Текст книги "Единственное желание. Книга вторая"

Нет, Олиар не станет болтать лишнего. Да и Эл ей не даст!

Главное, чтобы она не выдала их случайно. Вдруг что-нибудь такое брякнет при всех – дескать, не нужна ли отдельная комната влюблённым голубкам или что-нибудь ещё, в том же духе. Не со зла, а исключительно радея о комфорте постояльцев. Пожалуй, лучше не оставлять парней одних, без присмотра.

Настя заторопилась покончить с водными процедурами.

Кроме того, Эл обещал выразить особую благодарность Кайлу, а ссоры между ними лучше не допускать.

Да и стоило выяснить, откуда в Алру взялся Далард. Наверное, они с Наиром уже здесь.

Настя встряхнула влажными рыжими локонами и решительно толкнула дверь из баньки.

***

– Ну, как вы тут? Не подрались ещё без меня? – попыталась сострить Настя, возвращаясь в комнату.

И, уже брякнув это, поняла, что шутка вряд ли вышла удачной.

– За тебя без тебя неинтересно. А по другим поводам – на сегодня уже хватит, – подал голос Эливерт.

Он растянулся на постели, полулёжа на правом боку. Остальные расселись за столом.

– С чего бы нам драться? – не понял Наир.

– Да не скажи! Некоторым тут только дай кулаками помахать! – проворчал Далард, угрюмо зыркнув на своего друга.

От его присутствия просторная комната стала тесной, как купе поезда. Почему раньше, на балу у Лиэлид, Настя не замечала, что он такой огромный. Может потому, что всё внимание её тогда было поглощено другим рыцарем.

Сейчас, после слов Даларда, Северянин молча опустил голову, и Рыжая пообещала в следующий раз прикусить себе язык, если вдруг захочется проявить остроумие.

Опасаясь продолжения неприятной темы, Настя поспешно обратилась к Первому рыцарю:

– Милорд Далард, я ещё не успела поблагодарить Вас за наше спасение. Просто чудо, что Вы оказались именно здесь и сейчас! Откуда Вы тут, в Алру?

– Это не чудо, Рыжая. Это подарок Небес! – хмыкнул со своего места разбойник. – Вернее, замена. Ты тут успела пропустить кое-что важное…

Настя нахмурилась, покосилась на атамана и плюхнулась на лавку рядом с лэрианом, всем своим видом изображая, что ждёт объяснений.

– Иридион не приедет, – негромко пояснил Кайл, поднимая сапфирно-синие глаза на Настю. Романовой в его голосе почудилась неприкрытая печаль. – Милорд Данкалнау не одобрил затею миледи Лиэлид и запретил ему покидать столицу.

– Не одобрил?! – прорычал Далард. – Называй вещи своими именами! Этот сумасшедший старик сказал, что не позволит своему сыну пожертвовать жизнью ради нелепой авантюры бессердечной вертихвостки! Это он мою миледи назвал так! Да у неё самое великодушное сердце на свете! Как у Великой Матери! Будь Данкалнау чуть моложе, я вызвал бы его на поединок!

– За что? – ухмыльнулся Эл. – За то, что он любит единственного сына больше, чем какую-то там девицу на содержании у короля? Мы всё знаем, что её идея безумна. Но лишь у милорда Данкалнау хватило мужества отказать фаворитке короля. А вы смиренно потащитесь на Север, где и сложите свои не отягощённые умом головы.

– Побольше уважения к моей даме! – пригрозил Первый рыцарь.

– Это же твоя дама, вот сам её уважай и ублажай!

Взбешённый рыцарь вскочил из-за стола, но Кайл поймал его за руку.

– Друг! Это же Эливерт! Язык без костей, – примиряюще молвил Северянин. – К тому же он ранен. Не станешь же ты бить калеку?

– Сами вы… – начал было снова атаман.

– Спи ты уже, болезный! – махнул на него рукой Кайл. – Я попросил у тебя прощения за свою выходку в трактире, но, если ты и дальше будешь себя вести так, словно мы все тебе теперь что-то должны, от меня первого и схлопочешь! И не посмотрю на твои боевые раны и прочие заслуги!

– Нечестно, – капризно буркнул Эливерт. – Ополчились, пока я ответить не могу.

– Эл, да замолчи, в конце концов! – не выдержала Настя.

– И ты туда же! – обречённо вздохнул разбойник. – Вот и верь после этого людям. Друзья, называется…

Он демонстративно отвернулся, но лежать на левом боку было, видимо, не слишком приятно, потому атаман ещё долго ворочался и вздыхал.

– Значит, нам больше не нужно ждать Иридиона? – уточнила Настя у Кайла. – Мы отправимся в путь без него?

– Вы отправитесь в путь вместе со мной, – ответил за полукровку Далард. – Я изначально собирался ехать с вами, но моя миледи отговаривала меня, убеждая, что моя защита и помощь может понадобиться в столице. Король в смутные времена нуждается в охране денно и нощно. И с нашей с Кайлом стороны весьма опрометчиво оставить Его Величество одного сейчас.

Но когда я узнал, что Иридион не сможет отправиться вместе с вами, я понял, что не менее опрометчивым будет позволить Кайлу одному вести вас к цели. Мой меч не будет лишним. Миссия эта опасна и тяжела, а вас так мало! Я не могу отсиживаться в столице, пока вы рискуете жизнями! Миледи Лиэлид до последнего не желала отпускать меня, но я сумел её убедить. Даже если мы не сможем победить, я хочу быть уверен, что сделал всё, что в моих силах, ради этой победы!

Настя улыбнулась. Речь, конечно, звучала пафосно и походила на строки рыцарского романа, но присутствие Даларда не могло не радовать. Собственно, свою полезность рыцарь уже успел сегодня доказать. Он спас их. Бесспорно, именно он спас их сегодня!

***

День потихоньку катился к закату. В комнате стало сумрачно, и хозяйка принесла свечи. Ещё раньше заботливая эрра Олиар притащила огромный кувшин вина. И друзья коротали вечер, потягивая виноградное зелье да рассказывая всяческие байки из походной жизни.

Эливерт задремал. И всё сочли, что это к лучшему. Не только потому, что он помалкивал и никого не доставал своими язвительными комментариями, но и потому, что сон, как известно, лучший лекарь. Завтра намеривались продолжить путь и покинуть Алру, потому атаману надлежало быть к утру в лучшем виде.

Далард заикнулся о том, что уже и отужинать было бы неплохо. И Северянин отправился к эрре Олиар договориться насчёт вечерней трапезы.

Вернувшись обратно, он приостановился у кровати Эливерта. Тот заворочался, очевидно, разбуженный шагами Северянина.

– Что-то не нравишься ты мне, атаман! – покачал головой полукровка.

– Да ну? Вот удивил! По правде сказать, я от тебя тоже не в восторге! – хмыкнул Эливерт, но голос прозвучал тихо, вымученно.

Настя перевела встревоженный взгляд с Кайла на вифрийца, подлетела стремительно, опустилась на краешек постели, коснулась рукой бледного лица разбойника.

– Да он как огонь! Эл, ты такой горячий!

– Ага, мне все женщины это говорят! Вот и ты заметила! – атаман попытался ухмыльнуться.

– Эй, знойный парень, тебе с нами ещё тащиться до окраин Кирлии, самое малое! Ты же не порадуешь нас преждевременным уходом? – не осталась в долгу Настя.

– Ну что за женщина? Золота не надо! Сама доброта!

– Наир, тащи сюда снадобья Соур! – быстро распорядился Кайл. – Чем ты её поил, помнишь?

Взволнованный лэгиарн подскочил с заветным мешочком, извлёк поспешно несколько склянок.

– Тут почти ничего нужного… Вот это от всякой заразы должно помогать.

– Главная зараза тут – я! Вы что, меня отравить удумали? – слабо запротестовал разбойник.

– О! Всё острить изволите? – скривилась Настя. – Значит, жить будешь! При смерти людям обычно не до шуток.

– Надо развести в тёплой воде… – отвлёк её Наир.

– Не надо! Я же не Соур. Я завтра утром встану и поеду хоть до самого Герсвальда, – заверил атаман, но голос уже скорее напоминал шёпот.

– Обязательно! Только сейчас выпьешь всё, что я велю! – не терпящим пререканий голосом распорядилась Романова.

– Соур это не помогло…

– И ты даже знаешь почему, – тихонько шепнула Настя, склоняясь, чтобы ещё раз потрогать его лоб. Великая Мать, да у него, похоже, температура уже под сорок! – Ей не помогло, а тебе поможет. Наир, давай разводи скорее! И надо бы ещё что-то притупляющее боль.

– Вот, это можно выпить! – лэгиарн передал ей склянку.

– Лучше бы просто дали выпить… Сами-то винцо хлещете! Сразу бы всё прошло, – пробормотал Эливерт, впрочем, не особо сопротивляясь, пока Настя вливала в него пахнущую полынью мутную жидкость. – Рыжая, у тебя такие руки холодные! Как хорошо!

– Принесите мне воды! – велела Настя Кайлу. – Ледяной, если найдётся!

Позади, огромный, словно холм, застыл неподвижно Далард. На лице его отображались и тревога, и волнение, и растерянность. Он уже понял, что всё, похоже, достаточно серьёзно, но даже представить не мог, чем помочь. В ситуациях, которые нельзя был решить с помощью физической силы, Первый рыцарь всегда терялся и чувствовал себя абсолютно беспомощным.

Настя и Наир тем временем влили в атамана ещё пару каких-то снадобий. Кайл притащил ведро с водой. И Романова, смочив кусок ткани для перевязки, принялась обтирать пылающее лицо раненого, его шею и грудь, где не было бинтов. Руки Насти покраснели и застыли – словно Кайл зачерпнул воды из тёмных глубин Топлюхина пруда. Зато удалось сбить немного жар, а может, это зелья подействовали.

– Эл, ну как? Легче?

– Хорошо, – улыбнулся блаженно атаман. – Так прохладно стало. Уже ночь что ли? Спать хочется, аж глаза слипаются…

– Вот и славно! Вздремни! Сон лучше любого лекарства, – Настя поглаживала его по руке. – Вот проснёшься утром, а уже ничего не болит…

– Матушка так говорила… – сквозь дрёму проронил Эливерт.

Дыхание его стало глубоким и ровным, и вскоре он действительно уснул.

Настя на всякий случай ещё раз пощупала его лоб, отошла от постели, возвращаясь за стол к приятелям.

– Жар меньше… Но кто знает, что будет к утру, – задумчиво сообщила она.

– Надо уезжать отсюда, – вдруг заявил Далард. – Здесь мы его не вылечим. До моего замка от Алру день пути. Выйти с рассветом, и завтра к вечеру будем в Орсевилоне. А уж там моя мать его на ноги поставит, не сомневайтесь!

– Не спорю, миледи Вилирэн любого выходит, – кивнул, соглашаясь Кайл. – Да только я опасаюсь, что он не сможет завтра сесть в седло. И уж тем более целый день ехать.

– Жить захочет – сможет! – отрезал Далард.

– Я могу ехать вместе с Элом и помогать ему. Ворон двоих увезёт легко. Меня он знает и не укусит, – заверила Настя.

– И я могу! – кивнул Наир.

На лэгиарне весь вечер лица не было.

– Утром поглядим. А теперь, ужинать и спать! Встаём вместе с солнцем, – скомандовал Далард.

– Это всё моя вина! – тяжело вздохнул Кайл. – Я только несчастья всем приношу, только несчастья!

В голосе его прозвучало такое отчаяние, что Насте нестерпимо захотелось обнять полукровку.

– Только не начинай опять! Твоё нытьё про ужасное проклятие я слушать сегодня не расположен! – грубо вернул всех в реальность Первый рыцарь. – Давайте-ка и мы укладываться, пока страдалец этот уснул. Погодите, ещё всю ночь вокруг него плясать будем! Горячка дело такое: сейчас сбили, оглянуться не успели, опять жаром пышет!

– Скверно это! Ох, как это всё скверно! – сокрушённо вздохнул Наир. – Эливерт – парень крепкий, но сегодня мне страшно за него!

– Великая Мать не оставит его! – с чувством возразила Настя.

Зачем они нагнетают?! И без того на душе тревожно и сумрачно.

– Этот бродяга в неё никогда не верил… – хмыкнул невесело Северянин.

– Зато я верю! – Настя вскинула голову, дерзко глядя в бездонные синие глаза. – И веры моей, если понадобится, хватит на двоих!

Хозяйка Орсевилона

Мне бы быть звездой,

Той, что над тобой.

Видеть, что ты рядом, и что живой.

Радоваться б вместе рождению дня,

Хрупкую надежду в душе храня.

Если снова бой —

Вся моя любовь

Устремится первой, теряя кровь.

Мы уйдём от нашей с тобой войны

И моей невысказанной вины.

Анатолий Доровских

Это был настоящий рыцарский замок. Могучий бастион, сложенный из тёмных отшлифованных временем камней, с множеством бойниц и высокими крепостными стенами. Суровая твердыня, в позолоченной рамочке закатного неба, словно сошла с полотна неизвестного, но весьма одарённого художника.

Насте никогда не доводилось бывать где-нибудь в Великобритании или, скажем, Германии, и её представление о древних замках складывалось исключительно из программ ТВ, фильмов, художественной литературы и собственного богатого воображения. А здесь, в Кирлии, хоть уже немало дорог и земель удалось повидать, но это были небольшие поселения, и ничего подобного тоже ещё не встречалось. Конечно, Романовой удалось побывать в Жемчужных Садах, но обитель миледи Лиэлид скорее походила на кукольный домик или дворец какой-нибудь волшебной принцессы фейри. Это казалось правильным, ведь и сама его хозяйка напоминала скорее сказочную неземную фею, чем обычную женщину из плоти и крови.

И всё-таки сейчас, взирая на удивительную крепость Орсевилона, Рыжая не в силах была отвести взгляд, понимая, что эта суровая красота, строгая, лаконичная, несокрушимая и классически правильная, гораздо ближе её душе, чем бело-золотой воздушный, словно безе, дворец Жемчужных Садов.

– Вот это да! Провалиться мне в Лидонское ущелье! – Эливерт первым озвучил то, что, кажется, у всех в голове вертелось. – Милорд Далард, да ты – счастливчик! Мне доводилось проезжать по дорогам Орсевилона, но я никогда прежде не видел сердца этой земли! А это ж просто ошалеть! По правде сказать, впервые в жизни моя разбойничья душа позавидовала рыцарской доле.

– Это очень древний замок, – с гордостью подтвердил сам хозяин представшего их глазам чуда.

– Я вижу, – кивнул Эл, даже не пытаясь скрыть свой восторг. – Рыцарь, ты хоть понимаешь, каким сокровищем владеешь?

– Не особенно! – хмыкнул Северянин. – Ты спроси у него, атаман, как часто он дома бывает!

– Всегда считал рыцарей дураками, и не зря, – вздохнул разбойник. – Так же нельзя! Милорд Далард, ну как можно променять ТАКОЕ на вшивые апартаменты в столице?

Настя ждала, что рыцарь сейчас снова вспылит в ответ на бестактность Эливерта, но тот только улыбнулся снисходительно. Да, при его богатстве, наверное, апартаменты в столице тоже были далеко не вшивыми, а очень даже «Люкс». И всё-таки Рыжая понимала, о чём пытался сказать разбойник.

Этот исполинский замок был непросто роскошным и огромным, в нём было что-то… особенное. Несмотря на то, что он выглядел как неприступная военная твердыня, несмотря на тёмные мрачные камни, глубокий ров по периметру и высоченные стены, он казался уютным, вполне пригодным для обитания и, более того, каким-то… живым! У него был свой характер. В нём жила душа. В него хотелось войти и остаться навсегда!

– Если бы у меня был такой дом, я бы забросил в Бездну свой промысел и даже на день бы его не покидал. Я в жизни своей такой красоты не видел!

– Ну, чтобы скопить достаточно денег и построить такой замок, тебе ещё долго придётся заниматься твоими разбойными делишками, – безжалостно остудил его пыл Кайл.

– Точно, – хмыкнул Наир, – где-то лет сто или двести…

– Да ну! Не преувеличивай, друг мой Ушастик! – не остался в долгу Эл. – Я вообще-то парень небедный. Лет пятьдесят – не больше!

– О, так у тебя есть шанс успеть в этой жизни! – захохотал Далард.

– Через полвека я буду дряхлым старцем. Боюсь, к тому времени он уже мне будет не очень-то нужен, – печально вздохнул Эливерт.

– А ты намереваешься дожить до столь преклонного возраста? – продолжал веселиться Первый рыцарь.

– Пожалуй, если вспомнить, что мы едем в волчье логово на Север, шансы дожить до глубоких седин у нас всех одинаково невелики, – пожал плечами разбойник и тотчас скривился от боли.

– Шансов встретить старость у любого воина немного, – кивнул согласно владетель Орсевилона.

– Постой, а ты же в Герсвальд не собирался? Только до границы! – Кайл даже лошадь осадил, внезапно осознав смысл обронённой разбойником фразы.

Настя тоже подобралась в седле, как легавая в стойке. Для неё сказанное уже не являлось секретом, но до сей минуты атаман о своём решении никому кроме неё не говорил.

– Я передумал, – лаконично пояснил Эливерт, и чуть подогнал Ворона, ударив пятками по лощёным бокам, оставляя своих приятелей позади, «переваривать» услышанное.

Настя поспешила его нагнать. Она весь этот день старалась держаться поближе к разбойнику – боялась не успеть подстраховать, если тот решит вдруг свалиться с седла. Стремилась, разумеется, делать это не слишком очевидно, но чуяла, что Эливерт её хитрый ход давно раскусил. Правда, тот до сих пор помалкивал с несвойственной ему тактичностью, и Рыжая продолжала нести свой дозор.

***

Он вообще с самого рассвета был паинькой и заслуживал наивысшей похвалы.

Начать с того, что поутру в Алру он сделал то, чего от него никто даже не ожидал. После тяжёлой ночи, проведённой в полубреду, атаман не только встал с постели, но даже без посторонней помощи взобрался на Ворона и заявил, что сможет ехать сам и нянькаться с собой не позволит никому.

К этому мужественному порыву все отнеслись с изрядной долей скепсиса, поскольку выглядел он так, словно только встал со смертного одра: бледный, осунувшийся, глаза лихорадочно блестят, и чёрные тени пролегли под ними, будто углём нарисовали. Но разбойник слово своё держал, хоть и ехал, сгорбившись, ссутулившись, вцепившись напряжённо в луку седла, но падать не собирался и особенно движения не тормозил.

Из Алру выбрались беспрепятственно: от новых столкновений со стражами порядка или жаждущими возмездия горожанами Небеса уберегли.

И вот дорога снова змеилась к горизонту, мимо проплывали луга, поля и небольшие лесочки. Не сговариваясь, приятели по очереди приглядывали за раненым атаманом. Рядом с его Вороном всё время шествовала чья-то лошадь, чаще других это была Искра или Глелоу.

Беспокойство никак не отпускало. Глядя сейчас в спину Эливерту, Анастасия успокаивала себя тем, что этот парень так просто не сдастся. Если уж он нашёл в себе силы ехать вперёд, и за всё утро друзья даже жалобного стона с его стороны не услышали, это говорит только об одном – нынче смерть его опять не дождётся!

Но стоило вспомнить вечер в Алру, кожу, раскалённую, словно угли, хриплое дыхание, пересохшие губы, в которые она вливала целебные снадобья – и безотчётный страх снова охватывал всё внутри, затягивал в свои сети, лишая покоя. А вдруг всё снова повторится, вдруг к вечеру будет ещё хуже? Что если пошло какое-нибудь заражение? Не просто же так у Эла началась горячка. Сепсис в условиях чёртова средневековья – это почти неизбежная смерть! Конечно, если забыть о страхах и подключить логику, вряд ли в рану могла попасть инфекция – кровь так хлестала, что должна была вымыть всю опасную грязь, но как знать… Один взгляд на атамана весь оптимизм убивал в зачатке.

Насте приходилось без конца себе напоминать, что Эл – везунчик, каких ещё поискать, он всегда выпутывается из всяческих неприятностей, а такой мелочью, как один удар мечом, его не одолеть.

Мысли, неприятные, тягостные, болезненные, всё роились в голове. И оставалось только диву даваться, как же вышло так, что Эливерт стал занимать столько места в её сознании! Она боялась его потерять. Ей наконец-то хватило смелости признать это. Она, конечно, переживала за жизнь и благополучие каждого из своих друзей. И случись такая беда, например, с Далардом, тоже бы места себе не находила, это факт.

Но за Эливерта душа болела как-то совсем иначе… Всё-таки после того, что случилось на мельнице, он уже никогда не будет просто её хорошим другом! А может, всё случилось как раз потому, что просто хорошим другом он никогда и не был?

Настя перебирала воспоминания, как страницы книги. Когда же всё это началось?

Сначала, в Лэрианоре, он вёл себя нагло и цинично. А потом…

Дурацкая попытка облегчить ей жизнь, время от времени делая привалы. Откровенно заинтересованный взгляд у озера после того, как на неё напал топлюн. А как бесстрашно он бросился её защищать! А непритворная откровенность пьяного Эливерта и первая несостоявшаяся попытка поцеловать её в Берфеле?

А анафирэду! И это небрежно-нежное: «Дэини… Ты-то как?», брошенное потом у костра.

Мама мия! А после, в Жемчужных Садах! Золотые побрякушки с изумрудами, которые стоят, наверное, целое состояние! Гипнотический взгляд льдистых глаз там, у зеркала. Рука, будто случайно задержавшаяся на её плече.

Неприкрытое восхищение, когда она вышла к друзьям при полном параде в золотом платье, похожая на сказочную жар-птицу. А попытка оградить её от всех возможных ухажёров, дабы она сидела только с ним, танцевала только с ним, говорила только с ним!

О, Небеса, Рыжая! Да где же были твои глаза и уши, твой разум, твоя женская интуиция, и где вообще ты была? Покурить вышла, что ли?

Невозможно быть такой слепой дурой! Ты ничего не поняла, даже когда он устроил сцену ревности, заметив, как ты очарована Кайлом. Ты ничего не поняла, даже когда он явился в твою спальню среди ночи. Тебе всё это до самого конца казалось какой-то шуткой, игрой в соблазнение, чем-то забавным и легкомысленным.

Ещё бы, ведь речь об Эливерте – циничном пройдохе и неисправимом бабнике! Для него всё, что связано с женщинами, не может быть серьёзным и важным. Он ведь уже знает, чем платят за любовь. И второй раз в этот капкан попадать не станет. Так ведь?

А может, дело вовсе не в нём? Может, дело как раз в тебе? Ты не веришь, что кому-то действительно важно всё, что творится в твоей душе, важно всё, что хоть как-то связано с тобой, важна – ты! Ты просто не веришь, что кто-то может относиться к тебе серьёзно. Тем более Ворон, который готов тащить в постель всё, что движется! Ты не веришь, что достойна особенного отношения. Настоящей любви, настоящей привязанности, настоящей верности! О, Рыжая, сколько бы ты не твердила себе, что ты принцесса, умница и красавица, но ты не веришь в это, нет!

Старые комплексы, детская неуверенность в себе и разочарования прошлого никуда не исчезли. И это они, демоны подсознания, теперь нашёптывают тебе на ушко, настойчиво и упрямо: «Рыжая, не смеши саму себя! Разве ты достойна такой любви? Ты, в самом деле, возомнила себя какой-то исключительной? Таких, как ты, вокруг тысячи. Чем ты лучше других? Посмотри на себя! Таких, как ты, забывают сразу после… Забывают и уходят, оставляя лишь глубокие следы от грязных сапог на смятой душе и кровоточащее тоской сердце!»

За этим бесовским шепотком, скользким и ядовитым, как шипение змеи, уже почти не различим голос памяти, долетающий откуда-то издалека: «Ты очень особенная, Дэини! И всегда будешь такой! И никогда не станешь одной из… Потому что ты – мой свет!»

– Дэини, – окликнул негромко Эл, поравнявшись с её лошадью. – Да!

– Что – да? – нахмурилась Рыжая, внезапно вырванная из стремительного, как горный ручей, потока собственных мыслей.

Она совершенно не поняла, о чём речь.

– Я ведь так и не успел ответить на твой вопрос, – спокойно напомнил атаман. – Теперь отвечаю… Да!

Голос его прозвучал негромко и устало, больше он ничего не добавил.

Настя тоже не нашлась, что ответить. Это короткое слово прозвучало, словно гром среди ясного неба, совершенно сбило с толку. Она замерла от неожиданности, посмотрела на него и лучисто улыбнулась, не в силах противиться торжествующей радости, наполнившей сердце.

– Это вы о чём? Опять тайны какие-то, – хмыкнул Наир, до которого долетел их странный разговор.

– Так, о своём, – Эл неопределённо мотнул головой, не сводя глаз с Рыжей. – Дэини меня поняла.

И улыбнулся ей в ответ так же светло и солнечно.