Текст книги "Верная Рука"

– Она – там, и этого достаточно! А как она туда попадает – не мое дело. Я жил у него три дня, и знали бы вы, какой это гостеприимный человек – обхаживал меня, как самого президента! Нефть у него бьет из земли сама по себе, а он еще и выписал из Чикаго буровой станок, чтобы достать ее с большой глубины; бочек для нефти там – сотни, да таких огромных, что в них можно разгуливать верхом на лошади. И деньги! Я, правда, сам не видел, но денег у него должны быть целые мешки!

– А как его зовут?

– Гай Уилмерс. Не правда ли, чудное имя? Но сам он, хотя и мулат, парень – просто загляденье! А жена его, Бетти, родом из Германии. Ее отец, мистер Хаммер, раньше жил на Арканзасе и перенес много бед. Бушхедеры убили его дочку, и…

Я вскочил с места.

– Гай Уилмерс, мулат? Фред Хаммер – ведь его зовут Фред?

– Да, Фред Хаммер – высокий, широкоплечий, седоволосый и седобородый. Но что это с вами? Может, вы знаете этих людей?

– Знаю ли я их? Да лучше, чем всех вас! Фред Хаммер был нашим соседом, а Мэри, его старшая дочь, – моей невестой; и когда мы гнались за бандой, ее и моего отца застрелил Канада-Билл!

– Верно, все верно! Так вы, значит, и есть Тим Кронер, о котором нефтяной король рассказывал так много хорошего?

– Да, это я! Я в то время ушел в прерию, а когда через несколько лет вернулся, нашел там незнакомых людей.

– Фред Хаммер тогда удачно продал свое имущество и завел себе дело в Сент-Луисе. Гай Уилмерс был у него коммивояжером и однажды забрался на плато, где и обнаружил нефть. Естественно, они тотчас же отправились туда все вместе – и не прогадали. Вы обязательно должны навестить их, мистер Кронер. Они будут вне себя от радости, это я вам обещаю!

– Черт возьми! Пусть меня посадят на вертел и поджарят, как эту бизонью ляжку, если я не отправлюсь туда завтра же утром! Я уже по горло сыт Черными горами, и теперь самое время прогуляться туда, наверх – к индейцам, рысям и медведям. Может, заодно найду и какую-нибудь дыру, из которой текут нефтяные реки.

– Но сначала расскажите нам историю с бушхедерами. Говорят, Канада-Билл недавно побывал в Де-Мойне и выиграл в карты двенадцать тысяч долларов. Дьявольская игра, эти «три карты» – куда опаснее тех, в которые играют в Мексике или в здешних местах.

– Для меня она оказалась дороже, чем целая гора серебряных долларов. А как это было – ну что ж, слушайте!

Я рассказал им свою историю, и мы, завернувшись в одеяла, улеглись спать, предварительно выставив первый караул. Всю ночь я не сомкнул глаз. Мысли о Фреде Хаммере, Бетти и Гае Уилмерсе роились в моей голове; в памяти возникали картины прежней жизни. А когда под утро я все же задремал, мне приснился далекий Арканзас, наши маленькие ранчо, отец, мать и Мэри – как живые. Был там и Канада-Билл, который хотел задушить меня; и только он схватил меня за горло, как я проснулся.

– Тим Кронер, вставайте, последняя смена – ваша!

Это был старый траппер, трясший меня за плечо; но, скажу я вам, в тот момент я много дал бы за то, чтобы передо мной оказался Уильям Джонс собственной персоной!

Я специально выбрал себе последнюю смену, чтобы быть готовым пораньше отправиться в путь. Когда моя вахта закончилась, я разбудил остальных и попросил старого траппера указать путь, которым мне предстояло идти.

– Скачите все время на восток до Миссури и там, где в нее впадает Грин-Форк, переберитесь на другую сторону и двигайтесь по левому берегу вверх по реке. Плато подступает к ней уступами, похожими на огромные колонны. Между четвертой и пятой колоннами поднимитесь наверх и пересеките в северном направлении девственный лес – это займет около двух дней. За лесом начнется поросшая бизоньей травой степь, по которой нужно двигаться в том же направлении, возможно, дня четыре, пока не увидите небольшую речку, на берегу которой и живет Уилмерс.

– А что за индейцы живут в тех местах?

– Сиу, по большей части из племени огаллала 6161
  Огаллала (оглалла) – одна из общин тетон-дакотов, составной части народа сиу.


[Закрыть] – пожалуй, самый вредный народ из всех, каких я знаю. Но они поднимаются туда только во время весенних и осенних миграций бизонов. Сейчас разгар лета, и вам вряд ли стоит их опасаться.

– Благодарю вас! Если нам доведется еще когда-нибудь встретиться, я обязательно расскажу об этой поездке.

– Договорились! Передайте от меня привет и скажите, что я от души желаю им счастья и много-много нефти!

Я оседлал своего Урагана, распрощался с компанией охотников и двинулся на восток. Переправившись через Миссури, как велел старый траппер, я увидел высокие и округлые горные уступы, между которыми тянулись наверх узкие извилистые ущелья. Проехав четвертый уступ, я свернул направо. Ущелье было настолько забито обломками скал, валунами и рухнувшими когда-то сверху полусгнившими и увитыми разного рода ползучей растительностью стволами деревьев, что мне стоило немалого труда пройти долину и подняться на плато, часто прорубая себе дорогу своим старым добрым томагавком.

Здесь я вышел в великолепный девственный лес, практически свободный от подлеска, так что продвижение мое значительно ускорилось. Не прошло и двух дней, как я на своем верном Урагане достиг края прерии. Прежде, чем отправиться дальше, я решил запастись на оставшуюся дорогу вяленым мясом.

Выполнив задуманное, я двинулся дальше на север. Два первых дня прошли без каких-либо происшествий. На третье утро я, проснувшись, вылез из одеяла и уже начал было седлать Урагана, как вдруг заметил вдалеке всадника, приближавшегося ко мне по оставленному мной следу.

Какая нужда могла привести его в это глухое место? Я, скорее по привычке, чем по необходимости, поправил за поясом нож и револьвер и поджидал его уже верхом на коне, готовый к любым неожиданностям.

Вскоре я уже мог рассмотреть его получше. Он скакал на длинноногой кляче с несоразмерно большой головой и куцым хвостом, однако бег у этого странного создания был ничуть не хуже, чем у любого породистого скакуна. На голове у всадника была шляпа с огромными полями. Одет он был в просторную, не стесняющую движений кожаную куртку и высокие, натянутые до самых бедер сапоги с отворотами. На плече у него висело двуствольное ружье, а к поясу, рядом с ножом и револьвером, были приторочены мешочки для пороха и пуль; там же я заметил еще два каких-то странных предмета, которые при ближайшем рассмотрении оказались железными наручниками.

Разглядеть лицо всадника мешали широкие поля шляпы. Я позволил ему приблизиться на расстояние выстрела и поднял ружье.

– Стойте, мистер! Что вы делаете в этих местах?

Он осадил лошадь и рассмеялся:

– Ну и дела! Ты что же, Тим Кронер, старый енот, подстрелить меня собрался, а?

– Что за черт, этот голос мне как будто знаком, – ответил я, опуская ружье. – Если бы не проклятая шляпа… Авраам Линкольн! Неужели это ты разгуливаешь здесь ни свет ни заря верхом на этом козлище?

– Да, пожалуй, я, если не возражаешь! Ну как, теперь подпустишь меня поближе?

– Давай скорее! И расскажи, что ты здесь делаешь!

– Сперва я должен узнать, что тебя с твоим Ураганом привело в эти дивные места!

– Хочу навестить нашего с тобой общего знакомого.

– Общего знакомого? Кто же это?

– Угадай!

– Сперва скажи – где?

– Вон там, на каком-то утесе, где нефть бежит из земли, как вода.

– А-а, Гай Уилмерс, нефтяной король!

– Ты что же, знаком с ним?

– Лично – нет. Но ведь ты назвал мне имя зятя Фреда Хаммера.

– Так ты знал, что Фред Хаммер уехал в эти места?

– Нет, я знаю, что здесь живет некий Фред Хаммер, но что это – тот самый, я понял лишь тогда, когда ты заговорил о нашем общем знакомом, поскольку мне тут же пришло на ум имя Гая Уилмерса.

– Ну так я, значит, собираюсь к ним. А ты?

– И я тоже.

– Ты тоже? Но зачем?

– Вообще говоря, это секрет, но тебе я могу его открыть. А сейчас бери поводья, и поехали! Взгляни-ка на меня – на кого я похож?

– На самого бравого парня от Новой Шотландии до Калифорнии.

– Я не о том, – поморщился Линкольн. – Я имею в виду мою профессию.

– Слушай, ты бы спросил кого-нибудь другого! А мне легче завалить бизона, чем разгадывать твои загадки.

– Приглядись, нет ли на мне чего-нибудь лишнего по сравнению с амуницией обычного траппера?

– А, вот эти маленькие мышеловки! Я уже начинаю думать, не полицейский ли ты!

– Ну, не то чтобы полицейский, во всяком случае, ты видишь перед собой правоведа, который уже обладает кое-каким именем. Помнишь, ты встретил меня на берегу старого Канзаса, когда я произносил речь, держа в руке свод законов? Так вот, это был мой лесной университет. И, можешь мне поверить, ходил я в него не напрасно!

– Хм, значит – правовед! Что ж, я всегда знал, что ты пойдешь в гору, и думаю, на этой первой вершине долго не задержишься. Но какое отношение имеет твоя профессия к прогулкам верхом по этой глухомани, да еще в обличье матерого траппера?

– Самое прямое! Чутье охотника по-прежнему сидит во мне, и именно оно помогло мне схватить за руку нескольких закоренелых преступников, которые оказались не по зубам даже самым вышколенным полицейским. И вот недавно в Иллинойсе и Айове объявился один прожженный «бегун», совершивший крупные денежные аферы. И поскольку ни одному детективу до сих пор не удалось изловить его, я и получил задание выследить этого проходимца и по возможности живым передать в руки правосудия. Ты, конечно, понимаешь, что это самое «по возможности» дает мне право применять оружие сообразно обстоятельствам.

– А как зовут этого парня?

– У него десятки имен, и никто не знает, какое из них настоящее. Свою последнюю аферу – подделку векселей на крупную сумму, он провернул в Де-Мойне. и оттуда, судя по всему, след его тянется в сторону плато. У каждого преступника есть слабое место, которое делает его узнаваемым и рано или поздно приводит на скамью подсудимых, этот, насколько мне известно, питает пристрастие к нефти и нефтепромышленникам и, надо заметить, неплохо разбирается в этом предмете. Вот я и предположил, что искать его следует у Гая Уилмерса.

– Так, так! Думаю, ему несладко придется, если мы его там разыщем. Я и сам не прочь сказать ему пару слов! Уж не наш ли это старый знакомый Канада-Билл?

– Не думаю. С чего ты взял?

– А с того, что в последний раз его видели в Де-Мойне, где он вроде бы выиграл двенадцать тысяч долларов!

– Это мне известно. Но оттуда он бесследно исчез и, как всегда, в очередной раз объявился там, где его меньше всего ждут. Это очень опасный тип, и особенно тем, что играть в карты ему не запретишь, а другие свои делишки он обставляет таким образом, что и не подступиться. Впрочем, было бы даже удивительно, если бы мы с ним в ближайшее время не столкнулись снова. Ведь всякий раз, когда мы встречаемся с тобой, нам приходится иметь дело именно с ним.

Естественно, дальше мы поехали вместе. Предстояла еще одна ночевка, а там, по нашим расчетам, недалеко было и до реки. Правда, издали ее увидеть не представлялось возможным. Мы внимательно смотрели впереди себя и по сторонам, стараясь не пропустить никаких следов, но ничего интересного не заметили, если не считать какого-то странного запаха, который усиливался едва ли не с каждой минутой.

– Что за черт! Этот аромат так щекочет мои ноздри, словно в меня запустил струю вонючий скунс! – сказал я. – Не объяснишь ли ты мне, Авраам, в чем тут дело? На падаль вроде не похоже, да и на духи – не очень! Что бы это могло быть?

– Я бы мог сказать тебе, что это такое; но неужели мне пристало учить такого опытного охотника, как ты? Раскрой-ка ноздри пошире, тогда уж точно не ошибешься!

Я сильнее втянул носом воздух, но безрезультатно.

– Не разберу, Авраам. Похоже вроде и на смолу, и на канифоль, да и, пожалуй, на олифу или лак.

– А тебе никогда не приходилось бывать в округе Бенанго или на Ойл-Канава?

– Постой, постой. Ойл-Канава? Ну, теперь ясно -это же запах керосина. Теперь, думаю, и река уже близко!

Пока, правда, впереди ничего не было видно, кроме бескрайней прерии, но через какое-то время мы заметили вдали длинную туманную полосу, тянувшуюся с востока на запад. И когда мы наконец приблизились к ней, то оказались на берегу реки. Ее берега были покрыты отложениями, какие обычно сопровождают добычу нефти. Наверху, в нескольких сотнях метров от воды, стояли крупные производственные сооружения, невдалеке от которых возвышался добротный и необычайно красивый жилой дом. Ниже, у самой реки, работал полным ходом буровой станок, чуть в стороне от которого стояли рядком небольшие домики, служившие, судя по всему, жильем для рабочих. В огромных количествах лежали заготовленные впрок бочарные клепки, днища, обручи и готовые бочки, частично пустые, но в большинстве случаев уже заполненные вожделенной горючей жидкостью.

– Ну, вот мы и добрались! – сказал я. – А теперь хотелось бы узнать, каким образом Гай Уилмерс доставляет свою нефть покупателям. Ведь на плато нет дорог для необходимого в таких случаях тяжелого транспорта!

– А ты разве не видишь большие лодки на воде? На них он и довозит бочки до Миссури, а оттуда уже дорога открыта!

Линкольн отстегнул от пояса наручники и продолжал:

– Хочу до времени припрятать эти браслетки. Совсем ни к чему, чтобы все знали, зачем я сюда явился!

Когда мы подходили к дому, из дверей нам навстречу вышел рабочий.

– Привет, парень! Это здесь живет мистер Гай Уилмерс? – спросил Линкольн.

– Да, сэр. Зайдите в дом – дамы и господа как раз обедают!

Мы привязали лошадей и вошли в дом. В обеденном зале сидели за столом Фред Хаммер, Гай Уилмерс и Бетти, я сразу же узнал их. Кроме них, присутствовали еще две юные леди, должно быть, дочери, рядом с которыми сидел незнакомый мне джентльмен. Уилмерс поднялся со стула.

– Проходите ближе, господа! С чем пожаловали?

– С полной тыквой приветов от некоего Тима Кронера, если вы такого еще помните! – ответил я.

– От нашего Тима? Эге, да это же ты собственной персоной, старина! Да тебя просто не узнать. Такую бороду подарила тебе прерия, что один только нос виднеется. Рад видеть тебя, чертовски рад! Давай, поздоровайся с остальными!

Это, скажу я вам, был прием! Меня чуть не задушили в объятиях, никак не давая мне представить моего товарища.

– Поглядите-ка, кого я вам привел! Или вы забыли Авраама Линкольна, который вел нас тогда в погоню за бушхедерами?

– Авраам Линкольн? В самом деле, он! Добро пожаловать, сэр, и, ради Бога, не обижайтесь, что мы не сразу заметили вас! Вы ведь тоже немного изменились с тех пор.

Нас усадили за стол, и тут наше внимание впервые было обращено на незнакомого господина.

– А это сэр Дэвид Холмен из Янг-Канава, который неделю назад почтил нас своим визитом. Он владеет целым рядом нефтепромыслов и приехал к нам, чтобы обсудить некоторые вопросы, касающиеся вывоза нефти, – сказал Уилмерс. – Позднее я вам представлю и мистера Белфорта, который сейчас спустился в долину, чтобы посмотреть, как живут наши рабочие. Он, скажу я вам, истинный джентльмен – остроумный, опытный и ловкий. А с картами – ну просто чудеса творит!

Завязалась оживленная беседа, на всем протяжении которой меня удивляло немногословие Линкольна, равно как и его пристальный, испытующий взгляд, которым он время от времени окидывал Холмена. Может, Холмен и был тем человеком, которого разыскивал Линкольн?

Внезапно отворилась дверь, и… я едва не вскочил из-за стола, уставившись в вошедшего неподвижным взглядом, меня сбивали с толку длинные темные волосы и густая черная борода незнакомца. Отличный костюм, выдававший в нем состоятельного господина; но я готов был поклясться, что… Я все же сдержался и ничем не выдал своих мыслей. Гай Уилмерс поднялся со стула:

– Позвольте вам представить, господа, мистера Белфорта! Он…

– Мистера Белфорта, говорите? – перебил его Линкольн. – Думаю, его с таким же успехом можно называть Фредом Флетчером или Уильямом Джонсом. Но больше всего ему подходит другое имя – Канада-Билл!

– Канада-Билл? – Фред Хаммер встал и схватил со стола первый попавшийся нож.

– Попридержите язык, сэр! – сказал Джонс (а это был именно он, я теперь узнал его и по голосу), -джентльмена не оскорбляют безнаказанно!

– Совершенно верно, – ответил Линкольн. – Только я уверен, что не оскорблял никакого джентльмена. Какое количество адского камня и корней лопуха вам потребовалось, чтобы выкрасить волосы в черный цвет? Хочу дать вам дельный совет: в следующий раз пользуйтесь еще и свинцовым гребнем, чтобы окрасить и корни волос, которые у вас остались абсолютно светлыми. Мистер Уилмерс, вы говорили, что этот человек творит чудеса с картами. А игру в «три карты» он вам случайно не показывал?

– Да, и выиграл при этом солидную сумму денег, – ответил Фред Хаммер. – Я уже стар, и глаза мои ослабли, иначе я, конечно же, узнал бы его; но теперь нет никакого сомнения в том, что я вижу перед собой презренного убийцу моей Мэри, и, клянусь Богом, он должен получить свое немедленно!

– Вы хотите зарезать вашего гостя, Фред Хаммер? – спросил Канада-Билл. – Вы можете доказать, что это именно я застрелил вашу дочь?

– И моего отца тоже! – добавил я. – Доказать – нет, но поклясться в этом мы можем. Как и в том, что в форте Смоки-Хилл вы получили шестьдесят розог, а потом привели с собой индейцев.

– Я? Ладно, те шестьдесят розог я отрицать не стану, – мрачно усмехнувшись, сказал он, – и когда-нибудь я с вами за них рассчитаюсь. Но в том, что касается краснокожих… Докажите, если сможете!

– Мы, а именно я и мистер Линкольн, находились в двух шагах от вас, когда вы с Черной Пантерой наблюдали за удачным выстрелом его сына и обсуждали план нападения на форт; а позднее мы видели, как вы вместе с этим вождем возглавляли колонну индейских воинов. Мы, разумеется, сообщили тогда полковнику о ваших намерениях, а потом забросали ракетами ваших лошадей. То-то была потеха! Не так ли, мистер Джонс?

Разумеется, обо всем этом он слышал сейчас «впервые». Его глаза загорелись злобным огнем, а руки сжались в кулаки; но он понимал, что должен владеть собой.

– Вы действительно настолько хорошо сумели разглядеть меня тогда, что считаете возможным говорить мне все это, господа? – прошипел он.

Линкольн подошел к нему вплотную.

– Должен вам заметить, что мы могли бы разобраться с вами без долгих церемоний, ведь вы, конечно же, слышали о суде Линча. Но вы гость в этом доме, и я должен честно признаться, что, хотя тогда, в форте Смоки-Хилл, мы слышали ваш голос и видели вашу фигуру, мы все же не смогли опознать вас настолько уверенно, чтобы сейчас с чистой совестью пустить вам пулю в лоб. Мы – свободные граждане Соединенных Штатов и руководствуемся только полноценными доказательствами! Думаю, что деньги, которые вы обманным путем выиграли у этих джентльменов, они обратно требовать не станут – слишком много чести для Канада-Билла – а потому слушайте, что я вам скажу: не позднее чем через десять минут вы навсегда покинете этот дом и эти места. И помните, что начиная с одиннадцатой минуты в разговор вступит мое ружье, это я вам твердо обещаю!

– Постойте, разве вы – хозяин этого дома и владелец нефтяных разработок? – вмешался в разговор Дэвид Холмен. – Против мистера Джонса у вас нет никаких доказательств, а игра наша была честной!

– Нет, джентльмены, нефтяным королем я не являюсь, но тем не менее представляю собой нечто, к чему принято относиться с уважением. И если я говорю что-то этому человеку, то полностью отвечаю за свои слова!

– Так предъявите это ваше «нечто», сэр!

– Пожалуйста!

Он вынул из кармана бумагу, протянул ее Холмену и при этом сделал мне незаметный знак, который я сразу же понял. Я вышел во двор и достал из-под конской попоны наручники. Вернувшись в дом, я увидел, как побледневший Холмен читает врученный ему документ.

– Ну, мистер Холмен-Уоллер-Панкрофт-Энгстон, как вам нравится этот декрет? – спросил Линкольн. – В Иллинойсе и Айове ждут не дождутся человека, якобы владеющего целым рядом нефтяных скважин в Янг-Канава. Какая жалость, что у вас недостает мизинца на левой руке; его-то отсутствие и выдало вас. А сейчас я избавлю нашего друга Уилмерса от присутствия двоих гостей, которым не место в приличном обществе!

– Подождите, сэр, еще не время! – выкрикнул Холмен, бросив беглый взгляд на двери и окна.

– А по-моему, ваше время уже вышло. И если вы в этом сомневаетесь, то не угодно ли взглянуть на эти вот украшения для ваших рук!

Он взял у меня наручники, а я выхватил из-за пояса револьвер. Рука Холмена потянулась к карману брюк.

– Руку прочь, или буду стрелять! – пригрозил я.

– Ну, теперь убедились, что уже пора? – рассмеялся Линкольн. – Давайте-ка сюда ваши руки и ведите себя тихо. Вы ведь сами только что ознакомились с моими полномочиями. Считаю до трех. И если будете упорствовать, вам придется попробовать нашего свинца. Тим, можешь стрелять при счете «три»!

Он подошел к Холмену и раскрыл наручники.

– Один!.. два!..

Холмен понял, что с ним не шутят; он протянул руки и позволил защелкнуть на запястьях стальные браслеты. Затем Линкольн обратился к Джонсу:

– Пять минут уже прошли; у вас осталось еще ровно столько же, чтобы убраться отсюда. Я не шучу!

Фред Хаммер все еще держал в руке нож. Он ткнул Джонса кулаком в плечо и сказал с угрозой в голосе:

– Убирайтесь! А я позабочусь, чтобы у вас на пути не было помех!

Он подтолкнул его к дверям, и через несколько секунд мы уже видели Канада-Билла, удаляющегося от дома верхом на коне. В это время в дом вошел один из рабочих.

– Мистер Уилмерс, не прикажете ли остановить буровой станок? Инженер велел сообщить вам, что если мы продолжим бурение, то через четверть часа пойдет нефть!

– Наконец-то! А теперь включайте тормоз. Необходимо также запретить всякое использование открытого огня, чтобы не случилось беды! Близится вечер, и поэтому нефть должна получить выход только завтра утром!

Рабочий ушел выполнять распоряжение.

– Вы, конечно же, знаете, господа, что когда долото входит в продуктивный пласт, нефть вырывается из-под земли, высоким фонтаном, и при этом опасные легкие газы, которые, естественно, выбиваются первыми, не должны встретить на своем пути ни малейшей искры, иначе возникает страшной силы пожар, который распространяется с такой быстротой, что ничем нельзя ему противостоять.

– У вас в доме найдется такая комната, – обратился Линкольн к Уилмерсу, – куда мы могли бы на время поместить нашего дорогого мистера Холмена?

– Есть одно подходящее и очень надежное помещение. Пойдемте!

Они втроем удалились, а мне пришлось давать Бетти и обеим юным леди пояснения к только что происшедшим на их глазах событиям. Когда все снова были в сборе, Хаммер и Уилмерс принялись благодарить Линкольна, чем чрезвычайно смутили его. Он следующим утром собирался покинуть гостеприимный дом, но встретил дружные возражения его обитателей.

– Для этого вам пришлось бы проделать по плато длинный и опасный путь в Айову, – пояснил Уилмерс. – Но если вы подождете еще несколько дней, то сможете преспокойно спуститься по реке на одной из трех больших лодок, которые отправятся отсюда до Миссури. Вы быстро доберетесь до Янктона и границы Южной Дакоты, а там недалеко до Де-Мойна. Так что оставайтесь, а за арестованного можете не беспокоиться!

Линкольну пришлось признать преимущества предлагаемого ему варианта и согласиться с ним.

Наступил вечер. Мы отвязали лошадей и пустили их попастись на воле. Ставить их в стойло мы не хотели, да и не могли: привыкшие к свободе животные могли причинить себе вред в тесном пространстве загона. Все обитатели дома, кроме меня, собрались в гостиной и проводили время за дружеской беседой; я же решил пройтись по берегу реки, чтобы заодно приглядеть за лошадьми. Было уже очень темно, так что едва угадывалась граница между маслянистыми водами реки и твердым берегом.

Так я дошел до того места, где во время нашего прибытия мы наблюдали работу буровой установки. Чуть выше последней был устроен водовод, вращавший рабочее колесо. Негромкий скрежещущий звук заставил меня остановиться. Неужели бур все еще работает? Я плохо разбирался в этих вещах, но внезапно мной овладел непонятный страх. Я заметил тусклое пятно света, которое, однако, находилось не на открытом пространстве, а внутри дощатой ограды с огромными щелями, окружавшей буровую вышку. Разве Уилмерс не запретил использование всякого огня? Я прислушался И вдруг услышал звук шагов. Мимо меня проскользнула фигура человека, затем еще одна. Темнота не позволяла разглядеть как следует этих людей, но мне показалось, что я узнал в них Джонса и Холмена.

Прежде, чем я успел последовать за ними, оба растворились в темноте. Я помчался обратно и, ворвавшись в гостиную, спросил Линкольна, надежно ли заперт Холмен.

– А в чем дело? Полчаса назад я был у него, – ответил тот.

– По-моему, я видел его вместе с Джонсом возле буровой вышки. Там горит огонь и вертится большое колесо!

– Горит огонь и вертится колесо? – изумленно воскликнул Уилмерс.

– Боже, неужели он сбежал? Он ведь слышал, что вот-вот должна ударить нефть, и… скорее, скорее!

Мы выбежали во двор. Железные засовы на двери каменного подвала были отодвинуты, и дверь была открытой. Арестованный исчез.

– Канада-Билл вернулся назад и освободил его! – воскликнул Линкольн. – Мы должны…

– Оставьте их, сэр, – перебил его Уилмерс. – Завтра мы отыщем их следы. Они от нас не уйдут. Но буровая вышка! Бежим туда, скорее!

Женщины испуганно молчали. Мы, мужчины, бросились бежать к реке. Но не успели мы сделать и нескольких шагов, как раздался оглушительный удар, словно раскат грома. Земля задрожала под ногами, и на том месте, где стояла буровая установка, взметнулся ввысь огромный, высотой в шестьдесят или более футов, столб огня. Одновременно с этим стал распространяться резкий и удушливый запах газа.

– Долина горит! – закричал Уилмерс. И он был прав.

От нефтяной скважины по реке и ее берегам плыло бушующее море огня. Очевидно, Джонс выпустил из подвала Холмена, и вдвоем они, чтобы отомстить нам, запустили рабочее колесо станка и оставили возле скважины открытый огонь. На нашу беду, все это произошло незадолго до того, как бур должен был войти в нефтеносный пласт. Нефть под большим давлением вырвалась из скважины, а сопутствующие ей газы, мгновенно воспламенились. Теперь казалось, что там, внизу, у реки, горит даже сам воздух. К счастью, огонь не мог добраться ни до нас, ни до жилищ рабочих, стоявших на возвышении поодаль от реки. Тем не менее я сбежал вниз, чтобы посмотреть, не нуждаются ли они в помощи. И тут я заметил человека, который неподвижно стоял и глядел на огонь, но моментально сорвался с места, как только заметил мое приближение. Это бегство показалось мне подозрительным, и я бросился за ним вдогонку. Чем больше сокращалось расстояние между нами, тем отчетливее я видел, что ему явно что-то мешало бежать – руки его на бегу оставались неподвижными. Я увеличил скорость, догнал бегущего и узнал в нем Холмена, руки которого были по-прежнему скованы наручниками. Я бросился на него, сбил с ног и прижал коленом к земле. Он пытался отбиваться, но наручники сводили на нет все его усилия. Я сорвал у него с шеи платок и связал ему ноги. Он скрежетал зубами от ярости и смотрел на меня ненавидящими глазами, но так и не произнес ни единого слова.

– Добрый вечер, сэр! – сказал я. – Ваша прогулка оказалась недолгой. Не скажете ли мне, куда подевался мистер Джонс?

Он не ответил.

– Ладно! В таком случае попробуем отыскать его без вашей помощи.

Я схватил его за воротник и поволок к дому Уилмерса, где его тут же снова посадили под замок. После этого мужчины отправились на поиски Джонса. У нас было на это время, поскольку справиться с огнем все равно пока что не представлялось возможным. Однако все наши усилия оказались тщетными: Джонс бесследно исчез.

Заранее сообщу вам, господа, что пожар продолжался еще несколько дней кряду, позднее инженеру с рабочими удалось сначала приглушить его, а затем и погасить полностью. Ущерб от него оказался не слишком большим – во всяком случае, не таким, на который, видимо, рассчитывали злоумышленники. Впоследствии до меня дошел слух, что Канада-Билла видели в низовьях Миссисипи, где он по-прежнему промышлял игрой в карты. С тех прошли годы, но я надеюсь, что он еще жив и однажды попадется мне в руки. И тогда уж моей пули ему не миновать!

Линкольн увез Холмена на одной из лодок, отправившихся с грузом нефти на Миссури, и мне было очень грустно расставаться с другом, которого я успел так полюбить. Фред Хаммер, Гай Уилмерс и все дамы так настойчиво просили меня остаться, что я в конце концов сдался.

Позднее мы узнали, что Холмен отправился в тюрьму, получив пожизненный срок заключения.

Авраам Линкольн, как я ему и предсказывал, не остановился на достигнутом и добрался до самых вершин, он стал президентом Соединенных Штатов и, к несчастью, поплатился жизнью за все то доброе, что он намечал и успел осуществить. Будь проклят навеки негодяй, застреливший его!

А я? Я не мог найти себе покоя в роскошном доме Уилмерса. Да и моему Урагану такая жизнь была не по душе. Временами нас обоих охватывало такое нетерпение, что я седлал коня и, прихватив с собой ружье и томагавк, отправлялся на месяц-другой в прерию или в леса, где я мог забыть на время запах нефти и показать бизонам или индейцам, что Тим Кронер вовсе не собирается променять прекрасную прерию на жизнь в земном раю. Между Лонг-пикс и Спэниш-пикс лежат мои охотничьи угодья, где я приобрел имя, которым вы меня называли – «человек из Колорадо». И вы были правы, говоря, что трудно найти лучшего охотника, чем я. Хотел бы я посмотреть на того, кто смог бы потягаться со мной в чем бы то ни было. Вот так-то! А просьбу вашу, господа, я теперь исполнил, и рассказ мой на этом окончен.

Заключительные слова рассказчик произнес таким самодовольным тоном, что одному из слушателей это, видимо, показалось не совсем уместным, и он сказал:

– Благодарю вас за чудесный рассказ, сэр, и хочу заверить вас в моем полном к вам почтении, мистер Кронер. Человек из Колорадо достоин всеобщего уважения. Но неужели нет действительно никого, кто мог бы поставить себя рядом с вами?

– И кто бы это мог быть? – спросил самодовольный рассказчик.

– Например, Виннету.

– Пфф! Так это же индеец!

– Олд Файрхэнд?

– Не раз с ним тягался!

– Олд Шурхэнд?

– И этому меня не провести.

– Олд Шеттерхэнд?

– Бывал в его компании и не нашел, чему у него можно было бы поучиться. Это все люди, у которых самое главное – в их имени. К примеру, Олд Шеттерхэнд в моем присутствии совершал такие промашки, которых я от него и ожидать не мог; это человек большой физической силы, но и только!

С этими словами он встал и направился к моему столу. Он был неплохим рассказчиком, и я не без интереса слушал его, хотя и думал при этом о своем. Видимо, эти мысли отражались на моем лице, потому что, подойдя ко мне, он подбоченился и бросил небрежным тоном: