Текст книги "Цивилизация или варварство: Закарпатье (1918-1945 г.г.)"

Хори полагал, что его переговоры с Юзефом Беком шли успешно, но в тот же день, 9 ноября, венгерский военный атташе в Варшаве Бела Лендьел передал польскому начальнику Генштаба Вацлаву Стахевичу предложение венгерского Генштаба бросить в бой четыре польских корпуса, «что вызвало здесь большое удивление», по словам Хори. В полночь венгерского посланника вызвал к себе начальник кабинета Бека Михал Любеньский и зачитал ему директивы, предназначенные для польского посланника в Будапеште Леона Орловского, в которых указывалось, что Польша считает пожелания Венгрии невыполнимыми. В этой ситуации Хори попросил немедленного приема у Бека. Министр разъяснил, что пожелания венгерского Генштаба нельзя удовлетворить уже хотя бы из-за невозможности тайно и быстро мобилизовать указанные корпуса. Эта просьба вызвала удивление и потому, что венгерское правительство, прежде считавшее возможным достижение своих целей дипломатическим путем, не предъявляя своих требований на Карпатскую Украину, вдруг требует использовать военную силу Польши по всему фронту.

По мнению Бека, использование военной силы Польши больше повредило бы делу, чем принесло пользы. И все же Польша будет усиливать диверсионную деятельность в Закарпатье. Бек хотел бы знать, какие конкретные дипломатические шаги намерена предпринять Венгрия, чтобы помочь ей в этом. Польша постарается сдержать Румынию, если дело дойдет до вооруженного конфликта с Чехословакией.[654]654
  Ibid. 6858/440. 1–2. 1.


[Закрыть]

Получив шифрограмму об этих событиях, Каня просил 10 ноября Хори сообщить Беку: если правительство Карпатской Украины попросит, чтобы венгерские войска вошли на ее территорию, мы удовлетворим эту просьбу, несмотря на то что польское правительство не считает возможным со своей стороны участие отрядов регулярной армии в Карпатской Украине.

Для сведения Хори Каня добавил: венгерский Генштаб просил поддержки четырех польских корпусов лишь в том случае, если контрнаступление чехословацкой армии не ограничилось бы Закарпатьем, а в Карпатской Украине венгерскому Генштабу требуется помощь только одного корпуса.[655]655
  Ibid. 6451/190. 1–2. 1.


[Закрыть]

Бек не очень-то поверил Кане, ибо в беседе с Хори 11 ноября вновь спросил, действительно ли планируется ввод регулярных войск. Хори дал положительный ответ.

После этого в течение нескольких дней Будапешт получал из Варшавы только сведения о состоянии и действиях польских диверсионных групп, о которых уже упоминалось выше.

17 ноября 1938 года Каня поручил Хори сообщить Беку, что новое венгерское правительство (Имреди 15 ноября подал в отставку, но на следующий день Хорти поручил ему образовать новое правительство) будет проводить ту же внешнюю политику, и в дальнейшем особое внимание будет уделяться тесному братскому сотрудничеству с Польшей.[656]656
  Ibid. 6483/198. 1. 1.


[Закрыть]

Имреди и Каня прилагали неимоверные усилия и прибегали к разным средствам, пытаясь найти сколько-нибудь известных политических деятелей (после провала Автономного земледельческого союза и Русской национальной автономной партии) в Закарпатье, которые написали бы сами или озвучили подготовленную петицию с просьбой о венгерском вмешательстве или оккупации Карпатской Украины.

К 18 ноября 1938 года венгерское правительство сочло подготовку к захвату Карпатской Украины насильственным путем завершенной. В тот же день вечером проходило его чрезвычайное заседание в Будапеште, на котором обсуждалась проблема Карпатской Украины. Оно было объявлено секретным, и протокол заседания не велся. О его ходе есть запись в дневнике Миклоша Козмы. На заседании приняли решение, согласно которому венгерские войска на рассвете 20-го начнут наступление с целью захвата Карпатской Украины.[657]657
  OL. Kozma Miklós iratai. 27. cs. Naplójegyzetek. 1938. nov.


[Закрыть]

Командовать военными операциями было поручено офицеру Генштаба венгерской армии Шандору Хомлоку, а политическим руководителем был назначен Миклош Козма. В те дни на границе развернулась лихорадочная деятельность, о чем писал в своем дневнике Козма, метавшийся по нескольку раз в день по всей границе с Карпатской Украиной. Козма принадлежал к тем крайне правым «ястребам» и авантюристам, которые ради осуществления своих планов захвата Карпатской Украины готовы были развязать любую войну. Он обрадовался приказу о выступлении. И когда венгерское правительство под нажимом Германии и Италии вынуждено было отдать распоряжение приостановить подготовку наступления, Козма назвал его «катастрофическим».[658]658
  Венгрия и вторая мировая война. с. 136–140.


[Закрыть]

По мнению Германии, Чехословакия могла оказать сопротивление, а немцы были не в состоянии оказать венграм помощь (германская армия находилась в стадии демобилизации) и поэтому «посоветовали» хортистам отказаться от каких-либо акций из-за непредсказуемости их исхода.

В этой связи второй статс-секретарь министерства иностранных дел Германии Вёрман поручил заявить министру иностранных дел Кане, что «германское правительство возражает против явно надуманной акции в Карпатской Украине. По донесениям, которыми располагает германское правительство, Чехословакия не потерпела бы такую акцию. Если бы венгерская акция вызвала трудности, то Германия не могла бы помочь Венгрии».[659]659
  A Wilhelmstrasse és Magyarország. 327. old.


[Закрыть]

В связи с такой позицией Германии хортисты вновь попытались заручиться поддержкой Италии. На секретном заседании правительства 18 ноября были зачитаны шифрограммы посланника в Риме Виллани, согласно которым Италия также не советовала «решение русинского вопроса» проводить запланированным венграми путем. В такой ситуации венгерское правительство решило пойти на явный дипломатический обман.

Согласно записи начальника У1/2 отдела контрразведки Генштаба Венгрии Иштвана Уйсаси, в 22 часа 18 ноября 1938 года он посетил находившегося в то время в больнице в Будапеште военного атташе в Риме подполковника Ласло Сабо и вручил ему текст следующего содержания: «Ссылаясь на те сообщения, которые итальянское правительство передало Виллани», ему следует немедленно попросить аудиенции у Бенито Муссолини и сообщить, что венгерская армия, в оснащение которой вложил столько усилий сам дуче, потеряла бы боеспособность и силу духа, если бы «была вынуждена пассивно наблюдать за развитием судьбы руськой земли», и «выразить надежду, что Муссолини проявит понимание этого положения».[660]660
  OL. K-99. 1938. 936. k. a. 2–3. old.


[Закрыть]

Иштван Уйсаси проинформировал Ласло Сабо, что польская армия проведет лишь демонстрацию на границе и активно поможет «только засылкой банд»; немцы не противятся, но и не советуют проводить акции и предупреждают, что чехи окажут сопротивление; румыны, по заверению поляков, не вмешаются. По сообщению Уйсаси, план военных действий состоял в следующем: у Кошице оборону занимает седьмой корпус, из окрестностей Ужгорода и Мукачева наступает шестой корпус. Он указал состав седьмого корпуса (какие дивизии, полки и сколько батальонов).[661]661
  Ibid. k-64. 1939. 33/a. 1461.; k-99. 1938. 926. k. a. 2. 1.


[Закрыть] По его оценке, военные действия должны завершиться успехом.

19 ноября 1938 года Сабо вылетел в Рим, в 18.10 был принят Муссолини и сообщил ему о решении правительства, проинформировал о последних событиях в Закарпатье, замыслах правительства и от его имени попросил дуче поддержать планы Венгрии. Кроме моральной он говорил и о материальной поддержке, то есть о 100 истребителях для защиты Будапешта и промышленных районов. Сабо мотивировал просьбу венгерского правительства тем, что захват Карпатской Украины «помог бы консолидировать и стабилизировать внутриполитическое положение».[662]662
  Ibid. k-99. 1938. 926. k. a. 3. 1.


[Закрыть]

Визит Сабо к Муссолини длился 50 минут, и львиную долю времени Сабо использовал для попытки убедить дуче, что будто бы большинство населения Карпатской Украины желает присоединиться к Венгрии. Он утверждал, что немцы венгерские планы не поддерживают, но якобы и не возражают, только озабочены возможным сопротивлением чехов, «следовательно, не сказали ни да, ни нет». Он обрисовал Муссолини и позицию других соседей Венгрии – Польши, Румынии, Чехословакии.

После выступления военного атташе около 15 минут говорил дуче; о содержании его речи Сабо сделал запись, на основе которой в 19.20 передал по телефону небольшое сообщение полковнику Рудольфу Андорке в Будапешт: «Со стороны Италии – да, но только в том случае, если Германия не сделает замечание против. Сто истребителей дает. Действительно, это правда – то, что сказали в Пеште, будто Германия не возражает?» Ответ Андорки: «Правда, более того, сегодня в полдень это еще и подтвердили».

Это сообщение Андорка доложил правительству, а в 20.15 проинформировал по телефону Сабо о решении совета министров. Военный атташе в Риме в 21.30 передал Муссолини памятную записку, в которой по поручению правительства сообщал: немцы на вопрос венгров заявили, что они смотрели бы на венгерскую акцию против Карпатской Украины с опасением, ибо немецкая армия в данный момент находится в состоянии демобилизации и в таких обстоятельствах в случае необходимости не могла бы оказать Венгрии вооруженную помощь. В этих словах немецкой стороны мы не видим возражений, а только озабоченность Германии за судьбу Венгрии. Венгрия выражает Муссолини благодарность за моральную и материальную помощь и извещает его о решении начать военную акцию 20 ноября.[663]663
  Ibid. k. a. 4–5. 1.


[Закрыть]

В 22 часа Муссолини сообщил Сабо: «Памятную записку я получил. Она ясна, я уже отдаю распоряжение отправить на рассвете 20-го сто самолетов», – и пожелал счастья в проведении акции. Через 20 минут Сабо уведомил об этом Андорку. К полуночи был подготовлен и передан в Будапешт ответ о переговорах с дуче. В нем подчеркивалось, что в Вене Италия с самого начала выступала за плебисцит в Карпатской Украине, но из-за пропаганды демократических государств, будто венгры хотят приостановить продвижение немцев на восток, Муссолини вынужден был отступить. Сабо отмечал: Муссолини по отношению к немцам хочет «остаться абсолютно лояльным». Против них он не сделает ни одного шага – «пока друг, то верен». Это известно и Германии. И если Германия возражает против акции, «то и он будет возражать». «Ось компрометировать нельзя. Ключ от положения в Берлине». Завтра дуче спросит Риббентропа о мнении Германии. «Если он согласится на акцию, дуче будет очень рад».

Муссолини рекомендовал отдать Румынии земли, населенные румынами, в Южном Закарпатье. Сабо спросил у Муссолини: «Если немцы сообщили бы нам, что они не возражают против военной акции, мы можем начинать?» Ответ: «Если немцы не возражают, да!»[664]664
  Ibid. k. a. 6–7. 1.


[Закрыть]

Получив поддержку Муссолини, хортисты в тот же день сообщили германскому посланнику в Будапеште, что от акции против Карпатской Украины отказаться не могут. Причем Каня еще 19-го заявил германскому посланнику, что он признает границу, установленную Венским арбитражем, но теперь «создалось новое положение»: есть заявление решающего большинства населения Карпатской Украины о желании присоединиться к Венгрии. «В результате карпато-украинский вопрос стал национальным делом венгерского народа».[665]665
  A Wilhelmstrasse és Magyarország. 327–328. old.


[Закрыть]

В венгерском правительстве считали, что для оправдания их действий достаточно будет организовать публикацию «приглашения» Русинского национального совета (между прочим, в Карпатской Украине в то время такого вообще не существовало. Все партии и организации, кроме УНО, были распущены). К этому делу были привлечены руководители провенгерских партий, перебравшиеся на территорию, оккупированную Венгрией по первому Венскому арбитражу.

20 ноября 1938 года Magyar Nemzet уже опубликовала материал, подготовленный МИДом Венгрии совместно с Миклошем Козмой, с «приглашением»: «Хустский рутенский национальный совет просит наших хонведов (венгерские войска. – А. П.) навести порядок в Закарпатье».[666]666
  Magyar Nemzet. – 1938. – 20.11.


[Закрыть] В статье содержалась вся дезинформация, которой в те дни оперировал в дипломатической переписке министр иностранных дел Венгрии Калман Каня (в частности, о петициях целых сел, будто бы просящихся в состав Венгрии, о якобы невыносимом чешском и украинском терроре). Эта статья была опубликована в тот же день также и в газете Felvidéki Magyar Hirlap, по мнению Козмы, преждевременно, ибо именно тогда Германия и Италия запретили оккупацию Карпатской Украины.

Произошло это так. Вечером 20 ноября Галеаццо Чиано позвонил Иоахиму Риббентропу, рассказал о намерениях венгерского правительства и запросил Берлин о разрешении на перелет 100 итальянских истребителей в Венгрию через австрийскую территорию. Риббентроп разгневался на итальянцев и заявил, что «Германия никакого согласия венгерскому правительству» не давала, а наоборот, советовала Венгрии воздержаться от намеченной акции. Кроме того, посол Италии в Берлине Бернардо Аттолико обратился к Риббентропу от имени Бенито Муссолини, которого Ласло Сабо информировал о предстоящем нападении Венгрии на Карпатскую Украину.[667]667
  OL. K-64. 1938. 33/a. 1404. 11. 1.; DGFP. Ser. D. Vo1. IV. № 124; Венгрия и вторая мировая война. С. 145.


[Закрыть]

Иоахим Риббентроп немедленно поручил посланнику в Будапеште Отто Эрдманнсдорфу передать Калману Кане, что он узнал от итальянского правительства о намерении венгров начать в воскресенье, 20 ноября, военную акцию с целью оккупации Карпатской Украины, что находится в вопиющем противоречии с их заявлениями имперскому правительству. Имел он в виду заверения Кани Эрдманнсдорфу 19 ноября и Деме Стояи в МИДе Германии 18 ноября о том, что насильственные меры против Карпатской Украины не будут предприниматься без согласия германского правительства. Указывалось и на демарш (от 19 ноября) венгерскому правительству (переданный Эрдманнсдорфом), в котором германское правительство не одобряло применение силы против Карпатской Украины. Венгерское правительство, «видимо, по недоразумению», информировало итальянское, будто Германия не возражала против акции в Карпатской Украине с применением силы, а «лишь пожелало выразить опасения по поводу положения Венгрии».

Во избежание всякого недоразумения германское правительство поручило своему посланнику немедленно вручить Кане ноту, в которой выразило не только недовольство действиями Венгрии, но и официальный протест. В ней указывалось, что нападение на Карпатскую Украину означало бы нарушение решений Венского арбитража и тем самым нанесло бы ущерб авторитету двух держав-арбитров. Кроме того, Германия напомнила о возможном вооруженном сопротивлении чехословацкой армии, в случае чего Венгрия попадет в критическое положение, а Германия в настоящее время лишена возможности оказать ей помощь в какой-либо форме.[668]668
  A Wilhelmstrasse és Magyarország. 328–329. old.; DIMK. III. k. 143–144. old.; Венгрия и вторая мировая война. С. 141.


[Закрыть]

Эта нота была передана в Будапеште 21 ноября. В полдень в тот же день Чиано пригласил к себе венгерского посланника Виллани и военного атташе Сабо и зачитал им германскую ноту протеста. Ссылаясь на нее, Чиано выразил удивление, на чем основывалось венгерское правительство, сообщая в Рим через военного атташе о якобы имеющемся согласии немцев на военную акцию в Карпатской Украине. Виллани спросил Чиано: если акция со стороны Венгрии будет приостановлена, можно ли сделать так, чтобы Италия воздержалась от передачи ноты, аналогичной германской? Чиано с сожалением сообщил, что уже дал обещание Риббентропу и вынужден ее послать.[669]669
  OL. K-99. 1938. 926. k. a. 7. 1.; DIMK. III. k. 141–142. old.


[Закрыть] Нота была отправлена.

Однако Чиано больше беспокоило другое. Вечером 19 ноября он говорил Виллани: если немцы согласны, то ему все равно – пусть венгры и Прагу занимают. Теперь итальянский министр просил венгерских гостей оправдать Муссолини, доказать полную его лояльность немцам, чтобы гитлеровцы не подумали, будто он за их спиной сговаривался с венграми.

Сабо пообещал и подготовил для Чиано нужные для этого документы. В 19 часов 21 ноября Чиано вновь вызвал к себе Сабо и по поручению Муссолини поблагодарил его за верную передачу беседы в телеграмме, посланной в Будапешт. Получив ее, немцы увидят полную лояльность дуче к гитлеровцам.[670]670
  Ibid.


[Закрыть]

Поручая передать Кане вышеупомянутую ноту протеста Германии, Риббентроп просил Эрдманнсдорфа устно напомнить, что Чиано в ходе трех бесед (11, 18 и 19 ноября) строго предупреждал Венгрию не нападать на Чехословакию из-за Карпатской Украины. Дословно Чиано сказал следующее: «В этом деле у Италии прямых интересов нет. После венского арбитражного решения вы не можете рассчитывать на поддержку такого рода акции, и добавляю, если Берлин сделает какой-либо шаг, указывающий вам на необходимость гарантий арбитражного решения, то мы присоединимся к Берлину».[671]671
  A Wilhelmstrasse és Magyarország. 129. old.


[Закрыть]

Но Каня не успокаивался. 21 ноября в 16 часов он направил Стояи шифрограмму в Берлин со своей интерпретацией понимания всего дела (немцы только опасались за Венгрию, Италия полностью Венгрии симпатизировала, все венгры, несмотря на партийную принадлежность, считают акцию своим национальным делом) и сообщением, что когда было отклонено предложение Венгрии о проведении плебисцита в Карпатской Украине, ей якобы не оставалось ничего другого, как провести военную акцию.

Деме Стояи вечером того же дня передал послание Калмана Кани Иоахиму Риббентропу и в ночь на 22 ноября отправил в Будапешт шифротелеграмму, в которой для Кани не было ничего утешительного. На вопрос Кани, не сможет ли Риббентроп пересмотреть свою точку зрения, тот подтвердил позицию Германии, изложенную в ноте протеста, поддержанной Италией.

Нажим Германии отрезвил хортистов. Как писал венгерский посланник в Риме Виллани, «совместный протест двух дружественных великих держав означает, что мы временно оказались в изоляции».[672]672
  Венгрия и вторая мировая война. с. 139, 146.


[Закрыть]

В этих условиях венгерское правительство вынуждено было отменить военную интервенцию. Неудача этой авантюры вызвала большое замешательство в ревизионистских кругах Венгрии. Чтобы добиться благосклонности фашистских покровителей, хортисты решили проводить политику, которая в еще большей мере привязывала судьбу Венгрии к оси Берлин – Рим. Эту политику особенно рьяно проводил известный своей прогерманской ориентацией граф Иштван Чаки, вновь назначенный министром иностранных дел 10 декабря 1938 года после отставки 28 ноября Калмана Кани.

22 ноября 1938 года в Венгрии разразился внутриполитический кризис, затянувшийся на целую неделю, до образования третьего правительства Белы Имреди. Миклош Хорти надеялся обеспечить большинство в парламенте при помощи приглашенных депутатов (без выборов) из вновь присоединенных к Венгрии территорий.

Глава третья
Карпатская Украина

Что происходило накануне и в первые дни после Венского арбитража в бывшей столице Закарпатья? Непосредственно перед оккупацией Ужгорода венгерскими войсками там был образован Венгерский национальный совет во главе с депутатом чехословацкого парламента Эндре Корлатом. Руководители и отдельные члены совета стали советниками военного командования и помогали в управлении администрации. Через неделю начальник полиции города написал министру внутренних дел донесение о политическом положении в городе, которое через него попало на стол премьер-министра.

В нем отражена (хотя и не по всем вопросам) довольно реальная картина. В частности отмечалось, что русины частично были объединены в партии. Среди них Автономный земледельческий союз Ивана Куртяка, вожди которого – депутат чехословацкого парламента Андрей Бродий (сидит в пражской тюрьме) и Юлий Фелдеши – сенатор. И Объединенная венгерская партия, и партия Куртяка действовали и проводили оппозиционную политику под руководством венгерского правительства, в то время как Русская национальная автономная партия Степана Фенцика находилась под руководством польского правительства, чтобы парализовать деятельность украинской ирреденты, направленной на восстановление Соборной Украины и за счет Польши.

С этой целью Фенцик организовал террористические отряды под названием чернорубашечников, которые на территории, перешедшей к Венгрии по первому Венскому арбитражу, действовали свободно. В последнее время они на стороне венгров «участвовали в избиении украинских демонстраций», а после перехода Ужгорода к Венгрии приняли активное участие на стороне польского консула в поддержку Польши. Однако содержание отряда «черных рубашек» обходится дорого, и польское правительство намерено отнять у них помощь, поскольку здесь, на венгерской земле, они уже не могут выполнять первоначально отводившуюся им роль.

Подрывные элементы, по мнению начальника полиции, сосредоточены в социал-демократической и коммунистической партиях. С роспуском партий их организационные структуры упразднены, но члены партий остались. Хотя обе эти партии были украинского направления и стремились к воссоединению Подкарпатья с Украиной, они отличались от украинских партий, в которых действовали и украинские эмигранты. Последние ставили своей задачей восстановить большую Украину на буржуазной основе и с этой целью якобы использовали помощь Германии, коммунисты хотят этого достичь на основе советского большевизма.

Следовательно, делает вывод полицейский начальник, для закарпатских венгров самыми опасными были коммунистическое и украинское движения. Украинское движение поддерживали несколько ужгородских и окрестных греко-католических попов, много учителей. К этому лагерю принадлежали ученики учительской греко-католической семинарии в Ужгороде, несколько профессоров духовной семинарии, бывший директор женского педагогического училища и значительная часть его воспитанников и очень многие из монахов и монахинь монастыря имени Василиян.[673]673
  OL. ME. L. 1940. 17419. 1–3. 1. PIA. A. XI. 13/1938/5; PIA. XXII. 71/1938/1.


[Закрыть]

Теперь русинами руководят, читаем в названном донесении, бывший сенатор, владелец Ужгородской типографии Юлий Фёлдеши и учитель – секретарь депутата Андрея Бродия Э. Маринич. В действительности самую большую активность после Венского арбитража проявлял Степан Фенцик. В письме, адресованном Эндре Корлату, председателю Венгерского национального совета, он писал: «Мы основали местный русский Национальный совет, членами которого являются Фенцик – вождь карпаторусских националистов и председатель общества имени Духновича, Й. Каминский – председатель Центральной русской народной рады, Ю. Фелдеший – представитель русского автономного земледельческого союза, Г. Шпак – представитель журналистов и молодежи Автономного земледельческого союза, В. Чепинец и А. Шпеник – представители русской молодежи, Ю. Марина и каноник А. Ильницкий – представители русского духовенства, Г. Чопей – представитель русских юристов».[674]674
  ÚMKL. KŰM. 1945. BEO. IV. 175. 227–228. 1.


[Закрыть] Фенцик также сообщал о своем намерении выехать в Будапешт и в государства оси Рим – Берлин, чтобы вести переговоры в качестве законного представителя и министра карпаторусского народа.

Хортисты в те дни делали ставку на Степана Фенцика, платного агента нескольких разведок и иностранных правительств, бывшего депутата чехословацкого парламента и лидера Русской национальной автономной партии, министра в первом правительстве Подкарпатской Руси. У него наперебой брали интервью венгерские газеты, он выступал по венгерскому радио, печатал статьи с дезинформацией о положении в Карпатской Украине, как будто бы население Закарпатья просит венгерские войска навести порядок в крае. В центральных венгерских газетах 18 ноября он писал, что Севлюш якобы уже находится в руках «повстанцев» (то есть сторонников заброшенных с территории Венгрии диверсантов, переодетых в гражданскую одежду) и так далее.

Вечером 17 ноября 1938 года Степан Фенцик выступил по будапештскому радио на венгерском языке и заявил, что венгерское правительство дает русинам политическую автономию, агитировал за создание оси Рим – Берлин – Ужгород – Будапешт – Варшава и утверждал, что русины выступают за присоединение к Венгрии.[675]675
  Népszava. – 1938. – 18.11.


[Закрыть]

Останавливаясь на этих проблемах, газета Маgуаг Nemzet вынесла в заголовок слова Фенцика: «карпато-русский народ всегда был и останется gens fidelissima» (то есть вернейшим племенем). В мировую проблему, по его мнению, Подкарпатье превратилось, «когда стало ключом внешней политики стран оси Рим – Берлин и примыкающих к ним держав». Рассказал он и о своих действиях в Чехословакии «в интересах карпато-росов», «которые сейчас на пороге освобождения» и получат «свободу».

В выступлении «на русинском языке» он утверждал, что карпато-русский народ хочет идти под власть короны святого Иштвана. Он мотивировал это тем, что уже 3 ноября, то есть на следующий день после Венского арбитража, в Ужгороде, в доме Духновича, представители различных политических и религиозных течений решили: «Хотим туда, где Ужгород и Мукачево».[676]676
  Magyar Nemzet. – 1938. – 18.11.


[Закрыть]

В тот же день венгерские газеты опубликовали отчеты и о другом мероприятии, инспирированном венгерским правительством в отношении Закарпатья. 17 ноября 1938 года Венгерское внешнеполитическое общество провело в здании парламента конференцию, где многие из ораторов (Оливер Эттвени, Калман Рац, депутат парламента, и другие ораторы) высказывались в духе присоединения Рутенфёлда (то есть Карпатской Украины) к Венгрии якобы в интересах всей Европы, ибо в таком случае «Карпаты положат конец направляемым на Запад панславистским идеям». Докладчик Калман Рац затронул и украинский вопрос, полагая, что его решение возможно только на националистической основе после свержения советской власти на Украине, когда будут удовлетворены в одинаковой мере интересы и Польши, и Венгрии. А в перспективе, по замыслу докладчика, в результате военного похода Венгрия получит «все ее законные земли».[677]677
  Ibid.


[Закрыть]

19 ноября газеты сообщали о новом выступлении Фенцика по радио на венгерском и «руськом» языках, в котором тот утверждал, что все Подкарпатье «от Попрада до Тисы хочет присоединиться к Венгрии». Он обратился к американским русинам и великим державам с заявлением: «Мы решили, что весь карпато-русский народ присоединяется к Венгрии, ибо с решением судьбы Ужгорода и Мукачева решена и судьба всего Подкарпатья».[678]678
  Magyarság. – 1938. —18.11; Újság. – 1938. – 19.11.


[Закрыть]

Между тем правительство Карпатской Украины после Венского арбитража перенесло свою столицу из Ужгорода в Хуст и приступило к налаживанию жизни в оставшемся в составе Чехословацкой республики (так стало называться новое государство) своем автономном крае. 22 ноября 1938 года Национальное собрание Чехословацкой республики внесло изменение в конституцию страны. Был принят конституционный закон об автономии Подкарпатской Руси. Еще при обсуждении этого закона в парламенте страны представители края внесли предложение немедленно назвать ее Карпатской Украиной. Но тогда возобладала точка зрения, что это прерогатива местного национального собрания (сейма), и решение откладывалось до выборов в законодательный орган края, которые предписывалось провести в течение пяти месяцев.

Основные положения этого закона таковы. Правительство Карпатской Украины – кабинет министров – назначалось президентом республики в составе трех человек (после выборов в местный сейм – по его рекомендации). Одновременно они становились министрами центрального правительства республики. Этим актом упразднялась прежняя структура губернаторского управления краем. Устанавливалось разделение полномочий между центральным и краевым правлением. Важнейшими относившимися к прерогативам органов республиканской власти были полномочия, касавшиеся основного закона, внешних сношений, обороны, армии и другие. Все они перечислены в законе и подробно освещены в работах В. Маркуся и В. Худанича.[679]679
  Карпатська Україна і Августин Волошин. Ужгород, 1995. с. 15–17; Закарпаття під Угорщиною. с. 27.


[Закрыть] Указаны и те области, в которых автономный край осуществлял законодательство самостоятельно.

Для правительства Карпатской Украины трудной задачей было само ее существование. Она находилась во враждебном ей окружении: с юга – Венгрии и с севера – Польши, претендовавших на овладение краем. Еще до авантюры хортистов, намечавшейся на 20 ноября, регент Венгрии в беседе с немецким посланником Отто Эрдманнсдорфом 14 ноября заявил (как писал посланник в Берлин): «Меня беспокоит проблема Карпатской Украины», и, ссылаясь на сказанное Гитлером Дарани («немцы не против создания общей польско-венгерской границы»), Хорти намекнул на «возможность ввести войска в Карпатскую Украину в случае взрыва там, а затем эти войска остались бы в ней до тех пор, пока не обеспечили бы право населения на самоопределение в случае посылки туда международного контингента войск на период голосования». Будучи информированным и о планах продвижения Германии на восток, Хорти утверждал, что гористая Карпатская Украина с ее глубокими долинами не пригодна для продвижения «в ожидаемых в будущем немецких действиях на Украине, которые нужно провести вместе с подобной акцией Италии и Японии для обуздания большевистской опасности».[680]680
  A Wilhelmstrasse és Magyаrország. Budapest, 1968. 325. old.


[Закрыть]

В ответ на это донесение посланника, да и на аналогичное сообщение Деме Стояи заместитель статс-секретаря МИД Германии Эрнст Вёрман 18 ноября послал в Будапешт Отто Эрдманнсдорфу телеграмму, где просил срочно сообщить министру иностранных дел Венгрии: «Германское правительство возражает против явно выраженных намерений регента осуществить акцию в Карпатской Украине». Он ссылался на донесения, имевшиеся в распоряжении германского правительства, согласно которым Чехословакия не потерпела бы такой акции. И если бы венгерская акция встретила сопротивление, Германия не смогла бы поддержать Венгрию. Исходя из этих соображений, германское правительство такую акцию «считает несвоевременной».[681]681
  Ibid. 327. old.


[Закрыть]

Поскольку проблемой Карпатской Украины интересовалась швейцарская печать, МИД Венгрии заказал подготовить «информационную записку» о различии между карпатороссами и украинцами, которую по поручению министра 23 ноября 1938 года руководитель отдела печати Бела Сент-Иштвани направил в Берн посланнику Ласло Величу для информации и использования в печати. В этом материале утверждалось, что украинское движение по своему характеру политическое. Авторы записки под словом «украинец» обобщали тех малороссов, которые ставили перед собой цель создания 40-милионной Великой Украины от Кавказа до Карпат, даже до реки Попрад. Само слово «Украина» означает только «страна», и авторы делают вывод: «следовательно, слово „украинец“ понятие не этническое, а политическое».

Далее они писали: проживающее в Югороссии, Буковине, Галиции и Подкарпатье население, разговаривающее на отличающемся от русского славянском языке, называет себя руссами, русинами, русняками. В противоположность великороссам, развивавшим язык из московского диалекта, и близко стоящим к ним белорусам их еще обычно называют малороссами. Средневековые источники называли их «рутенами», и это название восприняли в австрийском и венгерском языках, чтобы отличать их от великороссов. Наряду с этим по-венгерски называли их «оросок» (русские), и это выражение в Подкарпатье применяется еще и сегодня. Развитие литературного малорусского или народного рутенского языка началось с конца XVIII столетия.

В то время как в России распространению этого нового литературного языка препятствовали всеми средствами, австрийское правительство поддерживало его в Галиции и Буковине, и в университетах во Львове и Черновцах создало кафедры этого языка. Это было сделано, чтобы, с одной стороны, вбить клин между великороссами и малороссами, создать внутренние трудности России и одновременно противодействовать русской пропаганде в Галиции и Буковине. С другой стороны, правительство создало этим препятствие и полонизации (ополячиванию), которая уже до того охватила большую часть малопоместного дворянства Восточной Галиции рутенского происхождения. При помощи австрийцев, писали они, была выращена рутенская интеллигенция, которая, однако, не удовлетворилась развитием языка и культуры, а поставила перед собой политическую цель создания Великой Украины и население начала называть украинцами. Это выражение восприняла австрийская, а затем и германская наука, и украинцами начали называть рутенов вообще.