Текст книги "Если ты позовешь…"

Глава 12

Думая сегодня ночью, что люди короля оставили попытки найти подтверждение, что ее муж замышляет государственную измену, Сандрин ошибалась. За Анри Лекавалье сегодня тоже следили. И ищейкам повезло больше, чем самой Сандрин.

Они видели, с кем встречался ее муж, и этого им было достаточно. И пусть эти встречи и передача денег заговорщикам, некоторые из которых мечтали свергнуть короля, не были истинной причиной, почему маркиза Лекавалье надлежало арестовать, это было хорошим предлогом, чтобы избавиться от него. Ведь заговорщиков казнят.

И люди, во главе которых стоял его собственный дядя, герцог Сеар, мечтали стереть с лица земли этого «молодого выскочку», – как они его называли. И точно знали, как надо действовать.

Король не простил бы ни измену, ни сокрытие готовящейся измены кому бы то ни было. Потому они и выбрали этот способ избавиться от него. И даже подослали к нему одного из заговорщиков. Да, у них везде были свои люди. Так, на всякий случай. И, хотя они точно знали, что маркиз никогда не принадлежал к числу людей, жаждущих власти и стремящихся изменить ее любым способом, однако всегда сочувствовал бедным, которых эти заговорщики защищали. И они разыграли эту карту. Хотя, если рассуждать здраво, если бы за то, что сделал маркиз Лекавалье, следовало казнить, то на виселице могла оказаться добрая половина страны.

А Анри Лекавалье знал, что та часть двора, которая его ненавидят, не позволит ему счастливо жить в этой стране. Они, исчерпавшие все собственные средства и даже казну, не могли простить ему, что у него всегда были деньги.

Они долго гадали о происхождении этого богатства. Приписывали ему связи с пиратами. И получение денег за шпионаж – от Испании или Франции. А он просто умел работать. Он не вел праздную жизнь, как все эти бездельники, окружавшие короля. Да, когда-то он был одним из них. Но потом понял, что деньги, заработанные здоровьем, а иногда и жизнью его предков, не вечны. Каким бы большим это богатство ни было, всему приходит конец. А если так, то скоро он останется на улице, без гроша в кармане, имея лишь громогласный титул. И потому он придумал способ заработать – купил корабль и начал отправлять грузы между континентами. И никакого сговора с пиратами не было – не в его правилах было отбирать заработанные кем-то деньги. Его подозревали в связи с Испанией и Англией – да, они были сильны в завоевании новых земель и торговле, в отличие от Франции. Но и это было не так. Он просто умел работать. И работал только на себя. Торговля – вот происхождение его богатства. Торговля, которую так презирали в тех кругах, где он вертелся. Просто торговля – и ничего более.

Он не хотел делиться заработанными деньгами, и они решили избавиться от него. Но его род был слишком знатен, чтобы провернуть это дельце, не наделав шума. И они избрали лучший способ, который только могли придумать – казнить его по приказу короля. Казнить как изменника. И лишить его всего, что он имел, чтобы наконец-то получить себе все, чего они так жаждали – его деньги.

Он не мог и не хотел оставаться в стране, где лишь деньги имели ценность, и потому решил покинуть ее. И ему оставалось провести здесь всего неделю. Но жизнь распорядилась иначе.

Решение об аресте маркиза Анри Лекавалье было принято на следующее же утро после того, как ночью он встретился с мятежниками. Бумагу, разрешавшую любые действия ее владельцу, выданную королем, можно было привести в исполнение незамедлительно.

Ночью Сандрин приснился странный сон – незнакомая комната, похожая на кабинет в доме мужа, только слишком маленькая и какая-то темная. Но там было так тихо и уютно, как будто окружавшие ее стены скрывали ото всех бед и несчастий в мире. Потом ей снились бескрайние просторы, окружавшие поместье, освященные ярким солнцем так, что на душе становилось радостно и легко, словно ты был невесомой пушинкой, готовой улететь по первому дуновению легкого ветерка.

Несмотря на то, что спала всего два часа, проснулась отдохнувшей и в прекрасном настроении. Впервые со дня замужества ей начало казаться, что у них с Анри может получиться что-то похожее на настоящий брак. Все, что она узнала и увидела за это время, утвердили ее в мысли, что маркиз Лекавалье и не помышляет о свержении королевской власти. А это означает, что им предстоит быть мужем и женой долгие годы. И Сандрин больше не будет служить королю. Для этого было необходимо развестись, что само по себе было сложным делом. И такое событие будут долго обсуждать и показывать Сандрин друг другу как какую-то диковинку, которая решилась оставить такого человека, как маркиз Лекавалье. И расстояние не спасет ее от такой известности. Даже при дворе Италии или Испании всегда можно встретить кого-то из знакомых. А какой толк от шпионки, про которую все все знают. Хотя, с другой стороны, это могло бы служить хорошим прикрытием. Но теперь Сандрин был больше по душе иной вариант развития событий.

Ей представлялось, как она будет сидеть в кабинете, занимаясь очередным платьем, а Анри Лекавалье будет работать над бумагами за письменным столом. Может быть, у них даже будут дети. Эта мысль ее удивила. До встречи с Анри она никогда не думала, что у нее могут быть дети. Ее готовили совсем не для семейной жизни. Но сейчас мысль завести детей от собственного мужа показалась ей очень приятной. Она даже начала размышлять, кого бы ей хотелось больше – мальчика или девочку. Подумав немного, она пришла к выводу, что все-таки мальчика. Да, ей определенно хотелось подарить ему первенца, ведь это так волнительно – первый ребенок! Ей очень хотелось пережить с ним все радости и волнения, связанные с первым ребенком. Она знала, что, несмотря на многочисленные связи с женщинами и немаленький возраст, – Анри было уже 25 лет, – детей у него пока нет. И пусть Сандрин младше его на целых шесть лет, матерью его первого ребенка, – да, именно первого! – будет она. Потому что второй ребенок – это тоже хорошо, но все-таки уже не то.

Ее размышления прервало появление Арлет, открывшей дверь сразу после стука, даже не дождавшись разрешения войти. «Надо будет при случае аккуратно намекнуть ей, так, чтобы не обидеть, что нужно подождать моего разрешения, прежде чем зайти. Мало ли кто может находиться у меня в комнате», – подумала Сандрин.

– О-о-о, мадам. Вы уже не спите? Я так рада, что не разбудила вас. Хотите одеться?

– Да, Арлет, хочу. Помоги мне умыться для начала. А потом наденем платье.

– Какое?

Сандрин усмехнулась – как будто у нее есть особый выбор. Арлет ведь знает, что у нее почти нет одежды, но, чтобы соблюсти положенные в разговоре с хозяйкой приличия, горничная всегда задавала этот вопрос.

– Зеленое, Арлет. Пусть будет зеленое.

– Мадам, я думаю, скоро у вас будет больше выбора! – радостно воскликнула Арлет и протянула Сандрин конверт. – Вот, только что принесли с посыльным. Знаю, как вы ждали это письмо, поэтому я сразу поспешила к вам.

Протянутый конверт содержал записку от хозяйки магазина тканей. В ней сообщалось, что все заказанное мадам Лекавалье прибыло и дожидается ее. Хозяйка будет рада увидеть мадам в любое удобное для нее время.

– Благодарю, Арлет. Это очень хорошие новости!

– Когда планируете отправиться? Сразу после завтрака? Я прикажу кучеру приготовить карету. – По всему было видно, что Арлет гордиться своим положением первой горничной мадам и старается ей угодить.

Было достаточно рано, и Сандрин спала всего два часа, но усталости не чувствовала, и потому решила отправиться в магазин сразу же, даже не позавтракав. Тем более что маркиз наверняка еще спал. Ведь у него же не было горничной Арлет, любившей радовать хозяйку, невзирая на время суток.

– Нет, Арлет, не нужно завтрака. Отправимся, как только карета будет готова. Ты поедешь со мной, разумеется.

– Хорошо, мадам.

Арлет сделала реверанс и отправилась к выходу, но вдруг остановилась у самой двери. Сандрин заметила ее нерешительность и потому спросила:

– Что-то еще, Арлет?

– Мадам… – Горничная замялась. – Даже не знаю, как вам сказать… но не разрешите ли вы и Вивьен отправиться с нами?

– Что такое? – Сандрин вопросительно смотрела на нее.

– Ну, она могла бы помочь донести покупки. Думаю, там их будет много.

– Арлет, у нас будет еще кучер. – Сандрин не понимала, зачем Вивьен понадобилось ехать с ними, но решила это выяснить. – И это не дело – носить девушке тяжелые пакеты. Я понимаю, что вы привыкли к работе, в том числе и к тяжелой работе. Но кто же согласится на тяжелую работу добровольно?

Арлет молчала, не решаясь говорить.

– Не молчи, пожалуйста. Я не буду ругаться. Мне просто нужно знать причину, по которой Вивьен хочется поехать в город. Или она едет вместо тебя?

– Нет, что вы, я поеду обязательно.

– Тогда что? Хочет повидаться с кем-то из родственников? Или с женихом? Или устала работать и хочет немного развеяться?

– Нет, что вы, мадам ничего такого… – Щеки Арлет порозовели.

– Тогда что? Говори! – Сандрин умела быть строгой, когда это было необходимо, и сейчас был как раз такой момент.

– Понимаете, мадам, – начала нерешительно горничная, – Вивьен ведь тоже занимается рукоделием.

– Да, я это знаю. И у нее неплохо получается.

– Ну вот… а вы покупаете такие красивые ткани. Нас тоже пускают в магазин, только с черного хода. Но такие не показывают, что попроще только. А когда я рассказала ей… – Уж Сандрин не сомневалась, что рассказала во всех красках! – …Ну, где я была и что видела в магазине, она так загорелась. Глаза у нее так и блестели. Ей очень хочется тоже все увидеть.

Сандрин улыбнулась. Девушка всегда остается девушкой. Независимо от материального достатка и происхождения.

Через полчаса они с Арлет и Вивьен уже сидели в карете, отправлявшейся в сторону города. Кучер не поскупился, и в карету было запряжено три лошади. Видимо, это Арлет сказала ему, что до города нужно добраться как можно быстрее. Девушки молчали, и Сандрин решила нарушить тишину:

– Что ты сейчас шьешь, Вивьен?

Горничная смутилась, опустила глаза, а потом все же произнесла:

– Ничего особенного, мадам. Обычное платье. Не то, что у вас, мадам. Я видела, когда приходила вчера забирать вещи для стирки. Такое красивое!

– Ну, что ты, Вивьен, если бы у тебя были такие ткани, и ты могла бы сделать что-то подобное. – Сандрин решила поддержать ее.

– Ой, нет, я боюсь испортить. Да и вышивать я не умею.

– Я покажу тебе, если хочешь, как нужно. И могу дать остатки ткани, чтобы ты потренировалась.

Было видно, что Вивьен смущена таким вниманием к своей персоне, которого она никак не ожидала от Сандрин.

– Спасибо! Если вы не против, я бы попробовала. Если вас не затруднит уделить мне немного времени.

– Нет, Вивьен, мне не трудно. А где ты училась шить?

При этих словах Сандрин посмотрела в окно, чтобы проверить, как далеко они отъехали. С одной стороны окна мелькали деревья небольшого лесочка, а с другой простиралось поле со змейкой дороги. По ней, со стороны города, поворачивая на одном из изгибов этой дороги, на приличной скорости приближался незнакомый экипаж. Что-то в нем показалось девушке странным, и она решила приглядеться к нему повнимательнее. Действия ее были мгновенными. Постучав кучеру и высунувшись для верности в окно почти по пояс, она приказала ему свернуть в противоположную сторону дороги, которая шла вглубь леса. Воспитанный в глубоком уважении к приказам хозяев, какими бы глупыми или несвоевременными они ему не казались, и не привыкший задавать вопросы, кучер моментально повернул лошадей.

Когда карета с нею и горничными отъехала от основной дороги на расстояние, с которого их не могли увидеть, она приказала кучеру остановиться. Несколько мгновений спустя экипаж, показавшийся Сандрин странным, проехал мимо них по дороге.

Сандрин и ее спутники остались незамеченными благодаря разросшимся деревьям. А вот сама она прекрасно видела, кто находился в карете. И это ей совсем не понравилось. Девушка задумалась на несколько мгновений, пытаясь решить, как же действовать дальше.

– Что случилось, мадам? – Арлет решилась заговорить, заметив задумчивость хозяйки.

Сандрин посмотрела на горничных и, тщательно подбирая слова, произнесла:

– Слушайте меня внимательно. На вопросы времени нет. Просто сделайте, что я скажу, если хотите остаться в живых. Знаю, вы обе умеете скакать на лошади. Сейчас вы возьмете по одной и поедете на них: Арлет к маркизу Лекавалье, Вивьен – к графу Лакомб. – Заметив протестующий взгляд Вивьен, Сандрин уточнила: – Нет смысла отпираться, Вивьен, я все о вас знаю. И не вижу в этом ничего предосудительного. Ты не виновата, что твоя семья не смогла обеспечить тебе безбедную жизнь, и ты была вынуждена пойти работать, хоть твой отец и имеет статус барона. Не думаю, правда, что графа Лакомба озаботило бы твое происхождение, будь ты просто крестьянкой. Он чужд таких условностей. Я даже думаю, что он может сделать тебе предложение, так что нет смысла скрывать ваши отношения. И сейчас все это нам очень поможет. Так вот, Вивьен, запоминай, скажешь графу дословно: «Маркизу Лекавалье грозит опасность. О его делах стало известно, и ему нужно куда-нибудь скрыться, хотя бы на время». И скажешь, что это передала я.

Повернувшись ко второй горничной, Сандрин продолжила:

– Арлет, ты поедешь к маркизу Лекавалье и скажешь то же самое. Я знаю, здесь через лес короче. Экипаж будет ехать дольше. И не поднимайте шума, делайте все осторожно. Вас не должны увидеть. Если кто-то, кроме этих двух господ, спросит, почему вы не со мной, скажите, что я отправила вас за деньгами или ридикюлем. Или что почувствовали себя плохо в душной карете. Все, что угодно. Только не говорите правды. Никому, кроме графа Лакомба и маркиза Лекавалье. Дай Бог, все обойдется.

Девушки смотрели на нее широко открытыми глазами.

– А вы, мадам? – Голос Арлет дрожал. Было видно, что она напугана, но указания выполнит в точности.

– Я? – Сандрин улыбнулась. – А я поеду в магазин. Покупки надо забрать. Ни у кого не возникнет вопросов, почему я одна. Скажу, что оставила вас заниматься домашними делами. Нам нужно не вызвать подозрений. А теперь выбирайтесь из кареты, вам пора отправляться в путь как можно быстрее.

Освободив с помощью кучера лошадей, горничные поскакали с той скоростью, которая только была возможна. А Сандрин думала – как хорошо, что они выросли в семьях, где девушке не считается зазорным скакать на лошади без седла, да еще по-мужски расставив ноги. И если бы они не делали этого в детстве, сейчас осуществить ее план было бы просто невозможно.

Пока ее занимали эти раздумья, карета с ней вырулила на дорогу и поехала в сторону города. Сейчас ее актерские таланты нужны были как никогда, ведь ей предстояло исполнить одну из лучших своих ролей.

Маркиз Лекавалье этой ночью не спал совсем. Проведя в своей спальне около получаса, бесцельно слоняясь из угла в угол с глупой улыбкой на губах, он поднялся в кабинет. И, открыв окно, выходящее на подъездную дорогу к дому, долго смотрел вдаль. В голове его не было никаких мыслей, только в душе поселилось какое-то странное, необъяснимое, но приятное волнение.

Вскоре солнце полностью показалось над горизонтом. Некоторое время Анри смотрел на занимавшуюся зарю, размышляя о том, что нужно сделать днем.

Этьен должен был приехать еще вчера вечером, но почему-то его пока не было. Возможно, просто вернулся слишком поздно и отдыхает у себя в поместье. А сюда, в дом Лекавалье, приедет днем.

Появление Этьена могло означать только одно – приготовления к отъезду были завершены, и он мог отправлять в путь. Случилось то, чего он так ждал все эти долгие месяцы. Так почему же на душе у него было не так радостно, как предполагалось? Он видел вчера тех людей, про которых говорила Сандрин. Она была права: за ним следили. И Анри понимал, что медлить больше нельзя. Он знал, что скоро они явятся арестовать его. Сразу, как только донесут королю о том, что видели его с заговорщиками.

А если его арестуют, то вряд ли оставят в живых. Слишком он знатен, слишком богат, слишком влиятелен и слишком много знает о том, что на самом деле происходит в этой стране. И с этим своим «слишком» был королю как кость в горле на фоне общей разрухи в стране. И своей невозмутимостью, когда король в панике не знал, что делать и как сохранить власть. Советчики короля сегодня, как и до этого, уже на протяжении многих веков, преследовали только одну цель – получить безраздельное влияние на короля, а заодно и деньги казны. И своими советами делали только хуже, доводя простой народ до отчаянья, которое вот-вот выльется в бунт.

Следовало отправляться в путь. Он позаботится о людях, работавших на него, и о своей жене – она станет вполне обеспеченной, и не будет нищенствовать. Для этого осталось сделать самую малость. Да – и еще собрать кое-какие вещи.

Но минуты шли, а Анри все медлил, перенося сборы в дорогу, сам себя оправдывая тем, что Этьен еще не появился.

Он видел Сандрин, которая, прихватив Арлет и Вивьен, отправилась в сторону города. Все складывалось как нельзя лучше – он мог беспрепятственно уехать, но почему-то не спешил это делать. Он словно пытался дождаться свою жену из города, увидеть ее в последний раз, хотя понимал, что так скоро она не вернется.

Сандрин не место рядом с ним. Да, она нравится ему… но обещать, что он будет с ней всю жизнь, он не мог. А оставить ее одну в чужой стране после того, как привезет туда, было бы преступлением. А такой вариант развития событий более чем вероятен. Вокруг много женщин, и он был не готов отказаться от их общества. Даже ради Сандрин.

Анри оделся и приказал запрячь лошадей, сказав, что собирается немного прогуляться по владениям. Дворецкий уже донес, что лошади готовы и ждут его в конюшне, как обычно: Анри всегда выезжал оттуда – так не приходилось делать крюк, объезжая дом. Солнце уже начало свой стремительный бег по небосводу, а он все стоял и смотрел вдаль.

Дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился Этьен, его взъерошенный вид явно говорил о том, что что-то стряслось.

– Что случилось Этьен? Корабль? – озабоченно произнес Анри.

Друг молча покачал головой: от быстрого бега он не мог говорить, лишь тяжело дышал.

Анри снова выглянул в окно, давая Этьену время, чтобы справиться с дыханием.

И тут заметил, что у самого горизонта на дороге показалась карета и всадники. Это не было похоже на тот экипаж, в котором уехала его жена. Это был кто-то другой. И этот кто-то, поднимая на дороге клубы пыли, грозил вот-вот оказаться у дверей его дома.

Медлить далее не имело смысла – эти люди явно спешили арестовать его. Анри сделал знак другу, и Этьен в мгновение ока оказался около окна. Они посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, устремились прочь из комнаты.

А всадники тем временем уже достигли своей цели и вовсю колотили в дверь.

Глава 13

Сандрин тем временем добралась до городка. В лавке, торговавшей тканями, ее встретили как добрую знакомую. И не только отдали заказ, стоивший немалых денег, но и напоили чаем с пирожными. Но, хотя Сандрин и не завтракала сегодня утром, проглотить даже кусочек оказалось весьма сложной задачей. Ведь все ее мысли сейчас были заняты тем, что в эту минуту происходит в доме Лекавалье.

Она провела у приветливой хозяйки, радовавшейся не только выгодной покупательнице, но и неожиданно взявшемуся новому собеседнику, около двух часов. За это время она успела не только вдоволь напиться чаю, но и выслушать все последние новости в округе – о том, кто женился, родился, купил новую мебель да завел новый скот. Несмотря на чувства, царившие в душе, Сандрин приветливо улыбалась, смеялась над шутками и всем своим видом показывала, что торопиться ей некуда, и она просто приятно проводит время. Как любая дама ее положения.

Но, когда у нее от имен неизвестных ей людей, названий растений и пород животных начала кружиться голова, она решила, что пора отправляться домой.

Попрощавшись с радушной хозяйкой, Сандрин села в карету и поехала в поместье. И все это – с милой улыбкой на губах. Она могла быть собой довольна: ничем – ни единым словом или движением – она не выдала своей тревоги.

Дорога тянулась мучительно долго. Сандрин смотрела в окно, не отрываясь, боясь пропустить хоть что-то, что могло подсказать ей, что же ее будет ждать дома.

Вот дорога сделала очередной поворот, и она увидела поместье. Залитое лучами полуденного солнца, оно само будто светилось изнутри. Даже сейчас его стены казались величественными и неприступными. Ах, если бы только эти стены могли защитить от нападок врагов, как много лет назад, когда эти земли меняли правителей, переходя от одной стороны к другой!

Посторонних людей у входа в дом Сандрин заметила еще издалека, и совсем не обрадовалась этому обстоятельству. Она сразу поняла – кто это. И изменить что-то было уже невозможно. Если бы она сейчас приказала развернуть карету, ее бегство вызвало бы массу подозрений. Да и не хотелось ей этого. Она должна пойти и сделать все, что в ее силах, чтобы защитить маркиза Лекавалье от этих людей. А для этого нужно выйти им навстречу и попытаться объяснить, что их присутствие тут неуместно.

Как только Сандрин выбралась из кареты, ее тут же окружили.

– Пройдемте с нами, мадам, вы должны ответить на несколько вопросов, – произнес тот, в ком Сандрин без труда узнала человека, следившего за ней в городе и приезжавшего как-то в монастырь.

– Простите, но почему я должна идти с вами? Я замужняя дама, и не намерена отправляться в путешествие с незнакомыми мне людьми. Объяснитесь, кто вы такие? Вас пригласил мой муж?

Ищейка усмехнулся.

– Пригласил… можно и так сказать.

– Но тогда зачем вам беседовать со мной? Поговорили бы лучше с ним! – В голосе Сандрин сквозило недоумение.

– Не волнуйтесь, мадам, мы непременно сделаем это. А сейчас вам лучше не сопротивляться и делать то, что я говорю. Пройдемте в дом и найдем местечко для разговора.

– Прежде, чем войти, полагается спросить разрешение хозяина дома, – назидательно проговорила Сандрин.

– Мадам, оставим церемонии. В данном случае они неуместны.

– Вот как?! А мне кажется, что соблюдать их неукоснительно следует в каждом случае! – Сандрин держалась высокомерно и отстраненно, всем своим видом давая понять, что ей не нравится ни тон человека, разговаривающего с ней, ни его манеры. И то, что она видит его впервые.

Но ищейку ее отношение ни капельки не смущало. Он смотрел на девушку с победоносным видом и нагло улыбался.

– Поверьте мне, мадам, в случае, когда ваш муж арестован по подозрению в государственной измене, а вы подозреваетесь в сговоре с ним, не до глупых расшаркиваний.

Услышав это, Сандрин упала в обморок. Она решила, что для изнеженной барышни обморок будет лучшим выходом из создавшейся ситуации. Да и обмороки получались у нее неплохо.

Делая вид, что находишься без сознания, так удобно следить за тем, что происходит вокруг! И делать выводы, как лучше обратить ситуацию в свою сторону. В такое время проявляются истинные чувства.

В первую минуту люди, окружавшие ее, растерялись. И это ее порадовало. Значит, не такие они непробиваемые, как казалось. Через некоторое время кто-то из них опомнился, позвал слуг, и те перенесли ее в дом. Положив Сандрин на кушетку в малой гостиной, слуги оставили ее с одной из служанок, в обязанности которой входила уборка дома. Это было хорошо. Так как означало, что они не нашли ни одну из ее горничных, коих следовало первыми звать в таком случае. Таким образом, ни Арлет, ни Вивьен не было в доме, и это давало надежду, что они успешно справились со своей миссией. По большому счету, слова об аресте Анри Лекавалье могли быть только словами. Чтобы просто напугать ее, посмотреть на ее реакцию. Или разговорить.

Все стоявшие у двери дома, когда она приехала, расположились в гостиной. В мрачном настроении. Ожидая, когда Сандрин очнется. «Ждать им придется долго. Обморок дело не быстрое», – подумала Сандрин. Она пока не планировала приходить в себя. Ей нужно было подумать.

Ее наверняка будут спрашивать о том, что ей известно о жизни мужа. Что им следует рассказать? Скорее всего, они уже успели опросить слуг, и те сказали им, что они с мужем почти не общались. Значит, убедить их в том, что она ничего не знает, будет несложно. Но стоит ли это делать? Ведь она может представить все так, что знает о жизни мужа очень много. И что не видит причин сомневаться в его невиновности. Знать бы только, что успели увидеть ищейки, когда следили за маркизом Лекавалье.

Интересно, а где сам Анри? Его уже увезли или он еще в доме? А если увезли, то куда? Его пытали? Что он рассказал им? Ведь говорить о том, что ищейки ошибаются на его счет и ничего такого, что могло бы навредить королю, он не совершал, можно только в том случае, только если он сам им ничего не рассказал. А если признался во всем – что тогда? Придется разбираться по ходу действия.

Все, нужно приходить в себя. А то ее обморок затянулся, и это вызывает подозрения. Тем более что служанка уже минут пять ходит вокруг нее, брызгая холодной водой.

Сандрин открыла глаза и огляделась.

– Где я? – Голос Сандрин был еле слышным, да еще и дрожал. – Что произошло?

– Вы упали в обморок, мадам. А эти господа попросили помочь вам, – произнесла служанка. По ее голосу Сандрин почувствовала, что та ужасно боится всего, что сейчас происходит. И этих людей, и того, что может быть с ними связано.

– Ты можешь идти. Со мной все будет хорошо. Не нужно бояться, – сказала Сандрин служанке. Она сделала особый акцент на слове «все», надеясь, что та правильно истолкует ее слова и не поддастся на уловки этих людей, если они решат допросить ее.

Служанка нерешительно посмотрела на людей, занимавших сейчас, казалось, все пространство небольшой гостиной.

– Можешь идти, – великодушно произнес один из них. – Но не уходи далеко, ты еще можешь понадобиться.

Это была форменная наглость – распоряжаться слугами в ее доме! И это следовало прекратить. Так сделал бы любой человек на ее месте, который не чувствовал за собой вину.

– Месье… простите, не знаю вашего имени… – Сандрин села на кушетке, говорила она намеренно тихо, но голос ее был тверд. – Отдавать приказы слугам в этом доме могу только я или мой супруг.

– В свете происходящего нельзя с точностью сказать, чей это дом и слуги на данный момент. Так что мы с вами, мадам Лекавалье, имеем одинаковые права командовать здесь. – Говоря это, старый знакомый Сандрин по школе улыбнулся уголками губ. – А теперь позвольте вернуться к цели нашего присутствия. Вы можете говорить?

Сандрин кивнула:

– Да, могу, только пока не представляю, чем могу вам помочь.

– Просто расскажите все, что знаете о своем муже. О его знакомых, людях бывавших здесь.

– Мы женаты всего месяц.

– Да, мы об этом слышали. – Он усмехнулся, и Сандрин поняла, что кое-кого из слуг опросить уже успели и узнали, что супруги почти не общались. – Но даже в этом случае мы хотели бы знать все, что вам известно, мадам Лекавалье. Все, что вы видели и слышали за это время. Неужели за это время не произошло ничего интересного? Возможно, вы знаете, с кем встречался ваш супруг?

– На это может потребоваться масса времени. Если вы, конечно, хотите услышать, как проходил каждый из дней, проведенных мной в этом доме.

– Я очень этого хочу, мадам! – Ищейка отвесил поклон. – И времени для этого предостаточно. Мы никуда не торопимся, мадам. Да и у вас, уверяю, освободилась масса времени.

– Ах, вот как! Вы арестуете меня?! – с негодованием воскликнула Сандрин.

– Для этого есть основания… – Мужчина напротив нее помолчал секунду, но потом все же произнес: – Но потребности в этом не возникнет, если вы расскажите мне все.

Сандрин задумалась. Что знает это человек? Возможно, он просто опрашивает всех, кому, как ему кажется, что-то известно. Тогда это просто формальность. Если, конечно, он не думает, что ей как жене известно многое. И в этом случае он может прибегнуть к разным методам, чтобы получить от нее как можно больше. Но слова слуг о том, что они не были близки с мужем, должны ей помочь.

Или он знает, кто она на самом деле и что делает здесь. И пытается выведать у нее информацию, чтобы потом представить так, будто это ему самому удалось все узнать. Только вот слишком много слушателей у этой исповеди. При таком количестве окружающих людей он не сможет сказать тем, кто его сюда послал, что узнал все это сам.

Нужно попытаться выяснить, какая из догадок, пришедших ей сейчас в голову, верная.

– Последний раз гостей в этом доме я видела в день свадьбы, – задумчиво протянула Сандрин, – я никого из них не узнала, так что вряд ли это будет полезным. Но я могу описать их, если хотите. После в нашем доме не было никого постороннего. И ни мы вместе, ни маркиз Лекавалье один нигде не бывали. Да, я слышала, что мой муж – большой любитель различных приемов. Но либо он изменился, либо ошиблась людская молва. За все это время он только объезжал имение.

– Неужели? И это все? – Собеседник удивленно поднял бровь.

– Ах, да… – Сандрин покраснела и изобразила смущение. – Еще я была в городе. Два раза. Сегодня и около недели назад. Это все.

Она намеренно «забыла» об этих путешествиях, чтобы посмотреть на реакцию человека, сидящего напротив нее. И видела, как с каждым сказанным ею словом меняется его взгляд. Он явно ждал от него большего.

– Месье… простите, не знаю вашего имени… к чему все это? – продолжила Сандрин. – Я вам не помогу в вашем расследовании. Думаю, вы беседовали со слугами и знаете, что мы с мужем не были близки. Так что я могу рассказать вам только то, чем живет тысяча поместий в нашей стране. Но вы уверены, что сами не знаете этого? А если так, зачем тратить на это время? Скажите откровенно: чего вы от меня ждете?

– Я жду, что вы исполните свой долг перед страной! – В голосе ищейки появился металл.

– Мне не нужно напоминать о долге! – Сандрин поняла, что ему известно, кто она. В пользу этого говорило и то, что его не удивило – она его не боится. Обычно в таких случаях те, на кого пало подозрение в измене, поступали иначе.

– Неужели?

– Да. О нем я не забывала никогда. К чему притворство! Мы можем говорить откровенно? – Сандрин оглядела присутствующих, словно спрашивая, может ли она быть до конца откровенна при этих людях.

Ищейка кивнул.

– Вы ведь в курсе, кто я такая, месье? И знаете, что если бы в этом доме происходило что-то, что могло вызвать хоть малейшие сомнения в безраздельной преданности маркиза Лекавалье королю, я бы немедленно сообщила об этом.

Ищейка бросил на нее злобный взгляд, и Сандрин всего на секунду показалось, что он понял – он выбрал не того человека, который мог бы ему помочь реализовать его план. Она не сомневается в невиновности своего мужа, и это ему очень не нравится. Но потом взял себя в руки и спокойно произнес: