Текст книги "Цивилизация или варварство: Закарпатье (1918-1945 г.г.)"

Трагедия этой группы заключалась в том, что ее выбросили неудачно. Бочковские коммунисты десант ждали южнее, а группа приземлилась на границе между Венгрией и немецкой оккупационной зоной Восточной Галиции, то есть на территории, находившейся с двух сторон под особым наблюдением. Те, которые десантировались первыми, попали на немецкую сторону, а последние – на венгерскую. Высадка проходила с высоты в 2,5 километра в районе долины Стебна, северо-восточнее Ясиня, восточнее Яблонецкого перевала, то есть от шоссейной дороги, у Татарского перевала, по тоннелю которого проходила железная дорога. У выхода из тоннеля был так называемый стальной дом, использовавшийся сторожами. Около него военные обходчики нашли первый парашют.

Сведения о приземлении парашютиста (пока одного) поступили в Генштаб 6 января 1942 года. Ужгородский отдел контрразведки доносил во 2-й отдел Генштаба, что начальник пограничной полиции Ужгорода получил телеграмму о том, что севернее Ясиня в долине Стебна приземлился парашютист. Парашют остался на месте. Местное жандармское управление привлекло воинские отряды, и начался поиск. Из воинской роты сообщили, что их патруль на границе в районе стального дома обстреляли и ранили двух венгерских солдат. В тот же день командующий 8-м корпусом докладывал об этом в 1-й отдел военного министерства, добавляя, что к парашюту прикреплен металлический ящик, содержание которого еще не известно.

Военные нашли тело одного мертвого советского офицера – им оказался погибший в перестрелке с военным патрулем Дюла Кёваго. Он был в форме советского десантника. При нем среди прочего был автомат с тремя магазинами, пистолет, две ручные гранаты и другое оружие. На следующий день район прочесывания решили расширить с участием двух рот горнострелкового батальона, местных жандармов и служащих лесничества. Немцы, со своей стороны, направили в район приземления 280 эсэсовцев и солдат регулярной армии.

Утром 6 января заместитель начальника пограничной службы в Станиславе лейтенант СС сообщил венграм, что вечером 5 января между Ворохтой и Татаровым задержали человека, назвавшегося Лайошем Шпигелем, приземлившегося в группе парашютистов. Это был Самуэль Габерман. Он вскоре умер от ран, и дознаватели не добились от него ничего.[1030]1030
  HL. HM. 1. oszt. 1942. 4114. 1–2. 1.


[Закрыть] 6 января в пограничной полосе немцы схватили Йожефа Декана, он был родом из Либада, комитата Эстергом. Немцы не верили его показаниям, но венграм пообещали дать через два дня окончательные результаты допросов.

При прочесывании местности немцы на галицкой стороне нашли два больших десантных груза с оружием, питанием и боеприпасами и 38 ящиков (весом по 30–40 килограммов) со взрывчаткой.

Когда венгры и 7 января не смогли поймать никого из парашютистов, то руководство 8-го кошицкого корпуса приказало оповестить население всех окрестных сел, что любой человек, который наведет военных на след парашютистов, получит вознаграждение в 100 пенгё. Немедленная выплата этой суммы гарантировалась. Командующий просил Генштаб одобрить, пусть и постфактум, эту его инициативу.

8 января между Ворохтой и Яблоново в пустом доме, где он скрывался, добровольно сдался немецкой погранполиции Александр Розовский. В начале допросов он давал вымышленную информацию о составе группы и роли каждого из них, кроме себя. О себе и о своей семье он сообщил правду: сказал, что он должен был быть радистом в группе, что его ключ шифра среди них никто не знал. Но позже, в Станиславе, рассказал немецкой полиции в Станиславе о составе группы все, что знал. О высадке рассказал, что висел на сосне до 6 часов вечера 5 января, и там, на венгерской стороне, повисла на дереве и его рация. После трех дней хождения по снегу сдался немецкому пограничному патрулю, который увидел из заброшенного сарая.

10 января центр воздушной обороны сообщил, что на Татарском перевале, в 250 метрах севернее от стального дома, венгры и немцы целый день вели бой с вражеским парашютистом, который был убит немцами примерно в шесть часов вечера. Это был пятый из группы десантников. Обнаружила его поисковая группа (12 венгров и 6 немцев), завязался бой, русский парашютист погиб, его тело осталось на немецкой стороне. По найденным у него документам его звали Михаил Дудаш, он был учителем, родившимся в Нижнем Селище. В действительности это был Михаил Можарович.[1031]1031
  HL. HM. H. Nap1. 1942. I. 12. 1181, 1184. 1. По рассматриваемой проблеме см. также в Военном дневнике записи от 6, 7, 8, 10 на листах 1150–1152, 1158, 1160–1162, 1167, 1171, а также документы, сохранившиеся в 1-м отделе Генштаба: HL. HM. Vkf. 1. oszt. 1942. 4114. 1–8. 1.


[Закрыть]

Между тем в Станиславе немецкая полиция безопасности вела допросы Розовского и Декана. Венгерская сторона направила в Станислав командира роты капитана Золтана Шандора, который после возвращения сообщил сведения, полученные от Розовского, согласно которым около 28-го в Закарпатье направят новую группу парашютистов. Такой план был, но в связи с неудачным десантом первой группы новая высадка была отложена, и в намеченном составе группа не была заброшена в тыл противника.

Протоколы допросов Розовского и Декана в немецкой службе безопасности в Станиславе сохранились, и с ними ознакомили венгерские органы. И более того, хотя у Венгрии до того не было официального соглашения о такого рода сотрудничестве, немцы выдали этих двух задержанных для допросов венграм. Эти материалы сохранились и приложены к делу Борканюка – так выяснилась личность руководителя группы десантников, который пока не попал в руки карательных органов Венгрии. Как у бывшего первого секретаря краевой организации Компартии, у него была возможность надежно скрыться в любой части родной земли. Но он сначала решил найти убежище у близких родственников и поселился в Ясиню у Евдохи Передарук, вдовы умершего брата Дмитрия. У нее был тогда 18-летний сын, который достал А.А. Борканюку пистолет и в первые дни снабжал его информацией об остальных членах десантной группы.

Как только жандармерии и военной разведке стало известно о происхождении Борканюка, те стали арестовывать и пытать его близких родственников. Один из них, брат Василий, не выдержал побоев и пыток и согласился пойти с жандармами уговорить его сдаться, поверив обещаниям властей. Так был арестован и шестой член десантной группы. Начались повальные аресты и в восточной части Закарпатья, особенно пострадали коммунисты В. Бочкова. В донесении начальника полиции Ужгорода министру внутренних дел за первый квартал 1942 года сообщалось, что по этому делу уже арестовано 160 человек и следствие продолжается.[1032]1032
  PIA. A. XII. 71/1941/56. 1–2. 1.


[Закрыть]

Перед эмиграцией в СССР бывший сенатор чехословацкого парламента Иван Локота в июне 1940 года поручил своему брату Николаю восстановить деятельность коммунистической организации в Великом Бочкове в подполье. Так на собрании на квартире Филиппа Мошковича под руководством Николая Локоты была создана территориальная партийная организация. На собрании Николай Локота говорил: положение рабочего класса в Советском Союзе значительно лучше, чем у нас, советская система заботится обо всех рабочих. В противоположность этому рабочие в Венгрии обречены на мизерную плату, на которую только прозябают со своими семьями. Для того чтобы улучшить жизнь здесь, в Бочкове, необходимо создать организацию и подготовиться к тому, чтобы мы могли в случае революции взять власть и упразднить существующий строй. Руководство окружной организации от Ясиня до Хуста возглавил Николай Локота, а членами его стали Филипп Мошкович и Алексей Ашкенази Ашиаш.[1033]1033
  OL. IgM. Bork nyuk Elek s a k rp t-urainai kommunista szervezet tagjai elleni pernek a Kurai 1944. 2048. fo1. sz. 8–10. 1.


[Закрыть]

Собирались раз в месяц. Для начала решили вести пропаганду среди населения. В организации были сведения о прибытии парашютистов из-за линии фронта. На заседании в октябре 1941 года говорили, что они пока не прибудут, потому что фронт отодвинулся на восток. В создавшейся ситуации, заявил Локота, саботаж нужно осуществлять самим, чтобы помочь победе Советского Союза. На химическом заводе «Клотильд» он лично готовил рабочих к тому, чтобы работали в таком режиме, который низведет продукцию завода до самого низкого уровня.[1034]1034
  Ibid. 13–16. 1.


[Закрыть]

В В. Бочкове в то время существовали в подполье две коммунистические украинские организации, второй руководил Алексей Яцука. Кроме того, одно время отдельно собирались и коммунисты-евреи. Николай Локота в августе 1940 года поручил Сабо пойти к Николаю Гучканюку и восстановить связь украинских и еврейской коммунистических линий. Это совпало и с решением еврейской линии – на собрании коммунисты-евреи решили установить связь с «русинской линией» коммунистической организации. Гучканюк заявил, что на следующих коммунистических сходках должен присутствовать в качестве представителя один человек от еврейской организации. Положение усугубилось в конце августа 1940 года, когда Локота заявил, что по конспиративным соображениям русинская коммунистическая линия не желает присутствия на своих собраниях ни одного представителя еврейской организации.[1035]1035
  Ibid. 27. 1.


[Закрыть]

Хотя это «недоразумение» в конце 1940-го и в течение следующего года было изжито, при советской власти в послевоенный период на деятельность коммунистов в Бочкове было наложено табу. Между тем в декабре 1941 года на заседании в Бочкове была разработана серьезная программа с конкретными заданиями для членов партии, независимо от их национальной принадлежности, на случай, если советская армия продвинется к Карпатам.

Эти серьезные задачи, возникшие с началом войны против Советского Союза, заключались в помощи и поддержке Красной армии, советских парашютистов перечисленными мерами в связи с подготовкой взятия власти, организацией партизанских отрядов, которые должны были претворить в жизнь эти задачи. Это решение руководства на партийных сходках доводилось до сведения всех членов партии и было принято единогласно.[1036]1036
  Ibid. 192–193. 1.


[Закрыть]

В середине февраля 1942 года были арестованы Николай Локота и вся его семья, а также многие десятки, даже сотни подозреваемых в принадлежности к движению. Один из арестованных, активный участник движения Сабо, на допросе заявил: «Я знал, что эта организация в Венгрии занимается антигосударственной деятельностью и венгерские законы за это строго наказывают. Но несмотря на это, я принимал в ней участие и тем хотел помочь победе Советского Союза над Венгрией и Германией».[1037]1037
  Ibid. 18–19. 1.


[Закрыть]

Алексея Борканюка и его родственников еще долго истязали в тюрьмах, его племянник погиб на допросах в хортистских застенках. Как писал Алексей в предсмертном письме сестре Досье и брату Степану из будапештской тюрьмы Маргит-Керут, с вдовой брата Дмитрия и братом Василием он попрощался в тюрьме. Военный трибунал начальника Генерального штаба венгерской армии Сомбатхеи приговорил Борканюка к смертной казни через повешение. Решение суда было приведено в исполнение во дворе той же тюрьмы 3 октября 1942 года.

Так решением военных трибуналов проводились массовые кампании физического истребления неугодных хортистам представителей национальных меньшинств. Была еще масса других судов, которые заседали почти ежедневно и выносили приговоры по любому поводу. В отношении украинского населения особо свирепствовали трибуналы пяти в Кошицах и в Дебрецене. Приведем несколько конкретных случаев. После отмены военной администрации и начала действия венгерских юридических инстанций на территории Подкарпатья началась так называемая погоня за ведьмами. Так, кошицкий прокурор обвинил сына учителя малолетнего студента Мукачевской гимназии жителя Подмонастыря русина Эмила Сидора в том, что тот во время купания в сентябре 1939 года в реке Латорица пел Интернационал, «чем подстрекал свергнуть законный строй». Несмотря на то, что министр юстиции и премьер-министр не рекомендовали форсировать это дело «с точки зрения национальной политики», оно было 19 марта 1940 года передано особому трибуналу пяти.[1038]1038
  OL. ME. 1940. G. 16085. 1–10. 1.; OL. IM. Ált. 1940. T. 11694. 1–3. 1.


[Закрыть]

Поденщик Василий Чори, житель Мукачева, в селе Ключарки в сентябре 1939 года высказывался против венгерского строя, «где люди мрут от голода, в то время как графы купаются во всяком добре», и восхвалял Россию. Его обвинили в разжигании классовой ненависти.[1039]1039
  OL. IM. Ált. 1940. T. 16692. 1–14. 1.


[Закрыть] За аналогичные высказывания 4 октября полиция Свалявы с согласия МВД предала суду военного трибунала 8-го кошицкого корпуса пограничника Юлия Реута, считая их «антигосударственным поведением». Не повезло и Михаилу Лазару, неимущему леснику из Хмельника. В конце 1939 года прокурор на основе донесения жандармерии из Иршавы представил против него обвинительный акт кошицкому трибуналу пяти «за антивенгерские высказывания». Когда запросили мнение по этому поводу у регентского комиссара Подкарпатья, то он из Ужгорода в адрес премьер-министра Пала Телеки ответил, что хотя против Лазара других дел нет, его нужно судить и за это, поскольку он как лесник должен быть примерным. По этому делу он попал в 1940 году под амнистию, но в июне 1941-го его вновь арестовали и предали на этот раз дебреценскому трибуналу пяти по обвинению в публичном оскорблении регента и венгерской армии.[1040]1040
  Ibid. BM. Res. 1939. T. 1. 15201. 2–3. 1.; OL. ME. 1941. G. 22526. 6–17. 1.


[Закрыть]

27 октября 1939 года был арестован и предан особому кошицкому суду пятерки крестьянин русин Иван Бродий из Великого Раковца. Незадолго до того его выпустили из лагеря интернированных. Обвинили его в том, что он в обувном магазине родного села заявил: «Мне только больно за то, что меня интернировали за мои украинские чувства… Мне не было бы больно, если бы меня наказали за коммунизм, я русский, разделяю коммунистические идеи…» Прокурор усмотрел в этом попытку свержения существующего строя. Трибунал приговорил его к недлительному тюремному заключению, лишению службы и политических прав на три года. Королевская курия утвердила этот приговор. 2 декабря 1939 года начальник второго отдела канцелярии премьер-министра по этому поводу писал: «Если бы нужно было подойти к этому делу с юридической точки зрения, то нужно бы занять позицию о прекращении дела. Ибо заявление, что кто-то коммунист или он коммунистически настроен, по действующим сегодня законам не преступление. Преступление это только подстрекательство за коммунизм. Но, учитывая сегодняшнее внешнеполитическое положение и то, что политическое положение страны требует в Подкарпатье положить конец коммунистическому подстрекательству самой большой строгостью, кажется нужным проведение этого судебного процесса».[1041]1041
  Ibid. ME. 1940. G. 21623. 1–6. 1.; OL. IM. Ált. 1939. T. 53498. 1–2. 1.


[Закрыть] Так было санкционировано административными властями это судебное разбирательство.

Как известно, венгерские власти сразу после оккупации края одним из первых мероприятий провели замену местных железнодорожников-русинов на венгров из трианонской территории. И когда уволенные с работы выражали недовольство, их предавали суду. Так, когда железнодорожный машинист из Королева русин Федор Чепеш 30 октября 1939 года высказал свое мнение, что «венгры пришли отнять у нас хлеб», то власти предали его за это кошицкому трибуналу. Русина Ивана Балажа из Нового Давыдкова уволили с железной дороги из-за «слабого знания венгерского языка». В Новом Давыдкове в то время насчитывалось 2707 жителей, из которых 2580 русинов, 67 венгров, 56 евреев, 2 немцев и 1 словак. Чепеша обвинили в том, что он в письме в США пренебрежительно отозвался о венгерской нации. После этого он получил возможность ближе познакомиться с хортистской системой – прокурор из Дебрецена обвинил его за поданное им на почту в Мукачеве 19 августа 1940 года письмо, адресованное Ивану Чобану в Прагу.[1042]1042
  По донесению ужгородской полиции в мвд, только во второй четверти 1940 года в Подкарпатье органы следствия «неофициально» проверили 114 846 писем. (pia a. xii. 71/1940/6. 2. 1.)


[Закрыть]

В нем он писал: «Я простился с железной дорогой тогда, когда нас освободили венгерские братья из-под украинского рабства…» После этого иронического замечания продолжал, что благодарит бога, что остался живым, ибо уже смотрел смерти в глаза. «Но это не все, когда прибыл домой, то венгры научили меня, как нужно быть человеку господином на собственной земле, как нужно слушать чужих господ и подчиняться приказу».[1043]1043
  OL. ME. 1940. G. 17200. 1–8. 1.; Ibid. 1941. G. 16040. 1–9. 1.


[Закрыть] Этим вопросом занимались регентский комиссар, министр юстиции и канцелярия премьер-министра, которая согласилась с мнением комиссара и не считала целесообразным с точки зрения политики правительства по национальному вопросу форсировать дело Балажа. В результате министр юстиции дал указание дебреценскому прокурору прекратить следствие. 23 июля 1940 года дебреценское железнодорожное управление переместило всех оставшихся от чехов железнодорожников из Фелвидека в Венгрию, что вызвало недовольство. Жены железнодорожников Королева лично ходили к регентскому комиссару.

В начале ноября 1939 года в селе Заднее малолетние ученики-школьники Юрий Планчак, Иван Крышеник и Иван Дубанич закрасили венгерские надписи и написали по-русински, в том числе и на доске у входа в село, на стропилах железнодорожного моста нарисовали знак серпа и молота, и так далее. Сначала дело было передано кошицкому трибуналу, но тот посчитал, что это не преступление, а детская игра. Но министр юстиции нашел в нем состав преступления, направленный на подстрекательство с целью насильственного свержения существующего строя. Тогда прокурор Кошице Дежё Фюлеп предложил передать дело суду малолетних. Через 9 месяцев канцелярия премьер-министра сообщила регентскому комиссару Подкарпатья, что суд в Хусте приговорил их к году условно.[1044]1044
  Ibid. 15454. 1–6. 1.; Ibid. IM. Ált. 1939. T. 60972. 1–2. 1.; Ibid. BM. Res. 1940. 8. 5001. 46–47. 1.


[Закрыть]

Прокурор Кошице арестовал трех крестьян-русинов из Червеньова (Андрея Курту, Андрея Товтина и Михаила Глаголу) и передал особому трибуналу пяти за то, что те в корчме пели венгерскую песню, в которой были слова «я солдат Миклоша Хорти», и перефразировали их в «я солдат Сталина». Тот же прокурор возбудил дело против четырех учеников третьего класса Мукачевской горожанской школы за то, что 14 марта 1940 года при молитве (которой начинались и заканчивались занятия) они заменили слова «верю в воскрешение Венгрии» на слова «верю в воскрешение России». Дело из Кошиц передали в суд Берегова для малолетних.[1045]1045
  OL. BM. Res. 1940. 8. 16733. 1–14. 1.; Ibid. IM. Ált. 1940. T. 18324. l–2. 1.; 25193. 1–2. 1.


[Закрыть]

Много обвинений было связано с нелегальной эмиграцией в СССР. Так Василий Галагурич и ряд других крестьян-русинов из села Лигетеш были арестованы 17 мая 1940 года и приговорены к тюремному заключению за то, что в начале апреля 1939 года перед односельчанами он заявил: напрасно венгры призывают русинов в армию, они не подчинятся, убегут в СССР и создадут там легию. В обвинении фигурировало и сравнение им венгерской и чехословацкой военных форм – по его словам выходило, что венгерская хуже. 3 ноября 1939 года кошицкая прокуратура предъявила обвинение учителю из Изы Михаилу Престая за агитацию некоторых эмигрировать в СССР и восхваление порядков там; он говорил что в СССР люди грамотные, что там пять дней работают, а шестой выходной и платный. Поденщик русин из села Ганя Михаил Флинтич был арестован и предан кошицкому трибуналу за одобрение им 24 октября 1939 года в районе Ясиня бегства руськой молодежи из венгерской армии в СССР. Тот же прокурор в ноябре 1939-го передал в кошицкий суд обвинение на восемь человек в том, что в октябре Юрий Панасович и Василий Собран из Оленева в Ждениеве собирали молодежь и готовили ее бежать в СССР.[1046]1046
  OL. ME. 1940. G. 17979. 1–10 1.; Ibid. IM. Ált. 1939. T. 53355. 1–6. 1.; 53499. 3. 1.; 54953. 1. 1.


[Закрыть]

Дебреценская прокуратура предала спецсуду пяти этого города Ивана Попаденца из Нижнего Селища за то, что он 2 июня 1941 года во дворе читал односельчанам письма сына Юрия, бежавшего в СССР в августе 1940-го, о том, как хорошо идут его дела в этой стране.[1047]1047
  Ibid. 1941. t. 52118. 1–2. 1.


[Закрыть]

Продолжались аресты русинов за разного рода критические высказывания в адрес венгерских властей. Кошицкая прокуратура обвинила 64-летнего крестьянина Михаила Циника из Гукливого за то, что он 15 ноября 1939 года высказался «непочтительно» относительно жизни при венграх – он считал, что лучше было при чехах. В канцелярии премьер-министра не возражали против отбывания им наказания. Василий Васюта, почтальон из Ирхоца, обвинен за антивенгерские высказывания 8 июля 1939 года. Прокурор города Кошице передал в трибунал пяти возбужденное им дело против учителя из Нового Давыдкова Василия Бесараба за пренебрежительные его высказывания в Берегове 1 августа 1939 года о венгерской армии. За антивенгерские высказывания был приговорен к тюремному заключению военным трибуналом в Кошице поденщик из Рахова Юрий Слесарчук. По аналогичному обвинению были преданы суду крестьянин Михаил Цап из Великих Лучок с формулировкой «пренебрежительное высказывание в адрес венгерских законов», крестьянин Иван Фехтель – «в грубых тонах ругал венгров», а Иван Соляк из Ставного обвинен в оскорблении личности регента Хорти, и все административные инстанции выразили мнение о желательности творить над ним суд.[1048]1048
  Ibid. ME. 1940. G. 15087. 5–8. 1.; 17295. 1–9. 1.; 16297. 1–10. 1.; 15796. 1–8. 1.; 17070. 9. 1.; 16157. 4–8. 1.; Ibid. 1942. G. 20696. 34. 1.


[Закрыть]

Иван Симулик, крестьянин из Изы, 18 июня 1940 года пас коров, и полевые сторожи пытались его прогнать. В ответ он непочтительно выразился о венгерских законах, жандармах и нации. Регентский комиссар Подкарпатья 13 декабря 1940 года писал премьер-министру Палу Телеки, что хотя Симулик сейчас в селе Иза ничего не делает, но в чешский период был активным коммунистом, поэтому он считает желательным проведение судебного разбирательства. В результате Иван Симулик 13 сентября 1941 года был приговорен Дебреценским судом к тюремному заключению с последующим трехгодичным лишением политических прав.[1049]1049
  Ibid. 1940. g. 1940. g. 22537. 1–13. 1.


[Закрыть] Судили и Ивана Качура, русина, родившегося в Иваново, переведенного вглубь Венгрии в Шайокерестур в качестве дорожного рабочего в 1939 году, за восхваление русских и чехов, высказывания против венгров. И начальник комитата Боршод из Мишколца писал о нем премьер-министру как о ворчливом человеке, больше восхвалявшем сечевиков, чем коммунистов.[1050]1050
  Ibid. 1941. g. 17366. 4–7. 1.


[Закрыть]

Федор Лендьел из Ракошина был арестован 29 сентября 1939 года и предан суду за выраженную им надежду на освобождение края Советским Союзом и воссоединение. А поденщик Иван Вербещук 24 сентября в Ясиня в нетрезвом состоянии заявил, что не успокоится до тех пор, «пока здесь не будет коммунизм или Украина». Особому трибуналу в Кошице был передан Алексей Маллика, работавший на строительстве железной дороги между Тересвой и Солотвиной. Он 29 августа заявил перед 500 рабочими по поручению 150 рабочих, чтобы утром на следующий день на работу они не вышли в знак протеста против неравной платы за равный труд. Работавшие там венгры получали 5 пенгё поденных, а русины – 2,70. Туда же попал и Василий Рети, прочитавший перед товарищами 14 октября упоминавшуюся выше листовку «Забытый народ Закарпатья…» и передавший один экземпляр сыну Василию.[1051]1051
  Ibid. ME. 1940. G. 15402. 1–16. 1.; Ibid. IM. Ált. 1940. 12085. 1. 1.; 12079. 1–2. 1.; 12081. 1–3. 1.


[Закрыть]

Приводить аналогичные примеры можно было бы долго, и эта проблема заслуживает особого исследования. Положение населения в Подкарпатье после его оккупации венгерскими войсками частично отражено и в донесении заместителя начальника Генштаба Надаи премьер-министру Телеки 7 июля 1939 года, к которому тот приложил сообщение руководителя военной администрации генерала Новаковича начальнику Генштаба из Ужгорода от 30 июня. В нем сказано: он еще 12 июня информировал, что благоприятное настроение населения с точки зрения венгерской государственной идеи становится неспокойным. В дополнение к этому добавил, что подстрекатели стремятся использовать более тяжелое экономическое положение населения и неуверенность правового положения Подкарпатья и настраивают жителей против Венгрии, обещая лучшую перемену, где присоединением Подкарпатья к Германии, где – к России. Подобные известия встречаются и в письмах украинских повстанцев и сечевиков, поселившихся в Германии, часть их собралась в Братиславе.

Поведение русинских учителей во многих местах также вызывает нарекания: в Севлюшском округе они бойкотировали все венгерские культурные мероприятия, в Севлюше никто из них не был на постановках театрального общества.[1052]1052
  OL. IM. Ált. 1939. L. 17890. 1–3. 1.


[Закрыть] 4 июня 1939 года было проведено собрание учителей в Мукачеве, вызвавшее переполох властей, о чем свидетельствует переписка премьера Телеки с регентским комиссаром Калманом Томчани. В результате был составлен и передан властям список из 70 человек для строгой проверки их лояльности. Целью собрания было создать Союз подкарпатских учителей. Хотя в принятом постановлении были верноподданнические заявления в адрес правителей Венгрии, из-за содержавшихся в нем жалоб и требований оно вызвало гнев властей. В нем авторы жаловались на то, что присланные из Венгрии служащие и местные венгры враждебно относятся к карпатороссам, протестовали против переименования улиц (Дуновича, Добрянского, Пушкина и других). По распоряжению военного командования Ужгорода и Мукачева сменили существовавшие надписи у входа в населенные пункты на венгерские. Требовали прекратить открытие венгерских школ в селах, где живут только русины, там, по мнению учителей, следует во главе школ поставить русских директоров. В венгерских школах на территории Подкарпатья ввести шесть часов русского языка в неделю, признать русскую грамматику и прекратить языковые эксперименты. Автономное управление краем поручить знающим русский язык, русинам по происхождению. Назначить представителей русинов в качестве чиновников во все министерства. Всем чиновникам в Подкарпатье принимать заявления от населения на русском языке.[1053]1053
  Ibid. 17660. 1–13. 1.


[Закрыть] Союз закарпатских учителей был распущен, не успев родиться.

После установления венгерской верховной власти, администрации, с 15 июня 1939 года начали действовать в Подкарпатье и гражданские суды. Еще 26 мая министр юстиции прислал премьер-министру проект постановления правительства о распространении венгерского права частной собственности на территорию Подкарпатья. Восстанавливалось право требовать собственность, если она менялась с 28 октября 1918 года. Это относилось в основном к землевладению. Постановление правительства было принято и опубликовано 24 июня 1939 года.[1054]1054
  Ibid. g. 17555. 1–6. 1.


[Закрыть]

Точно через месяц Андрей Бродий вручил государственному секретарю Тибору Патаки просьбу за подписью Михаила Бачинского оставить землю, полученную по чехословацкой аграрной реформе, русинам-переселенцам в Дедово, Шоме, Новой и Старой Ботраде, Есене, Гати, на хуторе Хуняди, Пустакеренце, колонии Новое Село и Фаркашфалве, всего в списке 145 русинов.[1055]1055
  Ibid. 1. 18355. 1–2. 1.


[Закрыть] Связано это было с тем, что венгерские власти активно и поспешно готовились к ревизии чехословацкой аграрной реформы с целью вернуть разделенные земли их владельцам для начала на территории, перешедшей к Венгрии по первому Венскому арбитражу, названной Фелвидеком. По этому вопросу опубликовано несколько постановлений правительства, а касавшееся и всего Подкарпатья было обнародовано 11 октября 1939 года. На территории Фелвидека в ходе чехословацкой аграрной реформы было изъято 720 крупных землевладений общей площадью 849 815 кадастровых хольдов, из которых распределили среди 45 235 крестьян 121 685 хольдов, 3608 переселенцам досталось в общем 49 580 хольдов, остальное перешло общественным организациям и государству.

Венгерское правительство в ходе ревизии отменило право на землю на площади 140 293 хольдов. На 21 августа 1940-го рассмотрено право почти на 67 тыс. хольдов, из которых «малым людям» было передано 31 630, на 6 тысячах создали среднепоместные хозяйства, в том числе 200 хольдов дали Якобу Гюлхеру. Сын депутата Белы Пинтера получил 70 хольдов.

Хуняди из 5 тысяч хольдов получил обратно 300. Выступая при обсуждении бюджета в парламенте 14 декабря 1940 года, премьер Телеки подтвердил свои прежние высказывания: выселение русинов не является препятствием, чтобы вернуть землю Роберту Жилинскому. В результате 58 бывших владельцев-помещиков получили 7464 хольда земли. Хотя некоторые историки считают Телеки другом подкарпатских русинов, но в это трудно поверить. Из тех 106 672 хольдов, которые правительство Телеки сочло возможным оставить за теми, кто получил землю от чехов, на долю русинов досталось всего 13 588, а остальное пришлось почти поровну на венгров и словаков. Ревизия продолжалась на землях Фелвидека. В этом выступлении в парламенте Телеки сказал, что он отстаивал передачу Роберту Жилинскому его бывших земель до тех пор, пока он не умер: «Я сказал, что поселенцы русины, которые были кругом, не причина того, чтобы ущемить его интересы. А как только его имение унаследовал его внук, польский гражданин, я снял этот вопрос».[1056]1056
  OL. ME. Nemzetiségi és kisebségi osztály iiratai. Földrefоrmrevizióval kapcsolatos irratok. 229, 232, 13–16, 220–226.; OL. ME. Tájékoztatási osztály. Földreform d. 64. 44–62, 68, 71–72. 1.


[Закрыть] В ходе ревизии реформы на этой территории были затронуты хозяйства 1/16 части мелких крестьян.

Осенью 1940 года был подготовлен проект ревизии и отмены чехословацкого закона о земельной реформе 1919 года в отношении бывшей Карпатской Украины. Цель его заключалась в восстановлении права собственности прежних владельцев не только в частных владениях, но и в кооперативах, урбариях, общественных пастбищах, сельских муниципальных или перешедших в государственную собственность. В проекте постановления правительства, названного «Об урегулировании землевладения в Подкарпатье», в первом параграфе говорилось: надо пересмотреть все вопросы, связанные с отчуждением для аграрной реформы земель (на основе 215 закона от 16 апреля 1919 года Чехословацкой республики), и по необходимости отменить его действие с той целью, чтобы «восстановить неравномерность и несправедливость, постигшую коренное население». Под этой формулировкой было скрыто, что речь идет прежде всего о лицах венгерской национальности. Там же предлагалось пересмотреть участие в водочных заводах, долю участия в сельском, общинном, урбариальном владениях, в пастбищах и лесах и отменить их. Второй параграф предписывал отнять земли, полученные по закону аграрной реформы без соучастия бывшего владельца.

Отнятые по первому параграфу земли переходили венгерскому государству. Владельцам земли предполагалось вернуть сумму, уплаченную ими за полученные наделы по реформе, но без процентов, которые они уплатили. Не возвращались им и капиталовложения, а перерасчеты проводились 7:1 (чешских корун к пенгё).[1057]1057
  Ibid. 202–212. 1.


[Закрыть] Министр земледелия 23 ноября 1940 года докладывал на заседании правительства о ревизии земельной реформы на территории Карпатской Украины. Там было разделено 111 808 хольдов земли среди 62 841 человека. Кроме пересмотра этих наделов, было выделено также 79 тыс. хольдов леса. Министр сделал вывод: нужно, чтобы намеченная под ревизию земля попала в соответствующие руки с национальной точки зрения.[1058]1058
  Ibid. MT jkv. 1940. nov. 23. 102–103. 1.


[Закрыть] Членам правительства было ясно, о ком он говорил.

Мирная конференция после войны 28 сентября 1945 года запросила венгерское правительство о деятельности его в период хортистов на захваченных территориях. В качестве положительного момента в отношении Подкарпатья оно отметило, что «одним из крупных мероприятий, проведенным венгерским правительством в первые годы оккупации, была ревизия чехословацкой аграрной реформы». Отмечалось, что в ходе реформы чехи в Словакии и Подкарпатской Руси создали 94 колонии для переселенцев с горных округов, для которых было выделено 50 тыс. хольдов земли. Но на долю русинов Подкарпатья выпало из них всего 1,5 %. Ревизия началась сразу после Венского арбитража на землях, переданных Венгрии в Южной Словакии и юго-западной части Подкарпатья. На площади в 41 787 хольдов вновь поселили венгров-крестьян, 19 790 хольдов возвратили бывшим владельцам, в основном крупным помещикам, и 25 451 хольд продали. Эти данные можно сравнить с вышеприведенными.[1059]1059
  ÚMKL. KŰM. 1945. BEO. III/3. 384. 31–51. 1.


[Закрыть]