Текст книги "Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953"

⁶⁷ В 1944-1945 гг. Рычков обвинял судей на местах в «либерализме» из-за мягких приговоров за это «особо опасное преступление». Он намекал, что некоторые коррумпированные юристы берут за мягкие приговоры взятки. Министерство юстиции, по словам Рычкова, отреагировало на подобную небрежность, велев судам усилить борьбу и подчеркивая, что в делах о взяточничестве снисходительность недопустима. В директивном письме для служебного пользования, выпущенном Наркоматом юстиции в декабре 1944 г., говорилось, что многие судьи «ослабили борьбу со взяточничеством», вынося чересчур снисходительные приговоры. См.: ГА РФ. Ф. 9492. Оп. 1а. Д. 314. Л. 32 (директивное письмо, 26 декабря 1944 г.). См. также упоминание о соответствующем постановлении (Там же. Д. 542. Л. 14) и телеграмму Рычкова от 7 июня 1946 г. с требованием к местным органам правосудия выполнить директиву и доложить в Москву о результатах (Там же. Оп. 1. Д. 148. Л. 1).

⁶⁸ В 1941 г. 71,7 % лиц, осужденных за дачу взятки, были приговорены к заключению. К 1945 г. эта цифра сократилась почти наполовину (48,6 %). Из осужденных взяткополучателей и посредников около двух третей (64,8 %) в 1945 г. получили от судей тюремные сроки: ГА РФ. Ф. 9492. Оп. 1. Д. 478. Л. 30-33. См. также: Там же. Д. 514. Л. 7.

⁶⁹ Тенденция наказывать взяткодателей менее сурово отражена во многих документах, включая справку Министерства юстиции о взяточничестве за 1945 г. от 20 мая 1946 г.: Там же. Оп. 1а. Д. 478. Л. 30-33.

⁷⁰ Прокуратура сама на это указывала. См., напр.: Там же. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 4216. Л. 188-191.

⁷¹ В декабре 1946 г. Рычков писал в частном письме, что число людей, обвиняемых милицией и прокуратурой, «остается крайне незначительным» (Там же. Ф. 9492. Оп. 2. Д. 38. Л. 117). Он винил сотрудников милиции и прокуратуры в плохой работе: «О неудовлетворительной работе органов милиции и прокуратуры по разоблачению взяточников мною сообщено Генеральному Прокурору тов. Горшенину». Горшенина назначили генеральным прокурором СССР 13 ноября 1943 г. В феврале 1948 г. он ушел из прокуратуры, а 29 мая 1948 г. была утверждена его кандидатура на пост министра юстиции. В этой должности Горшенин проработал до 31 мая 1956 г., скончался в Москве 27 мая 1978 г.

⁷² Историки подметили институциональный конфликт в эпоху позднего сталинизма. Дональд Фильцер, к примеру, говорит о напряженных отношениях между прокуратурой, милицией, хозяйственным и партийным аппаратом на местах: Filtzer D. A. Soviet Workers and Late Stalinism: Labour and the Restoration of the Stalinist System after WWII. Cambridge, 2002. P. 177. Об институциональном конфликте между хозяйственными ведомствами в 1920-х гг. см.: Heinzen J. Inventing a Soviet Countryside: State Power and the Transformation of Rural Russia, 1917-1929. Pittsburgh, PA, 2004.

⁷³ ГА РФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2817. Л. 10.

⁷⁴ Там же. Л. 2, 10-11.

⁷⁵ Хотя свидетельств недостаточно, но, возможно, на издании специального указа о взяточничестве сильнее всего настаивало Министерство внутренних дел во главе с С. Н. Кругловым.

⁷⁶ Указ должен был издать Президиум Верховного Совета СССР. Министерство юстиции составило как минимум два проекта указа. Первый датирован 25 июня, второй – 4 июля 1946 г.: ГА РФ. Ф. 9492. Оп. 1. Д. 148. Л. 2; Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2817. Л. 17. Первый проект устанавливал в качестве минимального наказания для должностного лица, виновного в получении взятки, 3 года лишения свободы. Если обвиняемый занимал «ответственную должность», брал взятки «систематически» или вымогал их, предписывался минимальный пятилетний срок с конфискацией имущества. При особо отягчающих обстоятельствах проект требовал высшей меры с конфискацией имущества. За дачу взятки или посредничество в даче взятки надлежало давать не менее 3 лет. Во втором проекте минимальные сроки были повышены. Кроме того, проект указа запрещал лицам, осужденным за взяточничество, впредь занимать какие-либо административно-хозяйственные должности в государственных, кооперативных или общественных организациях и на предприятиях: Там же. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2817. Л. 17.

⁷⁷ Там же. Ф. 9492. Оп. 2. Д. 38. Л. 122 (письмо Рычкова Жданову, 23 мая 1946 г.).

⁷⁸ Хотя прямых консультаций по этому вопросу в архивах не обнаружено, прокуратура, видимо, тоже выступила против специального указа, как свидетельствует тот факт, что ее редакторы вычеркнули пункт с требованием издать такой указ из проекта постановления ЦК. См.: Там же. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2817. Л. 14.

⁷⁹ Там же. Ф. 9474. Оп. 16. Д. 294. Л. 30 (17 мая 1946 г.).

⁸⁰ Синтия Хупер также отмечает, что режим не хотел показывать общественности всю величину проблемы коррупции: Hooper C. V. A Darker «Big Deal». P. 142-163.

⁸¹ ГА РФ. Ф. 9474. Оп. 16. Д. 284. Л. 19.

⁸² Alexopoulos G. Amnesty 1945: The Revolving Door of Stalin’s Gulag // Slavic Review. 2005. Vol. 64. No. 2. P. 274-306; Solomon P. H., Jr. Soviet Criminal Justice under Stalin. P. 406.

⁸³ Окончательный вариант секретного приказа № 036/0210/126с «Об усилении борьбы со взяточничеством» от 15 июля 1946 г. см.: ГА РФ. Ф. 8131. Оп. 38. Д. 299. Л. 1-2. Подробнее о внутриведомственных дискуссиях по поводу послевоенной кампании против взяточничества см.: Heinzen J. A Campaign Spasm: Graft and the Limits of the «Campaign» against Bribery after the Great Patriotic War // Late Stalinist Russia. P. 123-141. О растущем использовании установлений и законов, квалифицируемых как секретные, для выражения правовых норм см.: Solomon P. H., Jr. Soviet Criminal Justice under Stalin. P. 418-426.

⁸⁴ Рычков требовал помещать статьи о ходе процессов против взяточников во всесоюзных газетах «Правда» и «Известия» и в местной печати: ГА РФ. Ф. 9492. Оп. 2. Д. 38. Л. 119-122. Западные газеты в редких случаях упоминали информацию о взяточничестве, появлявшуюся в советской печати во второй половине 1946 г. См., напр.: Six Moscow Officials Jailed in Campaign to End Bribery and Corruption in Nation // New York Times. 1946. July 8.

⁸⁵ В 1957 г. Н. П. Кучерявый отметил, что в советских юридических журналах с 1937 по 1957 г. не было статей, посвященных вопросу взяточничества, за исключением одной, вышедшей в 1953 г.: Кучерявый Н. Л. Ответственность за взяточничество по советскому уголовному праву. С. 6. Он упустил из виду несколько статей, напечатанных в 1946 г., и одну -в 1947 г., но сама его мысль, что юридические журналы по сути игнорировали тему взяточничества, верна.

⁸⁶ Синтия Хупер пишет, что милицейским газетам в послевоенные годы не разрешали печатать карикатуры и фельетоны, высмеивающие милиционеров: Hooper C. V. A Darker «Big Deal». P. 148-150.

⁸⁷ ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 51а. Д. 5339. Л. 4-5 (письмо Сафонова Сталину, 14 мая 1948 г.). В то время были ужесточены наказания за ряд других преступлений, например изнасилование и самогоноварение. См.: Solomon P. H., Jr. Soviet Criminal Justice under Stalin. P. 427-428.

⁸⁸ ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 51а. Д. 5339. Л. 43-44 (письмо Горшенина Сталину, 19 мая 1948 г.).

⁸⁹ О первом проекте нового уголовного кодекса, направленном Сталину 1 июля 1948 г., см.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 136. Д. 19. Л. 50 (письмо Сталину, подписанное Горшениным, Волиным, Сафоновым, Абакумовым и др.). Проект уголовного кодекса рассматривался Верховным Советом 19 октября 1949 г. (Там же. Л. 65). Юридический консультант Совета министров писал, что одной из причин столь широкой распространенности взяточничества является его «крайне низкая раскрываемость»: ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 51а. Д. 5339. Л. 23.

⁹⁰ В одной записке от 8 сентября 1951 г. снова говорилось, что идея ужесточения наказаний за взяточничество была отложена в 1949 г.: ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 51а. Д. 5339. Л. 60.

⁹¹ Обсуждения см., напр.: Там же. Ф. 9492. Оп. 2. Д. 77. Л. 7-27.

⁹² Там же. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 4668. Л. 2-3 об. (письмо без подписи, переданное Сафонову Бакакиным 19 июня 1949 г.). Хуже всего, жалуется автор, что в прокуратуре люди по большей части образованные, тогда как «начальники МВД и МГБ в сельских районах, как правило, сидят безграмотные, их образование от 4-7 классов». У него самого высшее образование и десятилетний опыт, но получает он в три раза меньше начальника райотдела МВД, которому платят 2 990 руб. в месяц. Даже технический секретарь райотдела МГБ, «девчонка» с 5 классами школы, работающая три-четыре часа в день, зарабатывает больше, чем он.

⁹³ Там же. Ф. 5446. Оп. 80а. Д. 9701. Л. 131-134.

⁹⁴ Сафонов жаловался, что районный прокурор получает от 900 до 1 100 руб. в месяц, а инспектор – 600-800 руб.

⁹⁵ ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 80а. Д. 9701. Л. 124. Ту же записку Сафонов послал и Маленкову: Там же. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 4669. Л. 193.

⁹⁶ Там же. Ф. 9492. Оп. 1. Д. 269. Л. 96-97.

⁹⁷ В письме Сафонова председателю Госплана М. З. Сабурову от 23 октября 1951 г. отмечается недофинансирование местных прокуратур (Там же. Ф. 8131. Оп. 32. Д. 6. Л. 87-88). Из 5 670 прокуратур только 966 располагали собственными зданиями. Остальные размещались в подвалах, школах, колхозных домах или гостиницах. Более 3 000 прокуратур не имели сейфов для важных документов, 2 430 – машинисток, 2 125 районных прокуратур – транспорта. Сафонов просил денег на все это. Судьи и прокуроры, по сути, утверждали, что «объективными условиями» вынуждены нарушать закон. Сафонов, кроме того, жаловался, что у Прокуратуры СССР нет своей дачи или санатория. Вдобавок судьи оставались относительно неопытными. К началу 1952 г. 40 % народных судей в стране проработали меньше трех лет, и это считалось крупным достижением. За два предыдущих года доля судей с высшим юридическим образованием повысилась от 13,5 % в 1949 г. до 21 % в 1951 г.; со средним специальным образованием – от 48 5 % до 60,8 %, а доля тех, кто не получил никакого юридического образования, упала с 17,9 % до 8,3 % (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 136. Д. 167. Л. 23-24). О некоторых организационных последствиях плохой, хоть и постепенно улучшавшейся, подготовки судей в 19451956 гг. см.: Gorlizki Y. Anti-Ministerialism and the USSR Ministry of Justice, 1953-56: A Study in Organisational Decline // Europe-Asia Studies. 1996. Vol. 48. No. 8. P. 1279-1318.

⁹⁸ Кампания также намекает на то, как обвинения в коррупции начали превращаться в мощное оружие в послевоенный период, когда обвинения в контрреволюции против должностных лиц стали сходить на нет. Эта тема будет рассмотрена подробнее в главах 7 и 8.

⁹⁹ Генеральная прокуратура указывала, что взяточничество в разных уголках Советского Союза преследуется весьма неравномерно; наиболее «бдительно» работали прокуроры в РСФСР и УССР, а в других республиках делали очень мало (ГА РФ. Ф. 9492. Оп. 1. Д. 514. Л. 36). За три квартала 1946 г. в Армянской ССР предстали перед судом за взяточничество всего 4 чел.; в Казахской ССР судили пятерых; в Туркменской ССР за те же 9 месяцев нашли 13 чел., бравших взятки.

¹⁰⁰ Там же. Оп. 2. Д. 49. Л. 277.

¹⁰¹ Так, за первые три квартала 1946 г. 322 работника были уволены из органов юстиции и прокуратуры за «аморальные проступки, среди которых значительное место занимает взяточничество». В тот же период 210 судей в РСФСР уволены за взяточничество и злоупотребление служебным положением. Однако лишь 120 из них (57 %) обвинялись в каком-либо преступлении. В органах прокуратуры 249 сотрудников были обвинены в различных преступлениях, в том числе 87 – во взяточничестве. См.: Там же. Д. 44. Л. 116.

¹⁰² По данным прокуратуры, число обвиняемых в получении взяток по СССР снижалось каждый год: от 3 291 чел. в 1948 г. до 2 499 в 1949 г., 1 903 чел. в 1950 г., 1 298 чел. в 1951 г. В 1951 г. оно составило меньше половины от показателя 1948 г. Количество обвиняемых в даче взяток также уменьшалось: от 3 080 чел. в 1948 г. до 2 716 чел. в 1949 г., 2 003 чел. в 1950 г., 1 863 чел. в 1951 г. См.: Там же. Ф. 8131. Оп. 32. Д. 58. Л. 115 («Докладная записка о работе органов прокуратуры по делам о взяточничестве за 1951 г.», 7 апреля 1952 г.).

¹⁰³ Там же. Оп. 29. Д. 27. Л. 2.

¹⁰⁴ Там же. Оп. 32. Д. 66. Л. 2 (докладная записка Г. Н. Александрову от прокурора следственного отдела Хивцова, 17 апреля 1951 г.).

¹⁰⁵ Там же. Д. 58. Л. 19 («Доклад о работе прокуратуры Московской области по борьбе со взяточничеством во втором полугодии 1951 года», направленный генеральному прокурору Сафонову, февраль 1952 г.). По словам Тимоти Колтона (Colton T. Moscow: Governing the Socialist Metropolis. Cambridge, MA, 1995. P. 758), население Москвы в 1947 г. составляло приблизительно 4 млн чел.

¹⁰⁶ Большинство этих дел касалось жилищных проблем – как правило, получения фальшивой прописки.

¹⁰⁷ ГА РФ. Ф. 8131. Оп. 32. Д. 58. Л. 116 («Докладная записка о работе органов прокуратуры по делам о взяточничестве за 1951 г.», 7 апреля 1952 г.).

¹⁰⁸ Там же.

¹⁰⁹ Там же. Л. 132-134 (докладная записка, июнь 1952 г.).

¹¹⁰ Там же. Л. 134.

Глава 6

¹ ГА РФ. Ф. 9415 (ОБХСС). Оп. 5. Д. 87. Л. 241-242 (письмо Д. Лебина начальникам республиканских, краевых, областных и городских управлений БХСС).

² По словам респондентов Гарвардского проекта интервью, кто-то мог предложить бутылку водки или другой существенный подарок начальнику или инженеру стройки за звание стахановца или ударника: HIP. Schedule A. Case no. 119. P. 5. Стахановцам полагались лучшие пайки по карточкам и ценные премии. О взятках, замаскированных под предоставление должностным лицам денег «в долг», предупреждал Вышинский. См.: Вышинский А. Я. Судебные речи. М., 1948. С. 27.

³ Gellately R. Denunciations in Twentieth-Century Germany: Aspects of SelfPolicing in the Third Reich and the German Democratic Republic // Journal of Modern History. 1996. Vol. 68. P. 966. В данной главе под осведомителем понимается лицо, которое сообщает о нарушениях закона или плохом исполнении обязанностей государственному агенту или должностному лицу. Термины «осведомитель» и «информатор» употребляются как взаимозаменяемые. Подробнее см. более пространный вариант этой главы: Heinzen J. Informers and the State under Late Stalinism: Informant Networks and Crimes against «Socialist Property», 1940-1953 // Kritika: Explorations in Russian History. 2007. Vol. 8. No. 4. P. 789-815.

⁴ О 1930-х гг. см.: Shearer D. Policing Stalin’s Socialism: Repression and Social Order in the Soviet Union, 1924-1953. New Haven, CT, 2009; Hagenloh P. Stalin’s Police: Public Order and Mass Repression in the USSR, 1924-1941. Baltimore, MD, 2009. Обзор административной истории политических преследований в 1920-х гг. см.: Finkel S. An Intensification of Vigilance: Recent Perspectives on the Institutional History of the Soviet Security Apparatus in the 1920s // Kritika. 2004. Vol. 5. No. 2. P. 299-320. Пример тайного милицейского надзора за одним видным украинским академиком см.: Shapoval Iu. The Mechanisms of the Informational Activity of the GPU-NKVD: The Surveillance File of Mykhailo Hrushevsky // Cahiers du monde russe. 2001. Vol. 42. No. 2/4. P. 207-230. О государственных практиках надзора и сбора информации в первые годы советской власти в сравнительном ключе см.: Holquist P. «Information Is the Alpha and Omega of Our Work»: Bolshevik Surveillance in Its Pan-European Perspective // Journal of Modern History. 1997. Vol. 69. No. 3. P. 415-450.

⁵ Глубокое исследование вопроса, насколько те или иные люди считали хищение государственной собственности «политическим» или контрреволюционным преступлением, не входит в задачи данной главы. Разумеется, некоторые партийные руководители в 1947-1948 гг. оказывали экстраординарное давление на Министерство юстиции, прокуратуру и Верховный суд, требуя карать обвиняемых как можно строже. Риторика, трубившая о необходимости защищать государственную собственность и тем самым не допускать ущерба интересам социалистического государства, сопровождала эту кампанию. В конце 1952 – начале 1953 г. внимание с новой силой стало уделяться в особенности политизации «организованных» и «крупных» хищений государственной собственности. Как указывают Питер Соломон и другие, характеристики «политического преступления» в УК РСФСР 1926 г. столь расплывчаты, что чуть ли не все преступления можно было счесть «контрреволюционными». Статья 58 определяла «контрреволюционное» преступление как «всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов… или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции». В любой момент и по любой причине власти могли на время политизировать почти любое преступление (Solomon P. H., Jr. Soviet Criminal Justice under Stalin. Cambridge, 1996. P. 28). «Временная политизация» хищения государственной собственности происходила в связи с выходом августовского указа 1932 г. (преследование по которому практически прекратилось в 1933 г.) и указа от 4 июня 1947 г., который оставался чрезвычайно политизированным около года. Тем не менее между указом от 4 июня 1947 г. и политическими преступлениями существовал ряд различий. В послевоенный сталинский период хищениями государственной собственности занималась обычная милиция, к ответственности за них привлекали обычные прокуроры в обычных судах. Преследование имущественных преступлений не носило характера «политических» дел и процессов. Отношение общественности к государственной собственности и ее хищению в сталинскую эпоху -важная тема, которая еще ждет исследования.

⁶ Статистика, собранная Верховным Советом за 1940-1955 гг., опубл.: История сталинского Гулага: Конец 1920-х – первая половина 1950-х гг.: В 7 т. М., 2004-2005. Т. 1. С. 611-612.

⁷ Fitzpatrick S. Signals from Below: Soviet Letters of Denunciation of the 1930s // Journal of Modern History. 1996. Vol. 68. No. 4. P. 831-866; Kozlov V. A. Denunciation and Its Functions in Soviet Governance: A Study of Denunciations and Their Bureaucratic Handling from Soviet Police Archives, 1944-1953 // Ibid. P. 867-898. Эти статьи помещены в специальном выпуске «Журнала современной истории», посвященном практикам доносительства. В предисловии к выпуску, написанном Фицпатрик и Геллатли, доносы определяются как «стихийные обращения отдельных граждан к государству (или другим властям, например церковным), содержащие обвинения других граждан или должностных лиц в злоупотреблениях и косвенно или прямо призывающие к их наказанию» (Journal of Modern History. 1996. Vol. 68. No. 4. P. 747).

⁸ В двух важных статьях Дэвид Ширер утверждает, что в советском случае индивидуальное доносительство и агентурные сети были не столь значимы в милицейской работе 1930-х гг., как полагают ученые: Shearer D. Social Disorder, Mass Repression, and the NKVD during the 1930s // Cahiers du monde russe. 2001. Vol. 42. No. 3. P. 505-534; Idem. Elements Near and Alien: Passportization, Policing, and Identity in the Stalinist State, 19321952 // Journal of Modern History. 2004. Vol. 76. No. 4. P. 835-881. По окончании «большого террора» и массовых операций в 1938 г. и далее во время войны на первый план снова вышел прямой надзор, органы внутренних дел и партия в своей политике отошли от метода облав на определенные категории населения путем массовых чисток, сосредоточившись на упорядочивании милицейских процедур и операций. Милицейская работа опять начала строиться на классической опоре на следствие и сети осведомителей. Хозяйственные и имущественные преступления снова стали главной мишенью милицейского следствия, а информаторы ОБХСС и следственный аппарат – важнейшими элементами стратегий борьбы с имущественными и должностными преступлениями и спекуляцией.

⁹ В отличие от доносов, анализируемых Шейлой Фицпатрик, Владимиром Козловым или Синтией Хупер (Hooper C. V. Terror from Within: Participation and Coercion in Soviet Power, 1924-1964: Unpublished PhD diss. Princeton University, 2003).

¹⁰ Эта осведомительная сеть обычно требовала длительных личных отношений между милицейским куратором и осведомителем. В доступных архивах нет никаких писем с доносами от осведомителей. Имеются только сохранившиеся служебные материалы органов внутренних дел: доклады, приказы, ведомственная корреспонденция.

¹¹ Постановление, подписанное Сталиным и Молотовым, опубл.: История сталинского Гулага. Т. 1. С. 305-308.

¹² ГА РФ. Ф. 9492. Оп. 2. Д. 49. Л. 275. Закон признавал «должностными лицами» всех, кто постоянно или временно занимал какую-либо должность в любых политических, общественных и хозяйственных организациях государства, включая администрацию заводов и фабрик, председателей колхозов и совхозов, профсоюзных работников.

¹³ Там же. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 95. Л. 1-2.

¹⁴ О кампании 1947 г. против расхищения социалистической собственности см., в частности: Solomon P. H., Jr. Soviet Criminal Justice under Stalin. P. 410-412; Gorlizki Y. Rules, Incentives and Soviet Campaign Justice after World War II // Europe-Asia Studies. 1999. Vol. 51. No. 7. P. 1245-1265; Idem. De-Stalinization and the Politics of Russian Criminal Justice, 1953-64: Unpublished PhD thesis. University of Oxford, 1992.

¹⁵ См.: Александров Г. Ответственность недоносителей по указам Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. // Социалистическая законность. 1950. № 7. С. 26-33. «Правда» 15 декабря 1952 г. писала о людях, которые не информировали власти о хищениях и растратах, совершаемых их родными, и утверждала, что членов семей преступников самих нужно наказывать за недонесение.

¹⁶ Куринов Б. А. Уголовная ответственность за хищение государственного и общественного имущества. М., 1954. С. 111-112.

¹⁷ Горшенин К. П. Социалистическая законность на современном этапе: Стенограмма публичной лекции, прочитанной 17 августа 1948 года в Центральном лектории общества «Знание» в Москве. М., 1948. С. 16-18. Это выступление перекликалось со сталинской речью 1926 г. Геллатли в исследовании Восточной Германии и «третьего рейха» подчеркивает «атмосферу доносительства», существовавшую «в культурно-социальном контексте интервенционистской системы, которая культивировала инструменталистские отношения между гражданами и режимом»: Gella-tely R. Denunciations in Twentieth-Century Germany. P. 949.

¹⁸ По данным Министерства юстиции, в 1948 г. по ст. 5 указа от 4 июня 1947 г. об ответственности за хищение государственной собственности были осуждены за недонесение 3 688 чел. В 1949 г. это число немного уменьшилось до 3 483. В первом квартале 1950 г. оно упало до 708 чел. См.: ГА РФ. Ф. 9492. Оп. 2. Д. 63. Л. 34. Понятие «недонесение» лучше всего рассматривать в контексте советской правовой теории, которая считала, что пассивность или бездействие, в том числе в форме сознательного недонесения соответствующим властям (милиции или непосредственному начальнику), преступны сами по себе. Родственники преступника не освобождались от обязанности доносить. До публикации указа от 4 июня 1947 г. недонесение о хищении государственной собственности еще не имело особого правового положения. См. также: Александров Г. Ответственность недоносителей по указам Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. С. 26-33.

¹⁹ Политические преступления оставили ОГПУ/ГУГБ, которое, в свою очередь, упразднило свое экономическое управление и перестало преследовать хозяйственные преступления. О создании ОБХСС см.: Shearer D. Social Disorder, Mass Repression, and the NKVD during the 1930s. P. 527528; Hagenloh P. Policing Speculation after the Great Terror: Unpublished paper presented at the Southern Conference for Slavic Studies, March 2004. Амир Вейнер и Айги Рахи-Тамм исследовали агентурные сети МГБ на западных границах СССР: Weiner A., Rahi-Tamm A. Getting to Know You: The Soviet Surveillance System, 1939-57 // Kritika. 2012. Vol. 13. No. 1. P. 5-45. В городах и сельских районах страны в местных управлениях НКВД были свои отделы БХСС.

²⁰ Это описание осведомительной сети взято из нескольких документов ОБХСС, приведенных ниже, а также из письма Ежова Сталину (1935), в котором говорилось о сети информаторов органов безопасности: РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 118. Л. 3-10.

²¹ ГА РФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 98. Л. 7; Д. 95. Л. 5; Д. 100. Л. 4.

²² Там же. Д. 87. Л. 223-226 («Ориентировка»).

²³ См., напр., письмо начальника ГУРКМ НКВД СССР Галкина, октябрь 1940 г.: Там же. Л. 65.

²⁴ Там же. Д. 91. Л. 6-8.

²⁵ Там же. Л. 2 и сл. Обзор военной экономики, включая промышленное и сельскохозяйственное производство, снабжение и распределение, см.: Barber J., Harrison M. The Soviet Home Front, 1941-45: A Social and Economic History of The USSR in World War II. London, 1991.

²⁶ ГА РФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 93. Л. 7 (приказы НКВД № 00316 от 13 февраля 1943 г. и № 001020 от 22 июля 1943 г.).

²⁷ Там же. Оп. 3. Д. 820. Л. 23.

²⁸ Там же. Оп. 5. Д. 91. Л. 12. В одном докладе ОБХСС отмечено, что, даже когда осведомительная сеть в 1942-1943 гг. выросла, раскрытых преступлений больше практически не стало. Автор доклада объяснял это тем, что основная часть «преступного элемента» уже призвана в армию или посажена. Кроме того, говорится далее, оставшиеся в тылу женщины меньше мужчин склонны к участию в широкомасштабной или организованной преступной деятельности: Там же. Л. 23.

²⁹ Хайнцен Дж. Коррупция в Гулаге: Дилеммы чиновников и узников // Гулаг: Экономика принудительного труда / под ред. Л. И. Бородкина, П. Грегори, О. В. Хлевнюка. М., 2005. На англ. яз.: Heinzen J. Corruption in the Gulag: Dilemmas of Officials and Prisoners // Comparative Economic Studies. 2005. Vol. 47. No. 2. P. 456-475.

³⁰ ГА РФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 93. Л. 8, 10.

³¹ Там же. Оп. 3. Д. 820. Л. 23. В одном докладе 1950 г. говорилось, что на тех предприятиях, где потенциал для хозяйственных преступлений особенно велик, количество осведомителей следует увеличить в два-три раза.

³² Там же. Л. 21.

³³ Там же. Оп. 5. Д. 95. Л. 10. Эта доля варьировала от 0,4 % дел в Литовской ССР и 8 % в Орловской области до 56,3 % в Азербайджанской ССР и 41,7 % в Горьковской области.

³⁴ Данные взяты из ежегодных отчетов ОБХСС. За 1945-1946 гг.: Там же. За 1947 г.: Там же. Д. 98. Л. 13. За 1948 г.: Там же. Д. 100. Л. 13. Здесь уместно небольшое сравнение с двумя крупными немецкими осведомительными сетями XX в., которыми руководили гестапо и штази. В отличие от гестапо, для ОБХСС не составляло труда разыскивать преступников самостоятельно, даже без осведомителей. При оценке сравнительной эффективности агентурной сети ОБХСС такая способность выглядит одним из признаков успешности. ОБХСС не столь зависел от информаторов, как, видимо, зависели нацисты. Примерно две трети дел ОБХСС опирались на другие источники, тогда как среди дел гестапо – только 25-40 %. Информация, собираемая гестапо, как правило, предлагалась населением добровольно. Собственно, гестапо жаловалась, что тонет в добровольных доносах, многие из которых – ложные. См.: Gellately R. Denunciations in Twentieth-Century Germany. P. 951. Правда, все дела, которые анализирует Геллатли, – откровенно политические, касаются ли они нарушений расовых законов или прослушивания зарубежных радиопередач. Дела же, о которых идет речь в данном исследовании, не имеют отношения к политическим преступлениям, и ОБХСС не рассматривал их как таковые. ОБХСС сам активно разыскивал информацию об имущественных и должностных преступлениях, походя в этом на штази, которая фактически относилась к непрошеному осведомительству с изрядным подозрением. Подобно сетям штази, каналы сбора информации у ОБХСС были институционализированы и строго регулировались, даже бюрократизировались. Поражает, насколько характеристики сотрудниками ОБХСС собственной агентуры напоминают типичный советский дискурс о бюрократии, в том числе упором на необходимость эффективности, своевременности и рациональности наряду с сетованиями на текучку кадров и нарушения коммуникации.

³⁵ Замечание 1948 г. о крайне неудовлетворительном качестве осведомительной сети в течение нескольких лет см.: ГА РФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 98. Л. 5-6.

³⁶ Там же. Д. 87. Л. 65-66.

³⁷ Там же. Д. 98. Л. 9.

³⁸ Там же. Д. 100. Л. 7.

³⁹ Эту цифру можно сравнить с показателями штази, которая ежегодно убирала из списков примерно 10 % информаторов. См.: Gellately R. Denunciations in Twentieth-Century Germany. P. 955. 30 декабря 1945 г. НКВД приказом распорядился заменять некомпетентных агентов и осведомителей новыми: ГА РФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 95. Л. 5 (приказ НКВД СССР № 001558).

⁴⁰ ГА РФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 88. Л. 4.

⁴¹ Там же. Д. 100. Л. 7. По словам Дэвида Ширера, некоторые из этих жалоб – в том числе на сильную текучку и низкое качество осведомителей -вторят критике агентуры НКВД со стороны Ежова и Ягоды в 19351939 гг. См.: Shearer D. Policing Stalin’s Socialism.

⁴² ГА РФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 100. Л. 7.

⁴³ Там же. Л. 6.

⁴⁴ Исследователи штази приходят к такому же выводу. См.: Epstein C. The Stasi: New Research on the East German Ministry of State Security // Kritika. 2004. Vol. 5. No. 2. P. 321-348.

⁴⁵ Жалобы см.: ГА РФ. Ф. 9415. Оп. 5. Д. 95. Л. 11-12; Оп. 3. Д. 820. Л. 21.

⁴⁶ Там же. Оп. 3. Д. 820. Л. 22, 110.

⁴⁷ Там же. Л. 22.

⁴⁸ Там же. Оп. 5. Д. 100. Л. 2. Сотрудники ОБХСС проявляли те же настроения в 1951 г., жалуясь, что воры, взяточники и спекулянты стали более осторожными и хитроумными: Там же. Оп. 3. Д. 820. Л. 22.

⁴⁹ Там же. Оп. 3. Д. 820. Л. 144. В октябре 1949 г. милицию из МВД передали в подчинение МГБ. НКВД в апреле 1943 г. был разделен на два самостоятельных наркомата: уменьшившийся НКВД, ведавший борьбой с неполитической преступностью, руководством и управлением тюрьмами и лагерями, паспортной системой и т. д., и новый Наркомат государственной безопасности (НКГБ), отвечавший за расследование «политических преступлений». В 1946 г. оба были переименованы в министерства, получив новые названия МВД и МГБ. 10 марта 1953 г. два министерства снова слили в одно.

⁵⁰ Из литературы о народном участии в действиях коммунистических режимов, в том числе осведомительстве и доносительстве, см., напр.: Gross J. T. A Note on the Nature of Soviet Totalitarianism // Soviet Studies. 1982. Vol. 34. No. 3. P. 367-376; Idem. Revolution from Abroad: The Soviet Conquest of Poland’s Western Ukraine and Western Belorussia. Princeton, NJ, 1988; Kotkin S. Magnetic Mountain: Stalinism as a Civilization. Berkeley, CA, 1995; Idem. The State – Is It Us?: Memoirs, Archives, and Kremlinolo-gists // Russian Review. 2002. Vol. 61. P. 35-51; Hooper C. V. Terror from Within; Fitzpatrick S. Signals from Below; Kozlov V. A. Denunciation and Its Functions in Soviet Governance. Во всех этих работах на основании многочисленных писем с доносами обсуждается мотивация их авторов. Непонятно, не становились ли некоторые осведомителями, потому что считали хищение государственной собственности «политическим» преступлением, которое подрывало фундамент советского общества и имело «политические» последствия. Этот вопрос заслуживает дальнейших исследований.