Текст книги "Чайная роза"

Глава 83

– Бобби Девлин! – воскликнул Родди, поднимая голову от бумаг и глядя на посетителя. – Всегда рад вас видеть у себя.

– Избавьте меня от мишуры ваших комплиментов, О’Мира, – сказал Девлин, бросая на стол экземпляр «Клариона». – Завтрашний выпуск.

Родди потянулся и взглянул на часы. Они показывали три часа дня.

– Уже три? Ну и заработался я.

Субботним утром Родди пришел на службу ровно в девять, чтобы разобраться с кучей отложенных дел. Несколько недель подряд он думал только о том, где может скрываться Уильям Бертон, забывая о своих прямых обязанностях. Жестом он пригласил Девлина сесть.

– Вы никак сегодня решили юность вспомнить? Поиграть в мальчишку-разносчика?

– Да вот, подумал, что вам может быть интересно. Материал касается вашего Бертона. Думаю, теперь вы его не скоро увидите.

На первой полосе в глаза бросался крупный заголовок: «Обманщик и самозванец Уильям Бертон покидает страну», а чуть ниже – «Родственница заступается за него». Статья была написана Девлином. Родди быстро ее прочитал. Девлин разузнал о существовании Сары Бёртт, родной тетки Уильяма Бертона. Мисс Бёртт, которой перевалило за восемьдесят, жила в комфортабельной квартире в Кенсингтоне. Как явствовало из статьи, она согласилась дать интервью «Клариону», поскольку настойчиво стремится вернуть своему племяннику честное имя.

Историю восхождения Уильяма Бертона знали все. Ее считали классическим примером того, как упорство и труд приводят человека к вершинам успеха. Рано осиротевший мальчик, которого воспитывала добрая тетка, не имевшая своей семьи. Такое же раннее начало трудовой деятельности и постепенное превращение незаметного служащего в богатейшего чайного магната.

Рассказ мисс Бёртт полностью противоречил этой версии. Она действительно взяла к себе Уильяма, но не по причине смерти сестры, а потому, что та бросила пятилетнего Уильяма и его трехлетнего брата Фредерика. Мать оставила их в грязной комнате трущобного дома, без еды и денег, приказав сидеть тихо, иначе по возвращении она изобьет их до полусмерти. Уильям и Фредерик послушно дожидались ее возвращения. Через несколько дней жильцы почуяли зловоние и забили тревогу. Дверь взломали, но малыш Фредерик уже умер. Уильяма нашли рядом с разлагающимся телом брата. Больной, изголодавшийся, он бредил, постоянно твердя про крыс. Только тогда жильцы заметили, что у мертвого Фредерика недостает правой ступни. Ее отгрызли крысы.

Девлин спросил мисс Бёртт о причине, заставившей мать бросить малолетних детей. Что мешало ей позаботиться о сыновьях? Разве жалованье швеи не позволяло ей прокормить их? Горестно вздохнув, мисс Бёртт ответила, что Эллисон Бёртт, ее сестра, начинала свою взрослую жизнь швеей, а окончила проституткой. Характер у Эллисон был жестокий. Вдобавок она пристрастилась к выпивке и нещадно избивала детей за малейшую провинность. Семья отказалась от нее еще до их появления на свет.

Девлин поинтересовался, действительно ли отец Бертона был капитаном, погибшим при кораблекрушении. «Возможно, – ответила искренняя мисс Бёртт. – А может, он был швец, жнец или на дуде игрец». Сама она не имела представления, кто являлся отцом мальчишек. Вероятно, не знала этого и ее сестра. Мисс Бёртт тут же добавила, что это не имело значения. Главное – Уильям всегда был хорошим мальчиком и всегда заботливо относился к своей тете Саре. В школе он получал только отличные оценки. Учителя прочили, что он поступит в университет, но, видя, как тетка ради него выбивается из сил, он в четырнадцать лет оставил школу и поступил на работу в небольшой магазин. Они тогда жили в Камдене. Работал Уильям не покладая рук и не позволяя себе ни пенса лишних расходов. Уже к семнадцати годам он скопил достаточную сумму, чтобы выкупить магазин у престарелого владельца. С этого магазина и начался «Чай Бертона».

Спросил Девлин тетку Бертона и о том, пыталась ли она искать сестру. Возможно, та по-прежнему жила в Камдене. Мисс Бёртт ответила, что ее сестра никогда не жила в Камдене. Эллисон обитала в Уайтчепеле, в трущобном тупике Адамс-Корт. «Наверное, вы слышали про то место, – говорила мисс Бёртт. – Десять лет назад Потрошитель совершил там свои последние страшные убийства. Жуткое место!»

– Невероятно! – воскликнул Родди. – Бертон жил в Адамс-Корте. Там, куда была вынуждена перебраться семья Фионы!

– Он лгал о своем детстве, как и обо всем остальном, – сказал Девлин.

Родди продолжил читать дальше. Интервью было пространным, а старуха – словоохотливой. Она подробно рассказывала, почему племянник сменил фамилию на Бертон. По его мнению, такая фамилия звучала солиднее. Пробежав это место по диагонали, Родди добрался до конца интервью. Девлин просил мисс Бёртт честно ответить, видела ли она племянника хотя бы раз за последний месяц.

Племянника она не видела, но пару недель назад получила от него письмо с известием, что он уезжает за границу. Куда – он не сообщал. Престарелая тетушка очень волновалась за него. Уильям всегда был хорошим человеком и очень заботливым племянником. Не оставлял без внимания свою тетю Сару. Старуха не верила, что он мог ударить ножом миссис Сомс или подстроить убийство грузчика. Интервью заканчивалось словами мисс Бёртт, призывавшей племянника вернуться в Лондон и защитить свое доброе имя.

– Таких облав, как на Бертона, в Лондоне можно было по пальцам пересчитать. А он ухитрился проскользнуть сквозь расставленные сети. Сейчас он может быть где угодно. Во Франции. В Италии. Может, на полпути в Китай. Но как ему это удалось? Изменил внешность с помощью грима? Назвался чужим именем? Что-что, а в уме ему не откажешь, – сказал Девлин.

– Насчет ума согласен, но Бертон не на континенте, – ответил ему Родди.

У сержанта началось знакомое покалывание в затылке, кистях рук и глубже – в костях. Шестое чувство, которое он приглушал после разговора с Дональдсоном, мстительно вырвалось наружу.

– Я не понимаю вас, О’Мира.

– Бобби, что-то тут не так. Уж больно все чисто и гладко. Старая дряхлая тетушка. Его письмо. Как-то это слишком… складно.

– Считаете письмо уловкой?

– Считаю. Думаю, Бертон сообразил, что рано или поздно кто-нибудь узнает о существовании Сары Бёртт. Полиция или газетчики. Вот он и позаботился о письме, которое тетка сможет показать. Бертон решил пустить всех по ложному следу. Убедить нас, что он скрылся за границей. А он никуда не уезжал. Он как был, так и остался в Лондоне. Затаился. Ждет. Черт бы побрал этого самоуверенного остолопа Дональдсона! Я же знал, что Бертон в Лондоне. Нутром чуял!

Родди встал и торопливо надел мундир. Шестое чувство больше не покалывало ему затылок. Оно словно кувалдой стучало по плечу. Ему хотелось показать Фионе интервью Сары Бёртт. С тех пор как шрам Фионы зажил, а особенно после их встречи с Джо, она постоянно разгуливала и разъезжала по городу. Надо ее предостеречь. Убедить не терять бдительности и осторожности. Она даже просила освободить ее от присутствия Эндрю. Родди был категорически против.

– Куда это вы вдруг засобирались? – удивился Девлин.

– К Фионе. Покажу ей вашу статью. Она тоже не верит, что Бертон остался в Лондоне. Говорит, для него это очень опасно, ведь он лишился дома и чайной компании. У него нет причин оставаться. Но она ошибается. Есть у него причина. И зовут эту причину Фиона Финнеган-Сомс.

Дейви О’Нил сидел в пабе, где десять лет подряд каждый вечер топил в пиве голос совести. Его пальцы трогали лежащую в кармане хрустящую пятидесятифунтовую купюру. Этих денег хватит, чтобы на целый год отправить его дочку в Бат, в санаторий. Ей уже одиннадцать, а здоровье никак не выправляется. Деньги были платой за поручение, которое ему очень не хотелось выполнять. Подумав об этом, Дейви горько усмехнулся. А какие поручения того человека он хотел выполнять? Разве что вломить ногой по голове, когда сдохнет.

Дейви понадежнее спрятал деньги, заказал пинту пива и залпом выпил. Он тут же заказал вторую, пытаясь заглушить назойливый голос. Тот без конца спрашивал его о возможных последствиях только что выполненного поручения.

«Не знаю и знать не хочу, – ответил он голосу. – Это было всего-навсего поручение. Ко мне оно не имело никакого отношения. И потом, последнее. Он сказал, что сваливает отсюда. Конец поручениям. Я свободен».

«Свободен? – насмешливо переспросил голос. – Ты никогда не освободишься, Дейви. Ты продал свою душу. И ее тоже продал. За горсть серебра. Ты как Иуда. Только Иуде хватило совести повеситься».

– Это всего-навсего письмо, – сердито пробормотал он вслух. – Оставь меня в покое!

– Что ты там бормочешь? – спросил хозяин паба. – Дозрел еще до одной пинты?

– Что? Нет. Извини, Пит. Мысли вслух.

Хозяин пошел вытирать кружки. Дейви поймал в висевшем на стене зеркале свое отражение. Изможденный, с пустыми глазами. Лицо в морщинах. Волосы поседели. А ему всего тридцать четыре.

Он спрятал лицо в ладонях. Как же он устал! Ему понадобилось несколько дней, чтобы найти Фиону Финнеган. Он пытался сесть ей на хвост. Дважды вблизи склада Оливера и трижды возле Минсинг-лейн. Пятая попытка оказалась удачной. Кучеру нанятого им кеба удалось ехать за ее экипажем до самого Мейфэра, который вывернул на Гросвенор-сквер. Выйдя оттуда, она вошла в дом номер шестнадцать. Узнав ее адрес, он раздобыл адрес конторы Джо Бристоу в Ковент-Гардене. Узнать, куда Бристоу получает грузы с чаем, было совсем просто.

«Он хочет расправиться с ней, – продолжал голос. – И ты это знаешь. Ведь знаешь?»

«Это было письмо, – мысленно ответил голосу Дейви. – Какой вред может причинить письмо?»

«Нет, это смертный приговор. А деньги в твоем кармане – плата за соучастие в убийстве».

«Я делал это для Лиззи. Все, что я делал, делал только ради Лиззи».

«Ты и убивал тоже ради Лиззи?»

– Я никого не убивал! – вслух возразил Дейви.

«Ты стоял поблизости, когда он убивал ее отца. Теперь история повторяется, но уже с дочерью».

– Нет! – крикнул Дейви, хватив кулаком по стойке.

– Дейви, ты сегодня какой-то всклокоченный, – сказал хозяин паба. – Что тебя тревожит?

– Н-ничего, Пит. Вот тебе за пиво, – ответил Дейви, положив монету на стойку. – Мне пора.

Паб он покидал пешком, но вскоре бросился бежать. Почти десять лет он прожил, сознавая, что косвенно причастен к убийству Пэдди Финнегана. Это съедало его изнутри. Он не проведет остаток жизни, сознавая, что помог Бертону совершить второе убийство. У него был один слабый шанс остановить механизм, который сам же привел в действие. И он воспользуется этим шансом.

Вблизи перекрестка Саутгемптон– и Тависток-стрит кеб замедлил ход. Дейви расплатился с кучером и выскочил, не дожидаясь, когда кеб остановится.

На обратном адресе письма значилось: «Дж. Бристоу, Тависток-стрит, 4, Ковент-Гарден». Но Бристоу не посылал этого письма. Дейви решил назвать ему настоящего отправителя. Возможно, Бристоу сообразит, как быть дальше.

Он бегом одолел несколько ярдов до дома номер четыре. Ошибки быть не могло. Вот и табличка с надписью «ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ БРИСТОУ ИЗ КОВЕНТ-ГАРДЕНА. ДЖОЗЕФ И ДЖЕЙМС БРИСТОУ, СОВЛАДЕЛЬЦЫ». Дейви взялся за ручку, подергал дверь. Заперта. Он принялся барабанить по двери:

– Мистер Бристоу! Мистер Бристоу! Кто-нибудь, откройте!

Но никто не отзывался. Субботний день клонился к вечеру. Большинство подобных контор уже закрылись. Быть может, внутри кто-нибудь есть? Швейцар, сторож, какой-нибудь клерк – словом, кто-нибудь, кто подскажет ему, где искать этого мистера Бристоу.

– Мистер Бристоу! – снова закричал Дейви.

– Мистер О’Нил, – тихо окликнули его сзади.

Дейви обернулся, ожидая увидеть Уильяма Бертона, глядящего на него своими жуткими черными глазами. Но это был не Бертон. Какой-то парень в матерчатой кепке с козырьком. На шее – платок. На подбородке – жуткого вида шрам. Сам рослый. Гора мускулов. Рядом стоял другой.

– Вы не откажетесь пойти с нами? – спросил первый.

– Откуда вы меня знаете? – насторожился Дейви, делая шаг назад.

– Идем, Дейви, – сказал ему второй.

– Я никуда с вами не пойду. Я… Мне нужно найти мистера Бристоу, – запинаясь, пробормотал Дейви.

Он рванул с места, рассчитывая убежать, но парень со шрамом перехватил его и припечатал к стене.

– Не вздумай повторить, – предупредил парень.

– Отпустите меня! – закричал Дейви, пытаясь высвободиться.

– Настанет время – отпустим. У нас к тебе есть вопросы, и ты на них ответишь. – Парень со шрамом толкнул Дейви к ожидавшему экипажу. – Шевели ножками, Дейви.

– Скажите Бертону, что с меня хватит! – почти закричал Дейви. – Я больше не хочу иметь с ним дело! Мы с ним договаривались.

Парень со шрамом заломил ему руку за спину и потащил к экипажу.

– Мы не работаем на Уильяма Бертона, глупый ты сучара. Но когда мы закончим с тобой разбираться, ты поймешь, что лучше бы мы были его людьми.

– Эй! Моя рука! Больно! – завопил Дейви. – Тогда откуда вы? Кто вас послал?

– Наш хозяин, Дейви. Он и послал. Сид Мэлоун.

Джо взбежал по ступеням крыльца дома номер шестнадцать на Гросвенор-сквер. В руках он держал большой букет ярко-красных роз. Он позвонил, рассчитывая, что дверь откроет здешняя экономка миссис Мертон. Дверь открылась, но вместо женского лица Джо увидел мужское: крупное, усатое и очень знакомое.

– Джо? Какого черта тебя принесло?! – спросил Родди.

– Я тоже рад тебя видеть, – ответил Джо. – Не возражаешь, если я все-таки войду? Где Фиона?

– Тебя хотел бы спросить. Вроде должна быть с тобой, на складе Оливера.

Джо опустил букет на столик:

– Родди, ты о чем? Я сегодня вообще не собирался на склад Оливера. Закончил работу пораньше и помчался сюда, узнать, не желает ли она разделить со мной ранний ужин, а потом отправиться в Гринвич.

– Ничего не понимаю, – пробормотал ошеломленный Родди. – Я пришел сюда минут десять назад. Миссис Мертон сообщила, что Фиона отправилась на встречу с тобой. Ты ей прислал записку. Кажется, дело касалось груза с чаем.

– Не посылал я никакой записки, – ответил не менее ошеломленный Джо, которому стало не по себе.

– Постой… может, я что-то перепутал, – умерил пыл Родди. – Миссис Мертон! – крикнул он. – Миссис Мертон, подойдите к нам!

Послышались энергичные шаги экономки.

– В чем дело, джентльмены?

– Вы мне говорили, что миссис Сомс отправилась на склад Оливера. Так? И что она получила записку от мистера Бристоу?

– Да. Во всяком случае, мне она так сказала. Еще добавила, что не задержится там и вернется вместе с мистером Бристоу.

– Но я не посылал ей никаких записок! – Джо ощутил первые волны густого, липкого страха.

Миссис Мертон нахмурилась:

– Сэр, у меня пока еще хорошая память. Миссис Сомс упоминала ваше имя. Разумеется, записку я не читала.

– Эта записка по-прежнему здесь? Или Фиона забрала ее с собой? – спросил Джо.

– Не знаю.

Экономка наклонилась над столиком, где лежала дневная почта. Не найдя распечатанных конвертов, миссис Мертон выдвинула лакированную корзинку для бумаг и стала искать там.

– Вот, – сказала она, подавая Джо скомканный конверт и прямоугольник плотной бумаги.

Джо расправил конверт, положив его и бумагу так, чтобы было видно Родди. На обратной стороне конверта стоял адрес его компании, отпечатанный на машинке. Текст записки тоже был машинописным и сообщал, что большая партия чая прибыла раньше намеченного срока. На складе «Ориент», где Джо обычно хранил чай, ее было негде разместить. Дальше он якобы спрашивал, можно ли воспользоваться складом Оливера, и просил Фиону встретиться с ним там в шесть часов. Он извинялся, что не написал записку от руки, поскольку его подпирало время и он продиктовал содержание секретарше… К тому времени, когда глаза Джо добрались до машинописной строчки «С любовью, Джо», его страх превратился в неописуемый ужас.

– Черт… Родди… это Бертон… – прошептал Джо.

– Он прячется на складе Оливера…

– …а она вот-вот угодит в его ловушку.

Оба выскочили на крыльцо, подзывая кучера экипажа Джо.

Эндрю Тейлор вздохнул и устало произнес слова, которые повторял уже не раз:

– Сержант О’Мира велел никуда вас одну не отпускать. Я должен постоянно находиться рядом с вами.

– Эндрю, я ненадолго зайду на склад. Мистер Бристоу уже там. И распорядитель работ тоже.

– Миссис Сомс, неужели вам не подождать минутку, пока я не привяжу лошадей?

– Не говорите глупостей! Отсюда до двери всего три ярда! И дверь открыта настежь! Привяжете лошадей и войдете следом.

Эндрю становился таким же невыносимым, как Родди. Ведь знал же он, что она встречается не с кем-нибудь, а с Джо. Рядом стоял, когда она говорила миссис Мертон, что возьмет экипаж и отправится на склад Оливера, куда ее вызвал запиской Джо. Фиона устала от неусыпной опеки. Бертон сбежал из Лондона. Шихан мертв. Дональдсон снял внешнюю охрану дома, однако Родди продолжал настаивать, чтобы Эндрю сопровождал ее повсюду. Если ей хотелось выпить чая вне дома, кучер-телохранитель отправлялся вместе с ней в «Фортнум и Мейсон». Если она покупала новое платье или интимные детали женского туалета, Эндрю сопровождал ее в «Хэрродс». Можно подумать, будто Уильям Бертон прятался под чайным столом или в груде женского белья!

Она пошла к двери склада, раздраженно вертя на пальце кольцо со скарабеем. Но раздражение длилось недолго. За эти дни произошло столько счастливых перемен, что она просто не могла долго хмуриться. Иногда случившееся казалось ей совершенно неправдоподобным. И тогда она переставала думать и просто наслаждалась своим счастьем. Теплом любви Джо и своей возрожденной способностью быть счастливой.

Фиона посмотрела на кольцо. Получив его от Джо, она пошутила насчет помолвки. Помнится, они тогда весело посмеялись, но тот вечер действительно стал вечером их помолвки. А теперь, через каких-то две недели, они с Джо поженятся. Вспоминая, как все произошло, она не могла удержаться от смеха.

Через неделю они поехали к родителям Джо. Ей так хотелось их увидеть, что она извертелась на сиденье экипажа. Едва дверь дома номер четыре по Монтегю-стрит открылась и оттуда выбежала Роуз, они обе не смогли сдержать слез. Удивительные запахи, сопровождавшие Роуз, были знакомы Фионе с детства и подняли волну воспоминаний. Этот аромат лавандового мыла. Владелец магазинчика продавал его на вес, отрезая от целой глыбы. А еще от Роуз пахло жареной картошкой, яблочным компотом с корицей и крепким чаем. Ее порывистое и в то же время нежное объятие напомнило Фионе о матери. Когда они вдоволь наплакались и наобнимались, Роуз повела ее в дом, где собралась вся семья. Джо пошел следом. Его отца Фиона еще помнила, а вот деда совсем забыла. На встречу приехали Джимми со своей женой Мег, округлившийся животик которой подсказывал, что они ждут первенца. Здесь же Фиона увидела тех самых детишек, ошибочно принятых ею за детей Джо. Это были дети его средней сестры Эллен и ее мужа Тома. У младшей Кэти своей семьи пока не было, и вообще, когда Фиона здоровалась и знакомилась, Кэти почему-то смотрела в пол. Фиона сама подошла к ней.

– Ты меня прости за карточку, – скованно произнесла Кэти, наконец подняв голову. – Мир?

– Мир, – ответила Фиона, протягивая руку.

Обрадованная Кэти горячо пожала ей руку и, конечно же, заметила кольцо.

– Колечко-то у тебя какое красивое! – простодушно восхитилась она. – Ничего подобного не видела.

– Нравится? Это мне Джо подарил, – не подумав, сказала Фиона.

– Он? Так вы это… помолвлены, значит? – быстро сообразила Кэти.

Фиона не знала, что́ ответить. После того вечера они с Джо не говорили о помолвке. В гостиной дома Бристоу стало тихо.

– Кэти, выросла уже, а вести себя так и не научилась, – шикнула на сестру Эллен.

– А чего? Братец наш Фионе кольцо подарил. А уж то, что он по ней с ума сходит, мы с тобой еще в детстве знали. Само собой, он на ней жениться хочет.

– Боже милостивый! – вздохнул Питер, глядя в потолок.

– Кэти, ты невоспитанная маленькая… – начала Роуз и вдруг осеклась; повернувшись к Фионе, она улыбнулась и спросила: – Дорогуша, это правда?

Фиона ждала, что под ней вот-вот провалится пол.

– Я не… мы как-то не…

– Я же знаю, он хочет на тебе жениться, – сказала Роуз, в голосе которой появилось беспокойство. – И всегда этого хотел. Девочка моя, ты выйдешь за него?

Фиона густо покраснела, потом улыбнулась:

– Если вас, тетя Роуз, это сделает счастливой, то выйду.

Роуз бросилась ее обнимать.

– Парень, ты слышал? – крикнула она сыну. – Фиона выйдет за тебя!

– Ага. Я так и понял. Спасибо, ма. Я ж недотепа, сам ее спросить не догадаюсь.

К моменту, когда семейство уселось за стол, было решено: они с Джо поженятся через три недели. Именно столько времени понадобится Роуз, чтобы собрать всех родных и друзей и устроить настоящий свадебный завтрак. В разгар обсуждения Фиона перехватила взгляд Джо и молча попросила вызволить ее или хотя бы сменить тему разговора. Джо лишь улыбнулся и пожал плечами. Противостоять напору матери и сестер он не мог.

Фиона провела замечательный день в доме Бристоу, полностью чувствуя себя в своей тарелке. Она не помнила, когда в последний раз столько смеялась. Семейство было шумным и не особо заботящимся о хороших манерах. Постоянно кто-то говорил или делал что-то совершенно неуместное. Род занятий накладывает свой отпечаток. Фиона неоднократно в этом убеждалась. Невозможно день за днем надрывать горло, расхваливая свой товар и зазывая покупателей, а за семейным столом говорить вполголоса и воздерживаться от крепких выражений. Вскоре эти люди станут ее родственниками, потому что она выйдет за Джо. Как такое возможно? Неужели на человека вдруг может обрушиться столько счастья?

Фиона не знала ответов на свои вопросы. Качая головой и смеясь, она вошла на склад. Слева темнела лестница, ведущая на второй этаж. Ее глаза не сразу привыкли к сумраку. Пространство первого этажа было заставлено ящиками с чаем, недавно доставленным из Индии. С чайной плантации, которая теперь принадлежала ей. На месте погрузочных дверей, сорванных людьми Пита Миллера, темнели новые.

– Джо! – позвала она. – Мистер Керран!

Ответа не было. На складе стояла тишина. На прилегающей улице – тоже. Конечно, суббота – сокращенный рабочий день. Она вспомнила, что отец по субботам возвращался раньше.

– Есть кто-нибудь? – крикнула Фиона.

И опять никакого ответа. Должно быть, они где-то на верхних этажах. Она уже хотела подняться туда, как вдруг увидела полоску света, пробивающуюся из-под двери кабинета распорядителя работ, который находился в противоположной части, со стороны реки. Наверное, они собрались там и не слышали ее.

Фиона пробралась между ящиками. Дверь кабинета была чуть приоткрыта.

– Мистер Керран! Вы здесь?

Томас Керран сидел к ней спиной.

– Ну вот я вас и нашла. Мистер Бристоу уже приехал?

Керран и сейчас не ответил ей. Он сидел, склонив голову, и как будто спал.

– Мистер Керран!

Фиона осторожно потрясла его за плечо. Голова Керрана качнулась вперед, потом неестественно запрокинулась. Его рубашка была залита кровью, а также часть стола, пресс-папье и пишущая машинка. Кто-то перерезал ему горло.

– Нет… нет… нет… О боже! – вскрикнула Фиона.

Она ударилась о дверь, не в силах отвести глаз от жуткого зрелища, затем бросилась бежать.

– Джо! – крикнула она.

Фиона не видела, куда несется, и с разбегу налетела на ящик с чаем.

– Джо! – снова крикнула она, сжимаясь от ужаса и боли. – Джо! Прошу тебя! Скорее сюда!

Никто не откликался. Прихрамывая, Фиона ковыляла к двери, ведущей на улицу. В ушибленной ноге пульсировала боль.

– Джо! Эндрю! Есть тут кто?

До двери оставалось ярдов десять, когда она услышала шаги. Медленные. Размеренные.

– Слава Богу! – всхлипнула Фиона. – Джо, мистер Керран… мертв!

Но человек, шедший к ней из сумрака, был вовсе не Джо.

Фиона крепко зажмурилась. Такого просто не могло быть. Ни в коем случае. Он ненастоящий. Призрак. Кошмар. Его не существует.

Дрожа и задыхаясь от страха, она снова открыла глаза и наткнулась на другие – безумные, полные ненависти глаза темного человека.

– Джо! – закричала Фиона. – Помоги!

– Его здесь нет, – сказал Уильям Бертон, подходя к ней; руки он держал плотно прижатыми к бокам. – Нет и не было. Записку послал тебе я. Кроме нас, на складе никого нет.

Разум Фионы пытался понять услышанные слова. Джо здесь не появлялся. Рядом – никого. Никого? Бертон ошибся.

– Эндрю! – крикнула она. – Сюда! Скорее!

– Боюсь, он тебя уже не услышит, – покачал головой Бертон и вытянул правую руку, державшую нож; серебристое лезвие было мокрым от крови.

– Эндрю… нет! – крикнула Фиона, зажимая рот.

Эндрю мертв. Его убили только потому, что он отправился ее искать.

– Ублюдок! – закричала Фиона, захлестнутая внезапным потоком ярости. – Грязный ублюдок, только и умеющий убивать!

Бертон молчал и улыбался. Пока она кричала на него, он медленно приближался. Их разделяло всего несколько ярдов.

«Двигай ногами, дура!» – приказывал ей внутренний голос. Фиона обогнула ящик, прикидывая расстояние до двери. Только бы выбраться наружу. Паб «Рамсгит» совсем рядом. Забежать туда, и она в безопасности.

Бертон увидел, куда она смотрит, и нарочно отошел, чтобы не загораживать обзор.

– Заперта, как видишь. Предвижу твои дальнейшие действия. Ты попытаешься добраться до лестницы. Если, конечно, успеешь раньше, чем я доберусь до тебя. Но только смысл какой? Лестница ведет вверх, а не вниз. Продлишь свои мучения, и больше ничего.

Борясь с отчаянием, Фиона огляделась по сторонам. Бежать некуда. Боковые стены склада были сложены из прочного кирпича. Кабинет Керрана находился в заднем левом углу. В душе Фионы вспыхнула надежда. Добежать туда и запереться. Массивную дубовую дверь Бертону не своротить. Словно прочитав ее мысли, Бертон передвинулся вправо, загородив ей путь. Стена у нее за спиной выходила на реку. Там имелись погрузочные двери, но запертые. На ручках, обмотанных цепями, висели замки. Правая стена была глухая. Ни конторских помещений, ни окошек, ни погрузочных дверей. Ничего, кроме крюка, забытого кем-то из грузчиков, и нескольких прислоненных к стене граблей для чая.

Бертон надвигался на нее, оттесняя к стене. Фиона не заметила, как оказалась возле стены. Ее пятка уперлась в кирпичи. Лопатку вдруг обожгло болью. Как загнанный зверь, Фиона пыталась вжаться в стену, но не могла. Что-то прилипло к ней и причиняло боль.

Железный крюк.

Фиона не решалась обернуться. Сунула руку за спину, поднимая выше и выше, пока мышцы не заныли от напряжения.

Бертон находился всего в десяти ярдах от нее.

– А знаешь, миссис Сомс, что я сделаю с тобой? Перережу горло и буду смотреть, как ты умираешь. Потом сожгу склад дотла.

– На этот раз ты не улизнешь. Тебя найдут, – сказала она, стараясь говорить ровно.

У нее ломило все суставы. Где крюк? Где этот чертов крюк? Казалось, еще немного – и ее рука оторвется. В этот момент пальцы нащупали металл. «Спокойнее, – приказала себе Фиона. – Только не урони. Ни в коем случае не урони».

– Не найдут. Через час я уплыву в Кале.

Девять ярдов. Восемь.

– А ты знаешь, что, когда твой папочка свалился, он еще целый час лежал с искалеченными ногами, в луже своей крови, и звал на помощь? И только через час его крики услышали?

Фиона вдруг ощутила слабость в ногах. Недавняя решимость исчезла. «Не слушай его! – мысленно приказала она. – Не слушай». Она сняла крюк со стены и поворачивала в руке, пока гладкая деревянная рукоятка не оказалась у нее в ладони. Теперь нужно было протолкнуть рукоятку вперед, чтобы изогнутое железо чуть выступало из-под пальцев.

Семь ярдов. Шесть. Пять.

– От горловой раны умирают быстрее, чем от переломов и ушибов при падении, – сказал Бертон. – Но люди ошибаются, считая эту смерть мгновенной.

Фиона сжала руку в кулак. Каждая жилка в ее теле дрожала и искрила от страха. Четыре ярда. Три. Два… Она знала, что́ произойдет дальше. Она видела это в кошмарных снах… ночь за ночью… в течение долгих десяти лет.

Только сейчас она не спала.

Закричав, она махнула крюком. Изогнутый металл впился Бертону в щеку, разорвав кожу. Он взревел от боли. Нож с лязгом упал на пол.

Фиона пробежала мимо него, лавируя между ящиками с чаем. Достигнув лестницы, она бросилась на второй этаж, потом на третий. Ящики там стояли штабелями; в каждом – по три-четыре штуки. Бертон бежал за ней. Его крики и угрозы раздавались со второго этажа. Там тоже были ящики, но одиночные, открытые для проверки. Скоро Бертон убедится, что на втором этаже ее нет. Фиона быстро добежала до середины третьего этажа и спряталась за высоким штабелем.

Бертон был уже на площадке.

– Вылезай! – крикнул он. – Вылезай немедленно, и я обещаю все сделать быстро. Но если мне придется тебя искать, я выковыряю твое воровское сердце.

Фиона заткнула уши, сжалась в комок, онемев от страха. Кроме лестницы, никаких других выходов с третьего этажа не было. Новые погрузочные двери – на замках. Но даже будь они открыты, прыжок погубил бы ее с такой же неумолимостью, как и нож Бертона. Она просто немного отсрочила свою смерть. Еще минута-другая – и Бертон ее найдет. И тогда все закончится. Она беззвучно заплакала.

Раздался оглушительный треск. Пол под ногами задрожал. Бертон опрокинул штабель ящиков.

– Сучка вонючая! – выругался он.

Опять треск. Ближе, намного ближе к ней.

– Это мой склад! Мой чай! – орал Бертон.

Фиона зажмурилась. Бертон находился по другую сторону ее штабеля. В нескольких футах. Ему достаточно сделать еще пару шагов, и она попалась.

Но Бертон остановился. Внизу послышался шум. Монотонные, равномерные удары. Даже не удары… Дверь со стороны улицы пытались протаранить. Звуки набирали скорость. Фиона сообразила: дверь не таранили. Ее вырубали топорами.

Бертон зарычал от ярости. Соседний штабель опрокинулся. Два ящика развалились прямо перед ней. Третий порвал на ней жакет, оцарапал плечо и упал, только чудом не задев спину. Фиона закусила губу, чтобы не закричать. Вокруг клубилась чайная пыль.

Стук топоров по двери прекратился.

– Уильям Бертон! – донесся снизу громкий властный голос. – Это сержант Родни О’Мира! Открывай дверь и сдавайся!

«Быстрее, дядя Родди! – мысленно умоляла Фиона. – Поторопись!»

Она слышала, как Бертон побежал к окнам, выходящим на улицу. Потом его ботинки застучали по ступенькам. Через несколько секунд она рискнула выглянуть. Бертона нигде не было. Фиона подавила отчаянное желание выползти из-за ящиков и стремглав помчаться вниз по лестнице. С места, где она находилась, ей была видна лишь верхняя часть лестницы. Бертон вполне мог спрятаться на полпути вниз. Нужно просто дождаться, когда Родди проломает входную дверь и окажется внутри. Он явно не один, а с отрядом полицейских. Еще немного – и они проникнут на склад. Топоры вновь застучали по двери.