Текст книги "Без суда и следствия"

По инерции я еще попыталась сопротивляться:

– Она не могла быть вашей сестрой, потому что ее фамилия – Кравец… и она была не замужем…

– Вы, как всегда, прекрасно осведомлены! – В его голосе звучала ирония. – Нина Кравец – моя младшая сводная сестра. Фамилия нашей матери – Филядина-Кравец. Мой отец умер, когда я был совсем маленьким, и мать вторично вышла замуж за человека по фамилии Кравец. От этого брака родилась Нина. Так и получилось: старший сын – Филядин, дочь – Кравец. Что тут непонятного? Мать не занималась ни мной, ни сестрой. Девочка практически выросла на моих руках. И я полюбил ее как свою дочь. Для нее зарабатывал деньги и, когда вышел из тюрьмы и разбогател (видите, вы даже не знали, что в молодости я сидел в тюрьме), решил дать ей все. В своей жизни я не любил никого, кроме этой девочки. Ни одной женщины. Никого. Для меня она была самым близким человеком. Вот почему я страдал вдвойне, когда кто-то причинял ей боль.

Он замолчал и снова повернулся к окну. Но молчать не собирался. Просто переводил дыхание.

– После того как свершилась моя месть, после того как уничтожившего ее подонка, Андрея Каюнова осудили как убийцу и приговорили к пожизненному заключению, я решил, что еще недостаточно его покарал. Теперь мне нужно было уничтожить уважение и любовь к Каюнову в глазах его жены. Раскрыть ей, то есть вам, глаза. И я принялся думать о том, как это сделать. Было недостаточно позвонить и все рассказать. Я не спал ночами, я ни о чем, кроме этого, не мог думать, прокручивал миллион вариантов в своем мозгу… И вот однажды мне позвонила Юля и сказала, что нашла в кладовке очень странное признание в убийстве, написанное рукой Андрея. Я приехал, и, сориентировавшись на ходу, решил ей все рассказать. Я рассказал Юле, что Андрей убил мою сестру и что было бы неплохо, если бы об этом узнала Татьяна Каюнова. Может быть, это отрезвило бы ее и помогло легче перенести его смерть. Я сказал так потому, что знал: Юля безумно любит свою сестру, на ваши чувства мне было плевать. Разумеется, Юля полностью со мной согласилась. И мы вместе стали думать, как это сделать. И придумали план. У меня были письма. Я подложил их в кладовку, туда, где уже лежало признание в убийстве, и Юля должна была сделать вид, что случайно все это нашла, и вручить эти письма Татьяне. Чего она, кажется, не сделала…

– Сделала.

– Тогда я удивлен, что на вас они не подействовали.

– Откуда вы можете это знать?

– Вы так горячо защищаете своего подонка…

– Это вас не касается. Если уж вы решили сегодня разоткровенничаться, могу я задать вам один вопрос? Как появилось на свет написанное рукой Андрея признание?

– Очень просто. Узнав от ее приятеля Максима Игнатьева о том, что Нина покончила с собой из-за несчастной любви, я был твердо уверен, что она сделала это из-за Андрея. Тогда я позвонил ему и сказал, что это он, Каюнов, убил Нину и, хотя доказать ничего нельзя, на самом деле убийца он. Я довел его до отчаяния и твердо убедил в вине. А так как Андрей страдал комплексом вины за всех – я давным-давно это заметил, – то он и написал это признание в убийстве. Впрочем, я не знал точно, что он его написал. О существовании такого признания мне стало известно, только когда я уже осуществил свою месть… От Юли. Кто знает, как мог бы я поступить, если бы узнал об этом тогда…

– А Максим? Почему вы не подозреваете Максима?

– Когда я снял Нине квартиру в городе, то очень скоро узнал о том, что вместе с ней живет какой-то приятель. Сначала я не мог понять, как реагировать на это известие – неужели она решилась меня обмануть? – и выяснил, кто это был. Я прекрасно знал Максима Игнатьева, он уже несколько лет на меня работал. Ночной клуб «Гватемала» на самом деле принадлежит мне. Он всего лишь один из многочисленной серии моих ночных клубов – впрочем, не многие об этом знают. Через клуб удачно продавались наркотики. Покупателями была в основном молодежь. С ними контактировать должен был тоже человек молодой, их возраста. Поэтому делами от моего имени и под моим контролем управлял Максим Игнатьев. Я поставил его директором этого клуба – было выгодно иметь такого человека, которым легко управлять. И когда я узнал, что именно Игнатьев живет с Ниной, я был поражен и раздосадован! Конечно, для меня не было секретом, что Нина балуется наркотиками, но не до такой же степени. Вызвал Нину для объяснений. Она и объяснила: ей было тяжело забыть обманувшего ее Андрея – в глубине души она по-прежнему любила его, – и она переключилась на Максима. Просто так, мимолетное увлечение, он ее развлекал, помогал не быть одной и не сойти с ума. А то, что она не кололась, это однозначно! Не такая она дура, чтобы стать законченной наркоманкой, как Максим. Он просто ее живая игрушка, и вреда от него никакого. Кроме того, парень даже понятия не имел, что за квартиру платил я. Не знал, откуда она, Нина, берет деньги. Так что я поступил по принципу: «Чем бы любимое дитя ни тешилось, лишь бы не плакало», и махнул на все рукой. Я был твердо уверен, что Нина по-прежнему любит Андрея, хоть уже полгода живет с Игнатьевым, а с Каюновым перестала встречаться давным-давно. Правда, мне было трудно представить, что Нина может влюбиться в такого придурковатого шизика-наркомана, как Максим Игнатьев. Которого к тому же я в любую минуту могу стереть с лица земли.

– Значит, именно от Максима Игнатьева вы впервые узнали о ее смерти?

– Как только Нина умерла, шизик Максим первым делом мне сообщил – раньше, чем в полицию. Он позвонил мне на мобильный и сказал, что Нина покончила с собой из-за тайной несчастной любви. К кому – он понятия не имеет. Я посоветовал ему то же самое рассказать в полиции, что он и сделал. А я принялся разрабатывать план мести. Я не сомневался в том, из-за какой любви она умерла. Конечно, мне было очень легко пристрелить Каюнова, устроить с ним несчастный случай. Но я не хотел, чтобы он отделался так легко. Я собирался уничтожить его, сломать всю его жизнь, провести сквозь самые страшные муки ада… А что на свете может быть страшнее тюрьмы? И вот однажды представился подходящий случай.

Филядин сел в кресло и, положив ногу на ногу, продолжил, уже глядя на меня:

– Какой-то маньяк убил ребенка из класса Андрея – Диму Морозова. Потом – еще двух детей. На месте преступления нашли записную книжку Андрея – об этом рассказал по телефону мой давний знакомый – следователь, которому поручили вести это дело, Ивицын. Кроме того, именно Каюнов первым опознал труп. И тогда я решил за это ухватиться. Что можно было придумать лучше? Каюнова должны были обвинить в трех убийствах и посадить в тюрьму. Он потеряет все, и ему дадут пожизненное. И неважно, что совсем не за то преступление, которое совершил. Главное, что в глазах всех он будет убийцей. Я бросил все свои силы и средства на то, чтобы направить следствие в нужное мне русло. И мой план удался. Андрея Каюнова осудили. Ивицын был моим давним хорошим знакомым, так что в разговоре с ним я признался, почему ненавижу Каюнова. Я рассказал, что Каюнов убил мою сестру и что я очень долго мечтал отомстить. Рассказал якобы затем, чтобы облегчить совесть Ивицына, но на самом деле для того, чтобы похвастаться удачно придуманным планом мести. И еще потому, что не мог молчать.

– Не мог молчать? Это лучший способ – заговорить свою совесть? А вам не приходило в голову, что во всем происшедшем Нина виновата сама?

– Приходило. Но Нина всегда была избалованным ребенком. И за это ее любили.

– На самом деле никто ее не любил.

– Что вы можете знать! Хотите, я вам расскажу, как все это было на самом деле?

– Нет.

– А я все-таки расскажу! И вам придется меня выслушать – у вас все равно другого выбора нет! Я хорошо помню историю ее любви… Нина часто приезжала сюда, где у нее было много знакомых художников. С одним из них она даже встречалась некоторое время. И однажды на вечеринке познакомилась с Андреем Каюновым. Она безумно в него влюбилась, и он ей тоже ответил взаимностью. И хоть уже был женат, для Нины это не было преградой, тем более что Каюнов пообещал ей развестись со своей женой и жениться на ней, моей сестре. Он поехал в Крым с Ниной, после чего писал трогательные любовные письма. Но Андрей не собирался разводиться, и вскоре это выяснилось. На самом деле он всегда любил только свою жену. Нина настаивала, пыталась устраивать скандалы. Он же отговаривался тем, что Татьяну выгнали из института, она осталась без работы, без денег, и если он, Андрей, сейчас ее оставит, то она без него совсем пропадет. Нина жаловалась, плакала. И тогда я придумал, что сделать. Я пообещал устроить Татьяну, жену Андрея, на работу. Может, когда она будет обеспечена и устроена, ему будет легче от нее уйти? Нина пришла в восторг от моего плана.

В это время я как раз открывал новый телеканал, и мне требовались люди. Я запросто мог устроить вас на какую-нибудь незначительную должность. Рассказал об этом Юле, и она прислала вас ко мне. Помнится, когда я впервые вас увидел, я просто поразился! Я смотрел на вас и не мог понять – как можно, имея такую женщину, как вы, крутить что-то с таким внешне непривлекательным существом, как моя сестра? Вы были настолько обворожительны и красивы… И тогда я передумал давать вам незначительную должность. Обрамлением вашему прекрасному облику мог служить только телевизионный экран. Как выяснилось в дальнейшем, это было правильным решением. Помимо красивой внешности, у вас проявились способности, так что женщина, рекомендованная мной, стала просто блестящей телеведущей. Вы стали звездой. Для всех это оказалось полной неожиданностью. Именно это и привело в небывалое восхищение Андрея, вашего мужа. Влюбившись второй раз в собственную жену, он окончательно раздумал от нее уходить. Супруги помирились, и Андрей послал Нину к черту. Нина была в истерике. Но выгнать вас с телеканала я уже не мог. Во-первых, был подписан контракт, во-вторых, именно вы приносили популярность и деньги – получился парадокс. Я был вынужден смириться, но мысленно записал на Андрея еще один счет. Который рано или поздно ему все-таки пришлось бы оплатить. Если бы я знал, чем все закончится… Но тогда я даже не мог представить, что эти отношения могут послужить причиной трагической смерти Нины…

Филядин взял паузу, и я разбила ее следующим вопросом:

– Но почему вы так уверены, что именно Андрей виновен в смерти Нины? Почему?

Филядин нахмурился:

– Потому что так было на самом деле. Иначе просто не могло быть. У меня есть все основания быть в этом твердо уверенным.

– Почему вы так твердо уверены, что Максим вам не солгал?

– Игнатьев работает на меня. Я уже, кажется, рассказывал об этом. Неужели вы меня не поняли? Лгать своему боссу он бы не посмел. А почему, собственно, это вас так интересует? Какое вам до всего этого дело?

– Да как вам сказать, – взяла теперь я слово. – Андрей – мой муж, если вы не забыли. Я внимательно выслушала вашу трогательную историю. Местами было даже очень интересно. Конечно, я сама подала бы все это под несколько другим соусом, но… Я могу сказать вам только одно. И советую к моим словам прислушаться. Если я смогла выйти на вас, значит, я могу выйти и на все остальное. Я вышла на вас, но до этого, гораздо раньше, я уже была уверена, что каким-то образом в это грязное дело кому-то удалось замешать Юлю. Так вот, запомните, что я вам скажу напоследок. И мне плевать, даже если вы решите, что мне не нужно больше выходить из этой комнаты. Я все равно скажу. Андрей невиновен в смерти Нины точно так же, как и в трех убийствах, за которые его осудили. И если бы вы были немного умнее, то догадались бы сами: к смерти Нины Андрей совсем непричастен. Разгадку гибели вашей сестры следует искать в ночном клубе «Гватемала». И в поведении наркомана, неспособного отвечать за собственные поступки, озабоченного лишь тем, как бы спасти собственную шею (в отличие от Андрея, другим людям очень нелегко признаться в убийстве, даже в том, которое они действительно совершили). А ради своей шеи даже боссу вполне можно солгать, честно глядя в глаза… При этом нисколечко не думая о том, что за эту ложь придется заплатить чужой человеческой жизнью.

Филядин был мрачен, как грозовая туча, но все-таки внимательно прислушивался к моим словам.

– Я подумаю о том, что вы мне сказали. Но, вообще говоря, это уже не так важно.

– Вам не важно, кто убил вашу сестру?

– Я и так знаю, кто ее убил! А теперь знаете об этом и вы!

Я усмехнулась. Это его окончательно вывело из себя.

– Вы можете нагло ржать сколько угодно – это мне тоже все равно. Я недаром так с вами разоткровенничался. Вообще-то, раскрывать карты не в моих правилах. Я говорил с вами так откровенно потому, что, скорее всего, вы уже не сможете никому ничего рассказать.

Я продолжала усмехаться.

– И вообще не выйду из этой комнаты? Я это предполагала. Мне на это, честное слово, плевать. Если вы думаете, что я так дорожу жизнью… Хм. Знаете, давайте откровенность за откровенность. Без потока слюней и соплей. Я выслушала вашу бредовую историю, и она меня совершенно не тронула. Наоборот, подсказала кое-что еще. Вы меня ни в чем не переубедили. Более того, я ясно вижу, что вы ненормальный. Одержимый. Такой псих, как вы, вполне мог придумать и другой план мести. Например, выследить, что именно к Диме Морозову Андрей испытывает дружеские чувства, и убить этих троих детей только для того, чтобы отомстить. Диму – чтобы отомстить Андрею, Алешу с Тимуром – чтобы они не проболтались. Убить, чтобы подставить Каюнова. Самому, лично убить.

– Это просто смешно!

– Вы так думаете? Я еще разберусь в том, что произошло на самом деле. И если выясню, что этих детей убили вы, то – запомните мои слова! – я заставлю вас за это заплатить. Вы меня поняли? Я заставлю вас ответить за смерть этих ни в чем не повинных детей, которые по стечению обстоятельств оказались замешанными в больные амбиции – ваши и вашей сестры-шлюхи!

Я думала, он меня ударит. Сильно поддавшись эмоциям, я уже практически не могла взять их под контроль. Все свои поступки я совершала, руководствуясь чувствами, а не разумом. А если бы прислушивалась к разуму и здравому смыслу, мне не удалось бы сделать ничего. Поэтому я выплеснула в лицо Филядину эту угрозу. Как, наверное, поступила бы и в том случае, если бы прямо мне в лицо смотрела своими пустыми глазницами смерть.

Но Филядин меня не ударил. Более того, вроде не сильно и рассердился. Только вздохнул и проронил:

– Все-таки жаль, что вы постоянно торчите у меня на пути.

– Какой путь, столько и камней.

– Сказано неплохо. Вы не хотите принять от меня на память небольшой подарок?

– От вас? Не хочу.

– Выгляните в окно.

Я подошла к окну из любопытства. Возле подъезда стояла моя машина – моя белая красавица, которую в уплату за услуги я отдала Роберту.

– Мне эта тачка ни к чему. Роберту – тоже. Я хочу вернуть ее вам, – делал благородный жест (непонятно, к чему) мой бывший работодатель.

Я пожала плечами.

– Было бы неплохо, если бы вы стали вести себя так, как ваша сестра. – Горячее дыхание резко обожгло мне шею. – Тогда у вас не было бы неприятностей. Несмотря на ваш поганый характер и слишком длинный язык.

Я вырвалась.

– Пусти, мразь! Черта с два!

Он рассмеялся.

– Так я и думал. Это была простая проверка. На фиг ты мне нужна, идиотка! Я вижу тебя только в одном качестве – в качестве трупа!

Я почувствовала, как на спине выступает холодный пот.

– И мне совсем тебя не жаль, – продолжал Филядин.

Я пошла к двери, стала дергать какие-то запоры, потом истерически заорала:

– Отвори, гад! Все равно же не ты руки марать будешь!

Неожиданно он открыл дверь, и я быстро сбежала по лестнице вниз. Филядин перегнулся через перила и громко заорал вслед:

– Машину возьми, дура!

Но я прошла мимо, даже не приблизившись к ней, и завернула за угол. Было очень темно. Не скрываясь, не прячась за стены домов, я шла посередине опустевшего проспекта. Мне было все равно. Я ждала смерти. Не хотела больше жить. Не было ни сил, ни смысла. За последнее время на меня свалилось столько отчаяния, столько горя, что единственным возможным и желанным выходом была смерть. Так все гораздо проще. Остается лишь пойти ей навстречу и спокойно подождать…

Вроде бы никто не следил за мной, но я знала, что на каждом шагу, за каждым углом, в любом подъезде меня могут ждать. Было совсем не страшно, даже легко. Я говорила себе, что для того, чтобы избавиться от невыносимых страданий, некоторые люди специально калечат свою душу и тело. А тут смерть сама стучится в мою дверь и прячется в каждой тени. Надо только распахнуть створки души пошире. Зачем мне жить? Все равно я ничего не смогу уже поделать. Это конец. Видит бог, я ничего не смогла. Скоро умрет Андрей – если еще не умер. И я с ним. Хоть он совершенно того не стоит, но Бог связал нас – в горе и радости, в жизни и смерти. И поэтому до самого конца я буду с ним. Осталось совсем немного. Пожалуй, я попаду на тот свет даже раньше него. Может, сегодня ночью или завтра утром. Просто несчастный случай…

Несчастный случай и есть вся моя жизнь.

Отчаявшаяся и абсолютно никому не нужная женщина, я шла, наслаждаясь прохладой вечера. Было легко и нестрашно. Тускло светились окна домов, и больше не хотелось думать ни о чем.

Глава 5

Я не покончила с собой. И ночью ничего не случилось. Только луна заливала комнату мертвым светом сквозь открытое окно.

Вернувшись накануне вечером в свою квартиру, я тщательно обшарила все закоулки – чуланы, шкафы, заглядывала под кровати, кресла, под диван. Убийца мог прятаться в любой щели, но квартира была пуста, никто в нее даже не входил.

Удивительная луна была в тот вечер! Я распахнула створки окна, чтобы свежий прохладный воздух ворвался в комнату, облокотилась на подоконник и, не обращая внимания на холод, выглянула на улицу. Внизу никого не было, только пробежала по мостовой какая-то серая кошка (ночью все кошки серые) и вдали послышались торопливые шаги подгулявшего прохожего. Луна заливала серебряным светом округу, и мир сквозь призму этого фантастического сияния казался декорацией из поучительной сказки.

Вместе с воздухом поздней осени (или очень ранней зимы), вместе с этим лунным светом в душу мою проникали странные чувства уверенности и силы. Я была слишком измучена, чтобы сразу же их понять. Мне казалось, я могу, широко раскинув руки, раствориться в другом измерении, забывая проблемы и боль, все загадки и разгадки, когда-либо существовавшие здесь, на этой земле, не думая о том, что принесет мне завтрашний день и та сила, которая, возродившись непонятым образом в моем сознании, заставит вновь пережить и вновь совершить все это…

Фейсбук. 15:32. Топ-новость дня: ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ТАТЬЯНЫ КАЮНОВОЙ! ПРОИСШЕСТВИЕ, ПОКРЫТОЕ МРАКОМ ТАЙНЫ.

Совсем недавно суд приговорил к пожизненному заключению убийцу троих детей, Андрея Каюнова. Казалось бы, дело, вызвавшее столь глубокий общественный резонанс не только здесь и не только в пределах страны, постепенно стало погружаться в прошлое. Ведь убийца был найден и осужден – страсти улеглись. И вот новые сенсационные подробности столь нашумевшего дела. Исчезла Татьяна Каюнова, жена убийцы.

По словам сестры, Татьяна вышла из квартиры 30 ноября в 10:50 утра, села в свою машину (белую «тойоту»), стоявшую на тротуаре возле подъезда, и уехала по направлению к Центральному рынку, где собиралась купить продукты. Перед уходом она попросила находившуюся в квартире сестру, приехавшую в это же утро около восьми часов, подождать ее, пообещав, что вернется самое большее через час. Из окон квартиры, выходящих на улицу, сестра проследила, как Татьяна вышла из подъезда, села в машину и уехала. Но ни через час, ни к вечеру она не вернулась. Телефон оставался выключенным, связи не было. Обеспокоенная ее отсутствием, сестра позвонила в полицию. Свое беспокойство объяснила тем, что в последнее время Татьяна занималась некоторыми особыми обстоятельствами, связанными с судебным процессом над ее мужем, не вошедшими в официальное расследование, и поэтому могла подвергнуться нападению некой криминальной группировки, заинтересованной в том, чтобы факты, открытые Каюновой, не выплыли наружу. Эту информацию сестра Татьяны предоставила не только полиции, но и СМИ.

В тот же вечер на поиски Каюновой были мобилизованы лучшие силы правоохранительных органов, но никаких результатов эти меры не дали. Не обнаружено ни малейших следов. Каюнова исчезла в неизвестном направлении – в самом центре города! Единственным свидетелем (кроме сестры), видевшим Татьяну в то утро, стала соседка с первого этажа, проживающая в том же доме, которая заметила, как Каюнова села в свою машину и уехала. Ведется расследование. Просим всех, видевших Татьяну или ее автомобиль, сообщить в полицию.

ПРИМЕТЫ:

Автомобиль – «тойота» белого цвета последней модели, новая, номерной знак… техпаспорт… водительские права на имя Татьяны Каюновой, выданные…

Татьяна Каюнова: рост 165 см, худощавого телосложения, волосы крашеные, платинового оттенка, прямые, до пояса, были распущены по плечам, глаза карие, за левым ухом – небольшой шрам. Была одета в темно-коричневую кожаную куртку на меховой подкладке (куртка до бедер), джинсы темно-синего цвета, белые кроссовки, белый вязаный шерстяной свитер с высокой горловиной и геометрическим узором. В руках держала маленькую сумочку с застежкой-змейкой, светло-коричневого цвета, из натуральной крокодиловой кожи.

Убедительная просьба ко всем, кому известно местонахождение Татьяны Каюновой или станет известным, незамедлительно сообщить в полицию.

Фейсбук. 10:34. Топ-новость дня: НОВЫЕ СЕНСАЦИОННЫЕ ПОДРОБНОСТИ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ ТАТЬЯНЫ КАЮНОВОЙ! НАЙДЕНА МАШИНА СО СЛЕДАМИ КРОВИ! ЖИВА ЛИ ТАТЬЯНА?!

Сегодня, 2 декабря, в 8 часов утра по местному времени в отделение полиции Северо-Западного округа обратился гражданин Соболев, видевший автомобиль, соответствующий описанию машины Татьяны Каюновой. По указанному адресу немедленно выехала оперативно-следственная группа. Машина, действительно принадлежавшая Каюновой, была найдена в Фонарном переулке, находящемся на самой окраине значительно разросшегося в последние годы города. Жилых домов в переулке нет, это район заводских складов. Само определение «переулок» весьма условно – на самом деле это несколько складов, расположенных друг против друга так, чтобы оставить проезд автомобилям с Демьянинского шоссе в Суворовский проезд (территорию, близко прилегающую к гигантским корпусам завода полимеров). На Демьянинском шоссе движение очень напряженное, в Фонарном переулке же и Суворовском проезде машины – редкость.

Утром, около 7 часов, гражданин Соболев, работающий на заводе полимеров и отвечающий за санитарное состояние нескольких складов, въехал в Фонарный переулок и увидел стоящую на дороге разбитую машину белого цвета, по виду – «тойоту» последней модели.

Прочитав несколько дней назад в газете описание автомобиля Каюновой, он решил, что все приметы сходятся, и позвонил в полицию. Когда на место происшествия выехала следственная группа, стало ясно, что «тойота» действительно принадлежала Каюновой: в бардачке был найден техпаспорт и водительские права, выданные на ее имя. Машина была полностью разбита: стекла, двери, багажник. Повреждения, по всей видимости, были нанесены тяжелым предметом, чехлы сидений вспороты ножом. На переднем сиденье обнаружены засохшие следы крови – группа соответствует группе крови Каюновой. После более тщательного осмотра экспертами стало ясно, что машину обстреливали из двух автоматов отечественного производства (судя по характеру гильз). Одна из пуль пробила правую заднюю шину, вследствие чего автомобиль был остановлен. После этого машину разбили. По неподтвержденным данным, Татьяна, находившаяся за рулем, получила пулевое ранение.

В машине, кроме техпаспорта и водительских прав, больше ничего не обнаружено. Сумочка, которую, судя по показаниям сестры, взяла с собой Татьяна, исчезла.

Район был оцеплен и тщательно обыскан. Но поиски ничего не дали – никаких следов живой или мертвой Каюновой обнаружено не было, куда она могла исчезнуть, не выяснено.

Так как в Фонарном переулке нет жилых домов, то нет и свидетелей. А с Демьянинского шоссе услышать или разглядеть происходящее не представляется возможным.

Итак, сейчас перед следствием встал главный вопрос: жива ли Татьяна Каюнова? Судя по количеству крови, обнаруженной в машине, Татьяна, безусловно, ранена (если предполагать лучшее). Следствие обращается ко всем, что-либо знающим о трагедии в Фонарном переулке: просьба немедленно связаться с полицией. Приметы повторяем…

Сайт «Личной газеты». 11:38. ПОИСК ТАТЬЯНЫ КАЮНОВОЙ – ДЕЛО СПРАВЕДЛИВОСТИ И СОВЕСТИ, ПРАВ И ПРАВДЫ!

Татьяна Каюнова стала очередной жертвой волны криминального террора, захлестнувшего город. Сестра потерпевшей обратилась с официальным заявлением на телевидение и в прессу: в последнее время Татьяне удалось собрать доказательства о фактах коррупции в правоохранительных органах, что связано с делом ее мужа.

Еще совсем недавно казалось, что все вроде бы ясно: убийца найден и предан суду, вынесен справедливый приговор. И вдруг исчезает жена предполагаемого убийцы, и тут же выясняется, что в деле Каюнова имеется множество белых пятен и ничего не выяснено до конца. Якобы полностью раскрытое дело вовсе не является таковым. Что же это? Вновь волна коррупции и террора, жертвами которой становятся простые люди? Неужели требовалось искупать город в крови, чтобы это понять?

Кровь Каюновой была пролита во имя того, чтобы жители вновь задали себе вопрос о законности, законах и порядке в обществе. Татьяну, быть может, убили затем, чтобы окружающие, содрогнувшись, задались вопросом: а действительно ли был виновен Андрей Каюнов, как попытались это представить прокуратура, следствие, эксперты? По словам сестры, Татьяна до самого конца не верила в виновность своего мужа. И пыталась распутать своими силами этот узел. Но даже родная сестра не знала, что именно ей удалось выяснить. Теперь же неизвестно и то, узнает ли хоть кто-нибудь об этом в будущем.

Татьяна Каюнова, живая или мертвая, до сих пор не найдена. Не найден и ответ на вопрос: до каких пор мы будем находиться между двух огней – преступностью и коррупцией в органах правопорядка, – не ведая, какой из них страшнее…

Я щелкнула мышкой, и на экране возникло женское лицо.

А сейчас – сенсационные подробности об исчезновении Татьяны Каюновой, – раздалось с экрана. – Сегодня был найден автомобиль…

– Опять новости? – из-за двери крикнула Нонка.

– Да, развлекаюсь, – в тон ей ответила я.

– Сейчас подогрею борщ, – заглушая диктора своим голосом, снова закричала Нонка, – а потом перевяжу твою руку!

– Дай послушать.

Я сидела на диване, поджав ноги, на коленях – ноутбук.

По заявлению сестры потерпевшей, исчезновение Татьяны Каюновой связано с коррумпированностью…

По официальной версии, Юля позвонила в полицию только вечером, в шесть часов. Наверное, поняв уже через полтора часа, что я не вернусь, сидела перед телефоном и ревела оттого, что не знала, кому следует звонить.

В комнате было холодно, на потолке явственно различалась плесень. Сырость моего временного убежища давила на мозги.

В Фонарном переулке жилых домов нет, поэтому никто не видел произошедшую трагедию…

– Сколько можно это слушать? Ты уже все сайты пересмотрела! – с надрывом крикнула Нонка. – И все новости по разным каналам. Тебе не осточертело?

– Тише!

– Что тише? Надоело!

– Помолчи!

В комнату, тяжело переваливаясь по-утиному с ноги на ногу, вошла Нонка в старом, вылинявшем халате в цветочек и шлепанцах, чавкающих по немытому линолеуму пола. Уже который день прячась в этом старом подвале от преследования всех, кто только мог меня преследовать, я пыталась определить ее возраст.

Нонка принадлежала к числу женщин, которым может быть одновременно и сорок, и шестьдесят, когда за сорокалетней чертой стирается возраст и пол и остается только одно характеризующее слово – старая. Нонка красила волосы хной, и от этого халат, который не стирался неизвестно сколько лет, был весь в черных неприглядных пятнах. Весила Нонка не меньше центнера, порой на ее лице застывало выражение добродушного бегемота. Женщина она была незлая, и о профессии ее в молодости можно было догадаться по характерным движениям и укоренившимся чертам, не исчезнувшим с потерей фигуры.

В молодости она была стройна и красива. Работала танцовщицей – сначала балериной, потом статисткой в театре оперетты, потом – танцовщицей в частном кабаке. Однажды в порыве откровенности Нонка назвала себя «несостоявшейся звездой танца». Глядя на ее отекшие ноги, сетку синих вен на лодыжках, на лениво колышущийся тройной подбородок и студенистый шар туловища, представить Нонку изящно порхающей по сцене было невозможно.

Нонка принесла тарелку, поставила ее на столик рядом со мной и уставилась в ноутбук. Там сначала возник разбитый каркас моей машины, затем – моя фотография. Поглощенная просмотром, Нонка плюхнулась рядом – не оборачиваясь, я услышала, как с тяжелым скрипом прогнулся диван.

– Ешь! – скомандовала она.

Она была доброй женщиной – этакая представительница пролетариата, своеобразная дочь бездны, вместе с молодостью и пороками потерявшая остаток жизни. Я не понимала, что могло связывать Нонку с тем человеком, который привел меня к ней. Сама она об этом не говорила. Прожив свою жизнь в кабаках, Нонка научилась неоценимому качеству – не задавать лишних вопросов. Кажется, я ей немного нравилась.

На переднем сиденье обнаружены засохшие следы крови…

Какое же это наслаждение – слушать в «Ютубе» подробности собственной смерти.

После записи пошел блок рекламы, и я выключила компьютер.

Комната, в которой я находилась, была не приспособлена для жилья. Кроме старого дивана, небольшого столика и перекосившегося стула, здесь ничего не было. От стен подвала шла сырость, в маленькое окошко под потолком были видны только ноги тех, кто проходил мимо. Комнатой пользовались время от времени – кто и зачем, я не знала, вернее, мне объяснили, что этого не следует знать. Нонка жила не здесь, но приезжала ко мне каждый день, готовила и на ночь уезжала к себе домой. Кроме комнаты, в подвале была крохотная кухня (совсем клетушка) с газовой плитой и кое-какой посудой. Еще – санузел, с туалетом и душем.

– Значит, твою машину нашли? – поняла Нонка.

– Ну, это немудрено. Странно, что через несколько дней и совершенно разбитую.

– Они считают, что тебя убили. Ты умерла.

– А что им остается считать? Хотя мой труп и не найден.