Текст книги "Единственное желание. Книга вторая"

***

– Ну, как ты? – обеспокоенно спросил Северянин у того самого дома, где их пустили на постой, глядя как разбойник сполз с седла.

Эл, даром что еле живой, метнул в его сторону красноречивый взгляд.

– Ты, рыцарь, давно такой заботливый стал? Там, в трактире, лучше бы подумал о нашем благополучии! Засунь свою заботу… Сказал бы я тебе! Да не буду при Рыжей!

Кайл всё это проглотил молча и нырнул в низкий дверной проём.

Хозяйка дома, вышедшая навстречу с улыбкой, всплеснула руками:

– Мать Земли Всеблагая! Да что же это? Милорд, кто это? Кровь откуда? Что стряслось с вами?

– Эрра Олиар, не пугайтесь! Это наш друг. Он тоже здесь поживёт. Мы заплатим! А сейчас ему нужна помощь. Быстро!

– Нет, милорд! Так не пойдёт! Мне неприятности не нужны. Почему он весь в крови? И где ваш друг?

– Скажем так… У вас в городе несколько странное понятие о гостеприимстве, – Кайл между делом отвёл хозяйку в сторону, позволяя Насте и разбойнику проскользнуть вглубь строения. – Ничего дурного мы не сделали, поверьте! Никого не убивали и не грабили! Это на нас напали. И моего друга надо срочно перевязать. Кажется, Вы нам обещали с дороги воды, и всё такое? Так куда идти?

– Там, – хозяйка кивнула на низкую покосившуюся дверь. – Я давно уже нагрела. Но я прежде знать хочу…

– Эрра Олиар, я всё Вам сейчас объясню! А миледи Дэини пока займётся ранами несчастного, хорошо? Справитесь без меня?

Настя со вздохом кивнула. Куда деваться-то – похоже, скоро она в их компании вместо медсестры будет, или даже врача-травматолога.

Кайл почти силком утащил хозяйку прочь, она всё ещё возмущалась и бормотала что-то. Эливерт толкнул дверь, ведущую в небольшое помещение, служившее в этом доме и прачечной, и баней. На пороге привалился к косяку.

– Рыжая, забыл совсем! Там у Ворона к седлу мешок приторочен. Принеси! Это Соур тебе подарков отправила из своего волшебного сундучка. Сказала, всякие полезные женские штучки. Но там ещё бинты, и мазь её от ран, и ещё какая-то дрянь, которая кровь останавливает… Как в воду глядела гусыня!

Настя поспешно кивнула.

– Всё, молчи! Я поняла. Сейчас. Я мигом! А ты, давай, садись пока…

– Да не спеши, солнце моё! – слабо улыбнулся разбойник. – Не сдохну я. Подумаешь, царапина!

Вернувшись, Настя узрела забавную картину – Эливерт безуспешно пытался стянуть с себя рубаху. Поскольку окровавленная ткань прилипла к ране, а левая рука атамана почти не слушалась, неудачная попытка закончилась тем, что он застрял в собственной одежде, освободив правое плечо и половину торса. Теперь он, сидя на лавке, неуклюже пытался стянуть с себя перепачканную, закрученную невесть как, рубаху. И нелепые эти поползновения не могли не вызвать улыбку у Рыжей – уж больно он напоминал ребёнка из детсада, что хочет проявить самостоятельность и одеться утром без помощи мамы, но так и норовит сунуть обе ноги в одну штанину.

– Помочь? – поинтересовалась она без излишнего ехидства, но даже не пытаясь скрыть, что он её позабавил.

Разбойник улыбнулся, вскинул взгляд исподлобья. Глянул одновременно и зло, и весело. А вот улыбка вышла удручённой…

– Пожалуй! – хмыкнул он. – Без тебя никак. Что ж за напасть такая, а? Ведь скажи кому, засмеют! Как дед дряхлый! Возись теперь со мной!

– Да, перестань! Не всё же тебе нас опекать.

Видя, как он раздосадован, Настя попыталась придать голосу спокойствия и будничности. Эл не привык быть таким беспомощным, и собственная слабость для него сейчас также болезненна, как страшная рана на спине, а может даже хуже.

Да, это Дэини могла понять. Потому, жалея его самолюбие, старалась вести себя так, будто ничего неординарного не происходит. На самом деле внутри всё сжималось от одной мысли о том, что ей предстояло. «Бояться и падать в обмороки будешь потом!» – велела она самой себе, оглядывая Эливерта и раздумывая над тем, как бы удобнее избавить его от дурацкой рубахи.

– Мне положено! Ты – женщина, я – мужчина. Я тебя должен опекать! Это правильно. А когда наоборот, это ненормально…

– М-м-м, – насмешливо протянула Романова, осторожно высвобождая его из «рубашечного плена». – Негоже лилиям прясть! А равноправие как же?

– Чего? – тряхнул освобождённой головой атаман.

– Ничего. Забудь! На такое неравенство я согласна, – Настя вздохнула. Оставалось самое сложное – оторвать присохшую ткань от раны. – Знаешь, кто бы это простое правило парням там, в моём мире, объяснил! А то некоторые всю жизнь сидят на шеи у своих благоверных и…

Настя зажмурилась и потянула стремительно.

Её левая рука упиралась Элу в плечо, и в этот миг Дэини показалось, что ладонь её прикасается к гранитной статуе. Разбойник словно окаменел, напряглись и застыли стальные мышцы. Он стиснул челюсти так, что зубы скрипнули, но больше ни звука так и не издал.

О, да! Мужчины ведь не плачут, не ноют и не стонут. Вифрийский Ворон не может быть слабым!

Вот и ей приходится сильной быть. А как иначе! Нельзя по-другому! Хоть и очень хочется. Зареветь хочется, глядя как из потревоженной раны снова ручьём побежала алая кровь. Улизнуть отсюда прочь и никогда больше не видеть подобного!

– Потерпи! Сейчас промоем, перевяжем, и сразу станет легче, – дивясь собственному самообладанию, спокойно пообещала Настя, вместо того, чтобы удрать.

– Да что ты со мной как с дитём малым? Ерунда это! И не такое уже проходил.

Да уж ерунда! Настя зашла ему за спину, разглядывая страшную отметину от клинка. Теперь она понимала, что только какая-то невероятная везучесть или изворотливость помогла Эливерту избежать гибели в этот день. Рана была достаточно глубокой и всё-таки поверхностной.

А если бы нападавший нанёс удар сильнее, не вскользь?

Всё. Прощай, атаман!

Настя придвинула вторую лавку, уселась, прижавшись почти вплотную, смочила чистую тряпицу и осторожно стёрла кровь, подбираясь ближе к ране.

– Всё-таки тебя судьба балует, – не удержалась Настя, бережно смывая кровавые потёки. – Можешь говорить, что угодно, но тебя Небеса уберегли! Ударь он сюда, чуть правее, покалечил бы. И может даже на всю жизнь. А так, всего лишь обзавёлся очередным шрамом. Говорят, они украшают мужчин!

– Тогда я просто неотразим!

– Это точно! – хмыкнула Настя. – И всё же ты легко отделался. Так что, скажи спасибо Великой Матери!

– Благодарю тебя, Мать Мира! – отозвался Эливерт без всякого почтения, явно ёрничая. – И ещё напомни мне позже отдельную признательность выказать Северянину! Вот ведь, скотина, что учудил! Не ожидал я от нашего рыцаря такой тупости непроходимой. Это ж надо было додуматься! Как можно ввязываться в драку, если шансов победить ни одного!

– Ты сам его подзуживал, – упрекнула Настя, деловито прополаскивая перепачканную кровью ткань, отчего вода мгновенно стала похожа на томатный сок. – Зачем ты над ним издевался, подначивал?

– Да мало ли кто кого и на что провоцирует! – горячо возразил разбойник, попытался оглянуться на Настю, но скривился от боли и остался сидеть, как прежде. – Голова на плечах зачем? Чтобы её кто-нибудь оторвал, что ли? Надо думать, что делаешь! А если я предложил бы пойти и убиться? Он бы тоже послушал? Нет, Рыжая, когда ты можешь подставить под удар не только себя, но и других, надо думать прежде, чем махать кулаками. А ещё мне пенял, что я тебя опасности подвергаю! Дескать, я не думаю о твоей безопасности! Знала бы ты, что он мне сказал…

– Я знаю, – заверила атамана Рыжая, не отрываясь от своего занятия. – Я слышала.

– Слышала? – ухмыльнувшись, переспросил Эливерт, всё-таки оглядываясь на неё через плечо.

– Подслушала, – невозмутимо уточнила Настя, старательно промывая кровоточащую рану.

– Молодец! Наглая стала! – фыркнул атаман. – Быстро учишься – далеко пойдёшь!

– Я вообще одарённая, – дерзко заявила Рыжая. – Слушай, ты сказал, там какое-то зелье, кровь останавливающее…

Атаман подтянул к себе холщовый мешочек, порылся и извлёк оттуда склянку с подозрительной белёсой жидкостью.

Мутное содержимое пузыря видом своим напоминало низкопробную брагу и пахло примерно также – подкисшим уксусом, дрожжами и дешёвым алкоголем. Настю передёрнуло, но к счастью, эту дрянь надо было не пить, а употреблять наружно.

Настя прицелилась и щедро плеснула снадобья на жуткий багровый рубец. И сама ужаснулась тому, что случилось дальше. Она даже вскочила.

Зелье вскипело, покрывая обильной белой пеной всю рану. Эффект слегка напоминал действие перекиси водорода, но только намного сильнее. Пузырилось снадобье реально страшно!

А, кроме того, очевидно, ещё и весьма болезненно. Потому что, впервые за весь этот ужасный вечер, атаман мучительно взвыл и вцепился в край лавки так, что побелели костяшки пальцев.

– Живой? – осторожно спросила Романова, с опаской заглядывая в его побледневшее лицо.

– Продолжай! – глухо отозвался Эл, на лбу у него выступали капельки холодного пота.

Во второй раз жидкость уже не бурлила так жутко, но атаман всё равно дышал тяжело и напряжённо.

– Кстати, так что там всё-таки с Соур случилось? Мне-то можешь рассказать. Обещаю сохранить в тайне все её страшные секреты!

На самом деле, сейчас Насте было глубоко наплевать на фрейлину Лиэлид (даже привычное любопытство оставило полностью), но девушке хотелось как-то отвлечь разбойника. Разговор казался удачным вариантом заставить его сосредоточиться на чём-то ещё, кроме болезненных ощущений. Однако Настя опасалась продолжать начатую прежде тему – Эливерт слишком сильно злился на Кайла. И самое печальное, что он имел все основания для подобной ярости. Подливать масла в огонь она не желала, потому и спросила про Соур.

– Да что там рассказывать, – Эливерт моментально попался на уловку. – Ты ведь знаешь про бледноцвет… Этим я её и прижал! А она и отпираться не стала, сразу пустила слезу и покаялась во всём.

– В чём? Зачем она травилась-то? – искренне недоумевая, спросила Романова, с удовлетворением отмечая, что кровь из раны уже сочится слегка, а не хлещет ручьём, а лицо Эливерта, наконец, приобретает привычный, бронзовый от загара, оттенок.

– О, Дэини, ясно-понятно, из-за любви! Представляешь, у нашей гусыни был роман с Деандром! Не в силах пережить разлуку, она начала себя подтравливать, дабы вынудить нас повернуть назад и возвратить её обратно в Жемчужные Сады.

– Деандром? – нахмурилась Настя, успев позабыть, кому принадлежит это будто бы знакомое имя. – А! Менестрель миледи Лиэлид? Ты шутишь! Слушай, он же не из знати, вроде!

– Так в том вся соль. Сечёшь, какой будет скандал, ежели кто-то узнает, что миледи из столь уважаемого дворянского рода с каким-то стихоплётом связалась?

– Да-а-а! – скривилась Настя. – Не ожидала я такого от Соур. Мне она такой хладнокровной и бесчувственной казалась. Знаешь, а мне жаль её! Эл, а зачем она с нами тогда потащилась?

– Не могла отказать своей драгоценной хозяйке, – ухмыльнулся атаман. – Она эту гадюку Лиэлид боится ещё больше, чем боготворит! Вы все ею очарованы, я знаю. Один я не выношу эту двуличную гадину. Но просто подумай, как надо любить и страшиться эту женщину, чтобы поехать с нами, будучи уверенной, что это будет стоить тебе жизни! Бросить любимого всем сердцем мужчину, привычную жизнь…

Ведь эта курица Соур за всю жизнь путешествовала по Кирлии два раза – один раз из родного дома в столицу, дабы быть представленной ко двору, и один раз до Митувина на свадьбу сестрицы. То, что она каждый раз сопровождает Лиэлид по дороге из Жемчужных Садов до Кирлиэса и обратно, в расчёт не берём – это совершенно безопасно, комфортно, и едут они вместе со всей свитой Лучезарной.

Соур до смерти боится дорог и всего непривычного. И всё-таки она не посмела противиться воли Лиэлид.

– Чушь какая! Может, она соврала? – пожала плечами Дэини. – Эл, тебя послушать, так Лиэлид – деспот и тиран. Она ж не чудовище! Она женщина, и женщина влюблённая! Она бы смогла понять другую влюблённую женщину. Просто, эта Соур… С головой у неё беда! Вместо того чтобы всё объяснить и поговорить, устроила веселье и себе, и нам, и Лиэлид.

– Соур странная, – согласился Эливерт. – Но я ей верю! Когда она врёт, это видно сразу. Там, на мельнице, она говорила правду. Давай не станем её судить строго! Тем более она нам столько полезных вещей подарила…

– Да, – вернулась Настя к своей главной заботе. – Кровь почти остановилась. Надеюсь не потому, что вся вытекла!

Эл скривился над её недоброй шуткой.

– Что теперь?

– Теперь надо зажать рану и подержать, чтобы совсем перестала, – подсказал атаман. – А потом мазь вот эта, забинтовать! И буду как новый.

Настя взяла новый кусок чистой ткани, свернула валиком, аккуратно приложила к ране и слегка надавила.

– Сильнее зажимай! – велел вифриец, сдерживая судорожный вздох.

Настя придвинулась ближе, упёрлась в лавку коленями, правой рукой сильно прижала бинты к ране. Надолго её так не хватит!

Осторожно, почти с опаской, Дэини приобняла Эливерта, положила левую руку ему на грудь, как бы пытаясь сдавить его между двух ладоней.

Что-то было в этом…

Внезапно простое оказание первой медицинской помощи превратилось во что-то большее – неуловимое, чувственное, сакральное… Сердце атамана под её тонкими пальцами забилось чаще, яростнее, затрепетало под рёбрами, как пугливая птица, что мечется в клетке и рвётся на свободу. Она снова оказалась слишком близко к нему. И вовсе не потому, что сидела, почти вплотную прижавшись к его обнажённой спине.

– Я так испугалась… – тихо выдохнула она.

Он чуть склонил голову, словно осмысливая её слова, потом она ощутила, как его тёплая ладонь накрыла руку, чуть сжала пальцы.

– Ещё бы! – кивнул он. – Это действительно было опасно. В такой драке, когда все бьют всех без разбора, ты могла пострадать совершенно случайно. Конечно, я старался тебя защитить… Но я ведь не Дух-Создатель! Их было так много. Я бы не простил, если бы…

– Ты не понял, – прервала она его тихую, но страстную речь. – Не за себя! Я за тебя испугалась! Когда он замахнулся, я позабыла, как дышать…

Как же здорово, что Эл снова рядом! Поддавшись внезапному порыву, она ткнулась лбом ему в плечо, мягко коснулась губами прохладной кожи, целуя как бы вскользь, потёрлась ласково щекой, замерла, не спеша отпрянуть.

– Никогда больше не смей так меня пугать!

Эливерт молча сжал её левую руку, поднёс к губам и нежно поцеловал в раскрытую ладошку.

Это была какая-то странная, нелепая, опасная игра… Ведь она не хотела дарить атаману напрасных надежд и дала себе зарок, больше не допускать ничего, что он мог бы истолковать неверно и принять за интерес с её стороны. Она мечтала лишь о том, чтобы он простил её и вновь стал её надёжным другом.

Настя была уверена, что сможет сделать всё именно так, как задумала.

И вот теперь, оказавшись так близко к нему, снова вытворяла какие-то глупости! Слишком острой болью отзывалась внутри мысль о том, что он едва не погиб сегодня. Пусть не она тому причина. Пусть по вине Кайла. И всё же вновь оберегая и спасая её, Настю!

Романова пыталась убедить себя в том, что просто чувствует благодарность за спасение. И сама в это не верила! Она просто не смогла устоять! Её так и тянуло коснуться губами его кожи, снова ощутить этот манящий запах. Всё нарастающее желание расползалось по телу, как щупальца спрута, стискивая напряжённые мышцы. Она вдруг осознала, что этот человек безумно дорог ей! Нужен, как воздух! Она представила на одну секунду, что тот косматый тип в трактире не промахнулся, и его клинок нашёл сердце атамана…

Зелёные глаза заволокло туманом слёз.

Это сердце, живое, гулко бьющееся под её ладонью, могло умолкнуть навсегда! Кто там болтал, что Вифрийский Ворон – бессердечный и бездушный убийца? Вот же оно – сердце! И душа тоже есть – там, на самом дне ледяных глаз-омутов. И эту душу отпустить от себя она уже не сможет.

Если бы она не любила Кайла, наверное, решила бы, что это и есть любовь. А так… Влечение, привязанность, жажда обладания, блажь? Да так ли важно! Важно, что сейчас он рядом, и она хочет, чтобы так было всегда!

Но ведь они всё ближе к границе, а Эливерт собирался покинуть их отряд, достигнув окраин Кирлии. Настя только сейчас вспомнила об этом. И осознание близкой разлуки стиснуло сердце отчаянием. С тех пор, как они уехали из Жемчужных Садов, разбойник больше никогда не поднимал эту тему. Но что если он действительно оставит их в ближайшее время?

Настя оторвала голову от его плеча, выпрямилась, глядя прямо перед собой, стремительно погружаясь как в омут, в неприятные мысли о грядущем…

– Я думал о тебе… Всё время думал, – тихо сказал Эливерт, когда она высвободила ладонь из его руки, дабы продолжить перевязку. – Я пожалел о том, что уехал сразу же, как только вы скрылись из виду. Прости, я повёл себя как пацан сопливый! Но я так взбесился! Мог натворить что-нибудь…

А потом всю дорогу вспоминал… Всё вспоминал. Как боялся, что не успею тебя отбить у Лахти. Как ты дрожала, там, на берегу, когда всё было кончено.

И нашу ночь! Там, на крыльце, ты смотрела на пруд и была такая… Я не мог к тебе не прикоснуться! А потом… Каждый миг! Твои губы, твои руки…

И наш разговор утром. И как всё изменилось, когда приехал рыцарь! И всё, что мы наговорили потом. Дэини, я же на самом деле не хотел, чтобы так…

– Знаю, – Настя, обильно смазав рану мазью, поднялась за бинтами. Посмотрела сверху вниз на атамана и добавила: – Я тоже наговорила всякого. Ты прости!

– Я так спешил назад, потому что… К тебе! Понимаешь? – Эл внезапно отвёл глаза. – По правде сказать… Мне начинает казаться, что я влюбился…

– О, Небеса! Эл, только не надо вот этих красивых баек про любовь! – покривилась Настя. – Оставь эти сказки для служанок на постоялых дворах.

– Не веришь? – хмыкнул он невесело. – Ну и правильно! Я бы тоже не поверил! Про любовь не так говорят, а стоя на коленях, прижимая руку к сердцу… Мне нельзя верить. Я и сам не верю, что такое бывает. Нет, может быть, где-то там, с кем-то… Но не со мной! Я не под любовь заточен. Я думал, что не способен больше никогда…

– Давай-ка помогай мне! Подержи вот тут! – перебила Настя, опасаясь, что откровенный разговор может завести слишком далеко.

По части перевязки она пока профессионалом не стала. Потому сейчас, прежде чем наложить бинты, медлила, продумывала, как это сделать лучше. Пришлось обойти атамана вокруг пару раз. Но это было совсем неудобно!

Потому Рыжая, в конце концов, встала перед ним на колени, продевая бинты под руки, пеленала спину, затем перекрещивала их на груди, снова перекидывала назад и так по кругу. Каждый раз, заводя руки за спину Эливерта, она как бы обнимала его, замирая в паре сантиметров, а иногда касаясь его тела. От этого по спине пробегали мурашки, но Настя старалась сосредоточиться на деле. Это было сложно сделать, потому что он всё это время, не отрываясь, смотрел ей в лицо, и девушка чувствовала этот пристальный взгляд, даже не поднимая глаз.

– А ты ведь с нами собирался только до Северного Предела… Не передумал? – спросила Дэини, стараясь придать голосу невозмутимости. – Кто меня спасать будет от всяких неприятностей? Видишь, что ни день, так я в какую-нибудь историю попадаю.

Настя постаралась, чтобы это прозвучало как шутка, но ответа ждала с замиранием сердца.

– Н-да, собирался. А теперь уж и не знаю, как быть! – хмыкнул Эливерт. – С тобой, в самом деле, не заскучаешь! И я тебя спасаю нередко… Только вот всё беды на твою голову сыплются, когда я рядом. Может, я тебя от них не оберегаю, а накликиваю, а?

– Не льсти себе, я и без тебя прекрасно умею наживать себе неприятности! Значит, ты скоро нас покинешь?

– Я думал, что можно на Кайла положиться, передать вас с Наиром ему под опеку. Теперь мне это уже не кажется хорошей идеей. Провалиться мне в Лидонское ущелье, не ожидал я от него такого безрассудства!

– Эл, они его просто довели!

– Ведь он – наш предводитель и, вообще, рыцарь, милорд и всё такое! Он должен думать о своих людях, должен их защищать, избегать любых опасностей, которых только можно избежать. Но втянуть нас в такую заварушку?! Полоумным надо быть, чтобы такое учудить! Дэини, даже я бы так не сделал, это при том, что мне плевать на всех, кроме себя. И теперь, учитывая твою слабость к всевозможным опасным забавам, я даже не знаю, могу ли позволить ему приглядывать за тобой! Ты ведь точно без меня и дня не протянешь! Обязательно кто-нибудь пришьёт! Или что-нибудь. А это ещё хуже…

– Так езжай с нами дальше!

– Не могу. Я же обещал! Миланейе, и Граю, и ещё Вириян, и…

– Ах, Миланейя! – Настя глянула на него исподлобья. Ведь она успела позабыть про прекрасную сестрицу Наира. – Действительно. Слушай, я думала, что ты её любишь? А теперь ты говоришь о любви мне… И, наверняка, ещё десятку девиц по всей Кирлии пел ту же песню.

– Не передёргивай! Я люблю её. Это так, – спокойно сказал Эл, глядя ей прямо в глаза. – Как птицы любят небо, как травы Приозёрной равнины любят ветер и дожди! Как любят саму жизнь! Дэини, она для меня – это воплощённая в плоть и кровь Мать Земли! Она не просто спасла мне жизнь, она меня вытащила с того света, отбила у смерти! Как я могу не любить её? Но это слишком не похоже на то, что рождается между мужчиной и женщиной. Она… как дух мироздания! И нам никогда не быть вместе. И не потому, что удел духов – Светлые Небеса, где мне не место. А потому что мне и в голову не придёт, что я могу быть там, рядом с ней, в её неземных высотах! Я жизнью ей обязан. И я не могу её подвести, обмануть, понимаешь?

– Её обмануть не можешь, а меня бросить – запросто! Конечно, мне-то далеко до горних высот! Я – девчонка простая, земная, без причуд. Далека от существ столь просветлённых. Просто, та, с кем можно славно ночь скоротать…

Настя снова приникла к нему, оставалась пара витков бинта, потом закрепить всю повязку на груди – и готово.

– Ты такая забавная, когда ревнуешь! – шепнул атаман ей в ухо.

– Вовсе я не ревную! Очень надо! Ты подумай просто, что с нами будет, когда ты нас оставишь! Я не верю, что тебе действительно нет дела до этого.

– Рыжая, ну, зачем ты так? Мне тоже несладко. Ясно-понятно, я не хочу вас покидать. Но нельзя мне на Север! Нельзя! – он тяжело вдохнул. – Хватит уже бинтовать, давай завязывай! Покончим скорее с этим.

– Больно? – с сочувствием спросила Настя.

– Нет. Уже нет. Но твоя роскошная грудь всё время мелькает у моего лица. Это просто невыносимо! Не деревянный же я. Или ты полагаешь, оттого что я в бинтах, ты стала менее красивой и менее желанной?

Романова отстранилась поспешно, чувствуя, как лицо запылало от смущения. Она не осмеливалась признаться себе, что волнующая близость атамана ей приятна. И уж тем более ей не пришло в голову, что он, как мужчина, воспринимает это ещё более остро.

Внезапно в голову ей пришла мысль – простая и гениальная, как озарение. Мужчины такие сильные и во многом превосходящие женщин, в некоторых вещах были просты до примитивности. И свободолюбивый Вифрийский Ворон – не исключение. Настя не сомневалась, что вынудит его поступить так, как того хочет она.

Она перекинула последнюю белую ленту через его левое плечо, оставалось закрепить повязку, но её пальчики оказались не в силах разорвать крепкую ткань. Настя придвинулась ближе, зубами разорвала полотно, и, затягивая узелок чуть выше сердца разбойника, сказала, смущённо потупив взор:

– Не покидай меня больше! Я прошу тебя – останься!

Она закончила перевязку, но по-прежнему стояла на коленях перед Эливертом, глядя в пол. Она почувствовала прикосновение к своим волосам, нежное, как дуновение ветерка. Тыльная сторона ладони скользнула по её щеке.

Тогда Настя вскинула лицо, продолжила, поймав его выжидающий взгляд:

– Мне так не хватало тебя! Что будет со мной, если я останусь одна? Ты же знаешь, я наверняка пропаду! Не бросай меня! Прошу, едем с нами на Север! Не покидай меня!

Эл сполз со скамьи, встал на колени, так же как она. Лицо его замерло в паре сантиметров от лица Насти, чуткие пальцы сжали её ладони. Он не посмел её обнять, но тела, казалось, притянуло друг к другу как магнитом. Это было похоже на танец двух застывших напротив друг друга королевских кобр – два гибких тела, слегка покачиваются, повторяя движения друг друга, и воздух вокруг потрескивает от напряжения.

– О, Дэини! – он потянулся к ней, как цветок к солнцу.

Но Настя не позволила себя поцеловать – чуть отстранившись, она упрямо продолжала свою игру.

– Обещай мне! Обещай, что не оставишь меня больше!

Глаза атамана горели таким желанием, что он сейчас должен был пообещать всё, что угодно! Но всё-таки это был Эливерт, а его так просто плясать под свою дудку не заставишь.

– Дэини! – почти простонал он. – Ну что ты делаешь? Ты же понимаешь, я не могу тебе отказать!

– Так не отказывай! – выдохнула та, почти касаясь его губ. – Обещай быть рядом со мной!

– Мне нельзя на Север! Ты же знаешь! Не уговаривай меня, прошу!

Она почти коснулась его щекой, шепнула в ухо.

– Я не могу иначе. Я хочу, чтобы ты поехал со мной! Обещай, что будешь рядом!

Руки разбойника обвились вокруг её талии, ещё миг и он поддастся на чары её голоса, не сможет устоять перед губами, трепетно ждущими поцелуя.

Да! Сейчас! Ещё мгновение! О, Настенька, да ты позабыла, с кем имеешь дело? Такие игры с Эливертом затеяла. Забыла, что это он мастер играть на чужих слабостях? А вот позволить манипулировать собой…

Нет, такого он не потерпит!

Пронзительные глаза разбойника распахнулись внезапно, словно наваждение прошло, и тут же лукаво прищурились.

– Хорошо, я дам слово остаться с тобой… А ты? Что ты мне пообещаешь? Я не покину тебя, а ты? Ты тоже обещаешь быть моей?

Браво, атаман! Блестящий ход! И что теперь? Ты думала, что он в твоей власти, Рыжая? Что заманить его в ловушку собственных чувств и желаний проще простого? Но, похоже, он готов загнать себя в капкан, только вместе с тобой. Отличный поединок! Кровь кипит в жилах! Ах, Эливерт! С ним точно не бывает скучно.

Настя не могла не восхититься им, но в этом противостоянии сегодня она не собиралась отступать. Победа будет за ней!

Остался последний тонкий ход. Беспроигрышный вариант. Мольба слабой беспомощной женщины. Ну, кто устоит перед таким? Разве что безжалостный подонок. Но это не про Эливерта, уж теперь-то Настя это знает наверняка.

– Я ничего тебе не могу обещать, ты же знаешь! – тихо и печально проронила она.

Лицо его тотчас сделалось отстранённым и чужим. И быстро, не дожидаясь, пока его глаза, прозрачные и светлые, как ледяные горные озера, окончательно подёрнутся морозным инеем, Настя заговорила снова. Смиренно опустив ресницы и прижав руки к груди, она была сейчас воплощением беззащитности и хрупкости.

– Я могу лишь умолять тебя. Покорно просить. Ты защищал меня всё это время. Без тебя я не выживу, пропаду! Ты единственный, на кого я могу надеяться! Потому я прошу тебя, если я значу для тебя хоть что-то, Эливерт, не оставляй меня одну! Ты так нужен мне!

– Ну что ты творишь, Рыжая?! Куда же я теперь без тебя? – обречённо прошептал Эливерт, подался вперёд, сжимая её в своих объятиях, не в силах больше выносить эту пытку.

Губы его буквально впились в её губы. От этого неистового порыва у неё самой голова кругом пошла. Но нельзя было отступить теперь, когда победа уже была в её руках. Поборов нарастающую во всем теле дрожь, Дэини чуть откинулась назад, убегая от ласкающих её шею поцелуев, запустив пальчики в его взъерошенные волосы, заглянула в серые глаза атамана и твёрдо спросила:

– Так обещаешь?

Это был «последний контрольный в голову». Она поняла это сразу. Увидела ответ на дне тёмных колодцев его расширенных зрачков.

Но прежде чем Эл успел ответить и обронить это мучительное, выстраданное, короткое «Да!», дверь распахнулась, и в баню ввалилась хозяйка дома с тазом наперевес. От кипятка вверх устремлялся густой пар, но женщина всё равно без труда успела рассмотреть недвусмысленную позу, в которой застыли двое её гостей. Хоть Настя мгновенно отшатнулась от атамана, эрра Олиар явно успела заметить, что они обнимали друг друга, когда она вошла.

– Ой! А я вам воды ещё принесла…

Хозяйка смутилась из-за того, что вошла так не вовремя. С другой стороны, пока ставила таз на лавку, украдкой она поглядывала на них с любопытством.

– Спасибо тебе, добрая женщина! – тут же отозвался Эливерт, но в тоне его не прозвучало и капли благодарности, скорее неприкрытое раздражение.

А вот застигнутая в столь пикантной ситуации Настя, сама смутилась не меньше хозяйки, подскочила с пола и любезно улыбнулась.

– Большое спасибо, эрра Олиар! Я как раз бинтовать закончила. И теперь умыться хочу. Покажите Элу, где наша комната, хорошо?

– Конечно, – улыбнулась лукаво хозяйка, поглядывая на них так, словно они все участники какого-то заговора. – Пойдём, сынок, провожу!

Разбойник ушёл следом за женщиной.

А Настя, задвинув за ними щеколду, устало опустилась на лавку и обхватила голову руками. От мысли, что вместо эрры Олиар в незапертую дверь мог войти Кайл, внутри всё так похолодело, что даже в тёплой бане её начал бить озноб.

Какое-то время она так и сидела, погруженная в свои мысли, прислушиваясь, как громко колотится встревоженное сердце. Поцелуи Эливерта, не спеша растаять, горели на коже.

Похоже, в этот раз она саму себя переиграла. Вроде бы ею двигали только благие намерения… Но ведь давно известно, куда они ведут проторённой тропой! Если всё правильно, отчего же на душе теперь скребут кошки? Отчего не покидает ощущение, что минуту назад она совершила нечто постыдное и отвратительное?

Можно было убеждать себя до бесконечности, что она старалась ради общего блага. Ведь, как не крути, атаман нужен им. Просто-напросто необходим в этом походе! И значит, если Эл останется с ними до конца, от этого всем будет только хорошо.

Но если представить, что на месте хозяйки дома оказался Кайл или Наир, станет ясно – они вряд ли смогли бы принять эту мысль, как оправдание её поступку. Настя почти не сомневалась, что она не нашла бы понимания у друзей, даже если бы они знали всю подоплёку. Они наверняка осудили бы её за попытку сыграть на привязанности к ней разбойника. И тот факт, что это всё исключительно для пользы дела, как аргумент бы вряд ли приняли.

А уж не зная истинных мотивов, что бы они возомнили, застав Настю в объятиях вифрийца… Да, собственно, что есть, то бы и возомнили!

«Докатилась, Настёнок! Враньё, интриги, вымогательство. И как тебя угораздило? Ещё бы эта клуша Олиар нас не сдала!» – с содроганием подумала Настя, наконец, поднимаясь с лавки.

Сколько тут не сиди – ничего уже не изменишь.

Романова принялась стаскивать с себя одежду. Вода как всегда принесла облегчение. Нырнув головой в лохань с горячей водой, Настя ощутила, как в ней растворяются все её страхи и невзгоды.