Текст книги "Цивилизация или варварство: Закарпатье (1918-1945 г.г.)"

Карпатская Украина, как отмечалось выше, была аннексирована Венгрией с благосклонного согласия Гитлера. Иначе обстояло дело с притязаниями хортистов на захват Словакии. Нацистское правительство Германии намерено было приберечь Словакию для себя как плацдарм для нападения на Польшу. Одновременно руководство Германии и Италии дало понять представителям венгерского правительства, что в недалеком будущем намечается захват и расчленение Югославии, если она не будет поддерживать их политику. Участие же Венгрии в этом акте агрессии открывало перед ней перспективу на определенные территориальные «приобретения»,[861]861
  Ibid. K-64. 1939. 23. 426. 1–16. 1.


[Закрыть] хотя Венгрия в переговорах с Югославией уже обещала на определенных условиях отказаться от своих территориальных претензий к своему южному соседу.

Кроме того, новый венгерский премьер-министр Пал Телеки, как известно, был сторонником балансирования между германо-итальянским блоком и Англией и Францией. Вследствие этого он считал, что Венгрия должна осуществлять захваты в тех странах, которые хотя и являются жертвами германской и итальянской агрессии, но в территориальной целостности их «не заинтересованы» западные державы, в особенности Англия. Такой страной была Чехословакия. Телеки и его сторонники из правящей «венгерской партии жизни» не церемонились при захвате Карпатской Украины и усиленно добивались присоединения словацкой территории или (после вхождения германских войск в западные ее части) хотя бы Восточной Словакии.

О заранее запланированной этой акции свидетельствует и задача, поставленная перед частями 8-го корпуса венгерской армии, осуществлявшими захват Карпатской Украины. Начальник Генштаба Хенрик Верт 15 марта так определил зону его военных действий: от румынской границы на востоке и до линии в Восточной Словакии: Собранцы – Есенёремете – Такчань – Надьполань. Командный штаб перемещался в Чоп.[862]862
  DIMK. III. k. 578. old.


[Закрыть]

На следующий день Чаки сообщал посланнику в Берлин, что словаки со всех сторон жалуются на венгерские войска, нарушающие словацкую границу, и поручил Деме Стояи сообщить Иоахиму Риббентропу, что это незбежно необходимо в Ужанской долине и будто бы этим венгры ни в коем случае не собираются поставить их перед свершившимся фактом (речь шла о несольких километрах) и просил успокоить словаков, что после завершения военных действий словаки с венграми совместно решат вопрос границы, как это было на юге Словакии после Венского арбитража.[863]863
  Ibid. 588. old.


[Закрыть]

18 марта Иштван Чаки поручил Деме Стояи передать Иоахиму Риббентропу ноту, где доводил до его сведения, что захват Карпатской Украины завершен и Венгрия намерена вступить в переговоры со словацким правительством для урегулирования границ между Словакией и Карпатской Украиной. Воспользовавшись тем, что между ними официально границы никогда не было, а в 1919–1939 годы она условно проходила по административным границам округов западнее реки Уж, почти по самой реке, территориальные споры между местной властью Подкарпатской Руси, а затем и Карпатской Украины с руководством Словакии продолжались. Переговоры на уровне министров ни к чему не привели. Пряшевщина до Попрада в то время была заселена русинами (то есть украинцами). На эту территорию и претендовало правительство Подкарпатской Руси.

После захвата Карпатской Украины, получив в наследство этот нерешенный вопрос, хортисты решили послать свои войска на территорию, называвшуюся Восточной Словакией.

В Карпатской Украине еще продолжалась зачистка, когда на имя премьера Пала Телеки пришла телеграмма из Нью-Йорка от председателя и секретаря (Ивана Поппа и Алексея Геровского) Карпаторусского союза в США – провенгерской организации сторонников Андрея Бродия – с предложением присоединить словацкие территории комитатов Унг-Земплен, Шарош и Сепеш, заселенные русинами, к Венгрии. В ответной телеграмме Иштван Чаки через генерального консула в Нью-Йорке просил своего ставленника Геровского аналогичные телеграммы направить Гитлеру, Муссолини, Беку, правительствам Франции, Англии и США.[864]864
  Ibid. 609–610, 637. old.


[Закрыть]

В тот же день, 21 марта, Иштван Чаки шифрограммой просил посланника Андраша Хори доверительно сообщить Юзефу Беку о намерении, отодвинув границу на запад, поставить мировую общественность перед свершившимся фактом. На границе Словакии обстановка неспокойная, идут столкновения. Венгерская армия начнет наступление и остановится в зависимости от складывающихся обстоятельств.[865]865
  Ibid.IV. k. 109. old.


[Закрыть]

К 22 марта Хори начал подозревать, что у польского руководства сложилось мнение о договоренности между Германией и Венгрией о расчленении Словакии. В интересах Польши было бы присоединить всю Словакию к Венгрии.[866]866
  Ibid.III. k. 651. old.


[Закрыть] На запрос Варшавы, были ли планируемые Венгрией военные действия против Словакии предварительно согласованы с Адольфом Гитлером, Иштван Чаки 24 марта поручил Андрашу Хори заявить следующее: между Венгрией и Германией в отношении Словакии не было даже и попытки достичь соглашения. Но учитывая, что «русино-словацкая граница всегда была спорной», он только дал указание занять важные стратегические пункты в Ужанской долине «для защиты проходящей там железной дороги».[867]867
  Ibid.IV. k. 109. old.


[Закрыть]

Это было не так. Об этом свидетельствует несколько документов. В том числе шифротелефонограмма венгерского посланника в Берлине Деме Стояи, в которой он лично сообщил министру 22 марта в пять часов после обеда в отношении «русинско-словацкой границы», что «малое решение» можно осуществить. Через час он в шифротелеграмме разъяснил: под «малым решением» нужно понимать ту линию, которую премьер-министр граф Пал Телеки начертил мне на карте и начальник Генштаба продиктовал мне вечером 23-го как таковую, которой достигли в тот день венегерские войска. Эта линия в общем соответствует той, которую посланник как «малое решение» показал 22 марта Риббентропу и передал ему, нанесенную на карту. Он высказал свое мнение, что немцы не будут возражать и против того, если венгры в ходе мирных переговоров внесут в нее коррективы в свою пользу.[868]868
  Ibid.III. k. 672–673. old.


[Закрыть] Когда это произошло, Риббентроп отмахнулся от претензий словаков, якобы не в его силах заставить венгров пойти им на уступки.

Продвижение венгерских войск с боями на запад от Ужгорода началось 23 марта. Чаки позаботился и о том, чтобы эта операция широко освещалась по радио в отдельных странах. В телеграммах, переданных из Будапешта в Хельсинки, говорилось о боях в восточной части Словакии с применением артиллерии и авиации. Сообщалось о налетах словацкой авиации «на открытые венгерские города»: Великий Березный, Собранце, Ужгород. Почти все словацкие самолеты были сбиты. Венгерская авиация в отместку бомбила аэродром в Иглаве (Иллаве). Приводились данные об убитых и раненых.[869]869
  OL. K-89. 1939. 400. 4–5. 1.


[Закрыть]

В одной из телеграмм в Варшаву в адрес Андраша Хори Иштван Чаки писал: «Я остановил наступление венгерских войск в Словакии в связи с бурными протестами немцев и словаков. Во-первых, потому, что не хочу обострять венгеро-словацкие и венгеро-германские отношения», а во-вторых, по мнению венгерских военных специалистов, «мы достигли стратегической цели». Чаки также сообщал о своем намерении добиться дальнейших территориальных приобретений путем предстоящих мирных переговоров со словаками.[870]870
  DIMK. IV. k. 109. old.


[Закрыть]

Совершенно иное содержание было в телеграммах Иштвана Чаки для информации мировой общественности. В одной из них, посланной на радио Финляндии, он якобы искал контакты с правительством Братиславы с предложением создания двусторонней венгеро-словацкой комиссии для определения окончательной границы между Карпатской Украиной и Словакией.[871]871
  OL. K-89. 1939. 400. 9. 1.


[Закрыть] В другой – приглашал словацкую делегацию в Будапешт для переговоров в надежде в ближайшее время установить и границу в Восточной Словакии. Он заверял в доброжелательных намерениях в отношении Словакии.[872]872
  Ibid. 7.1.


[Закрыть] В телеграмме, опровергающей публикации в мировой печати, что венгерские войска якобы отступили с занятых 23 марта территорий Восточной Словакии, Чаки утверждал: правда заключается в том, что венгерские части, несмотря на наступление словацких регулярных войск, ни на шаг не отступили со своих позиций. «Это сообщено для сведения, – продолжал он, – с тем чтобы давать только информацию без комментариев».[873]873
  Ibid. 6.1.


[Закрыть]

Под давлением Германии 28 марта начались венгеро-словацкие переговоры. В их результате Венгрия аннексировала полосу в 20 километров западнее реки Уж в Восточной Словакии.[874]874
  DIMK. IV. k. 127. old.


[Закрыть] На севере у польской границы она достигла 30 километров. Переговоры завершились 4 апреля, в результате венгры, как и предполагали, добились введения своих войск еще в несколько населенных пунктов. К Венгрии был присоединен Собранецкий округ и часть округа Свина – 74 села, населенные преимущественно украинцами.[875]875
  Закарпаття під Угорщиною. С. 40.


[Закрыть]

Германия сдерживала противоречия между Венгрией и Словакией, и в то же время, как свидетельствует дипломатическая переписка между Будапештом и Римом, немцы настраивали словаков и венгров друг против друга, но следили за тем, чтобы споры не доходили до конфликтов. Антивенгерскую пропаганду в Словакии вели и представители немецкого национального меньшинства, в частности Франц Кармасин, призывая присоединить к Словакии такие города трианонской Венгрии, как Вац и Эстергом.[876]876
  OL. K-63. 1939. 65. 583. 1–3. 1.; 668. 1–2. 1.


[Закрыть]

В одной из телеграмм (28 марта) из Лондона посланник Дьёрдь Барца сообщал в Будапешт: акция Венгрии в Карпатской Украине и Словакии встретила понимание как в общественном мнении Англии, так и в официальных кругах.[877]877
  DIMK. IV. k. 122. old.


[Закрыть]

В другом уже упоминавшемся выше донесении он писал: «…для полноты добавлю, что Артур Кадоган, Р. Ванситтарт и другие из Форин-офис дали мне ясно понять, что чем больше территории Закарпатья мы присоединим, тем больше они будут рады этому», и делал вывод: «Наша военная акция на рутенской земле и наше продвижение с оружием в руках в Словакии (на русинско-словацкой границе) здесь в самых широких кругах вызвали сочувствие». Для венгерского посланника в Лондоне, знакомого с истинным ходом событий, державшихся в тайне от непосвященных, кажутся странными и невероятными его слова. Но среди англичан, «не знаю откуда», может быть, из пештских источников, распространилась точка зрения, согласно которой «рутенскую акцию мы провели без разрешения и даже без ведома немцев…»

Барца продолжал: «Я многократно слышал, что Венгрия была единственной страной, которая без предварительного разрешения Германии и даже против воли немцев осмелилась взяться за оружие и проявила достаточно смелости действовать самостоятельно. Все это значительно повысило сочувствие к нам и веру в патриотическую независимость правительства Телеки».[878]878
  OL. Szent-Iványi. Kézirat. 1. r. 257–258. 1.; K-64. 1939. 2. 335. 1–6. 1.


[Закрыть]

Как уже упоминалось, вторым вопросом, который поднял Иштван Чаки в своей информации на заседании правительства 17 марта, был выход Венгрии из Лиги Наций в качестве платы за позицию Италии и Германии в отношении захвата Венгрией Карпатской Украины.

Еще в конце 1938 – начале 1939 года, когда Иштван Чаки пообещал Галеаццо Чиано и Иоахиму Риббентропу выйти из Лиги Наций, он через посланников, аккредитованных в великих и соседних державах, интересовался реакцией на этот счет. Для примера приведем ответ временного поверенного в делах Венгрии в Лондоне Ференца Мароши, который в телеграмме от 3 января 1939 года сообщал: если дальнейшее ослабление Лиги Наций пойдет извне и английское правительство не станут обвинять в этом, для Чемберлена такая ситуация будет удобной, ибо он в противовес оппозиции сможет ссылаться на бесполезность Лиги Наций, что оправдало бы его политическую позицию.[879]879
  Ibid.K-63. 1939. 181. 1–6. 1.


[Закрыть]

4 апреля 1939 года Иштван Чаки на заседании совета министров заявил, ссылаясь на обещания Венгрии, данные Германии и Италии зимой 1938–1939 годов, что до предстоящей поездки с Белой Имреди в Рим и Берлин хотел бы осуществить выход из Лиги Наций.[880]880
  Ibid.K-27. 1939. 4. IV.


[Закрыть] Венгерский посланник в Риме отметил, что поскольку выход Венгрии из Лиги Наций – это близкое сердцу Чиано дело, то этим шагом премьер-министр и министр иностранных дел преподнесут Италии подарок. Чаки цинично добавил: а в Берлине он преподнесет выход из Лиги Наций в подарок германским руководителям. Он предложил осуществить это быстро, не дожидаясь «нажима», и между прочим заметил, что Венгрия может остаться в технических комиссиях Лиги Наций. Правительство такое предложение приняло. 7 апреля Чаки циркуляром доверительно известил об этом руководителей венгерских миссий за рубежом,[881]881
  DIMK. IV. k. 153. old.


[Закрыть] 11 апреля направил в Лигу Наций заявление о немедленном выходе из нее Венгрии, а 13 апреля в комиссии по иностранным делам палаты представителей попытался подробно обосновать такое решение.[882]882
  OL. KÜM. Képviseletek. Berni Követség. 1939. 55. biz. 3–15. 1.


[Закрыть]

Так постепенно Венгрия окончательно втягивалась в фарватер политики стран оси.

Как отнеслись западные державы к действиям хортистов в тандеме с гитлеровской Германией? По мнению тогдашнего венгерского посланника в Лондоне Дьёрдя Барцы (высказанному в записке, составленной 30 марта 1946 года), позиция английского правительства, Форин офиса, министра иностранных дел Англии Эдварда Галифакса и его заместителя Александра Кадогана до 1939 года заключалась в стремлении добиться мирного решения территориальных споров между государствами, оставаясь в стороне от них. С 1939-го они изменили свою позицию, точнее смягчили ее, но было уже поздно. Барца писал, что он пытался получить у Галифакса и у французского министра иностранных дел письменное подтверждение признания ими решений первого Венского арбитража окончательными. Но Чаки сказал ему, что это было бы не только лишним, но и вредным.

Барца признавал тогдашние доводы статс-секретаря, постоянного заместителя министра иностранных дел Великобритании Александра Кадогана, что Венгрия захватом Закарпатья нарушила Мюнхенское соглашение и решения Венского арбитража, формально правильными, но в 1939 году в Форин-офисе ему сказали: хотя это был акт насилия и как таковой его следует осудить, но они все же довольны тем, что «в Карпатскую Русь вошли венгры, а не немцы». Он свидетельствовал также, что и Жорж Бонне в Париже сказал то же его коллеге.[883]883
  ÚMKL. KŰM. M-1. 71. d. IV/184. 1946. BEO. 76. res. 3–6. 1.


[Закрыть]

Как отражалась позиция Англии в отношении Венгрии в донесениях Барцы того периода? Еще 18 февраля 1939 года парламентский заместитель министра иностранных дел Великобритании Р. Батлер доверительно заявил Барце: как только Англия усилится, она проявит интерес и к Венгрии. По его мнению, осенью 1938 года, в кризис, Англия допустила промах, не поддержав создание общей венгеро-польской границы, ведь это, по понятным причинам, было бы в интересах Англии.

11 марта Кадоган сказал Барце: возможное присоединение Карпатской Украины к Венгрии непосредственно Англию не затрагивает, но с точки зрения общей политики соответствует ее замыслам.[884]884
  ÚMKL. KŰM. 1946. BEO. 72. d. 76. res. 3–5, 75–76. 1.


[Закрыть]

18 марта Барца сообщал Чаки: в то время как Форин-офис дал инструкцию печати выступать против захвата немцами Чехии, он благосклонно отнесся к акции Венгрии по отношению к Карпатской Украине, не заявив даже протеста.[885]885
  OL. K-64. 1939. 33/a. 172. 1–3. 1.; 414. 11. 1.


[Закрыть] Невил Чемберлен и Джон Саймон заявили, что после падения Чехословакии это внутренний вопрос Венгрии, и они не могут вмешиваться в него.[886]886
  Ibid. K-63. 1939. 7/7. 18. 102, 145–146.


[Закрыть] А позже, в июле, английское правительство признало аннексию Карпатской Украины Венгрией, считая ее res judicata,[887]887
  ÚMKL. KŰM. 1946. BEO. IV. 1. 162. 1.


[Закрыть] то есть решенным делом.

В беседе с постоянным заместителем министра иностранных дел Венгрии Яношем Вернле посланник США в Будапеште Джон Монтгомери 18 марта интересовался только тем, существовала ли предварительная договоренность Венгрии с Гитлером об оккупации ею Карпатской Украины. Вернле, описывая этот разговор, отмечал, что если бы посланник под договоренностью понимал «соглашение», то он бы все «решительно отрицал», но признавал: Венгрия знала, что немцы не будут препятствовать ее акции в Русинии. Монтгомери подчеркнул: это очень важный вопрос, о котором он доложит Вашингтону, и добавил: «Если бы вы не вошли в Русинию, то Германия наложила бы на нее свою руку». Вернле согласился: «Вероятно, поскольку Русиния не могла остаться одна».[888]888
  DIMK. III. k. 614–615. old.


[Закрыть]

Четкой и определенной была позиция правительства СССР. Оно выразило решительный протест против вторжения хортистских войск в Карпатскую Украину.

Вышедшая в послевоенное время в странах Западной Европы и Америки литература, посвященная внешней политике Венгрии, часто извращает события, связанные с захватом и аннексией Венгрией Карпатской Украины. То, что в октябре – декабре 1938 года Гитлер не давал Венгрии согласия на захват всей территории Закарпатской Украины, большинство авторов работ, вышедших на Западе, решило распространить и на весну 1939 года. Часть бывших хортистских политических и государственных деятелей, венгерских и зарубежных дипломатов, как, например, Антал Уллайн-Ревицки, Иштван Кертес, Дежё Шуйок, американский посланник в Венгрии Джон Монтгомери, замалчивают важнейшие события конца 1938 и весны 1939 года.

Так, они не упоминают о том, что Гитлер разрешил Венгрии оккупировать Карпатскую Украину ценой экономических жертв и согласия направить венгерскую внутреннюю и внешнюю политику в фарватер германской политики. Они обходят факт переговоров Гитлера и Риббентропа с Чаки в январе 1939 года (запись которых была опубликована в СССР еще в 1946-м), телеграмму Миклоша Хорти и все то, что подтверждает сотрудничество хортистских правящих кругов с гитлеровцами по захвату Карпатской Украины. Эти авторы утверждают, что весной 1939 года венгерская внешняя политика проявила свою самостоятельность и независимость от Германии и даже против ее воли захватила Карпатскую Украину.

Регент Миклош Хорти в своих воспоминаниях выдает аннексию Закарпатья за «антинемецкий» внешнеполитический шаг Венгрии. Дежё Шуйок в книге «Венгерская трагедия» утверждает, что венгерская армия оккупацией Карпатской Украины перечеркнула планы Гитлера в отношении этого края, а Антал Уллайн-Ревицки восхищается умелым выбором Венгрией момента, когда немцы были заняты порабощением Чехии.

Такими трюками бывшие активные политические и государственные деятели пытались обелить хортизм (и свою деятельность), показать, что Венгрия сопротивлялась планам гитлеровской Германии. Апологетом хортизма выступает и Джон Монтгомери, когда в книге «Сателлит поневоле» пишет, что Венгрия оккупировала Карпатскую Украину «без ведома и предложения Германии и даже вопреки воле последней, помешав тем самым германской армии выдвинуться еще восточнее Словакии и выйти в тыл Польше».

Так за «подвиг сопротивления», достойный похвалы, выдавалась агрессия, территориальный грабеж.

Возникает вопрос: почему Гитлер изменил свои первоначальные планы и пожертвовал Карпатской Украиной? Его эмиссары доложили ему, что она по своим географическим условиям – в основном горный и лесистый край, с узкой полосой долины – была слабым плацдармом для готовившегося нападения на СССР. Знали об этом и правители Венгрии, предложившие Гитлеру использовать для этой цели (за разрешение захвата Карпатской Украины) территорию Венгрии, ее шоссейные и железные дороги.

Кроме того, передачей Карпатской Украины Венгрии фюрер изолировал Польшу, ослабил Румынию и окончательно втянул Венгрию в орбиту своих захватнических планов.

События, связанные с расчленением и ликвидацией Чехоcловакии, показывают, что венгерские правящие круги, добиваясь аннексии Закарпатья и Словакии, шли на экономические и политические уступки гитлеровской Германии. Когда первый Венский арбитраж лишь частично удовлетворил аппетиты хортистов, а гитлеровцы и даже итальянские фашисты выразили протест против попыток хортистов действовать самостоятельно, будапештские правители сделали для себя вывод о необходимости подчиниться Германии и ценой уступок немецким агрессорам добиваться дальнейших «приращений» территории путем пересмотра решений Трианонского мирного договора, реванша за проигрыш в Первой мировой войне.

Часть четвертая
Подкарпатье под властью хортистов

Глава первая
Режим военной администрации

Несмотря на обязательства, взятые на себя венгерским правительством перед Германией, о чем шла речь в предыдущей главе, начальник Генерального штаба венгерской армии Хенрик Верт в своем приказе от 15 марта по войскам 8-го корпуса, осуществлявшим захват Карпатской Украины, дал указание разоружить все нерегулярные вражеские отряды, а также арестовать антивенгерски проявившихся политических и административных руководителей Подкарпатья. Прочих арестованных направлять в концентрационный лагерь, создающийся в Ниредьхазе. Об установлении военной администрации Верт издал особое распоряжение,[889]889
  DIMK. III. k. 578. old.


[Закрыть] и она была введена с 12 часов 18 марта.

Чешские войска через Словакию и Румынию покинули Закарпатье, не оказав помощи местным отрядам, поднявшимся на защиту края против наступавших превосходящими силами войск регулярной венгерской армии. В ходе оккупации и затем так называемой зачистки венгерские войска не церемонились, расстреливая без суда и следствия сдававшихся в плен или арестованных по доносам. Назначенный премьер-министром Юлий Ревай после избрания Августина Волошина президентом Карпатской Украины, уже находясь в эмиграции, направил телеграмму министру иностранных дел Иштвану Чаки с перечислением фамилий схваченных венгерскими войсками и убитых или арестованных известных политических и общественных деятелей Карпатской Украины.[890]890
  OL. K-63. 1939. 7/7. 1367. 1. 1.


[Закрыть]

Правительство новой самостоятельной республики вынуждено было спасаться бегством за рубеж. Президент Волошин с небольшим окружением избрал путь через Румынию. Там его приняли как частное лицо и позаботились о том, чтобы он поскорее покинул эту страну.

В период его двухдневного пребывания в румынской печати была опубликована «утка», будто бы он предложил оккупировать край или часть его Румынией. Она была подхвачена Венгерским телеграфным агентством, широко пропагандировалась в дипломатических кругах Венгрии и позже перекочевала в некоторые научные труды, авторы которых восприняли ее как достоверный факт. Волошин решительно опроверг это сообщение. Однако оно возымело результат, тем более что оно устраивало и Румынию, и Венгрию.

Вслед за Волошиным румынскую границу перешло около 400 женщин, детей и стариков, которым власти разрешили спасаться «по гуманитарным соображениям». Окольным путем через Румынию эвакуировалось около 5 тыс. чешских солдат и жандармов. По свидетельству архивных документов, чехословацкие армейские и жандармские офицеры, оказавшиеся в числе беженцев из Карпатской Украины в районе Клужа, явились к немецкому консулу, поздоровались: «Хайль Гитлер», – попросили немецкие паспорта и материальную помощь. Консул выдал им паспорта, по 10 тыс. лей на каждого офицера и по 2–4 тысячи унтерам. Как только румынские власти узнали об этом, мобилизовали все имевшиеся в их распоряжении транспортные средства и ночью с 19 на 20 марта выслали в Югославию 5 тыс. чехословацких беженцев – военных и жандармов.[891]891
  AAN. MSZ. P III. 1939. 11 c. T. III. 5463. K. 209.


[Закрыть]

Польский посланник в Будапеште Леон Орловский прислал в Варшаву радиотелеграмму, сообщив, что консул Курницкий информировал его из Севлюша: венгерские военные власти в Карпатской Украине задержали более 200 сечевиков польского происхождения и спрашивают, что с ними делать. И МИД ответил на следующий день (25 марта), предложив их сфотографировать и вместе с их документами представить для выяснения личностей.[892]892
  Ibid. К. 212–213.


[Закрыть]

Дальнейшие события развивались следующим образом: 3 апреля консул из Ужгорода сообщил в МИД Варшавы, что решить этот вопрос, то есть выдать Польше схваченных в Карпатской Украине сечевиков, бежавших туда из Польши, путем переговоров с местными властями невозможно без разрешения высшего начальства. Нужно обратиться дипломатическим путем. Тогда зам. министра Ян Шембек на следующий день направил в дипломатическую миссию в Будапеште и консульство в Ужгороде депеши с указанием ставить вопрос о выдаче польским пограничным войскам украинцев, находящихся транспортом в пути в лагерь Варюлапош. В ответ он получил сообщение, что документ от 16 апреля о выдаче украинцев уже оформлен как совершенно секретный с пометкой, что согласован с министерством внутренних дел. Тогда же МИД Варшавы просил посольство в Будапеште узнать, в какой стадии подготовки находится следующая партия передачи Польше украинцев, бежавших в Карпатскую Украину. Шембека интересовало и то, не связана ли затяжка их выдачи Польше «с посторонним фактором».

23 апреля польский консул из Ужгорода шифрограммой сообщал в свой МИД, что немцы заботятся, чтобы «Венгрия не выдала нам украинцев из Варюлапоша», утверждая: они будут расстреляны без суда. Далее он писал: «От здешней жандармерии я доверительно узнал, что центральная власть согласна выдать этих украинцев немцам из гуманных соображений». В тот же день Шембек в телеграмме в посольство Польши в Будапеште сообщал: желательно, чтобы нам быстрее выдали две следующие партии украинцев. Он также просил посланника Леона Орловского в доверительных беседах узнать о сведениях, содержащихся в рапортах консула Штьеньовского о диверсионной немецкой акции в Подкарпатской Руси не только среди украинцев, но и местных русинов.[893]893
  Ibid. 851/b. w. 6634. К. 1–6, 8—10.


[Закрыть]

Польское правительство интересовала и судьба тех украинцев, которые спасались от венгерских войск в Румынии. 12 мая 1939 года польский посол в Бухаресте Рогер Рачинский (в связи с запросом от 14 апреля) сообщал, что материалы об украинцах из Карпатской Украины находятся в руках военных. Вопрос будет решен положительно двумя (польским и румынским) вторыми отделами Генеральных штабов. О согласии румынской стороны польский второй отдел информацию уже получил.[894]894
  Ibid. К. 7.; o1. К-63. 1939. 7/7. 18. 164–166.1.


[Закрыть]

Между прочим, как свидетельствует в своем дневнике начальник разведки и контрразведки венгерского Генштаба Рудольф Андорка, самую непримиримую позицию в отношении схваченных и арестованных в Карпатской Украине сечевиков занимал начальник Генштаба Хенрик Верт. Он даже не принимал во внимание просьбу своих германских покровителей. 22 марта премьер Пал Телеки в присутствии Андрея Бродия и Хенрика Верта призвал мягче обращаться с сечевиками. Но Верт, как пишет Андорка, уперто отстаивал твердое отношение к ним. Во второй половине этого дня прибыло письмо от Вильгельма Канариса, полное огорчения из-за казни сечевиков. Андорка прочитал его Верту, но тот не хотел изменить свою позицию, которую автор дневника оценил как «глупую и бесчеловечную».[895]895
  Andorka Rudolf. a Madridi k vets gtol Mauthausenig. Budapest, 1978. 119. old.


[Закрыть]

Уже позднее, когда Андорка был посланником Венгрии в Мадриде, Канарис встретился с ним за ужином и проинформировал о положении в мире, в том числе и о делах в Германии. Андорка нашел «Канариса прежним», поскольку тот сказал ему: немецкие военные предвидят катастрофу, и «все решает гениальность фюрера». (А хотел сказать Канарис – сумасшествие.) «Жаловался, – продолжал Андорка, – что мы обманули его в рутенском вопросе. Отстоял нам Рутенскую землю, а в ответ мы казнили и выдали полякам его людей».[896]896
  Ibid. 151. old.


[Закрыть]

В эти дни и месяцы происходила масса событий, относившихся к Карпатской Украине. 17 марта прибыла в Будапешт делегация правительства Карпатской Украины во главе с Юлием Бращайко с полномочиями вести переговоры о государственной принадлежности края. Министр иностранных дел Калман Каня обещал принять делегацию с венгерским гостеприимством. Но ситуация менялась быстро, и делегацию в МИДе встретил самый низший по должности чиновник в этом учреждении – помощник секретаря министра Элемер Уйпетери, и то только как частное лицо. По вопросам, которые он задавал Бращайко, видно, что он не был в курсе дела, и в конце беседы, как он записал, согласно полученной инструкции он посоветовал делегации обратиться к госсекретарю Тибору Патаки и высказать свои пожелания.[897]897
  DIMK. III. k. 605–606. old.


[Закрыть]

Бежавший в Румынию Августин Волошин переехал в Югославию и 22 марта в Белграде посетил венгерского посланника барона Дьёрдя Бакач-Бешшеньеи и просил помочь вернуться на родину примерно 200 беженцам из Карпатской Украины, находившимся в то время в Замбое с женами и детьми, если венгерские власти готовы их принять. Если против кого-либо из них выдвинуты обвинения, он просил дать им амнистию, что, по его мнению, имело бы большое влияние для успокоения и примирения всего Подкарпатья. Посланник пообещал его просьбы передать правительству и о результатах его известить. Уже уходя, Волошин вернулся и сообщил следующее: поскольку Карпатская Украина в ее границах не могла существовать как независимое государство, то еще осенью он пришел к решению, что попытается присоединить ее к Венгрии. Однако те эмиссары, которые по его поручению посетили в Праге венгерского посланника Яноша Веттштейна, получили разъяснение, что «у нас нет перспектив на получение автономии», поэтому они вынуждены были оставаться у чехов.

Волошин поведал собеседнику и о своих личных планах. Прежде всего он намеревался поехать в Загреб, навестить епископа Няради. После чего отправился бы на берег моря отдохнуть и, наконец, он сам хотел бы вернуться домой. В связи с этим заявил, что он признает новую ситуацию, созданную там венгерским правительством, и подчинится ей. Посланник высказал и свое мнение о собеседнике. Он отметил, что тот в совершенстве говорит по-венгерски, однако Волошин произвел на него очень плохое впечатление как человек, не заслуживающий доверия.[898]898
  Ibid. 652–653. old.


[Закрыть]

Августин Волошин прибыл в Загреб 23 марта 1939 года. Архиепископ Степиняц предоставил ему жилые помещения в греко-католической семинарии. Венгерский консул Ласло Барток в донесении своему начальству указывал на причины хорошего приема в Загребе беженцев из Карпатской Украины. Прежде всего он называл общественное мнение населения, направленное против претензий Венгрии на Карпатскую Украину, где проживал небольшой славянский народ, к тому же правил им греко-католический священник. Поэтому украинцев оно ассоциировало с греко-католиками, а их внутренних противников (под которыми понимало русских и русинов) считало православными, находившимися под сербской церковной юрисдикцией, против которой хорваты вели освободительную борьбу. И это ложное общественное представление, по мнению Бартока, могло также способствовать хорошему приему Волошина и сопровождавших его лиц (с ним прибыл Августин Штефан, два секретаря и охранник). Один из секретарей немедленно дал загребским корреспондентам интервью, в котором обратил внимание на то, что венгерские войска без всякого предварительного заявления напали на защищавших свободу украинцев. 24 марта туда прибыл из Вены и премьер Юлий Ревай.

Сам Волошин, хотя и подчеркивал, что политические заявления делать не хочет, на деле только этим занимался. Он принимал журналистов одного за другим, рассказывал им о трагедии Карпатской Украины, о бегстве за рубеж. Подробнее всего это описывала близкая к архиепископу Hrvatska Strarza, 25 марта в газете была опубликована история его письма к профессору Иллешу. Волошин принимал представителей украинских студенческих организаций Загреба.