Текст книги "БутАстика (том I)"

– Что с тобой? – испугался Брок. – Что?.. Ушиблась?.. Или… радиация начала действовать?

– Папа-а-аа!.. – разревелась теперь уже по-настоящему Саша. – Давай Пу-у-уупсика себе оста-а-аавим!.. Он мне так нра-а-аавится! И я ему-у-уу…

Шарпей, будто поняв смысл причитаний девушки, стал прыгать вокруг нее, пытаясь достать языком до лица. От такой картины сыщик чуть было сам не прослезился. Прокашлявшись, он выдавил:

– Да я-то не против… Мне самому шарпеи нравятся. Но как же Хельга? Это ведь ее, так сказать, вещь…

– Пупсик не ве-е-еещь!!! – взвыла Сашенька.

– Ну, это я так, образно… И потом, что скажет мама?

– Мама ничего не скажет, она у бабушки! – почуяв, что отец дал слабинку, вмиг перестала реветь Саша. – А когда вернется, будет уже поздно что-либо говорить… Да ты подумай сам, ведь в сыщицком деле такая собака – это просто клад! Посмотри, как лихо Пупсичек отыскивает аномалии! Ведь и пропавшие вещи он наверняка будет находить так же хорошо и быстро!

– А преступников?

– И преступников! И потеряшек всяких, и неверных мужей!

– И жен! – неведомо кому погрозил сыщик пальцем.

– И жен, и детей, и стариков, и котят!..

– Ну, даже не знаю… – поскреб Брок щетинистый подбородок.

– Папа!.. – набрав в грудь побольше воздуха, зажмурилась и выпалила Сашенька. – Если ты оставишь нам Пупсика, я обещаю не язвить, не спорить, не пререкаться с тобой целый месяц и выполнять все-все-все твои указания!.. – И поспешно добавила: – Если только они не будут угрожать моей жизни и здоровью. И маминым.

– Год!.. – вскинул руки сыщик.

– Папа! Ты чего?! Месяц – это и то до ужаса много! Год мне в таком режиме не выжить.

– Хорошо, полгода!

– Ну, полтора месяца – еще куда ни шло… Правда, потом нервы лечить придется.

Сговорились на двух месяцах. Брок был ужасно доволен. Сашенька – тоже, хоть и пыталась скрыть свою радость под трагической миной обреченного на вечные муки. Получалось у нее плохо, улыбка так и норовила порвать щеки.

– Папочка, а как же Хельга? – опомнившись, задала она ставший теперь главным вопрос.

– Хельгу я беру на себя, – сделал Брок успокаивающий жест. – Но давай-ка, так сказать, к ней поскорее отправимся, а то эта штука, по-моему, стала тускнеть…

Красноватый сгусток, висевший возле них в воздухе, и впрямь слегка потерял яркость и будто бы начал сжиматься.

– Э-э! – всполошился сыщик. – Постойте! Мы еще не сели!.. Саша, хватай скорей Пупсика и залезай… заходи… в общем, вмещайся как-нибудь в эту хреновину!

– А ты?

– Я за вами.

– Надеюсь, ты не решил остаться со своей Анечкой?.. – прищурилась Саша.

– А твое обещание?! – завопил Брок. – Что-то быстро, так сказать, пролетели три месяца!

– Два! – возмущенно воскликнула Сашенька. – И вообще, отсчет пока что не начался, ты еще Пупсика у Хельги не забрал!

– Если ты не поспешишь, то и не заберу – сейчас ведь «Времянка» совсем растает!

Сыщик сам подхватил с земли шарпея, сунул его Саше в руки и почти насильно втолкнул ее в центр туманного красного облачка, которое и впрямь уже таяло на глазах. Когда Брок прыгнул следом за растворившейся, словно шипучая таблетка в воде, дочерью, он был уже почти уверен, что опоздал и останется в Зоне навсегда. Или, скорее, по собственной версии происходящего, – так и будет галлюцинировать, не приходя в сознание.

Но он все же успел. Вот только «приземлился» слегка неудачно, попав одной ногой в унитаз. Но на такие мелочи сыщик не стал обращать внимания. Следом за Сашенькой и заливающимся лаем Пупсиком он выскочил в прихожую. Хельга Стар стояла на том же месте и с тем же выражением лица, что и в момент начала их «путешествия».

Казалось, нескольких часов их отсутствия будто и вовсе не было, поскольку женщина вновь занесла над Броком кулак и завопила:

– Убийца!.. – но, увидев живого и невредимого Пупсика, тут же подхватила шарпея на руки и принялась его целовать и тискать.

– Как видите, вы ошибались, – гордо вздернул подбородок сыщик. – Я никого не убил. А вот вы, держа его на руках, – так сказать, убиваете себя.

– Что еще за чушь вы несете?!.. – нахмурилась Хельга, и принялась осматривать песика: – Он что, блох нахватал?..

– Если бы… – тяжело вздохнул Брок. – Вы знаете, что такое радиация?

– Чай, не дура! – фыркнула женщина. – А при чем здесь радиация? И вообще, вы где шлялись? Я уже полицию хотела вызывать!

– Мы шлялись в радиоактивной Зоне! – перейдя на «замогильный» шепот, округлил сыщик глаза. – Теперь ваш Пупсик фонит, как три Фукусимы!

– Бред какой-то! – фыркнула Хельга Стар, хотя тон ее голоса и стал менее уверенным.

– Ах, бред?! – уже в полную громкость воскликнул Брок. – А что такое счетчик Гейгера, вы знаете?

– Говорю ж, не дура, – ответила хозяйка квартиры и попятилась к противоположной стене.

– Тогда смотрите! – жестом фокусника сыщик достал из кармана телефон и приложил его к Пупсику. – А точнее, слушайте!..

Из телефона, который, дабы Хельга не распознала обман, Брок старательно заслонял рукой, раздалось зловещее пощелкивание.

– Слышите?! – утробным, как у чревовещателя голосом, начал изрекать сыщик. – Этот несчастный пес уже не жилец! Если он останется здесь хотя бы еще полчаса, то и вся ваша квартира, и вы сами пропитаетесь смертоносными лучами… Но, – голос Брока вновь приобрел обычный оттенок, – если вы пожелаете, то за символическую плату в пять тысяч рублей мы можем забрать с собой это обреченное создание и отправить его, как говорится, в мир иной абсолютно безболезненно и, так сказать, со всеми удобствами.

– За пять тысяч?! – ахнула женщина. – Да я лучше даром его придушу!

– Папа шутит! – поспешила встрять в разговор Сашенька. – Мы усыпим песика совершенно бесплатно!

– Между прочим, – опомнилась Хельга, – вы еще не вернули мне задаток!

– А почему, собственно, мы вам должны его возвращать? – выпятил грудь сыщик Брок. – Мы, так сказать, ваше поручение выполнили. Саша, дай-ка мне шляпку!..

Брок выхватил из рук дочери красную тряпку и быстро, чтобы хозяйка не успела рассмотреть, во что превратилось ее сокровище, замахал ею в воздухе.

– Вот, смотрите, вот ваша шляпа! Мы нашли ее! С риском для жизни мы вырвали ее из преступных лап!.. Только вот ведь, как говорится, беда – она тоже стала радиоактивной!.. – Сыщик прижал к тряпке ладонь с телефоном, и тот вновь угрожающе затрещал.

– Не нужна мне такая шляпа!.. – совсем вжалась в стену Хельга. – Подавитесь вы ею, вместе с задатком! Но больше я вам ни копейки не заплачу. Если, конечно, – смущенно потупила они глазки, – вы не привели того… в противогазе… Или он тоже радиоактивный?..

– Хуже, – обреченно вздохнул Брок. – Он алкоголик. И у него есть жена. А у жены есть автомат. Так что…

– Тогда и им тоже подавитесь. Вместе с женой и автоматом. И покиньте мою квартиру немедленно!

– Обязательно, – закивал сыщик. – Обязательно покинем. Но сначала мы с вами должны подписать, так сказать, акт приемки-передачи. Дескать, я, госпожа Звездулькина, принимаю выполненные агентством «Бритва Оккама» работы…

– Что?! – не дала ему договорить Хельга Стар. – Как ты меня обозвал, придурок?! Какая я тебе Звездулькина?! Меня зовут Старикова Ольга Семеновна, и ты еще не раз вспомнишь это имя! У меня такие связи, и в таких кругах, что твоим вшивым агентством скоро займутся всерьез! А сейчас выметайтесь отсюда и забирайте свою заразную шавку!..

– Уф-ф-ф!.. – выдохнул Брок, когда они с Сашенькой и недоумевающим Пупсиком вышли под ласковый, зверски холодный осенний дождик. – Оказывается у этой, так сказать, тетеньки очень правильные инициалы.

– Почему? – рассеянно отозвалась Саша. Ее волновало сейчас только одно: Пупсик был с ней!

– Потому что S.O.S. – «спасите наши души»!

– Да, папочка. Как скажешь, папочка.

– Что это с тобой? – замер изумленный Брок. А потом пробормотал: – Погоди, так значит это был не бред?.. Не галлюцинация?

– Ну конечно нет, папочка, – промурлыкала Сашенька. – Откуда бы иначе взялась запись на твоем телефоне? И откуда бы у меня появились вот эти штаны?.. – ахнула она, вспомнив, что так и не вернула Анне джинсы и не забрала у нее свои.

– Но ведь… чудес не бывает!.. – обреченно простонал сыщик.

– А кто тебе сказал, что это чудо? Ты просто выполнял свою работу. И, как всегда, выполнил ее с блеском. Потому что ты сам у меня очень-очень чудесный, папочка! – Сашенька, приподнявшись на цыпочки, чмокнула отца в щеку, а потом звонко крикнула притихшему шарпею: – Вперед, Пупсик! Вперед, моя радость! Нас ждут великие дела.

– Так-так-так-тааак!.. – задумчиво потер место поцелуя сыщик Брок. – А чудеса-то порой все-таки случаются… – Однако он тут же, вскинув вверх палец, добавил: – Но исключительно редко!

Одной подлостью меньше

Прихожу на работу, не успеваю комп завести, а тут уже Таиска влетает. И сразу, без «здрасте», без «до свидания» поперла на меня:

– Так, Ирина… э-э… Игоревна! (На самом деле – Игнатьевна, но это все фигня, ягодки-то, знаю, еще впереди…) Вот! Тут! Это самое… Заболела Валентина Евгеньевна! Берите ее дела… Завтра отчет! И вы свой, и ее чтоб! Мне – как, одной за всех? Зашилась уже…

Таиска, в своей манере, попрыгала еще вокруг моего стола, поприседала и выскочила за дверь. Через секунду забегает снова и укоризненно качает головой:

– Не здороваетесь! Такие молодые, а куда? Мне никогда не обидно, а просто… Уважение воспитывать в детях! Смолоду, чтоб потом!

«Пошла ты!» – говорю мысленно. Уходит. По коридору раздается дробный топот – ходить «пешком» Таиска не умеет.

Разговоры о том, как и почему эту дуру держат в начальниках отдела, всем уже давно надоели. Да и говорить – хоть об этом, хоть о чем другом – сейчас все равно не с кем. Валентина заболела. Вот гадство! Перед самыми отчетами, как специально! Может, и правда специально – Таиске насолить? Но досталось-то мне! Да ну, фигню порю-с, Валька расклад понимает, меня бы не подставила. Хотя, кто знает… Вон, Мюллер еще говаривал: «Верить никому нельзя!» И добавлял: «Мне – можно».

Интересно, а мне верить можно? У-у-у, сейчас как наваляю в Валькиных отчетах! Таиска все одно их проверять не будет. Да и не сможет. Она, небось, читать-то не умеет – по крайней мере, мною лично за этим занятием замечена не была. Да что читать – она и говорит-то, как явный клиент психушки!

Точно, забабахаю сейчас отчеты – пусть порадуется. Авторство она по-любому себе припишет и в головной офис от своего имени пошлет. А уж к своим родным отчетам и отнесемся по другому, по-родственному. Как говорится: «Почувствуйте разницу!» Вот пусть «наверху» и почувствуют. А то у них все: «У Таисии Витальевны такой опыт работы, такой опыт!» Тьфу, аж противно!

Легка на помине – опять несется! Чуть дверь с петель не сорвала. И ну давай прыгать-приседать:

– Ирина… э-э… Игумьевна! (Это уже что-то новенькое, оригинально даже – надо записать!) Это самое… забыла напомнить: отчеты к утру чтоб готовы! Вечером мне отдайте! Пораньше, это самое… Проверить же еще! Туда-сюда… Чтоб не уронить лицом в грязь! Из головного завтра сами здесь… это самое. Проверка! Тут на месте и мы! Не отвлекайтесь, работайте! И меня вот от дела отрываете!

Ускакала – аж стены завибрировали. А мне вонь тут свою оставила. Непонятно: то ли она таким парфюмом пользуется, то ли сама так воняет, непосредственно? Мы с Валентиной как-то спорили об этом – остановились все-таки на втором варианте.

У-ух, как мне она ненавистна, эта Таиска! Ненавижу, ненавижу!.. Ни о ком за свои двадцать пять лет так искренне еще подумать не смогла. А о ней вот – могу! Причем без напряга.

Завтра ведь выставит опять себя перед начальством героиней. Все она, все на ней… Нет, точно надо Валькин отчет запоганить. Чтоб места живого не осталось!

Ну, вот – с отчетами покончено. Красота! Если и раскроется мое авторство – плевать, пусть выгоняют! Все лучше, чем с этой шизой работать.

И все-таки – завтра, завтра… Что будет завтра? Не привыкла еще делать гадости – на душе кошки скребут… Лучше бы – сразу послезавтра! Чтоб узнать, чем это все закончилось. Чтоб узнать… Чтоб узнать… Ух, как потянуло в сон! От нервов, что ли?..

Послезавтра… Узнать…

Просыпаюсь оттого, что меня кто-то трясет за плечо. Уснула все-таки. Прямо за столом – во уработалась!

А это что за деваха передо мной? Ого! Еще сплю, оказывается. Передо мной – моя же рожа. И волосы рыжие, и прикид – тоже мой.

– Изыди! – машу на «вторую себя» рукой. Та не исчезла. Только визжать начала. Громко так, противно. Не, голос – не мой. Хотя, если себя со стороны послушать – на записи разумеется – всегда голос не своим кажется.

– Ты кто? – спрашиваю. Хотя и так вижу, кто. Впору самой завизжать. Хорошо, мозги не до конца проснулись, все еще прикидывают: «Сон – не сон?»

– Кончай орать, – говорю. – Тошно же! Себя что ль никогда не видела?

– Т-ты… к-как? – отвечает, а у самой губы трясутся, так и скачут, аж смотреть неприятно.

– «Как-как» – вот так… – бурчу в ответ угрюмо, потому что сама ни хрена не понимаю. И добавляю как можно строже: – Успокойся, вытри сопли! Давай соображать вместе.

Успокоилась «двойница» довольно быстро, молодец. Ну дак! Чай, мы с ней – не чужие…

– Ты что, из будущего? Как в кино? – Вот уж спросила, так спросила! Но каков вопрос, такой и ответ:

– Нет, из прошлого! Как в балете.

– Ну зачем ты так… – Сейчас ведь точно заплачет. Ладно, шутки кончились…

– Извини, – говорю с нотками раскаянья в голосе. – Мне ведь тоже не сладко. А чтобы узнать, откуда мы по отношению друг к другу, надо просто узнать, какое сейчас число.

– Третье апреля.

– Первое!

– Если бы сейчас было первое апреля, то лучшего розыгрыша трудно себе и прдставить. Но сегодня третье, вот смотри, – «двойница» достает из сумочки и сует мне под нос местную газету. Точно, номер за третье апреля. Весело! Значит, сбылось мое желание насчет «послезавтра»!

– Значит, вчера было второе?

– А ты догадливая. – Надо же, чувство юмора проснулось, пришла уже, значит, в себя.

– И как отчет? – задаю этот вопрос как бы между прочим, а сама аж дышать перестала…

– Таиску выгоняют, – отчего-то отвернулась «двойница».

– Да ну! Сработало, значит?!

– Так ты знаешь?! Ах да, прости, забыла… Только… Зря это мы.

– Зря?! Почему зря?! – ничего не понимаю и начинаю злиться непонятно на кого. – Мы (как непривычно называть себя во множественном числе!) ведь этого и добивались!

– А ты знаешь, что руководство, особенно Самиков, почти обо всем догадалось? О нашем, так сказать, участии в этом безобразии? Самиков – он не дурак, хоть и начальник… Он свойства «вордовского» документа в Таискином компе посмотрел, а там в авторах знаешь кто значится?

– Догадываюсь…

– Во-во! Еле меня… нас, то есть, Таиска отбила!

– Таиска?! Отбила?! – Боюсь, меня не в будущее занесло, а вообще в параллельный мир какой-то. – Ты ничего не путаешь?

– Ничего. Все на себя взяла. Ну, ее и – под зад коленом… Сдает дела новенькой какой-то, блатной наверное.

– Так быстро?

– А чего тут долгого? Местечко-то тепленькое… Но не это главное, – перешла на шепот «двойница». – И не это самое хреновое… Понимаешь, после всех этих разборок Таиска забежала ко мне, красная вся, в пятнах, трясется, я уж думала – убивать будет…

– А она?

– А она вздохнула так, со всхлипом, и сказала тихо-тихо: «Зачем же так-то?..» И убежала.

Мы обе замолчали, переваривая кто услышанное, кто вспомненное. Да и расхотелось почему-то разговаривать. Совсем расхотелось. И смотреть на свое «отражение» расхотелось. Потому что – как в зеркало… А там – рожа гнусная. Вот так-то.

– Ты как вообще сюда попала? – выдавила наконец «двойница».

– Очень захотелось в послезавтра… Уснула. Проснулась уже здесь.

– Как-то просто очень… Почему это именно с тобой случилось? Или со мной… с нами?..

– Прабабкины гены, видать… Говорят, она же колдуньей была, ведьмой. Волосы-то рыжие – от нее наследство, – трясу в доказательство рыжей, цвета червонного золота, гривой.

– Поехали тогда снова в позавчера! – безапелляционно говорит «двойница».

Мне объяснять ничего не надо – мы ж с ней, по сути, один человек. Спокойно отвечаю:

– Поехали!

Мы садимся рядышком за один стол и начинаем «мечтать» о позавчера. Чувствую, как начинает клонить в сон. Скатываясь в дрему, боковым зрением замечаю, как «двойница» клюет носом…

…и вот уже дикий визг прерывает мой некрепкий сон.

– Кончай орать! – слышу недовольный голос «двойницы». – Тошно же! Себя что ль никогда не видела?

Открываю глаза и вижу премилую картину: в дверях стоит еще одна моя офигевшая копия, орет во всю пасть, а глаза ее (красивые, кстати, глаза – большие, зеленые) бегают, как на матче по настольному теннису: туда – сюда, влево – вправо, на меня – на «двойницу»…

Мне сразу мысль в голову пришла, что ее надо «тройницей» называть. И еще – мне тоже захотелось на нее заорать, чтоб заткнулась, но… сама не ожидавши от себя такого, подхожу к визжащей «тройнице» и обнимаю ее за плечи. Та дернулась сначала, а потом замерла, вперив в меня свои (мои) зеленые глазищи.

– Т-ты к-кто? В-вы к-кто? – «Тройница» все еще трясется, но уже не орет.

– Сама видишь, – отвечаем мы с «двойницей» дуэтом. Синхронно, так сказать.

– Некогда все объяснять подробно, – мне вдруг становится страшно, что сейчас вбежит Таиска, а она вбежит с минуты на минуту, поэтому начинаю говорить быстро-быстро: – Сейчас Таиска поручит тебе делать Валькины отчеты… Валька заболела… Сделай все так, как для себя не делаешь! Точно, четко, красиво… Будут всякие гадкие мыслишки в голову лезть – гони!

– И помни, – встревает «двойница», – Таиска – дура, конечно, но не скотина. И ты никогда скотиной не становись! Тем более, ты-то как раз не дура.

– И прабабку почаще вспоминай! – говорим мы одновременно с «двойницей» и синхронно подмигиваем.

– Вы что, из будущего? Как в кино? – ахает догадливая «тройница».

– Нет, из прошлого. Как в балете, – снова дуэтом отвечаем мы.

– Давай, Ирка, не подведи! – орем мы с «двойницей», услышав быстро приближающийся по коридору Таискин топот.

– Я все сделаю, но зачем вы… – начинает «тройница».

– Одной подлостью меньше – мир уже чище, – отвечаем мы уже в полудреме.

Не ошибается тот, кто стреляет первым

– Тебе не кажется, Майк, что их за последние три дня слишком уж много? – Питер Шим на миг оторвался от прицела, чтобы смахнуть с кустистых бровей гроздья пота.

– Обычное дело, – отвел в сторону глаза Майк. – Метеоритный поток, то, се…

Он как-то излишне поспешно схватился за ручки наведения, нажав сразу обе гашетки. Спаренный гиперлуч голубовато-игриво сверкнул в бархатном мраке лунного неба, наткнулся на каменную глыбу где-то там, в вышине, и испарил ее столь же молниеносно, сколь и прозвучавшая вслед реплика Сары:

– Ты что-то темнишь, Майк! А ну-ка, посмотри мне в глаза.

Майк скользнул взглядом по суровому личику Сары и вновь прильнул к окулярам прицела.

– Я-то тут при чем… – буркнул он, шмыгнув носом.

– Два дня назад ты дежурил ночью, – отчеканила Сара, еще сильнее нахмурив изящные бровки. – Ты должен был встретить астероид YU-58-K7 и уничтожить его. Ты сказал, что сделал это! – Голос Сары зазвенел.

– Я. Это. Сделал. – хмуро ответил Майк, в подражание Саре чеканя каждое слово.

– Сдается мне, что нет, – Сара наконец-то отвернулась от Майка, и тоже уткнулась лбом в резиновые надглазники окуляров. Ее длинные, ухоженные пальчики побелели, крепко стиснув рукояти прицела. – Ты просто разломил его на тысячи кусков, мазила!

«Знала бы ты, что я сделал на самом деле!» – подумал Майк, а вслух произнес преувеличенно четко: – Я испарил YU-58-K7 первым же выстрелом!

– Тогда что за хренотень здесь летает третий день? – неожиданно в рифму выдал Питер, до сих пор молчаливо слушавший перепалку Майка с Сарой.

– И где наконец наша долбаная смена?! – вновь подключилась к разговору Сара, не переставая, впрочем, палить из гиперпушки по приближающимся к Луне глыбам. – Они должны были прилететь еще утром!

– Мы их, случайно, не подстрелили? – сострил Питер. Майк невольно поежился. А Питер Шим стал развивать тему: – У нас в Техасе говорят так: «Если кто-то лезет к тебе без приглашения, сначала стреляй, а потом спрашивай: „Кто там?“» Мой сосед по ранчо, старина Джо Паркер, свято придерживается этого правила. В прошлом году он подстрелил заблудившегося туриста, который без стука зашел в дом спросить дорогу. И Паркера оправдали! А на все вопли недовольных о несправедливости или ошибочности такого решения Джо ответил: «Справедливость – то, что я до сих пор жив. И никакой ошибки здесь быть не может; не ошибается только тот, кто стреляет первым!»

– Не отвлекайся, Пит, – буркнул Майк. – А то сейчас нам на голову что-нибудь свалится!

И впрямь, будто в подтверждение слов Майка, совсем рядом с корпусом станции шмякнулся продолговатый предмет под два метра длиной. Питер Шим торопливо перекрестился и прильнул к иллюминатору.

– Хм… Не пойму я что-то… – почесал он коротко стриженый затылок. – Вылезу-ка, гляну… Справитесь без меня минут пять?

– Давай, только быстро, – кивнула Сара, тоже скосившая взгляд в иллюминатор и отчего-то нахмурившись.

Питер влез в скафандр за считанные секунды и скрылся за люком шлюза. Вернулся он тоже неожиданно быстро.

– Где тут у нас была лопата? – понуро спросил он, раскрыв шкаф с инструментами.

– Зачем тебе лопата? – вскинула бровки Сара.

– Там валяется Джо Паркер… – Голос Питера дрогнул. – Надо бы похоронить.

– Твой сосед по ранчо?! – округлила глазки Сара.

– Ну да, старина Джо, – кивнул Питер. Вздутые плечи скафандра скорбно приопустились.

– Лопата в углу, Пит, – сочувственно понизив голос, сказал Майк. – За аккумуляторными блоками. Тебе нужна наша помощь?

– Справлюсь сам… – буркнул Пит, но затем повернул все же голову к пульту. – Спасибо, ребята, но у вас и так хватает дел. Я быстро, не буду копать глубоко, здесь ведь нет койотов.

Питер нашел-таки лопату и вышел. В станции воцарилось гнетущее молчание. Наконец Сара не выдержала.

– Какого дьявола здесь оказался этот долбаный Джо? – сердито мотнула она хорошенькой головкой. – Он ведь должен быть в Техасе!

– Хьюстон тоже в Техасе, – ляпнул Майк.

– При чем здесь Хьюстон?! Они что, запустили этого ковбоя без корабля и скафандра?

– Не думаю, что они стали бы его запускать даже в скафандре…

– Тогда какого хрена?! – Глазки Сары запылали гневом раздражающего непонимания.

Майк снова поежился, непроизвольно опустив голову. Сара заметила это и собралась было отреагировать, но вовремя увидела в черноте неба очередной опасный объект. Гиперлуч синевато блеснул на пару мгновений. Майк поспешно прильнул к окулярам и поразил еще одну несущуюся к Луне глыбу.

Сара, отвлекшись работой, забыла, видимо, о странной реакции Майка. Ее вновь стала тревожить прежняя проблема:

– Да где же эта долбаная смена?! Майк, свяжись, наконец, с Хьюстоном! Может, они пришлют нам все-таки смену вместо дохлых ковбоев?!

Майк пощелкал для виду тумблерами блока связи.

– Видишь ли, Сара, связи нет… – почти шепотом начал он, собираясь с духом, чтобы сообщить главное. Но Сара заводила вдруг прицелом из стороны в сторону, вверх-вниз, потом вскочила с кресла, подбежала к одному иллюминатору, другому, усиленно вглядываясь куда-то вверх.

– Майк! Майк… А где Земля? – прошептала она побелевшими вмиг губками. – Ее нигде не видно… Ведь ее должно быть видно отсюда?! Майк! Почему ты молчишь?! – Сара истерично затопала точеной ножкой, что смотрелось довольно комично, учитывая вшестеро меньше земной силу тяжести.

Но Майку явно было не до смеху. Он покраснел, словно подросток, впервые признающийся в любви, шумно выдохнул, так же, с шумом, набрал полные легкие воздуха и выпалил, не глядя на Сару:

– Я ее подстрелил!

– Что?! – завизжала также ставшая пунцовой Сара, моментально превратившись из красавицы в дурнушку. – Как ты посмел?!

– Я нечаянно… – начал Майк, но в это время хлопнул люк шлюза, и на пороге возник Питер с лопатой в руках. Он сразу понял, что за время его отсутствия на станции произошло нечто… неприятное. Во всяком случае, до сих пор он еще не видел своих коллег такими красными и возбужденными. Только Майк выглядел ужасно виноватым, а Сара, напротив, гневно-праведной.

– Ого, ребята! – понял все по-своему Питер. – Я, кажется, не вовремя? – Он сделал движение в сторону люка, будто собираясь вновь выйти, но Сара так глянула на него искрящимися гневной синевой глазами, что Питеру на миг показалось, будто по нему стрельнули гиперлучом.

– Этот засранец, – Сара ткнула большим пальцем через плечо, не глядя на Майка, – уничтожил Землю!

– Это невозможно, – совершенно спокойно ответил Питер, не понимая, в какую игру с ним собрались играть. – На всей Луне для подобного не хватит энергии, да и наши гиперпушки для этого маловаты.

Сара наткнулась на спокойствие Питера как на каменную стену с разбега. Глаза ее моментально потухли, потрясавшие кулачками руки разжались и безвольно опустились, голос сел до едва слышного шепота:

– Но ее нигде нет…

Майк прокашлялся, постепенно приобретая свой естественный цвет.

– Позвольте, я вам все объясню…

– Да уж, будь любезен, – стала приходить в себя и Сара.

– Откровенно говоря, я задремал тогда… ну, в ту ночь, два дня назад. Прямо у прицела. Открываю глаза – а тут она… Мне спросонья почудилось, что это проклятый астероид несется прямо на нас! Ну, я и выпалил спаренным лучом…

– Бред! Это бы ничуть не повредило Земле! – замотал головой Питер. – Максимум что могло случиться – ты бы выжег территорию какого-нибудь Ирака, или там… Македонии, не больше!

– Я попал в Атлантический океан… – вновь опустил голову Майк.

– Тем более!

– Гиперлуч разделил воду на кислород и водород… На довольно большой территории… Произошел мощнейший взрыв, вызвавший подобную реакцию уже во всем океане… во всех океанах… Она разлетелась на куски на моих глазах! – В глазах Майка словно и впрямь отразился весь пережитый им ужас. И он тихо закончил: – А потом я испарил YU-58-K7, так что я сказал вам тогда правду.

– Ну, ни хрена ж себе! – ахнула Сара. – Он нам сказал правду! Вот засранец!

– Ладно, Сара, не кипятись, – поморщился Питер. – Давайте спокойно во всем разберемся.

– Да что тут разбираться?! – продолжала вновь закипать Сара.

– А что ты предлагаешь: посадить Майка на электрический стул? Без суда и следствия? – Питер неожиданно для всех преобразился, словно и впрямь председательствовал на заседании суда. Этому ощущению способствовало еще, видимо, и то, что он один из троих находился в громоздком белоснежном скафандре, выделяясь скалистым утесом в тесноватом помещении станции.

– Майк стрелял не в Землю, – продолжил Питер, видя, что коллеги молчаливо уступили ему право слова. – Он стрелял в опасность! Нет, на самом деле он, конечно, выстрелил в Землю, но тогда он этого не знал. Условно говоря, на ранчо Майка лез непрошеный гость. Поэтому Майк не совершил никакой ошибки! Он поступил по негласному закону, о котором я упоминал уже сегодня: «Не ошибается тот, кто стреляет первым!»

Питер замолчал, с уважением глядя в глаза Майка. Сара переводила задумчивый взгляд с одного мужчины на другого. Наконец взгляд ее остановился на Майке, и Майк поразился, заметив и в этих глазах растущее уважение. В глазах самого Майка неожиданно защипало, и он произнес предательски севшим голосом:

– Да ладно, чего уж там…

И в этот момент станцию сильно тряхнуло – совсем рядом с ней в лунный грунт врезался крупный метеорит, сыпанув раскаленными брызгами по мощным стеклам иллюминаторов.

– Так-так-так, парни, – призывно захлопала в ладоши Сара. – За работу!

Майк и Сара первыми впрыгнули в кресла, тут же прильнув к окулярам прицелов и сжав рукояти наведения гиперпушек. Питер замешкался всего на несколько секунд, ужом вылезая из скафандра, но вскоре и он держал напряженные пальцы на гашетках.

Вновь засверкали в лунном небе голубые молнии гиперлучей. Трое сотрудников Третьего Лунного отделения противоастероидной защиты Земли несли свою нелегкую службу. Они работали сосредоточенно, слаженно и молча.

Молчание нарушила Сара, за десять минут превратившая в субатомную пыль шесть каменных глыб. Она сдула с глаз нависшую мокрую прядь и прошипела сердито:

– Черт, где же наконец эта долбаная смена?!