Текст книги "Чайная роза"

Бертон засмеялся:

– Сэр, откуда вы получили такие сведения? Из солидных газет? Или из дешевых, жалких газетенок? «Альбион» не выдвигал никаких требований. Не далее как сегодня утром я имел разговор с руководством банка и заручился их поддержкой… Как я предупреждал, этот вопрос был последним. Должен вас покинуть и заняться делами своей компании, чтобы вернуть вашим акциям их первоначальную высокую стоимость.

Газовые светильники начали гаснуть. Фиона встала. Позже репортер из «Таймс» напишет, что в тот момент она выглядела как современное воплощение ярости, как темный ангел возмездия.

– Еще один деловой вопрос, мистер Бертон, – сказала она.

Все головы повернулись в ее сторону.

– Мадам, вы держательница акций? – спросил он, уже готовый сойти с возвышения. – Это собрание предназначено только для акционеров.

– Фактически я являюсь самым крупным вашим акционером.

– Да неужели? А я-то думал, что это бремя лежит на мне, – сказал Бертон, вызвав смех собравшихся. – Сомневаюсь, что мы знакомы. Как вас зовут?

– Миссис Николас Сомс. Я считаю, что эти уважаемые люди должны знать: на сегодняшний день я владею пятьюдесятью двумя процентами акций «Чая Бертона». И, как новая владелица компании, я требую вашей отставки. Немедленной.

– Да вы просто сумасшедшая! – усмехнулся Бертон, недоверчиво покачав головой.

– Ошибаетесь, мистер Бертон. Я не сумасшедшая. И я требую вашего ухода.

– Шутки помешанной. Выведите ее! – рявкнул он двоим служащим.

Тогда с места поднялся Невилл Пирсон. Он неторопливо откашлялся. Собравшиеся зашептались. Многие узнали известного адвоката.

– Мистер Бертон, это не шутка! – громко произнес он. – Моя клиентка миссис Сомс действительно является владелицей «Чая Бертона». Как вы только что слышали, ей принадлежат пятьдесят два процента акций. – Пирсон коснулся двух объемистых портфелей, лежащих перед ним на столе. – Здесь находится вся документация.

Самоуверенность Бертона дала трещину.

– Такое невозможно! – закричал он. – Да будет вам известно, мистер Пирсон: я внимательно слежу за своими акциями. Могу с уверенностью сказать, что ни один акционер не владеет более чем пятью процентами.

– «Манро энтерпрайсис»… двадцать пять тысяч акций. «Челси холдинг инкорпорейтед»… пятнадцать тысяч акций, – почти нараспев произнесла Фиона. – «Шеймус консолидейтед»… сорок тысяч акций. «Темза групп»… десять тысяч акций.

Бертон смотрел на нее и не понимал, о чем речь.

– Все это – дочерние компании «Тэс-Ти инкорпорейтед». Их гораздо больше. Моей компании, мистер Бертон.

– Вам лучше знать, сколько их у вас, миссис Сомс, однако контрольный пакет акций находится у меня!

С места поднялся Дэвид Лоутон. Бертон его узнал, и Фиона это заметила.

– Нет, Уильям, уже не у вас, – сказал он. – Вы действительно владели контрольным пакетом, пока несколько лет назад не продали четыреста пятьдесят тысяч акций моему клиенту. Я говорю о Рэндольфе Элджине. Акции хранились в фонде, созданном на имя его сына, который скончался нынешней весной. Николас Элджин, предпочитавший называться по матери Сомсом, вступил в брак без ведома его семьи. Все свое имущество, включая и упомянутый фонд, он завещал своей жене. Сегодня она получила все ценные бумаги фонда.

– Уильям, это правда, – подтвердил Джайлз Беллами и тоже встал. – Ныне компания «Чай Бертона» принадлежит миссис Сомс.

Зал забурлил. Люди вскакивали с мест. На Фиону и ее спутников обрушился поток вопросов. Бертон спрыгнул с возвышения и стал проталкиваться к ней, распихивая тех, кого совсем недавно заверял в устойчивости компании.

– Джайлз, как прикажете это понимать? – сердито спросил он.

– Все документы перед вами, Уильям. Читайте их, – ответил Джайлз.

Он открыл папку, выложив сертификаты, привезенные Фионой из Нью-Йорка. Потом открыл вторую, с акциями Ника, а теперь – ее акциями.

Бертон торопливо просматривал сертификаты. Просмотрев все, он попятился, прижал руки к вискам и пробормотал:

– Этого не может быть. Никак не может. – Он крепко зажмурился, полностью игнорируя шум, крики и вопросы, потом снова открыл, взглянул на Фиону и заорал: – Кто вы такая?

Зал замер. Фиона подняла вуаль и посмотрела в его черные, полные ненависти глаза. Поначалу лицо Бертона выражало лишь недоумение, но он продолжал вглядываться и наконец узнал, кто перед ним.

– Ты? – прошипел он.

В зале было тихо, как в склепе.

– Вы вспомнили меня, мистер Бертон? Что ж, я польщена. Я вас тоже помню, и очень даже хорошо. И обстоятельства прихода в это здание тоже помню. Тем вечером я оказалась в вашем кабинете. Вы с мистером Шиханом находились в соседнем помещении и обсуждали убийство моего отца. Я пришла просить вас о компенсации, поскольку думала, что мой отец погиб в результате несчастного случая. Нам с младшим братом тогда было не на что купить еды и снять жилье. Я оказалась невольной свидетельницей вашего разговора. Вы помните тот вечер? Мой отец стоял у истоков рабочего союза. Его избрали руководителем местного отделения. Он добивался, чтобы грузчикам платили за час работы на один пенс больше. Всего один пенс, чтобы у их детей появился лишний кусок за столом, а у них самих – теплая куртка, чтобы не мерзнуть на работе. Всего один пенс. А вы… – Гнев мешал Фионе говорить; глаза наполнились жгучими слезами. – Вы отказались платить. Шихан хвастливо рассказывал вам, как он подстроил смерть моего отца. Вы смеялись. Ваш смех, мистер Бертон, я потом слышала в кошмарных снах… Мне хотелось кричать от ужаса, но я молчала. Я понимала: если вы с Шиханом застигнете меня, живой мне не выйти. Я решила тихо уйти из вашего кабинета, но споткнулась, выдав свое присутствие. Вы оба услышали и попытались меня схватить. Мне удалось выбежать на улицу. Я знала, что меня будут пытаться найти и убить. Так оно и случилось. Поисками занимался все тот же Шихан и его подручные. Но мне повезло больше, чем моему отцу. Я сумела бежать. Вот только от воспоминаний не убежишь. Покидая Англию, я поклялась, что однажды вы заплатите за содеянное. И этот день настал. Отныне «Чай Бертона» принадлежит мне.

Зал снова забурлил. Люди кричали и возбужденно переговаривались. Кто-то вытирал вспотевший лоб. Кто-то стремился пробиться к столу и взглянуть на акционные сертификаты. Репортеры выкрикивали имя Фионы. Ничего этого она не слышала. Бертон вперился в нее взглядом. Она спокойно смотрела на него, даже не вздрогнув. Пространство между ними было заполнено черной клубящейся, почти осязаемой ненавистью.

– Коварная сука! Жаль, что я еще тогда тебя не прибил. Такой случай упустил! И лежала бы ты сейчас на шесть футов ниже поверхности, как и твой никчемный отец.

– Уильям… боже мой! – воскликнул Джайлз Беллами.

Белый как полотно, он попятился от стола.

– Миссис Сомс! – крикнул какой-то газетчик. – Миссис Сомс, повернитесь!

Ослепительно вспыхнул магний. Запахло дымом. Кто-то из репортеров ухитрился пронести сюда фотоаппарат. Фиона моргала и щурилась. После вспышки все перед ней плавало в белом тумане. Этим и воспользовался Бертон. Молниеносным движением он выхватил из внутреннего кармана нож и бросился на нее.

Дэвид Лоутон успел схватить Фиону за жакет и оттащить назад. Лезвие, нацеленное ей в горло, просвистело совсем рядом, пропороло ткань жакета и ударило под ключицу.

– Кто-нибудь, остановите его! – закричал Невилл.

Размахивая ножом, Бертон бросился к возвышению и скрылся за боковой дверью, из которой и появился. Несколько мужчин устремились за ним, но дверь оказалась запертой. По зданию разнеслись крики с требованием задержать Бертона. Кто-то пустился в погоню. Остальные сгрудились вокруг Фионы.

Дэвид посадил ее на стул и вытащил носовой платок. Джайлз протянул ему свой. Дэвид прижал платки к ране. Они моментально стали красными.

– Дайте еще платков… рубашку… любые тряпки! – крикнул Дэвид.

Ему со всех сторон стали протягивать платки. Сложив несколько вместе, он снова зажал рану Фионы. Она вскрикнула от нестерпимой боли.

– Нужно срочно вести ее в больницу! – распорядился Невилл. – Джайлз, позаботьтесь об экипаже.

– Пустая затея, – бросил ему Дэвид. – Улица забита экипажами. Пока кучер пробивается к крыльцу, мы потеряем драгоценное время. Мы понесем ее. Так куда быстрее. Идемте!

Дэвид подхватил Фиону на руки. Невилл пошел впереди, размахивая тростью и оттесняя возбужденных зрителей. Джайлз собрал сертификаты – некоторые были забрызганы кровью – и поспешил следом. Выбравшись на улицу, он побежал вперед, подзывая кеб. Один из кучеров услышал его и подкатил к началу Минсинг-лейн.

– В Королевскую больницу! – распорядился Джайлз.

Он залез в кеб, за ним Невилл. Они приняли Фиону из рук Дэвида и уложили на сиденье. Подушкой ей служила согнутая рука Невилла. Фиона закрыла глаза. У нее отчаянно кружилась голова. Казалось, в груди полыхает костер. Тело стало липким от горячей крови, пропитавшей блузку. Она почувствовала, как Дэвид тоже залез в кеб. Экипаж тронулся и стал быстро набирать скорость.

– Быстрее, приятель! Быстрее! – крикнул Джайлз, высунувшись из окошка.

– Миссис Сомс… Фиона… вы меня слышите? – спросил Дэвид, осторожно касаясь ее лица.

– Слышу вас… – заплетающимся языком произнесла она.

– Пожалуйста, держитесь! Мы почти приехали!

– Она потеряла сознание! – испуганно произнес Джайлз. – Боже! Невилл, она же совсем бледная!

– Фиона! – рявкнул Невилл. – Вы меня слышите? Скажите что-нибудь!

– У нее в Лондоне есть родные? – спросил Дэвид. – Мы должны кому-то сообщить о случившемся?

– Скажите моему па, Дэвид, – едва слышно проговорила Фиона. – Скажите моему па, что мы победили…

Глава 78

– Боже милостивый! Ты только посмотри на себя!

Родди остановился в дверях больничной палаты, вертя в руке шлем. При виде хрупкой, бледной фигуры на койке ему стало не по себе.

Фиона открыла глаза и слабо улыбнулась:

– Дядя Родди, со мной все в порядке.

– Я поспешил сюда, как только узнал. Один из моих ребят примчался в отделение с новостями. Я поверить не мог. Знала бы ты, девочка, до чего я испугался! Я уж думал, он тебя убил. Потом себя отругал. Сам-то о чем думал? Нельзя было пускать тебя туда одну! Я должен был пойти с тобой.

– Дядя Родди, я в полном порядке.

– Ну да, олицетворение здоровья. Тебе что-нибудь принести? Может, пить хочешь?

– Ужасно хочу. Все во рту пересохло.

Родди подошел к ночному столику, налил воды из графина и протянул Фионе:

– Пей, девочка. Что сказали врачи?

– Я потеряла сколько-то крови, но быстро поправлюсь, – ответила Фиона, принимая у него стакан.

– А почему они оставили тебя в больнице?

– Хотят понаблюдать за мной пару дней, пока силы не восстановятся.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Родди, дотрагиваясь до ее щеки.

Его насторожил цвет ее лица. Глубокие тени под глазами. Пятна крови, просачивающейся сквозь бинты.

– Временами голова немного кружится.

– Бертон не доживет до виселицы. Клянусь Богом, не доживет! Когда его найдут, я собственноручно оторву ему голову.

– Он все еще на свободе?

– Боюсь, что да. Прежде чем ехать к тебе, я побывал на Минсинг-лейн и поговорил с тамошними полицейскими. Они обыскали всю контору «Чая Бертона», но его не нашли. Нагрянули к нему в дом. Его нет и там. Парни из Сити считают, что он попытается скрыться на континенте, если уже не скрылся. Они разослали предупреждения всем паромным компаниям и объявили награду за поимку Бертона.

Родди переживал, что не может подключиться к делу, но на то имелись свои причины. Минсинг-лейн находилась в пределах Сити, имевшего собственную полицию. Родди служил в городской полиции, подчинявшейся министерству внутренних дел. Ее власть распространялась на весь остальной Лондон.

Фиона наклонилась к столику, чтобы поставить стакан.

– Болит? – спросил Родди, заметив, как она поморщилась.

– Немного. Врач сказал, что глубина раны – восемь дюймов. Теперь прости-прощай платья с низким вырезом, – криво усмехнулась она.

– Фиона, ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Стой ты немного поближе… если бы Дэвид не дернул тебя за жакет… если бы лезвие ножа оказалось на дюйм длиннее… – Родди покачал головой. – Тогда бы мне пришлось свидеться с тобой не в больнице, а в прозекторской.

– Но все эти «если» не случились. – Фиона снова улыбнулась. – Главное, дядя Родди, мы победили.

– Не мы. Ты это сделала, девочка. Один Бог знает, как это у тебя получилось.

– С твоей помощью. Вот так. Вчера вечером ты кое у кого побывал. Да?

– Ну побывал.

– Где я смогу найти Питера Миллера?

– Во «Льве», где ж еще! Любимая поилка твоего па.

– И с Джо Бристоу ты поговорил?

– Да.

Фиона молча кивнула. В ее глазах мелькнула боль, не имевшая ничего общего с раненой ключицей. Душевная боль. За столько лет эта боль ничуть не утихла. Ей и сейчас было тяжело говорить о Джо. Родди пожалел, что сообщил ему, где она остановилась. Только бы парню хватило благоразумия держаться от нее подальше. Родди очень на это надеялся.

– Я не хочу его видеть, – помолчав, сказала Фиона. – Он здорово мне помог. Казалось бы, нужно лично поблагодарить его. Но я не стану. Напишу ему. Из Нью-Йорка, когда вернусь. Это я должна сделать.

Родди кивнул. Он уже собирался подробно расспросить Фиону о событиях дня, начиная с раннего утра, но в дверь палаты постучали. Потом дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова медсестры в белоснежной накрахмаленной шапочке.

– Дорогая, как вы себя чувствуете? – спросила она Фиону.

– Спасибо, прекрасно… Гораздо лучше, чем когда меня сюда привезли.

– Рада слышать. А эти джентльмены вас нашли?

– Какие джентльмены? – насторожилась Фиона.

– Посыльные.

– Что еще за посыльные? – резко спросил Родди.

– Двое молодых людей из цветочного магазина. Я встретила их в коридоре. Они разыскивали палату миссис Сомс. Я назвала им номер палаты.

– Я же предупреждал: никаких посетителей к миссис Сомс не пускать. Ни одного.

Это распоряжение Родди дал дежурной медсестре, чтобы полицейские не беспокоили Фиону. Он понимал, что наживает себе врагов среди местной полиции, но ему было плевать на их обиды.

– Не смейте говорить со мной в таком тоне, сэр! – возмутилась женщина. – Это были очень милые молодые люди. Очень вежливые. Они несли огромную корзину роз. Что я, по-вашему, должна была сделать? Забрать у них? Да я бы и поднять ее не смогла!

Родди вскочил со стула:

– Как они выглядели?

– Я… не знаю, – ответила медсестра; настороженность Родди передалась и ей. – Но розы были такие красивые. Я смотрела на них, а не на парней.

– Но вам хоть что-нибудь запомнилось в их облике? Неужели совсем ничего?

– Кажется, оба темноволосые… Лет по двадцать. Может, меньше. Рослые. Мускулистые.

«Половина парней в Уайтчепеле выглядят так, как ты сказала», – подумал Родди.

– Дверь палаты снабжена замком? – спросил он медсестру.

– Да. – Она порылась в кармане. – Вот ключ.

– Я сейчас отлучусь, а вы побудьте с миссис Сомс. Заприте дверь изнутри. Номер моего жетона ноль-четыре-два-три. Прежде чем отпирать дверь, попросите меня его назвать.

– Дядя Родди, что случилось? – спросила Фиона.

– Надеюсь, ничего. Но дверь до моего возвращения не открывать.

Родди вышел из палаты, убедился, что медсестра повернула ключ, и поспешил к черной лестнице. Каждая клеточка его тела чуяла опасность. Он распахнул дверь и остановился на площадке винтовой лестницы, свесив голову вниз. Он ничего не увидел, зато услышал торопливые шаги. Затем внизу хлопнула дверь. Родди мигом сбежал вниз и толкнул боковую дверь, очутившись в зловонном переулке. Сюда выносили весь больничный мусор, объедки и, похоже, нечистоты. Тяжело дыша, он добежал до конца переулка. Там он остановился и цепким, опытным взглядом полицейского стал всматриваться в пешеходов на Уайтчепел-роуд, выискивая двоих парней, которые подходили бы под описание медсестры. Таких пар было несколько. Одна направлялась в паб, другая спешила на омнибус, третья о чем-то болтала с уличным торговцем. И никто не вызвал у него подозрения. Парни улыбались, смеялись и никуда не спешили.

«Может, это и впрямь были посыльные», – подумал Родди, почувствовав себя излишне бдительным глупцом. Могли же они не знать, в какую палату поместили Фиону. Он повернулся и зашагал обратно. Неужели его шестое чувство, интуиция, на которую он всегда так уповал, сегодня его подвела? Должно быть, на нее подействовали события этого бурного дня. Отсюда и ложная тревога. Родди было неловко. Накричал на медсестру, добавил страхов Фионе.

Проходя мимо большого металлического мусорного бака, он вдруг зацепился глазами за что-то ярко-красное. Родди подошел к баку, мысленно приготовившись увидеть окровавленные бинты или простыни. Но он увидел розы. Их было дюжины две. Не какие-нибудь остатки увядшего букета. Свежие, красивые цветы. Родди сунул руку в расчете найти визитную карточку, кусочек упаковочной бумаги с обратным адресом или даже адресом цветочного магазина, однако ничего не нашел.

И не надо. Родди без всякого адреса знал, кто послал цветы… и парней, принесших их сюда. Полицейские из Сити ошибались. Уильям Бертон не покинул Лондон. Он по-прежнему здесь, поскольку намерен закончить начатое.

Глава 79

– Сержант О’Мира, какой адрес мне назвать кучеру? – спросил коридорный.

– Я сам назову. Мы с миссис Сомс тоже поедем.

– Хорошо, сэр. Тогда я отнесу вниз то, что полегче, а потом вернусь за остальными чемоданами.

Коридорный сунул под мышку шляпную коробку и подхватил два легких чемодана. Родди подержал ему дверь, потом закрыл и запер на ключ. Передняя гостиничного номера была заставлена багажом Фионы. Обойдя чемоданы, Родди вернулся в гостиную. Дверь спальни оставалась закрытой. Фиона продолжала спать. Пусть поспит, пока весь ее багаж не окажется внизу. Сборы утомили ее. Только утром Фиону выписали из больницы, и, как бы она ни храбрилась, слабость еще сохранялась.

Родди ругал себя, что только добавил ей хлопот. Переезд, на котором он настоял, истощит ее и без того растраченные силы. И в то же время он чувствовал: другого выхода нет. Это правильное решение. С момента неудачного покушения на Фиону прошло два дня, а Уильям Бертон по-прежнему оставался на свободе. Полиция прочесывала город, пытаясь найти хоть какой-нибудь след его присутствия. Констебли постоянно дежурили в его доме, в конторе на Минсинг-лейн и в банке «Альбион». Несколько газет поместили его фотографию с призывом к горожанам помочь в поисках, но с того памятного утра Бертона никто не видел. Никто.

Если его местонахождение было неизвестно, сам Бертон, если захочет, легко узнает, где искать Фиону. Статьи о ней появились почти во всех городских газетах. Читатели жадно интересовались всем, что касалось смелой молодой вдовы, отомстившей за гибель отца. Несколько газет даже сообщили, что миссис Сомс остановилась в отеле «Савой». Бертону было достаточно заглянуть в одну из них. И хотя сведения о постояльцах отеля не разглашались, в холл отеля мог зайти кто угодно. Там ежедневно бывали сотни людей. Несколько монет, опущенных в карман болтливого коридорного или такой же горничной, и ты узнаешь, где находится интересующая тебя персона.

Потому-то Родди и решил, что Фионе будет куда безопаснее перебраться в частный дом. Он отправился в Найтсбридж, в агентство по найму жилья, и сообщил владелице, что ему нужно совершенно надежное жилье, причем немедленно. В тот же день женщина нашла ему прекрасно обставленный дом в Мейфэре. Все здания этого квартала были построены из известняка. Предлагаемый дом находился в самой середине, и подъехать к нему можно было только с одной стороны. Он принадлежал дипломату, недавно получившему назначение в Испанию. Родди нанес визит старшему инспектору Элвину Дональдсону, возглавлявшему поиски Бертона, и убедил его организовать возле дверей дома круглосуточное дежурство двоих констеблей.

Фиона считала, что Бертон давно покинул Лондон, поскольку оставаться здесь ему было бы очень опасно. Она упрекала Родди в чрезмерной мнительности, однако сержант О’Мира твердо стоял на своем. Бертон убил ее отца просто за то, что Пэдди представлял угрозу для его компании. А как он поступит с той, которая отняла у него компанию? Убьет – и глазом не моргнет. Ему нужно лишь дождаться подходящего момента.

Родди оглядывал гостиную – не забыла ли Фиона чего из своих вещей, – когда в дверь постучали. Он инстинктивно потянулся к дубинке. Конечно, это всего лишь коридорный, вернувшийся за чемоданами, но Родди предпочитал не испытывать судьбу.

– Кто там? – крикнул он, взявшись за ручку.

Возникла пауза, еще больше насторожившая Родди. Затем послышался ответ:

– Джо Бристоу.

– Только тебя здесь не хватало, – проворчал Родди, открывая дверь.

– Привет, Родди. Она… здесь?

Родди покачал головой.

– Была, – соврал он, указав на чемоданы. – Этим утром уехала в Америку.

Родди не хотел встречи Джо с Фионой. Особенно после того, как она сама сказала, что не желает его видеть.

Джо сник.

– Значит, опоздал. Поверить не могу, – упавшим голосом произнес он. – Я, как только прочитал о случившемся в газетах, попытался навестить ее в больнице, но мне сказали, что им запрещено пускать к ней посетителей. Даже не передали мою визитную карточку.

– Это было мое распоряжение, – сказал Родди. – Я опасался, что Бертон или кто-нибудь из его подручных попытаются добраться до нее. Джо, я сообщу Фионе, что ты заходил, и передам от тебя привет.

– Я бы хотел сделать это сам. Родди, ты можешь дать мне ее нью-йоркский адрес?

Родди задумался, как бы поделикатнее ответить Джо, но потом решил быть с ним честным:

– Джо, она знает о нашей встрече и обо всем, что ты сделал для нее. Она тебе благодарна. Но видеться с тобой не захотела. Так мне и сказала. Ты уж извини, парень.

Джо упер глаза в пол, затем снова поднял их на Родди:

– Но ты хотя бы сообщишь ей, что я заходил?

– Конечно.

– И передай ей это. – Джо протянул ему свою визитную карточку.

– Я ей пошлю.

– Спасибо. До свидания, Родди.

– До свидания, Джо.

Родди запер дверь, а карточку сунул в карман мундира.

Из спальни вышла заспанная Фиона в помятом платье.

– Кажется, я слышала голоса, – сказала она. – Кто-то приходил?

– Сюда? Нет. Это какой-то парнишка постучался. Уличный торговец с тележкой. Пытался всучить мне свое барахло.

– Уличный торговец с тележкой? – переспросила удивленная Фиона. – Как его пропустили в отель?

– Я тоже удивляюсь. Потому я тебе и говорил, что безопасность здесь хромает, – сказал Родди, поспешив сменить тему.