Текст книги "Психология семьи. Учебник для вузов"

Исхомах рассказывает Сократу и о том, как он отучил жену от хождения на каблуках и беления лица с целью больше нравиться окружающим. Более того, в ответ на вопрос жены, как ей лучше понравиться ему самому, он сообщил, что она должна больше работать по дому.

Безусловно, это идеальный образ. Однако именно он предлагался обществом семьям, именно через это произведение дети узнавали о своих задачах. Конечно, отдельные мужчины и женщины перерастали то общество, в котором жили, обнаруживая яркую личность.

Можно сравнить морализаторство по отношению к семье Ксенофонта, жившего в V–IV веках до н. э., с описанием идеальной семьи Плутарха (1994), жившего в середине I – начале II века н. э. Плутарх говорит о том, что муж должен оказывать жене почтение, обедать с ней, стремиться к взаимной любви. «Поначалу особенно следует молодоженам остерегаться разногласий и стычек, глядя на то, как даже склеенные горшки сперва легко рассыпаются от малейшего толчка; зато со временем, когда места скреплений станут прочными, ни огонь, ни железо их не берут» (Плутарх, 1994, раздел 3).

«Кто по болезни или слабости не может взбираться на коня, обучает его самого приседать, подгибая колени; так и иной, женившись на богатой или знатной, вместо того чтобы облагораживаться самому, унижает ее, чтобы легче было помыкать ею, покорной и робкой. А следовало бы, как и с конем, поберечь ее честь и достоинство, прибегая всего лишь к узде» (Плутарх, 1994, раздел 8).

«Когда два голоса образуют созвучие, окраску мелодии определяет тот из них, который ниже; всякое дело у разумных супругов решается с обоюдного согласия, но так, чтобы главенство мужа было очевидным и последнее слово оставалось за ним» (Плутарх, 1994, раздел 11).

«Катон исключил кого-то из сената за то, что в присутствии дочери тот поцеловал собственную жену. Может, это было и слишком сурово, но если неприлично (а так оно и есть) при посторонних любезничать, целоваться и обниматься, то разве не больший стыд при посторонних браниться и ссориться, нежность и ласку к жене проявлять втихомолку, зато читать ей нравоучения и делать замечания откровенно и во всеуслышание?» (Плутарх, 1983, раздел 13).

«Богачи и цари, оказывая почет философам, делают честь и им, и себе, но философы, заискивая перед богачами, им славы не прибавляют, а вот себя бесчестят. То же самое можно сказать и о женщинах: повинуясь мужьям, они заслуживают похвалу и уважение, а добиваясь над ними власти, позорят не только их, но еще больше самих себя. Справедливый же муж повелевает женою не как хозяин собственностью, но как душа телом; считаясь с ее чувствами и неизменно благожелательно. О теле можно по-настоящему заботиться, не потворствуя, однако, его вожделениям и прихотям; и женою можно управлять так, чтобы это ей доставляло радость и удовольствие» (Плутарх, 1994, раздел 33).

Безусловно, здесь говорится о главенствующей роли в семье мужа, но данный текст требует от него уважения и к себе, и к жене. Подобное отношение мы видим к Аспазии и Неере, истории которых приведены в главе 4 «Любовь и семья».

Особые условия для самореализации личности появились в эпоху Александра Македонского, когда греки, ушедшие из Греции для завоевания других стран, могли нарушать греческие законы, не боясь последствий, которые неизбежно возникли бы на родине. Мы знаем, что в 330 году до н. э. в городе Персеполе Александр праздновал победу над персами. В разгул пиршества возлюбленная полководца Птолемея афинянка Таисс призвала присутствующих поджечь дворец Ксеркса, который некогда предал огню Афины. Александр велел поджечь дворец, но быстро спохватился, поскольку это был самый богатый дворец в данной части мира. Однако было поздно, и дворец со всеми его сокровищами сгорел дотла (Свенцицкая, 1999). Сила женщин обнаруживалась не только в созидании, но и в разрушении.

Сила созидания проявлялась в поэзии и живописи. Глубокими чувствами пронизаны стихи о любви Сапфо. Уже в эллинские времена эту традицию продолжили Анита и Эринна (Свенцицкая, 1999). Известно, что поэтесса из Смирны Аристодама (III в до н. э.) отправилась в центральную Грецию и осталась жить в Ламии (здесь нужно помнить о том, каково в те времена было жить в полисе, не будучи в нем рожденным). Она писала эпические произведения, восхваляя историю Ламии. В награду она получила гражданские права, право владения недвижимостью, была объявлена эвергентом (благодетелем) и проксеном (у этого слова есть только мужской род, оно обозначает человека, представляющего интересы ламийцев). Ее брат также получил гражданство. Возможно, он представлял ее интересы, и она была не замужем.

Елена Александрийская в конце III – начале IV века создала картину, посвященную битве при Иссе Александра Македонского. Картина была настолько хороша, что позднее император Веспасиан увез ее в Рим.

Итак, на пике расцвета греческой культуры стал цениться личный вклад человека в жизнь полиса. Более того, женщина могла достичь не меньшего почета, чем мужчина. Ценилась самореализация личности в контексте пользы для общества.

Семья в Средние века – это многие родственники, живущие под одной крышей. В Европе малая, нуклеарная семья с XI века все больше укрепляется. Это обусловлено возникновением большого числа городов, в которые крестьяне уходили из деревни, разрывая семейные патриархальные узы. Кроме того, улучшавшееся экономическое положение обеспечивало возможность выживания небольшой семьи.

В Италии в X веке стали оформлять контракты, в которых жених давал обещание отцу невесты о том, что он будет жить с ней спокойной мирной жизнью, хорошо с ней обращаться, заботиться о ней согласно своим возможностям и не причинять ей зла. Нарушение такого контракта вело к штрафу. Считалось, что если жена попадала в плен, муж должен был ее найти и выкупить. Впрочем, так поступали и жены.

Со временем эти тенденции усиливались. Многие источники говорят о достаточной плотности заселения домов в Италии X–XI веков. Например, средняя площадь дома составляла примерно 70 м². По некоторым данным, в таком доме жили примерно 12 человек (Абрамсон, 1999). Мужья бо́льшую часть времени проводили вне семьи, а женщины предпочитали находиться во дворе, где был очаг и дополнительные хозяйственные постройки.

В хронике XIII века Р. Феррарский презрительно описывает убогий быт жителей Южной Италии (как известно, это было время непрерывных войн за данную территорию). Муж и жена ели из одной чашки. В семье были один-два кубка. Ночью помещение и двор освещались факелом, а не свечами. Пища была скудной, одежда – бедной.

Вне зависимости от требований церкви отношение к женщине постепенно менялось. В «Житии Михаила Клопского», жившего в конце XV – начале XVI века, говорится о том, что посадник Немир при необходимости принятия сложного решения, доверяя своей пратеще Евфросинье (бабушке жены), ездил за советом к ней в монастырь (Пушкарева, 1999).

Иногда в переломные моменты истории женщины делали свой выбор. Так, княгиня Урусова, письма которой были процитированы ранее, во время церковной реформы Никона выбрала сторону старообрядцев со всеми вытекающими из этого последствиями: отделение от детей, ссылка и смерть. Более того, узнав, что ее муж женится, она смогла найти в себе силы написать сыну такое послание: «Меня не нарекай уш своей матерью, уш я не мать тебе, буде ты возлюбишь нынешнюю, новую» (Письма…, 1861. С. 588–589).

Однако это касается отдельных личностей, которые смогли выйти за пределы жестких правил. В общем семейный статус определял каждую фазу женского жизненного цикла. Общество предписывало всем женщинам, независимо от их возраста, семейного или социального положения, определенный нормативный код, который выражался в понятиях «честь» и «позор», в идеале женской скромности как внешнего выражения целомудрия. Он был призван контролировать не только сексуальное поведение женщин, но и практически все стороны их бытия (Репина, 1999).

Историки утверждают, что ранние колонисты Америки предоставили женщинам более высокий статус, чем они имели в Англии. Одной из причин разрыва с английскими обычаями была распространенность женского труда в то время. Фактически каждая семья должна была сама производить для себя все необходимое, поэтому труд и мужчин, и женщин был жизненно важен. Женщины работали наравне с мужчинами не только в семье, но и вне дома. Они были кузнецами, серебряных дел мастерами, парусниками, портнихами, художницами и лавочницами (Смелзер, 1994).

В XIX веке женщины среднего класса в Европе не работали вне дома. Экономические и политические дела входили в обязанности мужчин, домашняя работа была уделом женщин. Семья была своего рода укрытием от стрессов и напряжения повседневной жизни; хорошая жена создавала атмосферу покоя, любви и тепла. Забота о детях стала не просто одной из многих забот, а священным долгом и самой главной обязанностью женщины. Это обусловлено наделением семьи функцией по воспитанию моральных качеств детей.

Гендер и проблемы воспитания

Итак, мы видим, что представления о чисто мужской и чисто женской личности меняется со временем. Эти различия меньше там, где женский труд ценился наравне с мужским (например, при освоении Северной Америки), и больше там, где свято хранились прежние традиции. Поэтому весьма распространенным до начала XX столетия было мнение, что различий между мужчинами и женщинами больше, чем общих черт. Подобные представления берут начало тогда, когда не было машин и человек должен был ручным трудом обеспечивать себя. Безусловно, физические возможности мужчин и женщин отличаются, тогда как психические возможности в большей мере схожи.

Роль женщины в обществе определялась на основе следующих убеждений (Смелзер, 1994):

• женщины наделены особой способностью воспитывать детей (ведь им свойственны нежность и высокие моральные качества);

• привязанность к дому защищает женщин от пороков внешнего мира, к которому им трудно приспособиться, поскольку они слишком ранимы и благородны;

• благодаря материнству, воплощенному в воспитании детей, женщины могут улучшить общество.

В XX веке появилось понятие «гендер», обозначающее социокультурный пол, отличающийся от биологического. Этот термин введен Дж. Мани (Money, Ehrhardt, 1972) и обозначает род в грамматике (в русском языке, как и во многих других, слова бывают разного рода; в английском языке такой род называется gender). Кроме мужского (маскулинного) и женского (фемининного) гендера выделяют андрогинный, совмещающий черты мужского и женского. Именно в этом направлении развиваются современные мужчины и женщины, для максимально раскрытия своих задатков и реализации собственных задач пользующиеся психологическими чертами обоих полов (Потолок…, 1998).

Это приводит к конфликтному взаимодействию двух типов воспитания мальчиков и девочек: традиционному (полоролевому) и гендерному.

Традиционный (полоролевой) подход в образовании опирается на представления, что физиологические различия мужского и женского организма обусловливает различие их социальных ролей. В то же время гендерный взгляд на проблему воспитания состоит в том, что кроме физиологического влияния существует мощное социальное влияние, которое и ведет к выбору тех или иных ролей мальчиками и девочками. Именно поэтому есть мужчины, которым нравится домашняя работа, и есть женщины, предпочитающие быть пилотами.

Те, кто переоценивает роль биологических различий женщин и мужчин в их социальном поведении, создают условия для детей, способствующие принятию не той роли, которая предпочтительная для конкретного ребенка, а той, которую предполагает для него окружение. Ребенок постоянно слышит: «Ты же мальчик!» или «А еще девочка!» Малыш рано понимает, что некоторые действия для мальчиков – табу (например, заплакать или пожалеть кого-то), а девочка из-за них может стать «плохой» (например, при игре с мальчиками в казаки-разбойники).

Согласно этому подходу, девочка должна быть доброй, скромной, послушной, заботливой, умеющей следить за своей внешностью, прилежной и трудолюбивой. Именно такие требования предъявляют к ней родители и педагоги. Особенно это касается послушания. Не случайно, как показывают некоторые исследования, большинство тех, кто воспитывает девочек, полагают, что готовность слушать, уступать, а не настаивать, не идти напролом, терпеть и подчинять свои интересы интересам других в жизни не помешает (Смелзер, 1994). Однако современный мир потребует от девочки, когда она выйдет на рынок труда, инициативности, активности, способности принимать самостоятельные решения. Эти качества считаются мужскими и всячески искореняются из девочки еще до подросткового возраста.

Сторонники полоролевого подхода требуют от будущей женщины, чтобы, став матерью и женой, она не имела личной жизни, а была обязана жить для мужа и детей, постоянно жертвуя своими интересами, потребностями, временем, проявляя исключительную заботу и внимание только к ближним, а не к себе. Ей с детства навязывают зависимое положение от мужчин, крайне редко ориентируя на профессиональную самореализацию, индивидуальные достижения и собственное мнение. Ей постоянно сообщается, что она непременно должна выйти замуж, родить детей. Подобное внушение нередко сопровождается запугиванием: будешь неряхой и лентяйкой – никто замуж не возьмет, не будешь уметь вкусно готовить – муж уйдет и т. п. У девочки формируется впечатление, что она интересует другого не как оригинальная личность со своим особым взглядом на мир, но как универсальный кухонный комбайн по решению всех семейных проблем.

У девочек не развивают способности постоять за себя, оказать сопротивление насилию; их воспитывают физически и психологически беззащитными и к тому же ответственными за моральный облик находящихся рядом с ними мужчин. От взрослых и из СМИ девочки узнают, что самое главное для них – быть красивыми, аккуратными, уметь нравиться другим, исправно вести домашнее хозяйство, научиться приспосабливаться к желаниям ближних и при этом не претендовать на отстаивание личных интересов, успехи в профессиональной сфере, карьерный рост и высокую заработную плату.

Воспитывая мальчиков, общество ориентирует их на презрительное отношение к женским слабостям; отказ от «женской» работы; стремление соревноваться, доказывать свою силу и превосходство; умение не проявлять эмоций; стремление достигать высокого статуса и большой зарплаты. При этом многие из них оказываются беспомощными в быту и самообслуживании, нечувствительными к проблемам близких.

В результате опрятность мужчины становится долгом заботливой женщины; личный успех оказывается единственным смыслом жизни большинства мужчин, и они идут к нему по головам других, забывая ради карьеры о собственных детях и нередко сожалея об этом в старости, воспринимая свои профессиональные неудачи как катастрофу, что приводит к неуверенности, разочарованию в жизни и озлоблению, а в итоге часто – к алкоголизму и компенсаторному насилию (Смелзер, 1994).

Возможные последствия подобного воспитания обнаруживают себя довольно рано, уже в детском возрасте, нередко заставляя взрослых размышлять о серьезных социальных проблемах. Если ребенку не позволят сопротивляться этим требованиям и он примет их полностью, его личностное развитие будет искажено, он вырастет в воплощенный социальный стереотип, утратив уникальность, данную ему от рождения.

Модель развития и воспитания детей с учетом гендерного подхода предусматривает расширение возможностей выбора как для девочек/женщин, так и для мальчиков/мужчин, а также отход от такого понимания мужественности и женственности, которое не позволяет им проявлять в полной мере все свои человеческие качества. Иными словами, гендерный подход созвучен ценностям и идеям гуманизма, толерантности к разнообразию и мировой практике ненасильственной педагогики. Кроме того, он вполне адекватен и реалиям современной действительности, тем переменам, которые произошли в XX веке в жизни женщин (не только семья, но и профессиональная деятельность) и которые должны повлечь за собой закономерные перемены в жизни мужчин (не только карьера, но и семья).

В соответствии с гендерным подходом, для которого личность человека выше и важнее его пола, предполагается, что усилия взрослых, их воспитательные воздействия будут скорректированы в направлении индивидуально ориентированного развития ребенка вне жестких гендерных предписаний и стереотипов, делающих индивида заложником пола и ограничивающих его активность рамками полоспецифичных требований – «нужно» и «нельзя». Вместе с тем признается важным отказ от введения детей в заблуждение относительно сущности самого феномена пола путем сообщения им ложной информации.

Гендерные различия могут быть связаны с особенностями гигиены мальчиков и девочек, спецификой их закаливания и занятий спортом. К возрасту 2–3 лет ребенок начинает понимать, что он либо девочка, либо мальчик, и обозначает себя соответствующим образом. В возрасте с 4 до 7 лет формируется гендерная устойчивость, детям становится понятно, что гендер не изменяется: мальчики становятся мужчинами, а девочки – женщинами, и эта принадлежность к полу не изменится в зависимости от ситуации или личных желаний ребенка.

Есть множество предубеждений относительно полового воспитания. Например, иногда утверждают, что если мальчика воспитывать как девочку или девочку как мальчика, это приведет к изменению половой идентичности, то есть представления о себе как о мальчике или девочке. Современная наука доказала, что это не так.

Поскольку половая идентичность формируется у ребенка до рождения, то изменение половой идентичности у мальчиков происходит только в том случае, если во время беременности его мать подвергалась мощному стрессу. Именно поэтому увеличение количества людей, стремящихся сменить пол, происходит примерно через 14–16 лет после социальных катаклизмов или кризисов. Различия в устройстве мозговых структур мальчиков и девочек существуют, они значительны, но не влияют на чувство ответственности, инициативность, желание иметь семью и воспитывать своих детей (Потолок…, 1998).

В настоящее время введено понятие «ассертивность» – способность женщины отстаивать собственные права.

Однако, как бы далеко ни продвинулась наука в изучении гендерных механизмов, у супругов, проживающих в обществе, не принимающем достижения науки, возникают проблемы. В нашей стране даже если оба супруга работают вне дома, жена обычно выполняет основные домашние дела. Это явление более распространено в тех случаях, когда муж имеет высокооплачиваемую и престижную работу, а жена занимает низкооплачиваемую должность, что фактически означает отсутствие значимости данного рода деятельности. Вместе с тем если уровень образования жены выше, чем мужа, растет вероятность равномерного распределения домашних забот между супругами. Чем выше заработок жены по сравнению с доходом мужа, тем большую значимость она приобретает в семье, возрастает ее роль в принятии решений, касающихся семейных дел (Смелзер, 1994). Эти данные подтверждают вывод о том, что социальная роль объясняется воспитанием в семье и социоэкономическим статусом.

Оценка состояния работающих и неработающих женщин свидетельствует о том, что работающие женщины считают себя более счастливыми, чем неработающие, даже если их работа и непрестижна. Осознание себя компетентной востребованной личностью – важнейшая составляющая счастья. Счастливым ребенок может стать, если воспитывался счастливыми родителями.

Ребенок, личность, семья

В этом разделе мы проанализируем факты детства с точки зрения воспитания личности. Де Моз утверждал, что первые два этапа отношения к ребенку в семье связаны с инфантицидом и пренебрежением.

Антропологические исследования М. Мид (1988) и Б. Малиновского (Malinowski, 1994) продемонстрировали значительное разнообразие в отношении к детям в разных культурах, что позволяет сделать вывод о большом значении социума и семьи во взаимодействии между взрослыми и детьми.

В главе 2 «Семья в исторической перспективе» приведена классификация отношения к ребенку, предложенная Л. де Мозом (de Mause, 1976), американским историком детства. В главе 4 «Любовь и семья» мы попытались описать отношение матери к ребенку с точки зрения эмоциональности, любви. Семья с ребенком всегда погружена в общество. В процветающей Спарте VII века до н. э. полис начинал интересоваться мальчиком уже в 7 лет (до этого времени ребенок находился в семье на женской половине). Девочек не учили, они так и оставались на женской половине до замужества. Спартанские женщины во всей Греции ценились как лучшие кормилицы, которых приглашали для воспитания детей. После достижения 7 лет мальчики поступали в распоряжение государства и начинали военную подготовку. Детей делили на отряды, которыми командовали старшие дети. Одно из важнейших требований, предъявлявшихся к ним, было соблюдение субординации, подчинение старшим. Тем не менее до 12 лет мальчики могли приходить домой ночевать. С 12 лет подростки жили только в казармах. Это условие сохранялось до 30-летнего возраста. Они не могли покинуть казармы, даже женившись (к женам убегали ночью тайком).

Позднее в V–IV веках до н. э. в античной Греции отношение к мальчику меняется, поскольку меняется и само общество. В Афинах, демократическом городе, мальчики и мужчины получали бо́льшую свободу действий. Они (дети граждан, неграждане не имели таких прав) были освобождены от работы, занимались образованием, осваивали искусства, спортивные игры и могли развивать новые идеи, к которым взрослые относились весьма снисходительно. У Аристотеля мы можем встретить периодизацию развития человека, включающую период смены зубов к 7 годам, половое созревание в 12–14 лет, появление бороды к 21 году.

В Средние века городская культура различным образом влияет на развитие ребенка в зависимости от социального положения его семьи. Специализация в области ремесла требовала длительных сроков обучения; рыцарство также нуждалось в продолжительной, достаточно разносторонней подготовке. Жизнь низших слоев общества не оставляла места для детства. Идентификация ребенка с культурой общества осуществляется в соответствии с социальным статусом семьи и сословной принадлежностью.

Л. де Моз (de Mause, 1976) утверждал, что в конце XIII века в Европе подкидывали детей существенно реже, чем ранее. Период с XIV по XVII век он обозначает как амбивалентный стиль отношения к ребенку, который позволяет ему войти в эмоциональную жизнь родителей, но исключает самостоятельное духовное существование. Будучи реализованными в конкретные действия, данные идеи превращались в выколачивание своеволия как злого начала в ребенке.

В протоколах епископского суда в Альтамуре за 1299 год содержится 16 упоминаний о сообщениях женщин, что утром они находили рядом с собой умерших младенцев, поскольку нечаянно они придавливали ребенка грудью. Младенцы спали в одной постели со взрослыми, и это был самый простой способ регуляции рождаемости (о чем мы уже говорили ранее). В этом случае женщине нужно было покаяться, что снимало с нее грех. Более суровое наказание не предусматривалось в силу массовости явления. Кроме того, покаяние давало больше оснований отпустить грех, чем само его совершение. Иногда это было непредумышленное действие. Однако чаще всего – намеренное детоубийство еще некрещеных детей, пока матери не успели к ним привязаться (Абрамсон, 1999).

Телесные наказания в этот период – X–XIII века – были главным методом исправления пороков детей. Один из законов лангобардского короля Лиутпранда, жившего в середине XIII века, разрешает опекуну бить девочку, чтобы научить ее женским работам и исправить ее пороки, как если бы она была его собственной дочерью (Абрамсон, 1999). Можно сказать, что важнейшее новшество в воспитании детей в это время, в отличие от более ранних периодов, состоит в формировании в них благочестия и нравственно-этических норм. Следовательно, на родителей возлагается ответственность за воспитание морального облика ребенка, о чем уже говорилось выше.

Как полагает Н. Л. Пушкарева (1999), на Руси амбивалентный стиль появился с возникновением единого государства в XVI веке, то есть несколько позднее, чем в Европе.

В аристократических семьях отношение к первенцам было особенно бережным. На них возлагали надежды как на тех, кто понесет родовое имя и будет хранить и увеличивать наследство. Можно привести в пример поведение великого князя Василия Ивановича, который развелся с Соломонией Сабуровой по причине отсутствия наследника. Поскольку разводы в те времена не поощрялись, он постриг ее в монахини. Позднее так поступали многие правители. Василий Иванович женился вторично на Елене Глинской. Когда она родила будущего Ивана Грозного, его отец на радостях велел заложить церковь Вознесения в Коломне.

Изменение отношения к ребенку демонстрируется и появлением лечебников и травников, где описывались способы избавить детей от болезни и методы кормления в различных случаях. В письмах мужей и жен друг к другу также частой темой становятся болезни детей и их успехи в тех или иных делах. Теперь нужен не просто ребенок, но ребенок, обладающий достоинствами, которыми могла бы гордиться семья.

До XV века отношение к детям описывается только с точки зрения отца. При этом постоянно упоминается слово «наказати», под которым в то время понималось поучение, наставление. Современный смысл – карать – появился только в XVII веке.

Педагогическая система XVI века в семье описана в Домострое. Она включает развернутую систему физического воздействия отца на всех членов семьи – и на мать, и на детей. Об этом довольно подробно говорится в главе 2 «Семья в исторической перспективе».

Матери отводилась другая роль. При отсутствии централизованного обучения большая часть женщин привилегированного сословия брала на себя функцию обучения детей. Это означает, что они сами были обучены грамоте. Так, Аввакум писал жене, чтобы она учила его дочерей Марию и Акулину.

Многие матери сначала заботились об учебе сына или дочери, затем о служебных и финансовых делах сыновей и благополучии семей дочерей. Весьма часто они относились к делам своих детей как к собственным. Опубликована переписка княгини Т. И. Голицыной с сыном – великим князем В. В. Голицыным в 80-е годы XVII века. Он был фаворитом Софьи Алексеевны, сестры Петра I. Письма матери и сына друг к другу были весьма откровенными: обсуждались и политические, и хозяйственные, и личные дела.

Известно множество примеров переписки матерей с повзрослевшими детьми, например великой княгини Елены Ивановны с отцом великим князем Иваном III Васильевичем; инокини Марфы, матери царя Михаила Федоровича Романова, с сыном и др. Дети того времени усваивали моральные нормы именно из общения с матерью (Пушкарева, 1999).

Следует подчеркнуть, что подобные отношения свойственны все же зажиточным людям. Беднота не имела времени на личностное общение с детьми. Однако дети из низших сословий могли позволить себе разнообразные игры, которых были лишены дети аристократов. Перечисление игр свидетельствует о многих возможностях детей той поры: скачки на лошадках (для девочек – на досках), качание на качелях, веревках, катание в санях, телегах, колясках. Были и совместные игры: салки, лапта, горелки.

Чтобы представить жизнь детей из таких семей, можно вспомнить отчет комиссии, созданной в 1833 году для обследования условий труда на фабриках. В нем отмечено, что дети рабочих могли начать работать с пятилетнего возраста и практически все работали с восьмилетнего возраста 14–16 часов в день (Маркс, Энгельс, 1957).

Известно, что дети в XV–XVII веках нередко ходили со старшими родственниками в кабаки, играли в азартные игры (кости), участвовали в кулачных боях. Дети были участниками всех сторон жизни и наблюдали как смерть, так и сексуальное общение взрослых. Представление о детях как ангельских созданиях, невинных душах появилось только в XVII веке (Пушкарева, 1999).

Важнейшей темой научных дискуссий современности стала периодизация детства. В какой момент отношение к детям стало более походить на то, что происходит в семьях сегодня? Предлагаются следующие варианты ответа на этот вопрос. Прежде всего это может быть период Возрождения. В качестве одного из свидетельств личностного подхода к детям в это время среди знати приводится следующий пример. Правитель Флоренции XV века К. Медичи настолько любил своего внука, что даже прервал переговоры с послами, чтобы вырезать ему свистульку. Это трогательная история, но вряд ли она может служить доказательством, поскольку мы не знаем причин поступка деда: возможно, он что-то хотел продемонстрировать послам своим действием или обдумывал во время изготовления игрушки дальнейшие политические ходы.

Есть мнение, что подобные изменения отношения к детям произошли несколько позднее, во времена протестантизма (XVI–XVII века). Как уже говорилось, в это время общество ожидало от родителей не только заботы о физическом состоянии ребенка, но и формирования у него моральных качеств.

Наконец, возможно, это изменение произошло в XVIII веке – в эпоху Просвещения. Э. Роттердамский (1469–1536) писал о том, что детей нужно учить сморкаться в платок, плевать, отвернувшись от близко находящихся людей. Следует следить за их чистотой и опрятностью (Образ…, 1999).

Ж.-Ж. Руссо (1981) сформулировал представление о детстве как этапе жизни каждого человека. С одной стороны, он считал, что воспитание должно подготовить ребенка к взаимодействию с обществом, что, в конце концов, гарантирует изменения в обществе. С другой – он полагал, что современное ему общество достаточно развращено, а потому детям следует воспитываться в закрытых пансионатах. Следовательно, создатель педагогической системы в некоторой степени был теоретиком, поскольку в его собственной семье дети не содержались, а воспитывались в отдалении чужими людьми.

Нет смысла выяснять, какая точка зрения верна. Можно говорить о постепенном увеличении эмоциональности прежде всего в отношениях матери и детей, их большей привязанности друг к другу. Это изменение происходило с разной скоростью в различных слоях общества: чем больше времени имела мать на общение с ребенком, тем более тесные отношения она могла с ним сформировать.

Углубление родственных отношений шло параллельно обмирщению (освобождению от влияния церкви) духовной сферы общества, росту значимости и ценности личных переживаний, что свидетельствовало о зачатках индивидуализма и гуманизма в начале XVII века (Пушкарева, 1999).