Текст книги "Ожог от зеркала"

Глава 28

– Ого! – Андрей сунул в рот обожженный палец.

Схватив кинжал, рыцарь начал быстро переворачивать подгорающую картошку. Лопаткой было бы удобнее, но Андрей предпочитал кинжал. Когда-то, ещё в детстве, он упросил отца взять его с собой в Польшу. В Кракове на оружейном базаре маленький Андрей и купил первый в жизни клинок, оставив у торговца все сбережения. Детская покупка оказалась вполне приличной. С той поры он укрепил рукоять и наложил на лезвие два заклятия. Кинжал напоминал ему об отце.

– Подгорела? – спросил Олег.

– Наконец-то проснулся... Да нет, не особо. Как самочувствие?

– Нормально. – Олег, кряхтя, сел в постели. – С луком жаришь?

– Конечно! – Рыжий рыцарь наколол на острие поджаристый ломтик. По комнате распространялся аппетитный запах. Оба предпочитали заморский овощ традиционной репе. Андрей, смакуя, отправил картошку в рот.

– Вроде готова! – Достав две деревянные миски, он поровну разложил содержимое сковороды. – Тебе хлеб нужен?

– Обойдусь.

– Зря. С хлебом сытнее.

– Ты лучше кувшин с молоком захвати.

– Стой. – Олег вдруг насторожился. – Сюда кто-то идёт... – Он закашлялся, потянув со спинки стула броню.

– Я посмотрю, – сказал Андрей, разворачивая поверх свитера сполохи световой кольчуги.

– Осторожно, – предупредил его Олег, продолжая одеваться. – Он очень силён.

Андрей вышел на крыльцо, вглядываясь в рассветный сумрак. По дороге в их сторону двигалась одинокая фигура.

Судя по капюшону, монах. С длинным кривым посохом. Сработала охранная паутина поста – Олег среагировал чуть раньше магии. Фигура не внушала особых опасений, вот только рассказ о Синей Пустоши, где тоже фигурировал монах...

Андрей вытянул из ножен рапиру и шагнул вперёд, загородив дорогу старцу.

– Позвольте...

Больше он ничего не успел сказать. Монах ударил посохом со скоростью кобры. Рыцарь чудом успел среагировать, отбив гардой первый, самый страшный свинг, пошатнулся – монаха тоже качнуло, нарвался на эхо, но второй удар, снизу, подсёк рыцарю колено. Уже падая, Андрей провёл атаку клинком на запястье и почувствовал, как тёмная фигура зашипела. Дымчатая сталь разрубила кость, однако монах в то же мгновение перехватил посох и достал-таки Андрея косым ударом в грудь. Несмотря на броню, тело рыцаря выгнулось – чудовищный по силе магический разряд вспучил световые чешуйки, клинок, которым рыцарь пытался остановить посох, переломился, и тело Андрея, скорчившись, осталось лежать на снегу. Последним усилием уходящего сознания рыцарь потянул с пояса кинжал, но это было уже несерьёзно. Монах сорвал с пояса фляжку и плеснул на обрубок руки, лицо его, еле видимое в сумраке, побледнело. Он перехватил по центру посох, намереваясь добить Андрея, но на пороге появился Олег – кольчуга болталась на одном плече, зато клинок он держал обеими руками. Продолжая шипеть, монах попросту проломил охранную паутину – немногие маги княжества были способны на такое – и скрылся в туманном полумраке.

Рядом с неподвижной фигурой Андрея, напоминая огромного паука, подёргивалась правая кисть.

– Они взяли Девичью башню.

Глаза Анны были круглыми от ужаса, но голос оставался почти спокойным. – Как это могло случится?

– Этого не может быть. – Павел усмехнулся. – Максимум спалили сторожку обходчика. Погоди, скоро всё выяснится.

– Уже выяснилось. Они её взяли. Нельзя нам было того парня выпускать.

– Да что ты... Недоучка-школяр и лесные бродяги? О башню османское войско зубы сломает.

– От живца они отбились. Помнишь, как Риски ругался?

– Ну, тут, наверное, школяр помог. Но это нельзя сравнивать.

– Ты плохо рассмотрел парня, в нём внутри что-то... И на Арене, помнишь, как он дрался? Так разве дерутся? Но как же они посмели...

– Да ладно. Не поддавайся слухам. Может, это Литва панику пускает.

– Для чего?

– Для каких-то своих целей.

– Ты думаешь, они убьют весталок?

Павел помрачнел. Он вдруг понял, что всё очень серьёзно, тревога Анны передалась и ему. Если кто и нуждался сейчас в защите рыцарского братства, так это девственницы, предназначенные для искупительной жертвы.

– Могут и не только убить. Нелюди. Медведь цепной и то приятней.

Анна обхватила голову руками. Всё можно отстроить, войско заново набрать, но весталку, на которой весь тверской порядок держится, готовят больше десяти лет.

– Что теперь будет... Свароже, что теперь будет...

Павел молча поворачивал глиняный клюв, пытаясь досвистеться до звена особой охраны. Птица не отвечала. Лицо рыцаря начало подплывать красными пятнами. Он больше не балагурил. Если башня действительно пала под ударом банды Хвоща, то... Великий Сварог, спаси и сохрани Тверское княжество.

Птица вдруг напрягла коготь, обозначив срочный вызов. Павел перестал свистеть в башню весталок и принял сигнал. Лицо его ещё больше помрачнело.

– Анна... Только что... Через пост Олега и Андрея проломился какой-то монах. Видимо, тот, что был в Синей Пустоши... – Павел запнулся.

– Говори, – приказала Анна.

– Андрей тяжело ранен.

– Отец, у меня для тебя новости.

Декан стоял у крохотного окна в той самой комнате, где вёл последний разговор с Тарасом. В доме напротив горел заснеженный фонарь, преломляясь в слюдяном оконце пятном причудливого света. На слова сына он не обернулся.

– Отец, ты знаешь, этот твой парень...

– Знаю.

– Так что же теперь... Мы ж ему помогали. Его там теперь возьмут, всю цепочку раскрутят. И город как же? Без весталок? Может, можно ещё что-то сделать, отец? Ты же снимал с него спектрограмму, помнишь? Ты же можешь, если что...

Декан сделал знак рукой, и сын поперхнулся. Всё вокруг зашаталось, поплыло, и он вдруг очутился во входном коридорчике под тонко названивающими китайскими колокольцами, что без устали кликали счастье. «Протащило» на ватных ногах, как зомби, так отец выволакивал неугодных посетителей, когда сердился...

Скоро весь город будет знать. И слухи пойдут... И не только слухи... Когда этих авантюристов протащат сквозь допрос, сюда нагрянет стража...

Стас сел и обхватил голову руками.

Что же теперь будет?

* * *

– Кума, ты слышала, кума!

– Чего орешь-то? Подбери вон, укроп сейчас потеряешь.

– Да наплевать. – Женщина поправила зелень в корзинке. – Так ты слышала, чего в городе-то творится?

– В каком городе?

– Тьфу, за городом.

– За каким городом?

– Да ты слышала или нет?

– Ничего я не слышала.

– Так чего ж ты стоишь, дурёха? Мамка дорогая, садись, я тебе сейчас всё расскажу. Ентот наш бандит, Хвощ, что под Старицей басурман порезал, собрал три тыщи войска...

Трупы складывали в подвал. Тела кидали одно на другое, очевидно, не собираясь хоронить – разбойники редко утруждали себя подобными пустяками. Измазанные кровью руки отмывали в хрустальных фонтанчиках родниковой воды.

Из тридцати стражников, охранявших башню, погибли девять. В основном те, что успели схватиться за оружие или попытались это сделать. Весталок закрыли наверху, эти не оказали даже попытки сопротивления. Впрочем, для потенциальной жертвы оно и не свойственно, не готовили весталок для войны. Тарас наверх пока не поднимался. Сначала нужно было переговорить с атаманом.

У Хвоща убитых не было. Двух бандитов ранили. Одному располосовали руку, другому распороли живот.

Уцелевшую охрану резать не стали. Не по доброте душевной – Тарас ещё раз повторил Хвощу, что каждый труп снижает общую удачу. Так что живых, но изрядно побитых охранничков, доблестно проспавших нападение, связали и побросали в тот же самый подвал. Прямо на подплывающие кровью тела.

Дожидаться лучшего времени.

– Когда уходить будем? – спросил Тараса Хвощ, как только стало ясно, что сопротивление сломлено. Школяр подивился здравому смыслу бандита и ответил:

– Как думаешь, успели они сообщить?

– Ни одного свиста не было, но, думаю, успели. Наверняка какой-нибудь штырь-вызов есть. Тут нажал, тама бзденькнуло.

– Это плохо.

– Кудесник, соображай быстрее. Я предлагаю часик оттянуться, и в лес, пока не слишком рассвело.

– Так быстро?

– Утром будет поздно. Утром сюда слетится туча стрелков, а к вечеру подойдёт войско.

– Стрелков тина затянет.

– Хм. – Мысль о тине Хвощу понравилась, но перестраиваться на благодушный лад он не стал. – Одного затянет, остальные шире круг возьмут и никого уже не выпустят. В лес надо идти, пока не поздно. Ищи свою сестру, побрякушки магические, и дёргаем.

– Погоди. – Тарас выставил вперед ладонь, как если бы Хвощ шёл на него грудью. – Не горячись. То, что мы с тобой раньше считали – разбегаться через лес, – это проигрышный вариант. Мы его хотели применить, если штурм не выгорит. Сейчас другая ситуация.

– И хорошо. Каждый в мешок покидал, что понравилось, и поминай как звали. В лес, в болота, к бабушке в сторожку.

– Хвощ, то, что годилось при неудаче, сейчас не подходит.

Главарь помотал косматой головой.

– Не понимаю. Всё в мазу прошло, а разбежаться не получится? Что за чушь ты несешь, бакалавр?

– У нас новые возможности, связанные с башней. Разбежаться – это ведь не от хорошей жизни, лучших вариантов не было. Сейчас они есть. И искать нас теперь будут иначе. Если б мы облажались, обходчика порезали да ушли – ничего бы не было. Так, прошёл мимо Хвощ, грохнул стражника. А представляешь, как они сейчас начнут искать? Как эта туча стрелков леса прочешет? Далеко ли ты уйдешь до рассвета? Далеко ли унесешь серебро? Тебе решать, Хвощ, но я из башни не выйду. Тут надо особые варианты раскручивать. И не горячиться.

Хвощ поскучнел. Удача повернулась оборотной стороной, и атаману это не понравилась.

– И чего же тут будем делать? Времени-то...

– Времени у нас вагон, – успокоил его Тарас. – Объясни своим архаровцам, что к чему. Сейчас замкнём зеркалами периметр, поднимем мост – и можем тут зимовать. Почти спокойно. Ты просто не привык ещё, что есть место, где рыцарям до тебя не добраться.

Хвощ оскалился в улыбке.

– Ты что, осаду собираешься держать? С моим-то войском? Нам на помощь дружина не придёт, никто не выручит. Если сейчас не уйдём – торба.

– Мы уйдём. Но не сразу. Здесь должны быть предусмотрены пути отхода. Даже в дикой Европе подземные ходы копают. Здесь тоже что-нибудь найдётся. И потом, у нас столько заложников, что штурмовать нас никто не будет. Будут вести переговоры да магией долбить, а башню магией накрыть стрёмно. Не та струнная основа. Так что время у нас есть, и побрякушки сможешь выбрать не торопясь, какие понравятся.

– Может, лучше сразу... – заколебался Хвощ. – Закрыться в башне... Может, оно и правильно, но как-то не по себе.

– Да пусть кто хочет дёргает куда хочет. Мои останутся, – отрезал Тарас. – Из вас сейчас, по-зимнему времени, быстро лапши нарежут. А сюда ещё новгородцы приедут с переговорами, и смоляне, и Литва. Мы с тобой, атаман, в большую политику вляпались. Если всё правильно поставить...

– Ноги уносить надо, – вздохнул Хвощ, но потом буркнул: – Ладно, бакалавр, убедил. Но смотри, если облажаешься... Я с тебя раньше спрошу, чем рыцари. Мои остаются.

– Все?

– Если я сказал, значит, все. А потом, как ты пауков откроешь, кто ж отсюда выйдет? Я лучше здесь, с бабами.

– Их нельзя...

– Да знаю, – перебил Тараса Хвощ. – Хоть посмотреть на девок. Посмотреть-то можно? А пользовать своих будем, чай, не совсем одичали.

Хвощ собрал своих «унтеров», среди которых выделялись Флейта и Свист, и коротко обрисовал ситуацию. Тарас не слышал, о чём они говорили, но видел, что в том конце коридора разговор пошёл на повышенных тонах. Один низенький, вертлявый разбойник, из тех, кому и у костра спокойно не лежится, явно оспаривал решение Хвоща. Впрочем, дискуссия тянулась недолго. Хвощ кивнул, вроде соглашаясь, повернулся лицом к Тарасу, как бы собираясь о чём-то его спросить, и вдруг резко развернулся назад, выбрасывая вверх руку, в которой блеснул короткий клинок. Вертлявый «унтер» зажал руками горло, сквозь пальцы алым потоком хлынула жизнь.

Остальных аргументация Хвоща убедила.

Никита пошёл к Ярику снимать зеркала перехода.

А Тарас шагнул на лестницу, ведущую вверх.

Весталки будто не замечали арбалетчиков, которых оставил в их помещении Хвощ. Все они находились в одной комнате, никто из разбойников, напуганных предупреждением Тараса, не пытался делать им сальных предложений, наоборот – арбалетчики старались держаться противоположной от девушек стены.

Две весталки вязали, остальные пили чай, делая вид, что смотрят в большое окно. Разбойников игнорировали. Девушек согнали в эту комнату насильно, в нормальных условиях в их распоряжении было несколько больших помещений третьего и четвёртого этажей и жилые комнаты на пятом. Сейчас передвижение пленниц ограничивалось очень малым пространством, но веревки никто из бродяг применить не решился.

Высокие, красивые, в простых светлых одеждах, с распущенными волосами – все как одна русые – весталки внушали уважение уже только своей внешностью. В дверях лежал труп охранника, в спине у бедняги торчали две стрелы – но и на этого парня внимания никто не обращал. Впрочем, помочь ему не смогла бы уже и Сцилла.

Как последняя охрана перед весталками лежали две огромные кошки. Храмовые ягуары – не менее разумные, чем волколаки, – лупили длинными хвостами, демонстрируя готовность к последней схватке, но, видимо, понимали свои шансы. Готовые умереть, защищая девственниц, умирать они всё же не спешили. Кошек арбалетчики не боялись. Сколько бы ни было у ягуара мозгов, стрелу они не остановят.

За окном занимался серый рассвет, лишь чуть-чуть напитанный багрянцем. Новоявленная охрана нервничала – бандиты опасались, что всё ценное вынесут без них, пока они тут «девок пугают». Желание удрать копилось не только у Хвоща.

В широкой золочёной клетке перепархивали тропические птицы. Щебет стоял такой, как если бы вокруг простирались джунгли. Люди, напротив, не говорили ни слова.

В комнату вошёл Тарас.

Одна из весталок подняла глаза и тут же вскочила, уронив чашку.

– Ольга?

– Я знала, что это ты.

Они медленно, будто под ногами был тонкий лёд, пошли друг к другу. У обоих в глазах плясала пьяная сумасшедшинка. Тарас и Ольга почти остановились, пальцы медленно потянулись, нащупывая встречное тепло, еле-еле соприкасаясь, а потом их как будто швырнуло навстречу, сплетая объятием в единую плоть.

Они стояли молча, не двигаясь, и продолжалось это настолько долго, что весталки начали приходить в себя и отворачиваться, вспомнив, видимо, о такте. Одна из них даже вернулась к чаепитию, сделав несколько глотков. Разбойнички Хвоща повели себя иначе – тем было так интересно, что у одного по-детски отвисла челюсть, а другой сел на чурбачок, устроился поудобнее и руками голову подпёр, чтобы созерцать, ничего не пропуская.

Наконец Тарас и Ольга разжали объятия, теперь они смотрели глаза в глаза, по-прежнему не замечая окружающих, и только ладошки шарили друг друга, поправляя какие-то пустяки.

– Ты всё-таки пришел... – Они говорили очень тихо.

– Неужели ждала?

Ольга кивнула.

– Я не только ждала. Я звала тебя много, много раз.

Тарас вспомнил свои сны и нахмурился.

– Просто звала?

Ольга, помедлив, отрицательно покачала головой. Они не упомянули про чёрный зов, но прекрасно друг друга поняли. Конечно, Тарасу было неприятно, что на него пытались воздействовать, как на куклу, – с некоторых пор школяр стал очень болезненно воспринимать такие попытки, но он мотнул головой, отгоняя морок. И снова прижал к себе сестру.

Каждый зовёт на помощь, как умеет. Использовать чёрный зов – большой грех. Но если иначе не докричаться?

– Костин, удели мне пару минут. – В голосе Лизо льдисто вызванивала сталь. Он шмякнул об стол разворотку смоленских новостей – шаманы выводили текст на бумагу, и валчи, пользуясь одним из своих каналов, получали его прямо через глину. Магия была здесь самой обыденной, только в возможностях глиняного соловья; всё остальное делала шпионская сеть.

Костин отложил в сторону фолиант, над которым работал – зная характер Лизо, он и помыслить не мог о том, чтобы просмотреть листок небрежно, как на то провоцировала подача. Но ему не пришлось напрягать внимание. Новость была настолько серьёзной, что он и думать забыл о фолианте, да и о любых других делах. Костин дочитал сводку шаманов до конца и даже перевернул лист, зачем-то посмотрев и на другую сторону.

– Интересные новости мы узнаём, и как-то по-дурацки, не находишь? Ты упустил вуаль, и на нас теперь выходят местные шаманы. Я не хочу разбираться с магией лисьих и песцовых костей, у меня нет на это времени. Ты составлял вероятностную розочку действий группы Тараса, – промурлыкал Лизо. – Я специально оплачивал специалиста, не испачканного в контакте. Я вызвал лучшего специалиста среди валчей. Я выделил полторы тысячи ногтей на плетение идиотской сетки, которой мы накрыли всё Смоленское княжество. – Голос его постепенно нарастал. – Я лично... В глаза мне смотри... Лично тебе объяснял, насколько важно не упустить этого парня... – Он мягко, двумя пальцами подкрепил свой взгляд, направив их Костину в лоб, и с маху ударил другой ладонью по столешнице. Фолиант подпрыгнул, Костин вздрогнул и почувствовал то, от чего, как думал, давно уже отвык.

Лизо внушал ему ужас.

– Я жду решительных действий, Костин. Самых решительных.

Голос Лизо снова напоминал ручеёк, позванивающий серебряными льдинками. Перед Костином начали порхать серые пятна пустоты, и он закрыл глаза, чтобы не слышать этот втекающий под череп голос.

– Можешь не торопиться, Костин. У тебя целая неделя.

Костин попытался сбросить наворот, но Лизо был явно сильнее. Кроме того, он был прав, а это много значило для валчей.

– Соберись, настройся и иди. Одного шаманы отследить не смогут, так что завтра будешь на месте. Должен быть, иначе у тебя, Костин, возникнут сложности. – Лизо наклонился ещё ближе и прошептал одними губами в белое ухо Костина. – Через семь дней один из вас будет мертв.

Глава 29

Они говорили долго. Никита, Ярослав и даже Варвара не тревожили Тараса, а разбойники были заняты упоительным грабежом башни.

При детальном осмотре школяры обнаружили ещё несколько уровней защиты. Так, чёрная тина могла «встать дыбом» и окатить берег очень серьёзной волной, напоминающей локальный цунами. Слабенькая по массе, эта волна уничтожала всё живое, любую органику без исключений. Простейшие, что-то на уровне ресничек, входившие в состав чёрной тины, влипали в любой организм, быстро обращая его в желеподобную массу, что стекала вместе с ними в ров и подпитывала тину. Воинов, животных или ромашки встречала на своём пути волна, не имело значения. Её всплеск можно было организовать как по всему периметру, так и кратким, дальним выбросом, на изрядное расстояние от магического кольца. Тогда от башни высовывался чёрный «язык», буквально слизывая неугодное охране существо. Удобная система наведения делала это оружие доступным даже ребёнку, но пока его ни разу не применяли. Только проверили на прицелочных чурбанчиках да на вставшем зимой медведе.

Существовали так называемые стрелы света, что можно было в изобилии посылать в нападавших, хотя от них защищала обычная световая броня. Латник в металле рисковал свариться внутри доспехов заживо. Были, по мелочи, и ещё сюрпризы, увидев которые, Никита засомневался, смогли бы они уйти от башни, если бы штурм не удался. Знай они с Тарасом заранее об этой системе обороны, может, и не решились бы так рисковать.

Но что сделано, то сделано. Разбойники набивали заплечные мешки чистейшим серебром, которого действительно оказалось в избытке. Хвощ расставил внутри караульных, хотя дисциплина начала хромать – слишком много обозначилось соблазнов. Схлопотав очередную оплеуху атамана и поёжившись, часовые искали ценности прямо возле поста. Впрочем, вино никто не пил, поскольку за вино Хвощ просто пообещал зарезать.

Весталок грабители не опасались. Сестра Тараса однозначно объявила, что пойдёт вместе с ним, и ещё две девушки, второго и третьего года, пожелали присоединиться к уходящим. Зато выяснилась неприятная новость – пересчитав трупы и пленников, Хвощ обнаружил, что четыре охранника успели спрятаться. Особо опасаться их, конечно, не приходилось, но напакостить могли.

В любом случае мешкать не следовало. Несмотря на все защитные системы, Тарас полагал, что, как только подтянутся маги магистрата и войско, их шансы уменьшатся. Он не знал, как можно взломать периметр, но почему-то был уверен, что способ найдётся. Сколько бы крови ни пустила башня нападавшим, против княжества ей не устоять.

Да и не входила в их планы тотальная война. Ольга была с ним, теперь следовало найти способ затеряться.

– Посмотри сюда. – Ольга провела Тараса в самый купол башни, где, на первый взгляд, не было ничего интересного. Только световые панно и переливы радужных лучей, играющие по всем направлениям, как в калейдоскопе. – Я хочу, чтобы ты взял это с собой.

– Что взял-то? – не понял школяр, пытаясь осмотреть пустое помещение.

Глаза трудно привыкали к цветным переливам, своего рода дымке, вспыхивавшей мелкими искрами то льдистых, то обжигающих лучей. Именно так и воспринимался этот свет – то холодным, то горячим. Для Тараса это было новое ощущение, и чем вызывалось оптическое чувство, он не понял, хотя с интересом зафиксировал новое качество. По-настоящему редким ощущениям нет названия. Их слишком тяжело повторить. Ему даже захотелось уйти, не все подобные магические выверты были безопасны. Но, поскольку Ольга не выказывала никакой тревоги, школяр остался.

– Не вижу, – повторил он и натолкнулся на удивленный взгляд сестры. Ей, часто сюда заходившей, его невнимательность была непонятна.

– Как можно не замечать единственный в помещении предмет? – спросила Ольга. И тут Тарас увидел.

В самом центре похожего на призму зала – полупрозрачные стены исполняли роль стекла – в плотном световом коконе, почти неразличимый за яркими бликами, на двух скрещенных серебряных нитях висел изумрудный браслет. Точно такой же, как и тот, что он с детства носил на щиколотке. Только другого цвета.

Тарас медленно подошел к артефакту и благоговейно взял его в ладони. Браслет, просто лежавший на перекрестье нитей, даже не пришлось отцеплять.

– Фантастика. А почему я так легко его взял?

– Потому что у тебя уже есть один, – сумрачно сказала Ольга, и Тарас подумал, что она взяла бы браслет себе, будь у неё такая возможность.

– А если так кто-нибудь...

– Ты думаешь, это всё для красоты соткано? – усмехнулась Ольга, и Тарас не стал выяснять детали охранной магии. Позже он узнал, что двое из команды Хвоща уже поднимались в это помещение, но почувствовали такой страх, что сразу скатились обратно.

Тарас надел браслет на левое запястье. После возвращения с арены он больше не носил браслет на щиколотке. Гранаты и изумруды сочетались странно, но было в этой комбинации нечто, завораживающее взгляд. Какое-то время они смотрели на игру камней. Затем Ольга тронула брата за рукав и сказала:

– Пойдём. Я покажу тебе, что ещё следует взять.

В башне действительно нашлись пути потайного отступления. Ольга таковых знала три. Под землёй – тривиальный подземный ход, уходивший к ближайшему лесу. Он давал возможность выйти за периметр, но серьёзно оторваться от преследователей таким образом было невозможно. По воздуху – шесть летающих гондол, одна из которых была боевой, остальные транспортными. Здесь можно было уйти очень далеко, но на границе магического периметра уже появились стрелки. Стоило взлететь – и эти ребята либо сожгут гондолы, либо, что вероятнее, будут сопровождать их до посадки, ожидая приказов из Тверского Кремля. Четыре мини-лодки, очень дорогие и компактные летательные аппараты, не зависевшие от ветра, но способные поднять лишь несколько человек. На них можно было попытаться уйти скрытно, хотя шансы были невелики. В любом случае все люди Хвоща в эти лодки не помещались. И даже соколиная девятка для стрелка сидела в специальном домике – «соколятне» с колпачками на головах. Расчехляй птиц и сбрую, садись в кресло и взлетай. Оба башенных стрелка оказались в числе убитых, а сесть в птичье кресло без подготовки мог только пьяный самоубийца. Хотя Тарас, будь он в одиночестве, наверное, рискнул бы. Но пока это не требовалось.

В башне нашлась и собственная, локальная зельцкабина. К основной сети она, конечно, не подсоединялась – иначе вход и выход в главную святыню княжества был бы открыт для любого недоумка, – но функции исполняла те же. Вот только выходов у неё было всего три. В княжеские палаты, в Старицкий Кремль и в мощную Соловецкую крепость на Белом море. Маленькая внутренняя зельц-сеть, связывавшая между собой четыре укреплённых центра княжества. Выбирай маршрут, и вперед. К княжеским дружинникам.

По счастью, зельцкабину обнаружили почти сразу и быстро заблокировали, иначе дружина давно была бы в башне.

Вариант с зельцем казался бесперспективным. Даже если бы удалось одолеть тамошнюю охрану – на что было очень мало шансов, – результат был бы весьма плачевным. Остаткам банды всё равно пришлось бы прорываться в леса, вот только шансы затеряться были бы уже нулевые.

Тарас, Ольга, Никита, Ярослав и Варвара держали боевой совет, как именно выбираться. Хвощ, сидевший рядом, только прислушивался, не подавая собственных реплик, а потом вообще отвлёкся – снял висевшую над столом большую глиняную птицу и повернул клюв.

– Слышь, кудесник, как тут будет старицкому бургомистру свистнуть?

– А зачем тебе?

Глаза Хвоща сверкнули.

– Ты не умничай, хомут, – главарь продемонстрировал знание старинных школярских кличек. – Ты отвечай, что тебя спрашивают.

Тарас посмотрел записи на подложке и повернул нужную комбинацию.

– Бургомистр?

– Башня? Кто говорит? Нам передали, у вас там какая-то банда? Откройте зельцкабину...

– Варежку закрой.

– Вы говорите с бургомистром...

– Заткнись, придурок. Ничего с первого раза не понимают, – посетовал в сторону Хвощ. – Заткнись и слушай, – повторил он в птицу.

На той стороне послышался сдавленный звук, похожий на рычание.

– Если будешь плохо себя вести, я пошлю тебе через зельц три чучела из весталок. Для начала. Понял, козёл?

С той стороны пришло невнятное междометие, видимо, бургомистр не привык к такому титулу, но возражать не решился.

– В нашей зельцкабине должен появиться Шершавый. Через час. Если он будет не один, зальётесь кровью. Как простыни в первую ночь, – хохотнул атаман.

– Кто такой Шершавый? – спросили на той стороне.

– Мой человек, которого вы взяли в Старице.

– Что ещё?

– Да всё. Ничего мне от тебя, поганец, больше не нужно. А хочешь – я тебе кружечку серебряную перешлю, – глумливо улыбнулся Хвощ. – Будешь из неё чай пить.

– Вы издеваетесь?

– Я шучу, придурок. Я сегодня веселый. Время пошло, я жду Шершавого.

– Вам не выбраться из башни. Стрелки, дружина и «пунцовые жилеты» не дадут вам уйти.

– А зачем нам уходить? – снова хохотнул Хвощ и отключил птицу.

– Ты, пожалуйста, не переборщи. Если они начнут штурм, нам мало не покажется.

– Судя по той чёрной водичке, которой вы час назад развлекались, это им мало не покажется.

– Хвощ, ты что, собираешься остаться в башне? – удивленно спросил Ярослав.

Атаман приоткрыл рот и постучал согнутым пальцем по голове. Лицо его стало простецким и глупым.

– Вы не отвлекайтесь, думайте, как сваливать. Наши уже упаковались, больше всё равно не унести.

– Весталок не трогали?

– Зачем? Чем меньше трупов, тем легче будет потеряться.

– Ладно. Реально прорваться можно только на гондолах, но надо как-то отвлечь стрелков. – Никита приподнял над столешницей палочку благовоний и показал, как именно они будут прорываться на гондолах. – Может, шторм вызвать? Башня способна изменять погоду.

Ольга покачала головой.

– Во-первых, это очень долго. Пока тучи соберутся, пока то да сё. Тут всё будет кишеть войсками. А во-вторых, как мы сами полетим в шторм?

– Не проходит, – согласился Никита, не слишком огорчившись.

– А если ночью через подземный ход?

– Они могут знать, где выход.

– Там три выхода и несколько подводных колодцев. Можно уйти прямо сквозь болото, только магия нужна.

– Они могут знать все три. Это нормально – иметь планы такого объекта.

– Сразу всё не перекроют. Это ж сколько всего надо согласовать. Потом, не будут же дружинникам выдавать секретные планы.

– Ну да. В любом случае время уйдёт.

– Это вариант, но это слишком медленно. В смысле, двигаться будем слишком медленно. Под болотом идти – что черепахе бегать. И барьер держать тяжело на такую-то ораву.

– Подводка же держит.

– Подводка синхрон держит, он стационарный. И там чистая вода.

– Так можно через болото уйти или нельзя?

– Теоретически можно. Но недалеко. Когда они начнут нас искать, они тут всё до магмы перекопают.

– Понятно. – Хвощ поскучнел. – А если всё-таки прорыв? Через зельц. Такой наглости, наверное, не ожидают.

– Сейчас они уже всё что угодно ожидают. И что потом?

– Потом в городе разбежаться. Брызгами.

За столом замолчали. Тарас и Никита, прикрыв глаза, прощупывали вероятность варианта. Получалось неважно.

– Шансы есть, но очень слабые. Прорвётся человек пять-восемь.

– А кто?

– Это заранее не скажешь. Да и про них ещё не факт, можем и все лечь. Ты представляешь, что это такое – вываливаться по одному из зельцкабины?

– Вы ребята ушлые, первыми пойдете. Прикроете нас магией.

– Через пять минут дружина соберется, всех в лапшу порубит.

– А магия?

– А с магией – в магическую лапшу. Это не вариант, Хвощ. Если там стоит хоть одна бомбарда – а я бы на их месте по две поставил, – это вообще не вариант.

– Понятно. И что же делать?

– А надо...

Снизу послышались какие-то крики и лязг оружия. Затем все стихло.

– Что там случилось? – недовольно спросил Флейту Хвощ. Тот стоял у дверей, выполняя функции охранника. Флейта с готовностью шагнул в коридор и через минуту вернулся.

– Двух стражников нашли. В тюках с одеждой.

– Кто нашёл?

– Да мои ребята. Одного зарезали. С перепугу.

Хвощ сплюнул на паркетный пол.

– Какого хрена? Говорил же, меньше трупов.

– Так они зашевелились, да вставать. Ты бы тоже ударил.

– Ладно. Пусть осмотрят всё, остальных отыщут. Так ты чего говорил? – повернулся Хвощ к Тарасу.

– Я говорил, что можно изменить настройку зельца. Сбить её с этих трёх точек и высадиться в четвёртой.

– Ни хрена себе. А это получится?

– Почему же нет? В одну сторону, конечно.

– Что значит в одну сторону?

– Ну, назад будет уже не вернуться. Там же зельцкабины нет.

– Где там?

– Куда мы собьем.

– Понятно. А если они потом определят место, куда мы вынырнем?

– Нереально. Это всё равно что по телеге определить, куда она ездила. Даже ещё сложнее, там на колесах хоть грязь останется.

– Так мы что, через зельц можем вынырнуть куда угодно? И вы ещё думаете над способом? Меняйте настройку, и валим кто куда. И ладушки.