Текст книги "Цивилизация или варварство: Закарпатье (1918-1945 г.г.)"

С переходом к переговорам по существу 13 октября Крно зачитал и передал венгерской стороне ноту с контрпредложениями, а также карту с нанесением новой границы и приложение с указанием способа эвакуации и оккупации.

По поводу этих предложений развернулась дискуссия между Фердинандом Дурчанским и Петром Жидовским с одной стороны, и Палом Телеки и Калманом Каней – с другой. Венгерская сторона отвергла предложение как о «паритете», так и об обмене населением. На замечание Дурчанского, что Словакия не хочет удерживать у себя ни одного венгра, и Жидовского, заявившего, что сами русины стоят за право на самоопределение и не хотят от Венгрии ни одного венгра, Телеки возразил, что он против обмена населения и отстаивает свои доводы, высказанные ранее.

Венгерская сторона в такой ситуации дальнейшую дискуссию посчитала бесцельной, отказалась представить новые венгерские предложения и попросила о перерыве. На вечернем заседании Калман Каня заявил, что расхождения столь велики, что преодолеть их в ходе переговоров не удастся, и «поэтому венгерское королевское правительство решило считать данные переговоры со своей стороны законченными и попросит четыре великие державы, подписавшие Мюнхенское соглашение, как можно скорее решить имеющиеся у него территориальные требования по отношению к Чехословакии».[522]522
  OL. K-64. 7. Komáromi tárgyalások jegyzokönyve. 1938. 13.X. 1–2. 1.


[Закрыть] Тисо принял к сведению заявление руководства венгерской делегации. Переговоры были прерваны.

Если проанализировать ход переговоров, то все же Венгрия достигла некоторых результатов. Были освобождены венгерские политзаключенные в Чехословакии, венгерские войска заняли город Шахи и железнодорожную станцию Нове-Место-под-Шатром.[523]523
  Úmk1. m-1. kÜm. beo. 1945. iv/52. 40777. 4. 1.


[Закрыть]

Прервав переговоры, венгерское правительство обратилось к четырем державам, подписавшим Мюнхенское соглашение, и Польше с просьбой поддержать венгерские территориальные притязания к Чехословакии.

В письме регента Миклоша Хорти к правительствам четырех держав, в котором он ставил их в известность о прекращении переговоров, сообщалось: «Венгрия все сделала, чтобы мирным путем… провести в жизнь решение мюнхенской конференции».[524]524
  ИДА. Ф. 323. Оп. 1. Д. 20. Л. 9.


[Закрыть] Последний абзац в черновике, в котором говорилось о решении венгерского правительства «прервать переговоры, информировать четыре великих государства, участников мюнхенского решения, о настоящем положении переговоров и объявить всеобщую мобилизацию»,[525]525
  Там же. л. 10.


[Закрыть] был зачеркнут Хорти. Однако расчеты на применение военной силы оставались, и на заседании правительства 14 октября было принято решение «о проведении мобилизации для усиления безопасности Венгрии».[526]526
  OL. ME. MT. Jkv. 1938. 14.X.


[Закрыть]

10 октября Чиано в ответе на телеграмму от 9 октября интересовался масштабами акции повстанцев в Закарпатье, заверял о готовности обещанных самолетов к отправке в Венгрию и высказал пожелание переодеть итальянских летчиков в Будапеште в венгерскую форму. Чиано также информировал о получении из Закарпатья большого количества телеграмм против присоединения края к Венгрии, но обещал не придавать им значения.[527]527
  Ibid. К-74. 1938. Bejövo. Róma. 6478/124. 1. 1.


[Закрыть]

В тот же день Каня дал указание своему посланнику в Праге надавить на Бродия, чтобы тот всеми имеющимися в его распоряжении средствами требовал для Закарпатья права на самоопределение.[528]528
  Ibid. Kimeno. Prága. 6160/89. 1. 1.


[Закрыть]

Венгерский посланник А. Хори сообщал из Варшавы: польское правительство готово к пропаганде и акциям саботажа в Подкарпатской Руси. Они сразу начнут в Карпатской Украине подрывную деятельность, как только акции саботажа со стороны Венгрии примут конкретные формы.

Эту телеграмму Каня тут же использовал для создания шума вокруг якобы существующих акций саботажа в Закарпатье, подчеркивая, что в результате внутреннего брожения учащаются столкновения.

Каня просил Хори при получении подобных известий от хортистов или польского консула в Ужгороде опубликовать их в польской печати, после чего передать в Венгерское телеграфное агентство как сообщение из Варшавы.[529]529
  Ibid. Bejövo. Varsó. 6471/300. 1. 1.; Kimeno. Budapest. 6158/134. 1. 1.


[Закрыть]

Военный атташе Венгрии Бела Лендьел доносил 10 октября из Варшавы в Будапешт начальнику Генштаба: начальник польского Генштаба акции в Закарпатье, начатые с севера, считает польской задачей, а параллельные действия венгерских и польских «отрядов добровольцев» нецелесообразными, поэтому решил направить в Ужгород и Мукачево отдельные отряды (в гражданской одежде под руководством офицера), как было договорено с венграми. По другим дорогам поляки забросят в Русинию группы добровольцев в виде патрулей для осуществления там взрывов и других террористических актов. Это будет предпринято после развертывания борьбы венгерских «добровольцев».

Начальник польского Генштаба не одобрил венгерское предложение доставить венгерских добровольцев воздушным путем в Польшу, чтобы они с севера, с польской территории, вошли в Закарпатье.[530]530
  OL. K-64. 1939. 7/a. 4042. 1–2. 1.


[Закрыть] В телеграмме от 11 октября разъяснялось: «эти задачи выполнят поляки». В этой новой шифрограмме военный атташе Лендьел со слов начальника Генштаба Польши доносил: поляки неизменно стоят на позиции договоренностей между Беком и Чаки, то есть оказание полной дипломатической поддержки, а в военной области – совместные действия в рутенском вопросе; они готовы разместить четыре батальона пограничников восточнее от перевала Дукля и по просьбе венгров принять участие в акции нерегулярными войсками.[531]531
  Ibid. 1056. 1–2.1.


[Закрыть]

Калман Каня 12 октября 1938 года послал Хори шифрограмму, в которой сообщал: в Русинию удалось перебросить до сих пор примерно 750–800 человек; после вчерашних и позавчерашних столкновений (о которых поднимался вопрос и на переговорах в Комарно) и акций саботажа чехословацкую границу буквально «закрыли наглухо». Министр просил посланника вернуться к предложенному (упоминавшемуся выше) плану военного атташе и вновь попытаться провести его через польское правительство. Он высказал опасение, что если брожение, организованное ценой больших усилий и крупных расходов, не получит поддержки с севера, само движение окажется под угрозой.

Каким было в то время положение в Закарпатье? Венгерское правительство продолжало наряду с рядом других мер публично требовать плебисцита для русинов.[532]532
  OL. K-74. 1938. Bej vo. R ma. 6450/118. 1.1.


[Закрыть] В дни переговоров в Комарно в Закарпатье было разгромлено несколько отрядов и схвачено несколько сот диверсантов.

Эти затеи и мероприятия не совпадали с замыслами германского МИДа, Генштаба и Гитлера. В МИДе еще 7 октября была подготовлена записка, где отмечалось, что присоединение Словакии к Венгрии не в интересах Германии. Лучший вариант – предоставить ей автономию и оставить в составе Чехословакии. В отношении карпатоукраинского вопроса в записке говорилось: нет расхождений в отношении того, что для Карпатской Украины, под предлогом самоуправления, непременно нужно требовать автономии. Присоединение автономной Карпатской Украины к Венгрии, чего желают как Венгрия, так и Польша, должно быть решительно отвергнуто. Этим путем создалась бы общая польско-венгерская граница, что облегчило бы создание антигитлеровского блока. Главное командование вермахта также против общей польско-венгерской границы. Поэтому Карпатская Украина должна оставаться в составе Чехословакии.

В посланной в германское посольство в Будапеште из Берлина инструкции указывалось, что Германия поддерживает автономию Словакии. О Закарпатье говорилось следующее: «В отношении Карпатской Украины наша позиция осторожна, но общая польско-венгерская граница нежелательна, однако антивенгерские лозунги не выдвигать». В годовом отчете советского посольства в Будапеште за 1938 год отмечалось: «В то время как требования Венгрии находят полную поддержку со стороны Италии и Польши, в Германии к ним относятся с заметной сдержанностью. Это объясняется тем, что Германия имеет собственные виды на Словакию и Закарпатскую Украину».[533]533
  АВП РФ. Ф. 77. On. 14. Д. 4. П. 6. Л. 10.


[Закрыть]

15 октября 1938 года заместитель наркома иностранных дел Владимир Петрович Потемкин в Москве принял Михая Юнгерта-Арноти и сказал ему: Гитлер против присоединения Закарпатья к Венгрии, ибо он хочет создать там нацистский центр в интересах своих восточных планов, в том числе и относительно Польши, настроив против нее галицких украинцев и облегчив тем самым осуществление своих претензий к ней.[534]534
  OL. FT. 306202. 1938. 177. po1. 3.1.


[Закрыть]

В то время в политических кругах Закарпатской Украины происходило следующее. 5 октября 1938 года в документе МИДа Венгрии сообщалось о плане Берталана (депутата чехословацкого парламента, лидера партии Автономного земледельческого союза Андрея Бродия): послушать словаков в Жилине (где на митинге провозгласили образование автономной Словакии), вернуться в Ужгород и там предъявить свои требования. Удалить губернатора К. Грабаря и представителя края при пражском правительстве Ивана Паркани, созвать сейм, в котором обеспечить себе большинство, чтобы потом он принял нужное решение – то есть решение о присоединении края к Венгрии.[535]535
  Ibid. K-64. 1938. 7/a. 987. 3.1.


[Закрыть]

После падения правительства Годжи в Праге его заменил на посту премьер-министра легионер генерал Ян Сирови. 6 октября в Жилине сторонники лидера клерикальной Народной партии потребовали образовать словацкое правительство. Забеспокоились и закарпатские сенаторы, и депутаты палаты представителей чехословацкого парламента (от аграрной партии, социал-демократы, представители Автономного земледельческого союза, РНАП): Эдмунд Бачинский, Андрей Бродий, Петр Жидовский, Степан Фенцик, И. Пещак, Ю. Ревай, П. Коссей. Они обсудили вопрос о предоставлении краю давно обещанной Прагой автономии, и на этой почве они якобы достигли согласия. Однако цели у них были совершенно противоположные. Если аграрии и социал-демократы выступали за сохранение Закарпатья в составе Чехословакии, то Автономный земледельческий союз и РНАП (Русская национальная автономная партия) боролись за отторжение его от республики и включение в состав Венгрии. Коммунисты в условиях угрозы Чехословакии со стороны гитлеровской Германии и хортистской Венгрии выступали за объединение демократических и социалистических сил в единой Карпатской раде для защиты страны и мира против фашистской опасности. Они высказывались против проведения референдума.

Присутствовавшие в Жилине в качестве наблюдателей Бродий, Бачинский, Волошин, Ревай и Фенцик договорились о создании федеративного государства чехов, словаков и русинов. 7 октября Ян Сирови назначил Йозефа Тисо премьер-министром автономной Словакии. Он же решил опередить и намерения названных политических лидеров Подкарпатья. После ухода в отставку президента Эдварда Бенеша (5 октября) министром Подкарпатской Руси в чехословацком правительстве назначили Ивана Паркани, сына учителя из Закарпатья, который был секретарем-советником Томаша Масарика, а затем и Эдварда Бенеша по делам Подкарпатья. Это произошло 8 октября 1938 года.[536]536
  Ibid. ME. L. 1939. 17753. 6.1.


[Закрыть]

9 октября Иван Паркани прибыл в Ужгород и несколько часов совещался с местными политическими деятелями: Андреем Бродием, Эдмундом Бачинским, Юлием Реваем, Иваном Пещаком, Степаном Фенциком и Августином Волошиным, то есть лидерами партий, за исключением коммунистической.

По рекомендации Ивана Паркани Ян Сирови назначил министрами политических деятелей Подкарпатья. Андрей Бродий (лидер Автономного земледельческого союза) стал первым премьер-министром Подкарпатской Руси, Юлий Ревай (глава социал-демократической партии) – министром коммуникации, Эдмунд Бачинский (лидер «русского филиала» Аграрной партии Чехословакии) – министром внутренних дел. Степан Фенцик получил пост министра без портфеля для ведения переговоров со словацким правительством по проблеме установления границы между двумя автономными краями. В состав правительства на правах статс-секретарей входили также Августин Волошин (Народная клерикальная партия) – он отвечал за здравоохранение и социальное обеспечение и Иван Пещак (Автономный земледельческий союз) – ему досталась юстиция. 1 октября они принесли присягу премьеру Чехословакии Яну Сирови,[537]537
  Ibid.


[Закрыть] исполнявшему обязанности президента.

А между тем представители Автономного земледельческого союза трижды (20 сентября, 14 и 17 октября) вручали чехословацкому правительству, дипломатическим представителям четырех государств – участников Мюнхенского соглашения, а также Венгрии и Польши меморандумы с требованием проведения народного референдума по вопросу, хочет ли Закарпатье остаться в составе Чехословацкой республики или желает присоединиться к Венгрии. Занимались этим члены руководства союза Йозеф Каминский и Михаил Демко.[538]538
  Ibid.


[Закрыть]

22 октября Украинский национальный совет (Августин Волошин, Юлий Ревай, Степан Клочурак и другие) протестовал против проведения референдума и потребовал передать власть украинским националистическим партиям, заверяя в верности Чехословакии.

На Андрея Бродия давили с разных сторон. Еще 10 октября Каня послал в Прагу шифрограмму венгерскому посланнику с указанием нажать на Бродия, чтобы тот любыми средствами требовал для Закарпатья права на самоопределение.[539]539
  OL. K-74. 1938. Kimeno. R ma. 6160/89. 1.1.


[Закрыть]

В тот же день А. Хори из Варшавы рекомендовал Кане давать Бродию всяческие обещания его личного продвижения и не скупиться на предоставление ему материальных благ.[540]540
  Ibid. K-64. 1939. 7/a. 1041. 1.1.


[Закрыть]

На следующий день дипломатическая переписка между Будапештом, Прагой и Варшавой сводилась к тому, чтобы согласовать венгеро-польское сотрудничество в посылке банд в Закарпатье для осуществления террористических актов, и содержала указание Андрею Бродию сохранить пост премьер-министра. Временный поверенный в делах Венгрии в Праге Вернле рекомендовал ему в отставку не подавать, иначе премьером может стать Фенцик, что нежелательно.[541]541
  Ibid. K-74. 1938. Bej vo. Pr ga. 6492/172. 1.1.


[Закрыть]

И лидер Объединенной венгерской партии в Закарпатье Эндре Корлат, и Йосиф Каминский требовали от Бродия ставить вопрос о референдуме о государственной принадлежности края от имени его правительства.

Но проблема Закарпатья пока не решалась.

13 октября Миклош Хорти написал письмо Адольфу Гитлеру, в котором информировал его о прекращении переговоров в Комарно из-за «неприемлемости чехословацкого предложения» и заявил о том, что вынужден будет отдать распоряжение о мобилизации.

Но главным в письме была просьба принять 14 октября бывшего премьера Венгрии Калмана Дарани, которому регент и правительство поручали «срочно и основательно» обсудить с фюрером определенные вопросы, связанные с мобилизацией и независимые от нее. Если это возможно, то Дарани готов вылететь немедленно.[542]542
  Horthy Mikl s titkos iratai. 183–184. old.


[Закрыть]

Тогда же вечером заседало и правительство. После доклада Калмана Кани, главы венгерской делегации на переговорах в Комарно, развернулась дискуссия вокруг вопроса, в каком направлении действовать дальше. Все согласились с мнением военного министра Енё Раца, что нельзя рисковать армией, а это непременно бы произошло, если бы пришлось воевать на три фронта. Наконец правительство договорилось об обращении к четырем великим державам, подписавшим Мюнхенское соглашение, с просьбой собраться для решения по вопросу венгерских претензий к Чехословакии.[543]543
  OL. K-27. 1938. 13. X. (1).


[Закрыть]

Еще шло заседание правительства, когда пришел ответ Гитлера о его готовности принять Дарани.

14 октября 1938 года произошло много важных событий, имевших значение для Подкарпатской Руси, как в международном плане, так и внутри края. В этот день венгерское правительство направило ноту четырем державам, подписавшим Мюнхенское соглашение, в котором сообщалось о прекращении переговоров в Комарно и излагалась точка зрения Венгрии на причины срыва переговоров.[544]544
  DIMK. II. k. 792–794. old.


[Закрыть]

Тогда же в Мюнхене Калмана Дарани принял Гитлер и вел с ним переговоры в присутствии Иоахима Риббентропа, генерала Вильгельма Кейтеля и посланника в Будапеште Отто Эрдманнсдорфа. Сначала атмосфера переговоров была официальной. Дарани передал Гитлеру письмо Хорти, представил документы и карты и жаловался, что словаки хотят сохранить за собой все венгерские города и железные дороги. На вопрос Гитлера, что намерены делать венгры, Дарани ответил, что Венгрия призвала в армию запасников пяти возрастных категорий, а всеобщая мобилизация намечается на завтра. Гитлер поинтересовался, хотят ли венгры воевать. Дарани заявил: Венгрия не может терпеть поведение словаков. Затем Гитлер напомнил, что он неоднократно предупреждал венгров и в период берлинского визита, на борту корабля, и в дни пребывания Имреди и Кани в Оберзальцберге и считал это более чем достаточным. Он также ясно высказал и свои намерения в отношении Чехии так или иначе решить чехословацкую проблему в октябре.

Эту проблему можно решить путем переговоров только в том случае, если человек решился на действие. Но венгерский министр иностранных дел Калман Каня, как видно, не верил в ось. Он в то время не мог сказать ничего иного, кроме выражения сомнений, хотя он, Гитлер, сказал ему: Франция и Англия воевать не будут. Теперь же положение таково: если дело дойдет до конфликта, то Венгрия останется одна, и исход борьбы будет непредсказуем. Если состоится конференция великих держав, то ее результаты очень сомнительны. Он против созыва конференции четырех, ибо может возникнуть ситуация «два к двум». Он не может оказать Венгрии военной поддержки, ибо идет демобилизация германской армии. Да если бы четыре великие державы и договорились, ничего бы не получилось. Ибо сейчас никто не желает воевать и никто не захочет участвовать в международных карательных акциях.

Затем Дарани показывал на карте венгерские требования к Чехословакии.

В венгерской записи отмечено: Гитлера «они не воодушевили». Фюрер напомнил, что венгры раньше информировали его: «словаки и русины любой ценой хотят объединиться с Венгрией». Теперь выходит, что это не соответствует действительности. Он установил, что «ни словаки, ни русины не хотят идти в состав Венгрии». С этой точки зрения и результаты плебисцита были бы очень сомнительны. Во всяком случае, решающим фактором является «не то, кто прав, а то, у кого есть сила».

Когда решался вопрос, упрекал фюрер, Венгрия не желала рисковать, заявляла о своих правах, но не хотела добиваться их силой. На возможной новой международной конференции Германия и Италия поддержали бы Венгрию, но в новых условиях Франция и Англия, которых чехи сейчас презирают, постараются восстановить свой престиж в Чехословакии, зная, что Германия не пойдет сейчас на новую мобилизацию. А после этого чехи и словаки не стали бы слушать венгров. Создалось бы безвыходное положение.

И когда Дарани вновь стал просить поддержки Германии, Гитлер посмотрел на карту и спросил: нельзя ли часть территории проживания венгров оккупировать, а другую заполучить путем референдума? Дарани ответил: нужно спросить правительство. Проводить плебисцит во всей Словакии и Карпатской Украине, как того хотела Венгрия, канцлер не советовал из-за настроения населения, в подтверждение чего сообщил о нескольких делегациях от жителей этих земель с заявлениями против присоединения их к Венгрии. Словакам нельзя навязать референдум. Они хотят стать независимыми, но не хотят объединяться с Венгрией. По мнению Дарани, ситуация в Словакии и Карпатской Украине сразу изменилась бы в пользу Венгрии, если бы там не было чешской армии.

Участвовавший в беседе Иоахим Риббентроп вновь подчеркнул, что конференция четырех держав нежелательна, и предложил венграм и словакам договориться в двустороннем порядке. Гитлер тут же рекомендовал пригласить Франтишека Хвалковского (тот утром вел с ним переговоры в Мюнхене и еще не выехал) в расчете, что он договорится с Дарани. Гитлер считал венгерский и чехословацкий проекты установления границ несправедливыми и предлагал на двусторонних переговорах достичь более приемлемых границ. Дарани заявил об отсутствии у него полномочий на ведение таких переговоров.

Конечным итогом может быть, заявил канцлер, только пожелание народа, а как известно в Германии, «население Словакии не желает объединяться с Венгрией». Гитлер упомянул и о том, что словаки никогда не откажутся от Братиславы. Дарани заметил: если бы венгры и немцы в Братиславе проголосовали вместе, то получили бы большинство. Ответ Гитлера был категоричным: немцы наверняка этого бы не сделали, поскольку они никогда не захотели бы жить под венгерским господством на правах меньшинства.

Гитлер посмотрел на карту и заявил: международная конференция никогда не приняла бы предложенную Венгрией линию границы. Если бы прежде дело дошло до войны, то Венгрия получила бы всю Словакию. А теперь нужно приспосабливаться к возможному.

Гитлер поручил министру иностранных дел узнать у чехов, на какие максимальные уступки они могут пойти, и в связи с этим просил Дарани сообщить Риббентропу для его личной информации минимальные венгерские требования.

Наконец, Дарани (по венгерской записи) заявил: в венгеро-немецких отношениях возникло охлаждение, причину чего необходимо выяснить, для этого он и приехал. В немецкой записи этот момент отражен следующим образом: «Дарани заметил фюреру: он чувствует, что между Венгрией и Германией что-то не так, как нужно бы, и выразил опасение, что Германии что-то не нравится». Гитлер ответил: нечего обижаться на Германию, поскольку в свое время он не просил Каню помочь ей, а только предупреждал его, что если он ничего не сделает, то «останется в дураках». Дарани может отбросить всякие сомнения, но если считает желательным, пусть сделает официальное заявление о более тесном сплочении Венгрии с осью Рим – Берлин. Он также спросил Дарани: почему Венгрия все еще в Лиге Наций? Дарани ответил, что он может предложить правительству выйти из Лиги Наций и, по всей вероятности, сможет этого добиться. Дарани спрашивал: желательно ли присоединение Венгрии к антикоминтерновскому пакту? Фюрер это одобрил, но рекомендовал осуществить все три предложения (то есть присоединение к оси Рим – Берлин, выход из Лиги Наций и сближение с Германией) только после упорядочения венгеро-словацкого вопроса, ибо если спор будет вынесен на конференцию, то не надо, чтобы Венгрия на ней противопоставила себя Великобритании и Франции.

Далее Гитлер подчеркнул, что если бы Германия, Венгрия и Польша создали большой блок, тогда ничто не было бы окончательным, настал бы черед и изменению границ.

Далее Дарани заговорил о возможности более тесного сотрудничества Венгрии с Германией, а в области вооружения Венгрии – с осью Рим – Берлин. Это заявление живо заинтересовало Гитлера, и он спросил, можно ли говорить о десятилетнем экономическом соглашении. Дарани ответил положительно.

После этого, во второй половине переговоров, настроение значительно улучшилось. Тон Гитлера стал дружественным. Гитлер на всякий случай заявил, что новая венгеро-чехословацкая граница должна базироваться на этническом принципе, последнее предложение чехов он не считает удовлетворительным, и Риббентроп сообщит министру иностранных дел Чехословакии, которого на несколько часов задержали в Мюнхене, что Германия не склонна гарантировать эти границы. Имеются еще и другие возможности, о которых Дарани поговорит с Риббентропом отдельно.[545]545
  DGFP. Ser. D. Vo1. FV.Dok. 53; A Wilhelmstrasse s Magyarorsz g. 303–306. old.: OL. Szent-Iv nyi. К zirat. 168–169.1. Подробнее об этой беседе см.: Пушкаш А.И. Внешняя политика Венгрии. Февраль 1937 – сентябрь 1939 г. М., 2003. С. 254–260.


[Закрыть]

После того как Риббентроп и Дарани уединились, министр иностранных дел Германии предложил Дарани немедленно связаться с Будапештом и спросить: каковы те новые границы, которые, по мнению Венгрии, могут быть приняты за основу переговоров с Чехословакией? В 18 часов Дарани получил от премьер-министра Белы Имреди следующие директивы: вопрос о Братиславе оставить открытым. В округе Нитры Венгрия готова пойти на уступки так, чтобы линия Братислава – Нове-Замки (rsek jv r) осталась в руках венгров, но в конечном счете и здесь согласны на плебисцит, как и в секторе Йолшвы (Иглавы). И на восток от Кошице готовы на уступки или плебисцит, но Кошице и район западнее должны отойти к Венгрии. Венгрия настаивала на этом решении на основе переписи 1910 года и на проведении его в жизнь в течение недели.

Эти директивы Дарани сообщил Риббентропу в 19 часов. Министр нанес эти новые данные на карту и обещал сообщить их Хвалковскому как свои предложения.[546]546
  OL. К-64. 1939. 7/а. 1109. 1–7.1.


[Закрыть]

Затем начались переговоры Риббентропа с Хвалковским в присутствии Эрдманнсдорфа. Хвалковский заявил, что он не в курсе всех деталей вопроса. По последнему венгерскому предложению на территории Венгрии прибавилось бы к 300 тыс. проживающих там сейчас словаков еще 440 тыс. и 70 тыс. русинов, то есть всего на территории жило бы 810 тыс. словаков и русинов. В такой ситуации словацкая делегация на переговорах в Комарно считала справедливым, если бы на чехословацкой территории после урегулирования спора осталось 300 тыс. венгров. По мнению Хвалковского, словаков трудно будет убедить принять этот вариант. И, как видно из вышеприведенного материала, перед Риббентропом стояла задача предложить новый, более приемлемый для всех вариант и в ходе переговоров чехословаков с венграми решить проблему на двусторонней основе, что он и делал в разговоре с Хвалковским.

Позднее Иоахим Риббентроп позвонил в Рим и ознакомил Галеаццо Чиано с результатами переговоров в тот день в Мюнхене: принимая во внимание, что венгерское правительство теперь заявляет только о прекращении переговоров в Комарно, созыв конференции четырех пока не актуален. Взамен этого германское и итальянское правительства окажут сильное давление на Прагу, чтобы она обратилась непосредственно к Венгрии с новыми «разумными предложениями». И если этот шаг не будет иметь успеха, то тогда венгерское правительство может попросить итальянское и германское правительства о посредничестве, а если и это не поможет, то тогда Венгрия пусть обращается к конференции четырех.[547]547
  Ibid.


[Закрыть]

14 октября, когда Калман Дарани вел переговоры в Мюнхене, начальник канцелярии министра иностранных дел Иштван Чаки вылетел в Рим, где в тот же день провел переговоры сначала с министром иностранных дел Галеаццо Чиано, а затем и с премьер-министром Бенито Муссолини.

Муссолини и на этот раз не скупился на обещания и заверял венгерское правительство в далекоидущей политической, дипломатической и военной поддержке. Он давал разные советы, о которых как о точке зрения Муссолини Чаки доносил в МИД Венгрии, сгруппировав их в семь пунктов. Дуче рекомендовал немедленно потребовать созыва конференции четырех великих держав, указав, что не осталось ни малейшей надежды на возобновление прямых переговоров, а отсрочка решения сопряжена с угрозой миру. Он предлагал Венгрии провести частичную мобилизацию, а о мотивах ее (угроза со стороны Чехословацкой республики) сообщить великим державам и соседям, а также польскому правительству. Он заявлял о готовности дипломатическим путем довести до сведения правительств Югославии и Румынии информацию о мирных намерениях Венгрии. Муссолини поведение Германии в отношении Венгрии считал пассивным.[548]548
  ADAP Ser. D. IV Bd. Dok. 60, 64; DIMK. II. k. 796–797. old.; Венгрия и вторая мировая война. С. 114.; OL. К-64. 1939. 112. 1–3.1.; 01. Szent-Iv nyi. К zirat. 172–173.1.


[Закрыть]

14 октября вечером Чиано пригласил к себе Чаки, который прибыл с посланником Виллани, и спросил: передала ли Венгрия ноту в отношении созыва конференции четырех? Он добавил, что итальянское правительство уже дало указание своим представителям в Лондоне, Париже, Берлине и Белграде сообщить правительствам на местах: готовящаяся нота венгерского руководства всячески поддерживается Италией. В таком духе он переговорил и с польским послом.[549]549
  DIMK. П. k. 799–800. old.


[Закрыть]

Однако активность итальянских фашистских правителей в этом вопросе немедленно была прекращена в тот вечер после звонка Риббентропа из Мюнхена, из которого они узнали о позиции Гитлера. Они тут же посоветовали провести прямые переговоры с чехословацкой стороной, а если это не приведет к быстрому результату, тогда Венгрия пусть прибегнет к германо-итальянскому арбитражу.

Иштван Чаки доносил в Будапешт свои впечатления. Он считал, что итальянцы теперь больше чем когда-либо заинтересованы в сильной Венгрии (это сказал и Муссолини), а в присоединении к Венгрии Закарпатья «видят прямой итальянский интерес». Он высказал убеждение: Италия в силу своих возможностей сделает все в защиту венгерских интересов.[550]550
  Ibid. 800–801. old.


[Закрыть]

Позиция, высказанная Гитлером в переговорах с Дарани, объяснялась тем, что в послемюнхенский период внешняя политика Германии была направлена на ликвидацию Чехословакии и предотвращение любых попыток объединения государств, расположенных к востоку от Германии.

Как видно из сохранившихся документов, цели этой политики были определены совершенно ясно. В меморандуме верховного командования вермахта от 5 октября 1938 года, адресованном министерству иностранных дел, говорилось, что создание компактного блока государств, расположенных на восточных границах Германии и имеющих коммуникации на юго-востоке Европы, не соответствовало бы интересам государства. Следовательно, «создание общей венгеро-польской границы является нежелательным по военным соображениям».

Министерство иностранных дел подготовило для Гитлера меморандум по вопросу Словакии и Карпатской Украины, в котором приводило доводы против автономной Подкарпатской Руси в рамках Венгрии и рекомендовало создать «независимую» Словакию либо оставить ее в рамках Чехословакии. Вот почему Германия в то время не поддержала венгерские претензии на всю Словакию и все Закарпатье. Она считала необходимым сохранить автономную Карпатскую Украину под своим неограниченным контролем, создав таким образом барьер между Польшей и Венгрией, и заставить Венгрию быть более уступчивой по отношению к Германии.

В соответствии с такими планами германское правительство решило поддержать притязания Венгрии на территорию, населенную мадьярами, и стремление Словакии получить автономию, конечно, под своей эгидой, в рамках чехословацкого государства. Это было нетрудно после Мюнхена, когда в Чехословакии к власти пришли немецкие ставленники и она вошла в ряд государств, соревновавшихся между собой за благосклонность гитлеровского режима. Об этих планах поставили в известность германские миссии за границей.

Между тем борьба вокруг Карпатской Украины не стихала. И это станет понятным, если вникнуть в планы Германии. Занавес над этой гитлеровской тайной приоткрыл японский посол в Москве Мамору Сигемицу. Он встретился с венгерским посланником в Москве Михаем Юнгертом-Арноти 14 октября 1938 года перед отъездом на новое место назначения – в Лондон. Об этой беседе сохранились два документа Юнгерта: шифрованная телеграмма с пометкой «только для министра»[551]551
  OL. K-74. 1938. Moszkva. Kimeno. 6610/42. 1–2.1.


[Закрыть] и донесение от 17 октября 1938 года.[552]552
  Ibid. FT. 1938. X-36 202. 181. po1. Fon. 1–3.1.


[Закрыть]

По мнению японского посла в Москве, трудности переговоров в Комарно и препятствия, чинимые Германией в установлении общей венгеро-польской границы, а также неопределенность вопроса о принадлежности Словакии и Закарпатья связаны с факторами, с которыми заинтересованные страны недостаточно считаются. Важнейшими из них, по мнению Сигемицу, являются восточные планы Гитлера, то есть подлежащие решению вопросы находятся по линии, «составляющей направление будущей экспансионистской восточной политики Гитлера».