Текст книги "Замки, битвы и бомбы. Как экономика объясняет военную историю"

Производственная функция стратегических бомбардировок

В принципе бомбардировка открыта для экономического теоретического и эмпирического анализа. Нужно лишь соотнести набор входных и выходных данных. Например, можно составить уравнение, названное производственной функцией стратегических бомбардировок, у_i = f (x_T; x_A; x_D; z), где у_i есть желаемый результат, отображающий разрушение объектов обороняющейся стороны, x_T – число тонн сброшенных бомб, x_A – вектор (набор факторов), описывающий другие вводимые переменные атакующего, помимо общей массы тонн, с ожидаемыми положительными коэффициентами (чем выше показатели вводимых данных атак, тем больше разрушения), x_D – вектор, описывающий вводимые переменные обороняющейся стороны, с ожидаемыми отрицательными коэффициентами (чем выше затраты обороны, тем меньше разрушения), а z – вектор, охватывающий такие непредсказуемые переменные, как преобладающие погодные условия[385]385
  Хотя «z» можно рассматривать как бессистемный термин в контексте ведения боевых действий, это не ошибочный термин в статистическом контексте.


[Закрыть].

РИС. 6.2. Производственные функции стратегических бомбардировок

Если провести гипотетическую диаграмму разброса выходных данных стратегических бомбардировок (определенные степени разрушения) на вертикальной оси при отображении общей массы тонн на горизонтальной оси, тогда вначале может показаться, что большее число бомбардировок связано с большей степенью разрушений (рис. 6.2). Это представлено загнутой кверху линией из точек ввода данных и пунктирной прямой линией, проведенной через эти точки: чем больше бомбардировок, тем больше разрушений.

В экономике, согласно теории производства, возрастающая общая бомбовая нагрузка при бомбардировках должна привести к увеличению разрушений, однако она также предсказывает все меньший прирост разрушений, пока все остальные требуемые вложения, за исключением самих бомб, удерживаются на постоянных уровнях. Ожидается, что больше бомбардировок приведет к убывающему приросту дополнительных разрушений на дополнительную единицу бомбардировок. Это и есть принцип убывающей предельной эффективности. Таким образом, для точек ввода данных, собранных вокруг первой производственной функции, названной PF(1), прирост в разрушениях увеличивается, но с падающими показателями. Если бомбовая нагрузка (общая масса бомб в тоннах) увеличивалась дальше, достигнутый уровень разрушений постепенно упал бы ниже горизонтальной линии, проведенной на y=80. Если эту горизонтальную линию интерпретировать как уровень разрушений, требуемый для достижения победы – назовем ее пороговым параметром победы, – тогда любое количество бомбовой нагрузки не сможет обеспечить победу.

На деле к большим разрушениям и итоговой победе приводят не бомбардировки сами по себе, а расширенное применение других факторов или ресурсов наряду с бомбардировками. Убывающая эффективность возросшей бомбовой нагрузки по PF(1) может быть приостановлена лишь более активным использованием других ресурсов, кроме бомбовой нагрузки. В рамках графика тот же самый бомбардировочный тоннаж (например, x=50) может привести к большим разрушениям, если только, к примеру, будет усовершенствована аэронавигация. Со «старой» технологией немногие бомбардировщики находят свои цели, и показатель разрушений, которых могут достичь бомбардировки x=50, относительно низок, на уровне y=70; но с «новой» технологией больше бомбардировщиков достигают своих целей, а показатели разрушения, которых может достичь бомбардировка x=50, относительно высоки, составляя y=90. Расширенное задействование других ресурсов, помимо бомбовой нагрузки, отражено смещением кверху на производственной функции от PF(1) к PF(2). Пороговый параметр победы y=80 в этот момент преодолевается. В то время как один лишь тоннаж нагрузки не привел бы к победе по кривой PF (1), это могло бы обеспечить тоннаж бомбовой нагрузки вместе с сопутствующими бомбардировке факторами.

Возможно, за исключением «бомбардировщика» Харриса, все союзники прекрасно понимали, как функционирует данный процесс. Харрис в целом полагал, что PF(1) в какой-то момент пересечет пороговый параметр победы. Возможно, он верил, что данный порог соответствует не y=80, располагаясь на более низком уровне, так что он будет пересечен PF(1), или, вероятно, считал, что у PF(1) более высокая траектория, наподобие кривой PF(2) на графике. Но за исключением применения больших пропорций зажигательных, а не фугасных бомб, Харрис в любом случае не верил в технологию, хотя он едва ли мог избежать использования таких усовершенствований союзников, предоставленных в его распоряжение, как воздушная радионавигация или четырехмоторные бомбардировщики. Вместо этого он верил, что чистая общая масса сбрасываемых бомб сделает свое дело – а отсюда его вполне заслуженное прозвище, – и он беспрестанно жаловался на то, что из-под его начала уводили бомбардировщики для защиты судовых конвоев в Атлантике или для подготовки «Дня Д». Он был искренним сторонником представления о том, что грубое преимущество в общей массе тонн сброшенных бомб будет достаточно для обеспечения победы, и редко выражал какую-либо неуверенность в своей бомбардировочной программе[386]386
  Murray and Millett, 2000, p. 307. В штабе его также называли «Butch» – сокращенное от «the Butcher» («мясник»); Rhodes, 1988, p. 470. В качестве исключения Харрис провел невероятно затратные рейды на Берлин, приведшие к потере сотен самолетов, тысячам человек экипажей и минимальным успехам, «которые нельзя назвать сокрушительными» (цит. по: Budiansky, 2004, p. 317; см. также Murray and Millett, 2000, p. 322).


[Закрыть].

В отличие от Харриса британцы, американцы и немцы вели ожесточенную борьбу за смещение производственной функции либо «выше», либо «ниже» гипотетических пороговых параметров победы, при котором каждая тонна бомб означала бы более (или менее) разрушительный эффект. Союзники столь же неутомимо совершенствовали навигацию, наведение на цель, дешифрирование, истребители сопровождения, обучение пилотов и массу других дополнительных ресурсов и факторов, сопутствующих бомбардировкам, сколь немцы прилагали усилия, чтобы свести на нет любое преимущество, которое могло бы возникнуть в результате усилий их противника.

Крайне важно осознать следующее. Практически все споры вокруг стратегических бомбардировок, возникавшие в ходе и после Второй мировой войны, протекали в русле общего разрушительного эффекта бомбардировок, а также вокруг вопроса о том, сыграли ли стратегические бомбардировки решающую роль в крахе Германии и ее поражении в войне. В отличие от этого наша цель в данном случае состоит в размышлении об инкрементальном деструктивном эффекте в результате применения дополнительной бомбовой нагрузки – как говорят экономисты, предельный эффект. И здесь есть весьма провоцирующие факты, которые мы приведем позже, предполагающие, что предельный эффект бомбардировок в действительности был убывающим, как то и предсказывает производственная теория. К сожалению, для экономистов и других исследователей математического уклона невозможно установить коэффициенты производственной функции стратегических бомбардировок. Причин тому, по крайней мере, четыре. Во-первых, несмотря на наличие крупной базы данных о бомбардировках, набор действительно полезных замечаний весьма невелик[387]387
  Управление по изучению стратегических бомбардировок США (USSBS, February 1947) было масштабным предприятием, на котором было занято более 1000 человек, чья цель состояла в оценке стратегических бомбардировок. Более 200 донесений было составлено относительно европейской войны, другие 109 донесений касались войны в Тихоокеанском регионе. Представители Управления сопровождали войска США на освобожденных территориях, а затем и в Германии, чтобы обеспечить получение достоверных данных, документов, а также для проведения интервью ответственных работников промышленности, должностных лиц и нацистских руководителей по их пленению. Британское подразделение по исследованию бомбардировок (BBSU, 1998) также вело подобный сбор данных. Последнее впервые опубликовало данные в 1947 году, не столь обширные и часто заимствующие информацию USSBS. Данные по ежемесячным бомбардировкам велись с декабря 1939 по май 1945 года. В Приложении В данной главы приводится пример. Данные систематизированы по тоннажу сброшенных бомб, стране или региону, на которые сбрасывались бомбы (Германия, Франция, Италия и Сицилия, Австрия, Венгрия, Балканы и «все прочие страны»), по тому, кто сбрасывал бомбы (Королевские ВВС Великобритании либо ВВС США), и по типу объектов удара. Представлено десять типов объектов удара: 1) авиационные заводы; 2) аэродромы; 3) нефть, резина, химикаты, взрывчатые вещества; 4) наземные транспортные средства (в основном ж/д парк, сортировочные станции и мосты); 5) места запуска V-образного вооружения; 6) морские и водные транспортные средства (например, каналы, мосты); 7) прочие области обрабатывающей промышленности (оружие, танки, автотранспорт, оборудование и боеприпасы, электротехника, оптические и высокоточные приборы, металл, легкие металлы, радио и радары, а также «неустановленные типы производства»); 8) промышленные области (крупные и малые города); 9) военные объекты (ударов) и 10) все прочие объекты. В категории «Без учета Королевских ВВС Великобритании» указывается тоннаж бомб, сброшенных ВВС Великобритании на известные области (например, Германия, Франция, Италия и т. д.), но по неизвестным типам объектов (в целом составляя примерно 24 т бомб).


[Закрыть]. В лучшем случае результаты определяются уровнем разрушений, достигнутым в результате бомбардировок авиационных заводов. Из шестидесяти шести месяцев стратегических бомбардировок (с декабря 1939 по май 1945 года) есть лишь двад-цать три месяца, в течение которых ВВС Соединенных Штатов (USAAF) бомбардировали авиационные заводы в Германии, и двадцать шесть месяцев, когда подобные объекты бомбили Королевские ВВС Великобритании. Учитывая интервал перекрытия в шесть месяцев, объединенный набор данных составляет сорок три месяца бомбардировок авиационных заводов ВВС каждой из указанных сторон. Что дает нам сорок три точки ввода данных, едва ли достаточных с точки зрения статистической науки, чтобы прийти к обоснованным заключениям относительно возможных последствий стратегических бомбардировок с целью разрушения авиационных заводов.

Во-вторых, согласно статистике, эти сорок три точки данных следует разделить между огромным числом релевантных факторов помимо бомбовой нагрузки при бомбардировках – факторов, ответственных за смещение в производственной функции (как в рис. 6.2), – так что точек данных для установления степеней разрушения в зависимости от различных степеней бомбовой нагрузки на тип бомбардировочной техники будет явно недостаточно. Список технических приемов или же параметров бомбардировки, помимо общей бомбовой нагрузки – x_A в уравнении, представленном в начале данного обсуждения, огромен. Очевидные ресурсы включают число вылетов, число наличных самолетов-бомбардировщиков, запас топлива бомбардировщиков, бомбовую нагрузку каждого бомбардировщика, тип бомбы, а также подрывной либо зажигательный заряд каждой бомбы.

Менее очевидными факторами являются – точность системы навигации, точность бомбового прицельного приспособления, наличие и дальность истребителей сопровождения, процент разворотов в полете до попадания в намеченную цель, а также летная подготовка и компетентность пилотов, штурманов, бомбардиров и стрелков. Усовершенствование в каждом параметре должно было привести к положительным результатам: лучше техника – больше разрушений, однако нет достаточно точек, данных относительно каждого параметра, чтобы продемонстрировать полную статистику. Аналогичным образом такие усовершенствования в ПВО Германии (x_D), как прожектора, зенитная артиллерия, истребитель-перехватчик, а также стратегия ПВО, должны были привести к отрицательным результатам: лучшей обороне, меньшему уровню разрушений[388]388
  Подробнее о немецких зенитных батареях см., например, Westermann, 2001. Краткая справка о «заслоне Каммхубера» см. Murray and Millett, 2000, pp. 314–15.


[Закрыть]. Можно найти столько существенных наступательных и оборонительных ресурсов факторов технологии бомбардировок, сколько и свидетельств эффективности разрушения (а именно сорок три), что нельзя статистически удостовериться в эффективности любого избранного фактора, контролируя при этом влияние других. Статистически результаты окажутся недостоверными.

В-третьих, другие параметры, помимо бомбовой нагрузки, никогда не были, конечно же, постоянными. Они столь стремительно менялись в течение войны, что практически каждая миссия состояла из уникального набора задействованных ресурсов, так что релевантная выборка в основном сводится к следующему: каждый бомбардировочный рейд проходил с уникальной комбинацией входных параметров. В последующий рейд число тонн бомб могло быть больше, а разрушительный эффект также мог быть соответственно больше, однако мы не можем продемонстрировать на статистике, связано ли усиление разрушительного эффекта с большей бомбовой нагрузкой или же, скажем, с улучшением навигации или изменениями любого другого параметра. Статистики иногда преодолевают подобного рода проблемы, объединяя высокоточные данные с приблизительными. Например, вместо детализации набора данных по каждому типу изобретенного, внедренного и использованного усовершенствования в области навигации информация по навигации может быть отсортирована по двум группам: точные расчеты и искусственное счисление. Эта процедура статистически приемлема до тех пор, пока в менее детализированных подсчетах не будут ликвидированы различия, которые эксперты в той или иной области признают фундаментально важными в том или ином рассматриваемом случае. Навигация – обнаружение цели – безусловно, обладала фундаментальной важностью, раз от нее зависело, нанесет ли сброшенный бомбовый заряд желаемый ущерб. Вопреки «Бомбардировщику» Харрису история стратегических бомбардировщиков вращается не вокруг общей массы сброшенных бомб, а вокруг средств, «обеспечивавших их доставку», а аналитики сегодня, судя по всему, сходятся во мнении, что единственным действительно важным прорывом в этом отношении было уничтожение авиаполка истребителей Люфтваффе весной и летом 1944 года. После этого флот стратегических бомбардировщиков мог беспрепятственно выполнять свою миссию. Таким образом, стратегические бомбардировки достигали наибольшего эффекта, когда они не встречали препятствий! (А ко времени ликвидации подобных препятствий, то есть начиная с сентября 1944 года, наземная война в основном была уже выиграна.)

Четвертая проблема касается дебета, то есть левой части формулы бомбардировок – y_i. По сути, результаты точно не определены. И хотя у нас есть множество данных о бомбовой нагрузке и других входных параметрах, мы не обладаем однозначными данными о результирующих разрушениях. Например, хотя множество немецких авиационных заводов подвергались бомбардировкам (в Германии и на оккупированных территориях), они также быстро восстанавливались, заново отстраивались либо передислоцировались таким образом, что в лучшем случае бомбардировки скорее задерживали, чем разрушали авиационное производство. Это необязательно означает, что бомбардировки были стратегически бесполезны, – задержки могут иметь решающее значение, но это не означает, что статистическая работа не может проводиться в отсутствие четко определенных выходных данных.

Возьмем еще один пример. «Бомбардировщик» Харрис преуспел в создании первой в мире огненной бури вследствие атак с воздуха на Гамбург. Всего было проведено четыре ночные атаки: с 24 на 25 июля 1943 года над городом пролетел 791 бомбардировщик, с 27 на 28 июля – еще 787, а с 29-го на 30-е в ночном небе появилось еще 777 бомбардировщиков; последующая атака из 740 бомбардировщиков прошла со 2 на 3 августа. Всего на город было сброшено около 9000 тонн бомб. Вклад американцев составил 250 дневных налетов. В целом от 35 000 до 50 000 гражданских лиц были объявлены погибшими в последовавшем пожаре. Мюррей и Миллетт пишут, что «более половины жилого пространства города, 75 процентов его электропередач, 60 процентов системы водоснабжения и 90 процентов газопровода были уничтожены», ущерб же промышленного производства оценивался в 40 процентов для больших и 80 процентов для малых и средних предприятий. Хьюитт добавляет, что «183 крупных и 4113 малых заводов, 580 других промышленных объектов, 180 000 тонн груза в порту и 12 мостов [были уничтожены вместе с] 24 больницами, 58 церквями, 277 школами, 76 административными зданиями, 83 банками, 2632 магазинами и зоопарком со множеством содержащихся там животных». Могло показаться, что «результаты» бомбардировки – разрушения – были впечатляющими. Однако, продолжает Хьюитт, «железнодорожные станции и сообщения действовали уже через несколько часов, а электроснабжение превысило спрос через девять дней. Промышленное производство стремительно приближалось к уровню, предшествующему налетам. Лишенные жилья жители были эвакуированы либо переселены в том же городе за короткое время». Таким образом, военная машина Германии продолжала функционировать. Когда боксер оказывается в нокдауне, но все же поднимается, на что же тогда ушли затраты собственной энергии при нанесении удара? Ясно, что противник был сдержан, а его энергия была ослаблена, но все же, если он не остался лежать, значит, бой еще не выигран[389]389
  Цит. по: Murray and Millett, 2000, p. 311; Hewitt, 1983, p. 272. Возможно, поэтому Харрис никогда, судя по всему, не заботился ни о чем другом, кроме нанесения еще большего числа ударов по немецким городам. Он бы достиг больших успехов, если бы, следуя настояниям союзников, задумался о том, как, где и когда наносить эти удары, а не просто как много.


[Закрыть].

Несмотря на то что последствия бомбардировок в целом поддаются обработке экономической теорией, проблемы с данными, как на входе, так и на выходе производственной функции стратегических бомбардировок, препятствуют статистическому анализу, по крайней мере, на уровне умозаключений. В действительности это не означает, что мы не должны прибегать к данным, однако любые умозаключения следует делать внимательнее, чем когда-либо. В следующем разделе мы обратимся к проводимым союзниками бомбардировкам немецких военно-промышленных объектов; затем рассмотрим бомбардировки немецких систем снабжения и объектов ее гражданской экономики, а затем перейдем к теме ковровых бомбардировок. И хотя мы затронем и первую тему, предметом нашего особого внимания будет последнее.

Бомбардировки немецкой военной промышленности

Теоретическая формула стратегических бомбардировок весьма специфична: бомбите не врага, а его орудия. Оставьте его с голыми руками, и он поймет, насколько был безрассуден. Мистика (и миф) стрелковой выучки американского фронтира и моральные опасения насчет сплошной террористической бомбежки – все это породило целую стратегию, в которой точечные бомбовые удары по неприятельским средствам ведения войны и военно-промышленным объектам возводились до высокой этической формы ведения войны[390]390
  Budiansky, 2004, pp. 171, 177. Мы обратимся к вопросу бомбардировок с целью деморализации в последующем разделе. О специфике этики американцев и бомбардировок с целью деморализации см. Schaffer, 1980. По его мнению, американцами управлял прагматический морализм. По другой версии, все стратеги воздушной войны выросли в традиции уникальной американской культуры, объединяющей морализм с прагматизмом: они предпочитали действовать, следуя правилам морали, и потому предъявляли миру стратегию точечных бомбардировок – даже когда она явно не срабатывала – в поддержку своего морализма. Настоящий вопрос в том, почему они уступили соблазну бомбардировок с целью деморализации лишь в 1944 году, когда война в основном уже была выиграна.


[Закрыть]. Не столько сражайтесь, сколько сдерживайте своего врага. Несмотря на все последовавшие ужасы не только Второй мировой войны в Германии, но и войны в Японии, Корее, Вьетнаме, в Персидском заливе и на Балканах в 1990-х, специфическая озабоченность американцев точечными ударами не приносила своих плодов, возможно, до – а значит, позже на шестьдесят лет – войны в Ираке.

Тем не менее «стратегические бомбардировки не бы-ли, формально говоря, бессмысленными или нереализуемыми», напоминает нам Стивен Будянски, и ему вторят множество авторов. Их проведение решающим образом зависело от опознавания цели и непосредственного бомбометания. Проблема бомбометания, казалось, была решена с появлением бомбардировочного прицела Марк XV, разработанного Карлом Л. Норденом для ВМФ США в начале 1930-х. В теории он снижал среднестатистическую прицельную погрешность приблизительно на 100 футов; он весил всего пятьдесят фунтов, а тесты на высоте достигли 50-процентного коэффициента попаданий в заякоренный крейсер ВМФ, что стало «поразительным прогрессом по сравнению с предыдущими показателями точности». В Collier 26 сентября 1942 года была опубликована примечательная карикатура, изображавшая стрелка-бомбардира, спрашивающего штурмана: «Это была Ляйпцигштрассе, 106 или 107?» Опознавание цели было дополнено вспомогательной теорией – теорией промышленной сети. Она была призвана выявить имеющиеся проблемные, уязвимые места и всевозможные стратегические пункты и объекты военно-промышленного производства, которые после выведения из строя посредством прицельных бомбардировок, парализующих врага, вынудили бы его капитулировать. Полезно напомнить, что в то время Великая депрессия только набирала обороты, что, как казалось, подтверждало эту теорию экономического карточного домика: найди и достань ту карту, из-за которой он развалится[391]391
  Budiansky, 2004, pp. 175, 282, 286 (репродукция шаржа). См. также Fuller, 1961, p. 281: «Несмотря на свою гипотетичность, [стремительное завершение войны посредством стратегических бомбардировок], это было вполне стратегическим решением».


[Закрыть].

Однако теория оказывалась непригодной не потому, что она была неверной, а потому, что претендовала на слишком многое и была не без дефектов. Так, например, она утверждала, что даже прекрасно функционирующий бомбовый прицел совершенно бесполезен без навигации, направлявшей пилота к цели. Одно дело – сбросить учебную бомбу на крейсер ВМФ на привязи, осуществляя полет при прекрасной погоде в направлении хорошо известного, заданного места сброса бомб, и совсем иное – искать путь, летя без прикрытия и наведения, с английской военно-воздушной базы через туманный Ла-Манш на дождливый европейский континент, где их встречали свет прожекторов, зенитный огонь и вражеские истребители. Так что речь шла не о том, как найти Ляйпцигштрассе, 106 или 107, а о том, чтобы найти Лейпциг – и найти его, оставаясь в живых. Эта теория также оказалась несовершенной. Как обнаружили союзники, немцы оказались мастерами передислокации и перераспределения производственных объектов, создания запасов, благодаря чему производственные потоки не прерывались, а также экспертами в создании рабочих дополнительных смен, эксплуатации рабского труда и замещении одного сырья другим. И хотя американцы редко колебались в своей вере в высокоточные бомбардировки, задача эта оказалась на практике гораздо тяжелее, чем они себя убеждали.

К крайнему удивлению союзников, несмотря на бомбардировки немецких авиационных заводов, производство самолетов в Германии неуклонно росло в течение войны и достигло пика в 1944 году – было выпущено 39 807 самолетов. В этом году кульминационными были июль, август и сентябрь, когда каждый месяц на взлетную полосу выезжало более 4000 новых самолетов. К 13 сентября союзники уже стояли у линии Зигфрида, а Советы заставляли немцев отступать по всему Восточному фронту (на котором Германия сосредоточила три четверти своих вооруженных сил). То была завершающая фаза войны, однако совсем не та, что обещали сторонники стратегических бомбардировок.

Если и не само производство самолетов, то, возможно, бомбардировки по меньшей мере ослабили германский потенциал в области авиационной промышленности. Могла ли Германия произвести еще больше самолетов без бомбардировок? Для ответа на этот вопрос понадобится оценить скорее немецкий потенциал производства самолетов (и вооружения в целом), чем ее фактический выход продукции (вооружения). Британцы именно так и поступали, обнаружив, что военно-промышленный потенциал Германии к концу войны лишь увеличился. Индекс фактического производства вооружения Германии (рис. 6.3), равнявшийся 100 для января и февраля, неизменно рос и утроился до уровня 308 в третью четверть 1944 года (III/44) до снижения до 270 в IV/44 году, после чего неизменно падал к концу войны[392]392
  British Bombing Survey Unit (BBSU), 1998, table 25, p. 91.


[Закрыть]. Британцы пишут, что: «Наиболее тщательное исследование не могло представить никаких доказательств в пользу основных экономических умозаключений, полученных в ходе войны на основе непосредственной картины разрушений. Парадоксальным образом военное производство, отнюдь не ослабевшее вследствие разрушения немецких городов, продолжало расти до второй половины 1944 года, а его последующий спад был мало связан с продолжительными бомбардировками населенных центров. Таким образом, именно в военной, а не экономической сфере наши атаки достигли наибольшего стратегического эффекта[393]393
  British Bombing Survey Unit (BBSU), 1998, p. 69.


[Закрыть].

И американцы пишут:

Для лет [начала войны] неизбежным заключением должно явиться то, что военное производство Германии не было ограничено ее военным потенциалом – ресурсами, находившимися в ее распоряжении, – но спросом; иными словами, представлениями немецкого военного руководства о том, что требовалось для победы[394]394
  USSBS, 30 September 1945, p. 31. См. также Milward, 1965, в особенности гл. 1. Представление о том, что Германия находилась в заблуждении относительно того, в чем она нуждалась для победы в войне, наиболее сильно подвергалось критике (Overy, 1994). В то время как USSBS утверждало, что военная стратегия «молниеносной войны», сопровождавшаяся «молниеносной» экономикой, зашла в тупик, когда «молниеносная» война затянулась, Овери считает, что Гитлер планировал, что немецкая экономика поддержит крупномасштабную затяжную войну, которая должна была начаться примерно в середине 1940-х, но был застигнут врасплох ранним началом войны. Мнение Овери вполне обоснованно, однако оно не затрагивает нашего аргумента об убывающей предельной отдаче бомбардировок.


[Закрыть].

Но то, чего, возможно, достигли бомбардировки, на взгляд как авторов исследования времен войны, так и последующих аналитиков, можно назвать помехами Германии в реализации ее военно-промышленного потенциала, достигшего пиковой отметки 406 в первой четверти 1945 года, когда показатель фактического производства уже упал до 182. Согласно показателям, фактическое производство оружия в Германии упало лишь с третьей четверти 1944 года (рис. 6.3). Примечательно, что к этому времени, после «дня Д», бомбардировки Германии были уже не стратегическими, а тактическими, то есть подготавливающими наступление войск союзников. Это делалось, как мы будем утверждать позже, не с целью принуждения Германии к капитуляции, но для подготовки к ее завоеванию[395]395
  Pape, 1996, p. 279. Канада, значительно усиливавшая британцев личным составом, как и другие члены Британского содружества наций, занимает в своей официальной истории Королевских ВВС Канады практически апологетическую позицию, которая тем не менее ведет к тому же заключению: «Воздействие ущерба, нанесенного военному потенциалу Германии бомбардировочной авиацией, было, безусловно, значительным, в особенности в той мере, в какой стратегические атаки бомбардировщиков стали практически вторым фронтом в преддверии «дня Д» и полноценного включения в боевые действия американцев. Однако в доядерную эпоху одна лишь авиация не могла нанести решающего удара, а послевоенный анализ ясно показал, что ущерб, нанесенный военной экономике Германии, никогда не оправдывал ожидания (и расчеты) того времени» (Greenhous et al., 1994, p. 527).


[Закрыть].

Ко времени, когда производство оружия в Германии пошло на спад в третьей четверти 1944 года, лишь 30 процентов общей массы бомб, которые Королевские ВВС Великобритании и ВВС США сбросят на немецкую территорию, было использовано[396]396
  Что можно рассчитать, основываясь на данных USSBS, February 1947, pp. 49–91.


[Закрыть]. А это значит, что лишь после «дня Д», после вторжения в Нормандию, после того как была достигнута франко-германская граница, после того как в наземной войне наступил переломный момент, было сброшено еще 70 процентов бомб. Война уже была выиграна, и нужно было лишь довести ее до логического заключения. И хотя могли быть и военные причины для концентрации вражеских сил на все меньшей территории, на которой растущая насыщенность обороны также повышает вероятность успешных наступательных ударов, это не могло быть целью стратегических бомбардировок, если определять стратегическое как подрыв вражеских позиций изнутри.

ТАБЛИЦА 6.1. Общая масса бомб, сброшенных на объекты авиационной промышленности Германии и авиационное производство Германии с января 1941 по декабрь 1944 года

Источник: USSBS, February 1947.

Теперь мы перейдем от общего представления о производстве вооружения к предельным или инкрементальным последствиям стратегических бомбардировок для рассмотрения двух специфических примеров производства в авиационной промышленности как внутри, так и за пределами Германии (см. табл. 6.1)[397]397
  У нас также имеются данные о бомбовой нагрузке за период с января по май 1945 года, но без соответствующих цифр о произведенных самолетах. Данные таблицы относятся к совместным бомбардировкам Королевских ВВС Великобритании и ВВС США немецких авиазаводов. Общий тоннаж сброшенных бомб составил 57 041, из которых вклад Королевских ВВС Великобритании – 6024, а ВВС США – 51 017.


[Закрыть] и производства в химической промышленности (используемой, например, для производства взрывчатых веществ). Очевидно, что самое большое число произведенных самолетов наблюдалось в течение временного периода самых интенсивных бомбардировок промышленных объектов в 1944 году. Без сомнений, немецкое производство самолетов росло, несмотря на увеличившуюся бомбовую нагрузку. Как же тогда можно оценить ущерб потенциалу авиационной промышленности Германии? Один из подходов состоит в том, что берутся пиковые производственные показатели – 4129 самолетов в июле 1944 года – и относительно этих показателей рассчитываются спады в производстве в другие месяцы, чтобы узнать, насколько этот спад соотносится с бомбовой нагрузкой во время бомбардировок. В июле 1944 года спад поэтому был бы нулевым; в июне 1944-го – 4219 минус 3626, или 593 самолета, в мае – 4219 минус 3248, или на 971 самолет меньше, и так далее.

Поскольку показатели ни бомбардировок, ни производства серьезно не менялись до 1944 года, мы рассмотрим показатели лишь этого года. На рис. 6.4 показатели представлены визуально. Вертикальная ось отображает гипотетические спады, то есть самолеты, не принятые на службу, по отношению к отметке июля 1944 года. Горизонтальная ось указывает на тонны бомб, сбрасываемые на авиационные заводы. Если сторонники теории стратегических бомбардировок были правы, нам следовало бы ожидать, что кривая точек ввода данных была бы устремлена наверх: чем больше бомбардировок, тем больше и непроизведенных самолетов. А если здесь применима теория убывающей предельной производительности, мы должны были бы ожидать, что все более высокие показатели бомбардировок связаны с убывающим ростом показателей производительности самолетов, не принятых на службу. Иными словами, мы должны были бы ожидать что-то напоминающее производственную функцию с рис. 6.1, которая вначале растет, а потом убывает. То же, что мы видим, значительно запутаннее теории.

РИС. 6.4. Потери немецкой авиапромышленности с января по декабрь 1944 года в результате общего тоннажа бомб, сброшенных по авиапромышленным объектам, расположенным на территории Германии либо за ее пределами

Источник: расчеты на основе USSBS, February 1947.

В глаза бросается то, что четыре месяца с самыми высокими показателями бомбардировки – апрель, май, июль и август 1944 года – не являются месяцами с самым высоким уровнем производственного спада – с января по март 1944 год. Кроме того, если бы нам надо было провести линию через график разброса данных, вначале он, несомненно, круто шел бы вверх, но затем изгибался и выравнивался – совсем как производственная функция с рис. 6.1 – до искривления книзу (что означало бы отрицательные показатели). Эта очевидность, по крайней мере, не противоречила бы одному комментарию, который мы отмечали ранее, – о том, что основная проблема нацистской Германии лежала в области производства не самолетов, а пилотов. По всей видимости, другая, однако на деле все та же, картинка наблюдается и в немецкой химической промышленности. Производство достигло наивысших показателей в апреле 1944 года – отметки в 101,6, так что гипотетический спад производства в этот месяц составлял ноль. Мы используем показатели апреля в качестве контрольной отметки и вычитаем из них показатели за другие месяцы для высчитывания ежемесячных спадов промышленности и сопоставляем их с данными о бомбардировках (см. табл. 6.2). На первый взгляд можно отнестись к точке данных за сентябрь 1944 года как к исключению и рассматривать число как свидетельство успешной стратегической бомбардировки: чем больше бомбардировок, тем меньше объемы производства. Однако статисты так просто не отмахиваются от исключений. Они задаются вопросом о том, сообщает ли та или иная точка данных нам нечто важное. И обычно действительно сообщает. Она говорит нам, что хотя бомбардировки в сентябре с 4336 тоннами были почти в шесть с половиной раз интенсивнее бомбардировок в октябре (674 тонны), сокращение объемов производства в химической промышленности было примерно таким же (при уровне показателей около 35). Кроме того, когда мы рассматриваем необработанные данные с табл. 6.2, мы замечаем, что бомбардировки в 1000-м диапазоне тоннажа сократили показатели производства в среднем до 32,6, тогда как производство в диапазоне от 400 до 800 тонн сократили его до 34,8, то есть примерно до того же результата при гораздо меньших затратах самолетов и экипажей, потерянных в ходе атак. Аналогичные замечания могут быть сделаны в отношении и других типов военной техники. Как пишет Уэррелл, «суть в том, что немцы были прекрасно оснащены технически, – недоставало же им топлива и личного состава».

ТАБЛИЦА 6.2. Показатели общей массы тонн бомб, сброшенных на немецкую химическую промышленность и промышленное производство, с января 1941 по декабрь 1944 года

Источник: USSBS, February 1947.

Таким образом, мы обращаемся к бомбардировке систем снабжения и гражданской экономики. Но перед этим стоит вернуться к вышеупомянутому замечанию: хотя мы разделяем скептическое отношение многих авторов к прогнозам стратегических бомбардировок как таковых, мы бы хотели сделать акцент лишь на проблеме убывающей эффективности стратегических бомбардировок. Даже если бы прогнозы стратегических бомбардировок оправдались, все же и при этом растущее число сброшенных бомб с определенного момента приводило бы к убывающим показателям эффективности и даже ее явным спадам. В последнем случае ресурсы лишь растрачивались. Без какого-либо сокращения показателей разрушения тех или иных авиационных заводов, химического производства и других средств ведения войны, к чему стремились союзники, эти чрезмерно расходуемые ресурсы техники и личного состава могли бы использоваться в других сферах военной экономики[398]398
  Werrell, 1986, p. 712. Мы, безусловно, должны признать, что именно благодаря значительным усилиям USSBS по сбору данных в послевоенный период мы смогли прийти к данному заключению. В ходе войны сбор точных данных по показателям разрушений был, разумеется, проблематичным.


[Закрыть].