Текст книги "Чайная роза"

Глава 62

– Боже мой, Ник! Я даже отсюда слышу, как стучат ваши зубы, – сказал Тедди Сиссонс. – Подброшу-ка я еще полешко в камин.

– Спасибо, Тедди, – кутаясь в кашемировый плед, ответил Ник.

С тех пор как два месяца назад с ним случился сердечный приступ, ему постоянно было холодно. Наклонившись, он вновь налил чая себе и Тедди, затем откинулся на спинку кресла. Даже такое незначительное усилие его утомило. Состояние Ника было критическим. Экхарт не скрывал, что жить Нику оставалось совсем немного, и потому он торопился привести свои дела в порядок. В таком состоянии лучше бы лежать в постели, а не сидеть в гостиной, но он не хотел приглашать адвоката в спальню. Слишком уж гнетущая там атмосфера. Ночной столик сплошь уставлен лекарствами и мазями Экхарта.

Из всех комнат их особняка эту гостиную Ник любил больше всего. Не такая стильная, как другие, она была самой уютной. Изобилие мягких диванчиков и кресел, больших шелковых подушек, оттоманок и громадный камин, где великолепно можно поджариться. Но еще больше Ник любил эту гостиную за то, что она хранила множество воспоминаний о счастливом времени, проведенном здесь с Фионой. Вечером или воскресным днем они устраивались на этом диване с ногами, между ними вклинивался Шейми, строили планы и мечтали.

– Ну вот, – сказал Тедди, отряхивая с рук копоть. – Теперь это настоящий огонь!

– Огонь? Да это доменная печь! Никак вам удалось забить дровами все пространство камина?

– Тепло вам не помешает, а то у вас руки посиневшие. – Тедди вновь сел, надел очки и вернулся к объемистому документу – завещанию Ника. – Как я уже говорил, ваши чрезмерные опасения напрасны. Согласно закону штата, все ваше движимое и недвижимое имущество, а также все денежные средства перейдут вашей супруге. Воспрепятствовать этому не может никто.

– Вы не знаете моего отца. Говорю вам с полной уверенностью: едва я покину эту долину слез, одиозный человек, именуемый моим отцом, постарается отобрать у Фионы все, что только можно. И прежде всего он помешает переходу моего трастового фонда к ней. А там накопилась очень приличная сумма. Когда я в последний раз проверял, там было больше миллиона фунтов.

– Миллион фунтов? Ваш фонд в банке «Альбион»? – переспросил Тедди, делая пометки.

– Да.

– Когда вы с Фионой поженились, стоимость фонда составляла около ста тысяч фунтов. На каких дрожжах вы его взрастили?

– Спросите у Господа Бога, – отмахнулся Ник.

– Вы что же, не следите за поступлениями в ваш фонд?

– Совершенно не слежу. Я знаю, что первоначальные акции, купленные отцом для моего фонда, за эти десять лет стремительно выросли в цене. И еще я знаю: года три-четыре назад он купил внушительный пакет акций какой-то компании и поместил их на мой счет. Я и понятия не имел, зачем он это сделал. Они не приносят никакого дохода. Фактически они потеряли значительную часть своей изначальной стоимости.

– И вы оцениваете стоимость фонда в миллион фунтов, невзирая на эти потери?

– Тедди, я не знаю и знать не хочу, – вздохнул Ник. – Спросите Гермиону. Она ведет отчет и депонирует чеки. За все эти годы я не взял ни пенни из отцовских денег. Как только галерея начала приносить доход, весь доход от фонда я пустил на другие цели.

– Весь?

Ник кивнул:

– Мой отец и не догадывался, что столько лет поддерживал нью-йоркских художников. Он также помог расширению Метрополитен-музея и дал им возможность приобрести впечатляющую коллекцию произведений новых американских художников. Неслыханная щедрость с его стороны! – улыбнулся Ник. – Я хочу, чтобы после моей смерти фонд целиком перешел к Фионе. Весь до последнего пенса. Она найдет достойное применение этим деньгам.

– Вы обсуждали это с ней?

– Пытался. Она отказывается говорить о подобных вещах.

– Кстати, она дома? Нам следует поставить ее в известность о ваших пожеланиях и о возможной реакции на них со стороны вашего отца.

– Нет, отправилась на фабрику. Она и так целыми днями тряслась надо мной. Собственноручно приносила еду и чай. – Ник засмеялся. – Я не могу даже в сортир сходить, чтобы она не шла следом. Ее не было на работе больше недели, но как только она узнала о вашем приезде, сразу нашла повод отлучиться. По-моему, она предчувствует и боится. Я как мог старался скрывать от нее правду. Раньше мне это удавалось. Но сейчас правду уже не скроешь. Посмотрите на меня. Бесплотный дух.

– Пока нет. И не вздумайте в моем присутствии покидать этот мир.

– Похороны – не ваша сфера деятельности? – улыбнулся Ник.

– К счастью, нет. – Тедди приготовился писать дальше. – Хорошо, а что еще, помимо фонда? Только давайте медленно и последовательно. Необходимо четко обозначить каждый пункт.

Ник начал перечислять адвокату то, что имел и чем владел, поясняя, как этим надлежит распорядиться. Его доля владения особняком перейдет Фионе наряду со всей обстановкой. Ей же достанутся его художественная галерея, все его картины и личные вещи. Ник оставлял щедрое наследство для Шейми, которого всегда считал своим сыном и который всегда звал Ника отцом. Определенные суммы должны будут получить Иэн Манро и Нелл Финнеган, а также Шон, Пэт и Дженни Финнеган – дети Майкла и Мэри. Не забыл он и про своего дворецкого Стивена Фостера.

– Тедди, распишите все максимально подробно, – попросил Ник. – Там не должно быть никаких лазеек. Отец наверняка попытается забрать у Фионы все: от этого дома до моих запонок.

– Ник, об этом не беспокойтесь. Я хочу, чтобы вы…

– Чтобы я упокоился с миром? – криво усмехнулся Ник.

Шутить на такие темы в присутствии Фионы он не отваживался, зная, как тяжело это действует на нее. Другое дело – Тедди. Рядом с ним Ник мог позволить себе мрачный юмор. Твердокаменный Тедди – так они с Фионой называли адвоката. Всегда собранный и невозмутимый, всегда знающий, как надо действовать. Когда Ника арестовали в «Слайде», он уберег их от скандала. Он вел их по минным полям законов и положений, связанных с их бизнесом. Без его помощи они вряд ли достигли бы таких успехов. Тедди был советником в полном смысле этого слова. Скалой. Он никогда не давал волю эмоциям и не впадал в отчаяние, и сейчас Ник нуждался в этом человеке как никогда. Ему требовался крепкий, лишенный сантиментов адвокат, с кем он мог пошутить о грядущей смерти. Встретить смерть Ник намеревался с той же здоровой долей легкомыслия и непочтительности, с какой относился к жизни.

– Я хочу, чтобы вы не волновались из-за пустяков. Уверяю вас: пока ваш брак считается законным… а он заключен по всем законам… ваш отец не сможет претендовать на наследство. Вы поженились в суде и затем обвенчались в церкви Троицы…

Ник кивнул. Через несколько месяцев после их свадьбы в суде, убедившись, что Фиона действительно не собирается с ним разводиться, он настоял на венчании в англиканской церкви, поскольку его семья исповедовала англиканство, чтобы лишить отца возможности оспорить законность его союза с Фионой.

– Документы, подтверждающие обе церемонии, составлены надлежащим образом и отражены в архивных записях. Вы уверены, что отец ничего не знает о вашей женитьбе?

– Откуда ему знать? Если бы знал, поднял бы шумиху. Сомневаюсь, что он вообще знает, как я жил все эти годы.

– Он не написал вам ни одного письма?

– Ни одного.

– Есть и другие способы. Он наверняка наводил о вас справки. Возможно, действовал через третьих лиц.

– Поймите, Тедди: отец меня ненавидит.

– Извините. Я не знал, что вы с ним на ножах.

– Вам незачем извиняться, – пожал плечами Ник. – К сожалению, нам не дано выбирать родителей и родственников. Только друзей.

Разговор утомил Ника. Он откинулся на подушки и закрыл глаза. Тедди шелестел бумагами. Снова открыв глаза, Ник взглянул на портрет Фионы и сказал:

– Тедди, хочу кое о чем вас попросить. Не как адвоката. Как друга.

– Просите о чем угодно. Вы же знаете, я всегда готов выполнить вашу просьбу, – ответил Тедди, глядя на него поверх очков.

– Позаботьтесь о Фионе, – уже серьезно сказал Ник; в его глазах блестели слезы. – Вы же знаете: ей нужны люди, способные о ней позаботиться. Внешне может показаться, что она не нуждается ни в чьей заботе, но это не так. Она днями пропадает на работе, ест как попало, перенапрягается и…

У Ника дрогнул голос. Он не мог продолжать и шепотом отругал себя, не желая давать волю чувствам в присутствии своего сдержанного, хладнокровного друга.

Тедди заговорил не сразу, дав Нику время успокоиться:

– Вы же знаете, вам и об этом не надо беспокоиться. Я позабочусь о ней, а кроме меня – Шейми, Майкл, Мэри, Алек, Мэдди с Нейтом, Стюарт, Питер и все, кто любит ее.

– Я хочу, чтобы она снова вышла замуж. Она же еще совсем молодая. У нее могут родиться дети. Ей нужна настоящая семья. Это мое главное желание. Но сделать его пунктом завещания я не могу. Хочу, чтобы вы стали ее сватом.

– Моя контора не занимается брачными делами, но я постараюсь, – сказал Тедди, подражая легкомысленному тону Ника. – Кого вы имеете в виду?

– То-то и оно, что никого. Она богаче большинства нью-йоркских мужчин и умнее их всех, вместе взятых.

Тедди засмеялся, и Ник тоже, хотя обоим было не до смеха. Ник совсем устал. Он позвонил Фостеру, чтобы тот помог ему дойти до кровати. Когда в коридоре послышались шаги дворецкого, Ник в последний раз обратился к своему другу и советнику, к своему Твердокаменному Тедди.

– Присматривайте за ней, – сказал он. – Обещайте мне.

– Обещаю, – ответил Тедди, неуклюже вытирая рукавом глаза.

Глава 63

Джо зачерпнул горсть свежевылущенного гороха и стал внимательно рассматривать зеленые горошины. Красивые, без единого пятнышка, они были похожи на зеленые драгоценные камешки. Джо поднес их к носу. Они и пахли замечательно: плодородной почвой Кента и весной. Несколько штук он отправил себе в рот, наслаждаясь сочной, хрустящей мякотью.

Его компания, утвердившаяся на Ковент-Гардене, круглогодично импортировала лучшие фрукты и овощи со всего света. То, что предлагал он, могло удовлетворить вкусы богатых и привередливых покупателей. Чтобы среди зимы полакомиться сладким персиком, Джо было достаточно послать служащего на склад. Но даже такое изобилие даров природы, привозимое из самых экзотических мест, не могло сравниться с первыми весенними дарами английской земли. Их Джо любил больше всякой экзотики.

Он продолжал рассматривать образцы продукции, когда над ухом вдруг прозвучало:

– Месье, как вы рассчитываете получать прибыль, если за обе щеки уплетаете ваш товар?

Джо рассмеялся, обрадовавшись приходу его друга и постоянного покупателя Оливье Рейно, шеф-повара ресторана «Коннахт». Он пожал широкую, с толстыми розовыми пальцами руку француза, насыпав тому гороха в ладонь. Джо не умолкая расхваливал горох. Свежий, первого урожая! Потрясающее обрамление для стейка из семги. А какой суп можно сварить из этого гороха, приправив мятой и сливками!

Оливье похрустел горошинами, кивнул и заказал шесть бушелей гороха, сто фунтов свежего картофеля, два ящика спаржи, три ящика шпината, две дюжины бобов ванили, четыре ящика апельсинов и по три ящика манго, ананасов и бананов.

– Вас никак все-таки разжаловали в грузчики? – спросил он, глядя на закатанные рукава рубашки Джо и запачканный землей жилет.

– Не угадали, месье. Я всего лишь помогал разгружать товар, – ответил Джо. – Главный поставщик явился ко мне в пять утра и сообщил, что двое его рабочих заболели. Словом, нужны мои люди для разгрузки. В конторе у меня на тот момент был всего один служащий, и тот по горло занятый выпиской заказов. Пришлось закатывать рукава и спускаться самому. Парень и так засиживается допоздна. Пожалел я беднягу.

– Скажите лучше, что затосковали по старым добрым временам, – усмехнулся Оливье.

Джо, пойманный на вранье, засмеялся:

– И это тоже… Но вы взгляните сюда.

Он снял тряпку с плетеной корзинки. Оливье довольно улыбнулся. Внутри на подстилке из белого риса лежали угольно-черные, терпко пахнущие трюфели.

– Пару дней назад выкопали во Франции, – с гордостью сообщил Джо. – Вы только посмотрите… почувствуйте, – сказал он, настойчиво пихая в руки француза крупный гриб. – Крепкий, мясистый, ни пятнышка. Лучшее, что предлагает «Перигор». Возьмете две дюжины?

– Две? Вы спятили? Я возьму двенадцать! Деньги позволяют.

Оливье поднес трюфель к носу, после чего нежно и мечтательно уставился на гриб:

– Аромат… просто неописуемый. Так и пахнет постельными забавами.

– Что с вас, лягушатников, взять? – покачал головой Джо. – Вечно у вас кухня рядом со спальней.

– А к чему их разделять? То и другое – важные стороны человеческой жизни. Но откуда это знать человеку, который питается таким merde?[17]17
  Дерьмо (фр.).


[Закрыть] – Он указал на недоеденную сосиску в тесте, лежащую на ящике поверх скомканных бумажных листов.

– Что в этом плохого? – спросил Джо, которому нравилось поддразнивать Оливье. – Добротная пища для добротного английского желудка!

Джо питал слабость к сосискам в тесте, рыбе с чипсами и многим другим блюдам его детства, что не мешало ему иметь утонченный кулинарный вкус, не уступающий вкусам его друга.

– Ба! У англичан нет ни желудка, ни языка! Друг мой, я приехал в Лондон не только готовить изысканные блюда, но и воспитывать вас. Учить ваших саксонских мулов понятию, что такое настоящая еда. И что я получаю? Мне возвращают филе. Оно, видите ли, плохо прожарено. Я готовлю говяжьи мозги – их никто не желает есть. К любому блюду требуют этот чертов вустерский соус. К любому! Им хоть камни подавай, эти англичане не почувствуют никакой разницы!

– Вероятно, не просто камни, а с луковой подливой, – поддел француза Джо.

– Приходите вечерком ко мне на кухню, и я покажу вам, что́ такое настоящая еда, – заявил Оливье, тыча пальцем в грудь Джо. – И ради Бога, приведите с собой женщину! А то едите как дикарь, живете как монах. Дайте мне их, – закончил он свою тираду, указывая на трюфели.

– Насколько помню, двенадцать дюжин?

– Нет! Я заберу все, что у вас есть! – закричал Оливье, успевший вспотеть. – Разве я могу пройти мимо такого сокровища? Или, того хуже, отдать на растерзание какому-нибудь английскому недотепе?

– Оливье, вам доставить заказанное?

– Все, кроме трюфелей. Их я заберу с собой. И до вечера. Жду вас ровно в девять!

Джо с улыбкой смотрел вслед своему вспыльчивому другу. Он был доволен собой. Никто из щеголеватых парней, нанятых им в продавцы, не смог бы за считаные минуты продать целую тележку фруктов и овощей плюс корзину дорогостоящих трюфелей и получить персональное приглашение на обед от лучшего лондонского повара. Но с кем же пойти? Джимми был по горло занят приготовлениями к свадьбе. Может, Кэти согласится.

Джо взял из ящика грейпфрут. Аромат этого фрукта был ему куда приятнее, чем самые дорогие французские духи. Он стоял посреди своего вместительного склада. Вокруг сновали грузчики, поднося ящики и корзины с заказами к телегам и фургонам. Поставщики размещали привезенные товары. Здесь же ходили, придирчиво выбирая фрукты и овощи, шеф-повара лучших ресторанов, отелей и клубов. Джо ощутил прилив гордости. Но стоило ему взглянуть на часы, которые показывали семь, и гордость сменилась чувством вины. Хозяину нечего делать на складе. Его место – в кабинете, среди груды бумаг. Он и собирался разгрести эту груду. Нарочно приехал сегодня пораньше. Но, как назло, старший продавец попросил помочь с разгрузкой. Джо не мог отказать этому человеку. Ему захотелось вновь ненадолго почувствовать себя обычным продавцом. Себе Джо пообещал, что всего на часик, а уже торчит здесь целых два. Но ему было никак не уйти отсюда. Он не помнил, когда в последний раз спускался на склад. Этого и не требовалось. Теперь его дни были заняты проверкой отчетов вместе с бухгалтерами, встречами с архитекторами и строителями, с которыми он обсуждал планы открытия новых магазинов. Джо скучал по складу. Ничто так не будоражило его, как волнующее искусство торговли.

– Вот он где! – послышался крик.

Поймали.

Продолжая вертеть в руках грейпфрут, Джо обернулся. Перед ним стояли Джимми, его брат и правая рука, и светловолосая сестра Кэти. Она работала в самом крупном его магазине, находившемся в Челси.

– Если забыл, за эту работу мы платим грузчикам, – сказал Джимми.

– Немножко размялся, чтобы руки силу не теряли, – ответил Джо, чувствуя, что оправдывается.

– Джимми, а давай подарим нашему братцу тачку. Пусть толкает ее по Хай-стрит и продает яблоки с апельсинами. Родные места, – поддразнила старшего брата Кэти. – Может, согласишься расстаться с грейпфрутом и покажешь мне новый магазин, которым я буду управлять? Кстати, мы должны были встретиться там полчаса назад.

– Черт и трижды черт! Прости, дорогуша. Сейчас плащ возьму, и поедем.

Джо вернул грейпфрут в ящик. Джимми и Кэти поспешили к лестнице. Идя за ними, он услышал оживленный разговор о новом магазине в Найтсбридже. Оба брата и сестра возлагали большие надежды на магазин, которому предстояло стать новым флагманом компании «Монтегю». Кэти ничуть не смущала должность управляющей такой громадиной. Ей уже исполнилось восемнадцать. Смышленая девчонка: быстрая, общительная, порой склонная к опрометчивым решениям. Иногда с ней бывало непросто, но только ей Джо мог доверить управление новым магазином. И не только потому, что она его родная сестра. Джимми в свои двадцать шесть изрядно поднаторел в торговле овощами и фруктами. Идея открытия магазина в Найтсбридже в основном принадлежала ему. Джимми хотелось открыть в Лондоне магазин, каких еще не было. Естественно, там станут продавать и всем привычные овощи и фрукты. Но изюминкой магазина станут экзотические овощи и фрукты, которых многие лондонцы никогда не видели. Например, черника, окра и тыквы из Штатов; киви, личи и кумкваты из Китая. Из тропиков сюда доставят гуайяву, папайю и другие фрукты; из Мексики – огненный перец и огромные арбузы, а из Индии – тамаринд и кокосы. Что касается Джо, ему просто хотелось быть самым лучшим в мире, самым современным и чутко реагирующим на запросы покупателей торговцем. Это был предел его мечтаний и амбиций.

– …но латук, эндивий и шпинат – растения капризные, – услышал он голос сестры. – Слишком жарко – и они вянут. Слишком холодно – почернеют раньше времени. Как вы собираетесь их правильно хранить? У вас и места-то недостаточно…

– Ты не трещи, а просто послушай. Слова не даешь вставить! Там будет система искусственного тумана. Джо придумал. Она сохраняет весь скоропортящийся товар. Кажется, его только что с грядки сорвали.

– Система искусственного тумана? – повторила Кэти, толкнув Джимми в бок. – Будет врать-то!

– Клянусь тебе, Кэт!

– Джимми, а ведь это… – Она не смогла подобрать нужное слово; недоверие сменилось восторгом. – Взаправду? А придурки из «Хэрродс» знают? Они же от зависти полопаются!

– Никто пока не знает. И ты держи язык за зубами. С открытием нашего магазин «Хэрродс» превратится в…

– «Хэрродс» превратится в занюханную лавчонку, – вмешался Джо, дергая брата и сестру за уши. – Идем, покажу планы.

Планы и чертежи будущего магазина лежали на массивном дубовом столе. Джо и Джимми подробно рассказали Кэти о том, что где разместится. Первый этаж – это большой открытый зал, с потолком, опирающимся на большие колонны, где будут продавать свежие овощи и фрукты; мраморная лестница, ведущая на верхние этажи, будет в дальнем конце зале. На втором расположится цветочный магазин, а также кондитерский, с большим выбором лучшего шоколада и конфет. Здесь же можно будет купить чай, кофе, табак и изысканные вина. Третий этаж займет ресторан, где посетители смогут перекусить и выпить чая.

– Джо, какая прелесть! – воскликнула Кэти. – А каким будет убранство? Какие цвета?

– Не буду пока распространяться. Могу лишь сказать: такого в Лондоне еще не видели.

– Мод? – сразу догадалась Кэти.

– Ну… не только.

– А ты что успел?

– Заказал фрески с изображением четырех времен года для стен первого этажа. Настоящие художественные шедевры! Мод со мной согласна. Она считает, что фрески сразу придадут магазину неповторимый и роскошный вид. Люди будут знать: такого больше нигде нет.

– Джо, ты опять начудил? Это же магазин, а не музей.

Джо поднял руки:

– Знаю, сестренка. Знаю… но прибереги слова, пока сама не увидишь. Фрески того стоят. Благодаря им мы окажемся вне конкуренции. Представляешь? Люди приходят и от удивления разевают рот.

– А как насчет белой плитки? Что в ней плохого? – спросила Кэти.

– Получилась бы жуть. Они бы сделали зал похожим на скотобойню.

– Полы там какие будут?

– Вот полы будут из плитки. Но не белой. Голубой и зеленой. Со скрытыми отверстиями для слива воды. Так что твои девчонки-уборщицы не отвертятся. Не скажут, что грязную воду сливать далеко. Каждую плиточку тебе отдраят.

Кэти довольно ухмылялась. Она была помешана на чистоте. В ее нынешнем магазине она уволила нескольких уборщиц за полосы на окнах и грязные полы, не желая слушать никаких оправданий.

– А второй этаж? А ресторан? – допытывалась Кэти.

– Павлины, – ответил Джимми.

– Павлины? Они же все полы загадят? Братцы, вы никак спятили?

– Я же не про живых павлинов говорю. Про картины, – торопливо добавил Джимми.

Кэти поочередно взглянула на братьев.

– Мне не дождаться, когда все это увижу сама, – призналась она. – Там работы закончились?

– Почти, – ответил Джо. – Мод работает сутками, торопясь успеть до отъезда. В будущем месяце она отправляется в Китай.

– Знаю. На прошлой неделе заходила ко мне в магазин в Челси. Наорала на маляров. Они, видите ли, перепутали цвет окантовки окон. – Кэти зажала между пальцами карандаш, изображая сигарету с длинным мундштуком, какие любила курить Мод. – Дорогая, я же говорила о цвете баклажана, – произнесла Кэти, подражая манере Мод. – Я велела им покрасить в цвет баклажана, а они выкрасили в чертов яркий фиолетовый! – Кэти схватилась за лоб и рухнула на пол, изображая обморок.

– Вставай, обманщица. Мод так себя не ведет, – сказал Джо.

– Может, с тобой и не ведет! Ты бы видел ее волосы! Совсем обкорнала себя!

– Видел я ее волосы. Ну что, мы готовы?

– Это все, что ты видел? – спросила Кэти, нахально улыбаясь ему с пола.

– Ничего не понял, – признался Джо.

– Так, мысли вслух, – пожала плечами Кэти и вскочила на ноги. – Мод говорила: она ждет не дождется, чтобы уехать в Китай. Сдается мне, она хочет скрыться от одного синеглазого дьявола. Имени она, правда, не назвала. Может, ты, случаем, знаешь, кто он? – спросила Кэти, в упор глядя на Джо.

– Не знаю и знать не хочу, – торопливо ответил Джо, протягивая руку за сюртуком. – Поехали.

– Хорошо! Я рада. – Кэти остановила брата, чтобы поправить ему галстук. – Потому что у меня есть для тебя кое-кто на примете. Она будет у Джимми на свадьбе. Чудесная девчонка из Степни.

Джо взял сестру за подбородок.

– Прекрати! Немедленно! – суровым тоном потребовал он. – Я не ищу себе жену. Я женат на своей работе, и это меня вполне устраивает. Поняла?

– Поняла, поняла, – буркнула Кэти, отбрасывая его руку. – Буду вести себя тихо.

– Сомневаюсь, – сказал Джимми.

– В ближайшие час-два. Мальчишки, торопитесь. Я хочу увидеть магазин. Время – деньги, а вы его растрачиваете. – Она стремительно вышла из кабинета Джо, запев детскую песенку про колокола.

Джо поглядел на Джимми. Джимми поглядел на Джо и пожал плечами:

– Это ты предложил доверить ей управление новым магазином. Удачи, старик!