Текст книги "Труды по россиеведению. Выпуск 5"

Проанализировав постановление Суда от 19 марта 2014 г. с позиции этих обязательных требований, можно утверждать: Суд самоустранился от проверки Договора по целому ряду обязательных параметров.

Конституционный Суд самоустранился от оценки Договора по содержанию его норм на предмет их соответствия основам конституционного строя России . В тексте Договора сказано, что Российская Федерация заключает его «в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, а также осознавая тесную взаимосвязь других основных принципов международного права, закрепленных, в частности, в Уставе Организации Объединенных Наций и Хельсинкском Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, с принципом уважения и соблюдения прав и свобод человека…»203203
  См.: Российская газета. – М., 2014. – 19 марта.


[Закрыть]. Был ли должен Суд проверить истинность данного положения? Да, был. Но не проверил.

А ведь именно Хельсинкский заключительный акт СБСЕ 1975 г., на котором базируется вся система европейской безопасности и на который ссылается Договор, четко закрепляет, что государства, его подписавшие (в том числе и Россия как правопреемница СССР), должны уважать территориальную целостность и нерушимость границ друг друга и никоим образом их не подрывать. Меморандум о поддержании мира и стабильности в СНГ 1995 г. гласит, что члены Содружества обязуются не поддерживать на территории друг друга сепаратистские движения, а также сепаратистские режимы, если таковые возникнут, не устанавливать с ними политических, экономических и других связей, не допускать использования ими территорий и коммуникаций государств – участников СНГ, не оказывать им экономической, финансовой, военной и другой помощи. «Ничто не должно истолковываться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, соблюдающих в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов», – разъясняет принципы территориальной целостности и права народов на самоопределение, закрепленные в Уставе ООН, Декларация Генеральной Ассамблеи «О принципах международного права» 1970 г. В контексте именно этих документов должна была проводиться проверка Договора по содержанию, потому что они являются действующими международно-правовыми обязательствами России.

Отказавшись от анализа содержания Договора по существу, Суд не проверил его и на предмет соответствия ч. 2 и 4 ст. 15 Конституции РФ. В этой статье говорится, что «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы». Конституционный Суд неоднократно подтверждал это в своих решениях: «В соответствии с принципами правового государства, закрепленными Конституцией Российской Федерации, органы власти в своей деятельности связаны как внутренним, так и международным правом. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры являются согласно статье 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации составной частью ее правовой системы и должны добросовестно соблюдаться»204204
  См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г. № 10-п «По делу о проверке конституционности указа Президента Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. № 2137 “О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики”, Указа Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта», постановления Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 1360 «Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа», Указа Президента Российской Федерации от 2 ноября 1993 г. № 1833 «Об основных положениях военной доктрины Российской Федерации».


[Закрыть].

Из этого следует, что если не вступивший в силу международный договор противоречит другим международным обязательствам, взятым на себя Россией, заключенным ранее и не денонсированным к моменту проверки, то он обязательно должен быть проверен на соответствие этим обязательствам. Более того, Конституционный Суд не мог игнорировать неизбежные последствия ратификации Договора: принятие внутренних законов России, которые, вполне соответствуя «проверенному» договору, окажутся в антагонистическом противоречии с иными договорами.

Но, оказывается, в ситуации с Крымом эти нормы не работают. В своем постановлении Суд указал: «Поскольку в силу части третьей статьи 3 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” Конституционный Суд Российской Федерации решает исключительно вопросы права, он не оценивает политическую целесообразность заключения международного договора». То есть в одних случаях международное право признается важнейшей правовой основой конституционного строя России, а в других подчиняется политической целесообразности. Так элегантно путем умышленной подмены Суд смог обойти сложную конъюнктурную ситуацию.

Конституционный Суд самоустранился от оценки Договора по форме. В своем постановлении Суд умышленно исключил из предмета проверки Договора «анализ документов, на которые такой договор ссылается в качестве своей основы». Понятно, что в данной ситуации для Суда это был единственный выход: если бы документы были изучены, Суд вряд ли смог бы признать Договор соответствующим Конституции.

Во-первых, Договор основан на Декларации о независимости Республики Крым, главной правовой позицией которой является апелляция к решению Международного суда ООН по Косово. В Декларации так прямо и сказано: «Принимая во внимание подтверждение Международным судом ООН в отношении Косово от 22 июля 2010 года того факта, что одностороннее провозглашение независимости частью государства не нарушает какие-либо нормы международного права… мы принимаем решение»205205
  Mode of access: http://www.unian.net/politics/895069-rada-kryima-prinyala-deklaratsiyu-o-nezavisimosti.html


[Закрыть]. Но такая апелляция недобросовестна. Во-первых, потому, что Международный суд правомочен давать всего лишь рекомендательное мнение по поступившему запросу. Вердикт Международного суда ООН так и называется – Консультативное заключение Международного суда по Косово. И хотя многие сегодня считают этот документ едва ли не международной санкцией на сецессию, тогда – 22 июля 2010 г. – судебная инстанция ООН вообще не обсуждала законность или незаконность этнополитической сецессии или право наций на самоопределение как принцип. К этому моменту 69 из 192 стран – членов ООН признали Косово в качестве независимого государства. При этом независимость Косово до сих пор не признается ООН в целом, потому что два постоянных члена Совета Безопасности (Россия и Китай) категорически выступают против одностороннего самоопределения бывшего автономного края в составе Сербии. Даже в Европе отсутствует консенсус относительно признания бывшего автономного края Сербии независимым образованием (пятью странами – членами ЕС – Испанией, Грецией, Румынией, Кипром и Словакией – в таком качестве Косово не признано) (см.: 4; 11). Заметьте – именно Россия категорически не признает решения Международного суда по Косово! Но именно это решение и лежит в основе всех документов о присоединении к России Крыма. И Конституционный Суд не может этого не знать.

Во-вторых, основанием для заключения договора является признание Россией Республики Крым независимым государством. 17 марта 2014 г. президент РФ подписал Указ № 147 «О признании Республики Крым», в котором сказано: «Учитывая волеизъявление народов Крыма на общекрымском референдуме, состоявшемся 16 марта 2014 г., признать Республику Крым, в которой город Севастополь имеет особый статус, в качестве суверенного и независимого государства». Но народы Крыма изъявили свою волю совсем по другому поводу. На общекрымский референдум были вынесены два вопроса: «Вы за воссоединение Крыма с Россией на правах субъекта Российской Федерации?» и «Вы за восстановление действия Конституции Республики Крым 1992 года и за статус Крыма как части Украины?». Ни слова о независимости. Должен был Конституционный Суд проверить это правовое основание? Или оно снова подпадает под определение правовой <политической> целесообразности?

Конституционный Суд самоустранился от оценки Договора по порядку его подписания. Судом проверялись только полномочия российской стороны и без того очевидные. Суд констатировал, что Договор «подписан президентом Российской Федерации, который наделен полномочием определять в соответствии с Конституцией Российской Федерации и федеральными законами основные направления внутренней и внешней политики государства». «Исходя из этого подписание рассматриваемого Договора Президентом Российской Федерации соответствует Конституции Российской Федерации». Больше ничего не исследовалось, хотя предмет для такого исследования был.

Со стороны Крыма Договор был подписан главой правительства Крыма Сергеем Аксеновым, спикером крымского парламента Владимиром Константиновым и главой (мэром) г. Севастополь Алексеем Чалым. Однако статус города Севастополя в составе Украины вообще не предполагал наличия выборного мэра. Так называемый «народный» мэр – гражданин России Алексей Чалый был избран жителями на митинге. То есть на момент его избрания пост мэра не был предусмотрен Конституцией Украины. Но если бы и был, данное лицо не могло быть на этот пост избрано по причине наличия у него гражданства иностранного государства206206
  Алексей Михайлович Чалый исполнял обязанности губернатора Севастополя в течение всего двух недель. 1 апреля он был назначен на этот пост депутатами законодательного собрания Севастополя (бывшего городского совета), которые единогласно поддержали его кандидатуру. Такое решение не соответствовало российскому законодательству, согласно которому и.о. губернатора назначает президент. Однако в тот же день было заявлено о том, что действующая система исполнительной власти в Севастополе просуществует не дольше месяца, а новый устав города будет принят до конца апреля – в нем назначение и.о. губернатора приводилось в соответствие с российской практикой.


[Закрыть].

Не меньше вопросов возникает и к процедуре избрания председателем правительства Крыма Сергея Аксенова. Но Конституция Украины (ст. 136) предусматривается обязательное согласование кандидатуры на этот пост с президентом Украины. Когда 27 февраля 2014 г. здание Верховного Совета Крыма было занято отрядом неизвестных вооруженных лиц в камуфляжной форме, захватившие пустили внутрь группу депутатов, предварительно отобрав у них средства мобильной связи. По словам спикера Верховного Совета Крыма В.А. Константинова, ему звонил В.Ф. Янукович, которого парламентарии считали президентом Украины, и устно согласовал кандидатуру Аксенова. Как? По отобранному телефону?

Депутаты избрали Аксенова премьером нового правительства (постановление № 1656-6/14). Правда, видеофиксация заседания не велась, журналисты на него допущены не были. Согласно официальному заявлению пресс-службы Верховного совета, за это решение проголосовали 53 депутата. По данным ZN.UA, поначалу в зале действительно находились 53 депутата, но некоторые из них покинули заседание. Более того, при рассмотрении вопроса об отставке прежнего премьера А.В. Могилева и о назначении на этот пост С.В. Аксенова разгорелся скандал, и группа депутатов отказалась принимать участие в голосовании. Депутат С.В. Куницын отмечает, что в момент голосования в зале находилось всего 47 человек при кворуме в 51. По сообщениям некоторых депутатов, среди «проголосовавших» обнаружились фамилии не только не голосовавших, но и отсутствовавших.

Возникает вопрос: если полномочия двух из трех подписантов столь сомнительны, мог ли Конституционный Суд признать Договор соответствующим Конституции РФ по порядку подписания? Иначе получается, что проверка по форме подписания касалась не вопросов права, а проблемы правильности чернил, которыми Договор был подписан.

Нарушение шестое. При проверке конституционности Договора по порядку его введения в действие Конституционный Суд РФ применил правовую интерпретацию во имя достижения заранее определенной цели. В Договоре (ст. 10) сказано, что он «временно применяется с даты подписания и вступает в силу с даты ратификации», а Республика Крым считается принятой в состав Российской Федерации с даты подписания Договора (п. 1 ст. 1). Суд признал эти положения соответствующими Конституции и попытался предельно подробно это обосновать (п. 3 постановления). В обосновании фигурирует и Венская конвенция о праве международных договоров, допускающая такую возможность207207
  Применение международного договора возможно до его вступления в силу, если это предусмотрено в договоре или если об этом была достигнута договоренность со сторонами, подписавшими договор (п. 1 ст. 25 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г., участником которой является Российская Федерации и который, по существу, воспроизведен в ст. 23 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации»). Допустимость такой правовой конструкции подтверждена и Конституционным Судом РФ в постановлении от 27 марта 2012 г. № 8-П.


[Закрыть], и ссылка на собственную правовую позицию208208
  Суд ссылается на постановление от 27 марта 2012 г. № 8-П, в котором, в частности, указано, что временное применение международного договора используется Российской Федерацией в практике межгосударственного общения, как правило, в случаях, когда предмет договора представляет особый интерес для его участников.


[Закрыть]. Вроде бы все убедительно и правильно. Но почему-то не упоминается ч. 2 ст. 65 Конституции России, в данном случае отсылающая Суд к специальному конституционному Закону, которым он должен руководствоваться при оценке Договора.

А Закон как раз устанавливает жесткое правило именно для такого вида международных договоров, как договоры о принятии иностранного государства в состав России в качестве ее субъекта. В нем (ч. 2 ст. 91 Закона «О принятии») однозначно определено: «Международный договор не подлежит введению в действие и применению, то есть не может быть ратифицирован, утвержден и не может вступить в силу для Российской Федерации иным образом, если Конституционным Судом установлено его несоответствие Конституции». То есть до решения Суда такой договор применяться не может. И Суд это понимал – настолько хорошо, что даже не использовал свою любимую формулу для скользких политических ситуаций: он рассматривает исключительно вопросы права. Суд прямо заявил: «То, что Республика Крым считается принятой в Российскую Федерацию с даты подписания Договора, носит характер принципиального политического волеизъявления».

Нарушение седьмое. Конституционный Суд РФ принял решение вопреки своей собственной правовой позиции. Еще в 1995 г. при проверке конституционности указов Президента Ельцина по использованию вооруженных сил в Чечне Конституционный Суд заявил, что государственная целостность является «одной из основ конституционного строя Российской Федерации», что «Конституция Российской Федерации не предусматривает возможности одностороннего решения вопроса об изменении статуса субъекта Российской Федерации и о его выходе из состава Российской Федерации»209209
  Постановление Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г. № 10-п.


[Закрыть]. А раз так, то в силу принципов добросовестности и последовательности Россия обязана была уважать и право Украины на территориальную целостность.

Эта правовая позиция никем не была оспорена и не подверглась корректировке самим Судом. А значит была обязательна для исполнения. Статья 6 Закона «О Конституционном Суде» гласит: «Решения Конституционного Суда Российской Федерации обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений».

Нарушение восьмое. Проблема Севастополя. Это, пожалуй, один из самых важных вопросов – откуда в Договоре о присоединении Республики Крым взялся город Севастополь и каковы правовые основания его присоединения к России?

Как мы помним, в состав России в качестве нового субъекта могло быть принято иностранное государство. И если Автономная Республика Крым имела достаточное количество государственных признаков, чтобы самоопределиться, самопровозгласиться и быть признанной в качестве независимого иностранного государства210210
  В современном международном праве предусмотрена теоретическая возможность возникновения новых независимых государств в результате признания права определенного народа на самоопределение и создание собственного государства при наличии признания со стороны мирового сообщества государств угрозы для существования данного народа, в случае продолжения нахождения его в рамках государства, не соблюдающего принцип равноправия и самоопределения народов.


[Закрыть], то город Севастополь сделать этого не мог никаким образом. Потому что не входил ни в Крымскую область на момент разрушения СССР, ни в Автономную Республику Крым на момент проведения общекрымского референдума.

Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 29 октября 1948 г. № 761/2 Севастополь был выведен из состава Крымской области и стал городом республиканского подчинения. Постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР от 5 февраля 1954 г. «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав Украинской ССР» передавалась Крымская область, а не Крымский полуостров. Севастополь к этому моменту уже шесть лет как не числился в ее составе. Передача Севастополя Украине состоялась в результате заключения 19 ноября 1990 г. двустороннего договора между Украиной и Россией, в котором стороны отказывались от взаимных территориальных притязаний. Впоследствии этот принцип был закреплен в договорах и соглашениях между государствами СНГ. Об особом статусе города Севастополь в составе АРК говорилось лишь в тексте Конституции Республики Крым 1992 г., вопрос о возврате к которой не получил поддержки большинства на общекрымском референдуме 16 марта 2014 г.

То есть на момент подписания Договора Севастополь не являлся иностранным государством и не мог быть принят в состав России по тем же правилам, что и Республика Крым. Для таких случаев в Законе «О принятии» (ч. 2 ст. 4) предусмотрена совсем другая процедура: «Принятие в Российскую Федерацию в качестве нового субъекта части иностранного государства осуществляется по взаимному согласию Российской Федерации и данного иностранного государства в соответствии с международным (межгосударственным) договором, заключенным Российской Федерацией с данным иностранным государством».

Здесь, как и в случае с доратификационным временным применением Договора, Конституционный Суд РФ должен был руководствоваться прямой конституционной отсылкой: «Принятие в Российскую Федерацию и образование в ее составе нового субъекта осуществляется в порядке, установленном федеральным конституционным законом» (ч. 2 ст. 65 Конституции). Чтобы установить соответствие Договора Конституции, Суд был обязан проверить его на соответствие Закону «О принятии». Но не сделал этого. А если бы сделал? Может быть, тогда по-другому пошла бы история? Когда нарушение наших внутренних законов касается только нас самих, это еще полбеды. В конце концов, это наше внутренне дело. Да и то не всегда. Вопросы соблюдения прав человека давно уже вынесены на международный уровень. Но в данном случае ситуация иная: нарушение внутреннего законодательства нанесло ущерб людям и государствам за пределами России. И сделал это один из высших судов страны.

Часть 3. Цивилизационная проблема?

Сейчас много говорят и пишут о том, что причина противостояния России и ее вчерашних международных партнеров коренится в поразившем мир цивилизационном разломе, в котором Россия оказывается за рамками системы европейских достижений и ценностей (19). Цивилизационно-историческая типология – теория, безусловно, красивая. Звучит она достойно и убедительно. Настораживает только тупиковая простота: с ее помощью можно без труда обосновать практически любые поведенческие странности. А так не бывает. Нет сомнений, что исследовать цивилизационные модели необходимо – они помогают тоньше и глубже познавать мир. Но объяснять все непреодолимыми культурно-генетическими различиями нельзя. Ведь нет никаких достоверных доказательств того, что в силу культурно-исторических особенностей какой-то народ не может воспринять и применять достижения человеческой мысли и опыт других народов.

Фатальная «загнанность» в цивилизационные модели искусственна. Это всего лишь удобный пропагандистский прием для обоснования отказа от развития или для сокрытия истинной причины такого отказа. Не случайно разговоры о цивилизиционной особости России зазвучали с новой силой именно тогда, когда она естественным путем стала переходить к европейской модели развития. Российские граждане начали понимать, что государство – не сакральная сущность, данная им свыше, а всего лишь содержащийся на их собственные налоговые отчисления аппарат, предназначенный для выполнения определенных ими же общественно значимых функций. Очевидно: пока государство продолжает быть субъектом, осуществляющим полномочия верховного собственника, гражданское общество как контролер и участник принятия государственно-властных решений будет встречать его отчаянное сопротивление. Один из ведущих российских теоретиков права В. Четвернин утверждает: «Российские правящие группы объективно не заинтересованы в модернизации и становлении индустриального общества, особенно – частной собственности, поскольку при таком развитии они утратят господствующее положение. Демократия будет иметь лишь внешние атрибуты. А элита объяснит ужесточение контроля над страной необходимостью защищать национальные ценности от враждебного зарубежного влияния» (17).

То есть проблема вовсе не в разнице цивилизаций. Как только в России начали меняться общественный запрос к государству и взгляды людей на его природу, назначение и место в обществе, возникла реальная угроза для власти. А поскольку изменения появились вследствие действия комплекса конкурентных факторов (конкуренции бытия, смыслов, информации и глобализации211211
  Конкуренция бытия – более двух десятилетий открытости государства, обеспечившего населению возможность видеть и сравнивать. Конкуренция смыслов – доступ к альтернативной, а не только к официально рекомендуемой литературе (художественной и научной), позволивший выросшим за эти годы поколениям научиться думать и анализировать. Конкуренция информации – информационное общество, позволяющее людям не только избегать участи постоянного объекта государственной пропаганды, не только иметь свою точку зрения, но инициировать собственную дискуссию по любому вопросу, минуя разрешительную систему и самоцензуру официальных СМИ. Конкуренция глобализации – унификация ряда ценностей на основе их конкурентных преимуществ, оцененных человечеством и превращенных в межгосударственные стандарты. Несмотря на большие разночтения и антагонистические оценки глобализации в российской науке, все исследователи тем не менее сходятся в одном – современный период представляет собой всемирный (а не только российский) этап огромной трансформации, который затрагивает самые разные аспекты человеческой жизни – от технологии производства и управления до правосудия и индивидуальных ценностей.


[Закрыть]), закономерной защитной реакцией государства стала борьба с этими факторами. Первые удары были нанесены по СМИ, Интернету и образованию – по школьным программам и учебникам, чтобы устранить конкуренцию информации и конкуренцию смыслов. А потом под видом ответа на международные санкции взялись за конкуренцию бытия, ограничив международный обмен, усложнив выезд граждан за пределы страны, удалив с полок магазинов образцы, свидетельствующие о серьезных конкурентных преимуществах их производителей.

Но кое-что от цивилизационной проблематики здесь все-таки есть. Дело, однако, не в разных типах цивилизаций, а в разнице между цивилизацией и варварством. Потому что в современном мире водораздел между ними проходит по отношению людей к праву. В условиях, когда государство все больше становится услугой, качество которой оценивает общество, именно право выступает той всеобщей цивилизационной ценностью, о сохранении и развитии которой заботятся все вместе. Право – это не просто перечень правил, а основанный на международной морали мирного сосуществования набор стандартов, о котором общества и государства договорились. Они возвели эти стандарты в закон, обеспечили специальными процедурами, и каждый со своей стороны обязался их соблюдать под контролем и во взаимодействии друг с другом.

Парадокс, но точнее всего эту мысль выразил председатель Конституционного Суда России Валерий Зорькин. В своей статье «Цивилизация права» он писал: «И большинство человечества договорилось о следующем. Проводим честные выборы. Принимаем в качестве лидера того, кому доверяет большинство. Ограничиваем этого лидера рамками закона. И живем до следующих выборов. Человечеству, уставшему от двух мировых войн, напуганному перспективой третьей мировой войны, возжелавшему элементарного покоя и радостей частной мирной жизни, показалось, что можно добиться стабильности на основе такого простейшего общественного договора. Так в итоге была построена – на основе огромных жертв, методом кровавых проб и страшных ошибок – цивилизация права» (9).

Все верно. Россия тоже попыталась пойти по этому пути. Но практически сразу на нем появились две формализованные правом оговорки, которые обусловили неизбежный поворот в сторону: «как бы» честные выборы и невозможность ограничить законом лидера. И ничего не вышло. Потому что право – это сбалансированная многомерная система. В ней нет мелочей, которыми можно безболезненно пренебречь или пожертвовать без угрозы для системы в целом.

Стоит только добавить, что в оценке действий России госпожа Меркель немного ошиблась в датах. Несвязанность властителей своими же законами – это не «закон джунглей образца XIX–XX вв.». Такая несвязанность обосновывалась еще в IV в. до н. э. в китайской книге «Шан цзюнь шу» («Книга правителя области Шан»): «Если право погибает, то мир окажется у края бездны» (цит. по: 12, с. 324). И председателю Конституционного Суда России – специалисту по истории политических и правовых учений профессору Валерию Зорькину – это, безусловно, хорошо известно. Во многом благодаря действиям возглавляемого им суда мы уже оказались на краю. Неспособность давать оценку, исходя из верности духу права и духу цивилизации, на этом праве построенной, – это варварство. А варварство лечится. Не мгновенно, но лечится. Довольно просто. Образованием и культурой.

Анализируя сегодняшние разногласия России с международным сообществом, уместно вспомнить старую буддистскую притчу, повествующую о том, как жители одной деревни попросили Будду переубедить слепого, который не верил в существование света. Ссылаясь на то, что ему не могут привести ни одного неоспоримого доказательства такого существования, слепой был настолько убедителен в своих рассуждениях, что даже те, кто абсолютно точно знал, что свет существует, подпали под его влияние. Будда не стал переубеждать слепого, а попросил лекаря вылечить его. Когда через полгода слепой прозрел, Будда предложил ему поспорить о свете. Но спор не состоялся. Потому что они уже принадлежали к одной реальности.

Список литературы

1. Баренбойм П.Д. Концепция Зорькина – Танчева о соотношении современных доктрин верховенства права и правового государства. – Mode of access: http://www.philosophicalclub.ru/?an=Barenboim_-_Kontseptsiya_Zorkina-Tancheva

2. Валерий Зорькин воспользовался конституционным правом. – Mode of access: http://www.kommersant.ru/doc/2195731

3. Верховенство права vs.верховенства закона?: О правовых регуляторах, правовых барьерах и конституционном правосудии // Новая адвокатская газета. – М., 2013. – № 21 (158).

4. Голубок С.А. О соответствии международному праву односторонней декларации независимости Косово: Консультативное заключение Международного суда ООН от 22 июля 2010 г. // Международное правосудие. – М., 2011. – № 1.

5. Гусева Е. Я федеральный судья, а не продавщица // Новая газета. – М., 2008. – 22 дек.

6. Доклад «О верховенстве права», утвержденный Европейской комиссией за демократию через право (Венецианская комиссия) на 86-й пленарной сессии (Венеция, 25–26 марта 2011 г.). – Страсбург, 2011. – 4 апр.

7. Зорькин В.Д. Конституционно-правовое развитие России. – М.: Норма: Инфра-М., 2011. – 720 с.

8. Зорькин В.Д. Позитивистская теория права в России – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. – 270 с.

9. Зорькин В.Д. Цивилизация права // Российская газета. – М., 2014. – 12 марта.

10. Коркунов H.M. Сборник статей: 1877–1897. – СПб.: Н.К.Мартынов, 1898. – 574 с.

11. Маркедонов С. Косово: Декларации или политическая реальность? // Ноев ковчег. – М., 2010. – № 09 (156). – Mode of access: http://noev-kovcheg.ru/mag/2010-09/2195.html

12. Нерсесянц В.С. История политических и правовых учений. – 4 изд. – М.: Норма, 2004. – 944 с.

13. Нерсесянц В.С. Философия права: Либертарно-юридическая концепция // Вопросы философии. – М., 2002. – № 3. – С. 3–15.

14. Приднестровье попросилось в состав России. – Mode of access: http://lenta.ru/news/2014/03/18/transnistria

15. Собчак К. Открытое письмо Никите Михалкову. – Mode of access: http://www.snob.ru/profile/24691/blog/80450

16. Тихомиров Ю.А. Правовое регулирование: Теория и практика. – М.: Формула права, 2010. – 400 с.

17. Четвернин В.А. Исторический прогресс правовой свободы и цивилизационно-историческая типология. – Mode of access: http://teoria—prava.hse.ru/nersesyants-conference/3/57-chetvernin-abstrracts

18. Четвернин В.А. Лекции по теории права и государства: Аудиокнига. – Mode of access: http://www.teoria-prava-ru.1gb.ru/;jus/ http://audio-booki.ru/tiching/15351-vladimir-chetvernin-lekcii-po-teorii-prava-i-gosudarstva-audiokniga.html

19. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. – М.: ООО «Изд-во АСТ», 2003. – 603 (5) с.