Текст книги "Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях"

Коруна царевны Ирины описывается так: «Коруна немецкое дело, делана по цке серебреной золоченой, низана жемчугом большим и середним, с городы: меж жемчугу 24 репьи золоты сенчаты с финифты с лазоревым да с белым; подложена тафтою алою. Да к той же коруне приложен у царицы в хоромех прежний царевнин косник от теремчатого венца, подаренного царевне Анне. Рясы к коруне были низаны жемчугом, промеж жемчугу и по концам 10 яхонтов лазоревых, да 8 лалов; колодки у ряс золоты, навожены чернью; в колодках 4 яхонта червчатых да 2 изумруда да на спнях 18 зерен жемчужных».

Точно так же описана коруна и царевны Анны, но с одним только косником, переложенным к коруне от теремчатого венца.

Подобная же коруна царевны Софьи, перешедшая по случаю ее смерти к царевне Татьяне, была также «низана жемчугом с городы по цке серебреной золоченой, меж жемчугу на коруне репьи золоты с финифтом с белым да с лазоревым, подложена тафтою алою; лагалище коженое с поталью».

Таким образом, и венец, и даже коруна были носимы царевнами с косником и рясами, а венец, кроме того, с поднизью. Эти принадлежности убора составляли обычный всенародный наряд кичный, носимый замужними женщинами при киках, с тою разницею, что вместо косника или накосника у кик женщины носили задок бархатный или соболий, покрывавший затылок и называемый в простом народе подзатыльнем.

* * *

Замужние женщины собирали свои волосы в подубрусник — род повойника или легкой шапочки из червчатой тафты или другой подобной ткани, например из дорогов гилянских, тоже червчатого цвета. Покрой подубрусника нам неизвестен; неизвестно, была ли это шапочка круглая вроде тафьи или скуфьи, облегавшая голову по ее овалу, или она состояла из окола, венчика, к которому пришивался круглый верх. Неизвестно также, стягивалась ли она около головы шнурком или надевалась просто, как шапка. Впрочем, по всему вероятию, это был обыкновенный повойник. Прямое назначение подубрусника заключалось в том, чтобы подобрать и спрятать под него последний волосок, для чего с затылочной стороны при нем употреблялся еще подзатыльник – небольшой плат из такой же ткани, закрывавший затылок. В описях частного имущества в конце XVII столетия (1688–1695 гг.) эти предметы обозначаются так: шесть подубрусников тафтяных, шесть подзатыльников; или: десять подубрусников на оба лица с подзатыльниками. Судя по этим указаниям, можно полагать, что подзатыльник употреблялся и отдельно, как особый дополнительный убор, и сшивался вместе, как составная часть убора.

Подубрусник своим именем показывает, что он служил только принадлежностью, подставною частью другого убора, который назывался убрусом. Это было тонкое полотняное полотенце (полотнище), уменьшительно называемое полкою, полка убрусная. Оно украшалось или браньем, или шитьем белью, или вышивалось шелками с золотом и серебром и по концам, и на челе низалось жемчугом[245]245
  «Убрусец (образной) тафта червчата, по концом и на челе низано жемчугом мелким и шито золотом». – Архив Оружейной палаты. № 153.


[Закрыть]. Убрус свертывался, повивался[246]246
  «И рече Ярослав дружине: знаменаитеся, повивайте себе убрусы голову» (1016 г.). – ПСРЛ. Т. III. С. 1.


[Закрыть] на голове красивым узлом, для чего, без сомнения, требовалось немалое уменье и навык. Концы его, застенки, ниспадали с повязки на сторону. Составляя таким образом наиболее видную часть в уборе, они всегда богато украшались золотым шитьем, жемчугом и даже мелкими дробницами, т.е. разновидными бляшками. Убрусы прикалывались на голове в своих складках серебряными или золотыми булавками с жемчужинами, корольками или же дорогими каменьями. Кроме полотна, на убрусы употреблялись и шелковые легкие ткани, например тафта, и притом цветные, особенно любимого цвета червчатого. В казне царицы Шуйской сохранялись 7 убрусцов тафтяных по концам, низаны жемчугом. В казне царевны Ирины Михайловны находим «два убруса тафта червчата, застенки низаны жемчугом, меж жемчугу дробницы серебрены золочены, по них резаны травы». Флетчер называет этот убор общим именем «шлык» и обозначает его русское название obrosa (убрус), которое Карамзин (X, примеч. 465) полагал объяснить наурусою, наурузом. Но это последнее имя обозначало мужской головной наряд вроде колпака с полицами. Убрусные покровы в простом быту назывались также спусками (Временник. Кн. 25. С. 167).

Убрусу как чепчику, который повязывался на голове из убрусной полки, соответствовал другой убор, в собственном смысле чепчик или готовая особая шапочка в этом роде. Это был волосник — головная сетка, вязаная или плетеная из волоченого или пряденого золота, или из серебра, или из золота и серебра вместе. Она по большей части ошивалась, украшалась по венцу или околу атласною или тафтяною ошивкою разных цветов, но преимущественно червчатого, алого или белого цвета, которая богато вышивалась золотом, канителью, унизывалась жемчугом в виде запон, украшалась дорогими каменьями и золотыми или серебряными дробницами, т.е. металлическими запонками. Само собою разумеется, что передняя часть украшалась богаче и узорочнее остальных, а потому и приобретала даже особое название очелья, которое иногда делалось с подзором, т.е. с каймою, более или менее широкою – вроде девичьей повязки. Так как ошивка в этом уборе составляла самую видную и богатую часть, то нередко весь убор назывался одним именем – ошивкою, при которой подразумевался и волосник; и наоборот, если ошивка была простая шелковая, или золотная, незатейливая, то убор удерживал только имя волосника. Впрочем, в описях имущества для точности ошивка обозначалась отдельно от волосника, который нередко назывался и просто сеткою. По способам вязанья и вышиванья в цепки, цепочками, или в кружки, кружками, и ошивка, и волосник назывались цепковыми, кружковыми. Ошивка, сверх того, по большой части украшалась паворозами — особыми борами, сборками в виде каймы, которые служили вместе с тем связью для всего убора, ибо устраивались перекрестно на темени сетки или волосника и окаймляли убор или самую ошивку по околу головы. Здесь паворозы служили и задережкою, снурком, посредством которого убор стягивался по голове[247]247
  Паворозы – то же, что повор, поворцы – веревки, коими связывается на возах сено, дрова; а также переметины, плетеницы на стогах, служащие связкою стога. Слово, как и ворворка, от того же корня «вереть», «вирать», «врать» – плести, сплетать. У Даля: павороз, паворозень – задёржка у мешка, кошеля; вздевка, затяжка, завязка, обора, гачник (т.е. вообще снурок, коим стягивается что-либо на петлях или на сборках; могло обозначать и собственно оборку).


[Закрыть].

Таким образом, волосниковый убор составлял легкую шапочку, которая в народном быту называлась зборником[248]248
  По объяснению Академического словаря, «зборник – головной женский убор, в простом народе употребляемый, состоящий из начельника и верхушки, спереди с сборами, а сзади стягивается шнурком». Он прямо называется также волосником. См.: Шевырев С. П. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. Т. I. С. 132.


[Закрыть], а в петровское время стала называться чепцом по той причине, что для ее изготовления употреблялся преимущественно один наиболее красивый способ шитья шелками и золотом, именно в цепки, цепковый, или, по старому произношению, чепковый, вроде тамбурной работы. В XVIII столетии старинная форма убора стала изменяться, приноравливаясь к потребностям европейского костюма; впоследствии она получила самые разнообразные видоизменения, подчинившись прихотям моды, но старое русское имя сохранилось до нашего времени. В начале XVII столетия эту шапочку, волосник с ошивкою и с паворозами, или чепец, носили сверх убруса. В последующее время ее надевали и под убрус, выставляя только переднюю часть ошивки. Такой порядок в употреблении этих уборов мог зависеть от их относительного друг к другу богатства. Более дорогой и роскошный убрус брал верх и надевался на ошивку, т. к. и более богатая, и роскошная ошивка в свой черед покрывала простой незатейливый или менее богатый убрус.

В начале XVII столетия ошивка или особый ее вид назывался шамшурою. В переписном продажном списке рухляди Никиты Строганова 1620г. упомянуты между прочими вещами: «Шамшура шита золотом по белой земле, очелье шито золотом и серебром. Шамшура плетеная с метлеками, очелье шито золотом. Волосник, паворозы. Подубрусник. Очелье волосниковое»[249]249
  В областном словаре шамшура – холстинный чепец, носимый замужними женщинами под кокошником (Арх., Перм.); также кокошник, повойник (Сибир.). Метляк – бабочка, мотылек (Перм.).


[Закрыть].

В описях частного имущества встречаем следующие описания ошивок: «1643 г. – ошивка низанная, волосник золотной, цена 10 руб.; ошивка шита волоченым золотом, волосник золотной, цена 4 руб.; 1666 г. – ошивка низанная, сетка золотная, другая ошивка цепковая, сетка серебреная. 1674 г. – два волосника золотные, у одного ошивка жемчужная низаная с камьем и с зерны, другая золотная. 1677 г. – волосник золотной, ошивка жемчужная с загоны и с каменьи; два волосника золотных, ошивки у них жемчужные, низаны в одно зерно; пять волосников золотных и серебряных с разными ошивками. 1689 г. – ошивка канительная по белому атласу, сетка серебро с золотом».

Подобный убор однажды царица Евдокия Стрешневых посылала своей сестре Федосье Лукьяновне, выходившей замуж за Матюшкина, причем была написана следующая грамотка: «От государыни царицы и великой княгини Евдокии Лукьяновны Федосье Лукьяновне. Пожаловали есмя послали к тебе своего… жалованья: волосник золотой (ошивка), низанная с канителью и с трунцалом; три цевки золота, три цевки серебра; аршин на подубрусники тафты виницейки червчатой; полотно двойное, да три полотна тройных; да пятьдесят золотников шелков цветов разных, да два фунта белил. Да дочери твоей пожаловали есмя сережки золоты с жемчужки каменье лалы; да шубку камка желта на пупках собольих кружево серебряно, пуговки серебряны ж. Да ты ж нам била челом о серьгах, и мы те серьги пришлем к тебе вперед, а ныне не успели послати».

* * *

Подобно тому как девичий венец имел значение как бы короны девичества, так и кика была короною замужних женщин, или короною замужества, венцом брачной жизни. Поэтому на свадьбах вместе с подубрусником, подзатыльником, убрусом и волосником она принадлежит к числу брачных женских регалий и занимает среди них первое место.

В царицыном быту рядом с кикою появляется и царственная регалия, коруна, обозначающая царственное достоинство царицыной личности; но кика как заветная и нерушимая старина сохраняет и здесь свое первенствующее значение. По крайней мере, при свадебном обряде и даже в описях казны ставится на свое, первое, место. О царицыных корунах мы имеем мало сведений и находим упоминание об них только в описи казны царицы Агафии Семеновны. Там в первой главе описаны следующие наряды: «Кика 1 наряду во влагалище бархатном за хоромною печатью. Кика 2 наряду во влагалище бархатном за хоромною печатью». Во второй главе значится: «Две коруны низаны жемчугом с каменьи, 1 да 2 нарядов, во влагалищах бархатных за хоромною печатью. Коруна низана жемчугом с каменьи 3 наряда, во влагалище сафьянном за печатью хоромною. Коруна делана в цветах живые репьи шолки розных цветов обнизаны жемчугом, во влагалище сафьянном»[250]250
  Архив Оружейной палаты. № 148.


[Закрыть].

Коруна от кики отличалась своею формою, именно коронною, кронистою, тульею из огибей или из целой цки, собранной, как скуфья, над обычным венцом.

Обыкновенная и древнейшая форма кики представляла тулью вроде обыкновенного картуза, т.е. состояла из подзора — как бы пояса, вышиною в 3 или 4 верш., облегавшего вокруг голову, и из круга, плоского или устроенного по овалу, который помещался наверху, т.е. на темени. Ширина, или диаметр, этого круга, собственно кичной верхушки, всегда делалась вершка на 1¹/₂ и на 2 больше ширины в венце или в лобной части кики, так что кика к верху постепенно расширялась, а в самом верху, где вшивался круг, устраивалась несколько развалом.

Такую форму кики встречаем еще у античных греков, по крайней мере в их черноморских поселениях, не только на рисунках, но и в самых предметах, открытых в 1864 г. на Таманском полуострове, о чем говорили выше, с. 503.

Тулья кики и с верхом сшивалась из какой-либо простой ткани на александрийской картузной бумаге и проклеивалась рыбьим клеем, а затем покрывалась атласом или другою подобною тканью яркого, обыкновенно червчатого цвета; иногда она покрывалась золотою или серебряною цкою, декою, т.е. тонким листом из этого металла. Эта именно цка металлическая или золотная и атласная составляла подзор кики, т.е. ее пояс, кайму. Есть указание, что кичный подзор делался из нерпы или ворвани, тюленьей кожи, крашенной, вероятно, в белый цвет для белых кик. В казне царицы Евдокии Лукьяновны хранились «две ворвани: одна деланная, а другая неделанная, черные; и те ворвани пошли в дело к царицыным кикам». По всему подзору или собственно по тулье ставились золотые или серебряные вызолоченные загоны, репьи различной формы, с дорогими цветными каменьями, алмазами, яхонтами лазоревыми и червчатыми, изумрудами, лалами, бирюзами или достоканами (хрусталями) таких же цветов. Меж запон по местам ставились тоже камни отдельно в металлических гнездах, и вообще весь подзор убирался подобными драгоценностями в виде какого-либо роскошного узора.

Передняя налобная часть кичного подзора, разумеется, убиралась с большим богатством и особою затейливостью относительно узора. Она нередко устраивалась отдельно от кики и прикреплялась к ней, смотря по надобности. Как отдельная часть она получила и особое название; в старину ее называли челом кичным, а в конце XVII столетия – переденкою. В казне великого князя Дмитрия Ивановича (ск. в 1509 г.) хранилось «чело кичное золото с яхонты и с жемчуги и с жемчужинами и с плохим каменьем».

Конечно, во всем женском наряде и уборе кика сама по себе представляла подзор, или такую часть, которая бросалась в глаза, наиболее была видима; подзорный – значит видный, также верхний, возвышенный, находящийся на видном месте.

Кроме дорогих камней, подзор, особенно напереди, убирался обыкновенно пелепелками, или переперками, тренерами и живыми репьями, т.е. металлическими, большей частью серебряными булавками вроде перышек и других подобных фигур, которые от движения головы качались, дрожали и тем производили еще больше блеску во всем уборе. Подобным образом были убраны кики к свадьбе царицы Евдокии Лукьяновны в 1626 г. Тогда старого государева двора серебряный мастер Давыд Омельянов делал серебряную цку к царицыной кике, спни к гурмыцким зернам, золотые гнезда к каменьям и на живые репьи 12 чашек золотых да 12 трубок; а в Мастерской палате употреблено 4 золоти, волоченого серебра к царицыным кикам цеплять пелепелки. Уборка кик переперами идет из древности. В казне великого князя Дмитрия Ивановича (ск. в 1509 г.) хранились «три переперы кичные серебряны золочены с яхонты и с плохим каменьем; и 11 запонок с переперы с яхонты и с лалы и с жемчугом и с плохим каменьем»[251]251
  Собрание государственных грамот и договоров. Т. I. № 147.


[Закрыть].

Внизу подзора или тульи со стороны лобной части прикреплялась поднизь — особая золотная вязаная сетка, низанная жемчугом со вставкою по местам жемчужных же репьев с каменьями или просто больших гурмыцких жемчужин. Поднизь окаймлялась также гурмыцкими зернами. В нижней ее части, ниспадавшей по лбу, ставились в привеске на спнях всегда самые лучшие зерна, т.е. самые крупные и особенно круглые или же отличавшиеся своею фигурою, уродоватыя. Кроме того, нижняя кайма поднизи украшалась какими-либо тоже жемчужными или металлическими фигурами вроде репьев, коронок, звездок и т. п., которые при движении головы тряслись и блистали, как об этом замечает в своих записках и Таннер, видевший при своем въезде в Москву между множеством народа и многих женщин, без милосердия набеленных и нарумяненных: у них у кик свешивались на лоб серебряные звездочки, которые тряслись и блистали. Подзор над самою поднизью убирался также особою каймою из каких-либо фигур. На одной из кик царицы Евдокии Лукьяновны такая кайма состояла из пяти птиц, снизанных из жемчуга и утвержденных на золотых спнях (булавках), так что они, вероятно, выдавались из убора несколько вперед.

К задней части кики, к нижней кайме подзора, прикреплялся задок — особый плат из черного бархата или из соболя, на что употреблялся один целый мех соболя, которым определяется и величина этого плата.

В каком виде кроился этот задок – сказать утвердительно не можем. Должно полагать, что плат, дабы он способнее ниспадал около шеи, должен был делиться на лепести, т. е. в нижнем конце он разрезался, вероятно, на три закругленные доли, которые и составляли лепести: одну – в средине на подзатыльи, а две – по сторонам. Бархатные и собольи задки подкладывались обыкновенно тафтою. О таких тафтяных лепестях упоминается при изготовлении белых кик царицы Марьи Ильичны; рисунок их, вероятно, был подобен лепестям каптура.

Царицына уборная казна не была, однако, слишком богата киками. У царицы Евдокии Лукьяновны было всего пять кик, из числа которых одну первого наряда царь Михаил подарил своей двухлетней дочери царевне Ирине в 1629г. июля 3-го (по другому свидетельству – ноября 3-го). Эта кика описана следующим образом: «Кика отлас червчат, на ней запоны золоты с каменьем с алмазы, и с яхонты, и с изумруды; у поднизи зерна гурмыцкие на золотых спнях; назади бархат черной». Остальные: «Кика отлас червчат, на нем цка золота, по цке в репьях каменье, в гнездех яхонты лазоревы и червчаты и изумруды, в поднизи зерна гурмыцкие на спнях, назади бархат черной. Кика отлас червчат, загоны золоты с каменьем с алмазы, и с яхонты, и с изумруды, меж запон в гнездех яхонты лазоревы червчаты и лалы. В поднизи репьи низаны (жемчугом) с каменьи; по краем у поднизя зерна гурмыцкие; а по кике на спнях золотых птицы (5 птиц), низаны жемчугом; назади бархат черной. Кика белая, у ней загоны золоты с каменьем с яхонты, и с лалы, и с изумруды, и с бирюзами; назади соболь. Кика белая ж, у ней цка серебрена золочена; назади соболь».

У царицы Марьи Иличны находим четыре кики – те же самые, которые с добавлением одной перешли и к царице Наталье Кирилловне. Вновь поступившая кика принадлежала царевне Ирине Михайловне и, кажется, была только богаче украшена и, быть может, переделана из указанной выше, подаренной ей отцом. Она описывается так: «Кика – отлас червчат, на ней загоны золоты с алмазы и с яхонты червчатыми и с лазоревыми и с изумруды: в одной запоне орел одноглавой, в нем яхонт лазорев; в поднизи цка золотая: по ней низано жемчугом живые репьи с каменьи; в поднизи зерна гурмыцкие на золотых спнях; позади бархат черный» (бывала царевны Ирины Михайловны и поставлена та кика ее государыни царевны в казну, 1676 г.).

У царицы Агафьи Семеновны было две кики: одна – 1-го наряда, другая – 2-го наряда, которые хранились в бархатных влагалищах за хоромною печатью, а потому подробно и не описаны. Переходя по наследству от одной царицы к другой, кики, разумеется, возобновлялись и переправлялись, особенно в тех частях, например задках, которые могли быть занашиваемы.

У кик был еще убор, составлявший необходимую их принадлежность, это были рясы — длинные пряди из жемчуга вперемежку с дорогими каменьями и с золотыми пронизками (бусами различной формы и работы). Пряди бывали двойные, тройные, четверные и т.д., отчего и рясы назывались тройными, четверными и т.п. Пряди утверждались в верхней части в золотые же колодки или лапки с кольцами, посредством которых рясы привешивались к кике по сторонам, над висками, и, следовательно, ниспадали вниз к плечам или на грудь. Иногда промеж жемчуга помещались вместо пронизок-бус тоже колодки или лапки с дорогими каменьями, также орлики и другие фигурки из золота[252]252
  Нет сомнения, что слово рясы одного значения с ряснами, ресницами, т.е. в отношении какого-либо убора, украшения оно обозначало вообще что-либо сходное с бахромою, прядями, кистями, махрами, также сборками, зубчиками и т.п. В южной песне при обращении к дубу говорится: «Листья твои рясни». Рясою в Тульской губернии называются семена березы; ряски – изодранное платье, отрепье, лохмотье, махры; он весь в рясках, ряска на ряске, говорят в Вологодской губернии. Отсюда понятен и старинный способ низанья жемчугом врясную, рясою, ряскою в отличие от низанья в одно зерно. В старинных кичных уборах рясами, как мы видели, назывались длинные жемчужные пряди, по всему вероятию, в единичном смысле рясы как только снизанной пряди, нити. В областном же быту значение этого слова распространено: ряски значит 1) жемчуг или бусы, вынизанные на шелку и поставленные сборами; 2) привеска жемчужная, пришиваемая к кокошнику у женщин и к венцу у девиц для украшения лба (Тверская губ.), или жемчужная решетка, сетка, пришиваемая к передней части кокошника или венца (Псковская губ.), что в других местах и в допетровском уборе, как видели, называется поднизью. Наконец, рясами зовутся жемчужные серьги и жемчужные их подвески (Археологический Вологодский областной словарь; Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1865).


[Закрыть]. У царицы Евдокии Лукьяновны в 1626–1627 гг. было четверо кичных ряс: «Рясы жемчужные, а в них промеж жемчугу и по концам 16 яхонтов лазоревых да 8 лалов, да промеж жемчугу ж и каменья 16 пронизок золоты репейчаты прорезные с финифты с розными; по сторонам у пронизок в гнездех искорки яхонтовые да изумрудные. У ряс колодки и колца золоты с финифты с розными, около колодок веревочки низаны жемчугом, у колодок в гнездех 4 алмаза, да 4 яхонта червчатых гранены, да два изумруда. Рясы жемчужные, а в них промеж жемчугу и по концом 24 яхонты лазоревых да 8 пронизок золоты с чернью; по сторонам у пронизок в гнездех искорки яхонтовые да изумрудные; у ряс колодки и колца золоты с чернью, в колодках четыре алмазы гранены, да четыре яхонты червчатых, да 2 изумруда, да у колодок же 24 зерна невелики на санях золотых. Отметка: 143 г. августа 14-го се рясы царица пожаловала дщери своей царевне Ирине Михайловне. Рясы жемчужные, промеж ряс и по концом 18 колодок золоты с чернью, у колодок по сторонам искорки яхонтовые да изумрудные; у ряс колодки золоты с чернью на три грани, в колодках 8 яхонтиков червчатых, да 2 искорки яхонтовых лазоревых, да 2 изумрудца; поверх колодок 2 прониски с колцы золоты, в пронисках искорочки яхонтовые да изумрудные (и 136 г. ноября в 8-й день се рясы государыни царица и великая княгиня Евдокия Лукьяновна приложила к чудотворному образу к Знамению Пречистые Богородицы, что у государева Старова двора). Рясы жемчужные, а в них промеж жемчугу и по концом орлики золоты, в орликах искорки лаловые да бирюзки (и 135 г. апреля в 23 д. се рясы государыни царица и великая княгиня Евдокия Лукьяновна приложила к чудотворному образу Пречистые Богородицы Владимерские, что стоит в соборной церкви Рожества Пречистой Богородицы на Сенех».

* * *

В летнее время при выездах в богомольные и другие походы царицы надевали шляпы белые поярковые с круглою тульею и с полями вершка в 2 и более ширины. Иностранцы находили эти шляпы сходными с клобуками их епископов. Действительно, шляпы были мужского образца. Наружная их сторона покрывалась обыкновенно левкасом из белил (в обычных случаях из мелу) и рыбьего клея, что придавало убору глянцевитый, лоснящийся вид и сохраняло от дождя. Их поля, называемые полками, с исподи подбивались гладким или золотным атласом червчатого цвета, а по краям обшивались тафтяным торочком; внутри, в тулье, шляпы подкладывались гладким таким же атласом, если полки были золотные, или тафтою, червчатою, зеленою и других цветов. Кроме того, шляпа всегда украшалась снуром, атласною или тафтяною лентою, вышитою золотом, низанною жемчугом, убранною запанами с дорогими каменьями. Эта лента огибала шляпу по венцу тульи и через полку двумя концами ниспадала к плечам сбоку или по заду к спине. На концах, сверх того, висели низаные же фуники или спицы и кисти. В XVI столетии шляпы цариц убирались с особым богатством. В 1585 г. мая 21-го царице Ирине Федоровне была делана шляпа большего наряду тремя золотошвеями-мужчинами, Мартыном Петровым, Юрьем Андреевым и Богданом Григорьевым, которые за то получили в награду по сукну в 2 руб. и деньгами по 2руб.[253]253
  Дополнения к Актам историческим. Т. I. № 131.


[Закрыть] Довольно значительная награда показывает, что шляпа была устроена с большим искусством. В казне царицы Шуйской хранились «шестеры снуры с кистьми шиты золотом и серебром с шолки; 4 снуры шиты по белой тафте розными шолки, на концех кисти шолк червчат. Снур шляпочной делан картунелью и трунцалы с жемчуги, подложен тафтою зеленою, 4 кружива снурных, 2 низаны жемчугом, а 2 шиты золотом и серебром, 2 фуника от снур низаны жемчугом».

В числе уборов царицы Евдокии Лукьяновны находилось всего только семь шляп: «шляпа валеная бела, у ней полки по отласу по червчатому низано жемчугом с канителью, а в ней подложено отласом же червчатым; вторая – полки подложены атлас с серебром; третья – полки: атлас золотной, четвертая подложена атласом золотным по червчатой земле травы и опахала (в 1631 г. мая 16-го эту шляпу царица пожаловала своей сестре Федосье Лукьяновне Матюшкиной), пятая – полки: по отласу по червчатому деланы трунцалом травы»; и еще две шляпы подпушены полки отласом золотным по червчатой земле, по одном отласе травки велики, а по другом травы мелковаты с шолки с розными. Все шляпы в тульях имели атласную червчатую подкладку. К ним принадлежали три снура шляпочные: «Снур по отласу по червчатому низан жемчугом большим с канителью, в нем загоны золоты с алмазы, и с яхонты, и с изумруды, промеж запон и сверху и с исподи в гнездех каменье яхонты, и лалы, и изумруды. Другой такой же, с тем только отличием, что в числе камней находились бирюзы и не было лалов. Третий снур — по цке серебряной золоченой низан жемчугом, в нем 4 запоны золоты с финифты и с каменьих алмазы, и с яхонты, и с изумруды, меж запан три изумруда».

У царицы Марьи Ильичны находим в первое время шесть шляп и три шнура, а по ее кончине оставалось четыре шляпы и два шнура, которые перешли в казну царицы Натальи Кирилловны.

Но все эти шляпы и шнуры были устроены еще царицею Евдокиию и, вероятно, при надобности только подновлялись или переделывались по мере. В общей описи казны цариц Марьи и Натальи, 1676 г., о шнуре первого наряда, принадлежавшем и царице Евдокии (см. выше), находится следующая отметка: «184 г. февраля 20-го из сего снура загона предняя вынета и спицы и кисти отняты и нашиты на снур большого наряду, что делан в нынешнем во 184 г. к Троецкому походу. И 185 г. октября 15-го спицы низаны с кистми золотными выданы из хором, а на кистях жемчугу нет».

* * *

Наиболее обыкновенным головным нарядом, особенно в осеннее и зимнее время, были шапки, а исключительно зимою – треухи и каптуры. Шапка состояла из верха, т.е. тульи, и пуха, или опушки, мехового окола. Шапки, носимые женщинами, отличались отчасти формою, а больше украшениями верха от мужских и потому назывались женскими. Верх, или вершок, сшивался из шелковой, а чаще из золотной ткани или кругло (сферически), или конусообразно, или делался столбуном (цилиндром).

В мужских шапках круглый верх большей частью делался вдвое выше, чем у женских, и притом конусообразно; между тем как женский образец придерживался правильной полусферы. Другое отличие женских шапок от мужских заключалось в кройке окола. Девичьи шапки в этом отношении мало отличались, но шапки замужних женщин кроились несколько иначе, именно окол, или собственно пух, начиная с боков, опускался вершка на 2 на затылок с тою целью, чтобы и этим нарядом скрыть от людских глаз свои волосы. Спереди в налобной части точно так же оставлялся небольшой мысок, вероятно, с целью придать наряду большую красоту, а лицу – выразительность. Оттого у женских шапок окол носил исключительное название пуха, ибо кроился не ровно, а смотря по фигуре выема.

Вершок женских шапок первого наряда всегда украшался с большим богатством и с большою затейливостью золотым шитьем, жемчужным саженьем с каменьями, переперами, запонами и тому подобными прикрасами. Естественно, что такие украшения трудно было ставить на мягкой тулье, и потому было необходимо устраивать ее подклейную, как у шляп; шапочные подклейки делались из александрийской (картузной) бумаги и заячины или из клееной легкой ткани; для простых шапок на это употреблялась клейная крашенина. В кроенье на вершок шапки выходило атласу под золотное шитье 5 верш., шириною около аршина, следовательно, тулья верха вышиною бывала не менее 4 верш. Пух, или опушка, окол, кроился из бобрового черненого меха, на что выходило два бобра.

Для большей красоты между блестевшею золотом или серебром, жемчугом и каменьями тульею и ее бобровым околом помещали почти всегда особую кайму из золотного плетенька, или пояска, который пришивался поверх пуха или окола, и из бобровой же накладки, или накладного пуха, – узенькой меховой ленточки, которая отделяла плетенек от узоров и украшений богатой тульи. Такое разделение меха от тульи золотно-меховою каемкою в действительности придавало наряду немало красоты и узорочности. На накладку выходило меху 2 звена, т. е. две части или половина целого бобрового меха. Иногда вместе с этою каймою или взамен накладного пуха употреблялось золотное плетеное или кованое кружево. Мы говорили, что в шапках первого наряда тулья всегда украшалась богато и затейливо. Кроме золотого шитья с канителью, трунцалом, бганью и т. п. и жемчужного низанья с каменьями, живыми репьями, переперами и пр. в виде разнообразных трав и узоров, эти тульи очень часто украшались и низанными из жемчуга или шитыми золотом изображениями различных животных, особенно птиц. Бывали низаны орлы двоеглавые и даже «осмиглавые», инроги (единороги), павы, птички, зверки.

Внутри тулья подкладывалась у холодных шапок атласом червчатым, а у теплых – легким мехом, обыкновенно черевами бельими.

Для сохранности шапок с богатыми уборами полагались на них тафтяные чехлы, и хранились они в Мастерской палате на шапочных столбунцах, или болванах.

Мы заметили, что шапки, носимые девицами, походили на мужские. Они делались с околом в собственном значении, т.е. их меховая опушка огибала голову венком и не опускалась на затылок, как пух у женских шапок. Притом и околы их бывали обыкновенно собольи, особенно у шапок нарядных; окол из бобрового пуха ставился на шапках повседневных, победнее. Кроме того, как девичьи, так и женские шапки не имели, подобно мужским, прорех перерей и задней. Шапки царевны Ирины описываются следующим образом: «Шапка – окол соболей, тулея отлас золотной по червчатой земле, по отласу низано жемчугом, меж жемчугу репьи золоты с финифты с разными, да репьи ж канительные с жемчуги, меж репьев вшита запона золота, а в ней 21 яхонт, червчаты. Шапка – окол соболей, тулея отлас серебрен по алой земле. Шапка – окол соболей, тулея отлас золотной по зеленой земле. Шапка – отлас ал с пухом, круживо золотное кованое (и тое шапку пожаловала государыня немке Дунке). Шапка шита по белому отласу цепи золоты, звески (звездки) с шелки с розными, поверх пуху плетенек золотной» и пр.

Кроме этого образца девицы в зимнее время носили шапки лисьи черные, горлатные и черевьи. Так исключительно назывались высокие прямые шапки, у которых вся тулья, вышиной от 6 до 8 верш., была меховая. В вершине такие шапки делались несколько шире, чем в венце. В них обыкновенно являлись бояре при посольских приемах, отчего они и носят название шапок боярских. На устройство их тульи, на подклейку употреблялась ирха (выделанная кожа) и ролдуга, или ровдуга, – замша.

Черевья или горлатная шапка была необходима для новобрачной, ибо по свадебному чину новобрачная должна была в ней выходить в хоромы на другой день свадьбы, когда ее торжественно поднимали с постели сваха и боярыни, поэтому мы находим такие лисьи шапки и у цариц в казне[254]254
  У царицы Евдокии Лукьяновны описаны шапки: «шапка лисья горлотная (135 г. марта 22-го государь взял сее шапку и отдал в свою государеву Мастерскую палату). Шапка лисья черевья (137 г. июня 14-го, царица была в своей государской казне, и та шапка отнесена за нею, государынею, ко государю в хоромы».


[Закрыть].

Столбунцами назывались шапки цилиндрической формы с прямою тульею, которая бывала или вся меховая, обыкновенно соболья, или из шелковых и золотных тканей, из атласа бархата, объяри зорбафа и т.п., с пластинчатою собольею опушкою. Вершок, или круг, в обоих случаях кроился также из шелковых и золотных тканей и украшался иногда жемчужным низаньем с запонами и каменьями. Судя по кройке таких столбунцов маленьким царевнам, тулья их была не слишком высока. В 1632 г. пятилетней царевне Ирине «скроена шапочка столбунцом соболья, вышина 2¹/₂ верш., ширина 5¹/₂ верш., т.е. кругом 10¹/₂ верш.; на верху круг камка серебрена по алой земле 3¹/₂ верш.». В 1651 г. царевне Евдокии Алексеевне (ок. 2 лет) к празднику Рождества Христова был скроен «столбунец соболей, в кроенье пошло пара соболей в 35 руб. да соболь в 12 руб. с полтиною; да на тулейку (внутрь) пошло полсема пупка собольих. Нашит верх по бархату турецкому золотному (пошло вершок с четью во всю ширину ткани) низан жемчугом; да в том же кружечке вшито 8 запон золоты, промеж запон вшивано по 4 жемчужины, да среди кружка вшито запона золота, в ней 21 яхонт червчат».