Текст книги "Если ты позовешь…"

Глава 32

Когда Сандрин спустилась к обеду, Анри сидел один за столом, полным еды, но к блюдам даже не притронулся.

Свежеиспеченный хлеб и желтое масло, почти спорящее по цвету с солнечными лучами, пробивающимися сквозь окна. Маленькие бутербродики – часть с соленой рыбой, часть с огурцом – живописно разложенные на одном блюде. Глубокое блюдо с тушеной в красном вине говядиной, плавающей в соусе из ароматных трав. Запечный свиной окорок, блестящий нежным розовым мясом с тонкими прожилками сала. Большая тарелка с овощами, печеными и свежими, служившая им гарниром. А на десерт был подан пирог с яблоками и голубикой со сладким молочным соусом.

На накрытом белоснежной скатертью столе стояли белые тарелки с нежно – голубыми ободками по краю и два набора приборов. Один во главе стола, – для Анри, другой по правую сторону, – для Сандрин. При ее появлении маркиз встал и помог ей сесть, пододвинув стул.

– Спасибо, – произнесла Сандрин. Его забота не переставала удивлять. Может, это развод делает мужчин такими нежными?

– Вам положить чего-нибудь?

– Мы не будем ждать Этьена? – В тон ему спросила Сандрин.

– Он поехал обедать домой. Обычно он приезжает сюда по делам, а потом возвращается к семье. Его дом неподалеку. Я не обманул, когда сказал, что скоро вокруг этого дома появится множество поместий.

– Значит, он не будет присутствовать при нашем поединке?

– Ну что вы, такое зрелище он ни за что не пропустит! – Анри усмехнулся. – К началу точно прибудет. Так что тебе положить?

– Все, что хотите. Теперь мне нравится все, что готовит ваша кухарка, маркиз. – Сандрин лукаво улыбнулась.

– И за это я должен поблагодарить вас, Сандрин. Она стала почти настоящей француженкой. И умеет готовить массу вкусностей.

– Ну что вы, право, не стоит. Я старалась в первую очередь для себя.

«И ты должен меня на руках носить за это и за все, что я сделала для твоего дома, – подумала Сандрин. – Я оказала такую услугу тебе и той, кого ты любишь. Той, что ждет, не дождется, когда назовет ты назовешь ее своей женой… Хотя, может, она англичанка, и ей не придется по вкусу такая стряпня».

Но на лице Сандрин не отразилось ни единой мысли. Она только непринужденно улыбалась. Так весь обед и прошел в легкой беседе, за рассказами Анри об этих местах и людях, живущих вокруг.

После обеда Сандрин отправилась прогуляться и опять дошла до холма, возвышавшегося над берегом моря. Она полюбила это место. Место, где чувствовала себя необычайно свободной, словно весь мир был у ее ног, и все дороги были открыты перед ней. Как будто не было этих лет одиночества и тоски, отношений с нелюбимым мужчиной в Париже, страха того, что может принести следующий день. Пусть ей уже осталось не так много времени провести в этом доме, с человеком, которого она любила всю свою жизнь, но это время она запомнит точно. Как самое счастливое время в своей жизни.

Налюбовавшись на океан, на его непокорные волны, накатывающие на берег, Сандрин вернулась в дом.

В назначенное время она открывала дверь залы, где должен был состояться их с мужем поединок. Она была к нему абсолютно готова – мужской костюм, с пока спрятанными под юбкой брюками, подчеркивал ее фигуру, совсем не сковывая движений, а волосы убраны в высокий хвост, ниспадая на плечи мягкими волнами и полностью открывая лицо.

На ее удивление комната была абсолютна пуста. Даже свечи не горели, несмотря на спускавшиеся сумерки. Еще немного, и им придется сражаться в темноте. Нужно будет попросить кого-нибудь зажечь свечи. Или это уловка Анри, чтобы выиграть – ведь он несомненно лучше ориентируется в этой комнате, чем она.

Как только она подумала о том, какие еще ловушки мог приготовить ей маркиз, как услышала позади себя, со стороны входной двери, торопливые шаги.

– Месье Лекавалье? – окликнула она.

– Это я, Сандрин! – Услышала она в ответ голос Этьена.

– Опаздываете! – Она развернулась на его голос. – С вашей скоростью вы могли бы успеть только к самому концу поединка.

– Так много потерял?

– Не переживайте, в пунктуальности ваш друг сегодня превзошел вас.

– Анри еще нет? – Что-то в голосе Этьена подсказало Сандрин, что он этому обстоятельству ничуть не удивлен.

– Вы правы, нет. Знаете, где он? – Она в упор посмотрела на Этьена. Она была так спокойна. Так пугающе спокойна, что Этьен решил, что лучше рассказать ей хотя бы часть правды.

– На самом деле, знаю. Ему пришлось срочно уехать, так что он не придет.

– Какие-то срочные дела? Случилось что-то серьезное? – обеспокоенно произнесла Сандрин.

– Я не могу рассказать вам всего… – Этьен пытался подобрать слова, но Сандрин это было не нужно. Она уже все поняла.

– Не утруждайтесь! – Сандрин посмотрела на него в упор, и в ее голосе была сталь. – Думаю, я смогу все объяснить за вас. Он поехал к другой женщине. Этим вызвано ваше молчание и попытка подобрать слова. Ведь если бы это было что-то связанное с кораблями и торговлей, вы бы непременно поехали с ним. В критической ситуации две головы всегда лучше. И только в одном случае посторонние мешают. В делах сердечных! – Сандрин усмехнулась. – Какая она все-таки нетерпеливая, так срочно вызвала Анри, что он даже не успел ничего сказать о своем отъезде! И так ценит эту даму, что помчался к ней по первому зову… Ну, ничего, если эта мисс и дальше будет так настойчива, месье Лекавалье быстрее оформит развод, и я поеду в дом, где меня любят.

– Сандрин! – выдохнул Этьен.

– Оставьте, граф… – Сандрин покачала головой. – Скажите лучше, как долго он будет отсутствовать?

За видимым спокойствием Сандрин он никак не мог понять, что действительно творится у нее на душе. И это его пугало. Другая бы на ее месте устроила истерику с рыданьями. Кричала или тихо плакала. Или упала бы в обморок. А тут – ничего. Она была так не похожа на современных девушек. Можно только предположить, какие усилия приходится предпринимать Анри, чтобы завоевать ее.

– Пока не знаю, – осторожно произнес он. – Но сегодня он вряд ли вернется. Так что, если хотите сражения, я могу заменить его. – Этьен еще пытался исправить ситуацию, пытаясь пошутить.

Ах вот как! Ну что ж, остается только надеяться, что на обратном пути он заедет к священнику переговорить о разводе. Чем быстрее все формальности будут завершены, тем скорее она будет с семьей. Она уже направила им письмо о своем приезде, а скоро и сама увидит их. Она – лишняя в жизни Анри, и это становиться с каждым днем все яснее. Ну, она и сама сделала все, чтобы он не чувствовал мнимой вины по отношению к тому, что случилось с ней. А это единственное, что удерживало его рядом. Теперь же он может чувствовать себя абсолютно свободно.

– Я расстроил вас? – В голосе Этьена было беспокойство. – Не переживайте, он вернется. А пока я могу составить вам компанию.

– Это лишнее граф, поезжайте домой. Там вас ждет семья, – твердо проговорила Сандрин.

– Анри просил меня побыть здесь, пока он не вернется… – Этьен покачал головой.

– Зачем? Я прекрасно могу побыть одна! – Она не понимала желания Этьена стать ей нянькой. Тем более что внешне она никаких поводов для беспокойства ему не давала.

Этьен задумался, словно принимая решение – сказать ей или нет.

– Сандрин, каждый раз, уезжая, он боится, что ты покинешь этот дом, не дождавшись его.

– Неужели? Это глупо. Я не уеду, пока он не оформит развод.

– Развод? – Что это еще за удивление в его голосе после всего, что она сейчас узнала!

– Да, развод. Не понимаю этого удивления. Он не сказал, что договаривается со священником об оформлении развода?

– Но я думал, в этом нет необходимости.

– Почему? – Теперь удивление было в голосе Сандрин.

Этьен замолчал и посмотрел на нее внимательно, словно изучая, по глазам пытаясь понять, что у нее на уме. А потом, словно что-то для себя решив, произнес:

– Ну, если ты так решила… – И добавил: – Я ничего не смогу изменить?

– Думаю, нет.

– Тогда мне действительно лучше побыть с семьей… если ты не собираешься уезжать, пока Анри не вернется.

– Нет, уверяю тебя. Я дождусь его. Сколько бы времени ни потребовалось.

– Хорошо. О домашних делах не переживай. Слуги уже считают тебя хозяйкой, поэтому будут выполнять все просьбы. Да, еще Анри говорил, что вы посетили магазины в городе, так что скучать, думаю, не придется… – Он произносил все это как-то механически, чтобы просто заполнить паузу. А Сандрин не понимала – к чему это? Все это она и так знала без его слов.

– Спасибо за все, Этьен. Я провожу тебя.

– Да, конечно…

Они молча прошли через холл к входной двери. Также молча Этьен открыл ее, и вышел наружу. Сандрин проводила его до лошади и, прежде чем вскочить на нее, Этьен обернулся:

– Я думал, ты сильная, Сандрин. И что ты его любишь. Жаль, что я ошибался. Вы были бы прекрасной парой! – И на одно мгновение она увидела в его взгляде разочарование. Разочарование в ней? Или ей все же показалось?

Как и сказал Этьен, до конца дня Анри не приехал. На следующее утро его тоже не было.

За это время Сандрин вышивала, гуляла по окрестностям и поливала грядки и цветы в зимнем саду.

После обеда Анри также не появился, и Сандрин принялась за новое платье.

Нежно-лиловый шелк с вышитыми на нем сиреневыми ирисами с желтыми сердцевинками, словно весенние цветы из букета в день ее свадьбы, поражал своей красотой. Сандрин задумала раскроить классический верх, с прямой линией груди и широкой юбкой. И пустить шелк без вышитых цветов в одно сложение по лифу платья с правого плеча, присобрав его по левому боку и открыв левое плечо. Так цветы на верху лифа оказывались словно подернутыми дымкой.

Цвет ткани возвращал Сандрин в ее прошлую жизнь, в те несколько дней, когда она была счастлива рядом с Анри в поместье Лекавалье во Франции. Ирис. Цветок силы и власти. Как получилось так, что, лишь на мгновение прикоснувшись к этой власти, ее жизнь оказалась растерзанной на кусочки. И теперь она уже ничего не сможет исправить. Потеряно самое большое богатство – время. Она упустила то мгновение, когда еще могла что-то изменить, чтобы быть с Анри.

Ножницы и иголка постоянно выскальзывали из рук, а потому она оставила работу, прогулялась по дому и, зайдя в свою спальню, прошла к окну. Отдернув шторы, оглядела окрестности. Вдали бушевал океан. И эти неспокойные воды как нельзя лучше отражали то, что творилось у нее сейчас в душе.

Она чувствовала, что эта поездка отличается от всех остальных. Он никогда так надолго не оставлял ее с момента прибытия в Новую Шотландию. И никогда не уезжал, не объясняя причин. И потому понимала, что после этой поездки решится все, и ей больше не будет надобности оставаться в этом доме. И она уедет. Только вот сердце ее ждало совсем другого…

Она хотела быть с Анри, и уже ничто не могло этого изменить. Только ее любовь ему была не нужна. Сейчас он уехал к той, кого любит, и наверняка после этой встречи захочет поторопиться с разводом.

Так она думала еще вчера.

Но сегодня, оставшись на целый день один на один со своими мыслями, Сандрин вдруг поняла, что маркиз Лекавалье не торопится ее отпускать. И его поведение, сначала на корабле, когда он поцеловал ее, и потом в гостинице в порту, а следом эта ревность к Этьену и несчастному, ни в чем не повинному Фуше, были такими непоследовательными, что она начинала теряться в догадках – что же действительно происходит с Анри. Возможно, узнав все, что она делала для него, он боится причинить боль, рассказав всю правду о том, как жил все эти годы, о другой женщине. А, возможно, она ошибается, и это что-то другое.

После поездки в город Сандрин все чаще ловила задумчивые взгляды Анри. Ей все чаще начало казаться – он что-то скрывает. Нужно постараться все выяснить. Выяснить прежде, чем уехать навсегда. Ей было тяжело жить рядом с человеком, испытывая к нему подобные чувства, и потому она хотела быстрее покинуть этот дом.

Помня, что когда-то сказал Анри о том, что будет значить, если она придет в его спальню, она поднялась к нему. Знакомый запах окутал ее, пробуждая воспоминания. Сандрин прошла по комнате, зажгла лампу на столике у окна. Сегодняшнюю ночь она проведет с ним. Неплохой способ заставить его сказать правду. И – не слишком неприятный. От чувства вины за прошлые годы она его избавила.

А если верна ее первая догадка, и она нужна ему только на одну ночь… что ж, она подарит ее. А потом уедет. Пусть она слишком любит его, чтобы уехать легко, без раздирающих душу мыслей, но и остаться не может, ведь Анри никогда не предлагал ей этого, не звал с собой.

Только вот что она будет делать, если ошиблась, и его нежелание отпускать ее вызвано чем-то иным…

Сандрин остановилась у окна и посмотрела на дорогу. И с удивлением увидела на ней Анри. Он словно почувствовал, что она сейчас в его спальне, и поднял голову. В тусклом свете лампы увидел силуэт Сандрин, и сердце его забилось чаще. Как же долго он ждал этого!

Вот Анри зашел в дом. Сандрин вздохнула. Насколько бы она ни была уверена в своей красоте, насколько бы ни была сведуща в вопросах того, что происходит в спальне между мужчиной и женщиной, это не уменьшит ее волнения сейчас. Она слишком боится не понравиться Анри.

Дверь спальню тихонько отворилась. Как быстро он поднялся! Сандрин не оборачивалась, и потому лишь почувствовала его появление. Анри не заговаривал с ней, и она молчала.

Сейчас, когда в комнате был он, ей было легко и спокойно. Слова были не нужны. В этот момент Сандрин точно поняла, что в первую ночь в этом доме к ней в комнату действительно приходил Анри, чтобы оставить цветы и подарки на столике. Вот почему она не проснулась – просто не почувствовала никакой опасности. Ее сердце и душа научились доверять ему раньше, чем ее разум.

Анри тихо подошел к ней и обнял, скрестив руки на ее плечах, прижав ее спину к своей груди. Он стоял к ней так близко, как только позволяло ее платье с множеством юбок. Так близко, что она слышала, как бьется его сердце. Поцеловав ее в шею, он спустил руки на ее талию, все еще не отпуская от себя.

– Как быстро вы поднялись, – произнесла Сандрин.

– Я увидел, что ты меня ждешь. В моей спальне. И я надеюсь, это означает то, о чем я думаю… – Анри снова поцеловал ее.

– Подожди! – Сандрин сама удивилась своему голосу – такому спокойному в то мгновение, когда в ее душе была буря эмоций от того, что любимый человек наконец рядом.

– Что-то не так? Ты опять играешь со мной, пытаясь что-то узнать?

– Где ты был? – спокойно спросила Сандрин и подумала, что Анри успел неплохо узнать ее.

– Дела, – расплывчато ответил он.

– Я могу узнать, с чем эти дела связаны?

– Не сейчас. Думаю, в данный момент у нас есть кое-что поинтереснее. – Она почувствовала, как Анри улыбнулся и вдруг снова стал серьезным, продолжив: – Сандрин, ты нужна мне. Нужна сейчас как никогда… – Неужели она действительно слышит это от него! Или Анри просто играет с ней, надеясь получить желаемое и взять реванш за недавнюю ночь в гостинице.

– Могу ли я в это верить… – Она скрестила свои руки на его руках и прижалась к нему.

– У тебя есть причины в этом сомневаться? – Он снова поцеловал ее.

– Я чувствую, что вы были не совсем откровенны со мной, маркиз… – Ее голос стал нежен. – Не сейчас, когда говорите это. А те долгие дни, когда сторонились меня на Ла Пальма. И на корабле.

Анри молчал. Он хотел все рассказать ей. Он долго не решался признаться, не зная, нравится ли ей, или это просто игра. Но сейчас она в его комнате, ее присутствие говорит, что она хочет оказаться с ним в одной постели, и это означает, что он ей не безразличен. Пришла пора и ему рассказать о своих чувствах. Но останется ли она с ним после этого?

– Тогда, во Франции, в ту ночь, когда меня хотели арестовать… – начал он и осекся, но все же продолжил. Это – не самая страшная его тайна. И начать стоит с нее. – И когда вы поехали за мной…

– Я знаю, маркиз, – прервала его Сандрин. – Вы были у заговорщиков. И давали им деньги. Ищейки не сказали мне, но это было не очень сложно узнать. Я также знаю, на что вы хотели, чтобы эти деньги пошли, и не осуждаю вас. Благородное дело.

– Сандрин! – выдохнул Анри. – Вы знали и молчали об этом!

– Ну, как-то не было повода сказать. Я сейчас не об этом. Все, что касается вашей жизни во Франции мне известно. Но остальное… Слишком мало времени, чтобы выяснить. И сейчас у нас его нет. И потому я опять задам вам вопрос: есть ли еще что-то, что я должна знать? – Она чувствовала – ему есть, что сказать.

Анри вздохнул:

– Да, есть. Но я пока не готов сказать тебе об этом.

– Почему?

– Поймешь ли ты меня? – Он внимательно посмотрела на нее.

– Если не скажешь, то и не узнаешь. Сейчас самый подходящий момент.

– Сандрин… – задумчиво произнес Анри и тут же остановился.

– Да? – тихо произнесла она.

– Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, скажите мне – вы сейчас выполняете очередное задание? Или пытаетесь опять показать мне превосходство вашей силы воли над моей?

– Ни то, ни другое. – Что ж, он сказал ей о том, что чувствует, и теперь ждет от нее ответного шага. Но признаваться в чем-то, не получив подтверждения его безграничной любви, она не хотела. Слишком много она пережила, чтобы опрометчиво говорить о своих чувствах. Если она сейчас признается, что влюблена в него уже много лет и жизни без него не смыслит, и не получит в ответ тех же слов, ее гордость не выдержит. А потому она просто произнесла: – Тогда, много лет назад во Франции, вы были моим первым и единственным заданием, маркиз. Все, что я делала потом, я делала по велению своего сердца.

Анри не стал настаивать на другом ответе, хотя было видно, что ему не терпится узнать все до конца. Но он просто произнес:

– Скажи, ты останешься со мной?

– Ты имеешь в виду, останусь ли я с тобой после того, как узнаю, что ты скрываешь, или до развода?

– Я уже принял решение, Сандрин. Я хочу быть с тобой, если ты только позволишь это. Мне развод не нужен. А тебе?

– Я могу назвать массу причин, по которым вы затягиваете развод. Но ни одна из них не связана с любовью ко мне.

– Но если это не так, и ты ошибаешься?..

– Где ты был?

– Разве это имеет значение? Я прошу тебя остаться со мной навсегда. Ты согласна?

– Я должна знать все, чтобы принять решение. Скажи, я устала от тайн. Вчера ты уехал, не сказав ни слова. И я уверена, что ты поехал к другой женщине…

Он снова прижал ее к себе, словно боялся, что она убежит, когда услышит то, что он собирался сказать.

– Это не совсем так. Да, я поехал к женщине, но она для меня ничего не значит. У меня есть ребенок, Сандрин. Мальчик, ему почти четыре. Его мать живет в соседнем городке. Том, который недалеко отсюда, я говорил. Не знаю, почему мы сошлись с ней… Нам было одиноко тогда – чужая страна. Но сейчас между его матерью и мной ничего нет. Мы с ней слишком разные. Она никогда меня не понимала, я не понимал ее. У нас никогда не было будущего. Но он – мой сын, и я всегда буду рядом. Это к нему я ездил вчера, он немного заболел. Да и хотелось увидеть его после плаванья.

Сказав это, он выпустил Сандрин из объятий. Она повернулась и посмотрела на него.

– Оставьте меня, – только и смогла произнести она.

– Да, конечно… – Анри повернулся и вышел из комнаты.

Сандрин осталась одна. Минуту назад она была почти счастлива, а сейчас все ее мечты рухнули от одного его слова. Сможет ли она быть с ним после того, что произошло? Захочет ли этого? Сейчас, когда он фактически признался ей в любви, и она решила, что он принадлежит ей, и будет с ней, сможет ли она разделить его с кем-то другим? А дети!

Она уже никогда не сможет подарить ему первенца. Он уже все испытал в своей жизни – и рождение ребенка, и его первый шаг, и первое слово. Второй раз это уже не будет таким чудом. Ей просто нечего дать ему взамен. Она будет все это переживать и радоваться. А мальчик или девочка, которого она родит, станет для него просто очередным, но не первым. Он уже не испытает такого счастья. Он всегда будет уезжать туда, к другой женщине и ее ребенку, обделяя вниманием детей Сандрин. Нет, она этого не хотела. Сейчас она даже не думала о том, сможет ли когда-то простить его. Просто решала, как она будет жить с этим дальше. Да и могла ли он вообще думать о прощении – вто время они были друг другу никем, просто людьми, которые жизнь случайно свела друг с другом.

Но в одно мгновение все мысли в голове вдруг исчезли. У нее внутри образовалась пустота. Какое-то время она стояла у окна, смотря на дорогу, все исчезающую в сползавших сумерках, потом вернулась в свою спальню, сняла платье и легла в кровать. Ни слез, ни радости у нее не было. Словно все чувства разом кончились от произнесенных Анри слов. Ни видеться, ни разговаривать ни с кем не хотелось. Полежав немного, Сандрин встала, зачем-то зашла в кухню, где хозяйничала в это время только кухарка, и тут же вышла. К ее облегчению повариха поняла ее настроение и не стала задавать никаких вопросов, спокойно позволив ей уйти. После этого Сандрин прошла в кабинет, который Анри отдал ей в почти безраздельное пользование, забрала все покупки в свою спальню и села сочинять новый наряд. Мыслей никаких не было. Она то механически чертила на листке бумаги эскиз, то прикладывала кусочки ткани друг к другу, пытаясь составить платье.

Видеться с Анри не хотелось. И, видимо, догадываясь о ее настроении, он не искал встречи с ней. Слоняясь по дому, она не заметила его присутствия, хотя точно знала, что он здесь.

Работа не клеилась, и Сандрин вышла из дома, чтобы прогуляться по окрестностям. Она словно прощалась с этим местом, океаном и всем вокруг. Когда почти рассвело, Сандрин увидела, как приехал Этьен, но подойти попрощаться не решилась. Странно было вспоминать, что он был разочарован тем, что прочитал в ее глазах, что она может уехать. Неужели он полагал, что в такой ситуации она может остаться?..

Внезапно, приняв решение, она остановилась на середине пути, развернулась и вернулась в дом. Быстро собрала свои вещи и, попросив слугу отнести их вниз, спустилась к двери сама. На удивление ясная предутренняя погода изменилась, на небо наползли тучи, и пошел снег. Но уже ничто не могло поколебать ее решимости уехать.

У двери она надела накидку. И тут услышала голоса. Анри разговаривал с Этьеном не торопясь, явно обсуждая дела, они направились в зал на первом этаже дома. Как он может оставаться таким спокойным, словно его ничуть не волнует, что сейчас происходит в ее душе, что она может его оставить! Неужели все его слова – ложь? Ну конечно, не она – так другая! Он легко заменит ее, так зачем ему о чем-то переживать.

Сама не понимая, почему, обдумав все это, Сандрин скинула накидку и быстрым шагом направилась за ними.

Еще вернувшись с прогулки, она одела мужской костюм из рубашки, брюк и корсажа. И юбку поверх брюк.

Этот наряд как нельзя лучше подходил для поездки. Она, правда, подумывала, а не снять ли ей юбку, ведь теперь ее не заботило, что кто-то из слуг увидит мужские брюки. К чему сейчас быть примерной девушкой. Все, хватит! Да и для кого? Она больше не жена маркиза Лекавалье. Они далеко от мира, в котором нужно соблюдать приличия, чтобы сохранить его доброе имя. Только это доброе имя его самого нисколько не заботило, раз он позволил себе ребенка от женщины, которая не являлась его женой! И это при том, что он не успел завершить развод с Сандрин. Возможно, это и не было чем-то выдающимся в этом мире… А раз так, то и она сейчас будет носить то, что ей нравится!

Спустя несколько минут она уже открывала дверь залы.

Неизвестно почему, но сейчас Анри был там один. Сидя за столом, стоящим у одного из четырех больших окон, он разбирал бумаги. В этот момент солнце вдруг выглянуло из-за облаков, и Сандрин поразилась открывшейся картине. Никогда еще ей не приходилось бывать здесь в солнечный день. И сейчас, залитая теплым солнечным светом, комната казалось воплощением изящества. Легкая резная мебель, расставленная по стенам комнаты, подсвечники с позолотой, картины в таких же золоченых рамах. Большие зеркала, развешенные по стенам прямо напротив окон. Все говорило о вкусе того, кто составлял этот ансамбль.

Эта комната немного отличалась от подобной в поместье во Франции. Та, прежняя, видевшая множество балов и приемов, хранила на себе печать веков. И посуда, из которой пировало не одно поколение Лекавалье, и портреты предков, – пусть и копии настоящих, но все равно смотревшие на все с укоризной и словно говорившие, что нынешнее поколение уже не то. Даже воздух в той комнате – все напоминало о прошедших годах.

Здесь было все по-другому. Новая бальная зала явно поясняла всем, кто находился в ней, что ее хозяином начата новая жизнь. Здесь были те же люди на картинах, но вот дух этой комнаты явно был иным. И даже, казалось, лица, изображенные на портретах, подчиняясь настроению комнаты, как будто оттаяли и были не так строги по отношению к окружающим. А вот сама Сандрин была частью прошлой жизни маркиза Лекавалье… Ну что ж, раз ей в этой новой жизни нет места, то и задерживаться в ней она не станет!

Около входа стоял белоснежный рояль. На нем, еще с того времени, когда она увидела здесь сражавшихся друзей, остались лежать шпаги. С того времени, когда она думала, что он еще может полюбить ее.

Сандрин одним движением скинула юбку и взяла одну из шпаг.

– Продолжим то, что начали?

– Сандрин, не стоит. – Она была прекрасна. Стройные ноги, обтянутые тканью брюк, тонкая талия, вздымающаяся над корсажем грудь, белоснежная рубашка, подчеркивающая нежный цвет кожи, несколько прядей волос, выбившихся из прически и спадающие на изящную шею. И глаза, полные ярости.

– Отчего же? Опасаетесь за свою жизнь? – Пренебрежительная ухмылка на лице не предвещала ничего хорошего.

– Просто не вижу в этом смысла. Если вы хотите продолжить наше соревнование, мы сделаем это. Только отложим, когда вы будете более спокойны.

– Боюсь, я не задержусь здесь надолго. Так что другого шанса не будет. Берите шпагу, а после я покину ваш дом!

Анри встал из-за стола и подчинился ее просьбе взять шпагу, но поединок не начинал.

– К чему такая спешка? – проговорил он тихо, словно пытаясь успокоить ее своим голосом.

– Никакой спешки, просто не вижу смысла в дальнейшем присутствии здесь! – Сандрин сделала выпад.

– А если в этом вижу смысл я? – Анри пришлось отразить его.

– Вы ошибаетесь! – Снова выпад Сандрин.

– Почему же? – И снова маркиз отразил удар ее шпаги.

– Вы ничего не знаете обо мне.

– Не считаете, что почти шесть лет в браке – достаточный срок, чтобы узнать вас?

– Не считаю. Тем более что брак не остановил вас от того, чтобы начать отношения с другой женщиной!

Каждая ее фраза сопровождалась выпадом, который Анри, к ее недовольству, отражал.

– Я могу объяснить.

– Не стоит! Не считайте меня глупой для того, чтобы понять, что вами руководило.

– И что же, по-вашему?

– Не желаю это обсуждать! Меня больше волнует другое.

– То, почему я не нашел вас раньше?

– Нет!

– Почему не поверил, что вы меня не предавали?

– Снова не то. Я просто хочу знать, почему вы скрыли от меня этого ребенка. Почему не сказали мне раньше!

– И когда, по-вашему, я должен был сделать это?

– Когда угодно! У нас была масса времени и на корабле и на острове.

– Я не мог найти подходящий момент.

– О да! И для этого вы хотели оставить меня на Ла Пальма? Чтобы этот момент наступил? Или, может, вернее, чтобы он не наступил никогда? Не выдумывайте причин! Я считаю, все гораздо проще. Зная, что для меня значит честь и предательство, вам нелегко было признаться, что вы были не так добродетельны, и не исполнили клятву, данную в церкви, заведя другую семью. Вы просите меня остаться, но какой в этом смысл! Вы никогда не клялись мне в любви. А уж про верность и говорить не стоит. Я никогда не говорила вам ничего о своей любви, но, как оказалось, маркиз, мои чувства более постоянны!

– Вы поразительно догадливы… – Анри невесело усмехнулся, задумался на секунду, но все же это не помешало ему отразить удар.

– И сколько мне пришлось бы ждать? Когда бы вы решились рассказать мне? Еще лет пять? Ну уж нет, маркиз, с меня хватит!

Несколько минут они молча сражались, потом Анри выбил шпагу из рук Сандрин. И следом тут же выбросил свою.

– Перестаньте, Сандрин, мы уже и так много сражались! Не только друг с другом, но и со всеми вокруг. Может, пора пришла взглянуть правде в глаза и признать, что нам суждено быть вместе всю жизнь?

– Это обман, маркиз. Вы не доверяете мне! – Она не подняла шпаги и просто смотрела на него, чуть запыхавшись, что придавало ей еще большее очарования.

– С чего вы так решили?

– Все ваше поведение с тех пор, как вы увезли меня из Марселя, говорит об этом. И как вы не понимаете – это лишь подтверждает, что вам нужна не я! Вы любите какой-то образ в своей голове. Не меня. Что вы знаете обо мне? Моих чувствах и мыслях? О чем я мечтала? О чем мечтаю сейчас? Я – не изнеженная кукла, которая вам нужна. Понимаю, о чем вы думали, женясь на мне – приличная девушка из приличной семьи. С хорошими манерами и воспитанием. Она будет прекрасной женой и матерью – тихо исполнять свои обязанности, вести хозяйство, организовывать приемы. А все бы вокруг восхищались – какая примерная жена.

– Да неужели! – Анри не выдержал. – Откуда такая осведомленность о том, что мне нужно? Так вот, позвольте прояснить – никогда не любил таких девушек. Поэтому никогда и не испытывал желания жениться. Вы отличаетесь от них, и мне это нравится. Я уже несколько раз говорил вам об этом! Но вы почему-то все время делаете из моих слов не поддающиеся объяснению выводы.

– Простите, что за столько лет в браке этого не заметила. Не замечаю и сейчас. Да и к чему все это? Поговорите со священником о разводе или я сделаю это сама.

– Сандрин, я думаю, нам нужно еще немного времени. Разве нет?

– Для чего?

– Возможно, тогда нам не придется разводиться?

– Наш брак… – Сандрин на секунду задумалась. – А вы думаете, он у нас был когда-то по-настоящему?

– Возможно, вы и правы, но сейчас мне хочется семью. С тобой, Сандрин. Да, у меня были женщины. Но это все не то. Мне нужны только вы, и уже довольно давно. Я поражен, как вы, при всех ваших способностях и умениях, не догадались об этом самостоятельно!

– Вы не находите, что сделали все, чтобы об этом я подумала в последнюю очередь?

– Да, раньше так и было, но не сейчас.

– И почему я должна была думать, что ваше отношение ко мне изменилось?

– Мои слова, поступки. Все говорит об этом.

– Особенно поездки по другим женщинам и желание оставить меня на Ла Пальма!

– Хватит, Сандрин. Я понимаю, что сейчас вами руководят эмоции. Обида на меня. Но прошу вас, подумайте. Вы умеете это как никто другой. Подумайте, у нас будет прекрасная семья! Вам будет хорошо в этом доме. Будете делать, что делали, я даю вам полною свободу. И никогда ее не ограничу. У нас будет идеальная семья, – произнес Анри с нажимом. – Все, что я знаю о тебе, говорит об этом. Ты никогда не была подвержена предрассудкам, тебе все равно, что я заработал эти деньги торговлей. Что я бежал из страны, которая меня предала. Да, ты изменилась с тех пор, как я тебя знал. Стала чуть другой, более взвешенной и спокойной. Но осталась такой же маленькой и хрупкой девушкой. Я уже не смогу без тебя.