Текст книги "Цивилизация или варварство: Закарпатье (1918-1945 г.г.)"

В начале телеграммы Чаки сообщал Хори: по имеющейся у него информации из источника, заслуживающего доверия, Польша в ближайшее время организует восстание в Русинии.

Сомнение Чаки в отношении намерений Польши свидетельствует об истинном состоянии дел в венгеро-польских отношениях.

И действительно, польское правительство, усомнившись в готовности Венгрии активно продолжать подготовку к захвату Карпатской Украины, самостоятельно разработало план террористической, диверсионной и пропагандистской деятельности в Закарпатье. План был разработан польскими консулами Мечиславом Халупчинским (Ужгород) и П. Курницким (Хуст – Севлюш) и согласован с присланным по просьбе посланника Казимира Папее в Прагу представителем польского Генштаба полковником Скрдлиджевским в первой декаде января 1939 года. По этому плану диверсионные акции в Закарпатье должны были вестись из двух центров: Ужгорода (уже тогда включенного в состав Венгрии) и Пряшева (оставшегося в Словакии).

Первая акция – пряшевская: политико-агитационная (издание и распространение материалов), устная агитация, направленная на сопротивление населения властям (отказ от платежей налогов, проведение забастовок и демонстраций). Штаб ее в составе Павла Коссея,[754]754
  Павел Коссей в шифротелеграмме венгерского посланника в Праге Яноша Веттштейна министру в Будапешт 30 ноября 1938 года фигурирует как «русинский депутат ЧС парламента» под кличкой Kossay, предлагавший, чтобы Венгрия обещала автономию Подкарпатью при вхождении в ее состав. В то время он очень хотел стать министром в Подкарпатском правительстве. Позднее, точно через два месяца, он фигурирует уже под собственной фамилией в информации заведующего политическим отделом венгерского МИДа Лайоша Кула посланнику в Берлине, согласно которой в период избрания президентом Эмиля Гаху стремились заменить Юлия Ревая на посту министра Коссеем, но тогда это не удалось. Ревай заручился поддержкой Кундта и Хенкке, с чем пришлось тогда считаться премьеру Рудольфу Берану (DIMK. III. k. 190, 409–410. old.).


[Закрыть] Петра Жидовского, Эдмунда Бачинского и Ивана Пещака планировалось разместить в Пряшеве. Коссей назначался руководителем акции в Карпатской Украине, а Жидовский – в Восточной Словакии. Затем намечалось кооптировать в высшее руководство епископа Гайдоша, для того чтобы втянуть в борьбу и духовенство. С ним из Ужгорода поддерживал бы связь Халупчинский, и таким путем передавались бы инструкции по линии Коссей – Жидовский.

До открытия польского консульства в Братиславе контроль возлагался на Курницкого в согласии с польским посольством в Праге. На эту акцию МИД Польши предполагал выделять около 60 тыс. чехословацких корун в месяц.

Руководство акцией в Ужгороде возлагалось на представителя Генштаба Польши, который находился бы в тесной связи с каноником Мариной. В их задачу входило создание в Карпатской Украине конспиративных троек, целью которых было бы осуществление диверсий и террора (нападения на помещения учреждений, казарм сечевиков и так далее), проведение террористических актов против эмигрантов из Галиции, инструкторов из Берлина (исключая нападения на политических деятелей местного происхождения). В Ужгороде планировалось сотрудничество с венграми. В этом центре все расходы возлагались на Генштаб Польши.[755]755
  AAN. MSZ. P III. 1939. 1 c. 49 c. T. I. 5436. K. 3–7.


[Закрыть]

Хотя замысел был глобальным, результаты оказались не очень серьезными. Несмотря на то что задумка находилась под пристальным наблюдением, на ней несколько раз останавливался посланник в Праге Казимир Папее и другие, приводя противоречивые (непроверенные) данные. Наконец Курницкий, на которого была возложена задача координации и контроля за работой «штаба», направил 22 февраля 1939 года пространное донесение в МИД Варшавы «О положении в Карпатской Украине», с которым МИД ознакомил II отдел Генштаба и отдел безопасности МВД.

Курницкий написал его на основе бесед в течение двух недель февраля с Павлом Коссеем и Петром Жидовским в Праге, беседы 19 февраля с Жидовским в Пряшеве и 20-го – со Степаном Фенциком в Берегове. Начал он с того, что сейчас у Фенцика нет конкретной программы, а Коссей и Жидовский не хотят работать вместе, каждый действует по своему плану: Коссей на Руси, а Жидовский – на Пряшевщине.

О Коссее он высказывался нелестно – он был дважды арестован: до и после выборов в сейм. Беседовали с ним Ревай и Климпуш, перетягивали на свою сторон у, предлагали включить в единый список по выборам от русских партий. «С нами, – писал Курницкий, – он работает неискренне, только бы выманить денег». Сразу пришел из тюрьмы и просил согласия прервать работу на две недели. Консулу не оставалось ничего иного, как удовлетворить это пожелание.

Не лучшее представление сложилось у «инспектора» и о Петре Жидовском. Сначала Жидовский говорил, что у него достаточно людей, только бы поляки давали оружие для проведения диверсий, а когда ему сказали, пусть он занимается агитацией и пропагандой (как планировалось), то «смелых» людей у него не оказалось и для того, чтобы переправить литературу через словацкую границу в Карпатскую Украину. Он получил установленную квоту (30 тыс. корун) для печати, но не смог договориться даже со словаками. По приглашению Алексея Геровского собирался ехать в США на съезд, но ему не разрешили. Кто в таком случае будет вести борьбу против украинцев на Пряшевщине? Курницкий писал, что Степан Фенцик полностью дезавуировал ценность работы Петра Жидовского. Курницкий рекомендовал прислать на помощь Жидовскому людей Марины для «уничтожения украинских гнезд» в Бардиеве, Мезилаборце и других местах.

О Фенцике он писал, что тот жаловался на венгров за проведение ими «русинской кампании» и информировал его о том, что просил Коссея возить его газеты в Хуст. В отношении желания Фенцика отметил, что тот хотел бы приехать в Варшаву и написать несколько отчетов о своей работе. Он продолжает поддерживать связь с польским консулом в Ужгороде, а в последнее время и с посланником Орловским в Будапеште. В то же время Фенцик ведет неинтересную игру. Связался с претендентом на российский трон Владимиром, который пообещал ему помощь людьми.

Остановился Курницкий и на внутреннем положении в Карпатской Украине. В отличие от шумихи в печати, по радио, дипломатической переписке о терроре и тому подобном он писал: «Здесь покой и порядок». И отмечал, что растут прочешские симпатии. Чешская полиция и жандармерия уступают место Сечи, влияние которой растет, персонально Климпуша. Но в Сечи есть немецкие инструкторы, писал он. Самые большие трудности у правительства – это финансы.

Наконец, Курницкий информировал свой МИД о создании в Хусте 9 февраля «Антикоммунистической лиги». Председателем ее стал Перевузник, заместителем его – Долинай, секретарем – Химинец. Ревизионную комиссию возглавила Ирина Невицкая, руководитель женского отряда Сечи. Собравшиеся отметили память Евгения Коновальца и Симона Петлюры, направили депеши Андрею Мельнику, Адольфу Гитлеру, Бенито Муссолини, Франсиско Франко и премьеру Японии. На собрании присутствовал начальник штаба Сечи Иван Роман.[756]756
  AAN. MSZ. P III. 1939. 11 c. T. III. 5463. K. 42–49.


[Закрыть]

Молодые сечевики из верхушки организации искали контактов и с мельниковцами. Может быть, Волошин был прав, когда заявлял корреспондентам, что Андрей Мельник в Закарпатье не был. Связано это было с тем, что после гибели Евгения Коновальца, когда руководство перешло к Мельнику, он проявлял беспрецедентную осторожность. Представитель Венгрии в Берлине сообщал, что Мельник, возможно, самая законспирированная личность в Берлине. Поэтому местной власти (Волошину) пришлось в основном сотрудничать с галицкими националистами, заполонившими Закарпатье. В начале марта 1939 года начальник пограничной охраны II отдела Генштаба сообщил в МИД Польши, что с сентября 1938 по февраль 1939 года около 600 польских граждан – украинцев – тайно выехали в Закарпатскую Украину, потом, после службы в Сечи, нелегально возвратились в Польшу. Они разочаровались политическим и экономическим положеним этого края, утверждал автор информации, часть из них выдворена правительством Карпатской Украины. На следующий день уже начальник II отдела Генштаба сообщил в МИД, что поступили сведения только о трех возвратившихся, что они завербованы и высланы в Польшу для диверсионной работы. В этом документе содержится примечание, согласно которому большая часть молодых украинцев, желавших нелегально выехать в Закарпатскую Украину, задержана на границе, а тех, которые переходят границу, чехи помещают в концентрационный лагерь (Думен) или выдают польским властям.[757]757
  Ibid. K. 79, 89–91.


[Закрыть]

В январе 1939 года польский МИД получил материалы от своего посла в Риме Вьенявы Длугошовского о пребывании в Риме Петра Кожевникова, назвавшегося корреспондентом газеты «Дальний Востокъ» (Харбин). В действительности он был агентом гестапо. Разъезжая по странам, он узнавал позицию правительств и эмигрантских кругов в отношении украинского вопроса. В Рим приехал из Женевы, где часто посещал Николая Ливицкого. Там они обсуждали высказывание Гитлера 1932 года о его намерении образовать независимую Украину, находящуюся в «военном и политическом союзе с Германией», поэтому он противится установлению общей польско-венгерской границы. К тому же Кожевников считал себя наследником Коновальца, который якобы заменил находившегося в Берлине на нелегальном положении Ярия.

В этих материалах есть сведения о пребывании в Праге атамана донских казаков П.Х. Попова. Он появился в Праге 30 декабря 1938 года. На банкете в честь Попова, на котором присутствовали также представители украинской эмиграции в Чехословакии и в Карпатской Украине, он так сформулировал свою политическую программу: прежде всего освобождение своих краев – Дона и Кубани – в сотрудничестве с украинцами. Выступавшие с приветствиями Попова 1 января 1939 года ст. Каледин и инженер Глазков пропагандировали цели казаков-националистов. Это продолжалось и на состояшемся 6–7 января в Праге с участием Попова окружном съезде донских казаков, проживавших в Чехословакии. На съезде принята резолюция, отразившая взгляды казаков-националистов. Главным врагом была определена коммунистическая власть. В ближайшие дни было намечено нанести визиты министру иностранных дел Франтишеку Хвалковскому и премьеру Карпатской Украины Августину Волошину.

Тогда в Праге было принято решение утвердить полномочными представителями казаков эмигрантов в Болгарии – Евсинова, в Париже – Алимова, в Германии – Овсяника, в Италии – Посохова, в Польше – Тулаева.[758]758
  Ibid. T. II. 5462. K. 55–63.


[Закрыть]

Польский посланник в Праге Казимир Папее выслал в свой МИД запись беседы, состоявшейся 7 февраля, консула Курницкого с Николаем Ливицким (сыном Андрея Ливицкого[759]759
  Об Андрее Ливицком см: Михутина И.В. О происхождении и судьбах украинской политической эмиграции. 1920–1945 гг. // Национальный вопрос в Восточной Европе: Прошлое и настоящее. М., 1995. С. 140–141.


[Закрыть]), который в январе около трех недель находился в Хусте, затем неделю в Берлине и около двух – в Праге. В беседе были затронуты взаимоотношения Волошина – Ревая с мельниковскими организациями. Ливицкий считал, что Волошин и Ревай вели с ними борьбу из-за боязни, что те могут захватить власть, но наконец они ее поделили. Волошину и Реваю досталась политическая власть, а мельниковцам – Сечь и вооруженные группы.[760]760
  AAN. MSZ. P III. 1939. 11. c. T. III. 5463. K. 1–4.


[Закрыть]

Польша при разработке карпато-украинской политики защищала прежде всего собственные интересы. Она боялась влияния украинских националистов Закарпатья на украинское население Польши, насчитывавшее в Восточной Галиции миллионы человек. В архиве МИД Польши сохранились записи («Пометки из Хуста»), составленные в Варшаве 20 января 1939 года. В них констатировалось: цель руководства Карпатской Украины – создание Великой Украины. Ее поддерживает Берлин. Это пока не актуально, но немцы все сосредоточивают там. Бюро Генриха Гиммлера направляет внешнюю политику, бюро Альфреда Розенберга оказывает помощь Сечи. Исполнителями планов немцев на территории Карпатской Украины являются Августин Волошин, братья Бращайки, В. Комаринский и братья Климпуши. За инструкциями в Германию ездят Ревай, Комаринский, Иван Рогач, а прямо в Хусте их передает германский консул Гоффман.

В тех же записках говорится и о выводах германских геологов об отсутствии в Карпатской Украине богатых залежей сырья и минералов. Планы же экономического строительства – одни разговоры. Даже в условиях бездорожья строительство железной дороги Пряшево – Гуменное – Перечин – Свалява – Довгое – Хуст вестись не будет – оно обошлось бы очень дорого.

Местное население легко поддается агитации при обещании радикальных перемен. Оно поддерживает и планы превращения Карпатской Руси в Пьемонт украинского движения за независимость.

Там же отмечалось, что влияние Венгрии падает не только в результате украинской пропаганды, но и из-за плохого экономического положения на территориях, отошедших по первому Венскому арбитражу к Венгрии. По сравнению с чехословацким периодом идет заметное удорожание жизни. Снабжение товарами на Руси, писал составитель справки, неплохое, в основном налажено из Румынии.[761]761
  Ibid. 1 c. 49. c. T. I. 5436. K. 9–11.


[Закрыть]

Польша, точнее ее министр иностранных дел Юзеф Бек, поддерживала Венгрию в ее стремлении захватить Карпатскую Украину, но и то половинчато, предполагая часть этой территории заполучить для своего союзника – Румынии. Но в Польше были и другие внушительные силы, которые считали, что для Польши было бы полезно самой овладеть этим краем.

Так, 24 февраля 1939 года группа депутатов и сенаторов Польского сейма (16 подписей)[762]762
  Cапойца депутат или сенатор польского сейма, Чадек, Гурский, Жибарский, Островский, Яворский, Бартошек и другие. (aan. msz. p iii. 1939. 11 c. t. iii. 5463. k. 96.)


[Закрыть] из юго-восточной части страны направила меморандум военному министру генералу Тадеушу Касижицкому и в тот же день и президенту республики. 10 марта военный министр направил этот текст в МИД Польши. Там сделали пометку, что меморандум отражает общественное мнение и настроение палат сейма.[763]763
  AAN. MSZ. P III. 1939. 11 c. T. III. 5463. K. 186.


[Закрыть]

Авторы меморандума восклицали: что происходит (в Польше) – украинские депутаты подали в сейм требование о предоставлении автономии. Закарпатская Украина,[764]764
  В польских документах и печати Карпатская Украина упоминалась как Закарпатская Украина.


[Закрыть] с ярым врагом Польши Августином Волошиным, превратилась при поддержке Германии в Пьемонт Великой Украины, и если учитывать выступления и статьи Альфреда Розенберга, Германия пойдет на Польшу для создания Великой Украины. Если Польша заняла бы Закарпатскую Украину тогда, когда Германия – Судеты, то у Волошина не было бы 90 % голосов (на выборах в сейм) и откликов во всем мире с картами Великой Украины, куда включен и Краков.

Этот очаг войны надо потушить. И авторы меморандума предлагали, как именно: «наше войско и правительство должны занять Закарпатскую Украину». Мы сначала, продолжали они, мыслили разделить этот край между Польшей, Румынией и Венгрией, но ход событий убедил нас, что это не решение проблемы и «Польша должна занять этот край полностью» по следующим причинам.

Во-первых, назревает конфликт оси Берлин – Рим – Токио, как и конфликт оси Париж – Лондон – Вашингтон. Нам нужно определить, какую позицию занять нам. Во-вторых, нельзя допустить, чтобы Германия захватила Словакию и Закарпатскую Украину, а также Буковину и Бессарабию. По мнению членов Польского сейма, Карпаты – линия обороны лишь в том случае, если обоими склонами их владеет одно государство (Австрия владела Галицией), и для защиты с юга «нам нужно занять не только Закарпатскую Украину, Словакию, но и часть Австрии». Они обращали внимание своих оппонентов: не надо бояться, что «захват Закарпатской Украины прибавит Польше новые хлопоты», ибо она представляет угрозу для польской безопасности независимо от того, кому она достанется: Чехословакии, Венгрии или Румынии, которые находятся под влиянием Гитлера. «Закарпатская Украина станет безопасной в одном случае – если ее захватит Польша».[765]765
  AAN. MSZ. P III. 1939. 11 c. T. III. 5463. K. 102.


[Закрыть]

Что касается проблемы с населением – там, где 6 млн. русинов, будет и 6,5 миллиона. Это ничего не меняет. Раз у нас есть Пинское, Волынское, Тернопольское, Львовское и Станиславское воеводства, в основном населенные украинцами, то будет еще одна аналогичная административная единица. Причем, замечают они, это немалые хлопоты, но в то же время еще большие выгоды, большие, чем владение колониями. (Индию и другие колонии Англия считает драгоценным кладом.)

Кроме стратегической стороны, авторы излагали свои взгляды на экономические выгоды, подчеркивая: Подкарпатская Русь «очень богатый край». В Южных Карпатах в долине Тисы много прекрасных уголков отдыха. Минеральные воды. Климат. Около Севлюша, Хуста, Мукачева много винограда и других фруктов. «Подкарпатская Русь может стать большим огородом для Польши». Определяется это в очень многих миллионах злотых.

Богатые леса, две большущие химические фабрики. Соль в Солотвино и другие руды. Гранитовые скалы для строительства дорог. Есть залежи марганца, меди и серебра. Тиса – рыбная река. «Это здоровье, замешанное на золоте». В меморандуме описан венгерский гнет, бедность населения – дома без пола, постелей и так далее, и сделан вывод: присоединение Закарпатской Украины к Венгрии было бы несчастьем для народа, что вызовет будущий бунт.

Когда Польша овладеет Закарпатской Украиной, то она «станет нашим часовым („czujka“) за Карпатами». «Наша армия и администрация были бы глазами и ушами Речи Посполитой».[766]766
  Ibid. k. 103–104.


[Закрыть]

Поскольку природные богатства этой земли велики, а плотность населения невысока, к тому же край лишен права иметь свою интеллигенцию, так что даже при предоставлении населению полного культурного и хозяйственного развития можно было бы на территории Закарпатской Украины в кратчайший срок поселить по крайней мере 100 тыс. поляков (войско, полиция, администраторы, инженеры, дорожные техники, учителя общих и средних школ, врачи, лесная и пограничная служба, различные общественные службы: железная дорога, почта, банки и так далее. Не менее шахтеров, квалифицированных рабочих, огородников, ремесленников). «Без больших расходов на этой территории можно иметь большие результаты».[767]767
  Ibid. k. 94–95. 0


[Закрыть] В случае войны население этой территории увеличило бы мощь «нашей армии». Четыре железнодорожные линии связывают этот край с Польшей. «Живет там очень добрый мирный народ, называется русинами».[768]768
  Ibid.


[Закрыть]

Так откровенничали парламентарии Польского сейма из OZN, то есть крайне правые из эндеции. Действия, предпринятые польским правительством, особенно министром иностранных дел Юзефом Беком, свидетельствуют, что через несколько дней оно не только поддержало претензии Венгрии на Карпатскую Украину, но и настойчиво добивалось уступить восточную часть своему союзнику Румынии, да и само готово было (даже был такой приказ) занять район Ясиня.

На территории, перешедшей к Венгрии, активно продолжал действовать Степан Фенцик. Он переправлял пропагандистскую литературу из Берегова, Мукачева и Ужгорода в Карпатскую Украину, передавал своим сторонникам инструкции, как вести подпольную работу и борьбу против правительства Августина Волошина. Он также издавал там на венгерские деньги газету «Карпато-русскій Голосъ» и пытался другими путями оказывать влияние на жизнь в оставшейся в составе Чехословакии Карпатской Украины. Красноречиво о кредо и действиях Фенцика в это время свидетельствует его письмо (инструкция), адресованное Эмилю Мине и Ивану Ковачу. Принес его из Берегова в Севлюш польский консул П. Курницкий. Фенцик в нем просил адресатов отвечать ему в Севлюше через Кароя Хокки, а в Праге через Яноша Эстерхази, депутата чехословацкого парламента, представителя венгров в Словакии. Он намекнул и на то, что те окажут им «моральную и материальную» помощь. Поскольку он вел борьбу не только против украинцев, но и против своих конкурентов в услужении хортистской Венгрии, то поставил на одну доску украинцев и куртяковцев, то есть сторонников Автономного земледельческого союза Андрея Бродия, утверждая, что и те и другие «вели русинскую политику, продали наш народ и не хотят автономию». И не забыл прихвастнуть, что он в Венгрии пользуется «не только самым большим авторитетом», но и работа его признана во всех отношениях, и якобы он является «доверенным самых ответственных лиц».

Не забыл он и еще двух политических противников – лидера социал-демократической партии Юлия Ревая и Юлия Бращайко из народно-христианской партии – членов правительства Августина Волошина, утверждая, что те ведут переговоры с Венгрией, и рекомендовал, воспользовавшись этим, компрометировать их. И вообще украинцы не имеют уже никакого значения после того, как вопрос Великой Украины стал неактуален. Юзеф Бек тоже договорился с Адольфом Гитлером и только последний вопрос – о Подкарпатской Руси – остался открытым. Он будет решен арбитражем или плебисцитом. «И если бы это скоро не наступило, то мы готовим восстание и с оружием в руках будем защищать Подкарпатскую Русь… Русская Белая гвардия, до 40 тыс. человек, идет с нами. В Америке мы имеем до 100 тыс. чернорубашечников…» Своим сторонникам он давал задание «организовать русскую фашистскую или национальную партию», если нельзя легально, то в подполье.

Он сообщал, что они, кроме газеты, переправляют в Карпатскую Украину из Венгрии тысячи листовок, и предлагал договориться с консулом, когда и кто получал бы все это. Кроме того, он просил материалы для своей газеты и рекомендовал на месте совместно «с другими русофильскими партиями издавать газету».

С целью конспирации Фенцик предложил в письмах писать вместо «польский консул» – Шварц, вместо «венгерский консул» – Вайс, а вместо «русские эмигранты-фашисты» – Фекете.

Фенцик сообщал и о своих связях за рубежом: Ира Лонгин и русские эмигранты-фашисты в Белграде и Париже помогают нам, и вы можете действовать через них.[769]769
  Ibid. k. 51–52.


[Закрыть]

В уже упоминавшемся письме председателю Венгерского национального совета Эндре Корлату Степан Фенцик сообщал: он остается в Ужгороде как вождь карпаторусских националистов в эмиграции и предпримет все, чтобы Карпатская Русь как федеративное государство или как территориальная автономная единица с полными правами самоуправления была присоединена к Венгрии.

После Венского арбитража Фенцик в письме премьер-министру Венгрии Беле Имреди и статс-секретарю канцелярии премьер-министра Тибору Патаки предлагал себя в качестве посредника при переговорах с теми поляками, которые ратовали за установление общей польско-венгерской границы, рекомендовал отказаться от лозунга «От Попрада до Ясиня», заменив его лозунгом «От Ужгорода до Ясиня». Он предлагал организовать польские и венгерские «сабад чапаток» – «вольные отряды» (и без его участия уже существовавшие), которые маскировались бы под карпаторусских повстанцев, и настаивал на прекращении употребления названий «русин» и «рутен» как синонимов «украинец», а в печати и по радио употреблять «карпаторус».

Выступая на пресс-конференции, Фенцик утверждал, что в политической жизни Подкарпатья (имея, по-видимому, в виду территорию, отошедшую по Венскому арбитражу к Венгрии) существуют два направления. Во главе одного стоит Андрей Бродий, его поддерживают Йожеф Иллеш, Шандор Странявски и старые либеральные реакционеры, а также статс-секретарь Тибор Патаки. Другое представлено «чернорубашечниками», представителями правых, их возглавляют Фенцик и фашисты.

Журналисту будапештской газеты Фенцик рассказывал, как он будет представлять в венгерском парламенте (мандат в который хортисты дали ему без проведения выборов, всего в палату представителей с территорий, перешедших к Венгрии по решению Венского арбитража, были приглашены 17 человек во главе с Андором Ярошем) «самостоятельный карпато-русский народ». Сообщил он и о том, как подал меморандум премьер-министру Беле Имреди, где «все осветил», и продолжал: «Я представитель самостоятельного народа, представитель карпаторусского национализма, противостоящего всякой подрывной работе, большевизму и разрушению». Журналист (в своей статье) расхваливал его как человека высокой культуры, говорившего на восьми языках, как прихвастнул ему Фенцик, на которого уже четыре раза покушались.[770]770
  Hétfoi Hirek. – 1938. – 28.11.


[Закрыть]

В одной из газет была опубликована статья о том, как он привел «делегацию» к премьеру Имреди с целью «засвидетельствовать верность регенту и правительству».[771]771
  Függetlenség. – 1939. – 02.02.


[Закрыть]

10 февраля 1939 года в румынской газете Тribunа, издававшейся в городе Клуж, была опубликована статья об угнетении русинов в Венгрии на территориях, отошедших к ней по первому Венскому арбитражу. Степан Фенцик выступил с опровержением, которое опубликовали почти все центральные газеты. Он отрицал, что венгры насаждали венгерский язык и запрещали карпато-русский. Он оперировал вымышленными цифрами о численности русинов и наличии народных (начальных) и средних школ различных профилей.[772]772
  Pester Lloyd – 1939. —12.02; Új Magyarság – 1939. – 12.02; Nemzeti Újság – 1939. – 12.02.


[Закрыть]

Последняя статья Степана Фенцика, включенная в досье венгерского МИДа, – это интерпелляция, поданная в парламент Венгрии, о карпато-русской проблеме, «которая угрожает спокойствию Венгрии и Европы». Он остановился на двух вопросах: выборах в Карпатской Украине (12 февраля 1939 года) и присоединении Венгрии к антикоминтерновскому пакту. Фенцик подчеркивал, что «карпато-русскому народу» до сих пор не дали права на самоопределение. 8 октября было образовано первое карпато-русское правительство. Беда пришла тогда, когда генерал Ян Сирови назначил премьером Подкарпатской Руси Августина Волошина (Фенцик в новое правительство не вошел), и Фенцик утверждал, что тот якобы был «известен сочувствием украинским коммунистам». Конечно, это было не так. Фенцик настаивал на установлении общей венгеро-польской границы. Рутения – мост между Будапештом и Варшавой, а не Прагой и Москвой, восклицал он. При чешской системе Подкарпатская Русь была хорошей почвой для постоянной подпитки большевизма.

Далее Фенцик писал: нужно с большой радостью приветствовать польско-румынское соглашение об устранении Волошина и Ревая от представительства Закарпатья. Да и непонятна дружба германского консула Гоффмана с Волошиным. Затем он подверг критике употребление термина «Карпатская Украина». Десять лет тому назад газеты ничего не знали о Карпатской Украине, а писали только о Карпаторусланде, и утверждал: «Диалект руського народа не украинский, и русины не украинцы».

Из Русинска невозможно сделать вторую Македонию. Польские, американские, итальянские, английские и французские газеты, говорил он в своем выступлении в палате представителей венгерского парламента, признали подтасовку выборов в сейм Карпатской Украины 12 февраля, а немецкие газеты, главным образом Völkischеr Веоbасhter и Gränzbotе, пишут о великой победе Волошина[773]773
  По официальным данным, в выборах приняли участие 92,5 % имевших право голоса, за единый список Украинской национальной обороны проголосовало 92,4 % принявших участие. (Карпатская Украина. Ужгород, 1999. с. 104.)


[Закрыть] и об «освобождении угнетенного народа из многовекового венгерского рабства».[774]774
  Magyar Nemzet. – 1939. – 09.03.


[Закрыть]

Этот вопрос поднимал 18 февраля Деме Стояи в беседе со статс-секретарем германского МИДа Эрнстом Вайцзеккером, жалуясь на Völkischеr Веоbасhter за опубликованную в ней 15 февраля 1939 года статью о выборах в сейм Карпатской Украины, «не служащую совместно определенным целям венгеро-немецкой дружбы», и подверг критике венское руководство и венскую печать. Он приложил вырезку из газеты и ответ на нее в выходившем в Будапеште полуофициозе МИД Венгрии на немецком языке «Пестер ллойд». В этой статье позиция «Пестер ллойд» и Венгерского телеграфного агентства по поводу шума вокруг выборов в Карпатской Украине подвергнута критике. Статья утверждала, что 93 % голосов, поданных за правительство, не подлежат сомнению, и критиковала агентство за информацию о так называемом терроре выборов системы Волошина, а также за нападки «Пестер ллойд» на выборы за допуск только единого списка по образцу Германии и Италии. Статья защищала Волошина, который «десятилетиями боролся за свободу Украины». Там же указывалось, что Венский арбитраж урегулировал вопрос и нечего из-за общей венгеро-польской границы заниматься аспирацией. Венгерский ответ был опубликован на следующий день в вечернем выпуске газеты. В нем приводятся ссылки на польскую и английскую печать, придерживавшиеся противоположных взглядов, и подчеркивалось, что Венгрия требовала плебисцита. Информировавший об этой полемике свой МИД венгерский посланник в Будапеште Леон Орловский обратил внимание на то, что венгерская пресса до возвращения Иштвана Чаки из Берлина не затрагивала вопрос Карпатской Украины.[775]775
  DIMK. III. k. 478. old.; AAN. MSZ. P III. 1939. 11 c. T. II. 5462. K. 130–131.


[Закрыть]

В одном из донесений о беседе с Августином Волошиным в Хусте польский консул в Севлюше сообщал, что Волошин часто и с ненавистью упоминал Фенцика. Волошин рассказывал о том, как комиссия по демаркации границы предлагала ему выдать Фенцика, но он отказался, так как не знал, «что бы мы с ним делали». Консул доносил в Варшаву: «положение Фенцика в Венгрии не ахти какое», влияние он теряет, его теснят куртяковцы. Консул Курницкий предлагал выслать Фенцика в США для ведения там пропаганды – это все, на что он способен. Он рекомендовал также использовать в США и Алексея Геровского.

Курницкий предлагал также с целью прекращения антипольской деятельности в Закарпатье (в связи с усилением украинского влияния) снять лозунг польской пропаганды о присоединении Карпатской Украины к Венгрии (ибо возвращавшиеся из Венгрии говорили о беспорядках, дороговизне и тому подобных вещах) и заменить его лозунгом «автономия местным руснякам».[776]776
  AAN. MSZ. P III. 11 c. T. I. 5461. K. 94–95.


[Закрыть]

Фенцик, говоря о двух течениях в политической жизни Закарпатья, как отмечалось выше, первым назвал Андрея Бродия. Речь идет о первом премьер-министре Подкарпатской Руси, который так откровенно лоббировал интересы Венгрии, что тогдашнее чехословацкое правительство сняло его с этого поста и арестовало. Некоторое время он просидел в пражской пересыльной тюрьме. Но пришедшие к власти Эмил Гаха, Рудольф Беран и Франтишек Хвалковский подошли к нему с иной меркой, даже посещали его в тюрьме, а затем, 11 февраля, освободили и послали на отдых в Карловы Вары.

Польский посланник Казимир Папее сообщал из Праги в МИД Польши 4 марта 1939 года: «По нашему совету 3 марта Андрей Бродий явился на аудиенцию у президента Чехословакии Эмила Гахи и тайно был им принят. Бродий предложил Гахе аннулировать выборы в сейм Карпатской Украины (проведенные 12 февраля), назначить там временное правительство чиновников с целью проверки в крае украинских эмигрантов». Президент Гаха посчитал предложение Бродия важным и обещал обсудить и решить проблему в правительственных кругах.[777]777
  Ibid. 1 c. 49 c. T. I. 5436. K. 38.


[Закрыть]

Посланник информировал Юзефа Бека о дальнейших планах Андрея Бродия – в ближайшие дни он хотел поехать в Венгрию как частное лицо и принять там мандат депутата венгерского парламента.[778]778
  Ibid.


[Закрыть]

Информация оказалась точной. Уже 7 марта в венгерских газетах появилось сообщение о приезде Бродия в Ужгород. Его приветствовал каноник Александр Ильницкий, а от имени Автономного земледельческого союза – партии, которую Бродий возглавлял (в Чехословакии), – Йосиф Каминский, после чего присутствовавшие на вокзале организовали шумный митинг.[779]779
  Függetlenség. – 1939. – 07.03.


[Закрыть]

Андрей Бродий, таким образом, за неделю до начала оккупации Карпатской Украины включился в открытую борьбу за присоединение ее к Венгрии. Пропаганда, которая велась там, была рассчитана на великие державы, и включение в нее на стороне хортистов известных с чешского периода политических деятелей оказалось для них большим подспорьем. Они утверждали, что население Карпатской Украины якобы страстно желает присоединиться к Венгрии.

В партии Андрея Бродия, Автономном земледельческом союзе, состоял и депутат чехословацкого парламента Юлий Фелдеши. Он тоже обосновался в Ужгороде и оттуда прибыл в венгерский город Печ «навестить знакомых», где дал интервью газете Esti újság. Он говорил уже о трех направлениях или течениях в политической жизни Закарпатья: руськом (к которому он отнес бродиевцев), великорусском (Фенцик) и украинском (Волошин). (Однако он был плохо осведомлен: к этому времени в Карпатской Украине уже не было ни Бродия, ни Фенцика, все политические партии были распущены и образована одна, поддерживавшая правительство Августина Волошина, – Украинское национальное объединение.)