Текст книги "Чайная роза"

Глава 40

Фиона сверилась с адресом на клочке бумаги, затем взглянула на номер кирпичного здания, перед которым стояла. Это и был дом номер двадцать один по Нассо-стрит, где помещалась контора биржевых маклеров Херста, Брейди и Гиффорда. За обедом в ресторане «Дельмонико» Уилл настоял, чтобы она сходила к его маклеру и приобрела начальные познания в устройстве фондовой биржи.

– Вы знаете разницу между богатыми и бедными? – спросил ее тогда Уилл.

– Конечно. В руках богатых сосредоточены почти все деньги.

– Нет, дорогая моя. Богатые понимают, что деньги делают деньги. Возьмите часть ваших средств, разумно вложите их – и оглянуться не успеете, как у вас появятся деньги на открытие чайного салона.

Этот разговор происходил у них три недели назад. Сегодня у нее было больше денег для вложения, чем тогда. Предсказание Уилла сбылось. Газеты раструбили о ее неофициальной встрече с принцем Уэльским. Питер Хилтон написал, что будущий король Англии мог бы получить чай в лучших салонах города, но предпочел товар молодой хорошенькой торговки из Челси. И деятельный Уильям Макклейн тоже.

Уилл возмущался, что его имя так беззастенчиво полощут в разделе сплетен, но Фионе было не до возмущения. Она действительно потонула в заказах и заказчиках. Модно одетые молодые люди приезжали в экипажах, необычайно возбужденные самой поездкой в Вест-Сайд. Богатые леди отправляли к ней своих горничных и экономок. Поступали запросы из ресторанов, отелей и крупных магазинов. Состояние Фионы было близко к панике. Она помчалась в типографию – заказывать новую партию коробок «Тэс-Ти». Оттуда к Стюарту – заказывать новую партию чая. Ей пришлось взять на полный рабочий день еще трех девушек. Две обслуживали покупателей, а третья занималась упаковкой чая. Фиона часто помогала ей, мысленно усмехаясь: «Пройти такой долгий, тяжелый путь, чтобы снова встать к упаковочному столу».

На эту встречу она должна была отправиться вместе с Уиллом, но он застрял на каком-то собрании. Он прислал за ней экипаж с запиской, где объяснял причины своего отсутствия и велел отправляться одной; именно сегодня ехать Фионе совсем не хотелось: дел было по горло. Однако Уилл занял твердую позицию и не принимал никаких возражений. Вчера он заглянул к ним и увидел, как Фиона запихивает деньги в банку. Купюр было столько, что они не влезли бы и в ящик для ночной почты.

– Поедешь к моему маклеру. Завтра же. Никаких возражений.

Фиона поднялась на крыльцо, толкнула дверь и оказалась в подобии ада, когда там не справляются с наплывом грешников. Переднюю часть большого помещения занимал громадный стол. Владелец стола стоял на стуле, спиной к Фионе, и что-то выкрикивал. Позади стола во всю ширину тянулись деревянные перила, отгораживая приемную от столов клерков. За столами сидели люди в жилетах, а то и просто в рубашках. Их волосы, чтобы не мешали, были перехвачены козырьками. Без конца макая ручки в чернильницы, клерки лихорадочно что-то строчили, успевая при этом вытирать вспотевшие лица. Между столами бегали маклеры, покрикивая на клерков. К гулу голосов примешивался стук телеграфных и тикерных аппаратов. От всего этого хотелось зажать уши. Выражения, употребляемые здесь, скорее подошли бы грузчикам на Темзе, чем деловой конторе.

Какой-то клерк, не выдержав, взорвался:

– Но я только что написал этому остолопу: покупать за десять!

– А он хочет продать их раньше, чем цена упадет до пяти! Пошевеливайся!

– Барнс! – послышалось из дальнего конца. – Хобсон на линии. Он хочет обезглавить тебя за совет покупать акции Салливана. Говорит, ты его разорил.

– Да неужели? Я знал, что так случится? Скажи ему, пусть катится ко всем чертям!

Фиона подошла к перилам, которые ей напомнили забор. Люди по другую сторону были похожи на диких быков, фыркающих и норовящих поддеть на рога. Оттого-то их и держали за забором.

– Прошу прощения, сэр, – сказала она, попытавшись обратиться к человеку на стуле.

Человек не обратил на нее внимания. Он слушал потного, запыхавшегося парня. Того окружили несколько человек.

– Я только что с биржи, – сообщил парень. – Там полный хаос. Все орут и ругаются. На моих глазах произошло три потасовки.

– Что с братьями Салливан? – спросил кто-то.

– Один в больнице. Сердечный приступ. Второй мертв. Застрелился.

Эта новость вызвала всплеск негодования и отвращения.

– Скажите, я могу поговорить с мистером Херстом? – вновь обратилась Фиона к человеку на стуле.

С таким же успехом она могла бы прийти сюда невидимкой. Никто из присутствующих не обращал на нее ни малейшего внимания. Фиона уже отчаялась найти хоть кого-нибудь, с кем можно поговорить, когда ей на спину легла знакомая рука.

– Уилл! – радостно воскликнула Фиона. – Я думала, ты не появишься.

– Сумел вырваться, но ненадолго, – сказал он. – Моя секретарша так составила расписание сегодняшних встреч, что они следуют одна за другой. Я за голову хватаюсь. – Он поморщился, услышав чье-то крепкое ругательство. – Что за чертовщина здесь творится?! Где Херст?

– Сама хотела бы знать. Пыталась спрашивать, но до этих людей не докричаться.

– Мистер Мартин! – рявкнул Уилл, обращаясь к человеку на стуле. – Здесь леди. Надеюсь, теперь вы будете вести себя подобающим образом.

– Извините, мистер Макклейн. И вы, мисс, тоже. Я вас не увидел. – Он вложил пальцы в рот и пронзительно свистнул.

«Ну что ты врешь! – подумала Фиона. – Видел ты меня. Прекрасно видел. Только Уилла тогда со мною рядом не было».

– Эй, ребята! В конторе – дама! – крикнул Мартин.

Клерки и маклеры вытянули шеи, увидели Фиону и Уилла и мигом успокоились. Мистер Мартин поднял телефонную трубку и сообщил мистеру Херсту, что его желает видеть Уильям Макклейн.

Фиона постепенно привыкала к тому, что перед Уиллом расступаются воды. За три недели их частых встреч он успел свозить ее вместе с Шейми на пикник в парк Пэлисейдс в Нью-Джерси, в ресторан «Ректор» и в оперу. На пикник дядя отпустил ее без компаньона, посчитав, что при Шейми не полюбезничаешь. А вот в оперу Фиона отправилась в сопровождении достаточно окрепшего Ника. Майкл слышал нелестные отзывы о частных ложах оперного театра, где творились разные непотребства. В ресторан ее сопровождала Мэри, поскольку и в этом дворце омаров нравы не отличались строгостью. И куда бы они ни шли, люди старались всячески угодить Уиллу. Фиона с трудом приучила себя к тому, что в обществе Уилла ее всегда обслужат по высшему классу: примут накидку, нальют вина и уберут тарелки. Теперь она увидела лебезящего Питера Херста. Это лишний раз доказывало, сколь велико влияние Уилла.

– Питер, из-за чего весь этот шум? – спросил он.

– Компания меняет владельцев.

– Чья?

– Судостроители из Бруклина. Братья Салливан. Судя по всему, трое крупнейших акционеров скупали их акции. Сегодня они объединились и выдавили братьев из их владения. Никто и подумать не мог. Жуткая история.

– И они могут это сделать? – спросила Фиона по пути в кабинет Херста. – То есть кто-то может завладеть чужой компанией?

– Боюсь, что да, – ответил Херст. – Способ отнюдь не джентльменский, но совершенно законный. – (Его прервал телефонный звонок.) – Уилл, это вас, – сказал Херст, передавая трубку.

– Жанна, что там еще? Немедленно? – Уилл вздохнул. – Хорошо. Передайте ему, что я приеду… Извини, – сказал он Фионе. – Опять по мою душу. Мэр. Подземка. Обычная чепуха. Экипаж я оставлю тебе, а сам возьму кеб.

– Мистер Макклейн, можете не волноваться. Мы позаботимся о мисс Финнеган, – пообещал Херст.

– Прекрасно. Тогда до вечера, дорогая.

Фиона вышла с ним в коридор.

– Уилл, ты выглядишь усталым. Никак заболел?

– Здоров как бык. Просто не в восторге от встречи с этим занудой. Жду не дождусь, когда все решится, – улыбнулся он. – Разумеется, в мою пользу.

– Контракт достанется тебе. Я это знаю.

Уилл поцеловал Фиону в щеку, позавидовал ее уверенности и ушел.

Фиона вернулась в кабинет Херста, где маклер начал объяснять ей азы биржевых премудростей. Хотя все было достаточно понятно, говорил он нарочито медленно, словно вел разговор с умственно отсталой. Он вторично растолковывал ей разницу между акциями, облигациями и товарными фьючерсами, но Фиона слушала вполуха. Ее мысли продолжали крутиться вокруг события, всколыхнувшего маклеров и клерков. Двое братьев лишились своей компании, которую у них отобрали держатели акций. И отобрали на вполне законных основаниях. В этой процедуре было что-то еще, чего она не понимала. Она пришла сюда учиться. Так нечего стесняться спрашивать.

– Простите, мистер Херст. Я зацепилась за одну вашу фразу… Это о братьях Салливан. Вы сказали, что никто из них и подумать не мог. Получается, они даже не догадывались?

– Да. Однако я уверен: они просто не допускали такого развития событий. Вообще-то, совместные действия ключевых акционеров – штука редкая.

– Но такое случается…

Эти слова она говорила не столько Херсту, сколько себе. Недостающие куски головоломки заняли свои места, и в мозгу Фионы появилась четкая картина. Инвестиции были финансовым инструментом, способом превращения денег в деньги. Но они же могли стать орудием агрессии, превратиться в оружие. Скупи достаточное количество акций компании, и в один прекрасный день ты станешь ее владелицей.

– Увы, случается, – сказал Херст. – Владельцы теряют осторожность. Становятся слишком доверчивыми или чересчур самонадеянными. Начинают считать себя неуязвимыми. – Он сочувственно улыбнулся. – Как вижу, мисс Финнеган, эта история вас расстроила. Не лучшее начало знакомства с биржевым миром. Только не принимайте это близко к сердцу. Большинство проводимых нами сделок весьма безопасны. Давайте перейдем к более приятным темам.

Но Фиона вовсе не была расстроена. Совсем наоборот. Ей вдруг открылась новая возможность. У нее начал складываться план.

Херст продолжал лекцию, рассказывая, как работает ее банковский счет, как продавать и покупать акции. Он говорил о платежах и комиссионных. Затем стал объяснять механизм индекса промышленных акций Доу – Джонса, недавно появившегося в газете «Уолл-стрит джорнал». Она его не перебивала и не задавала вопросов. Ее разум несся со скоростью ста миль в час, воодушевленный неожиданно открывшимися возможностями. Вон он – план, который до сих пор от нее ускользал.

– Как видите, – сказал в завершение дотошный Херст, – теперь следить за вашими акциями стало гораздо проще. Достаточно заглянуть в газету. Допустим, вчера вы купили пять тысяч акций подземной железной дороги Макклейна по пятнадцать долларов за акцию. Мы видим, что на час закрытия торгов акции уже продавались по шестнадцать долларов двадцать пять центов. – Он взял карандаш. – Это дает нам…

– …один доллар и двадцать пять центов прибыли на акцию. А в сумме это принесет мне прибыль в шесть тысяч двести пятьдесят долларов. Теперь я понимаю правоту слов мистера Макклейна. Честное слово, мистер Херст. Он был абсолютно прав. Это хороший способ заработка!

– Да, конечно, – с некоторой растерянностью подтвердил Херст. – Могу я еще чем-то вам помочь?

– Можете, – ответила Фиона, выпрямляясь на стуле. – Я бы хотела купить несколько акций компании «Чай Бертона». Это английская компания.

– Мисс Финнеган, вы уверены в благоразумности такого шага? – нахмурился Херст. – Вам не терпится совершить сделку? Со слов мистера Макклейна я понял, что вы совсем новичок на рынке.

– Была. Но вы меня замечательно просветили, мистер Херст. Основы я усвоила. Так как насчет акций Бертона?

– Одну минутку. Мне нужно взглянуть на их стоимость.

Херст скрылся в коридоре. Фиона взяла с его стола плотный лист бумаги. Это был биржевой сертификат на покупку десяти тысяч акций сталелитейной компании Карнеги. Всего лишь бумага, но одновременно и часть компании. Скоро в ее руках окажется часть компании Бертона. Всего частичка, но она непременно превратит эту частичку в весомую часть, даже если ей понадобится двадцать лет. А когда она станет ключевой держательницей акций, то уничтожит его империю.

– Ну вот, узнал, – сказал вернувшийся Херст. – Неужели я вас утомил? Смотрю, у вас лицо раскраснелось. Может, в кабинете жарко? Давайте я открою второе окно.

Фиона заверила его, что не страдает от жары. Итак, акции Бертона шли почти по двадцать долларов за штуку. Она попросила десять акций. Значительная сумма и совсем скромное начало, но это было начало! Херст подал ей несколько бланков и попросил заполнить. У Фионы от волнения дрожали руки. Она чувствовала на себе взгляд Херста. Видел ли он, что́ сейчас владело ею? Видел ли гнев, бурлящий внутри ее? Печаль? Знал ли он обо всех отвратительных, черных делах, творимых Бертоном ради выпуска этих акций? Она заполнила бланки, вернув Херсту. Тот все время наблюдал за ней. Несколько секунд они смотрели друг на друга, затем глаза Херста округлились и он отвернулся. Казалось, он увидел нечто такое, чего лучше не видеть.

Фиона поблагодарила маклера за помощь и сказала, что хочет встречаться с ним каждую пятницу для покупки новой партии акций «Чая Бертона».

– Каждую пятницу? Должно быть, вы глубоко поверили в силу акций. Вы знакомы с владельцем?

– Хорошо знакома, мистер Херст, – кивнула Фиона. – Даже слишком хорошо.

Глава 41

– Родится мальчик. Я просто это знаю, – сказала Изабелла, невестка Уилла.

– Интересно, каким образом? – спросила его дочь Эмили, поднимая голову от шитья.

– Ребенок беспокойный. Постоянно дубасит меня в живот. Никакой передышки.

– И как вы его назовете? – поинтересовался Эдмунд, младший сын Макклейна.

– Уильям Робертсон Макклейн Третий, – ответил Уилл-младший, муж Изабеллы, загоняя мяч для гольфа в опрокинутую вазу.

– Очень оригинально, – фыркнул Эдмунд.

Он сидел в кресле с подголовником, перекинув ногу через подлокотник. Эдмунд учился в Принстоне. Сейчас, во время летних каникул, он вместе с Уиллом-младшим работал над проектом подземной железной дороги.

– Иззи, у меня есть имя получше!

– Какое?

– Эдмунд.

Брат кинулся в него другим мячом, но не попал. Мяч оставил вмятину на приставном столике.

– Мальчики… – рассеянно произнес Уилл, вызвав смех детей и невестки.

– Он думает, что нам все еще пять лет, – сказал Джеймс, средний сын Уилла.

– Когда вы бросаетесь в доме мячами для гольфа, я так и думаю, – ответил Уилл.

Они сидели в просторной, залитой солнцем гостиной. За французскими дверями виднелась цепь холмов, окружавших поместье Уилла. Лошади щипали траву. Вдалеке поблескивала лента Гудзона. Отправиться на прогулку Уиллу мешала лень, охватившая его после слишком сытного обеда. Возможно, он все-таки пойдет с кем-нибудь из сыновей или со своим зятем Ричардом. Женщины останутся дома. Изабелла находилась на последних месяцах беременности. Как и полагалось женщине ее круга, она не появлялась на публике, встречаясь лишь с родными и близкими подругами.

Уилл смотрел на свою семью и ощущал глубокую отцовскую гордость. Сюда он приехал по просьбе дочери. Эмили написала ему, пригласив провести выходные в Гайд-Парке. Он очень давно не появлялся здесь, и они успели соскучиться. Так дочь обставляла это в письме. Уилл подозревал другое. Дети думали, что ему одиноко без их матери. Он ценил заботу детей, но сейчас предпочел бы остаться в городе и провести это время с Фионой. Уиллу хотелось свозить ее в Саратогу или Ньюпорт, куда-нибудь, где они смогли бы вместе провести эти ленивые июльские выходные. Конечно, пришлось бы взять с собой Мэри или Ника. Уилл был согласен и на это. И вдруг – письмо от Эмили, узнав о котором Фиона настоятельно посоветовала ему навестить семью. Она была по горло занята чайным магазином и не могла позволить себе два выходных дня. И потом, субботним вечером она намеревалась показать Шейми Кони-Айленд. Туда же собиралось семейство Манро, Ник и Майкл. Если Уилл передумает насчет Гайд-Парка и захочет поесть хот-догов, покататься на американских горках и поглазеть на бородатую женщину, милости просим.

Упоминание об этих развлечениях заставило его вздрогнуть. Бывали моменты, которые напоминали Уиллу о громадной разнице в их происхождении. Оказываясь в доме Фионы, он порой чувствовал себя неловко. Зато Фиона, попадая в общество людей его круга, никакой неловкости не испытывала. Она всегда держалась с естественным изяществом, очаровывая каждого, кого встречала.

Уилл начал вводить ее в свой круг. Фиона не выказывала ни малейшей робости. Два дня назад он пригласил ее и Ника в Метрополитен-музей на прием в честь известного пейзажиста Альберта Бирштадта. Фиона выглядела просто великолепно. Она надела свободное платье зеленовато-голубого цвета, напоминающее греческую тунику. Из украшений – только серьги, одолженные у ее подруги Мэдди. Обыкновенные стекляшки, но в ее ушах они казались бриллиантами. Уилл давно заметил, что она потрясающе умеет носить самые простые вещи, заставляя многих разряженных женщин завистливо вздыхать.

Фиона призналась, что выбирала платье вместе с Ником. Уилл несколько ревновал ее к этому парню, хотя и старался не показывать виду. Как-то он даже спросил, не является ли Ник его соперником. Вопрос вызвал у Фионы взрыв хохота. Если уж на то пошло, это она соперничала с Ником. Обычно Уилл распознавал эту породу мужчин, однако с Ником все обстояло не так. Никаких следов женоподобности. Чрезмерный интерес к искусству и экстравагантность в одежде вроде жилетов из «Либерти», белых полотняных костюмов и лиловых галстуков Уилл относил к национальности Ника. Англичанин. Это многое объясняло. Фиона и Ник были очень близки и относились друг к другу с такой нежностью, что, если бы молодой Сомс увлекался женщинами, шансы Уилла равнялись бы нулю. Желая сделать Фионе приятное, Уилл старался помочь Нику с карьерой на американской земле. На торжестве у Бирштадта он познакомил Сомса с известными коллекционерами искусства: Уильямом Уитни, Энтони Дрекселем и Дж. П. Морганом.

Фиону он представил Кэролайн Астор, королеве нью-йоркского высшего общества. Большинство женщин трепетали бы в ее присутствии, но только не Фиона. Она улыбнулась, пожала Кэролайн руку и сказала:

– Правда, чудесное сборище?

Кэролайн была с ней сдержанна и очень холодна, но все же не удержалась и спросила, где она купила такое прекрасное платье. В Париже? В Лондоне?

– Нет. В «Мейсисе», – ответила Фиона.

Кэролайн выпучила глаза и вдруг тепло рассмеялась. Фиона умела вытаскивать из людей самое лучшее. Она была начисто лишена претенциозности. Своей искренностью и полным отсутствием подобострастия она очаровывала чопорных светских дам и напыщенных деловых людей. Даже Морган, самый богатый человек в Америке, не устоял перед ее чарами, когда Уилл их познакомил. Фиона спокойно выдержала его властолюбивый взгляд, улыбнулась и по-мужски пожала ему руку. Позже Морган добродушно посетовал Уиллу, что Фиона его ничуть не испугалась и надо бы научить ее проявлению некоторого трепета перед такими, как он.

Уилл был влюблен в нее по уши и постоянно искал возможности признаться. Однажды он почти признался: в экипаже, когда они возвращались с ужина. Но Фиона почему-то напряглась. Возможно, сомневалась в его искренности. А может, боялась. Он ведь поначалу тоже боялся, что отношения между ними не сложатся и это разобьет ей сердце. Интуиция подсказывала Уиллу: кто-то и когда-то уже разбивал ей сердце. Ее объятия и поцелуи говорили о страстности натуры, однако к страстности примешивалась настороженность. Уилл решил, что вскоре познакомит ее со своей семьей, тем самым показав серьезность намерений. Он это сделает и ради своих детей. Рано или поздно он и Фиона могут столкнуться в ресторане с Уиллом-младшим или Джеймсом, либо кто-нибудь скажет сыновьям, что видел их отца с ней. К счастью, его дети не читали «Сплетен от Питера». Хилтон проникся симпатией к Фионе и почти еженедельно упоминал о ней в своем разделе. Газетчик постоянно описывал ее наряды и отмечал, что она появляется под руку либо с эксцентричным молодым англичанином Ником Сомсом, либо с Уиллом. Кто же завоюет сердце этой молодой красавицы? К счастью, Хилтон не знал о пристрастиях Ника и его роли компаньона.

– Отец, я задал тебе вопрос, – сказал Уилл-младший. – Ты меня не слушал?

– Нет. Извини, я находился далеко отсюда.

Эмили мельком взглянула на отца и тут же снова вернулась к шитью.

– Я спрашивал, готовы ли результаты инженерных изысканий по Бруклинской линии.

– Пока нет. Ожидаю их завтра.

В гостиной снова стало тихо. Джеймс взмахнул клюшкой для гольфа. Эдмунд подбросил мяч. Эмили протягивала нитку. Глаза Уилла задержались на руках дочери, таких тонких и белых. Руки Фионы были другими – огрубелыми от постоянной работы. В ресторане «Ректор», когда она потянулась за бокалом, он заметил царапину на тыльной стороне ладони. От вида руки этой маленькой стойкой воительницы у него растаяло сердце. У Фионы и не могло быть таких изнеженных рук, как у Эмили, но Уилл восхищался ими.

Джеймс кашлянул. Уилл поднял голову и отчетливо уловил напряженность, разлитую в воздухе. Уилл-младший кивнул Эмили. Та вдруг встала и предложила Изабелле пойти прогуляться вокруг дома, сказав, что короткие прогулки полезны. Муж помог Изабелле встать, и она, переваливаясь, пошла вслед за Эмили. Уилл остался с сыновьями и зятем. Эдмунд жонглировал мячами для гольфа и, казалось, совсем не чувствовал напряжения. Ричард ушел в дальний конец гостиной. Уилл-младший и Джеймс встали у камина, забыв про клюшку. Что-то намечалось. Они не просто так позвали его сюда. Бросив суровый взгляд на сыновей, Уилл потребовал:

– Выкладывайте, в чем дело.

– А в чем? – простодушно спросил Эдмунд, продолжая подбрасывать мячи.

– Отец… – начал Уилл-младший, – мы хотим поговорить с тобой.

– Что ж не поговорили в Нью-Йорке?

– Нет, это слишком личное, – ответил Уилл-младший, нервно переминавшийся с ноги на ногу.

– Мы кое-что слышали, – подхватил Джеймс. – Тебя видели с какой-то молодой женщиной.

– Нас это, конечно, не касается, – торопливо добавил Уилл-младший, – но о вас ходит много слухов. Мы… Нам кажется неправильным столь открыто демонстрировать свою любовницу.

Уилл улыбнулся: сыновья пеклись о его чести.

– Женщина, о которой вы слышали, не является моей любовницей. Ее зовут Фиона Финнеган. Я за ней ухаживаю, причем в весьма уважительной манере. Жаль, что вы узнали о ней из чужих уст. Мне надо было рассказать самому.

– Ухаживаешь?! – в смятении воскликнул Уилл-младший. – Ты намерен на ней жениться?

Уилл пожал плечами. Сыновний допрос начал его раздражать.

– Пока рано говорить об этом, но уж если вы спросили… да, я допускаю такую возможность.

– Отец! – тепло улыбнулся Эдмунд. – Так это же здорово! Как она выглядит? Она красивая?

– Очень! – засмеялся Уилл.

Уилл-младший молчал и с явным недоверием смотрел на отца.

– Я познакомился с ее семьей, – продолжал Уилл. – Через какое-то время я познакомлю вас с ней.

– Отец, мы не… ты не можешь… это недопустимо, – сбивчиво и холодно пробормотал Джеймс.

– Я слышал, ей нет и двадцати. А по роду занятий она… бакалейщица. – Уилл-младший выплюнул это слово, как гнилой кусок, поганящий рот. – Ты что, с ума сошел?

– Что?

Уилла задел сам вопрос и тон сына.

– Она не из нашего круга, – подхватил Джеймс. – Одна лишь разница в возрасте…

– Спасибо за напоминание, – огрызнулся Уилл. – Но мне сорок пять, а не восемьдесят пять.

Уилл-младший прошел в конец гостиной, затем вернулся к отцу. Вид у него был подавленный.

– Подумай, как это воспримут люди, вкладывающие деньги в подземку. Сейчас любой скандал для нас губителен. Конкуренты следят за каждым нашим промахом. Бельмонт сразу за это уцепится. Ставки слишком высоки.

– Скандал? – повторил Уилл, глядя на сына как на умалишенного. – Не говори глупостей.

– Это не глупости! – почти закричал Уилл-младший. – Неужели ты не видишь…

– Я знаю настоящую причину твоего возражения, – прервал его Уилл. – Почему бы не сказать прямо? Тебе претит, что у нее ирландские корни и что она из рабочего класса.

– Я возражаю, потому что это… это твое необузданное увлечение уничтожит плоды нашей совместной работы.

– Уилл, оставь отца в покое, – встал на защиту отца Эдмунд. – Он не нуждается в наших подсказках. Если он хочет встречаться с девушкой, это его право.

– Встречаться? Ты лучше помолчи, Эдмунд! – заорал на брата Уилл-младший. – Ты сам не понимаешь, о чем говоришь. Это тебе не вечеринка в колледже. Это суровый деловой мир. Мы не можем подставлять себя под удар.

– Сын, с меня довольно! – резко произнес Уилл, немного подождал, давая старшему сыну остыть, затем заговорщическим тоном добавил: – Ты сначала познакомься с ней. Увидишь, какой она замечательный человек, и изменишь свое мнение.

– У меня нет намерения знакомиться с ней ни сейчас, ни когда-либо! – сердито отрезал Уилл-младший и покинул гостиную.

Вслед за ним вышли Джеймс и Ричард.

– Пап, не обращай на них внимания, – сказал Эдмунд.

Уилл тяжело вздохнул. Он даже не заметил, когда вскочил с кресла.

– Возможно, я начал это слишком рано. – Уилл снова сел. – После смерти вашей матери прошло совсем немного времени.

– Отец, не кори себя. Нашей матери не стало два года назад. А вот у моего старшего братца на носу выборы в конгресс. Он беспокоится, что твой роман с молодой женщиной не понравится его консервативным избирателям.

– Эдмунд, ты слишком суров к брату. Уилл-младший честолюбив, но не настолько жесток.

– Думай как хочешь, – пожал плечами Эдмунд. – А по мне, так мягкости у него как у наждака.

– Может, он всерьез озабочен судьбой проекта подземки. Он душу вложил, проделал замечательную работу. Если бы нам удалось получить контракт. Тогда я докажу Уиллу-младшему, что он ошибался. Если у меня на руках будут все документы, у него не останется причин для возражений.

– А если и останутся, тебе-то что? Пусть кипятится. Что он может сделать? Оставить тебя без средств к существованию?

– Нет, конечно, – устало улыбнулся сыну Уилл. – Но он может закатить сцену вроде этой. Вы все мне очень дороги. Не хочу никого из вас видеть сердитыми или расстроенными. Я удвою усилия, чтобы получить контракт на создание подземки. Как только мы получим контракт, он согласится со мной. Знаю, что согласится.