Текст книги "Путь III. Зеркало души"

Амнистия

(14.05.2013, Москва, 09–15)

«Алик, Вы это серьёзно?» – шокированный содержанием услышанного переспросил Владислав Аркадиевич, после краткой вводной речи независимого консультанта. Ширко, поправил очки и, нерешительно посмотрел на коллег, собравшихся узким кругом в небольшом конференц-зале здания администрации.

Генерал Пухов, явно чувствовавший себя не в своей тарелке на совещании столь высокого уровня, потупив взор, медленно изучал отполированную гладь массивного стола из красного дерева, будучи не в силах прокомментировать происходящее.

Велисарова, чётко следуя наставлениям Александра Владимировича, молчала, в глубине души искренне надеясь, что консультанту и в этот раз удастся самому вернуть расположение высокого руководства, вне зависимости от исхода разговора и принятого политического решения.

Лев Николаевич, пребывавший в полном смятении от поступившего предложения, опасливо поглядывал на участников диалога в ожидании продолжения.

Беляев, ошарашенный озвученной идеей, медленно подпёр резко потяжелевшую голову рукой, старательно пытаясь из потока нахлынувших мыслей извлечь рациональное зерно для формирования своей позиции по обсуждаемому вопросу.

Сидевший же напротив них Гуляев с удивлением повёл бровями, слегка улыбнувшись.

«Я не вижу логики в данном предложении – по сути, Вы предлагаете нам пойти на прямые уступки террористам…» – эмоционально продолжил Ширко, добавив – «Это немыслимо!».

«Владислав Аркадиевич, я предлагаю пойти на уступки людям – а именно, чиновникам, попавшим в этот злосчастный список, а вовсе не экзорцистам…» – улыбнулся Алик, мягко предложив – «Возможно, смысл концепции будет более понятен, если взглянуть на всё это в несколько ином контексте».

«Излагайте…» – недовольно буркнул чиновник, кивнув головой.

«В данный момент мы, очевидно, не в состоянии быстро и в полном объёме решить имеющуюся проблему с пресечением деятельности экзорцистов, в связи с чем потребуется определённое время для нормализации ситуации. Вместе с тем, надо признать, что в этот временной период мы не в состоянии также и гарантированно обеспечить безопасность тысячи с лишним чиновников, имена которых попали в список» – быстро изложил Легасов, продолжив – «Де-факто, все эти люди остались с экзорцистами наедине и пытаются самостоятельно решить проблемы своей личной безопасности. При этом некоторые из этих людей не располагают для этого ни средствами, ни связями и более того, всецело понимают возможную неправоту своих отдельных действий на государственном посту. Все эти люди с готовностью выйдут из игры, если им предоставят соответствующую возможность.

Сложно себе даже представить, на что могут пойти доведённые до отчаяния люди, перед страхом неминуемой гибели, если не дать им подобного шанса покинуть это поле брани…

В этом отношении предложенное решение позволит им выйти из игры, в свою очередь, снизив градус напряжённости в обществе и предотвратив возможную утечку государственных тайн, носителями которых могут являться отдельные чиновники списка, за рубеж».

«Алик, пусть даже так, но все эти средства – это миллиарды долларов, которые уйдут экзорцистам на финансирование их деятельности…» – с негодованием покачал головой Ширко, продолжив – «Этого никак нельзя допустить – это решение политически неприемлемо».

«Владислав Аркадиевич, я бы сказал совсем наоборот» – мягко поправил чиновника консультант, пояснив – «Если мы не предоставим возможность выхода из игры всем страждущим, это вполне может сделать кто-то другой, в том числе и сами экзорцисты и, к сожалению, без нашего на то согласия и ведома. В этом случае все эти серые капиталы действительно попадут в руки данного движения, подлив масла в огонь.

Я же предлагаю перехватить инициативу в данном вопросе, предложив решение, которое устроит и экзорцистов и нас. Решение, которое позволит чиновникам списка добровольно очистить совесть, уплатив свой общественный налог сполна, но уплатив его не экзорцистам.

Для нас плюсы в данном случае очевидны – это и снижение напряжённости, и видимый результат и, в конце концов, средства для финансирования целого ряда социальных программ на территории страны».

Владислав Аркадиевич задумчиво посмотрел в окно, нервно барабаня пальцами по столу, после чего вопросительно произнёс – «Руслан Игнатьевич, как всё это может быть воспринято российской и международной общественностью? Что скажете?».

Беляев, внимательно следивший за разговором, нерешительно посмотрел на консультанта, озвучив – «Ситуация неоднозначная – очень многое, пожалуй, зависит от того как мы публично представим данную схему и, разумеется, какая из сторон будет претендовать на политические дивиденды от реализации соответствующих благотворительных программ. Если экзорцисты запишут реализацию многомиллиардных программ на свой счёт, то это, конечно, же будет фиаско…».

«Коллеги, я думаю нам не нужно никакого публичного представления данной схемы – всё, о чём мы сейчас говорим, это дать возможность отдельным чиновникам оказать меценатскую помощь по оговорённой и согласованной нами с экзорцистами схеме. Это решение каждого чиновника из списка в отдельности и российская власть не имеет к этому решению никакого отношения» – быстро парировал Легасов, продолжив – «Что же до славы от этой меценатской деятельности, то, я уверен, что экзорцисты согласятся отказаться от этого ради общей пользы. В конечном счёте, вся эта слава принадлежит самим людям, которые решатся сделать этот, надо полагать, весьма болезненный для их самолюбия и банковского счёта шаг.

Юридически меценатами, вносящими средства в фонд, остаются сами чиновники или их аффилированные компании – это лучшая гарантия того, что экзорцисты не запишут эти политические дивиденды на свой счёт. Впрочем, принимая во внимание, пассивность экзорцистов на информационном фронте в последний год, очевидно, что они и не стремятся к получению каких-либо дивидендов подобного рода».

«Допустим…» – многозначно произнёс Владислав Аркадиевич, продолжив – «И всё же зачем подобные сложности с оффшорным трастом? Где гарантии? Разве не проще предложить перечислять средства напрямую в российский бюджет?».

«Создание траста в одной из признанных налоговых гаваней позволит минимизировать транзакционные потери, в то время как юрисдикция английского права гарантирует неприкосновенность данных фондов, как с российской стороны, так и со стороны чиновников, расставшихся с капиталами. Целевой характер траста в свою очередь обеспечит использование денежных средств строго по назначению и при обязательном выполнении ряда ограничительных условий. Это эффективные гарантии и для экзорцистов и для нас…» – мягко пояснил Алик, с улыбкой уточнив – «Что же до российского бюджета, надо полагать, видя всю неэффективность данного инструмента изо дня в день, при анализе источников многомиллиардных нелегальных капиталов наших чиновников, экзорцисты никогда не согласятся на подобное предложение. Да и опять же, с трудом можно себе представить и то, по какому коду бюджетной классификации можно было бы оприходовать данные суммы – не вводить же и вправду в бюджете код для сумм «экспроприированных незаконно нажитых капиталов российских чиновников».

Ширко тяжело вздохнул и, ещё раз поразмыслив над услышанным, продолжил – «И мы, в свою очередь, не сможем в полном объёме контролировать распределение этих средств между различными благотворительными проектами?».

Алик отрицательно покачал головой, пояснив – «Ни контролировать, ни управлять – в противном случае, мне не убедить экзорцистов. Надо понимать, что как сейчас для нас, так и для них потом согласиться с предложенной схемой будет непростым решением. Разумеется, регионы смогут предлагать фонду любые благотворительные и социальные проекты к финансированию, но окончательное решение должно быть только за фондом».

«И всё же при всех плюсах, это выглядит как наша уступка экзорцистам…» – неохотно произнёс чиновник, добавив – «Да и репутационные риски, опять же».

«Владислав Аркадиевич, у меня есть идея как существенным образом изменить восприятие этой сложной ситуации с пользой для нас» – понимающе кивнул Легасов, продолжив – «Я думаю, что смогу уговорить экзорцистов «зафиксировать» свои списки в отношении добавления новых фигурантов в случае запуска нашей схемы. Иными словами, это будет выглядеть как видимое сокращение списков по мере того как отдельные чиновники предпочтут выйти из игры. Сокращение списков, которое можно преподнести как первые успехи российской неформальной дипломатии и начало стабилизации ситуации».

«И это возможно?» – с заметным интересом переспросил Ширко, уточнив – «В чём для них резон соглашаться на данное предложение?».

«Думаю, вполне. Принимая во внимание, что возможности экзорцистов не безграничны, надо полагать им и без новых фигурантов надолго хватит их специфической «работы». Само же предложение может быть им выгодно не менее чем всем нам» – к большому удивлению присутствующих произнёс Алик, продолжив – «Во-первых, экзорцисты сжимая списки, дают понять оставшимся, что их время придёт быстрее, чем ожидалось – своего рода положительный информационный эффект. Во-вторых, выбытие чиновников, добровольно возместивших обществу урон, существенно сокращает им объём работы. В-третьих, это денежные поступления, которые пойдут на многочисленные социальные проекты, реализуемые на территории страны, что, безусловно, не может не обрадовать наших поборников справедливости».

Владислав Аркадиевич вопросительно посмотрел на директора центра стратегических исследований.

«Если нам удастся зафиксировать списки и более того, показать их сокращение, то это в корне меняет всё дело!» – воодушевлённо отозвался Беляев, добавив – «Это может быть представлено как первый значимый прорыв за последние полтора года – долгожданный свет в конце тёмного тоннеля с надеждой на стабилизацию политической ситуации внутри страны. Свет, которого как воздух ждут и иностранные инвесторы, считающие российские активы излишне рискованным объектом для инвестиций, и бизнес и политическая элита, остро нуждающиеся в предсказуемой и понятной перспективе. Если же плюсом к этому мы получим ещё и более довольных региональных избирателей, качество жизни которых улучшится в результате реализации социальных и благотворительных программ, то это уже беспроигрышный вариант…».

«В этом контексте всё, действительно, вовсе не так уж и плохо…» – задумчиво произнёс Ширко, всё ещё пытаясь свести все за и против, к единому знаменателю. Спустя минуту затянувшихся размышлений, вновь окинув взглядом присутствующих, чиновник, наконец, поинтересовался – «Константин Семёнович, а что по всему этому поводу думаете Вы? Полагаю, у Вас уже сложилось своё веское мнение для доклада Иннокентию Степановичу?».

«Мне кажется, что в этом на первый взгляд странном предложении всё-таки есть определённый смысл. И я, со своей стороны, не вижу особых препятствий для реализации этой схемы» – уклончиво ответил Гуляев, лаконично добавив – «Почему бы и нет. В конце концов, кто знает, в какие тяжкие, действительно, могут пуститься наши чиновники, загнанные в угол, если им не предоставить этот заветный свет в конце тоннеля…».

Алик, ожидавший всего чего угодно, но только не поддержки высказанной идеи от высокопоставленного чиновника администрации, с которым его связывали весьма противоречивые отношения в прошлом, подозрительно покосился на Константина Семёновича.

«В этом случае, решение принято – мы доложим руководству о целесообразности реализации данного предложения» – утвердительно произнёс Ширко, не менее изумлённый подобным комментарием коллеги, добавив – «Алик, прошу Вас детально проработать схему. И… предпринять меры для согласования обозначенных позиций с экзорцистами, принимая во внимание все оговорённые здесь моменты, в том числе и обязательную фиксацию их списков».

Людмила, всё ещё не веря своим ушам, широко улыбнулась, коротко кивнув консультанту в знак уважения к мастерски проделанной на её глазах работе…

Проект

(15.05.2013, Екатеринбург, 13–00)

Закончив эффектную презентацию по проекту с красочными слайдами, которые демонстрировались на большом экране переговорной, одетая в деловой костюм женщина среднего роста, поправила висевшие на носу очки, и с улыбкой, взглянув на слушавших её представителей крупной региональной продовольственной сети, взяла в руки листок бумаги, озвучив итоги.

«Для завершения данного, безусловно, важного и значительного как для города, так и всей Свердловской области благотворительного проекта фонду требуются финансовые средства в размере всего около пятидесяти миллионов рублей. Принимая во внимание, что большая часть строительных работ по детскому лечебно-оздоровительному комплексу уже закончена, у нас имеется полная уверенность в том, что средств в указанном объёме будет достаточно для завершения и сдачи объекта в необходимые сроки. Риски превышения смет отсутствуют…» – продекларировала Соколова, с улыбкой продолжив – «Приняв участие в этом проекте на его завершающем этапе, Вы и Ваша компания внесёте свой неоценимый вклад в сохранение и укрепление здоровья подрастающего поколения нашего с Вами региона. Готовы ли Вы, Владимир Николаевич, вписать своё имя и наименование Вашей компании в благородную историю меценатской деятельности Свердловской области?».

Сидевший напротив неё в дорогом костюме генеральный директор, окружённый ещё несколькими топ менеджерами компании, широко улыбнулся и, посмотрев на часы, свидетельствовавшие о потере почти часа своего бесценного времени, обращаясь к обеим представительницам фонда, произнёс – «Дамы, я искренне впечатлён представленным вами проектом, равно как и вашим профессиональным, обстоятельным подходом к делу. И, как коренной свердловчанин, со своей стороны со всей душой ратую за все ваши начинания в нашей области.

Вместе с тем, вы должны понимать, что благотворительные расходы, как затраты из чистой прибыли компании, не имеющие прямого отношения к бизнесу, лежат вне прямой компетенции менеджмента и, по сему, согласуются и одобряются акционерами компании, о деньгах которых собственно говоря в данном случае и идёт речь. Акционерами нашей компании, которые, говоря откровенно, не являются уроженцами нашей области и, соответственно, могут не разделять подобного расточительного подхода к использованию их собственных средств».

Видя заметно погрустневшие лица представителей фонда, Владимир Николаевич продолжил – «Разумеется, я не говорю о том, что мы вовсе ничего не можем сделать – в конце концов, как социально ответственная компания, работающая в регионе, мы принимаем на себя и определённые обязательства перед лицом населения, большая часть которого являются ещё и нашими клиентами.

Понимая социальную важность и значимость вашего проекта, со своей стороны мы можем выделить часть средств, полагаю, в размере до двух миллионов рублей, из рекламного бюджета нашей Компании, а также, следуя сложившейся практике для компаний нашей отрасли, направить часть средств от продажи полиэтиленовых пакетов в наших магазинах на реализацию вашего проекта. Данные поступления дадут Вам ещё порядка одно-двух миллионов рублей. Разумеется, всё это в обмен на скромную возможность использования вашего проекта и результатов его реализации в наших рекламных компаниях и видеороликах».

«Спасибо, господа – мы искренне рады тому, что вы согласились принять участие в нашем благотворительном проекте» – с улыбкой произнесла Мария Алексеевна, после чего, договорившись о деталях дальнейшего взаимодействия и пожав руку генеральному директору, в сопровождении молодой девушки, вышла из здания.

«Мария Алексеевна, по-моему, у нас неплохо получилось…» – с улыбкой и вздохом облегчения произнесла, наконец, директор регионального подразделения фонда «Развитие».

«Да ничего хорошего, Оля…» – с грустью выдохнула Соколова, пояснив – «Это одна из самых крупных торговых сетей региона с много миллиардными оборотами, а они нам с тобой, видишь ли, рассказывают, про ограниченные возможности их рекламного бюджета, разделение полномочий и прижимистых акционеров, не из числа уроженцев области. Бьюсь об заклад, что годовой рекламный бюджет у них в несколько раз больше, чем мы у них просили на проект…

Просто это деньги, а с деньгами люди предпочитают не расставаться, вот и все эти топ менеджеры – с улыбкой на лице рассуждают об экономии средств, мысленно высчитывая размер своего годового бонуса и оценивая яхты, квартиры и машины, которые они смогут себе позволить на него купить. Это уже не люди, по крайней мере, в нашем обыденном понимании…».

«Мария Алексеевна, но ведь деньги-то обещали выделить? Судя по их оценкам, можно рассчитывать на три-четыре миллиона в сумме – всё же лучше чем ничего…» – поинтересовалась девушка, садясь за руль небольшой бюджетной иномарки, переспросив – «Сейчас в офис или заедем куда-нибудь пообедать?».

«В том то и дело, что сами они вложат всего два миллиона, а остальное – соберут с населения, а везде потом раструбят, что они спонсор, да и не просто спонсор, а уже как минимум генеральный спонсор, реализованного фондом благотворительного проекта с бюджетом в двести пятьдесят миллионов рублей. Впрочем, не обращай внимания это я так, ворчу – отвыкла уже от общения со всеми этими грошовыми коммерсантами-меценатами… Разумеется, и эти крохи уже большой плюс для нашего проекта – как-нибудь да наберём и остальное. Ну а если уж к сентябрю не наберём нужную сумму, то снова пойдём к Вяземскому – он обещал включить расходы по достройке нашего объекта в бюджет области на следующий год, если у нас будет совсем патовая ситуация. Это, конечно, мера на крайний случай, поскольку, в этом случае мы потеряем почти год времени с запуском комплекса…» – вздохнула Соколова и, устроившись на переднем сидении, продолжила – «Давай лучше к нам в офис, а то, обедать чего-то, настроения совсем нет – вчера Костя Лаптев звонил… Сказал, что его в срочном порядке по линии федеральной службы безопасности зачем-то направили к нам – переживает, что снова всплыло то дело полуторагодовалой давности с расследованием в отношении деятельности фонда «Развитие», по подозрению в уклонении от уплаты налогов и отмыванию нелегально нажитых средств. Сколько же можно…».

«Снова налоговая и финансовая проверки?» – с ужасом в голосе переспросила директор регионального подразделения, стараясь не отрываться от дороги.

«Да чёрт его знает. В любом случае, хорошо, что мы успели закончить почти все проекты, разве что помимо этого нашего лечебно-оздоровительного комплекса…» – пожала плечами Мария Алексеевна, рассудительно добавив – «Вроде бы в этот раз и не с чего. Никаких значительных оборотов кроме завершения уже начатых строек по ряду благотворительных проектов у нас не было, за исключением, пожалуй, этого лечебно-оздоровительного комплекса, который мы строили за счёт остатков средств.

Да и, опять же, все те прежние работы финансировались из уже известного и, поди, раз пять проверенного всеми ими, источника – зарубежного трастового фонда, работавшего через нашего партнёра, ИнтернейшнлЧаритиФанд, и исполнявшего, по сути, последнюю волю крупнейшего мецената нашего фонда…

Вот это был человек… А сколько мы всего смогли сделать с его финансовой помощью и безо всяких там требований, без рекламы и собственного пиара! Это тебе не все эти жуликоватые коммерсанты с их приземлённым мышлением. Вдумайся – человек вложил два с половиной миллиарда легально заработанных потом и кровью долларов в наши благотворительные проекты… А я… А я ему за это даже руки пожать не успела – вот разве, что съездила на церемонию прощания в Соборе Святого Патрика, да и то опоздала на формальную часть…».

Соколова, ещё раз вспомнив далёкие события в Нью-Йорке, скорбное прощание с Легасовым и как всегда не в меру беззаботную и беспечную Габриэль, которую она уже не слышала почти полтора года, с грустью посмотрела в окно, чувствуя, как на душе тягостно скребутся кошки…

Спустя десять минут машина припарковалось возле здания офисного центра недалеко от административного центра города, в котором располагался небольшой и аскетичный екатеринбургский офис фонда «Развитие».

«Вот думаем сменить офис, съехав куда-нибудь на окраину…» – произнесла директор регионального подразделения, входя в лифт, рассудительно продолжив – «Здесь, конечно, удобно – да и до областной администрации рукой подать, что немаловажно для согласования различных документов, но все основные наши проекты почти завершены, объёмы деятельности падают, а арендная плата здесь кусается…».

«Это правильно, Оля – деньги нужно беречь…» – охотно кивнула головой Соколова, входя в приёмную и проходя далее в офис.

Девушка, сотрудник фонда, совмещавшая функции секретаря вскочила со своего места в приёмной, увидев руководство со словами – «Ольга Константиновна, Мария Алексеевна, там у нас…».

Этот несколько запоздалый комментарий, прошёл мимо сознания Соколовой, полностью шокированного увиденной открывшейся перед её глазами картиной. В небольшом помещении помимо двух сотрудников регионального отделения фонда были ещё трое незнакомцев, один из которых юноша худощавого телосложения в тёмно синем пиджаке и очках, уютно устроившись в её собственном кресле, с заметным интересом перелистывал отчёт о деятельности фонда. Двое других спокойно распивали чай, обсуждая что-то своё.

«Что Вы себе позволяете?» – с негодованием выпалила директор фонда «Развитие, требовательно добавив – «Что здесь вообще происходит?!».

Мужчина высокого роста с черными короткими волосами в тёмном костюме, встал со стула и, подойдя ближе, приветственно кивнув, произнёс – «Мария Алексеевна, добрый вечер – полковник федеральной службы безопасности, Александр Трошин. Мы к Вам… в общем, в гости…».

Его собеседник среднего роста крепкого телосложения лет сорока в свитере и джинсах моментально вскочил с места и также, подойдя ближе, изрядно нервничая, приветственно протянул руку – «Рад встрече с Вами – майор Сергей Мазаев…».

Соколова, ошарашенная подобным визитом, не сулившим ничего хорошего, с подозрением покосилась на майора, припомнив, что она уже где-то видела этого человека, после чего медленно произнесла – «А я Вас помню – если не ошибаюсь, Вы были на церемонии в Соборе Святого Патрика – были на костылях и в сопровождении местной полиции…».

Майор, потеряв дар речи от подобного описания собственной персоны, нерешительно кивнул головой.

В этот момент с её рабочего места раздался задорный и жизнерадостный голос юноши – «А что майор там делал? Надеюсь, ничего криминального?».

Левый глаз Мазаева предательски передёрнулся, после чего Сергей выдавил на лице некое подобие улыбки…

Мария Алексеевна с возмущением перевела взгляд на зарвавшегося юнца, увидев его несколько неестественно бледное лицо…

В это мгновение, улучшив момент, директор регионального подразделения, кашлянув для привлечения внимания, требовательно поинтересовалась – «Господа, надеюсь, у вас есть ордер на проведение ваших следственных или каких-там мероприятий в нашем офисе?».

«Ольга Константиновна, а Вы полагаете, что нечто подобное требуется, что для того, чтобы просто прийти к Вам в гости?» – с сияющей улыбкой развёл руками молодой человек, всё ещё с интересом листая отчёт о работе фонда…

«Значит, теперь это у вас так называется? Просто «прийти в гости» и всё?! А как же соблюдение процессуального законодательства и законного порядка действий?» – эмоционально выпалила девушка, возмущённая до глубины души наглым поведением молодого человека, по всей видимости, руководившего всей этой внезапно нагрянувшей проверкой, добавив – «Это уже, простите, меня, не иначе, как злоупотребление служебным положением!».

Александр нервно переглянулся с Сергеем, после чего перевёл взор на консультанта.

«Не вижу оснований для подобных обвинений…» – с издевательской улыбкой ответил молодой человек, и с интересом окинув взглядом своих зелёных глаз новоявленного оппонента, мягко пояснил – «Рассудите сами. Майор Сергей Мазаев и полковник Александр Трошин, с которыми Вы только что имели удовольствие познакомиться, в данный момент обеспечивают мою личную безопасность, действуя в строгом соответствии со своими служебными обязанностями. Я же – физическое лицо, посетившее Ваш офис с частным визитом. Разве это является злоупотреблением служебным положением?».

Девушка осеклась от подобного более чем неожиданного комментария незнакомца, после чего с раздражением прикусив губу, вопросительно взгляну на Соколову, которая, сильно побледнев в лице, дрожащими руками закрыла рот…

«Мария Алексеевна, Вам плохо?» – испуганно переспросила Ольга, уточнив – «Воды?».

«Этого не может быть…» – медленно произнесла директор фонда, всё ещё внимательно смотря на лицо юноши.

«И, тем не менее, я здесь…» – улыбнулся молодой человек, мягко уточнив – «И, разумеется, живой – можете спросить у Мазаева».

Сергей одобрительно кивнул, наблюдая за тем, как засуетившаяся Ольга Константиновна быстро налила стакан воды, передав его Соколовой…

Сделав глоток, директор фонда дрожащими руками медленно поставила стакан на стол и нерешительно посмотрела на Александра и Сергея, замерших возле неё, пытаясь удостовериться, что всё это реально и происходит на самом деле.

«А кто это вообще?» – тихо переспросила Оля своего руководителя, взглядом указывая в направлении стола.

«Алик…» – прошептала Соколова, уточнив – «Это Алик Легасов – человек, о котором я рассказывала тебе в машине…».

Вслед за услышанным, лицо девушки также вытянулось от удивления…

«Мария Алексеевна, судя по данным отчёта, Вы и Ваш фонд, действительно, блестяще справились со своей работой во время моего временного скоропостижного отсутствия» – широко улыбнулся Алик, мягко поинтересовавшись – «Если Вы не возражаете, то предлагаю попросить Вашего секретаря, приготовить всем нам ещё по одной чашечке этого замечательного кофе. Для более продуктивного продолжения нашего разговора, так сказать…».

Мария Алексеевна неуверенно кивнула головой, ещё раз тихо переспросив – «Но как?! Я же своими глазами видела – там в соборе…».

«Видно, что в последнее время Вам было не до выпусков новостей, что, впрочем, понятно, учитывая возникшие сложности с финансированием последнего объекта…» – покачал головой Легасов, с улыбкой пояснив – «Если, вкратце, Мария Алексеевна, то я выспался – выспался на долгие годы вперёд…».

«Да вот начали стройку детского лечебно-оздоровительного комплекса на остатки имевшихся средств фонда, но немного не уложились в смету…» – всё ещё не отрывая взгляда от бледного лица юноши, посетовала Соколова.

В этот момент в комнату вошла девушка секретарь с небольшим подносом, на котором стояли несколько чашек со свежесваренным ароматным кофе…

«Мария Алексеевна, вопрос с пятьюдесятью миллионами для комплекса можете считать закрытым – я выделю средства для завершения данного проекта незамедлительно…» – с улыбкой произнёс Алик, быстро освобождая рабочее место директора фонда, чтобы взять в руки долгожданную чашечку кофе.

«Спасибо!» – воодушевлённо ответила Соколова, подмигнув стоявшей рядом Оле, настроение которой также заметно улучшилось.

«Впрочем, Мария Алексеевна, я думаю, Вы понимаете, что я приехал к Вам сегодня не ради этого, безусловно, важного, но всё же небольшого взноса…» – добавил Легасов, сделав небольшой глоток кофе.

Соколова, занявшая своё место за столом с чашечкой кофе, с интересом взглянула на юношу в ожидании продолжения.

«Александр, Сергей, а где же, собственно говоря, ваш боевой товарищ?» – с некоторым недоумением поинтересовался Алик, глядя на майора и полковника, удобно расположившихся на своих прежних местах с чашечками горячего кофе в руках.

«Вылет самолёта задержался, но он должен прибыть с минуты на минуту…» – сверившись с показаниями часов, быстро ответил Трошин.

Одобрительно кивнув Легасов, обращаясь к директору фонда, продолжил прерванную мысль – «Мария Алексеевна, на нашей первой встрече в главном госпитале Новосибирска, если не ошибаюсь, Вы сказали, что Ваши профессиональные убеждения можно озвучить одной ёмкой фразой…».

«Не важно, сколько денег пошло на благотворительность – важно то, как они были потрачены и сколько пользы принесли людям» – с улыбкой припомнила Соколова, пояснив – «Это была цитата из одной книги…».

«И Вы всё ещё придерживаетесь этих взглядов, после всего того что произошло за последние два года? После проблем с печально известными публичными налогово-финансовыми проверками фонда? После сложностей общения с отдельными представителями административных и криминальных структур?» – с интересом переспросил Алик, уточнив – «Ваши профессиональные убеждения по-прежнему остались без изменений? Как Вы бы сформулировали их сейчас?».

Директор фонда задумчиво, потеребила пальцами чашечку кофе, припоминая множество событий минувших дней – начиная от неприемлемых условий для деятельности фонда, выставленных уже теперь бывшим губернатором Новосибирской области, Широковым, последовавшие за этим события на далёком посту патрульно-постовой службы, пропажу грузов фонда на железнодорожном узле Екатеринбурга, общение с людьми криминального авторитета Сипатого. Вспомнились ей и взрыв на складе в окрестностях города и самоубийство начальника главного управления министерства внутренних дел по области, Николая Никифоровича Батина, которые многие были склонны приписать деятельности невидимых «покровителей» фонда. Перед её глазами предстали и отрывки, пожалуй, самого тягостного и болезненного периода многочисленных допросов, проверок и изъятия документации по подозрениям в содействии фонда отмыванию нелегально полученных денежных средств из-за рубежа. Период, пережить который, помогла только моральная поддержка школьного друга, Кости Лаптева и своевременное вмешательство Легасова, публично вступившегося за фонд и снявшего все выдвинутые обвинения. А сколько всего ещё произошло за это время. Время, в течение которого улыбка вечно весёлой и жизнерадостной Габриэль неизменно освещала ей путь…

Вернувшись мысленно к реальности, Соколова, улыбнулась, наконец, ответив – «Сейчас, после чего того, что нам удалось сделать за всё это время, я бы сказала несколько иначе – не важно, сколько денег пошло на благотворительность и откуда они взялись – важно то, как они были потрачены и сколько пользы принесли людям».

«Лучше, пожалуй, и не скажешь…» – понимающе улыбнулся Легасов, мягко поинтересовавшись – «В этом случае, Мария Алексеевна, если у Вас ещё остались силы на очередной победоносный рывок к своей высокой и благородной цели, я бы хотел предложить Вам очень перспективную, хотя и весьма нестандартную и странную модель работы».