Текст книги "Цивилизация или варварство: Закарпатье (1918-1945 г.г.)"

При упорядочении территориальных споров в странах Гитлер еще колеблется, не решил, как та или другая страна поведет себя на этом пути. Японский посол разъяснил Юнгерту: Япония объединилась в антикоминтерновском пакте с Германией и Италией на той основе, что экспансионистская политика Германии будет направлена на восток, в направлении Украины. Ось Берлин – Рим – Токио отвергает экспансию Гитлера в юго-восточном направлении – на Балканы и Багдад. Это был план Вильгельма II. Гитлер этим путем не пойдет (он может подвергнуть опасности римскую часть оси, вызвать недовольство многих малых стран, и Япония потеряла бы интерес к Германии).

Сигемицу рекомендовал конфиденциально встретиться Хорти, Муссолини и Гитлеру для выяснения вопросов восточной политики. Результаты договоренности они сохранили бы в тайне, и если бы Венгрия присоединилась к ним, то это облегчило бы и путь решения проблем в Средней Европе, в том числе и государственную принадлежность земель словаков и русинов в пользу Венгрии. В эту тайну позднее мог бы быть посвящен и Юзеф Бек.

Сигемицу считал, что эти четыре страны могли выяснить и позицию Румынии в случае предстоящего решения русского вопроса «в не очень далеком будущем». Слабость Советского Союза теперь точно определена.

В то же время появившиеся в немецкой прессе статьи, направленные против установления общей польско-венгерской границы, раздражали хортистов, и Калман Каня решил разъяснить позицию венгерского правительства в этом вопросе германскому посланнику Отто Эрдманнсдорфу. Венгры старались убедить гитлеровцев в том, что Германия должна быть заинтересована в создании общей венгеро-польской границы, заверяя их, что «распространенные французской печатью слухи о том, что польско-венгерская граница, примыкающая к Румынии, была бы ядром антигерманского блока, являются совершенно абсурдными. Наоборот, линия Карпат создает естественную преграду против Востока, и Венгрия, в случае возвращения ей Подкарпатской Руси, будет продолжать румынский фронт, направленный против большевизма, создаст против него крепкий бастион на перевалах Карпат». В заявлении венгерского правительства подчеркивалось, что «в результате событий последних месяцев Венгрия чувствует себя еще в большей степени привязанной к оси Берлин – Рим и при желании готова доказать это на деле.[553]553
  Ránki György. Adatok a magyar külpolitikához // Századok. 1959. 1. sz., 145. old.


[Закрыть]

Образованное 11 октября 1938 года правительство автономной Подкарпатской Руси собралось на первое свое заседание только 15 октября. Бачинский просто из Праги отправился в Комарно, где обсуждались венгерские претензии на Закарпатье, а Фенцик и Пещак – в Пряшев требовать присоединения к краю территории от Попрада до Ужа, находившейся под управлением Словакии. На первом заседании было принято решение требовать таких же прав, какие получила Словакия. Уточнили распределение функций между министерствами, учредили краевую дирекцию железной дороги и почты. Обсудили возможные пути обеспечения населения продуктами питания.[554]554
  Худанич Василь. Розчленування Чехословаччини й окупація Закарпаття Угорщиною, 1938–1939 рр. // Закарпаття під Угорщиною 1938–1944 рр. Нью-Йорк – Чікаго – Ужгород, 1999. С. 17–18.


[Закрыть]

Через три дня состоялось второе заседание правительства, на котором Фенцик информировал о положении в Пряшевской Руси и о переговорах о совместной границе со Словакией. Решили продолжить переговоры по этому сложному вопросу, для чего утвердили комиссию, в состав которой вошли: М. Фаринич, П. Сова, С. Гойдич и П. Райкович. Работа ее оказалась безрезультатной. Юлий Ревай доложил о своих переговорах с министром иностранных дел Чехословацкой республики Франтишеком Хвалковским. Правительство Бродия на требование компартии немедленно удалить из кабинета агентов иностранных государств Бродия и Фенцика ответило роспуском компартии края и запретом издания коммунистических газет. Компартия перешла на нелегальные методы работы.

В то же время хортисты, добиваясь всей территории Словакии и Подкарпатской Руси, обращались за помощью не только к Гитлеру и Муссолини, но и к другим участникам Мюнхенского соглашения. Так, регент Миклош Хорти еще 8 октября направил письмо премьеру Великобритании Невиллу Чемберлену, в котором просил поддержать венгерские территориальные притязания к Чехословакии, считая момент для этого подходящим.[555]555
  ИДА Ф. 323. Оп. 1. Д. 20. Л. 1.


[Закрыть]

Невилл Чемберлен ответил 28 октября 1938 года, обещая Миклошу Хорти полную поддержку со стороны Англии, и в качестве подтверждения этого приложил к письму выдержку из выступления лорда Эдварда Галифакса в Эдинбурге 24 октября. Из этого текста видно, что английский министр иностранных дел, говоря о последних международных событиях, заявил: «Мы признаем, что Венгрия имеет свои законные притязания, и надеемся на то, что будут найдены способы их удовлетворения мирным путем».

Чемберлен в этом письме предлагал путь прямых переговоров двух заинтересованных стран. И тут же в заключение заверял в готовности сделать все от него зависящее, «чтобы вместе с другими участниками Мюнхенского соглашения помочь прийти к такому решению вопроса о венгерских требованиях, которое заложит основы справедливого порядка».[556]556
  Там же. Л. 15.


[Закрыть]

Английская дипломатия в то время весьма благосклонно относилась к удовлетворению претензий Венгрии. Одновременно польская пресса оспаривала законность прав Чехословакии на Закарпатье и подчеркивала интерес Польши к этой территории по причинам «военной безопасности». Руководствуясь этими доводами, министр иностранных дел Польши Юзеф Бек пытался убедить английского посла в Варшаве в разумности позиции Польши в вопросе о Подкарпатской Руси. Он считал Закарпатье «ничейной землей», даже скорее венгерской, чем чехословацкой, территорией. Бек полагал, что стабилизация в Центральной Европе может наступить только после удовлетворения притязаний венгров.

Венгерское правительство, разобравшись в позициях Берлина и Рима после получения телеграммы из Праги от Яноша Веттштейна с сообщением о возвращении Франтишека Хвалковского из Берлина 16 октября и о настойчивой рекомендации ему со стороны итальянского посланника Доминико Фацендиса, по поручению своего правительства, срочно представить венгерской делегации новые, более приемлемые предложения и дружески решить с ней спорные вопросы (Хвалковский уже был информирован Риббентропом об итальянском демарше и просил итальянское правительство быть посредником и как можно скорее возобновить переговоры с венгерской делегацией), приняло такое решение.

Каня поручил Стояи сообщить Риббентропу или его заместителю: венгерское правительство не желает вступать в прямые переговоры с чехословацким правительством по поводу размера передаваемых ему территорий, ибо это отодвинуло бы на неопределенное время окончательное решение.

Будапешту решение вопроса представлялось так: чехословацкое правительство срочно вносит новые предложения, которые венгры или принимают, или объявляют недостаточными. Если новые предложения неприемлемы для Венгрии, то она немедленно обращается к правительствам Германии и Италии с просьбой о посредничестве. Если бы она была отклонена, то Венгрия готова на арбитраж германского и итальянского правительств для окончательного определения границ проживания венгров.[557]557
  DIMK. II. k. 809. old.


[Закрыть] Аналогичная нота была направлена и в Рим.

17 октября Деме Стояи передал ноту венгерского правительства в германский МИД, и принявший ее Эрнст Вайцзеккер в беседе с венгерским посланником отметил, что договоренность была иной (прямые венгеро-чехословацкие переговоры), а теперь венгры обратились с просьбой сообщить чехам, что прямые переговоры их более не устраивают и они хотят прибегнуть к посредничеству Италии и Германии, что, «по-видимому, означает изменение тактики венгерского правительства».[558]558
  A Wilhelmstrásse és Magyarország. 306–307. old.


[Закрыть]

17 октября проблема новых уступок Венгрии обсуждалась в Праге на совместном заседании центрального правительства с правительствами Словакии и Подкарпатской Руси. Там был выработан окончательный вариант, на какой могло пойти чехословацкое правительство. Было решено обсудить новые предложения с представителями германского руководства.

19 октября 1938 года министры автономных правительств Словакии и Подкарпатской Руси Йозеф Тисо, Фердинанд Дурчанский и Эдмунд Бачинский провели в Мюнхене переговоры с Иоахимом Риббентропом о территориях, передаваемых Словакией и Закарпатьем Венгрии. На этих переговорах было согласовано новое чехословацкое предложение: Чехословакия шла на значительные территориальные уступки Венгрии.[559]559
  ADAF. Ser. D. Vo1. IV Dok. 72, 73.


[Закрыть] Хвалковский сообщил об этом венгерскому посланнику в Праге Веттштейну, а тот 20 октября телефонировал Кане.[560]560
  DIMK. II. k. 828. old.


[Закрыть]

В тот же день германский посланник в Будапеште Отто Эрдманнсдорф, также присутствовавший 19 октября на переговорах в Мюнхене, передал Калману Кане новое чехословацкое предложение и заявил, что этим, по мнению Риббентропа, посредническая деятельность Германии исчерпывается. Но по этим предложениям Венгрии не были бы переданы те города, на которые она претендовала: Братислава, Нитра, Кошице, Ужгород и Мукачево. Каня тут же, от себя лично, заявил немецкому посланнику, что и эти предложения не совсем удовлетворительны и он не верит, что венгерское правительство могло бы с ними согласиться. И хотя Эрдманнсдорф немедленно сообщил об этом в германский МИД,[561]561
  Ibid. 829. old.


[Закрыть] Каня все же поручил своему посланнику в Берлине Деме Стояи «официально уведомить немецкое правительство» о благодарности венгерского руководства за все сделанное, а также о той опасности для Венгрии, которая кроется в возможном отказе от Кошице, Ужгорода и Мукачева. Кроме того, вряд ли на основе новых чехословацких предложений можно будет путем переговоров прийти к соглашению.

Далее Каня предложил Стояи выяснить, выдавая за собственный почин, не согласились бы Германия и Италия взять на себя роль арбитров, мотивируя это тем, что такое положение не может долго оставаться стабильным, особенно после введения осадного положения на всей территории проживания венгров в Чехословакии.[562]562
  OL. K-64. 1938. Kimeno. Berlin. 6321/194. 1–2.1.


[Закрыть]

В тот же день Каня направил в Рим посланнику Виллани шифрограмму с просьбой посетить Чиано, информировать о новом чехословацком предложении и, перечислив города, которые остались бы в составе Чехословакии, затеять интригу (о чем не сообщал в Берлин), утверждая, что это предложение не совпадает с достигнутыми договоренностями между Дарани и Риббентропом. Венгрия, мол, не может отказаться от Ужгорода и Мукачева и особенно от Кошице. Каня спрашивал совета у Чиано, как можно в кратчайшие сроки решить проблему венгеро-чехословацкой границы при расхождении взглядов двух сторон без их прямых переговоров. Он также заявил о готовности Венгрии принять арбитраж Италии и Германии для определения границ на западе, а для восточной части привлечь и непосредственно заинтересованную Польшу.[563]563
  Ibid. 1939. 7/a. 1157. 1–2.1.


[Закрыть]

21 октября 1938 года Стояи по поручению Кани передал в МИД Германии две записки: в первой он сообщал о бесперспективности переговоров со словацкой делегацией, а во второй спрашивал, готова ли Германия вместе с Италией взять на себя роль арбитров (в переданных Германии документах ничего не говорилось о привлечении Польши!).

Передавая эти документы статс-секретарю МИДа Вайцзеккеру, Стояи устно добавил: положение уже критическое, опыт непосредственных переговоров со словаками столь негативный, что не остается ничего другого, как апеллировать к арбитражу стран оси.

Статс-секретарь разъяснил посланнику, что линия границы, предложенная словаками, та же самая, которую несколько дней назад Дарани и Имреди уже одобрили. Правда, Кошице находится за ее пределами, но имперский министр Риббентроп и в этом отношении поддерживает венгерские претензии. Но до сих пор ему еще не удалось убедить словаков уступить Кошице. Он не смог сказать, готовы ли страны оси выступить в роли арбитров, поскольку до сих пор они придерживались мнения, что Праге и Будапешту нужно попытаться договориться еще раз.[564]564
  A Wilhelmstrasse és Magyarország. 308–309. old.


[Закрыть] Эрдманнсдорф, передавая новые предложения чехословацкой стороны, придерживался такой же точки зрения. Ее разделял и Вайцзеккер в беседе со Стояи.

Стояи в шифрограмме и в телефонном разговоре с Каней сообщил: статс-секретарь помнит, что Дарани с Имреди 14 октября договорились об отмене требований Венгрии на Ужгород и Мукачево. Стояи считал, что произошла ошибка, так как он знал, что Мукачево и Ужгород, по замыслу Дарани, отходили к Венгрии. Но проверить было невозможно: найти карту Дарани, переданную в германский МИД, не смогли, да и у Стояи при себе ее не было. Стороны договорились проверить все позже. Вайцзеккер пообещал изложить позицию Венгрии Риббентропу.[565]565
  OL. K-63. 1938. 7/7. 3265 (3644). 1–2. 1.; K-73. 1938. Bejövo. Berlin. 335. po1./216. 1. 1.


[Закрыть]

Так началась дискуссия между Венгрией и Германией. Венгры позже отрицали, что они якобы согласились оставить Ужгород и Мукачево в составе Чехословакии, а германское правительство настаивало на своем.

22 октября Франтишек Хвалковский пригласил к себе венгерского посланника в Праге Яноша Веттштейна и пообещал еще в первой половине дня прислать формальные предложения, прилагая карту с нанесением на нее линии границы в соответствии с новыми чехословацкими предложениями. На вопрос министра, начнут ли венгры на основе этих предложений прямые переговоры, посланник ответил: по имеющейся у него информации, венгерское правительство уже сообщило в Берлин и Рим, что эти предложения неприемлемы.[566]566
  DIMK. II. k. 835. old.


[Закрыть]

В тот же день Веттштейн передал Хвалковскому записку с изложением плана, выработанного Риббентропом и чехословацкой делегацией в Мюнхене 19 октября. По мнению венгерского правительства, он не полностью совпадает с тем сообщением, которое передал чехословацкий министр иностранных дел венгерскому посланнику, поэтому оно ждет новых предложений чехословацкого правительства.[567]567
  Ibid. 836. old.


[Закрыть]

Одновременно Каня направил в Рим в адрес Виллани шифрограмму с просьбой сообщить Чиано о недоразумении с Риббентропом из-за Ужгорода и Мукачева. Он пытался объяснить: Дарани по указанию Будапешта обозначил эти два города как минимальные венгерские требования, Риббентроп же, нанося на карту обязательные венгерские требования, по-видимому, по недоразумению опустил эти два города. И Риббентроп, и Дарани стояли на своем. Каня предполагал, что Риббентроп боится, как бы венгры его не дезавуировали.[568]568
  OL. K-73. 1938. Kimeno. Róma. 6335/123. 1. 1.


[Закрыть]

В продолжение этой телеграммы Каня просил Чиано помочь развеять недоразумение, может быть, путем личной встречи с Риббентропом, и оказать влияние на германское правительство, чтобы оно согласилось на арбитраж немедленно или после новых безрезультатных прямых венгеро-чехословацких переговоров.

Кроме того, Чиано для личной доверительной информации сообщал Кане, что он не понимает, как могло возникнуть недоразумение, ведь на переговорах Дарани с Риббентропом присутствовали германский посланник в Будапеште и секретарь Дарани.[569]569
  Ibid. 6336/124. 1.1.


[Закрыть]

В тот же день, 22 октября, германский посланник в Будапеште по поручению Риббентропа передал Кане памятную записку, в которой германский министр иностранных дел настаивал на своей позиции: Ужгород и Мукачево не были включены в предложения Дарани, а карту, составленную на основе этого предложения, венгерское правительство одобрило.

В памятной записке также констатировалось: после того как предложение германского правительства о границах, в общем и целом соответствующее этническому принципу разделения стран, венгерское правительство квалифицировало как неприемлемое, Германия посредническую деятельность считает законченной.[570]570
  Ibid. 6338/198. 1.1.


[Закрыть]

Настойчивость Риббентропа была связана, таким образом, с его посреднической деятельностью, которую он вел между Чехословакией и Венгрией. Как свидетельствуют документы, на переговорах c Хвалковским, а затем 19 октября в Мюнхене с делегацией во главе с Тисо (Дурчанский и Бачинский представляли Словакию и Подкарпатскую Русь), с предложениями которых он согласился по поводу Ужгорода и Мукачева, тем более что Имреди, боясь потерять поддержку Германии, вообще 14 октября согласился на компромисс, но затем венгерское правительство передумало, Каня довольно ловко использовал Италию, постепенно добиваясь согласия Чиано и Муссолини на поддержку требований передачи не только Мукачева и Ужгорода, но и Закарпатья вообще.

Следующим венгерским ходом было шифрованное поручение Калмана Кани Деме Стояи поблагодарить Иоахима Риббентропа за поддержку и выразить сожаление по поводу недоразумения из-за Ужгорода и Мукачева, «которое, по-видимому, возникло при нанесении данных на карту. Нельзя себе и представить, что германский министр иностранных дел этот случай квалифицировал бы иначе». Каня осторожно намекал: одновременно и итальянское правительство было ознакомлено с «минимальными венгерскими требованиями», среди которых на первом месте фигурировали Кошице, Ужгород и Мукачево, уж об этом Риббентроп наверняка был осведомлен.

Новые чехословацкие предложения будут сегодня доставлены в Будапешт, но он, Каня, на них не ответит, пока не узнает решения по ходатайству об арбитраже.

Если дело дойдет до переговоров, то их нужно быстро закончить – на них нельзя добиться многого. Тогда он вновь попросит «две великие дружеские державы» (а по поводу руськой части и Польшу) быть арбитрами и призывает Риббентропа отнестись к этому доброжелательно.[571]571
  Ibid. 6339/199. 1–2.1.


[Закрыть]

Калман Каня чувствовал: телеграмма неубедительна и 23 октября дал Деме Стояи устное указание не передавать ее в германский МИД. Вместо нее 23 октября Калман Дарани послал письмо Иоахиму Риббентропу, где сообщалось, что новое чехословацкое предложение «во многих отношениях оценивается более благоприятным для Венгрии». Он просил разрешения «с венгерской искренностью заявить, что эти новые чешские предложения мы получили прежде всего благодаря той влиятельной поддержке, которую оказали нашему делу фюрер и имперский канцлер». Затем следовала похвала самому Риббентропу за помощь, «которую венгерский народ никогда не забудет». Затем Дарани перешел к памятной записке, переданной в Будапешт, «где все соответствует ходу переговоров». Он остановился на некоторых вопросах, в том числе и об Ужгороде и Мукачеве, относительно которых Риббентроп заметил, что они находятся совсем на границе и, поскольку никаких дополнительных заявлений не было, «мы могли предположить, что венгерские претензии на эти два города признаны законными». Он просил и в дальнейшем поддержать Венгрию.

Ознакомившись с письмом Дарани, Риббентроп поручил посланнику в Будапеште Эрдманнсдорфу подчеркнуть, что в отношении Кошице он поддерживал венгерскую позицию против чешского министра иностранных дел. Но особенно просил обратить внимание на то, что «города Мукачево и Ужгород на карте находятся за линией, начертанной нами обоими совместно», так что в этом отношении нет никакого недоразумения».[572]572
  A Wilhelmstrasse és Magyarország. 309–311. old.


[Закрыть]

В этот день Хвалковский передал Веттштейну чехословацкие предложения, выработанные в Мюнхене, подчеркивая: это основа для переговоров, в которую можно внести изменения. Каня в ответ дал указание посланнику в Праге («учитывая их вежливую форму») сообщить министру иностранных дел ЧСР следующее: бесспорные территории передать в течение трех дней начиная с 27-го; по спорным вопросам до 30 ноября провести референдум при международном контроле по восьми отдельным участкам, этапам; для других национальностей Чехословакии, особенно русинов, обеспечить на практике право на самоопределение – референдум при международном контроле. Если чехословацкое правительство с этим не согласно, то венгерское настаивает на арбитраже, который на западе, включая и Братиславу, осуществят Италия и Германия, а на востоке – Польша.

Венгрия давала на ответ 48 часов.[573]573
  DIMK. II. k. 842–844. old.


[Закрыть] Причем в венгерской ноте уточнялось, что в референдуме могут принять участие только те, кто родился на этих территориях до 28 октября 1918 года.

26 октября 1938 года чехословацкое правительство направило Венгрии ноту, в которой указывалось: поскольку венгерское правительство не считает чехословацкие предложения удовлетворительными, оно готово передать вопрос венгерского меньшинства на арбитраж Германии и Италии, а если эти державы примут в качестве арбитра и Польшу, то чехословацкое правительство просит привлечь и Румынию.[574]574
  Ibid. 847–849, 853–854. old.


[Закрыть]

26 октября Калман Каня направил Деме Стояи в Берлин в качестве информации распоряжение, переданное в тот же день посланнику в Риме Виллани. В нем говорилось, что Венгрия не приняла чехословацкую ноту, а правительство этой страны согласилось на арбитраж Германии и Италии, но просило привлечь к арбитражу Румынию, если в нем примет участие Польша. Виллани вменялось в обязанность просить Чиано склонить к участию в арбитраже Риббентропа. Сообщалось, что Венгрия желает привлечения Польши, но возражает против Румынии. Если же немецкое правительство не склонно участвовать в арбитраже, то Венгрия обратится к четырем великим державам, а если это не принесет результатов, то она прибегнет к военным мерам.[575]575
  OL. K-74. 1938. Kimeno. Berlin. 6363/201. 1–2. 1.


[Закрыть]

Эта последняя фраза была связана с тем, что прохортистское правительство в Закарпатье было смещено чехословацким правительством генерала Яна Сирови. Произошло это так. 25 октября в Праге состоялось совещание министров Подкарпатской Руси и Словакии. Председательствовал на нем премьер Чехословацкой республики Ян Сирови. Андрей Бродий от имени своего правительства вручил меморандум о проведении референдума в Закарпатье относительно его государственной принадлежности, на чем настаивало как венгерское правительство, так и его сторонники в Подкарпатской Руси из партии Автономный земледельческий союз. Но меморандум был отклонен, Бродий оказался перед возможностью отстранения от власти.

Так венгерское правительство потеряло в Закарпатье своего самого ценного агента. Оно надеялось, что Бродий проведет референдум по проблеме государственной принадлежности Закарпатья в нужном русле и оно окажется в составе Венгрии. Но этот вариант провалился: 26 октября его сняли с поста премьера, а на следующий день он был арестован за деятельность в пользу Венгрии.[576]576
  Ibid. ME. L. 1939. 7/a. 17753. 7. 1.


[Закрыть]

После падения Бродия к власти пришло украинское правительство. Премьер-министром стал Августин Волошин, лидер Народно-христианской партии, министрами остались Юлий Ревай, лидер социал-демократической партии, и Эдмунд Бачинский, лидер русского крыла аграрной партии, пользовавшийся доверием Праги. Он присутствовал на переговорах с Риббентропом 19 октября в Мюнхене, о результатах которых информировал правительство 22 октября, на третьем и последнем его заседании. Так закончилась деятельность первого правительства автономного Закарпатья.

Край ожидали трудные дни. Одним из первых актов нового правительства был роспуск партий, ориентировавшихся на иностранные государства, и запрет на издание их газет. Вырисовывалась картина создания однопартийной системы с авторитарным режимом.

В начале третьей декады октября 1938 года три участника Мюнхенского соглашения (Германия, Англия и Франция) рекомендовали Венгрии умерить свои аппетиты, не претендовать на все Закарпатье, а решить спор с Чехословакией (по примеру Германии и Польши) на этническом принципе. И посланник Франции в те дни от имени своего правительства советовал Венгрии ослабить свои территориальные требования, поскольку они выходят за рамки Мюнхенского соглашения.

Тогда Италия, особенно Галеаццо Чиано и Бенито Муссолини, высокопарно поддерживала Венгрию и подталкивала ее к захвату Закарпатья военным путем, обещая военную помощь. В таком же духе действовало и правительство Польши.

17 октября 1938 года венгерский посланник в Москве Михай Юнгерт-Арноти по поручению своего правительства информировал заместителя наркома СССР Владимира Потемкина о переговорах в Комарно и о том, что венгерское правительство решило их прервать. Располагая записью этой беседы с обеих сторон, можно отметить, что Потемкин особо интересовался информацией Юнгерта о претензиях Венгрии к Чехословакии, о передаче ей, на основе переписи 1910 года, территории проживания венгерского национального меньшинства. По Юнгерту, она была населена почти полностью венграми – их насчитывалось 840 тыс. человек. Что касается словаков (140 тыс. человек), немцев (57 тыс.) и русинов (30 тыс. человек), проживающих на той же территории, то для них, равно как и для всей Словакии и всей Закарпатской Украины, венгерская делегация предложила провести плебисцит, чтобы предоставить им возможность самостоятельно решить вопрос о своей государственной принадлежности. Чехословацкая делегация со своей стороны заявила, что правительство этой страны готово предоставить венгерскому национальному меньшинству известную автономию в пределах нынешних государственных границ. Венгры отвергли это предложение. Тогда чехословацкая делегация пошла на некоторую уступку, согласившись на передачу Венгрии так называемого Житного острова.

На вопрос Потемкина, что намерено предпринять дальше венгерское руководство, Юнгерт ответил: оно пока заняло выжидательную позицию. Если эти вопросы не будут разрешены в течение трех месяцев, то представители четырех государств вынуждены будут собраться вновь.

Потемкин спросил: на каком основании венгерское правительство настаивает на плебисците во всей Словакии и Закарпатской Украине? Юнгерт ответил, что в экономическом отношении обе области настолько тесно связаны с Венгрией, от которой получают хлеб, а в обмен экспортируют лес, соль и другие продукты своего хозяйства, что они, вероятнее всего, предпочтут слиться с венгерской территорией, нежели поддерживать искусственную связь с Чехословакией…[577]577
  АВП РФ. Ф. 05. 1938. Оп. 18. Д. 52. П. 142. Л. 7–9; ДВП СССР. Т. XXI. С. 591–592.


[Закрыть]

Юнгерт-Арноти в своих двух донесениях об этой беседе сосредоточил внимание на прекращении переговоров в Комарно и словацком и рутенском вопросе, подчеркивая, что венгерское правительство известило обо всем, в том числе и об ответных военных мерах Венгрии, великие державы.

Потемкин поинтересовался числом венгров в Чехословакии, местом их проживания и теми официальными данными, на которых базировались венгерские претензии. Юнгерт сообщил: «Я представил ему данные переписи 1910 года… особенно этнический состав городов».

Юнгерт, как он писал, выразил удивление негативной позицией советской печати по поводу попытки Венгрии добиться равноправия венгерского национального меньшинства в Чехословакии, хотя вся советская империя построена на праве наций на самоопределение. Заместитель наркома ответил: советское правительство считает Мюнхенское соглашение несправедливым и незаконным и выступает против всего происходящего на его основе; и добавил: «Советский Союз и сейчас за самоопределение наций на мирной основе».

Затем, доносил Юнгерт, Потемкин поднял словацкий и рутенский вопрос, на который посланник ответил, по его записи, так: «Мы не требуем присоединения этих территорий к Венгрии, но придерживаемся позиции, согласно которой этим двум национальным меньшинствам нужно дать право самим решить свою судьбу путем голосования».[578]578
  OL. FT. X-36202. 1938. 174. po1. 1–2. 1.; 177. po1. 1–3. 1.


[Закрыть]

Третья территориальная уступка венгерской стороны – предложение, согласованное с Риббентропом 19 октября и переданное Чехословакии 22 октября 1938 года, – составляла 11 300 квадратных километров и 740 тыс. населения, в том числе 680 тыс. венгров.[579]579
  ÚMKL. M. 1. KŰM. 1945. BEO. IV/52. 40777. 5. 1.


[Закрыть] Но в нем не было таких городов, как Братислава, Нитра, Кошице, Ужгород, Мукачево, на которые претендовала Венгрия.

Венгерское правительство это последнее предложение считало довольно серьезным и вполне пригодным в качестве основы для переговоров. Венгерский посланник в Праге Янош Веттштейн 24 октября с удовлетворением отмечал, что расхождения двух правительств уже невелики.[580]580
  Ibid. 41255. 10. 1.


[Закрыть]

Однако, заручившись поддержкой Муссолини и Чиано, Венгрия форсировала арбитраж в расчете получить больше в результате этой процедуры.

27 октября Виллани доносил из Рима Кане: Чиано согласен с тем, что решение венгеро-чехословацкого вопроса далее затягивать нельзя. Риббентроп едет в Рим с намерением о чем-то просить Муссолини. Взамен этого в качестве компенсации итальянцы попросят у немцев согласия «на быстрое и благоприятное решение нашего дела». Как это будет, Чиано еще не знает, но во всяком случае «мы можем рассчитывать на полную поддержку». Но вопрос Закарпатья в настоящее время нужно исключить, тем более если и поляки ретируются.[581]581
  OL. K-64. 1939. 7/a. 1253. 1–2. 1.


[Закрыть]

К этому времени и венгерская, и чехословацкая стороны согласились на арбитраж Италии и Германии, а приглашение Польши и Румынии оставили на их усмотрение.

На протяжении всего октября Польша подстрекала Венгрию к энергичным акциям в Закарпатье. После присоединения Тешина к Польше Юзеф Бек пригласил Иштвана Чаки, заверяя, что изменений в политике Польши в отношении Венгрии не будет.[582]582
  Ibid. 994. 1. 1.


[Закрыть] 5–6 ноября в Варшаве прошло обсуждение общей польско-венгерской границы, роли Румынии, вопросов размещения польских войск на границе с Закарпатьем.

После разрыва переговоров в Комарно возникли разногласия между Варшавой и Будапештом в вопросе арбитража. Венгерское правительство, как известно, сразу сообщило о своем намерении обратиться к великим державам. 14 октября польский посланник в Будапеште Леон Орловский передал Калману Кане меморандум с неодобрением этого шага. В тот же день Юзеф Бек сообщил венгерскому посланнику в Варшаве, что Польша не признает мюнхенской системы, она против решения вопросов третьими государствами, и дал польскому посланнику указание заявить в Будапеште о незаинтересованности Польши, поскольку Польша таким путем исключается из игры.[583]583
  Ibid. 1094. 1–2. 1.


[Закрыть]

В ответ Каня дал инструкцию заявить Беку, что Венгрия одновременно предпринимает и военные меры.[584]584
  Ibid. 1096.1.


[Закрыть]

Изменения, произошедшие в венгерской внешней политике во второй половине октября, успокоили Польшу. Заявление венгерского правительства от 16 октября о намерении обратиться за помощью к Германии и Италии,[585]585
  Ibid. 1101. 1–2.1.


[Закрыть] если Чехословакия не решит быстро вопрос о венгерских претензиях, понравилось Беку: теперь, заявил он, уже и Польша непосредственно сможет поддержать Венгрию.[586]586
  Ibid. 1095. 1.1.


[Закрыть]

16 октября Леон Орловский был приглашен к регенту Миклошу Хорти. Беседу посланник начал с того, что в Варшаве ноту, переданную Хорти в МИД Польши, оценили положительно (Венгрия обращалась к странам оси и Польше), так как она дает полякам определенные дипломатические возможности. Регент сказал Орловскому, что он как раз пишет письмо польскому президенту с просьбой отложить на время визит в Будапешт, и добавил, что Венгрия переживает один из самых важных моментов своей истории и рассчитывает на польскую дружбу. Самой важной задачей, несомненно, является захват Подкарпатской Руси и установление общей границы с Польшей. Кризис наступил в тот момент, когда венгры были менее всего готовы к нему. «Наперекор моей собственной натуре и национальному характеру нашего народа, – сказал регент, – я вынужден был сдерживать его от необдуманных шагов». Начало войны в тот момент, продолжал Хорти, стало бы для Венгрии катастрофой, поскольку тогда чехословацкая армия являлась самой технически оснащенной армией в Европе, и Будапешт, находящийся всего на расстоянии пяти минут лету от чехословацкой границы, мог бы быть превращен в руины. В тот момент нужно было принять мюнхенский вердикт и искать помощи и друзей.