Текст книги "Путь III. Зеркало души"

Право

(12.05.2013, Владивосток, 18–30)

«Боря, расслабься – не понимаю, чего ты так переживаешь по этому поводу… Всякое бывает, в конце концов – главное, что ты жив и здоров, а значит, жизнь продолжается» – успокаивающе с улыбкой произнёс Паров, подозвав официанта спорт-бара, чтобы заказать ещё парочку кружек пива. Сделав заказ, владелец небольшой юридической конторы, ещё раз взглянул на сидевшего напротив него худощавого молодого человека в очках и ободряюще подмигнул – «Вон глянь, какая девица сидит за барной стойкой – аж, дух захватывает! А ты тут нос повесил! Давай я вас познакомлю, а?».

С данными словами лицо Козьмина передёрнуло от ужаса. Быстро взглянув в указанном школьным другом направлении, он с облегчением выдохнул, после чего с кислым видом произнёс – «Что – то мне не до них совсем – видел я двух симпатичных незнакомок недели две тому назад, так вот мне этих воспоминаний теперь надолго хватит…».

«Сразу двух?! И что было-то?!» – с ажиотажем заинтригованно переспросил Паров, ожидая пикантного продолжения истории романтических похождений товарища.

«Да ничего хорошего…» – буркнул журналист и, с содроганием припоминая подробности встречи с первой незнакомкой, вломившейся в его квартиру в кампании двух головорезов, нехотя пояснил – «Одна с виду даже симпатичная – ворвалась ко мне домой, привязала меня накрепко к стулу, облила с ног до головы водой, подошла ближе и…».

«И?!» – едва сдерживая нахлынувшие эмоции, вопросительно выпалил Никита.

«И стала меня пытать!» – неутешительно произнёс Борис, со вздохом печально добавив – «Пока я, наконец, не согласился сделать то, ей было нужно…».

«Пытать?!» – с ужасом едва ли не на весь спорт-бар громко выкрикнул Паров, после чего с хитрым прищуром с улыбкой добавил – «Впрочем, о вкусах ведь не спорят, не так ли?! Да и ты, Борис, оказывается совсем не промах! Да и кто ж мог заподозрить подобные мазохистские наклонности в нашем скромном журналисте! Надеюсь, у тебя остался её телефончик?».

Козьмин непонимающе взглянул на товарища, вовсе не выглядевшего озадаченным историей его злоключений, после чего со вздохом отрицательно покачал головой.

«А другая девица?» – с энтузиазмом продолжил расспрос Никита, с жаром добавив – «Как всё было с ней?».

«Вторая была красивая, элегантная и, по всему видать интеллигентная…» – перечислил журналист и, припоминая нелицеприятные подробности последовавшего за этим допроса с пристрастием, продолжил – «Спокойно представилась, поздоровалась, вошла в квартиру… Далее я потерял сознание…».

«И?!» – с изумлением и в шоке от возможного продолжения требовательно переспросил Паров, добавив – «Что было дальше-то?!».

«Я очнулся вновь привязанный накрепко к стулу…» – жалобно произнёс Козьмин.

«Снова?!» – с ужасом в голосе выкрикнул товарищ, хватаясь руками за голову – «И?!».

«Облила меня с ног до головы водой и подсела ко мне ближе…» – покорно продолжил журналист, добавив – «После чего достала шприц и стала меня пытать! Пока я, наконец, не дал и этой девице то, ей было нужно…».

«Борис, да ты настоящий извращенец!» – в этот раз, уже не сдержавшись, на весь зал выкрикнул Никита, после чего уже заметно тише, благосклонно продолжил – «Впрочем, уж кто-кто а, я-то тебя прекрасно понимаю – можешь мне поверить! А этой второй девицы у тебя, кстати, телефончика тоже не осталось?».

Козьмин отрицательно покачал головой и, сделав глоток пива, покосился на ликовавшего товарища, недоверчиво поинтересовавшись – «В смысле понимаешь? В каком плане?».

«Понимаю, как тебе сейчас нелегко, после полученного эмоционального шока, перевернувшего всю твою жизнь!» – со знанием дела произнёс Паров, продолжив – «А ведь, представляешь, многие вокруг так и живут своей обычной жизнью, даже и не подозревая, о том, что творится за стеной соседней квартиры! Впрочем, держись, старик – подобное выпадает раз в жизни и тебе стоит благодарить судьбу за всё!».

«Да, слава Богу, всё закончилось – я уж, признаться, и не думал что выживу…» – охотно согласился с ним Борис, со вздохом добавив – «И что за страна у нас такая? Вот везде в мире, журналист – это всеми уважаемая и почётная профессия, позволяющая воплотить свои мечты, неся слово истины в сердца людей.

А что у нас в России? Работаешь, работаешь изо всех сил, живёшь можно сказать только ради этих мимолётных эфемерных лучей славы и известности, а вместо всего этого открываешь глаза и понимаешь, что ты и не журналист уже вовсе, а сапёр – настоящий такой сапёр на настоящем минном поле, вот только без амуниции и тренировки… Чуть что не там копнул – и точка в твоей профессиональной карьере! И это повезёт, если только в карьере. А то ведь напишешь про какие-нибудь там элитные дачи или посёлки в водоохранной зоне – так ведь и ноги в тёмном подъезде переломать могут! Я уже и не говорю, про подряды на дорожное строительство и ремонты – про этих лучше вообще либо писать хорошо, либо ничего, а иначе и концов не найдут. Скажут, потом, мол, пошёл один сопки фотографировать и заблудился…».

«А я тебя, помнится, отговаривал в журналисты идти…» – поддержал друга Никита, со знанием дела добавив – «Вот и был бы сейчас, как я, каким-нибудь юристом по уголовному праву – и связи полезные, да и сама работа не пыльная. Специфичная, конечно, не без этого, но, как говорится, везде есть свои недостатки…».

«Нет, Никита, это не моё – по мне уж лучше я буду бедным журналистом, чем уголовников от тюрьмы отмазывать стану…» – отрицательно покачал головой Козьмин.

«Зря ты так вот сразу – что я, по-твоему, только уголовников и защищаю что ли?» – с обидой в голосе произнёс Паров, рассудительно продолжив – «Чего там, кривить душой – само собой и такое бывает. Сам понимаешь – без них юридический бизнес не построить, всё-таки как-никак, а самая платежеспособная часть наших клиентов, понимаешь! Впрочем, и обычные люди в передряги попадают не реже – в России ведь живём! Да чего только в нашем деле не бывает! Где-то кто-то неудачно в машину высокого чиновника въехал – считай, пропал человек, если адвоката нормального нет. А кого-то свои или конкуренты из бизнеса очернили, кто-то с банком по долгам не расплатился, а кому-то и того проще подбросили какую-нибудь дурь для пополнения ведомственной статистики – вот и вытаскиваем людей из всяких жизненных ситуаций. Считай, работаем спасателями людских судеб похлеще всяких там чрезвычайных министерств…».

«Здорово…» – с уважением в голосе произнёс журналист, поинтересовавшись – «А часто случается выигрывать подобные дела? Всё-таки судиться с ведомствами и оборотнями в погонах в нашей стране дело, на мой взгляд, утопичное…».

«Да брось, Боря!» – от души рассмеялся Никита и, сделав очередной глоток пива, с задором продолжил – «И что это вообще за раболепное сознание? Мы же с тобой живём в правовом государстве, в конце-то концов! С российским, правда, лицом, так сказать – но то, что у кого-то, чуть больше прав, чем у остальных – это ещё вовсе не повод опускать руки! И за свои права надо бороться – бороться до последнего! А вообще для нас, адвокатов и юристов, неприкосновенных нет – будет должное основание, так вчиним иск хоть Папе римскому!».

«Даже зависть берёт…» – с улыбкой искренне произнёс Борис, со вздохом устало добавив – «Нам, журналистам, такое даже не снилось – чуть написал, что не так, так сразу или звонок откуда-нибудь сверху в твою редакцию или повестка в суд или люди придут с печальными глазами. Вот и выкручивайся, потом сам как можешь.

Благо ещё что, советские времена с их перегибами в далёком прошлом – когда за случайно брошенное слово или политический анекдот могли ведь и вполне реальный срок дать, хотя, наверное, сейчас нам и до этого уже недолго осталось…».

«Борис Козьмин?» – мягко раздался спокойный голос откуда-то сзади.

Журналист, почувствовав как предательски ёкнуло сердце, медленно повернулся на голос, увидев перед собой двух мужчин среднего возраста, с интересом слушавших их пространный диалог и стоявшего рядом с ними молодого рослого человека крепкого телосложения, лицо которого показалось ему чем-то знакомым.

«Василий Следов, федеральная служба безопасности…» – приветственно кивнул один из незнакомцев, протягивая служебное удостоверение, с улыбкой добавив – «Борис Александрович, Вам придётся проехать с нами…».

Козьмин сильно побледнел в лице и, растерянно покачав головой, дрожащим голосом нерешительно произнёс – «За что меня-то? Мы же просто так обсуждали – вроде, как и не всерьёз совсем… В мыслях даже не было никого критиковать. Да и вообще, знаете, политикой особо не интересуюсь – да и не моя это рубрика вовсе…».

Молодой человек, стоявший рядом с двумя незнакомцами, осознав возникшее недопонимание, кашлянул и, приветственно протянув журналисту руку, с улыбкой представился – «Выходцев Денис, следователь по особо важным делам главного следственного управления по Приморскому краю. Борис Александрович, мы с вами уже встречались по поводу Вашей недавней статьи…».

«Можно увидеть бумаги на его задержание?» – лаконично поинтересовался Паров, дружелюбно добавив – «Полагаю, у вас есть серьёзные основания для подобных сомнительных действий в отношении представителя нашей независимой региональной прессы, не так ли?».

Следов подошёл к сидевшему за столом владельцу небольшой юридической конторы и, холодно улыбнувшись, тихо произнёс на ухо – «Паров, в данный момент Ваш школьный друг подозревается в пособничестве международной террористической организации, осуществившей дерзкий террористический акт в нашем регионе, унёсший жизни двух человек, и ещё целый ряд противоправных действий на территории страны. Полагаю, что задержание его возможного сообщника в Вашем лице вполне вписывается в наши широкие полномочия по данному делу. Вы точно уверены, что оно Вам надо?».

Никита сильно побледнел, после чего медленно отрицательно покачал головой и, с извиняющимся видом взглянув на Козьмина, жалостливо добавил – «Извини, Борис – это дело не мой профиль…».

Журналист растерянно посмотрел на своего школьного приятеля, после чего вконец смирившись со своей участью, в сопровождении троицы, проследовал на выход из заведения…

След

(12.05.2013, Воронеж, 13–00)

«Двойной экспрессо и миндальный круассан…» – нехотя буркнула подошедшему официанту черноволосая девушка в синих джинсах и лёгкой жилетке, сидевшая за столиком кафе в кампании с молодым худощавым блондином. Дождавшись ухода официанта, девушка сняла солнцезащитные очки, скрывавшие глубокий шрам на лице, и задумчиво переведя взгляд своих серых глаз, куда-то вдаль за окно, медленно произнесла – «Скажи, вот ведь сволочи – столько работы, столько сил ушло на вербовку Боярышева и всё впустую! Я до сих пор не могу понять, как, после всех предпринятых нашими мер безопасности, они вообще смогли на него выйти! Марат, с нашей стороны руководивший службой его личной охраны, разумеется, профессионал и сделал всё, что требовалось согласно статусу чиновника. Все связи и контакты Боярышева полностью контролировались нашими, были сокращено число рабочих встреч и совещаний, в корне изменены маршруты его движения, пересмотрен распорядок дня, изменено место его проживания, исключены визиты в ранее посещаемые места. Я просто не понимаю, где мы могли проколоться!».

«Настя, не принимай всё так близко к сердцу…» – холодно улыбнулся блондин, с интересом рассматривая в окно небольшой ресторан, расположенный на противоположной стороне улицы, развороченные окна второго этажа которого свидетельствовали о прогремевшем накануне взрыве, совершённом неустановленными лицами. Сделав небольшую паузу, Арзамасов мягко продолжил – «Что же до причин данного прискорбного происшествия, то у меня есть одна вполне логичная теория на этот счёт…».

Логинова оторвалась от окна и с заметным интересом посмотрела на Георгия, в ожидании внятного объяснения произошедшего.

«Всё дело в том, что в данном случае наши отнюдь не халатно, а напротив, старательно подошли к вопросу обеспечения безопасности чиновника. Я бы сказал, даже слишком старательно…» – улыбнулся блондин, мягко продолжив – «Стараясь оградить его от любых попыток покушения, Марат со своей командой, сузили набор заведений для проведения губернатором своих личных и деловых встреч до, по сути, единственного ресторана в этом городе, располагающего бронированными окнами. Разумеется, они искренне полагали, что, контроль периметра и входной группы здания автоматически делает данное заведение неприступной крепостью. Впрочем, как показала жизнь, бронированные стёкла спасают только от пуль – никто из наших и представить себе не мог, что экзорцисты решат свою проблему с Боярышевым столь эффектно и просто, воспользовавшись вместо оптической винтовки, самым что ни на есть обычным РПГ из арсенала военных. С минимальными усилиями – максимальный результат, если, разумеется, не считать случайно погибшего при этом взрыве прокурора области…».

«Боже правый… Гриш, но как они вообще узнали о бронированном стекле ресторана?» – с ужасом в голосе поинтересовалась Анастасия, быстро добавив – «Ресторан же не пишет об этом в своём меню! А они будто заранее знали о предпринятых нами мерах безопасности! Я просто не могу в это поверить! Возможно ли, что у нас была утечка информации?!».

«Я полагаю, что никакой утечки не было и всё намного проще…» – успокаивающим тоном произнёс Арзамасов, со слабой улыбкой пояснив – «Вероятнее всего экзорцисты каким-то образом поняли, что чиновник находится под нашей плотной опекой. Возможно, они скрытно «пасли» Боярышева в течение какого-то времени, а может быть, и просто сделали вывод по результатам довольно резкого изменения образа жизни чиновника в последнее время. Затем, понимая, что губернатор, как публичная личность не может полностью отказаться от деловых встреч и контактов, им оставалось только найти наиболее защищённое заведение в городе для подобных посиделок «без галстуков» – ресторан, который они бы выбрали сами, если бы были на месте Марата. И, как видно, они его нашли…».

«Меня пугает то, с какой лёгкостью им удалось убрать Боярышева, которого, мы всё это время тщетно пытались защитить…» – изрядно побледнев, прошептала Логинова, тихо добавив – «Это наш первый крупный провал…».

«С этими ребятами нам явно скучно не будет – это уж точно!» – рассмеялся блондин, с холодной улыбкой добавив – «Вероятно, это, действительно, провал… Вот только наш ли он?».

«Гриш, я не понимаю…» – растерянно покачала головой девушка.

«Егор Филиппович так и не успел внести свой вступительный взнос – мы, в свою очередь, ещё не провели формальную процедуру по его приёму в члены нашего элитного клуба. И, что тоже весьма кстати, ещё не познакомили его ни с кем из существующих членов…» – с улыбкой развёл руками Арзамасов, резонно заключив – «А значит, он ещё не один из нас. И, полагаю, для нашей репутации лучше представить всё именно в этом ключе. Просто ещё один чиновник попытался самостоятельно решить свои проблемы с экзорцистами, отказавшись от благосклонно протянутой руки Легиона, за что и поплатился своей драгоценной жизнью…».

Логинова, глаза которой загорелись огнём, с пониманием широко улыбнулась.

«Во всей этой истории меня смущает только одно…» – с раздражением произнёс Георгий, продолжив – «Экзорцисты вышли на чиновника федерального уровня, прекрасно зная, что сам он находится под опекой Легиона, и их не смутили ни связанные с этим риски, ни сложности. И всё это при том, что в их чёртовом списке до Боярышева было несколько относительно лёгких мишеней, не пожелавших разделить с нами свою судьбу».

«Иными словами, ты хочешь сказать, что они, по какой-то причине хотели убрать именно Боярышева?» – догадливо переспросила Анастасия, с удивлением добавив – «С какой стати он им вообще сдался?».

«Видимо, их целью была вовсе не ликвидация Боярышева – они пытались убрать чиновника, логично предполагая, что в силу своей должности губернатор является одним из уважаемых членов нашего элитного клуба…» – задумчиво произнёс Арзамасов, рассудительно продолжив – «Их действительной целью в данном случае был не чиновник, а сам Легион. Представь себе, что может быть хуже для репутации клуба, чем публичная потеря одного из его наиболее охраняемых членов, которого мы все были призваны защищать? Это удар в самое сердце Легиона, ставящий под сомнение веру людей в то, что мы и в самом деле в состоянии обеспечить им безопасность. Сложно себе даже представить в какой бы ситуации мы сейчас были, если бы Боярышев для всех стал одним из нас…».

Глаза Логиновой широко распахнулись, она прикусила губу и медленно произнесла – «Это война, а на войне все средства хороши, так? И эти сволочи, экзорцисты, пойдут до конца?».

«Именно» – одобрительно кивнул блондин, холодно добавив – «И это значит, что с данного момента мы должны беречь нашего Матвея Захаровича Ярова как зеницу ока, поскольку, поняв, что они промахнулись, им не останется ничего, как только попробовать повторить свою попытку снова с другим высокопоставленным членом клуба. Нужно принять любые необходимые меры по усилению его личной безопасности…».

«Сделаем в лучшем виде – у меня есть некоторые интересные мысли по данному вопросу…» – коварно улыбнулась девушка, наблюдая за официантом, неторопливо подошедшем к их столику.

Заполучив долгожданный экспрессо, Анастасия, с интересом взглянула на блондина, переменив тему разговора – «Гриш, ты ведь уже слышал о нём?».

«Разумеется» – холодно кивнул Арзамасов, с любопытством разглядывая то, как полицейские в форме лениво отгоняли многочисленных зевак, собравшихся поглазеть на недавнее место преступления.

«И что ты думаешь по поводу воскрешения нашего независимого консультанта?» – с иронией в голосе поинтересовалась Логинова, уточнив – «Его неожиданное появление с включением в состав следственной группы, весьма некстати…».

«Меня, признаться честно, порядком удивила его живучесть – с виду обычный юнец, а умудрился всё-таки выжить после двух ранений, потеряв литры крови…» – с явным удовольствием смакуя сказанное, с холодной улыбкой произнёс Георгий, мягко продолжив – «Впрочем, его появление уже само по себе ничего не меняет. Единственное, что могло толкнуть его на подобный экстравагантный шаг с рискованным возвращением в Москву – это, надо полагать, охлаждение его некогда тесных отношений с экзорцистами. Что, честно говоря, было вполне ожидаемо, поскольку за полтора года его отсутствия много воды утекло и ситуация уже не та, что прежде. Чем бы и кем бы Легасов ни был для их движения ранее, сейчас он для них – не более чем очередная публичная персона.

Соответственно, утратив доверие экзорцистов, наш Шахматист попросту выбыл из игры и уже не в состоянии повлиять на расстановку сил в этой великолепной и захватывающей партии. Всё что ему остаётся – это наблюдать за происходящим со стороны, документируя всё увиденное в бесконечные тома уголовного дела, расследуемого межведомственной оперативно-следственной группой…».

«Значит, мы так ничего и не предпримем?» – с некоторой долей разочарования переспросила Анастасия.

«Разумеется, нет – по крайней мере, точно не сейчас» – отрицательно покачал головой Арзамасов и, сделав глоток капучино, мягко добавил – «Признаться честно, мне и самому очень хочется показать этому невесть, что возомнившему о себе юнцу его истинное место, расплатившись с ним по накопившимся старым счетам, но это эмоции. Всего лишь обычные человеческие эмоции, а эмоции, Настя, отнюдь не лучший спутник в нашем деле. В данный же момент нам не нужно привлекать к себе лишнего внимания, поэтому пусть живёт. Пока…».

Этап

(13.05.2013, Москва, 10–00)

«В данном же случае жертвой деятельности террористов стал ни много ни мало, а губернатор области! Да ещё и областной прокурор, так сказать, за кампанию! За последние полтора года, коллеги, это первый случай, после гибели руководителя таможенной службы, Николая Альбертовича Мурашова, когда экзорцисты вновь открыто посягнули на жизнь чиновника федерального уровня!» – с заметным раздражением в голосе произнёс Владислав Аркадиевич, подводя итог своей пятнадцатиминутной речи посвящённой недавнему инциденту, эмоционально продолжив – «И мы, по-прежнему, не в состоянии ничего им противопоставить! Это просто уму непостижимо! По данному делу руководство страны требует от нас с вами, коллеги, конкретных результатов и эти результаты нужны не через год, не через два, а в самое ближайшее время…

Чего нам вообще ожидать от них, после подобной публичной демонстрации силы? Вчера они ликвидировали губернатора, а что завтра? Посягнут на президента?».

С последними словами Ширко внимательно взглянул на членов оперативно-следственной группы, которые опустив глаза, молча выслушивали справедливые упрёки высокопоставленного чиновника администрации, не в силах что-либо возразить по существу сказанного. В отличие от коллег, смирно сидевших за длинных столом конференц-зала, независимый консультант, по своему обыкновению, стоял возле окна со стаканчиком свежезаваренного кофе в руках. Не обращая внимания на осуждающие взгляды генерала Пухова и Людмилы Велисаровой, он привычно неторопливо потягивал ароматный напиток, с удовольствием разглядывая набережную, утопавшую в утренних лучах приветливого майского солнца.

Сделав паузу для акцентирования внимания на вышесказанном, Ширко устало перевёл взор на возвышавшуюся возле окна фигуру, раздражённо поинтересовавшись – «Алик, Вам есть, что сказать относительно произошедшего?».

«Владислав Аркадиевич, полностью согласен с Вами – ситуация при которой публичными жертвами экзорцистов становятся чиновники федерального уровня в корне неприемлема. Полагаю, что все здесь присутствующие разделяют свою меру ответственности за произошедшее, поскольку, этот инцидент – прямое следствие отсутствия какого-либо эффективного результата работы группы в последние полтора года. И с этим уже ничего не поделать – время упущено…» – спокойно произнёс Легасов, мягко продолжив – «Разумеется, группа не сможет сократить полуторагодовалое отставание по делу за считанные дни или даже недели. Вместе с тем, наметившийся в последнее время прогресс по делу, даёт все основания надеяться на появление конкретных результатов уже в ближайшие несколько месяцев».

Выражение лица чиновника администрации заметно смягчилось с последними словами консультанта, после чего Ширко деловито поинтересовался – «И всё же чего нам стоит ждать от экзорцистов после подобного публично брошенного вызова?».

«Владислав Аркадиевич, я не склонен считать ликвидацию Егора Филипповича Боярышева и, связанную с этим, по всей видимости, случайную гибель Рината Степановича Пронина брошенным в наш адрес вызовов. Если бы экзорцисты хотели действительно бросить вызов, подлив масла в огонь своей непримиримой борьбы, они бы просто включили ещё пару десятков известных чиновников и политиков в свой список в число приоритетных целей и всё. Вряд ли стоит говорить, какой информационный эффект был бы от любого подобного шага» – с улыбкой произнёс Алик и, взглянув на вытянувшееся от удивления лицо чиновника, спокойно продолжил – «В данном же случае они просто методично отрабатывают свой список, реализовав свои амбиции в отношении восемьдесят пятой строки их своеобразного рейтинга. Соответственно, нам не стоит искать потайной смысл в их действиях – если они и бросили вызов, то, по всей видимости, кому-то другому и уж точно не нам».

«Значит, они просто придерживаются ранее избранной тактики? И в ближайшее время нам не стоит ожидать обострения ситуации со стороны экзорцистов?» – для большей ясности ещё раз переспросил Ширко и, получив вполне однозначный кивок консультанта, озадаченно продолжил – «И всё же убит чиновник федерального значения – мы, безусловно, должны адекватно отреагировать на подобный террористический акт».

«Владислав Аркадиевич, Боярышева уже не вернуть и что, произошло, то произошло. По всей видимости, у экзорцистов, зачисливших Егора Филипповича в список коррумпированных чиновников и впоследствии исполнивших приговор, были на то свои веские причины» – мягко произнёс Легасов, спокойно продолжив – «При этом, надо признать, что в данный момент у нас нет никаких действенных рычагов, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию. Принимая во внимание, этот факт дальнейшая эскалация новостного фона вокруг инцидента может привести к существенным репутационным потерям российских властей, которые не в состоянии оградить чиновников федерального уровня от нависшей террористической угрозы».

«Алик, и как, по-Вашему, нам стоит отреагировать на данную ситуацию?» – с ещё большим удивлением на лице от услышанного переспросил Ширко.

«Полагаю, что Руслан Игнатьевич, как эксперт по общественному мнению, подтвердит, что, в случае любого инцидента или чрезвычайной ситуации ничто не воспринимается населением так болезненно, как ощущение потери контроля над ситуацией со стороны властей. Ибо подобная потеря управляемости порождает неопределённость и страх – страх за собственное будущее и за будущее своей страны» – с улыбкой произнёс Легасов, кивнув в сторону директора центра стратегических исследований, резонно пояснив – «Представьте себе, каково будет нашему населению видеть душераздирающие кадры с места трагедии и громогласные комментарии силовиков. Слышать заверения о неизбежности наказания, понимая, что это далеко не первый и не последний чиновник, в отношении которого российские власти ничего не смогли предпринять. Ещё один коррупционер, печальной судьбой которого власти озабочены намного больше, чем социально востребованным строительством школ, детских садов и дорог…».

Беляев, с интересом следивший за мыслью консультанта, энергично кивнул головой, добавив – «Потеря контроля над ситуацией и сейчас весьма болезненно воспринимается населением – фактически, это не что иное, как проявление слабости действующей власти. Всё это, безусловно, способствует росту маргинальных и оппортунистических настроений в обществе, не говоря уже об оппозиции, с готовностью ожидающей каждого повода облить всех грязью…».

«Совсем другое дело, если власти не очень то и пытались оградить данного коррумпированного чиновника от террористических проявлений, не правда ли? В этом случае, это не более чем, безусловно, тяжкое, но всё-таки всего лишь обычное преступление против одного из граждан страны и всего лишь…» – с улыбкой предложил независимый консультант и, видя шок на лицах директора центра стратегических исследований и чиновника администрации, поспешно пояснил – «Разумеется, ничего подобного вовсе не нужно озвучивать напрямую. Вполне достаточно, помимо классических заверений о подробном расследовании взрыва, обмолвиться, что в отношении деятельности Егора Филипповича Боярышева на посту губернатора до последнего времени проводилось внутреннее расследование по факту ряда коррупционных схем, активно использованных в регионе, а также выразить сомнение, что за гибелью двух высокопоставленных региональных чиновников, действительно, стоят экзорцисты.

В этом случае мы констатируем сам факт инцидента, но при этом формируем позитивный отклик среди населения относительно того, что власти страны на деле занимаются проблемой коррупции и не намерены выгораживать коррумпированных чиновников вне зависимости от их ранга – ибо перед законом все равны, невзирая на количество звёздочек на погонах. В рамках такого подхода к информационному освещению инцидентов население более не видит противостояния власти и борцов с коррупцией в лице экзорцистов – вместо этого российские власти остаются «над схваткой», осуждая любые незаконные проявления, но при этом, не проявляя излишне ревностного рвения в защите интересов коррупционеров. Более того, эта позиция позволяет нам также «пожурить» и наших поборников справедливости, поскольку, именно неправомерные действия экзорцистов привели к утрате столь ценного и важного свидетеля для расследования целого ряда дел о коррупционных схемах в Воронежской области, что, к сожалению, вероятнее всего, позволит отдельным элементам коррупционной цепи избежать своего должного наказания…».

Руслан Игнатьевич едва не лишился дара речи от подобного радикального и весьма неожиданного предложения по выходу из сложившейся ситуации.

«Значит, мы жертвуем Боярышевым, но при этом перехватываем инициативу…» – машинально переспросил Владислав Аркадиевич, с ощущением полного дежавю припоминая, то, как полтора года тому назад в этом же конференц-зале они уже принимали подобное решение, подсказанное ни кем иным, как тем же самым независимым консультантом. Сложное и противоречивое решение, согласно которому сотрудники особо охраняемого ведомственного объекта «Пума», погибшие от рук экзорцистов, в глазах российского населения сами стали вооружёнными до зубов террористами, удерживавшими в заложниках бедную Элис Фостер, уважаемого вице-президента по стратегии известной международной компании. Террористами, оказавшими сопротивление и, соответственно, ликвидированными при попытке штурма объекта, предпринятой российскими силовыми структурами. Решение, во исполнение которого были награждены непричастные и посмертно наказаны невиновные.

«Я полагаю, что искренне преданный своей стране патриот, счёл бы за честь помочь своей родине в подобной деликатной ситуации…» – мягко произнёс Алик, осторожно добавив – «И если Егор Филиппович не успел сделать этого при жизни, то это ещё не означает, что мы должны лишать его возможности сделать этот благородный шаг после смерти. Да и, в конце концов, в данном случае речь идёт только о возбуждённых уголовных делах по фактам коррупции, которые могут и не дойти до суда, а вовсе не о прямых обвинениях в адрес господина Боярышева».

«Именно так и поступим. Руслан Игнатьевич, в срочном порядке скоординируйте освещение данного инцидента в средствах массовой информации с учётом нашей изменившейся позиции» – решительно распорядился Ширко, обращаясь к Трошину, продолжив – «Александр, по линии Вашего ведомства, необходимо проработать подтверждение существования уголовных дел по фактам злоупотреблений и коррупции в Воронежской области – возможно, потребуется небольшой брифинг представителей ведомства по данной теме. Соответственно, без промедления займитесь соответствующими организационными вопросами, а я переговорю с Вашим руководством».

«Владислав Аркадиевич, для расследования нашего дела нам было бы весьма полезно также лично пообщаться с главой агентства по управлению госимуществом, Матвеем Захаровичем Яровым, поскольку, судя по всему, на месте Боярышева должен был быть именно этот чиновник. И в данный момент мы все не видим оснований для того, чтобы экзорцисты сделали исключение из своих правил в отношении его кандидатуры» – попросил Легасов, мягко добавив – «Вполне возможно, этот разговор мог бы отчасти пролить свет на происходящее…».