Текст книги "Замки, битвы и бомбы. Как экономика объясняет военную историю"

Второе сражение при Булл-Ран

Убежденность Макклеллана в численном превосходстве противника позволила силам повстанцев переместиться на север, в направлении Вашингтона. Ли вначале послал почти половину своей армии, а затем последовал за ней с оставшейся частью. Различные подразделения в окрестностях Вашингтона были организованы в единую армию под командованием федерального солдата фронтира по имени Джон Поуп. Поуп начал кампанию с поразительной самоуверенностью и потерпел, возможно, тяжелейшее за всю войну поражение унионистов в основном из-за недостатка и неверной обработки информации. Не все проблемы Поупа были следствием его же действий. Например, телеграммы, посылавшиеся им своему военному руководству, немедленно посылались в Нью-Йорк и публиковались. Не был он и совершенно невнимателен к разведданным. Он выскользнул из первой ловушки Ли благодаря перехваченному письму[327]327
  Randall, 1918, p. 306; Long, 1952, p. 187.


[Закрыть]. Но суть этой кампании заключалась в том, что, несмотря на то что оба генерала реагировали на получаемую информацию, Поуп в отличие от Ли был склонен забывать или игнорировать факты.

Хотя Поуп в принципе уже знал к середине июля 1862 года о приближении Джексона «Каменная стена», его данные оставались неопределенными. Джексон, напротив, «агрессивно добивался разведданных, используя их в качестве основы своих боевых планов», определял свои цели, стремился к их выполнению и действовал решительно. Подобным же образом действовал сам Ли. Он дал инструкции своему подчиненному послать своих «самых надежных и способных людей» для наблюдения за армией Макклеллана, чтобы узнать о ее наступлении, а вскоре верно установил, что наступления не будет, так как армия собиралась отправиться к Вашингтону морем. Ли также обладал необходимой информацией о Поупе и мог делать выводы о его намерениях, используя шпионов и как раз за неделю до второй битвы при Булл-Ран перехватив целый ряд приказов Поупа[328]328
  Pop. to McClellan, 19 and 20 July, in Scott, 1880, series I, vol. 11, part 3, pp. 327, 329; and Stith, 2004, pp. iii, viii – ix; Lee to D. H. Hill, 13 August 1862; reply, 14 August 1862; Lee to Davis, 25 July 1862, in Dowdey, 1961, pp. 227, 237, 251–52; Lee to CSA HQ, 18 April and 8 June, 1863, in Scott, 1880, series I, vol. 12, part 2 (1885), pp. 176, 555; Hennessy, 1993, pp. 30–31.


[Закрыть].

Дело заключалось не в том, что конфедераты обладали точной информацией – такого в военном деле просто не существует, – но Ли превосходил Поупа в оценке положения последнего. В отличие от этого сбор, анализ и использование информации Поупом были неадекватными. Он не пренебрегал имеющейся информацией, но его действия, как и действия Макклеллана, были обусловлены ложными представлениями о враге. Изначально он не располагал сведениями о продвижении Джексона, а впоследствии и о наступлении Ли. В заблуждение его ввели маневры конфедератов, которые он истолковал как отступление, а также противоречивые донесения и неосновательно проведенная рекогносцировка, вследствие чего «он не смог верно оценить полученную информацию», кроме того, «ему был присущ крайне нелогичный ход мысли». В первой фазе сражения Джексон обошел Поупа справа. Поуп отреагировал верно – развернувшись и контратаковав, но так увлекся правым флангом, что совершенно забыл о другой половине конфедератской армии, атаковавшей и разгромившей его незащищенный левый фланг с 28 000 солдат. В завершение разгрома Поуп доносил, что врагу был нанесен «жестокий удар» и он «понес по меньшей мере вдвое больше наших потерь»[329]329
  Hennessy, 1993, pp. 60, 108, 311, 322, 469, 470; Pop. to McClellan, 17 July 1862, in Scott, 1880, series I, vol. 11, part 3, p. 325; Pop. to Halleck, 22, 24, and 30 August 1862; Pop. to Army HQ, 3 September 1862, in Scott, 1880, series I, vol. 12, part 2, pp. 17, 59, 64, 78; Pop. to McDowell, 28 August 1862, in Scott, 1880, series I, vol. 12, part 1 (1885), p. 196.


[Закрыть]. Однако гораздо больше потерял сам Поуп. В определенном смысле он потерял – забыл – имевшуюся у него информацию с фатальными последствиями: Союз потерял примерно 14 000, тогда как южане – 8350.

Энтитем

Все генералы унионистов страдали от информационной асимметрии, которую во множестве случаев они не могли преодолеть. Вторгнувшись в Виргинию, они маневрировали на местности, населенной гражданскими конфедератами и гораздо более знакомой конфедератским войскам, в которых виргинцы служили тысячами. Эта ситуация полностью изменилась, когда Ли вторгся на северные земли. Пока он не останавливался в пути, Союз просто не знал, где он находится и куда направляется. Информация унионистов все время оказывалась устаревшей. Расстроить планы Ли помог один из наиболее знаменитых военных случаев, связанный с информацией. Во время вторжения конфедератов солдат северян обнаружил на одном кукурузном поле потерянную копию приказа Ли. После войны было много споров относительно того, кто был в этом виноват, но так или иначе никаких сомнений относительно подлинности документа не возникало: офицер северян узнал подпись Ли. Теперь Макклеллан знал, что армия Ли была разделена и рассредоточена. Тем не менее он двигался осторожно, позволив Ли собрать большую часть своей армии возле Энтитем-крик ко времени самого кровопролитного дня войны, 17 сентября 1862 года, унесшего жизни 26 000 солдат[330]330
  Jones, 1966; Bridges, 1958; Dowdey, 1961, p. 289. Кампания и неспособность Макклеллана действовать более агрессивно поражала многих, так что подобные ситуации использовались в ходе военных учений в Вест-Пойнте на протяжении многих лет после окончания войны. Что любопытно: студенты обычно действовали осторожно; см. Reardon, 1999, pp. 290–91, 294.


[Закрыть].

В значительной степени вопрос о том, насколько глубоко повлиял на Макклеллана найденный документ, зависит от точки зрения. Он пошел в наступление и дал бой, но отражала ли медлительность его наступления ограниченную осведомленность? Вероятно, нет. Он был осторожен по натуре и не стал бы сражаться, пока не был уверен, что Ли нацелился на Балтимор или Вашингтон. До упомянутого счастливого случая Макклеллан жаловался, что его информация приходила «из ненадежных источников» и была «неопределенной и противоречивой» или «не полностью достоверной». Он продолжал переоценивать размеры армии Ли, но информировал президента, что у него есть «разведчики и шпионы, действовавшие по всем направлениям, так что вскоре он должен будет обладать надежной и точной информацией». Он был настроен уже более оптимистично и сообщил одному из генералов, что Ли вряд ли ускользнет. Как только он получил копию приказов Ли («подлинность которых не вызывает сомнений»), он узнал то, что ему было необходимо знать, а также то, что он хотел услышать, продолжая серьезно переоценивать конфедератскую армию[331]331
  McClellan to Governor Curtin, 8 and 10 September 1862; McClellan to Halleck, 9 September 1862 (twice); McClellan to FitzJohn Porter, 9 September 1862; McClellan to Lincoln, 10 and 12 September 1862, in Scott, 1880, series I, vol. 19, part 2 (1887), pp. 24, 216, 218–19, 221, 233, 272; McClellan to Halleck, 13 September 1862 (twice), in Scott, 1880, series I, vol. 19, part 2, p. 282.


[Закрыть].

В своем донесении о результатах боя Макклеллан обосновал свое «медленное и осторожное» передвижение «неопределенностью фактического расположения, численности и намерений врага». Накануне битвы Ли верно оценил продвижение Макклеллана как «более стремительное, чем следовало бы ожидать». На следующий за сражением день он точно описал его как «не расположенного к атаке»[332]332
  McClellan to Halleck, 15 October 1862, in Scott, 1880, series I, vol. 19, part 1 (1887), p. 26; Lee to Davis, 16 and 20 September 1862, in Scott, 1880, series I, vol. 19, part 1, pp. 140, 142.


[Закрыть]. И вновь превосходное понимание образа мысли Макклеллана позволило ему, пусть и огромной ценой, выжить, однако информационное превосходство Макклеллана принесло Союзу его первую крупную победу на поле боя.

Фредериксберг

Спустя два месяца после сражения у Энтитема, в ноябре 1862 года, военная фортуна переменилась. С точки зрения информации назначение Амброза Э. Бернсайда командующим войсками Союза представляло собой загадку. В качестве командующего корпусом в битве при Энтитеме Бернсайд не справился с рекогносцировкой реки перед своими позициями, вследствие чего его бойцы понесли тяжелые потери. Однако изначально он, с выгодой для себя, сумел создать определенную информационную асимметрию. Поскольку армия Бернсайда находилась в лучшей форме, инициатива находилась в его руках. Он планировал двинуться на Фредериксберг, чтобы пересечь там реку Раппаханнок до того, как Ли сможет его остановить. Вначале Ли совершенно не представлял, что собирался предпринять Бернсайд. Он был быстро проинформирован, в особенности благодаря своей вездесущей кавалерии, о наступлении армии Союза. Впоследствии он воздал кавалерии должное за обеспечение «оперативной и ценной информацией о передвижениях врага». Даже если Ли полагал, что он был лучшим полевым генералом (которым он в действительности был), он понимал разницу между инициативой и безрассудством. 15 ноября Ли начал передислоцировать войска к Фредериксбергу, а через четыре дня уже весь корпус устремился на город. К 20 ноября он сказал президенту Конфедерации Джефферсону Дэвису, что Бернсайд направляется к городу на реке, однако 23 ноября признал, что «пока еще не может определить план противника». Через три дня Ли решил, что наступило время для концентрации всей армии[333]333
  Reardon, 1999, pp. 302, 305; в данном абзаце цит. по: Lee to CSA HQ, 10 April 1863; Lee to Davis, 19 November 1862; Lee to Jackson, 23 and 26 November 1862; all in Scott, 1880, series I, vol. 21 (1888), pp. 550, 556, 1020, 1027, 1033; Lee to George W. Randolph, 17 November 1862; Lee to Davis, 20 November 1862, in Dowdey, 1961, pp. 337–38, 341.


[Закрыть].

Прибыв во Фредериксберг, Бернсайд не встретил серьезного сопротивления, однако ожидавшиеся понтонные мосты все еще не были на месте. Он не мог пересечь реку. Его информационное преимущество (в отличие от Ли он знал, что собирается во Фредериксберг) таяло, но не исчезло, поскольку повстанцы еще не сосредоточили свои силы в тот момент, когда мосты наконец прибыли. Однако Бернсайд заколебался, и, когда его армия выполнила его крайне спорный приказ о переправе, Ли уже был прекрасно укрыт выше Фредериксберга. Бернсайд раскрыл скрытую характеристику Ли, вынудив того гадать о своих намерениях на протяжении трех недель, однако в этот момент Бернсайд пожертвовал своим преимуществом. Он также принес в жертву жизни тысяч солдат – его потери составили почти тринадцать тысяч человек, поскольку их наступление было лишено какой-либо внезапности или секретности. В тактическом плане его наступление на позиции южан предоставило его противнику всю необходимую информацию. Как и предостерегал Жомини, действие раскрывает информацию. Конфедераты могли определить численность войск Бернсайда и знали, куда он направляется, – как нарочно, войска северян наступали по тому участку, на котором уже пристреливалась артиллерия конфедератов. Позднее Бернсайд объяснял: «Как я полагал, [враг] не ожидал, что мы переправимся всеми силами у Фредериксберга». В действительности же Бернсайд атаковал именно там, где этого хотелось Ли. По крайней мере, Бернсайд смог ускользнуть практически незамеченным, и Ли не мог установить, каков будет следующий шаг злополучного янки. Однако Бернсайд оказался совершенно не способен воспользоваться этой информационной асимметрией. Из-за Фредериксберга и других неудач Бернсайд был отстранен от командования и заменен в январе 1863 года генерал-майором Джозефом Хукером[334]334
  Sutherland, 1998, pp. 38, 46, 72–73; Burnside to Halleck, 17 December 1862, in Scott, 1880, series I, vol. 21, p. 66; Lee to James A. Seddon, 16 December 1862 (twice); Lee to CSA HQ, 19 December 1862; in Scott, 1880, series I, vol. 21, pp. 548, 1064, 1068.


[Закрыть].

Чанселорсвилл

Хукер, преемник Бернсайда, с подготовкой информационного поля боя справлялся лучше – в психологическом смысле, возможно, даже слишком, поскольку, как только он потерял информационное преимущество, он впал в бездействие и потерял инициативу. Хукер уделял много внимания предбоевому сбору информации. Учрежденное им Бюро военной информации обеспечивало его регулярным потоком разведданных. Он аккуратно изучал информацию, получаемую от дезертиров, контрабандистов и рядовых граждан, как и полученную посредством воздушных шаров и газет (хотя этот поток иногда прерывался). Он связывался с офицерами северян, командующими в прибрежных анклавах в Виргинии, для установления перемещений конфедератов. Он тщательно просматривал донесения. Когда ему сообщили, что враг покидает Ричмонд, он проницательно отреагировал на это, сказав, что «этого не произойдет, пока он не будет вынужден это сделать»[335]335
  Hooker to Stanton, 25 February and 2 April 1863; Hooker to Army HQ, 25 February 1863; Hooker to Lincoln, 11 April 1863; Hooker to John J. Peck and reply, 13 April 1863; all in Scott, 1880, series I, vol. 25, part 2 (1889), pp. 99–100, 187, 199–200, 207.


[Закрыть].

Как и любой компетентный генерал, Хукер стремился превратить информацию в свое преимущество (либо предотвратить неблагоприятное условие), в чем и преуспел. В ходе кампании Чанселорсвилла в апреле и мае 1863 года Ли не имел представления, где Хукер мог переправиться через Раппаханнок, и переписка Ли демонстрирует его неуверенность относительно намерений генерала янки. Учитывая послужной список Ли, это породило споры относительно его способностей, на тот момент, по сбору информации, включая предположения о том, что не было проведено эффективной шпионской работы и что Ли отказывался верить достоверной информации, присланной ему из Ричмонда. Недавние исследования предположили, что он лучше использовал разведку, чем Хукер, однако пал жертвой эффективной дезинформации и маскировочных действий унионистов. Например, зная, что повстанцы расшифровали флажные сигналы Союза, федералисты передавали Ли ложную информацию об их пунктах назначения[336]336
  See Dowdey, 1961, pp. 421–45; Markle, 2000, p. 3; Sutherland, 1998, pp. 125, 129, 133; Luvaas, 1990.


[Закрыть].

Судя по всему, у Хукера было огромное информационное преимущество, в соответствии с которым он и действовал. Однако вскоре после того, как он пересек реку Раппаханнок, он остановился. Густо поросшая лесом область Виргинии под названием Глушь, в которой он находился, была труднопреодолимой местностью, и, продвигаясь по ней, он имел все меньше представления о расположении и перемещениях Ли. Хукер беспокоился все больше, как то показал ответ на запрос от Линкольна о ситуации: «Я недостаточно продвинулся, чтобы составить свое мнение. Мы все в работе. Доложу вам обо всем, как только смогу, и должным образом». Это послание раскрывает большую неуверенность относительно его положения, включая степень его информированности. Дело не в том, что он был занят. Он нашел время послать телеграмму с жалобой на появление крайне конфиденциальной информации в двух крупнейших газетах[337]337
  Hooker to Lincoln, 27 April 1863, in Scott, 1880, series I, vol. 25, part 2, p. 263; Hooker to Stanton, 27 April 1863, in Scott, 1880, series I, vol. 25, part 2, pp. 269–70.


[Закрыть]. Ли быстро пришел к выводу, что Хукер не будет наступать далее, и организовал ряд крупных контратак, внушив северянину идею о том, что ему остается лишь обороняться. Итогом явилось унизительное отступление последнего.

Один любопытный пример из этой кампании показывает то, как генерал может действовать на основе верной информации и все же совершить грубый просчет (пусть и не по собственной вине). Хотя большая часть армии Хукера продвинулась вверх по Раппаханноку по направлению к Чанселорсвиллу, несколько корпусов северян под командованием Джона Седжвика остались у Фредериксберга. Уступавшие по численности силы конфедератов под командованием Джубала Эрли заняли высоты над городом, чтобы помешать продвижению унионистов. Эрли, проживавший с Седжвиком во времена кадетства, полагал, что его старый друг будет осторожен и не попытается взять высоты. Эрли был абсолютно прав: у Седжвика не было намерений атаковать, однако он, чего Эрли не мог знать, получил однозначный приказ захватить позиции конфедератов. Повинуясь, он атаковал и со значительными трудностями выбил Эрли с высот. Это расстроило планы Ли и спасло Хукера от худшего[338]338
  Sutherland, 1998, pp. 147, 165–67; Донесение Ли о сражении при Чанселорсвилле, 21 September 1863, в Scott, 1880, series I, vol. 25, part 1 (1889), p. 800.


[Закрыть]. Но это не могло спасти его от сурового суда общественного мнения, поскольку, получив преимущество внезапности, он сумел справиться с самым труднопреодолимым географическим препятствием на пути к Ричмонду, но затем отдал инициативу.

Его поведение объясняется принципом ожидаемых предельных издержек и выгод (глава 4), однако ментальная либо эмоциональная арифметика, лежащая в основе этого расчета, была обусловлена подачей информационных сигналов и их маскировкой обеими сторонами. Когда Хукер, исправно снабжаемый информацией, пользовался информационным преимуществом, он удерживал инициативу; когда же преимущество исчезало, он становился нерешительным. Несмотря на почти двойное преимущество в численности войск унионистов, битва при Чанселорсвилле закончилась еще одной победой конфедератов, в результате которой потери Союза составили четырнадцать тысяч, а потери Конфедерации – десять.

Геттисберг

В течение кампании Чанселорсвилла обе стороны обладали достаточно верной информацией, пускай и в различные времена, что вначале благоприятствовало Союзу, затем Конфедерации. Ситуация, сложившаяся в ходе последовавшей кампании при Геттисберге в июне и июле 1863 года, была почти ее полной противоположностью. Никогда конфедератская армия не была столь слабо информирована, как во время этой кампании, в чем Ли винил себя самого как на тактическом, так и стратегическом уровне. Что до армии северян – она вступила в самую грандиозную в истории Северной Америки битву под командованием нового генерала, Джорджа Дж. Мида, который, когда сражение при Геттисберге началось 1 июля 1863 года, находился в седле уже два дня[339]339
  По мере продвижения Ли по территории Союза Хукер был вынужден следовать за ним, вместо того чтобы осуществлять запланированную атаку Ричмонда. На посту командующего федеральной Потомакской армией Хукера, оставившего его 28 июня 1863 года, сменил Джордж Б. Мид.


[Закрыть]. Это внезапное назначение лишило Ли одного из его лучших информационных преимуществ – способности раскрывать намерения противника.

Продвижение Ли через Мэриленд в Пенсильванию происходило в удивительном информационном вакууме. Первоначально северяне потеряли след армии Ли, а Ли (что было на него не похоже) также не знал, где находится враг. Все более обеспокоенный Джозеф Хукер, следовавший за Ли, был «не осведомлен» не потому, что он не получал данных, а потому, что им не доверял. Проблемы Ли, однако, были серьезнее. Продвигаясь на север, он уже не встречал ни дружественного гражданского населения, ни стратегически расположенных наблюдательных пунктов, на которые он опирался в Виргинии. Он послал большую часть своей кавалерии на отдельное задание и посчитал, что ее молчание означало, что враг пока еще не угрожал ему всерьез. И хотя отдельные данные все же просачивались, Ли недоставало кавалерии для проверки и уточнений полученных донесений. Например, 24 июня 1863 года он уже размышлял о том, пересек ли Хукер Потомак, однако это было за четыре дня до того, как он наконец получил донесение лазутчика по данному вопросу. И Ли, и командующий его кавалерией не знали о расположении друг друга. Последний мог получить информацию о передвижениях первого лишь из газет северян. Хотя командующий кавалерией (Дж. Э. Б. Стюарт) в связи с этим эпизодом вызвал (посмертно) волну возмущения у южан, у него не было срочных приказов по получению информации. Таким образом, когда войска Ли столкнулись с частью унионистской армии, Ли совершенно не представлял, где находились остальные части противника. Командующие его войсками также более не ориентировались на новой местности. Ли признавал в 1868 году, что сражение при Геттисберге «началось при полном отсутствии грамотной разведывательной работы»[340]340
  Dowdey, 1961, p. 478; см. также Luvaas, 1990; Bartholomees, 1998, p. 256; Nolan, 1999, pp. 13–14, 17, 18; Lee to Davis, 4 and 31 July, in Scott, 1880, series I, vol. 27, part 2 (1889), pp. 298, 306–307; Gallagher, 1999a, p. 32; Gallagher, 1999b, p. 114.


[Закрыть].

Поведение Ли в ходе сражения при Геттисберге отличалось от других его кампаний. «Несомненно, Геттисберг был низшей точкой в истории его полководческого искусства. Он был невнимателен; его приказы – неопределенны; он высказывал рекомендации, тогда как должен был отдавать приказы, и пожертвовал отборными частями своей пехоты в обреченной на провал попытке выиграть битву, уже им проигранную». Ли не владел инициативой. Начальная атака южан 1 июля была плодом случая и обстоятельств, а не следствием приказов Ли. Его поведению в ходе битвы не хватало воодушевления и находчивости. Все эти особенности поведения можно объяснить степенью его информированности. Это не значит, что другие факторы не были важны, но слова самого Ли, судя по всему, говорят в пользу объяснения поражения проблемами информационного обеспечения. Он подчеркивал недостаточность информации на протяжении всего своего отчета о результатах сражения. Даже самую знаменитую неудачу при Геттисберге – атаку Пикетта (3 июля 1863 года) – он относил на счет недостатка артиллерийских боеприпасов, «что было ему неизвестно на момент атаки»[341]341
  Esposito, 1972, страница напротив карты 99; Боевое донесение о Геттисбергской кампании см. Dowdey, 1961, pp. 574, 580.


[Закрыть]. Ли противостоял и перехитрил четырех генералов Союза, включая настоящего командующего, за тринадцать месяцев, спровоцировав три отставки подряд (Поуп, Макклеллан и Бернсайд). Его способность разгадывать намерения противника становилась легендарной. Однако 28 июня 1863 года, когда Джордж Дж. Мид получил повышение – пост командующего армией, Ли, знавший Мида, не имел достоверных данных о том, как Мид мог себя повести. Ли уважал Мида «и как солдата, и как личность» и ожидал, что изменение для Союза было в лучшую сторону, но не в данный момент. Он полагал, что сложности, которые окружат Мида, принимавшего командование при таких обстоятельствах, сведут на нет его большие способности. «А потому он был скорее удовлетворен, чем недоволен подобной переменой». Хотя Ли относился к двум из своих собственных корпусных командиров менее благосклонно, чем к Миду, он решил, что ему противостоит генерал, мало осведомленный о текущей ситуации. А потому выбор агрессивной тактики был целесообразен[342]342
  Dowdey, 1961, p. 478; Long, 1952, p. 274; Gallagher, 1999b, p. 119; Bicheno, 2001, p. 37.


[Закрыть].

Проведенный Ли анализ проблем Мида также был разумен до определенного момента. Мид на самом деле находился в сложной ситуации. Когда он был назначен, он не знал планов своей собственной армии (Хукер славился скрытностью); у него даже не было нормальной топографической карты Пенсильвании, куда направлялись противостоящие армии; он принял неожиданное назначение, заявив о своей неосведомленности относительно перемещений конфедератов; всего за несколько часов до битвы у него не было «определенной и проверенной информации относительно местонахождения» двух из трех корпусов армии Ли. Однако анализ Ли содержал по меньшей мере два просчета. Во-первых, проблемы Мида не превращались в преимущество Ли. Мид, кроме того, знал больше о стиле командования Ли, чем наоборот. Ли одержал психологические победы над Макклелланом и Хукером – они отступили, когда в этом не было необходимости. Что совсем не означало, что информационные проблемы Мида заставят прийти его к тому же решению. Напротив, затруднения Мида могли привести к созданию усиленной обороны. В конце концов, отступление из-под Ричмонда было одним, и совсем иным – отступление, которое бы оставило незащищенным Вашингтон, не говоря уже о других городах северян. Во-вторых, Потомакская армия имела организованный штаб – Миду не пришлось делать никаких перестановок, включая компетентное разведывательное бюро. После двух дней сражения разведка Союза уже знала, что у Ли оставалась лишь одна свежая дивизия, а это убедило командиров корпусов северян в том, что армия должна продолжать вести бой. Мид верно предсказал, где произойдет последняя атака (атака Пикетта)[343]343
  Bicheno, 2001, pp. 36, 192; Meade to Halleck, 28 June 1863; Meade to Couch, 30 June 1863, in Scott, 1880, series I, vol. 27, part 1, pp. 61–62, 68; Sauers, 1999, pp. 235, 238. Markle, 2000, pp. 11–15.


[Закрыть]. Ли пытался восполнить свой информационный недостаток предположениями о действиях Мида, которые оказались катастрофическими и практически фатальными. Мид, будучи пусть и упрямым, но осторожным генералом, прилежно читал поступавшие разведывательные донесения, в особенности информацию от дружественных (и даже «сесеш» – от разг. «сепаратист») гражданских, двое из которых насчитали примерно восемьдесят тысяч солдат южан, прошедших через Хагерстаун. Мид также не принимал во внимание некоторые из наиболее неправдоподобных донесений относительно численности армий. Даже новости о том, что конфедератский генерал посетил мессу, попадали в отчеты Мида. Как раз перед битвой у него было достаточно точное представление о том, где находились войска Ли, и он ожидал, что «сражение начнется сегодня». И хотя в конечном итоге он переоценил силы противника, его 25-процентная ошибка выглядит незначительной по сравнению с расчетами Макклеллана. Информация Мида была далека от точной. Он опасался, что Ли сможет принять оборонительную тактику, что Ли еще никогда не делал. (Мид опасался этого потому, что ему пришлось бы атаковать при неблагоприятных обстоятельствах.) И, разумеется, один из командиров корпусов Ли предлагал именно такую стратегию. Но Мид не предпринял никаких действий, основываясь на этой возможности. Напротив, Ли, неоднократно показывавший, как много внимания он уделял намерениям противника, потерял эту способность в Геттисбергской кампании, поскольку не знал, ни что делал его противник, ни – из-за внезапного повышения Мида – что он, скорее всего, будет делать. Ли оставался агрессивным, но не владел инициативой, которая, как мы уже предположили, вероятно, исходила из его осведомленности о его информационно невыгодном положении. Когда не остается никаких низкозатратных вариантов подачи и отбора информации, приходится отступать либо наступать. Ли предпочел наступать. В условиях крайней неопределенности сопутствующий риск неудачи был чрезвычайно высок[344]344
  Meade to Halleck, 1 July 1863, первое послание цит. по: Scott, 1880, series I, vol. 27, part 1, p. 71; Meade to Halleck, 28 and 29 June and 1 July (twice) 1863; итоговое донесение Мида о Геттисбергском сражении, 1 October 1863, in Scott, 1880, series I, vol. 27, part 1, pp. 65, 67, 70–72, 113; Gallagher, 1999b, p. 118; см., например, Lee to Davis, 31 July 1863, in Scott, 1880, series I, vol. 27, part 2, p. 305. Согласно Nolan, 1999, Ли пребывал в нерешительности первый день; затем в нем возобладали «консервативные инстинкты» (p. 22), и он сказал одному из своих командиров, что выступает против генерального сражения. Однако несколько часов спустя Ли передумал и послал войска в атаку (p. 23). В других местах Nolan (1999, p. 13) указывает, что Ли до некоторой степени преувеличивал нехватку информации.


[Закрыть].

Противоречивые представления о Миде и его позициях (качество или неосведомленность) привели к противоречивому поведению Ли (агрессивность или недостаток инициативы). И хотя мы можем понять поведение Ли, связать поведение Мида с информацией – задача посложнее. Его относительная неосведомленность могла вести к осторожности, а его дальнейшая карьера продемонстрировала, что осмотрительность была ему свойственна от природы. Его действия, по-видимому, были связаны с информацией, но точнее что-либо сказать сложно. Трехдневная битва при Геттисберге, потери в которой составили примерно пятьдесят одну тысячу, оказалась самой кровопролитной во всей Гражданской войне.