Текст книги "Психология семьи. Учебник для вузов"

У многих детей из детского дома возможны инвертированные (обратные) реакции на эмоциональные воздействия. Это означает, что, когда приемные родители будут делать им подарки, весьма часто в ответ они не увидят радостной улыбки. Напротив, ребенок будет отвечать негативной реакцией: он может уничтожить подарок, устроить скандал, наброситься на тех, кто сделал подарок.

К такой реакции ребенка трудно привыкнуть. Она пугает приемного родителя. Нужно предварительно ему объяснять парадоксальную вещь: чем сильнее подобные реакции у ребенка, тем комфортнее ему в семье, поскольку он наконец-то, смог отреагировать более раннюю агрессию. Сам факт ее появления – признак его доверия к новым родителям. Тому, чтобы он стал адекватнее, его необходимо учить. Это обучение не будет легким.

Однако последовательность родителей в своих действиях позволит ребенку быть более адекватным в ситуации с положительными эмоциями.

Современные исследования свидетельствуют о том, что у ребенка тем больше возможностей адаптироваться в семье, чем больше критических периодов он успел успешно пройти в родной семье. Если ребенок имеет положительный образ себя и своих родителей, он сможет формировать привязанности с новыми для него людьми. Чем меньше он был в семье, чем сложнее были отношения в ней, тем труднее будет процесс адаптации в новой семье.

Кроме депривации разного рода, обусловливающей специфику формирования психических процессов у ребенка, негативным фактором является длительность пребывания в детском доме. Даже в самом лучшем учреждении, где за детьми осуществлялся такой уход, что они не отставали по уровню развития интеллекта от нормативных детей, тем не менее наблюдались особенности поведения, затрудняющие их адаптацию в семье (Прихожан, Толстых, 2007). Интеллект развивается дисгармонично, поскольку в младшем школьном возрасте преобладает невербальный интеллект над вербальным, отсутствует стремление к самостоятельному познанию мира, нет умения использовать имеющиеся знания на практике. Согласно нашим данным, чем дольше ребенок пребывал в детском доме и чем раньше он туда попал, тем ниже его интеллект и больше вероятность отказа от него приемной семьи (Николаева, 2014).

Часто приемные родители не могут поверить, что подростки, которых они принимают в семью, настолько лишены практической смекалки и инициативы, что не способны справиться с домашними задачами, доступными дошкольнику, живущему в семье. Тогда у этих приемных родителей складывается ложное представление, что подростки делают эти вещи назло или слишком ленивы. Однако это не так: отсутствие самостоятельности и инициативы у таких детей тотально, поскольку никто и никогда им не позволял самостоятельные действия. У ребенка в детском доме нет возможности остаться наедине с самим собой, задумать что-то самому и выполнить это, не спрашивая у взрослых, где взять детали для замысла. Нельзя превратить казенный стул в паровоз. Да и инструментов для этого у ребенка нет.

Наверное, лучшим образом для описания ребенка, оставшегося без попечения родителей, будет пустой мешок, у которого в днище много дыр. Чем меньше ребенок был в семье, тем больше этих дыр. Тогда при наполнении данного мешка многие вещи будут высыпаться, а у человека, наполняющего мешок, складывается ощущение, что он работает на бездонную пропасть. Однако если усилия по воспитанию сделать более интенсивными, некоторые объекты внутри мешка будут случайно укладываться так, что не попадут в отверстия, а создадут над ними перекрытие, на котором будут задерживаться некоторые вещи, и постепенно мешок начнет заполняться. Для этого у взрослого должны быть колоссальный запас доброты, желание помочь ребенку, которого общество обделило возможностью любить, доверие к ребенку и к самому себе. Потому психологическая работа с замещающими семьями позволит в значительной мере повысить адаптивные способности ребенка.

Практически обязательным свойством подростка из детского дома является воровство. Нужно иметь в виду, что чем дольше ребенок живет на общественном попечении, тем меньше у него опыта личного владения чем-то. У него нет своей комнаты, своего рабочего места, собственной кружки и даже собственной одежды (он лишь получает ее во временное пользование и регулярно сдает). Отсутствие понимания личного при большой мотивации к обладанию и ведет к тому, что общество называет воровством, но что ребенок, возможно, воспринимает иначе. Это не генетически обусловленная злостная черта характера ребенка, а определенный паттерн поведения маленького человека, никогда не знавшего, что есть понятие «личное». У него не сформированы волевые качества и умение договариваться со взрослыми. Именно поэтому взаимное доверие, которое складывается во взаимодействии взрослых и ребенка, может привести к тому, что эта привычка исчезнет (но это не значит, что в определенных ситуациях она не будет возвращаться).

Однако как только приемные мамы входят в роль детектива, обнаруживается феномен, о котором мы уже говорили: самореализующееся пророчество. Мама верит, что ребенок украдет. Слежкой она повышает уровень стресса, в котором тот находится, а стресс упрощает возможность ошибки. Мама обязательно окажется права. Пусть лишний раз за воровство он не будет наказан, но больше доверия возникнет между членами семьи. У ребенка же появится внутренняя потребность не нарушать правила семьи, которая столь добра к нему.

Такая же ситуация складывается с ложью. Практически все детдомовские дети лгут. Ложь в данном случае, как и у домашних детей, – защита слабой личности от слишком обременительных требований общества. Чтобы ребенок перестал врать, его нужно учить, с одной стороны, выполнять эти требования общества, а с другой стороны, системой наказаний и поощрений показать неэффективность лжи. Когда доверие между ним и родителем станет важнее, чем результат, достигнутый ложью, ребенок перестанет врать. Только загнанный в угол ребенок или подросток будет настаивать на лжи. При этом не следует добиваться признания во лжи. Вполне достаточно того, что взрослый почувствует молчаливую благодарность ребенка за то, что ситуация закончилась и можно продолжать жить дальше, сохранив теплые отношения со взрослым.

Наконец, наиболее тяжелым испытанием для приемных родителей будет сексуальное поведение детей из детского дома. Прежде всего многие родители обнаруживают, что во многих стрессовых ситуациях у маленьких девочек ручка тянется под платьице и совершает методические действия, явно относящиеся к самораздражению. Нужно иметь в виду, что это не развращенность ребенка, а самостоятельно найденный одиноким малышом путь снятия стресса, когда никто не обучает тому, как нужно выходить из сложных ситуаций. Более того, в детских домах не все дети владеют адекватными методами личной гигиены, а потому места, связанные с мочеиспусканием, могут быть раздражены и чешутся, что способствует обучению онанизму всех детей. Мальчики могут заниматься онанизмом, оставленные одни перед сном.

Известно, что это типичное поведение детей, на долгое время оставленных без присмотра. С этим можно справиться, во-первых, научив ребенка содержать соответствующие места в чистоте, во-вторых, не оставляя их одних в первое время адаптации в семье. Если ребенку меньше пяти лет, то, увидев такое поведение, лучше не говорить ему ничего. Слова только усилят сознательную фиксацию на нем, а значит, усилят и само поведение. Можно взять ребенка за руку и направить его внимание на нечто интересное, обучив иначе структурировать свое время. Если ребенок старше, то можно очень спокойно сказать, что вам не нравится это поведение, и начать заниматься с ним тем, что ему интересно. Через некоторое время поведение исчезнет.

Еще один аспект измененной сексуальности связан с периодом взросления. У девочек не сформирован образ отца. Они не могут различить специфику взаимодействия с отцом и сексуальным партнером, поскольку никогда не видели, как ведет себя отец с дочерью. Именно поэтому, вступая в пору полового созревания, девочки будут провоцировать приемных отцов на сексуальное общение. Более того, следует помнить, что эти девочки – плод любви их матерей, как правило, забеременевших достаточно рано в силу повышенной сексуальности, которою некому было направить в социально адекватное русло. Совсем недавно было доказано, что отец в семье выделяет специфические вещества, феромоны, которые сдерживают сексуальность у домашней девочки (Николаева, 2014). У детдомовских девочек нет отцов, нет механизма подавления сексуальности, а потому пубертатный период у них начинается примерно на 2 года раньше, чем у девочек, проживающих с отцами. Только открытость супругов по отношению друг к другу и четкое осознание отцом своей роли, с одной стороны, сохранит семью, с другой стороны, создаст условия для всеобщего доверия. Он должен спокойно, но уверенно показать, что его не устраивает такой тип отношений, и подчеркнуть, что бы он хотел видеть в девочке. Очень важно, чтобы в его словах не было неприятия подростка. Однако неподготовленность отца к такой ситуации может привести к полному разрыву отношений в семье.

Точно так же мальчики, вступая в пору полового созревания, могут склонять более младших детей к сексуальному взаимодействию. Все это связано не с развращенностью детей, а с незнанием специфики поведения в семье между родственниками. Принимая в семью подростка, родители должны помнить об этом. Лучшим вариантом может быть ситуация, когда их собственный маленький ребенок будет того же пола.

Более младшие мальчики могут с удовольствием трогать грудь приемной мамы, а играя с девочками – поднимать им платья. Они могут открыто мастурбировать во время дневного сна в детском саду. Все эти особенности поведения постепенно исчезнут при постоянном присмотре за детьми и обучении их снимать стресс социально приемлемым методом. В детском саду можно договориться, чтобы мальчик не спал во время дневного сна, а тихо играл с игрушками.

Дети, которые не имеют большого сенсорного опыта, внешне выглядят гиперактивными и агрессивными. Хотя их агрессивность часто бывает следствием неумения обращаться с живыми объектами, а гиперактивность объясняется отсутствием практических знаний об объектах мира. Агрессия может сопровождаться на первых порах высказываниями детей: «Убью и зарежу». К сожалению, это именно то, что они слышали в подобных ситуациях ранее. Необходимо учить их сдерживать свои эмоции – и через какое-то время (очень разное для каждого ребенка) это пройдет. Вместе с тем еще достаточно долго в стрессовых ситуациях они будут обращаться к привычным методам поведения. Чем шире будет поддержка семьи и чем больше будет друзей и родственников, на поведение которых дети смогут ориентироваться, тем быстрее исчезнут эти неприятности. К сожалению, дети имеют не одно из вышеперечисленных качеств, а целый их набор.

Однако подросток подростку – рознь. В детских домах слишком много детей, попробовавших вкус улицы. Они живут в детском доме с осени до весны и убегают на лето в поисках свободы. Таких детей нельзя отдавать в семьи. Методы воспитания их уже апробированы А. Макаренко. Лучший вариант реабилитации уличных подростков – любые типы закрытых военизированных учреждений, где мальчишек, никогда не видевших нормальных примеров мужского поведения, будут воспитывать мужчины. Результаты впечатляют, когда таких детей берут на воспитание воинские подразделения или монастыри.

В зависимости от того, был ребенок в семье или нет, можно сразу предсказать многие аспекты его будущей жизни. Ребенок, который оказался в детском доме после трех лет пребывания в семье, имеет сформированную привязанность и в той или иной мере может формировать отношения с окружающими людьми. Ребенок, который оказался после роддома в детской больнице в силу отсутствия мест в детском доме, ежедневно видящий разных нянечек, не сможет формировать эффективные крепкие отношения в будущем, если пробудет в больнице около двух лет. Наличие любой семейной истории повышает вероятность эффективной адаптации, ее отсутствие – ухудшает.

В то же время негативное поведение родителей в родной семье (из которой ребенок был изъят) формирует негативный сценарий будущей семейной жизни и вновь становится фактором ухудшения прогноза. Оценка психологом того позитивного потенциала, который мог вынести ребенок из семьи, и соотнесение его с возможными негативными образцами поведения значимых для ребенка фигур необходимы для эффективного прогноза.

Второй пункт – история жизни в детском доме – позволяет представить, как развивались созданные модели у ребенка в принципиально других условиях. Более того, специфика детского дома могла иметь как позитивный, так и негативный компонент. Они могли откорректировать отсутствующие механизмы раннего взаимодействия в случае полного отсутствия матери у ребенка. Однако при наличии дедовщины у ребенка могут сформироваться специфические механизмы отстаивания собственной личности, с которыми трудно будет справиться приемной семье.

Следующим необходимым параметром для анализа психологом ситуации при направлении ребенка в семью будут его представления о семейной жизни и ожидания от новой семьи. Чем менее ребенок знаком с семейными правилами, тем менее адекватны его представления о семье. Многие дети не готовы к разделению ответственности с приемными родителями по поводу собственного поведения. С этим связан и последний параметр – готовность справляться с трудностями. Это прежде всего трудности адаптации в семье и те социальные условия, в которые погружена семья. Чем далее новый социальный статус семьи от знакомого ребенку способа жизни, тем больше усилий необходимо прикладывать. К сожалению, большинство детей обладают незначительным ресурсом для адаптации.

Следует иметь в виду, что, если ребенок не был до пяти лет ни дня в семье, возможно, лучше оставить его на попечении государства. Слишком много усилий понадобится приемным родителям и слишком небольших результатов они смогут достичь при воспитании такого ребенка. В семью лучше отдавать тех, кто знает, что это такое.

Дошкольники, попадая в приемную семью, в первое время как бы деградируют на более ранние ступени развития. Стоит подготовить приемного родителя к тому, что это положительный знак того, что ребенок принял семью. Он неосознанно пытается пройти то, что было утрачено. У многих малышей вновь начинается энурез и недержание кала. Ребенок, который уже пил молоко из стакана, снова будет предпочитать бутылочку. Многие с большим удовольствием спят рядом с приемной мамой, не отпуская ее ни на шаг. Ребенок еще не умеет прогнозировать. Он боится потерять тепло, которое так внезапно приобрел. Внешне все это выглядит как отставание в развитии. Однако вслед за этим начинается мощный рост и физических, и психических возможностей ребенка.

Другим позитивным знаком адаптации в семье является агрессия ребенка. Как уже говорилось, ранее у детдомовских детей не было возможности проявлять реальные чувства. В новой семье после некоторого периода, когда все стороны пытаются понравиться друг другу, вдруг в ребенка вселяется нечто негативное, и он становится поперек всех действий приемных родителей. Однако если они примут ребенка таким, то затем наступит период бесконечной любви малыша, который «проверил родителей на прочность».

Для психолога, безусловно, положительными знаками вхождения подростка в семью будет его старательность при выполнении всех тестов (чтобы не подвести семью), а сообщая о ситуации в семье, он предпочтет отмалчиваться, если речь будет идти о проблемах. Готовность защищать приемных родителей перед внешним миром – важный знак стремления ребенка остаться в семье. Без этого желания никакие усилия взрослых не смогут дать результата.

Таким образом, положительные знаки для внешнего наблюдателя, прежде всего неподготовленного чиновника, могут оказаться предвестниками негативного результата. Именно поэтому психолог должен готовить к этому знанию не только приемных родителей, но и социальных работников, курирующих семьи, чтобы они вовремя могли сказать слова поддержки взрослым.

При передаче ребенка в семью необходимо предоставить родителям систему факторов, которые предопределяют положительный результат, а также те значимые точки, воздействие на которые обеспечит успех объединенных усилий специалистов, родителей и ребенка.

Согласно современным представлениям, родители должны сообщать ребенку о факте приема, если ребенок был принят в семью в раннем детстве и не помнит этого. Это связано с тем, что в подростковом возрасте, случайно узнав о своем прошлом, ребенок может разорвать отношения с приемной семьей. Вопрос о возрасте, в котором это необходимо делать, родители должны обсудить с психологом. Он существенно варьируется в зависимости от особенностей ребенка, а также характеристик приемной семьи.

Существует четкое различие причин нарушения детско-родительских отношений в приемных и кровных семьях. В приемных семьях это обычно характеристики детей, с которыми трудно справиться непрофессиональному родителю. Например, если ребенок не попал в семью до полутора лет, у него ломается механизм реагирования на стресс, но это станет заметным только в подростковом возрасте. В кровных семьях нарушения детско-родительских отношений связано с особенностями родителей, обладающих низким эмоциональным интеллектом, высоким уровнем нейротизма или даже психопатологией (Николаева, Мелешева, 2016).

Религиозный брак

Религиозный брак – это брак, который заключен в тех или иных религиозных институтах в зависимости от конфессии. Распространенность религиозных браков в начале XXI столетия объясняется потребностью людей получить ответы на вопросы, которые не может дать наука. Известно, что наука отвечает на вопросы: что? где? когда? как? Но есть еще вопросы: почему и зачем? Каждый человек в той или иной мере сам себе отвечает на вопрос о том, зачем он живет. И здесь многие обращаются к той или иной религиозной конфессии, которые именно на эти вопросы и отвечают.

Длительное время церковный брак был единственно обязательным не только в нашей стране, но и во всем мире и именно он имел юридические последствия.

Церковный брак (церковное бракосочетание, или венчание) относится к одному из семи христианских таинств, во время него жених и невеста, подтвердившие взаимным согласием вступление в брак, получают Божью благодать как для совместного проживания, так и для рождения и воспитания детей по христианским законам. Следовательно, целью брака является духовно-телесное единство мужчины и женщины.

Браку должна предшествовать помолвка, на которой происходит уведомление о том, что пара собирается вступить в брак.

Жених и невеста до брака непременно должны исповедаться и причаститься. Для этого каждый из них перед исповедью и причащением готовит себя к этим событиям. Готовиться нужно и к процессу венчания через говение. Говение сопровождается постом, молитвами, покаянием и причащением.

Венчанию сопутствует благословление жениха и невесты с помощью двух икон: Иисуса Христа и Богородицы. Кроме этого, в процессе венчания жених и невеста обмениваются кольцами, поскольку кольцо является в христианстве символом верности и неразрывности брачного союза. С 1775 года обручение и венчание происходило одновременно. Исключение делалось лишь для царственных особ. Факт венчания подтверждают два свидетеля.

Процесс называется венчанием, поскольку над брачующимися свидетели держат венцы. Согласно христианским воззрениям, семья является образом малой церкви, а в последующей жизни новобрачные становятся друг для друга царем и царицей.

Новобрачные обязуются перед Богом блюсти целомудрие супружества. Поскольку на территории Российской Федерации законом предусмотрен только один вид брака – гражданский, венчание производится только после его заключения.

Принципиальное положение христианства по отношению к браку – его нерасторжимость. Единственной причиной расторжения брака является измена одного из супругов. В этом случае бывшие супруги получают различные статусы: один из супругов – статус «невиновного в грехе», второй – «совершившего тяжкий грех прелюбодеяния». Однако в настоящее время число причин, по которым можно расторгнуть брак, существенно увеличилось. Следует подчеркнуть, что нет как такового обряда расторжения брака, но есть процедура получения разрешения от епископа на повторный церковный брак, когда повторный гражданский брак уже зарегистрирован. Православная церковь разрешает и третий брак как предотвращение блуда. Четвертый и последующие не благословляются вообще.

Церковный брак возник не сразу после того, как христианство было признано основной религией в Европе, а лишь в 895 году, когда всем свободным людям (рабам этого делать не полагалось) было предписано заключать брак исключительно с церковного благословения. Только при императоре Андронике II Палеологе в начале XIV века требование к заключению брака исключительно с разрешения приходского священника было окончательно оформлено. На Руси церковный обряд был обязательным лишь для бояр и князей, тогда как среди крестьянства довольно долго были распространены языческие обряды.

Браки православных людей с людьми, исповедующими другую веру, были запрещены. Их разрешил Петр I в 1721 году в связи с приездом большого числа специалистов из Европы, имеющих другое вероисповедание. Однако еще долго продолжался запрет на браки со старообрядцами. 17 апреля 1905 года в связи с революционными событиями издан Высочайший указ, который дозволял брак православных людей со старообрядцами, совершение которого, однако, требовало разрешения епархиального архиерея (Каноническое, 1994).