Текст книги "Чайная роза"

Порыв ветра подхватил ее юбки. Фиона их расправила. На пальце сверкнул бриллиант кольца, подаренного Ником. Как же ей не хватало Ника! Особенно сейчас. В спину снова ударил ветер. Казалось, это рука толкает ее, заставляя идти вперед. Фионе вспомнился день, когда Тедди зачитывал ей завещание Ника. Тогда у нее возникло ощущение, будто Ник рядом с ней. Сейчас она снова почувствовала: он здесь. Его душа примчалась из Парижа или иного места, чтобы поддержать и подбодрить ее. Фиона слышала его насмешливый голос: «Давай, старая туфля, выбей всю спесь из моего папочки!» Это придало ей мужества подняться по ступеням крыльца и толкнуть дверь.

Управляющий не пустил ее дальше холла.

– Я чрезвычайно сожалею, мадам, но это закрытый клуб. И только для джентльменов, – резким тоном заявил он.

Фиона посмотрела на него как на докучливое насекомое.

– Я – виконтесса Элджин, – высокомерно произнесла она, не запнувшись на титуле, словно называла его ежедневно. – Герцог Винчестерский – мой свекор. Я должна немедленно видеть его по делу, не терпящему отлагательств. Дело это имеет сугубо семейный характер.

– Одну минуту, мадам, – сразу изменив выражение лица и тон, кивнул управляющий. – Будьте любезны обождать здесь.

Он взбежал по устланной коврами лестнице, мимо стен, обшитых деревянными панелями и увешанных английскими пейзжами.

Фиона глубоко вдохнула. До сих пор все шло нормально. Первую роль она сыграла неплохо, однако следующая будет куда труднее. Пока она ждала, в ушах зазвучали прощальные слова Родди: «Будь осторожна, девочка. Предельно осторожна. Я видел людей, убитых за жалкий фунт. А за сотни тысяч… они не остановятся ни перед чем». Она пообещала, что будет вести себя осмотрительно. Родди ей очень крупно помог. Без него она бы сейчас не стояла здесь, в нескольких дюймах от успешного завершения его шаткого плана. Родди тоже хотел, чтобы у нее все получилось. Она не должна проиграть.

– Герцог готов вас принять, – объявил вернувшийся управляющий. – Прошу следовать за мной.

Они поднялись на второй этаж, прошли по длинному коридору. Управляющий подвел ее к двери, впустил внутрь и закрыл дверь с внешней стороны. Щелкнул замок. Фиона подумала, что в этой комнате больше никого нет, пока не услышала холодный, отрывистый мужской голос:

– А у вас изрядный запас наглости, мисс Финнеган.

Фиона вперилась в него взглядом. Герцог стоял в дальнем конце комнаты, позади стола: коренастый, плотный, похожий на жабу. На нем был черный смокинг. Лицо совершенно непривлекательное, если не считать глаз. Удивительных бирюзовых глаз. Таких же, как у Ника.

– Я – Элджин. Миссис Николас Элджин, – поправила лорда Фиона. – По крайней мере, так записано в моем брачном свидетельстве. Однако я фигурирую под фамилией Сомс. Мой покойный муж предпочитал эту фамилию.

– Могу я узнать, почему вы вломились в клуб, заставив меня прервать на редкость прекрасный ужин?

Фиона бросила на стол вытащенный из портфеля сигнальный экземпляр «Клариона».

– Мне эта публикация незнакома, – сказал герцог, неодобрительно щурясь на Фиону.

– Вам, быть может, и незнакома, но редакторы всех крупных лондонских газет успели познакомиться. Думаю, в ваших же интересах прочитать главную статью.

Элджин склонился над столом. Фиона видела, как его глаза задержались на крупном заголовке: «Чайный магнат обвиняется в убийстве руководителя рабочего союза». И на том, что ниже: «Уильям Бертон допрошен полицией». Герцог перевернул газету и стал читать статью. Он прекрасно умел владеть лицом. Тревога прорвалась наружу лишь на доли секунды, и лицо снова приняло бесстрастное выражение. Но Фионе это мгновение добавило уверенности. Внутри вспыхнула искорка надежды.

– И какое отношение вся эта писанина имеет ко мне? – спросил герцог.

– Сэр, Николас называл вас не самыми лестными эпитетами, но я ни разу не слышала, чтобы он назвал вас глупым. Вы не хуже меня знаете, что убийцам не позволено оставаться на свободе. Уильям Бертон будет арестован, судим и отправлен на виселицу. Его чайная империя рухнет. Как я уже говорила, редактор каждой крупной и мелкой лондонской газеты получил по сигнальному выпуску «Клариона». Завтра о закулисной стороне Бертона узнает весь город. Выпуски направлены и другим крупным держателям бертоновских акций. Думаю, их ужаснет идея оставаться акционерами компании, возглавляемой убийцей. К утру они поспешат избавиться от акций.

– Возможно, – сказал герцог. – И чего вы хотите от меня?

– Акции «Чая Бертона», принадлежавшие Нику.

– А если я откажусь?

– Тогда я приложу все силы, чтобы уничтожить «Чай Бертона». Я владею двадцатью двумя процентами акций. Это без акций Ника. И я обещаю: вы и глазом моргнуть не успеете, как бертоновской компании придет конец. К завтрашнему полудню биржа будет завалена акциями «Чая Бертона». Их цена окажется ниже стоимости бумаги, на которой они напечатаны. Компания рухнет. А банк «Альбион» потеряет триста тысяч фунтов, вложенных в «Чай Бертона».

Из серебряной коробки на столе герцог достал сигарету, постучал по крышке и закурил.

– Я так не думаю, – сказал он, выпуская облачко дыма. – Полиция допросит Уильяма. Он, естественно, будет отрицать любую причастность, и через несколько дней эта сенсация лопнет как мыльный пузырь. Никаких разгневанных акционеров, никакой панической продажи.

– Ошибаетесь. Я устрою панику. С первой минуты открытия биржи.

– С какой целью? Тот факт, что вы владеете двадцатью двумя процентами акций, плюс ваше навязчивое стремление прибрать к рукам акции моего покойного сына приводят меня к единственному выводу: вы хотите завладеть «Чаем Бертона». Как вы этого добьетесь, если спустите все свои активы?

– Я не собираюсь завладевать «Чаем Бертона». Но я обанкрочу эту компанию. Я получу удовлетворение хотя бы в этом.

Элджин задумался.

– Весьма вероятно, но гарантий нет. Кто-нибудь скупит солидную долю ваших акций, стабилизирует их положение на бирже и спасет компанию. На моей памяти такое случалось.

Фиона сглотнула. Она теряла преимущество. Придется разыграть козырную карту.

– Это банковский чек на триста тысяч фунтов, – сказала она, выкладывая на стол еще одну бумагу. – Точная сумма займа, выданного «Альбионом» компании «Чай Бертона». Как только вы отдадите мне акции Ника, чек ваш.

– Вы готовы погасить сумму всего займа?

– Всю до последнего пенни. Завтра я приду в «Альбион» к восьми часам утра. Мы сможем осуществить сделку: акции «Чая Бертона» в обмен на мои деньги. Я знаю: на имя Ника приобретались и другие акции. Они стоят немалых денег. Оставьте их себе. Все. Мне они не нужны. Меня интересуют только акции «Чая Бертона». – Она сделала паузу, давая герцогу переварить услышанное. – Что, если вы ошибаетесь, а я права? Вдруг «Чай Бертона» рухнет? Не перевелись ведь еще в этом мире люди, ценящие нравственность и справедливость выше прибылей.

– Вы таких знаете? Я не знаю ни одного. Вы произнесли замечательную речь, моя дорогая, но смею вас уверить: держателей акций больше волнуют их кошельки, чем идеалы давно умершего грузчика. – Герцог раздавил окурок в пепельнице. – Наша недолгая беседа позабавила меня. Обычно мои вечера здесь проходят без подобных развлечений. Но мне пора возвращаться к ужину. Мои спутники меня заждались.

Фионе показалось, что стены комнаты вот-вот сомкнутся и раздавят ее. Ей вдруг стало тяжело дышать.

Герцог подошел к ней. Встал настолько близко, что она чувствовала запах выпитого им вина и съеденной баранины. Несколько секунд он пристально смотрел на Фиону, затем спросил:

– Ответьте мне на один вопрос, мисс Финнеган. Вы девственница?

Шокированный разум Фионы не сразу отреагировал на вопрос.

– Да как вы смеете… – начала она, но Элджин ее перебил:

– Мой сын когда-нибудь занимался с вами любовными утехами? Скажите мне правду – и мы покончим с этой ерундой. Он делал это, как и положено мужчине, или же совал свой отросток в вашу кругленькую задницу? Мне говорили, что он предпочитал именно такой способ плотских удовольствий. По крайней мере, это засвидетельствовал его бывший однокашник по Итону. С ним встречался мой адвокат, и не далее как вчера.

Увидев побледневшее лицо Фионы, герцог улыбнулся:

– Ну что? Язык проглотили? Не волнуйтесь, у меня есть другие способы проверки. Помните некую Маргарет Галлахер, прачку, которую вы уволили три года назад? Она оказалась очень словоохотливой. Но если этого окажется недостаточно, мы всегда можем устроить независимое медицинское освидетельствование. Какой-нибудь похотливый старикашка-гинеколог с превеликим удовольствием раздвинет ваши стройные ножки, чтобы заглянуть между ними.

– Мерзавец! – закричала Фиона и замахнулась, чтобы влепить Элджину пощечину.

Но герцог с поразительным для столь грузного человека проворством перехватил ее руку и притянул к себе. Фиона вырывалась, однако он держал крепко.

– Запомните, глупая сучка: если вы беретесь кого-то шантажировать, нужно заставить этого человека испугаться. Он должен почувствовать: ему есть что терять. Мне терять нечего. Шум, поднятый завтрашней газетной сенсацией, быстро утихнет. «Чай Бертона» останется на плаву. Бертон по-прежнему будет выплачивать по займу. Я сохраню деньги, потраченные на его акции, а вы, мисс Финнеган… – он еще сильнее сдавил Фионе руку; казалось, еще немного – и рука сломается, – вы отзовете ваше дурацкое требование.

Герцог разжал пальцы и вышел из комнаты. У Фионы подкашивались ноги. Она привалилась к столу. Все кончено. Она проиграла. Целиком и полностью.

Глава 77

Фиона уснула в кресле у камина в своей спальне, так и не добравшись до кровати. Камин давно погас. Фиона вздрогнула и жалобно простонала:

– Нет… прошу… помогите… хоть кто-нибудь, помогите…

На этот раз темный человек ее поймал. Он шел за ней по извилистым улицам, входил и выходил из пустующих домов, пока она не забежала на склад, не имевший второго выхода. Фиона отчаянно сопротивлялась, но темный человек был сильнее. Он держал ее мертвой хваткой. Фиона снова закричала, надеясь, что кто-нибудь услышит. Но никто не спешил ей на выручку. Темный человек дышал ей в затылок. Уже блеснуло лезвие его ножа. Потом она услышала громкий, настойчивый стук. Кто-то снаружи пытался ей помочь.

– Миссис Сомс! – кричал чей-то голос. – Вы здесь?

– Здесь! – крикнула она в ответ. – Торопитесь!

– Миссис Сомс, мне нужно с вами поговорить…

– Умоляю, помогите мне!

Но было слишком поздно. Темный человек полоснул ей по горлу. Обжигающая боль лишила ее способности дышать. Кровь ручьем текла у нее по груди. Затем она снова услышала назойливый стук, а следом – звон разбитого стекла. Еще через мгновение Фиона проснулась, тяжело дыша от страха и удивленно глядя на тусклый свет дождливого утра. Она выпрямилась, огляделась по сторонам и убедилась, что жива и что рядом никого нет. На столике стояла полупустая бутылка вина. Рядом валялся скомканный платок. На Фионе была вчерашняя одежда. Получается, она вообще не ложилась? И тогда она вспомнила, как поздним вечером вернулась из «Уайтса», утомленная и раздавленная… села, налила себе бокал вина, а потом судорожно разрыдалась. «Должно быть, я ревела, пока не уснула», – подумала она. Тогда-то ей и приснился кошмарный сон. При одном воспоминании о нем Фиона содрогнулась. Темный человек, нож, хлещущая кровь. Она смутно помнила, что кто-то пытался ей помочь. Помнила чей-то голос и удары кулака по деревянной поверхности. Наверное, стучали в дверь. Пытаясь успокоиться, она закрыла глаза и тут снова услышала неистовый стук, отчего ей захотелось вывернуться наизнанку.

– Миссис Сомс! Фиона, вы здесь? Это я, Невилл Пирсон. Пожалуйста, впустите меня!

Невилл? Какого черта его принесло в такую рань? Фиона взглянула на часы. Еще и семи нет. Она провела по всклокоченным волосам.

– Одну минуту! – крикнула она в ответ, стараясь собрать непокорные пряди обратно в пучок.

Стоило ей встать, как под ногами хрустнуло стекло. Ее бокал. На подоле платья темнело крупное влажное пятно. Фиона выругалась, затем крикнула:

– Невилл, сейчас открою!

Фиона выбежала из спальни в переднюю гостиничного номера. Открыв дверь, она увидела в коридоре троих мужчин: ее адвоката, хорошо одетого незнакомца лет пятидесяти пяти, лицо которого выражало беспокойство, и второго незнакомца, с густой черной шевелюрой. Этому было слегка за тридцать. Вид у него был наглый и задиристый.

– Слава богу, что я вас застал! – с явным облегчением воскликнул Невилл.

– Почему вы здесь? Что случилось? – спросила Фиона.

– Вы позволите нам войти?

– Конечно. Прошу.

Фиона провела их в гостиную.

– Вы что, всю ночь не сомкнули глаз? – спросил Невилл.

– В общем-то, да. Я…

– Странно, если бы вам удалось уснуть, – перебил ее адвокат. – Особенно после вчерашнего вечера. С вашей стороны было отчаянной глупостью отправиться прямо в логово к львам. И отчаянной смелостью.

– Откуда вы знаете… – начала Фиона, но Невилл снова перебил ее.

– Я взял на себя смелость заказать завтрак вам в номер, – сообщил он. – Сейчас его подадут. А пока разрешите представить Джайлза Беллами, председателя правления банка «Альбион»…

Фиона оторопела и волевым усилием заставила себя кивнуть неожиданному гостю. Его приход не предвещал ничего хорошего.

– Моего второго спутника зовут Дэвид Лоутон. Он адвокат лорда Элджина. Дэвид и Джайлз сообщили мне, что минувшим вечером вы виделись с герцогом. Сегодня они пришли для наблюдения за процессом передачи вам акций вашего покойного мужа.

– Но с тем условием, Невилл, которое мы обсуждали, – торопливо вставил Лоутон. – Миссис Сомс должна будет выполнить предложение, сделанное ею Рэндольфу Элджину. Акции в обмен на банковский чек. Таковы условия герцога.

– Так-то оно так, Дэвид, но со вчерашнего вечера события приняли иной оборот, – запальчиво произнес Невилл. – Нынче эти акции и гроша ломаного не стоят.

Уставшая, настороженная и окончательно сбитая с толку, Фиона могла лишь сказать:

– Постойте, джентльмены… о чем вы говорите? Если вам известно о моей встрече с Элджином, вы должны знать, что он наотрез отказался передавать мне акции Ника.

– Вы не читали утренних газет, – догадался Невилл.

– Разумеется, нет. Вернулась я поздно, потом уснула… если это можно назвать сном… и…

– Прошу.

Адвокат открыл портфель и вытащил с полдюжины газет, бросив их на чайный столик.

– Почитайте, дорогая. – (В дверь вежливо постучали.) – Вот и завтрак поспел. Я открою. Садитесь. Джайлз, Дэвид, вы тоже располагайтесь.

Фиона взяла «Таймс». Унылые заголовки статей о британской экономике. Репортаж о мятеже в Индии. Какое отношение это имеет к акциям?

– Нижний правый угол, – подсказал Дэвид Лоутон, усаживаясь на стул.

Глаза Фионы скользнули в самый низ первой полосы, где она увидела заголовок: «Компания „Чай Бертона“ на грани финансового краха». Она села, жадно вчитываясь в газетные строчки. Вернулся Невилл в сопровождении двух официантов, кативших сервировочный столик. Они налили чай и церемонно подали обильный завтрак, но Фионе было не до еды.

Статью предваряло краткое содержание, где утверждалось, что к концу дня компания «Чай Бертона» объявит о банкротстве. Большинство крупных оптовых покупателей отозвали сделанные заказы. В дополнение к этому какие-то неустановленные люди поздно вечером ворвались на склад компании и уничтожили весь хранившийся там чай. Все это наверняка вызовет панику среди держателей акций, которые с открытием биржи поспешат избавиться от обесценившихся акций.

Читая следующий абзац, Фиона едва не вскрикнула от удивления.

Когда мы спросили о причинах, заставивших компанию «Монтегю», одного из крупнейших оптовых покупателей «Чая Бертона», отозвать ранее сделанный заказ, Джозеф Бристоу, владелец этой популярной сети изысканных магазинов, дал такой ответ: «Я говорил с представителями полиции, расследующими это дело, и убежден в виновности Уильяма Бертона. Хочу открыто и самым решительным образом заявить, что „Монтегю“ прекращает все торговые операции с компанией „Чай Бертона“. Мы добиваемся прибылей честным путем, не идя вразрез с нравственными законами, и потому не станем поддерживать никого из поставщиков, кто руководствуется другими принципами. Иного наши покупатели от нас и не ждут. Я шокирован и возмущен тем, что член торгового сообщества прибегнул к столь злодейским способам, чтобы заставить рабочих отказаться от их справедливых требований. Это я заявляю не только от себя, но и от имени всех, кто трудится в компании „Монтегю“».

«Откуда он узнал?» – недоумевала потрясенная Фиона. История не могла попасть в вечерние выпуски ни одной газеты. Вряд ли Джо читает «Кларион». Кто же мог ему рассказать? Она продолжила чтение.

Желая показать своим покупателям, клиентам и заказчикам приверженность высоким моральным принципам, примеру «Монтегю» последовали многие крупнейшие лондонские розничные магазины, отели и рестораны.

Фиона читала названия. «Хэрродс». «Сейнсбери». «Хозяйственные и колониальные товары». «Симпсон-на-Стрэнде». «Савой». «Кларидж». «Коннахт». Даже судоходные компании «Кунард» и «Белая звезда». Фиона привалилась к спинке стула. Ее голова кружилась, как на карусели.

– Читайте дальше, – посоветовал Дэвид. – Вы втянули в эту историю даже рабочий союз. Поздравляю, миссис Сомс!

– Обыкновенные вандалы. Подстрекатели, – поморщился Джайлз Беллами.

Фиона перешла на вторую полосу и узнала, что ночью десятки людей, чьи лица были скрыты шарфами или мешками с прорезями для глаз и носа, ворвались на склад Оливера и выбросили в Темзу весь чай, который хранился там в ящиках, коробках и банках. Они сломали упаковочные машины. Шайки бродяг врывались в магазины Восточного и Южного Лондона и выкидывали на улицы весь имеющийся там чай компании Бертона. Владельцев магазинов недвусмысленно предупредили, чтобы больше не смели продавать этот чай, а покупателям столь же недвусмысленно посоветовали больше его не покупать. Газета приводила высказывания рабочих и домохозяек. Все говорили, что они и без всяких предупреждений теперь никогда не притронутся к кровавому чаю Уильяма Бертона.

Откуда взялись эти молодцы – никто не знал. Подозрение падало на членов Уоппингского отделения рабочего союза. Питер Миллер, руководитель отделения, возмущенно заявил, что союз никогда не занимался противозаконными действиями, и посоветовал репортерам не порочить честных людей, а проявить более пристальное внимание к настоящему преступнику, каковым является Уильям Бертон. Завершалась статья мнением биржевых экспертов. Учитывая нежелание крупных торговцев и населения впредь иметь дело с «Чаем Бертона», те предсказывали стремительную распродажу акций компании.

Фиона посмотрела на Невилла, затем на Джайлза и Дэвида. Она более не испытывала замешательства, понимая, зачем они явились к ней в столь ранний час. Вчерашним вечером отчаяние бросило ее на самое дно. Вчера она не сомневалась в своем поражении. Оказалось, она выиграла битву с герцогом. Она получит свои акции. Одной бы ей не справиться. Но ей помогли Джо Бристоу, Питер Миллер и Родди О’Мира. Главным устроителем был Родди. Интуиция подсказывала Фионе: это его заслуга. Вряд ли Джо и Питер Миллер знали, как колоссально они ей помогли. Ничего, вскоре узнают. Она сама им расскажет и поблагодарит. Когда акции окажутся у нее, а шумиха вокруг «Чая Бертона» поутихнет, она поедет к Питеру Миллеру. Репортерам «Таймс» он мог говорить что угодно, но это его люди выбросили бертоновский чай в Темзу. По его приказу. Как только она вернется в Нью-Йорк, она напишет Джо. Он не пожелал ее видеть. Вторично в его контору она не пойдет. Незачем ущемлять свою гордость. Но Джо очень сильно ей помог, и она просто обязана поблагодарить его.

– А не перейти ли нам к цели нашего визита сюда? – нарушил молчание Джайлз.

– Конечно, – согласился Невилл. – Фиона, как я вам уже говорил, лорд Элджин уполномочил Дэвида совершить сделку, которую, по его словам, вы ему вчера предлагали. А именно: получение вами акций «Чая Бертона», принадлежавших Николасу Элджину, в обмен на банковский чек на сумму триста тысяч фунтов. Дэвид и Джайлз поспешили ко мне, затем мы отправились к вам. Я уведомил этих джентльменов, что ничего не знаю о таком предложении, и даже если вы его и сделали, я настоятельно рекомендую отказаться. Эти акции сейчас стоят предельно дешево… если вообще чего-то стоят.

– Невилл, я прошу осуществить сделку, – произнесла Фиона.

– Ну зачем вам это? За ночь акции стремительно обесценились.

– По вашему мнению, Невилл, – сказал Дэвид Лоутон, подаваясь вперед. – Но не по мнению миссис Сомс. Известно ли вам, что ваша клиентка уже владеет двадцатью двумя процентами акций «Чая Бертона»? Акции Элджина-младшего увеличивают ее долю до пятидесяти двух процентов. Перед вами – новая хозяйка «Чая Бертона». И банковский чек – не что иное, как выплата долгов ее новой компании.

– Это правда? – спросил Невилл.

– Да, – ответила Фиона.

– Вы так поступаете из-за вашего отца?

– Да.

Адвокат Пирсон покачал головой. Настал его черед недоумевать.

– Что ж, джентльмены, тогда приступим? Дэвид, акции при вас?

– При мне.

Дэвид достал из портфеля толстую пачку акционных сертификатов и передал Невиллу. Тот внимательно просмотрел каждый.

– Герцог потерял целое состояние, – заметил он Дэвиду.

– Герцог – человек практичный, – ответил Дэвид. – Он понимает, что уже лишился кругленькой суммы своих денег. Он не хочет усугублять ошибку, потеряв еще и деньги «Альбиона».

– Фиона, где ваш чек? – спросил Невилл. – Полагаю, в сейфе отеля?

Фиона покачала головой и вытащила помятый чек из кармана юбки:

– Вот он.

– Вы держали его в кармане? – удивился адвокат. – Да за такую бумажку вас могли убить прямо во сне. Вы никак сошли с ума?

– После событий последних суток… вполне возможно. Прежде чем отдать вам чек, я прошу исполнить мою просьбу.

– Какую? – слегка насторожился Дэвид.

– Я прошу вас и Джайлза сопровождать нас с Невиллом в контору «Чая Бертона». Этим утром я намерена сама заявить Бертону о его банкротстве. Мне нужно лишь переодеться. Ваше присутствие усилит мое требование. Бертон и его совет директоров могут не поверить нам с Невиллом. Но когда то же самое им скажут адвокат Элджина и председатель правления «Альбиона», они поймут, что поставлены перед фактом.

– Исключено! – отрезал Джайлз Беллами. – «Альбиону» незачем встревать в подобные дела. Лишать человека его компании – занятие грязное и отвратительное.

– Не настолько отвратительное, как лишать человека жизни, – тихо произнесла Фиона.

Дэвид Лоутон пристально посмотрел на нее. Всего на мгновение его глаза потеплели, и в них появилось что-то похожее на восхищение.

– Доедайте ваш завтрак. Мы с Джайлзом поедем, – сказал он.

– Приятель, что случилось? Почему мы не движемся? – крикнул Невилл, высунувшись из окошка кеба.

Свирепо барабанящий дождь тут же загнал его обратно.

– Прошу прощения, сэр! – крикнул кучер, чей голос едва был слышен в шуме бури. – Вся улица запружена. Мне не проехать. Вы скорее пешком доберетесь!

Им не оставалось ничего иного, как взять портфели и приготовить зонты. Выбравшись наружу, Фиона увидела причину остановки. Улица была плотно забита экипажами. Десятки человек, распихивая и отталкивая друг друга, двигались в сторону главной конторы «Чая Бертона».

– Кто все эти люди? – спросила удивленная Фиона.

– Рассерженные акционеры. Думаю, я угадал, – ответил ей Дэвид.

– А мы рассердим их еще сильнее, – мрачно изрек Невилл. – Идемте. Избавим Уильяма Бертона от его компании. – Он повернулся к Дэвиду и Джайлзу. – Порядок вам известен. Говорить будет миссис Сомс. Мы лишь подтвердим ее заявление.

Оба кивнули. Выражение их лиц было угрюмым. Таким же было и лицо Фионы, но его скрывала черная кружевная вуаль, прикрепленная к широкополой шляпе. Шляпа отлично сочеталась с ее черным шелковым костюмом. Вполне траурный наряд.

Чем ближе к конторе, тем труднее становилось пробираться сквозь толпу. Фиону толкали, норовя отпихнуть. Дождь по-прежнему хлестал, и все ее внимание было сосредоточено на спине Невилла, которого она боялась потерять из виду.

– Миссис Сомс! Где вы? – крикнул Невилл, оборачиваясь к ней.

– Я здесь!

Он успел одолеть половину ступенек крыльца. Фиона поспешила за ним, протискиваясь сквозь живую стену акционеров. Одни кричали, другие находились в оцепенении. Самые сердитые колотили в двери, требуя от разъяренного швейцара ответов. Фионе вдруг стало невыразимо жаль этих людей. Многие из них понесли тяжелые финансовые потери. Возможно, лишились накоплений на черный день. И всё из-за нее. Фиона поклялась себе, что позаботится о них, превратив «Чай Бертона» в прибыльную компанию. Потерянные деньги они получат назад, и с процентами.

Среди акционеров сновали репортеры. Всем, кто соглашался с ними говорить, они задавали одинаковый вопрос: виновен Уильям Бертон или нет? К этому времени Невилл добрался до входных дверей и отчаянно жестикулировал, требуя от швейцара впустить их с Беллами внутрь. Тот стоял у него за спиной. План был такой: сказать швейцару, что Джайлз хочет видеть Бертона. Бертон сейчас наверняка отсиживался у себя в кабинете и никого не желал видеть. Но как он посмеет отказать председателю правления банка «Альбион»? На этом строился весь расчет. Фиона почти добралась до дверей, когда события приняли новый оборот.

Оттуда вышел суетливый служащий, нервно откашлялся и громким голосом возвестил толпе, что через полчаса начнется собрание акционеров, где мистер Бертон даст им все необходимые разъяснения и заверения. Местом собрания выбран зал заседаний. По словам служащего, туда поместятся все, если не будут создавать давку у дверей. Собрание предназначено только для акционеров. Репортеров туда не пустят. Услышав это, репортеры начали спешно прятать блокноты в карманы плащей.

– Может, все-таки попытаемся встретиться с Бертоном в узком кругу? – спросил Невилл у подошедшей Фионы.

– Нет. Пойдем на собрание.

Она даже обрадовалась, что не увидит кабинета, где почти десять лет назад Бертон с Шиханом, посмеиваясь, говорили о смерти ее отца. В зале будет полно народу. Слишком много свидетелей, чтобы Бертон решился на какую-нибудь пакость.

Толпа постепенно заполняла зал. Это было внушительное помещение с высоким потолком и возвышением в дальнем конце. В зале поставили четыре ряда длинных столов: по пять в каждом ряду. Вдоль стен – дополнительные столы и стулья. Фиона со спутниками заняли места ближе к двери. Вскоре мест перестало хватать. Пришедшим позже пришлось стоять. Люди взволнованно переговаривались, обмениваясь слухами и домыслами. Прошло десять минут. Двадцать.

Появление Уильяма Бертона Фиона почувствовала раньше, чем увидела его. Так газель на водопое чует приближение льва. Чутье не обмануло ее. Он вошел через боковую дверь возле возвышения и сразу поднялся наверх. Остановился, заложив руки за спину, и стал разглядывать собравшихся. Увидев его, Фиона инстинктивно сжалась. Ее охватил безотчетный, неуправляемый ужас. Их прошлая встреча едва не стоила ей жизни. Волевым усилием Фиона оттеснила страх, напомнив себе, что она уже не та восемнадцатилетняя девчонка, столкнувшаяся с двумя убийцами, а взрослая женщина, умеющая владеть собой.

Бертон почти не изменился. По-прежнему модно одетый, элегантный, могущественный. Немного постаревшее лицо оставалось гладким и совершенно бесстрастным. Даже на расстоянии его глаза напоминали змеиные: такие же черные и холодные.

– Доброе утро, – сухо поздоровался он.

Все разговоры стихли. Каждая пара глаз была устремлена на Бертона. Он начал говорить спокойно и уверенно. Фиона удивилась тому, как хорошо она помнит его голос. Ничего удивительного: все эти годы голос Бертона звучал в ее кошмарных снах.

– Думаю, все вы уже знаете, в чем меня обвиняют. По мнению полиции, я являюсь соучастником убийства моего бывшего рабочего, руководителя союза грузчиков Патрика Финнегана. Уверяю вас: эти обвинения от начала и до конца ложные. Их выдвинул один известный вымогатель – некто Томас Шихан из Лаймхауса. Я никогда не причинял вреда никому из своих рабочих и тем более не покушался на их жизнь. Наоборот, я стремился улучшить их жизнь, платя им справедливое жалованье и заботясь о достойных условиях труда.

От этих слов остатки страха Фионы исчезли, сменившись знакомым гневом. Столько лет он тлел внутри ее и только сейчас разгорелся.

– Пару лет назад я имел несчастье познакомиться с мистером Шиханом, – продолжал Бертон. – Он уведомил моего распорядителя работ на складе Оливера, что сожжет склад дотла, если я не буду платить ему сто фунтов в месяц за его, так сказать, покровительство. Услышав об этом наглом требовании, я встретился с вымогателем и недвусмысленно заявил, что никогда не стану выплачивать ему дань. Он угрожал повредить мою собственность и расправиться со мной. Я усилил меры безопасности на складе Оливера, но по глупости не потрудился сделать то же самое на своей бывшей чайной фабрике. Шихан сжег ее, нанеся ущерб не только мне, но и жителям окрестных домов. Откуда я это знаю? От него самого. И теперь, попав в руки полиции, он выдвинул против меня эти абсурдные обвинения. Предполагаю, он сделал это, рассчитывая на снисходительность судей. Как вам известно, Шихана обвиняют в убийстве Куинна.

Гнев Фионы превратился в бушующий пожар. Она застыла на стуле, сидя с плотно закрытыми глазами. Ее сцепленные руки упирались в стол. Мысленно она приказывала себе не вскакивать на ноги, сохранять спокойствие и не терять самообладания.

Бертон признал, что этим утром стоимость его акций действительно упала, но тут же заверил акционеров: он вернет их расположение, как только восстановит свое доброе имя. Он попросил их не продавать акции и сохранять веру в компанию. А он успешно проведет «Чай Бертона» сквозь эту кратковременную бурю.

Оглянувшись по сторонам, Фиона увидела, с какой готовностью люди принимали бертоновские объяснения и посулы. Еще бы: они жаждали подтверждения, что их деньги не пропали. Если он пообещает им это, если скажет, что их вложения не превратились в обычные бумажки, акционеры легко поверят в его непричастность и отметут обвинения против него. Нет, она пришла сюда не затем, чтобы люди обманывались красивыми сказками. Они услышат горькую правду.

Закончив говорить, Бертон стал отвечать на вопросы. Они сыпались со всех сторон. Отвечал он умело: кратко, по существу, добавляя шутки, заставлявшие улыбаться тех, кто спрашивал. Ответив на двадцать с небольшим вопросов, Бертон объявил, что следующий вопрос будет последним.

– Мистер Бертон, ходят слухи, что банк «Альбион» требует немедленного и полного погашения вами взятых у них займов. Это правда? – спросил какой-то мужчина.