Текст книги "Если ты позовешь…"

– Хотите сказать, что мешаю вам? Почему вы не доверяете мне, ничего не рассказываете о себе? Я ничего никому не скажу. Да и кому я могу что-то рассказать, если никого здесь не знаю. К тому же мне хотелось бы узнать нашу дальнейшую судьбу. Могу я остаться? – Сандрин вопросительно взглянула на него.

– Не думаю, что это хорошая идея. Нам нужно кое-что обсудить касательно дальнейших планов. Это не конечная точка нашего с Этьеном пути, и мы должны сделать кое-какие приготовления, чтобы отправиться дальше. Вам вряд ли будут интересны наши разговоры.

Сандрин замерла. Что-то было такое в интонации, взгляде Анри, что она поняла, что ей здесь не место. Что эти их с Этьеном планы совершенно к ней не относятся. Планы Анри Лекавалье к ней не относятся. Он просто помог ей в трудной ситуации, но совершенно не желает видеть ее рядом в дальнейшем. И те несколько секунд сегодня утром, которые он обнимал ее, ничего не значат. Просто старые воспоминания. У каждого из них своя дорога. И он идет своей. А ей предлагается следовать своей. И маркиз Лекавалье не хочет, чтобы ее путь пролегал рядом с его. Сандрин предстоит самой обустраивать дальнейшую жизнь, не оглядываясь и не рассчитывая на него. Ну, что ж, она не будет навязываться. Не станет обузой.

Да, она могла бы вспомнить уловки, которым ее учили в школе, и как-то привязать его к себе. Но почему-то этого совсем не хотелось. Ведь получится, что она повлияла на его чувства и решения. А она мечтала, что бы Анри Лекавалье был с ней просто потому, что любит ее, что она нужна ему.

Но в жизни мужа ей места не было. В ней есть место друзьям, кораблям и новым землям. Массе дел, но только не ей. Возможно, Анри давно уже женился на другой, и у него есть дети. Все же пять лет прошло. Долгий срок. И уж точно достаточный, чтобы завести новую семью. Тогда, в письме, которое она нашла в башне, он написал, что не видит преград, чтобы она нашла новую любовь и мужа.

Почему же она думала, что он все это время был верен ей… Анри не хотел их брака. Это был вынужденный союз. Возможно, она и не нравилась ему никогда как девушка. Если она играла с мужчинами, почему и он не мог делать того же, притворяясь, для каких-то своих целей, что Сандрин нужна ему.

А где-то там, за горизонтом, у него была настоящая любовь, с которой он не мог быть, находясь во Франции. Теперь, покинув страну и освободившись от тяготившего его брака, он устремился ей навстречу.

Сандрин была опустошена. Зачем он спас ее от ищеек короля! Уж лучше бы она осталась в Марселе и умерла от голода и жажды. Ей было все равно. Теперь ей было все равно. Ну, что ж, раз так, она освобождает его от обязательств к ней. Анри Лекавалье может делать, что захочет. Путаться под ногами она не станет. Весь разговор они стояли так близко – только руку протяни. Но он не сделал ни одной попытки обнять ее. Это ли не доказательство того, что он не любит ее!

– Вы правы, – произнесла Сандрин безразличным голосом. – Мне лучше пойти к себе. Только дайте мне, пожалуйста, ключ. Обратно в комнату тем же путем, что вышла, мне не попасть. Я даю вам слово, что не буду разгуливать по дому и окрестностям. Только пусть мне принесут немного еды и воды. И что-нибудь почитать, если можно. Ну и рукоделие, чтобы не скучать.

Анри удивился произошедший в ней перемене. Только сейчас глаза жены восторженно смотрели на него, пытаясь разгадать все тайны, спрятавшиеся в его душе. И вдруг, спустя миг, она стала другой. Будто в ней не осталось жизни. Что же стало причиной такой перемены? Он не знал. Но ему почему-то захотелось, чтобы прежняя Сандрин немедленно вернулась. Только вот что для этого нужно сделать?

– Я непременно сделаю все так, как вы просите, – Анри постарался придать голосу ободряющие нотки. – К тому же, можете ходить по дому, когда захотите. И отдавать приказания слугам. Снова запирать вас я не буду. Только переоденьтесь сначала. А то, боюсь, здесь не поймут ваши прогрессивные взгляды.

– Спасибо, но я лучше побуду в комнате. Можно ключ? – Сандрин протянула руку и, не глядя на мужа, стала ждать, когда тот отдаст его ей.

В то же мгновение Анри запустил руку в карман и протянул ей маленький ключик. Этот жест мгновенно напомнил Сандрин, как когда-то Анри Лекавалье точно так же преподнес ей подарок на свадьбу – просто достав его из кармана. Ее глаза заблестели от непрошеных слез, и она быстро пошла к выходу с балкона, не желая, чтобы Анри видел, как она плачет.

По пути Сандрин чуть не снесла некстати идущего на балкон Этьена. Тот удивленно посмотрел ей вслед, но ничего не сказал. Дождавшись, когда Сандрин полностью скроется из вида, он с удивлением посмотрел на Анри и негромко, чтобы вышедшая девушка ненароком не услышала его, произнес:

– Я так понимаю, ты все рассказал ей?

– Нет, не все… – Анри покачал головой.

– Тогда почему у нее такое лицо, словно она все знает?

– Сам не могу понять. Мы разговаривали, и внезапно ее настроение изменилось. Она повернулась и ушла. Иногда я думаю, что эти девушки не зря оказались в Белой лилии – у них, помимо умений обычных людей, есть еще что-то. Порой мне кажется, что Сандрин умеет читать мысли. Может, и правда – умеет? Кто знает, по какому критерию их отбирали. Возможно, как раз определяющими были мистические способности.

– Не говори ерунды. Обладай она способностями, о которых ты говоришь, давно бы поняла, что ты жив и где тебя искать. А она была явно удивлена при встрече.

– А может и поняла? Зачем-то она уехала из Парижа.

– Дурак бы не уехал сейчас оттуда. А у нее голова уж точно на месте. Даже странно, что она так медлила с отъездом. Догадывалась же, небось, к чему все сейчас идет. При ее-то знакомствах! Спроси как-нибудь при случае, что ей мешало уехать оттуда раньше.

– Может, все просто? Она выполняла какое-то задание, и пока оно не было завершено, ей было запрещено покидать город. А сейчас она получила новое, потому и уехала. В пользу этого говорит и тот факт, она перед самым отъездом встречалась с настоятельницей.

– Опять за свое? Хватит уже подозревать бедную девушку немыслимо в чем! Мне кажется, мы уже выяснили, что она не связана ни с твоим дядей, ни с его приспешниками. Или год поисков ничего тебе не объяснил?

– Думаю, ты прав… – Выражение лица Анри стало задумчивым. – Больше подозревать ее я не буду.

– А она тебя так и будет подозревать? Хотя Сандрин и скрывает свои чувства глубоко, по ней видно, что она мучается сомнениями. Понимает, что есть что-то, о чем ты упорно молчишь. Или я не прав, и ты во всем ей сознался? – Вывел его из оцепенения голос Этьена.

– Скоро скажу, хватит уже об этом! – В голосе Анри появилось раздражение. – Никак не возьму в толк, почему ты вдруг решил, что я ей непременно нужен. Пусть у меня есть деньги… но не такие, к которым она привыкла. Ты же знаешь, все пущено в дело. Но король лишил меня титула. Я скрываюсь от властей. Все думают, что я мертв, а потому появиться в обществе не смогу. И пока я не узнаю, как она относится к этой части моего прошлого, новых подробностей выкладывать не буду. Давай лучше обсудим, когда отправимся в плаванье. Не можем же мы вечно сидеть на этом острове!

– Так все сейчас зависит от тебя, мой друг! – Этьен шутливо вздохнул. Он не разделял опасения друга, что Сандрин гонится за титулом или деньгами. У этой девушки все на лице написано, когда она смотрит на Анри. Но как она отреагирует на другие тайны, простит ли измены – вот вопрос. Но убеждать в чем-то друга – дело неблагодарное, тот должен сам понять, что к чему, а потому Этьен продолжил на тему отправки корабля: – Если не решишься поговорить со своей женой, так и умрем здесь. А что, на Пальме не так уж и плохо – тепло, еда есть. Что еще нужно для счастья?

– Представь, некоторым для счастья нужно немного больше, – пробурчал Анри. – И не каждому изначально уготована счастливая семейная жизнь. Некоторым за свое счастье нужно бороться.

– Дело-то не в женитьбе, ты же понимаешь. А загонять себя в немыслимые ситуации я не собираюсь. – Этьен многозначительно поглядел на Анри. – У меня все намного проще, уж поверь мне. Такого таланта – создавать кавардак, а потом пытаться из него выпутаться – у меня нет. Не уводи разговор. Итак, когда ты собираешься поговорить с Сандрин? Корабль уже завтра будет готов к отплытию.

– Вот завтра и поговорю, – произнес Анри и вышел с балкона, оставив Этьена одного с уже совсем остывшим блюдом с едой.

Глава 25

На счастье Сандрин, балкон выходил в небольшой коридорчик, из которого шло несколько дверей, и первая по левую руку, как она вычислила, была входом в ее комнату. Она не хотела, чтобы кто-то увидел ее слезы, и потому быстро открыла дверь, вошла в комнату и заперлась изнутри.

Она не знала, сколько пролежала на кровати, тихо плача в подушку, когда в дверь постучали.

От неожиданности Сандрин чуть не подпрыгнула на кровати, сердце ее быстро-быстро застучало. На мгновение ей показалось, что это пришел Анри. Рассказать, как он любит ее, и как она ему нужна. Но ее надеждам не суждено было оправдаться. Открыв дверь, Сандрин увидела, что перед ней стоит служанка с подносом, на котором громоздились тарелки с рыбой, фруктами и кувшин с водой. В другой руке девушка держала маленький сундучок, явно предназначавшийся для рукоделия.

– Куда все это поставить, синьора? – обратилась девушка к Сандрин по-испански.

– На столику окна, – также по-испански ответила Сандрин. К счастью, в школе она учила несколько языков, и по окончании, кроме родного французского, знала еще итальянский, английский, испанский и латынь.

– Синьор Лекавалье также распорядился, чтобы вам принесли какие-нибудь ткани для платья. Я скоро вернусь.

– Да, да, спасибо… – Сандрин рассеянно кивнула.

Служанка выскользнула за дверь, оставив ее одну. Ну что ж, учитывая все неприятности, которые повлекло обучение в школе, хотя бы изучение испанского было верным решением. Однако, принимая во внимание господство испанцев на морях и континентах, рано или поздно этот язык ей точно пригодился бы. И, кроме того, это значительно ограничивало круг тех мест, где они могли бы сейчас находиться – служанки, говорящие по-испански, не встречались повсеместно, если, конечно, эту девушку специально не подослали к ней чтобы запутать.

Горничная вернулась через несколько минут, неся с собой несколько небольших отрезов ткани. Положив их на кровать, она сделала реверанс и удалилась. И Сандрин опять осталась одна. Сев на кровать, она принялась с интересом разглядывать то, что ей принесли. А вскоре любопытство взяло верх над грустью, и Сандрин принялась прикидывать, что же можно из этого сшить.

На удивление, материя была просто великолепна. Здесь было простое серое сукно и теплая шерстяная ткань из Англии. Яркий желтый и зеленый шелк и хлопок из Индии. Шелк из Китая, поражавший своими красками и орнаментом с диковинными цветами и животными. Пурпурная и темно-синяя парча с золотой отделкой и без таковой из Италии и Франции, просто кричащие о своей роскоши. Словно кто-то проехал по всему свету и собрал для нее все это богатство. В сундучке, принесенном служанкой, оказались нитки и ленты всех цветов, иголки разной величины, большие и маленькие ножницы и наперстки. Все это позволяло приступить к работе немедленно.

Вдохновленная новыми идеями, Сандрин зажгла лампу и принялась шить. К тому времени, когда за окном забрезжил рассвет, у нее уже было раскроено и сметано новое платье. Для работы она выбрала индийский шелк желтого цвета и китайский, расшитый орхидеями. Из первого была сшита юбка, а второй, как нельзя более кстати, подошел для лифа. Платье получилось ярким, но, учитывая окружающую растительность, вполне уместным.

Но даже работа не могла отвлечь ее от мыслей. Пусть и не таких грустных, как несколько часов назад. Собрав воедино все увиденное и услышанное за эти два дня, Сандрин пришла к выводу, что, скорее всего, находится на одном из Канарских островов, принадлежащих испанской короне. В пользу этого говорило и то, что плыли они достаточно долго, чтобы быть у берегов самой Испании.

Думается, это был более западный из островов, находящийся не так близко к Африке – уж больно зеленым он был, да и кораблей вокруг, в отличие от Фуэртевентура, Лансароте или Тенерифе, было немного. Фрукты на столе – апельсины и бананы – говорили о том же. Эти острова были что-то вроде пункта отдыха тех, кто направлялся в Америку. Значит, корабль Анри направляется в Новый Свет. Или в Китай или Индию, чего тоже нельзя исключать. Особенно, если посмотреть на ткани, явно привезенные из тех мест. Только вот возьмут ли ее с собой в это путешествие? Сандрин опять стало грустно, и на ее глазах появились слезы.

Анри она не нужна. Да и на что она могла надеяться, с ее-то прошлым! В школе их предупреждали, что им придется отказаться от простых женских радостей – любящего мужа и детей. Только ей поначалу казалось, что это не слишком большая цена за то, чтобы служить своему народу… Как же все изменилось за это время! Да, их научили различным уловкам, но, применив их один раз, она потом всю жизнь будет думать, что Анри Лекавалье рядом с ней только благодаря этим хитростям. А ей хотелось, чтобы он любил ее настоящую.

Но этого не произошло. За все то время, что они были вместе, Анри Лекавалье ничем не обнаружил своей привязанности к ней. Разве что поцелуи в те времена, когда они еще жили во Франции. Но это не считается. Они были логичны, ведь она была его женой, и он должен был поддерживать видимость заинтересованности к ней, чтобы у окружающих не возникло вопросов.

Но сейчас им нет нужды изображать что-либо. И она не заставит мучиться этого человека просто из чувства долга. Отпустит его. Она же видит, что он не решается ей о чем-то сказать. Ее муж, по всей видимости, хочет попросить у нее развод. Но она освободит его от этой необходимости. Сама предложит ему развестись. И поедет жить к родителям, как и положено незамужней девушке.

Только сначала сделает Анри Лекавалье один подарок.

Сандрин села за маленький столик и написала несколько писем, найдя в одном из его ящиков бумагу и чернила. Ранним утром, когда солнце только взошло, Сандрин оделась и вышла из комнаты. Взяла лошадь и оправилась в порт. Она без труда нашла корабль, плывущий в Старый Свет, и передала свои послания. Дальше всю работу сделает время. Молодой юноша, желающий оправить несколько писем домой перед дальней дорогой, ни у кого подозрений не вызвал, и через пару часов Сандрин уже опять была в своей комнате.

Когда она вернулась, солнце неумолимо двигалось по небосклону, ведя за собой новый день. Сил совсем не осталось, необходимо было хоть немного поспать, чтобы восстановить силы, и Сандрин прилегла на кровать, сразу провалившись в сон без сновидений. Но не проспала и получаса, как проснулась от легкого шороха шагов по комнате.

Анри плохо спал всю ночь, и проснулся рано, когда солнце едва-едва показало над горизонтом свой золотой край. Он долго лежал без сна, обдумывая предстоящий разговор с Сандрин. Больше тянуть не имело смыла. Корабль готов к отплытию, запасов воды и еды достаточно для длинного путешествия, и нужно продолжать свой путь, как бы ни хотелось отсрочить эту поездку.

Анри любил этот остров. Покрытый густой растительностью, он позволял спрятаться среди зарослей от посторонних глаз, а потухшие вулканы давали ощущение чего-то загадочного. Того, что было спрятано у него глубоко в душе – он любил риск и азарт, всегда был готов принять чужую игру и сам перейти в наступление. Как много лет назад с дядей – этот человек не смог смириться с его удачей. Но и выиграть герцог Сеар не сумел – соперник оказался ему не по зубам. И тогда дядя выбрал единственный способ одержать победу – устранить маркиза Анри Лекавалье навсегда. Победить в равной борьбе не смог, а потому начал нечестную игру – настроил короля против него, и тот лишил его титула и поместья. И приказал убить. Вот только дядя оказался непрозорлив – он недооценил соперника и остался с носом. Несмотря на все старания, Анри все еще жив и богат.

Только вот сейчас он, как и эти вулканы на острове, словно дремлет в ожидании сильного соперника. Того, что кто-то бросит ему вызов, готовый сразу принять игру.

И сейчас, похоже, все идет к тому, что этим противником окажется его собственная жена.

До сих пор он не мог понять, кто же Сандрин Вилье на самом деле, и какую игру она ведет. Да, он обещал Этьену больше не думать об этом, но мысли сами лезли в голову и не давали покоя. Искренна ли она по отношению к нему? Он не верил в ее любовь тогда, много лет назад, хоть и видел, что небезразличен ей. Но, возможно, в то время с ее стороны это была всего лишь игра. Игра, искусство которой ей наверняка преподавали в ее школе.

Она были слишком умна, слишком продуманна в своих поступках, многое умела.

Он очень хорошо помнил их поединок ночью на лугу перед его арестом. Да и небольшой след, все еще остававшийся на ладони, не давал об этом забыть. Иногда, стоя у штурвала или одеваясь, он ненароком бросал взгляд на руку, и воспоминания о Сандрин захватывали его с новой силой.

Он слишком поздно понял, что любит ее, что она нужна ему. Во всей его беспокойной жизни ему нужна только Сандрин Вилье. И ничто и никто ее не заменит. Как долго он шел к этому, когда вдруг понял, что она и только она – то, что ему нужно?

В то время, когда он решил отыскать ее, чтобы предупредить, что во Франции сейчас оставаться небезопасно, он совсем не думал о чувствах к ней. Это был просто порыв, минутная слабость. Он понимал, что если вдруг с этой девушкой что-то случится, он не сможет себе этого простить.

Когда он только начал этот путь, он думал, что он будет простым и понятным. Сандрин наверняка живет в том доме, который он купил для нее. Тихо и скромно, пользуясь деньгами, которые он оставил.

На случай, если бы она не смогла попасть в поместье Лекавалье, он оставил записку Арлет, ее горничной. Шифровку, но уж Сандрин, с ее-то способностями, смогла бы разгадать ее. Анри посчитал, что в трудную минуту его жена могла бы обратиться к своей горничной, они же были дружны. Как же он ошибался! Сандрин так и не приходила к Арлет за помощью, – это он узнал от самой горничной, когда два года спустя после побега Анри ее муж пришел работать к нему на корабль. Да, Сандрин все правильно поняла тогда ночью на корабле – это был Серж, муж Арлет.

Не была она и у родителей. Только недавно он узнал, что они уже пару лет живут в Квебеке. Не очень далеко от его собственного дома. И приехали они в эту часть света по настоянию Сандрин.

Что сделала бы обычная девушка, оставшись совсем одна, без денег и крыши над головой – обратилась к родным или знакомым. Но Сандрин не пошла к родителям или друзьям. Она вообще ни к кому не обратилась за помощью. И с каждым днем Анри все больше понимал – она не была обычной девушкой.

Медленно, по крупицам он собирал информацию о своей жене – был и в городишке, около которого стоял дом, который он купил, и в Бордо. Он не мог долго находиться во Франции – его мог кто-нибудь узнать. Но Анри и не предполагал, что поиски Сандрин займут больше времени, чем пара дней. Только реальность оказалось совсем иной. Ему пришлось приезжать в страну несколько раз и, к тому времени, когда он, наконец, узнал, что она живет в Париже, его поиски продолжались уже год.

Ехать в этот город самому было слишком рискованно, и потому в Париж отправился Этьен. И привез обратно не слишком радостные вести – граф Лакомб долго не мог найти девушку, хотя и обошел почти все богатые кварталы. Все было тщетно.

Почти потеряв надежду, Этьен решил проследить за школой, в которой училась Сандрин, полагая, что после смерти маркиза Лекавалье она могла вернуться к тому, для чего ее готовили. Это было логичным, учитывая, что она не обратилась за помощью к кому-то из родных. А раз чужая помощь ей не потребовалась, значит, она стала одной из шпионок короля.

На этот раз удача улыбнулась Этьену, и он увидел, как Сандрин разговаривает с настоятельницей. Он проследил за ней и узнал, где она живет. И то, что он увидел, удивило и одновременно обрадовало его.

Сандрин тихо и скромно жила в неприметном небогатом районе Парижа. Работала нанятой швеей в довольно известной в городе мастерской мадам Ивет Кератри, славящейся своими изысканными и дорогими нарядами, которые носили дамы самых богатых домов Парижа. Она жила одна. Ни мужа, ни детей. Когда-то у нее был поклонник, семья которого занимала очень высокое положение в обществе. Но некоторое время назад он погиб каким-то вполне естественным путем. Тайного и непонятного в его смерти не было. Ничто не говорило о том, что Сандрин Вилье вернулась на службу королю.

Анри долго дружил с Этьеном и знал, что в этих вещах ему можно доверять. У него на них просто нюх. И если он говорит, что Сандрин ни в чем не замешана, значит – не замешана ни в чем. Анри и сам почти поверил в это, когда искал ее. И поверил в то, что чувства его жены к нему тогда, много лет назад, были искренни.

Потом, уже на корабле, когда он раздел ее, чтобы освободить от мокрой одежды, увидел под корсажем платья тот платок, которым она перевязала его руку после схватки на лугу. И его подарок на свадьбу, завернутый в этот платок. Она сохранила все это. Сохранила, несмотря ни на что.

Когда он только начал этот путь, то не знал, к чему все это приведет. Не знал, что полюбит Сандрин, и эти чувства разрушат его мир. Жалел ли он об этом? Нет, пожалуй… точно – нет. Не каждому дано испытать такое. Но сейчас он совершенно не знал, как сказать своей жене о том, что ждет ее, если она последует за ним. Он боялся, что она не поймет его, не поймет его жизнь и его поступки. Она снова уйдет, но потерять ее еще раз он уже не мог. А потому принял решение оставить ее здесь, на этом острове. Только так у него появится хоть призрачная, но надежда, что Сандрин будет с ним. Только вот захочет ли его жена остаться? А он сам действительно хочет того же? Сейчас, когда только что нашел ее и жаждал разделить с ней каждую минуту своей жизни.

Пролежав пару часов без сна, Анри поднялся и, одевшись, пошел в комнату Сандрин – более тянуть с разговором было нельзя.

Подойдя к спальне жены, Анри остановился и прислушался – за дверью было тихо. «Еще спит», – подумал он. Это давало возможность развернуться и уйти. Но если он сейчас не начнет разговор, то потом никогда не решиться. Да и посмотреть на спящую Сандрин хотелось очень.

Анри тихо отворил дверь. Жена спала поверх покрывала, прямо в одежде, только скинув башмаки. У окна лежало шитье. Было похоже, что она занималась им всю ночь. В этом случае ее действительно не следовало будить. После напряженной работы требовался полноценный отдых. Но любопытство взяло верх, и Анри прошел в комнату. Он внимательно осмотрел новый наряд, над которым работала Сандрин. Отметил, что она практически не прикоснулась к еде.

Легкое шуршание позади заставило его обернуться. Сандрин открыла глаза и даже села в кровати, чем и объяснялось шуршание. Вечером он видел ее в мужском костюме, но сейчас она переоделась в женское платье, и количество ткани, используемое для его пошива, не давало возможности двигаться бесшумно.

– Вы что-то хотели? – Тон Сандрин был сух и официален, и не оставлял сомнений в величине пропасти, пролегший между ними после вчерашнего разговора.

– Не хотите прогуляться? Погода чудесная. Или, может, позавтракаем сначала? – спросил Анри как можно более ласково.

– Я не голодна! – Несмотря на нежность в голосе мужа, настроение Сандрин не переменилось. Она уже давно разгадала его истинные чувства по отношению к ней.

– Но вы же ничего почти не ели. – Маркиз кивнул в сторону подноса с едой. – Так у вас совсем не останется сил.

– Сил для чего?

– Ну, не знаю… чтобы закончить это платье, например.

– Это не самое главное. Без нового наряда я могу прожить. Ни новая одежда, ни дорогие украшения не входят в список моих жизненных приоритетов. – Зачем только он начал этот пустой разговор. Чего добивается? Собирается озвучить, что она нему не нужна, и старается смягчить этот факт? Но она и так это поняла.

– А что стоит? – Анри хотелось поговорить с Сандрин, но та явно была не в настроении вести задушевные беседы.

– Не думаю, что вам это будет интересно.

– И все же.

– У меня масса увлечений. Многие из них вам известны. Только не пойму – для чего вы так усердно пытаетесь выведать об остальных. Поверьте, в этом нет никакой нужды.

– Позвольте мне самому решать, что важно, а что нет, – мягко произнес Анри. – Давайте пройдемся. Свежий воздух пойдет вам на пользу.

Сандрин гневно сверкнула в его сторону глазами и произнесла:

– Я в состоянии сама определить, что пойдет мне на пользу, а что нет.

Сандрин решительно поднялась с кровати. Но ноги запутались в юбках, сбившихся за время сна, и она полетела на пол. Какой ужас, раньше такого с ней никогда бы не случилось. Она разучилась ходить в таких пышных платьях. Вот что значит отсутствие тренировок!

От падения ее удержали только руки Анри, так вовремя оказавшегося рядом.

– Я же говорил, вам надо поесть. – Он аккуратно обнял Сандрин за талию и придерживал одной рукой.

– Не хочу я есть, отпустите меня! – произнесла Сандрин, вложив в эту фразу все свое недовольство. И не только тем, что не смогла удержаться на ногах, но и тем, что ей так нравится находиться в объятия своего мужа.

Анри покорно убрал руки, но в тоже мгновение вернул обратно – Сандрин снова устремилась к полу, так и не решив проблему с юбками.

– Вам просто необходима еда и свежий воздух. – Теперь он уж точно не отпустит свою жену, пока она хорошенько не поест.

– Дело не в еде, а в платье. Но вы, пожалуй, правы. Было бы неплохо прогуляться. Выйдете ненадолго, я приведу себя в порядок.

– Ну уж нет. Я останусь здесь, а то вы чего доброго опять решите упасть и разобьете чего-нибудь.

– Как хотите.

Сандрин решила про себя, что ей абсолютно плевать на присутствие Анри Лекавалье в комнате. Хочется ему наблюдать, как она одевается – пожалуйста. Ее это ни капельки не смутит. Расправив, наконец, непокорные юбки, она проследовала к сундуку с одеждой. Нарочито долго искала платье и умывалась. Потом еще дольше снимала старое платье и одевала новое. И все это под бдительным взором своего мужа. Корсет, сорочку и нижние юбки она менять не стала, так как надела новые не больше часа назад, когда переодевала мужской наряд на женское платье.

И, хоть ее внешний вид был чрезвычайно неприличен по современным меркам, мужчина, стоявший перед ней, не был чужим. Он был ее законным мужем, а потому стесняться его не пристало. Тем более что это он раздевал ее там, на корабле, как она давно поняла.

Но терпение Анри Лекавалье все же было не безграничным. Не выдержав этих медлительных процедур, он вскочил на ноги с кровати, на которой сидел все это время, молча натянул на Сандрин платье и зашнуровал его. И только после этого взглянул ей в глаза и ворчливо произнес:

– Надеюсь теперь, когда сборы завершены, вы готовы идти?

– Ну что вы, сир! – Сандрин нарочно обратилась к нему, как к королю. Естественно, это было невообразимо во дворце, когда настоящий монарх был рядом. Но сейчас они далеко от Франции, и многое стало позволительно. – Я не могу появиться на людях с такой прической.

– Что-то вчера, когда вы перелезали через балкон в мужской одежде, внешний вид не очень-то вас волновал.

Какое счастье, что ее утреннее исчезновение осталось незамеченным. А то пришлось бы выслушать еще одну гневную отповедь. Но, раз Анри Лекавалье это не известно, то и переживать не стоит. А потому, наградив мужа высокомерным взглядом, Сандрин возилась с прической еще почти полчаса.

К моменту, когда жена произнесла: «Все, я готова», Анри уже начал подумывать, что сборы не закончится никогда.

– Вы даже не представляете себе, как я рад! – Он даже не попытался это скрыть.

«Почему, очень даже представляю», – подумала Сандрин, а вслух сказала:

– Я счастлива, что мне удалось доставить вам хоть немного удовольствия.

Анри ничего не сказал в ответ, только хмыкнул. И направился к выходу из комнаты.

Спустя несколько минут они уже шли по тропинке, бегущей в гору прямо от заднего крыльца дома среди зарослей тропических растений. Вскоре дорожка углубилась в лавровый, а потом и в настоящий сосновый лес, но никто не спешил начать разговор.

Сандрин с интересом смотрела по сторонам, все еще гадая, где бы они могли находиться. Но так и не пришла к окончательному решению. Она знала, что человек, идущий рядом, точно знал, где они находятся. Но спросить его об этом и первой нарушить молчание не хотела. Она понимала, что Анри неспроста позвал ее на эту прогулку, подальше от посторонних глаз. Ему явно есть, что сказать. Но помогать ему в этом она не хотела. Да, она не будет противиться его желанию расстаться с ней. Даже сама это предложит. Однако начинать разговор об этом предоставит ему.

Еще слишком живы были воспоминания о годах, проведенных без Анри Лекавалье, долгих ночах без сна, полных слез. Вчера ночью, размышляя о том времени, что она жила в Париже, Сандрин настолько уверовала в его виновность во всем том, что с ней случилось, что даже пришла к твердому выводу, что связь с Винсентом и все те страдания, что эта связь принесла, была также на его совести. Если бы Анри не стал скрывать, что информация о его гибели – всего лишь слухи, если бы все это время был рядом или просто сказал, что их брак был ошибкой, и она может следовать туда, куда ей хочется, что ее вины в его аресте и последующей смерти, как она думала долгие годы, пытаясь восстановить его доброе имя, нет, она давно бы уже счастливо жила в Новой Франции рядом с родителями, сестрой и ее мужем.

И сейчас она была так обижена на него, что не собиралась помогать ему ни в чем, даже в самой малости. Даже в том, что касалась такого мизерного одолжения – первой начать тот разговор.

И поэтому она упорно продолжала вертеть головой по сторонам, изображая живейший интерес, хотя уже успела изучить все вокруг на несколько шагов вперед.

– Вам, полагаю, интересно узнать, где мы находимся? – Анри не выдержал молчания где-то через полчаса ходьбы.

– Не знаю, разочарую вас или обрадую, но, думаю, я уже и так поняла. На одном из Канарских островов, скорее всего – Ла Пальма или Тенерифе.

Что ж, он давно знал, что она очень умна да, вдобавок ко всему, хорошо образована. А сейчас оказалось, что и сообразительна. Или все гораздо проще?

– И как вы догадались? Спросили у служанки? Но она не говорит по-французски.

– Нет, у нее я не спрашивала. Читала об этих островах. В школе была большая библиотека, а читать я люблю. Нехитрые подсчеты времени нашего плавания оставляют не так уж много простора для определения места нашего с вами нахождения.