Текст книги "Верная Рука"

– Не могу сказать вам, каким количеством узлов 105105
  Узел – единица скорости морского судна, одна морская миля (1852 м) в час.


[Закрыть] определялась его прежняя скорость, но тем не менее соглашусь с вами в этой оценке, хотя и вовсе не для того, чтобы выдать это за собственную заслугу. Несомненно, администрация флота располагает значительно большими, чем какое-либо частное лицо, интеллектуальными и материальными ресурсами, необходимыми для оснащения высококлассного судна.

– По-моему, ваш «Л'Оррибль» может чувствовать себя абсолютно на равных с любым другим военным кораблем.

– И в этом тоже готов с вами согласиться, хотя и с некоторой оговоркой. Впрочем, это, пожалуй, действительно единственное исключение.

– И что же это за исключение?

– Это «Ласточка», которой командует лейтенант Паркер.

– «Ласточка»? По-моему, мне знакомо это название. Что это за судно?

– Клипер с парусным вооружением шхуны.

– И где оно сейчас?

– Следует сюда с депешами. Я встретил «Ласточку» в море на несколько градусов к югу отсюда и получил от Паркера некоторые инструкции. Он нес дозор на японской линии, но уже скоро должен бросить якорь Здесь.

– О, я непременно должна увидеть этот замечательный корабль! Паркер – это американское имя?

– Насколько мне известно, лейтенант Паркер по происхождению не янки, а немец.

– О! И откуда же он родом?

– Даже не знаю. Однако, прошу вас, угощайтесь! Мой кок очень старался, хотя меню военного корабля вряд ли может быть вполне подходящим для дамы.

– Зато дама для него вполне подходит! Надеюсь, вы позволите мне высказать еще одно пожелание, господин лейтенант?

– С благодарностью приму все ваши указания.

– В таком случае, могу я надеяться на то, чтобы увидеть вас сегодня же вечером у себя? Кстати, мое приглашение распространяется и на других членов экипажа вашего корабля!

– Насколько позволят дела службы, мадам!

– Благодарю вас! Это будет званый ужин в узком кругу, и я постараюсь отплатить вам той же монетой за ваше сегодняшнее гостеприимство.

– Госпоже де Вулетр радушный прием обеспечен всюду. Кстати, я должен передать вам приглашение командира соседнего броненосца удостоить своим присутствием его корабль хотя бы на несколько минут. Капитан будет вам весьма признателен за этот небольшой знак внимания!

– Я соглашусь, но при одном условии.

– В чем же оно заключается?

– Вы будете сопровождать меня, господин лейтенант.

– С большим удовольствием!

После завтрака Дженнера и его гостью доставили на шлюпке на борт броненосца. Честный и прямодушный офицер даже не подозревал о тайной цели этого визита. Не знал он, разумеется, и того, что матросы, которых он принял в команду по рекомендации мадам де Вулетр, были главной ударной силой для замышлявшегося захвата его судна. Да и сами матросы никогда бы не поверили, что эта светская дама и есть тот самый человек с родимым пятном, который вербовал их вчера в таверне…

– А теперь, джентльмены, – продолжал рассказчик, – нам придется совершить еще один большой прыжок из Сан-Франциско в тот край Дикого Запада, где находится Сэм Файрган со своими людьми.

Буйные ветры, с воем пролетавшие над равниной, встречают на своем пути непреодолимую стену гор и уходят – на покой. Облака, которые то величественно и неспешно проплывают по небосводу, то, гонимые бурей, несутся по нему вскачь, как табун обезумевших диких лошадей, проливаются на землю своей прохладной кровью и уходят – на покой. Ручей, река, бурлящий поток, без сна и отдыха несущий под действием неумолимого закона земного тяготения свои воды меж двух берегов, встречается с морем и уходит – на покой. Движение и покой есть содержание всего сущего, каждой отдельно взятой или всеобщей жизни, в том числе и человеческой.

Законами прерии не признаются понятия родины или домашнего очага с его тихим семейным счастьем. Подобно дикому зверю, осторожно и скрытно мчится или крадется по степи или в лесной чаще охотник, со всех сторон окруженный опасностями и непреходящей угрозой смерти. Но это не может длиться вечно, иначе в конце концов выдохнется, иссякнет его физическая сила, железная выдержка и несгибаемая воля. Он тоже нуждается в восстановлении своих сил, в покое и отдыхе. И все это он находит в тщательно подобранных им местах, которые он имеет обыкновение устраивать отчасти для этой цели, а отчасти для хранения своей добычи и которые он сам называет «тайниками» или «убежищами»…

Прошло несколько дней с того момента, как Сэм Файрган увел своих трапперов и гостей из «убежища» в настоящий «тайник».

По прерии ехали три всадника, ведя за собой нескольких мулов. Присутствие этих животных говорило о том, что все трое отправились «делать мясо», по выражению охотников, то есть, обеспечить необходимыми припасами своих товарищей.

Один из троих был мал ростом и толст, другой – длинен и худ, а третий беспомощно болтался в седле, словно мучимый жестоким приступом морской болезни.

– Проклятье! – с отчаяньем в голосе воскликнул этот неуклюжий всадник. – Надо было мне сидеть в норе, а не болтаться сейчас с вами по этому засохшему морю, как разбитая посудина без руля и компаса! По-моему, кто-то уверял меня, что бизонов здесь, как муравьев, а мы уже два дня в пути и еще не встретили ни одной захудалой коровы. Да еще этот дьявол о четырех копытах болтает меня, как склянку с лекарством, так что я уже начинаю трещать по всем швам, а скоро, наверное, не вспомню даже, как меня зовут. Слушайте, не пора ли нам бросить якорь, а? Если кому нужно мясо, так пусть он его и ищет. А я и так обойдусь!

– Обойдешься ты без него, Петер, или не обойдешься, это неважно, – отозвался толстяк. – Только чем ты будешь питаться, если мы его не добудем?

– Да уж не иначе как толстым Хаммердалом, кем же еще! Или ты думаешь, что я позарюсь на Пита Холберса, у которого и нет-то ничего, кроме собственного скелета да невыдубленной шкуры на нем?

– Что скажешь на это, Пит Холберс, старый енот? – засмеялся Дик Хаммердал.

– Если ты считаешь, Дик, что эта старая акула сама должна искать себе поживу, так я с тобой полностью согласен. У меня тоже нет ни малейшего желания закусывать ею.

– Еще чего не хватало! Если уж кто и решится закусить рулевым Польтером, то только не… гром и молния, а ну-ка, уприте глаза в землю! По-моему, здесь кто-то пробегал. Не знаю, человек это или животное, но если вы хорошенько поводите носом, то, пожалуй, разберетесь, что за божья тварь это была.

– Ей-Богу, Пит Холберс, – сказал Хаммердал, – он прав; трава здесь истоптана. Давай-ка глянем на нее поближе!

Оба охотника слезли с лошадей и принялись с такой тщательностью осматривать землю у себя под ногами, как будто от этого зависела их собственная жизнь.

– Ну, старый Пит, что скажешь? – спросил Хаммердал.

– Что я скажу? Если ты считаешь, Дик, что здесь были краснокожие, то я с тобой, пожалуй, соглашусь!

– Краснокожие или не краснокожие, какая разница, но то, что они тут были, это уж точно. Слезай с коня, Петер Польтер, чтобы тебя издалека не было видно!

– Слава Богу, что мы наткнулись на этих мерзавцев, а то бы мне век болтаться верхом на этой бестии! – ответил Польтер, сползая с коня на землю с таким выражением лица, словно только что избежал смертельной опасности. – И сколько же их тут было?

– Пятеро, это точно. И в том, что это были огаллала, тоже сомневаться не приходится.

– А как ты узнал?

– У четверых из них новые, только что отловленные лошади. А пятая лошадь ускользнула от них, когда мы захватили их врасплох, и потом была использована для поимки остальных животных. Так что будьте готовы ко всему. Поедем за ними, чтобы выяснить, чего они хотят!

Все трое еще раз проверили свое оружие и поехали по следам, направление которых, однако, не позволяло определить ближайшей цели пути. Наконец следы привели к неширокой, но глубокой речке, которую индейцы явно переплыли: их следы были отчетливо видны на противоположном берегу.

Предусмотрительно укрывшись за густым кустарником, Хаммердал внимательно вглядывался в простиравшиеся за рекой холмы.

– Нужно преследовать их дальше – они явно затевают что-то недоброе. Так что если мы их…

Он не успел договорить. Просвистевшее в воздухе лассо обвилось вокруг его шеи и рывком сбросило его на землю. Такая же участь постигла и остальных. Не успели они и подумать об обороне, как очутились на земле, у ног невесть откуда взявшихся пятерых индейцев, которые в ту же секунду отобрали у них оружие, а затем и связали по рукам и ногам.

Старый моряк прилагал поистине титанические усилия пытаясь освободиться от пут, но тщетно: ремни из бизоньей кожи были слишком прочны. Он не добился ничего, кроме презрительного ворчания со стороны индейцев. В отличие от Польтера, Дик Хаммердал и Пит Холберс восприняли все гораздо спокойнее и лежали молча, доверившись судьбе.

Самый молодой из индейцев подошел к ним. Волосы его украшали три орлиных пера, а на плечи была накинута шкура ягуара. Он смерил их угрожающим взглядом и, сделав презрительный жест рукой, заговорил:

– Белые люди слабы, как щенки степной собаки. Они не смогут разорвать путы!

– Что говорит этот негодяй? – спросил своих собратьев по несчастью Петер Польтер, который не понимал языка индейцев.

Ответа не последовало.

– Белые люди – не охотники. Они ничего не видят, не слышат и при этом еще и глупы. Краснокожий видел, что они преследуют его. Он перешел через воду, чтобы обмануть их, и вернулся назад. Они не научились хитрости и потому теперь лежат на земле, как жабы, которых можно убить палкой.

– Гром и молния! Скажете вы мне наконец, о чем болтает этот парень, а? – рявкнул моряк, безуспешно пытаясь подняться на ноги.

Но оба вестмена и на этот раз промолчали.

– Белые люди трусливы, как мыши. Они не отваживаются говорить с краснокожим. Им стыдно валяться перед ним, как…

– Тысяча чертей, да что он там говорит? Я вас спрашиваю, проходимцы вы этакие! – взревел Польтер, теперь уже больше взбешенный их молчанием, нежели тем положением, в котором он и его друзья оказались по собственной неосмотрительности.

– Говорит он что-нибудь или не говорит, неважно, – отозвался наконец Дик Хаммердал. – Но он обзывает тебя глупой и трусливой жабой, потому что ты был так неосторожен, что дал себя поймать!

– Обзывает, говоришь? Глупой лягушкой? Меня одного? А вы? Разве вы не дали себя поймать? Ну, погодите, сорванцы, он еще узнает Петера Польтера, и вы вместе с ним! Меня он ругает! Меня одного! Ха-ха! Ну, ничего, я ему докажу, что уж я-то его не боюсь!

Он медленно подтянул к груди ноги и, ухватившись своими железными пальцами за ремни, напряг сухие жилистые руки. Индейцы перед этим отошли в сторонку, чтобы посовещаться, и не заметили этих его манипуляций.

– Раз… два… три! Прощай, Дик Хаммердал! Прощай, Пит Холберс! Жду вас со следующим рейсом!

Вера в свою нечеловеческую силу не оставила его и в этой почти безнадежной ситуации. Кожаные ремни лопнули; он вскочил на ноги, бросился к лошади и, перевалившись через седло, пулей умчался прочь.

Индейцы не допускали и мысли о возможности побега кого-нибудь из пленников, а Польтер действовал столь молниеносно, что ему удалось оторваться уже на приличное расстояние, прежде чем они схватились за ружья. Их пули пролетели мимо цели; однако двое индейцев вскочили на коней, чтобы броситься за ним в погоню. Трое других остались рядом с пленниками.

За все это короткое время не было слышно ни одного слова и ни одного возгласа. Теперь молодой индеец снова приблизился к обоим вестменам и спросил:

– Вы знаете Сэма Файргана, белого охотника?

Пленники не удостоили его ответом.

– Вы знаете его, потому что он ваш вождь, – продолжал индеец. – Но вы также знали Матто-Си, Медвежью Лапу, чья кровь пролилась от ваших рук. Он теперь в Стране Вечной Охоты, а перед вами сейчас стоит его сын, чтобы отомстить белым людям за его смерть. Он вместе с юношами племени последовал за старыми воинами, которые хотели изловить огненного коня, и он два раза находил мертвые тела своих братьев. Тем, кто спасся, он добыл новых лошадей и теперь поставит убийц к огненному столбу.

Он отступил назад. Обоих охотников привязали к лошадям. Затем вся группа переправилась через речку и направилась в сторону леса, протянувшегося вдоль холмистого горизонта. Оставшиеся трое индейцев знали, что им не следует беспокоиться за тех двоих, что отправились в погоню за пленником.

Когда они добрались до леса, уже вечерело. Они проехали некоторое расстояние вдоль лесной опушки, а затем немного углубились в чащу, где их ждала большая группа молодых индейцев, сидевших вокруг костра. Не будучи еще настоящими воинами, они вышли в поход во главе с сыном убитого вождя, чтобы встретить своих взрослых соплеменников после нападения на поезд, и стали свидетелями их полного разгрома. Молодые индейцы горели желанием отомстить за смерть своих воинов и теперь пришли в восторг, увидев белых пленников. Они внимательно выслушали рассказ своего молодого предводителя, который, гордо приосанившись, поведал им о пленении бледнолицых и предложил план дальнейших действий.

Судя по многократным возгласам «хау!», его слова получили одобрение. Затем вперед вышел единственный белый человек, находившийся среди них, и заговорил:

– Пусть Великий Дух откроет уши моих краснокожих братьев, чтобы они поняли то, что я им сейчас скажу!

Откашлявшись, он продолжал:

– Сэм Файрган – великий охотник; он силен, как горный медведь, и умен, как кошка, прячущаяся за стволом сикомора 106106
  Сикомор (Ficus sycomorus) – восточноафриканское дерево, однако часто это название относят к другим деревьям, например, к распространенному в районе действия романа платану западному (Platanus occidentalis).


[Закрыть]. Но он – враг краснокожих и забрал у них уже больше сотни скальпов. Он убил Матто-Си, знаменитого вождя огаллала, перебил половину воинов племени, а попав в наши руки, снова оказался на свободе. Сэм Файрган скопил кучу золота с гор в своем вигваме и никому не позволял узнать, где он живет. Он – мой враг, и поэтому я собрал своих людей, чтобы отыскать его вигвам и отнять у него золото. В это время мы повстречали наших краснокожих братьев, объединились с ними и решили, что им достанется кровь, а нам – золото наших врагов. Однако расположение звезд на небе было для нас неблагоприятным: все белые мужчины, кроме меня, пали в бою, а из краснокожих братьев лишь немногие сохранили жизнь. У нас не было ни лошадей, ни оружия, и нас ожидала бы гибель, если бы мы не встретили молодых воинов племени, которые вышли в поход, чтобы доказать, что они достойны сражаться в одном ряду с храбрейшими. Они отомстят за убитых и возьмут себе скальпы своих врагов – но иначе, чем предлагает молодой вождь.

Ропот напряженного внимания и недоумения прокатился среди молодых огаллала. Говоривший тем временем продолжал:

– Мы обнаружили вход в вигвам нашего врага. Он живет в пещере, куда ведет ручей, скрывающий следы его ног и копыт его лошадей. Мои братья должны проникнуть в пещеру под покровом ночи и убить его спящего. Но пусть мои братья знают, что пещера охраняется и сбежал один из его людей, который все выдаст Файргану. Но я знаю лучший путь в пещеру!

– Пусть белый человек говорит! – раздались голоса.

– Ручей, который втекает в его вигвам, не остается там, а вытекает наружу. Я нашел это место и теперь хочу отвести туда молодого вождя, чтобы вместе с ним убедиться, нельзя ли попасть в пещеру через подземное русло ручья. Нужно спросить пленников, что им об этом известно!

Этот план нашел всеобщее одобрение. Индейцы разомкнули кольцо, и юный предводитель подошел к Питу Холберсу и Дику Хаммердалу, которые лежали неподалеку, связанные и с кляпами во рту.

Они слышали каждое слово. Мысль, высказанная белым сообщником индейцев, была не лишена здравого смысла, однако о втором входе в пещеру оба охотника не знали ровным счетом ничего.

Убежище Сэма Файргана представляло собой пещеру, созданную самой природой внутри известняковой горы. Вход в пещеру был пробит водами ручья, который в дальнем конце пещеры с шумом обрушивался куда-то вниз, в темную бездну горы, и, как считали охотники, пропадал там бесследно. Сэм Файрган сам обнаружил эту пещеру, оборудовал ее под жилье и никогда не говорил о ней ничего другого, чем то, что она продолжается именно до этого внутреннего водопада.

Пленникам вынули кляпы изо рта; затем ввели их внутрь круга, образованного индейцами, и единственный среди них белый охотник начал допрос:

– Вы – люди Сэма Файргана?

Хаммердал не удостоил говорящего взглядом и повернулся к своему товарищу.

– Как ты думаешь, Пит Холберс, старый енот, должны ли мы отвечать этому мерзавцу?

– Хм! Если ты считаешь, Дик, что нам нечего стыдиться и бояться, то можешь затолкать ему его же слова обратно в глотку!

– Затолкаю я их ему туда или не затолкаю, какая разница! Но он ведь и вправду может решить, что мы потеряли дар речи от страха перед ним и его краснокожими. Так что, пожалуй, скажем ему пару слов!

Белый охотник равнодушно встретил слово «мерзавец» и только повторил свой вопрос:

– Вы из компании Сэма Файргана?

– Мы – да, а вы – нет, потому что Полковник держит при себе только порядочных людей.

– Можете ругаться сколько хотите, если вы надеетесь, что вам будет от этого какая-нибудь польза – я пока что не возражаю. Как вас зовут?

– Если бы вы двадцать лет назад переплыли Миссисипи и лет сорок поискали, то, может, вам и встретился бы кто-нибудь, кто знает мое имя. А теперь уже, пожалуй, поздновато этим заниматься.

– Ладно, это мне безразлично. У вас в тайнике есть золото?

– Много, очень много! Во всяком случае, гораздо больше, чем вам могло бы достаться.

– Где оно спрятано?

– Это вас не касается! Попробуйте, найдите!

– Сколько человек в вашей компании?

– Неважно сколько, но каждый из нас сумеет вышвырнуть вас ко всем чертям!

– Кто был тот индеец, который помог освободиться вашему Полковнику?

– Это я вам, пожалуй, скажу; Виннету, а что?

– Вождь апачей?!

– Вождь он или не вождь, это неважно; но, пожалуй, что и вождь.

– Сколько выходов у вашего убежища?

– Как раз столько, сколько там людей.

– И сколько же это будет?

– На каждого по одному, и еще по стольку же – не правда ли, Пит Холберс, старый енот?

– Если ты так считаешь, Дик, то я не возражаю!

– Опишите мне пещеру!

– А вы сами на нее посмотрите, так будет понятнее!

– Что ж, как знаете! Вы могли облегчить свою участь, но, как я вижу, у вас есть желание сгореть на костре у столба пыток. Вас, разумеется, отведут в стойбище огаллала, и что там с вами будет, можете себе представить!

– Пфф! Сгореть или не сгореть, это неважно. А пока что мы еще здесь, и лучше бы вам поостеречься разговаривать с нами так грубо. Как бы я вас немножко не поколотил, чтобы вы потом лучше жарились и шипели, когда вам посчастливится оказаться на нашем месте!

Охотник повернулся к индейцам.

– Пусть мои краснокожие братья покрепче свяжут этих двоих; они заслуживают смерти у столба пыток!

Хаммердала и Холберса еще туже связали и бросили на землю. Индейцы жгли костер, но так осторожно, что дым от него и запах гари распространялись не дальше, чем на несколько шагов. Вечерняя заря, еще недавно сиявшая и витавшая над кронами вековых деревьев, окончательно угасла. Становилось все темнее и темнее, и вскоре уже под лиственным пологом девственного леса царил такой мрак, что лишь привычным к темноте глазам индейца или старого вестмена было под силу различать очертания ближайших предметов.

В это время единственный белый охотник среди индейцев отправился показать их молодому предводителю пещеру Сэма Файргана. Другие остались на месте. Молодому вождю предстояла первая в жизни вооруженная вылазка. И хотя он, как и подобает индейцу, старался ничем не выдать своего волнения, все его существо сгорало от нетерпения доказать другим, что он достоин того, чтобы быть принятым в число взрослых воинов.

Он бесшумно шагал вслед за бледнолицым. Дорога, с которой проводник, несмотря на темноту, не сбивался, вела прямиком через лес между громадными стволами тысячелетних дубов и буков, пока наконец они не достигли берега ручья, вдоль которого оба пошли вверх по течению с еще большей осторожностью.

Через некоторое время они вышли к тому месту, где из подножия горы выбегал тот самый ручей, что скрывался и пропадал наверху в глубине пещеры. Белый охотник раздвинул руками ветки росшего здесь густого кустарника, и через несколько шагов оба они оказались в естественном туннеле, дно которого и являлось руслом ручья. Оба медленно пошли по воде вперед.

Это был трудный и утомительный путь, незнакомый даже самому проводнику, который утром того же дня дошел только до входа в туннель. Примерно с полчаса они в кромешной темноте брели вверх по течению ручья, чье русло изобиловало многочисленными поворотами и каменными порогами, пока не услышали вдалеке сначала легкое журчанье воды, которое по мере приближения к нему становилось все громче и громче, постепенно переходя в гул, и наконец превратилось в мощный грохот, полностью заглушавший их собственные голоса.

Прямо перед ними падал с огромной высоты водопад, и по их ногам прокатывались волны, выбегавшие из пробитой его тяжелыми струями котловины. Где-то там наверху находился тайник, пещера Сэма Файргана, и если место это действительно использовалось в качестве второго выхода из нее, то логично было предположить здесь наличие какого-либо приспособления, позволявшего спускаться вниз вдоль водопада.

Белый охотник стал в темноте ощупывать руками каменную стену по соседству с падающей вниз массой воды. Его предчувствие не обмануло его: вскоре пальцы наткнулись на мощный двойной канат, сплетенный из волокон вьющихся растений и снабженный многочисленными узлами, которые, подобно ступеням, обеспечивали довольно легкий спуск и подъем по нему.

Поскольку говорить среди стоявшего там сплошного гула было совершенно невозможно, охотник прикосновениями пальцев, как смог, сообщил спутнику о своем открытии и дальнейшем плане действий и, проверив несколькими рывками прочность импровизированной лестницы, стал медленно подниматься по канату вверх. Индеец последовал за ним.

Стоит ли говорить о том, сколько опасностей мог таить в себе для непосвященного этот медленный и утомительный путь наверх под ледяным градом тяжелых водяных струй, когда под ногами – неведомая и незримая бездна, а наверху вполне можно ожидать встречи с бдительным и хорошо вооруженным врагом. Однако обоим даже в голову не пришло отказаться от своей рискованной затеи. Одного из них подгоняла алчность и страсть к золоту, а другого – юношеский азарт и жажда подвигов.

Они благополучно поднялись по канату до того места, где русло ручья снова становилось почти горизонтальным, и с немалым облегчением почувствовали под ногами твердую почву. Грохот воды пока не позволял им расслышать впереди себя какие-либо звуки, и они все так же ощупью двигались вперед навстречу течению до тех пор, пока удаляющийся гул не превратился в негромкий плеск. Здесь охотник остановился. Ему вдруг показалось, будто он слышит голоса людей. Достав из-за пояса нож и тщательно укрываемый от воды револьвер, он затаил дыхание и еще осторожнее стал пробираться вперед, сопровождаемый, естественно, тоже готовым к бою индейцем. Голоса стали отчетливее. Оба разведчика легли на землю и продолжали путь ползком. Неожиданно совсем недалеко от себя они услышали чьи-то негромкие голоса:

– Проклятье, эти ремни так врезаются в тело, как будто сделаны из стальных лезвий. Черт бы побрал этого Сэма Файргана и всю его компанию!

– Да перестань ты жаловаться, я тебе говорю; этим делу не поможешь. Мы сами во всем виноваты! Если бы лучше глядели по сторонам, нас не захватили бы врасплох, как зеленых юнцов. Этот Виннету – сущий дьявол; и Полковник тоже здоров, как черт. Да и все остальные – ребята тертые. Но у нас есть одно утешение: они нас не убьют, и это дает надежду. Я скоро уже совсем освобожу руки, и тогда мы с ними еще посчитаемся. Ведь мы…

– Зандерс! Мистер Зандерс, это вы? – внезапно прозвучало из дальнего угла, где лежали связанные Зандерс и Летрье.

– Кто здесь? – удивленно спросил тот, кому только что не дали договорить.

– Скажите сначала, кто вы такие и сколько вас!

– Генрих Зандерс и Петер Вольф, больше никого. Мы лежим тут, связанные по рукам и ногам. Наши враги сидят далеко отсюда и не могут слышать нас. Но вы-то что за люди, черт побери?

– Сейчас узнаете. Давайте-ка сюда ваши ремни – сейчас мы с ними разберемся!

Нескольких надрезов хватило, чтобы освободить пленников. Теперь они уже узнали друг друга, и договориться им было несложно.

– Но как вы попали в пещеру? – спросил Зандерс. – Ведь она кончается у водопада!

– Для тех, у кого голова слабо варит, – да. А вот я быстро раскусил этого старого Файргана. Не мог же ручей бесследно исчезать в этой горе!

– Дьявол!

– И у него должен быть выход.

– Ну конечно, как же я сам до этого не додумался!

– Так, значит, я и нашел этот выход и еще кое-что.

– Дальше, дальше! – торопил Зандерс.

– Рядом с водопадом подвешен канат. По нему-то и можно снова спуститься к спокойному руслу ручья, а оттуда – на поверхность земли. Пойдете с нами? Хотя о чем тут спрашивать – конечно, пойдете!

– Очень бы хотелось, но, к сожалению, ничего не получится!

– Почему? Вы что, боитесь поболтаться немного на канате под холодным душем?

– Пфф! Уж нам-то по канатам пришлось полазить, может, побольше, чем вам. Но если мы сейчас последуем за вами, то испортим и вам, и себе всю игру!

– Как это?

– А так, что будет куда разумнее, если вы нас снова свяжете и оставите здесь. А сами уйдете на время и вернетесь вместе со всеми вашими индейцами.

– А я, честно говоря, не думал, что вам здесь так уж нравится!

– Если бы я хоть кого-нибудь боялся, то, конечно, поостерегся бы оставаться здесь. Но вы только подумайте, какая куча золота здесь припрятана. А если наш побег заметят раньше времени, то нам золота уже не видать – вернись мы потом за ним, они нам устроят такой горячий прием, что чертям в аду жарко станет!

– Черт вас возьми, а ведь вы правы! Впрочем, нам понадобится несколько часов, прежде чем мы сможем вернуться сюда – а за этот срок все может измениться. У вас действительно хватит мужества оставаться здесь до этих пор?

– Что за вопрос! Разумеется, я при этом надеюсь, что вы не оставите нас в беде.

– Об этом и речи быть не может! Краснокожим джентльменам тоже есть что сказать всей этой компании. Да и я не так глуп, чтобы добровольно отказаться от своей доли благородного металла.

– Хорошо, тогда свяжите нас снова!

– Давайте! Туго я затягивать ремни не буду, и вот вам еще на всякий случай нож! Так, готово. А теперь уходим!

И оба лихих разведчика бесшумно удалились в обратном направлении. Пленники же заняли свое прежнее положение. Теперь они чувствовали себя куда спокойнее и увереннее, чем еще несколько минут тому назад…

В то время, как все это происходило внутри пещеры, снаружи ее стоял, прислонившись к стволу дерева, коротышка Билл Поттер и внимательно вслушивался в каждый шорох, достигавший его ушей в тишине ночи. Незадолго до этого он заступил на пост по охране подступов к пещере, взяв на себя тем самым ответственность за безопасность своих товарищей.

И тут он услыхал частые всплески воды, словно кто-то торопливо шлепал прямо по воде ручья, приближаясь к тайнику. Поттер моментально распластался на земле, чтобы получше разглядеть идущего, сам оставаясь при этом незамеченным. Неизвестный остановился недалеко от того места, где залег Поттер, и спросил сквозь ночную темень:

– Эй, есть тут на борту часовой или нет?

– Петер Польтер, это ты?

– А кем же мне еще быть, как не Петером Польтером из Лангендорфа! Ну, а Полковник кого тут выставил? В такой темноте собственного бушприта 107107
  Бушприт – круглый брус на носу судна, выставленный горизонтально вперед или наклонно вверх; на парусных судах служил для постановки дополнительных парусов.


[Закрыть] на физиономии не разглядишь!

– Кто я такой? Петер Польтер, хи-хи-хи, так и не видит Билла Поттера, хотя сам в двух шагах от него подпирает небо, как ствол карий. А где же остальные?

– Какие еще остальные, килька ты сушеная?

– Ну, Хаммердал с Холберсом! А как насчет мяса, за которым вы отправились?

– Мясо теперь ищите сами! А заодно и этих двоих, толстого и длинного. А искать их надо у индейцев – там, у реки, если они, конечно, оттуда еще не отчалили!

– Индейцы? У реки? Что это значит?

– А то значит, что мне тут с тобой некогда болтать попусту! – раздраженно ответил Польтер. – Мне сейчас поскорее нужно к Полковнику – от него потом все и узнаешь!

И он направился ко входу в пещеру. Там вокруг костра сидели охотники. Сэм Файрган оглядел входящего.

– Ты уже здесь, шкипер? – спросил он. – А остальные что, поотстали с мясом?

– Да, сэр, с мясом краснокожих! Они оба в плену, и теперь их повесят или зажарят и съедят, не знаю уж…

Сидевшие у костра повскакивали с мест.

– В плену? У кого? Рассказывай!

– Сейчас расскажу. Только сначала дайте мне чего-нибудь глотнуть и пожевать, а то я несся сюда, как посыльная яхта, и скоро затрещу по всем швам, как непроконопаченная посудина. Пусть меня скормят акулам, если я еще когда-нибудь пущусь в эту злосчастную прерию верхом на этой бестии, у которой на спине такая качка, что я на веки вечные теряю курс. И если бы эта скотина сама собой не учуяла тайник, я бы еще лет десять болтался среди этих сухих водорослей, которые здесь называются травой!

Получив то, что просил, Польтер начал свой рассказ, который, естественно, вызвал среди присутствующих немалое волнение, хотя молчаливые и сдержанные охотники и не выражали слишком уж откровенно своих эмоций.

– Значит, Хаммердал и Холберс захвачены в плен, – сказал Полковник. – Их нужно освободить, и как можно скорее, потому что краснокожие долго с ними церемониться не станут.

– Мы выступаем немедленно! – предложил я, поскольку успел уже полюбить обоих чудаковатых вестменов и, естественно, желал им скорейшего вызволения из индейского плена.

– Правильно! – поддержал меня Валлерштайн. – Нужно выступать сейчас же, иначе индейцы получат слишком большое преимущество во времени, которого нам потом не наверстать!

Сэм Файрган понимающе улыбнулся.

– Придется вам все-таки подождать до рассвета, ведь в темноте нам просто не увидеть следов. Я даже сомневаюсь, сможет ли шкипер вообще привести нас к тому месту у реки, где индейцы их подкараулили.

– Я? К реке? – раздраженно воскликнул Польтер. – Можете распилить меня пополам, если я помню, где находится эта несчастная лужа – справа или слева отсюда. У меня с собой не было ни компаса, ни карты, и толстый с длинным тащили меня на буксире, так что я даже и не пытался отмечать курс, которым мы шли. А потом эта четвероногая бестия устроила мне такую гонку, что я разучился видеть и слышать. Так что с этой речкой можете оставить меня в покое, в моем судовом журнале про нее ничего не записано!

– Хи-хи-хи! – по своему обыкновению негромко хихикнул подошедший к товарищам коротышка Поттер. – Ну, рассмешил! Ездил, ездил по прерии, а теперь и не помнит, где был! Придется сначала распутывать его собственный след, а уж потом искать следы индейцев.