Текст книги "Единственное желание. Книга вторая"

Три толстяка

Легки, сильны, отчаянны —

Весь город раскачаем мы,

Чтоб из своих пуховиков

Над шпилями, над башнями

Взлетели вверх тормашками —

Все толстые, и трое Толстяков.

Давид Самойлов

Настя сидела на поваленном дереве, завернувшись в плащ, из-под которого соблазнительно виднелась её оголённая ножка.

Неподалёку у костра расположились рыцари и атаман. Лошади паслись в стороне, и закатное солнце горело на их лоснящихся шкурах.

На самом деле, ей было не до кокетства и обольщения. Наир застыл подле неё с встревоженным лицом. Лэгиарн только что аккуратно снял наложенную Альдой повязку и теперь скрупулёзно осматривал царапины, оставленные злобной волчихой Эулиной.

Настя поморщилась, закусив губу. Потревоженная рана болезненно саднила.

– Эл, иди сюда! – окликнул лэриан разбойника. – Не пойму – заживает или нет.

Атаман повернул голову, нахмурился, неохотно поднялся.

И девчонка решила, что привлекать его к перевязке, не самая лучшая идея…

С тех пор, как они покинули Заринку, Ворон явно пребывал не в лучшем настроении. Наверное, ему было жаль, что пришлось пропустить весёлую гулянку, которую, собственно, и затеяли-то в их честь. Хотя он ведь поддержал всю компанию, когда они сообща решили уехать из деревни, не дожидаясь праздника…

Жители Заринки обещали устроить пир на весь мир. Но новоиспечённые герои уже порядком устали от восхвалений, да и ночёвка в этом месте не вызывала восторга: зло, конечно, победили, но неприятный осадок остался, и ассоциации в душе Заринка вызывала не самые приятные. Потому друзья сбежали оттуда при первой же возможности.

Дорога уже успела подсохнуть. Жара, донимавшая накануне, отступила после ночной грозы. В лицо дул прохладный северный ветер. Ехать – одно удовольствие!

Но Эл всю дорогу угрюмо помалкивал, так что в итоге это заметил даже не слишком внимательный Далард.

– Эй, атаман, ты чего такой мрачный сегодня? – усмехнувшись, поинтересовался Первый рыцарь, желая разговорить вифрийца.

Обычно словоохотливый разбойник наградил хозяина Орсевилона таким красноречивым взором, как будто хотел послать того далеко и неучтиво.

Буркнул лаконично:

– Не выспался!

Но Далард, напротив пребывающий нынче в благостном расположении духа, не внял предостережению взглядом и не отступился.

– С чего это? – хохотнул богатырь. – Такая ночка была тихая да погожая – спи себе и спи! Неужто тебе кто-то помешал?

Эливерт поглядел на Первого рыцаря ещё выразительнее и скривился над его невинной шуткой, явно не разделяя веселья.

– А я уж думаю, может, ты ехать с нами расхотел? Пообещался сгоряча в Герсвальд отправиться. А слово обратно не возьмёшь! Вот и загрустил. А, атаман, не раздумал? Не испугался часом? А то, может статься, уже пожалел…

– По правде сказать, я только об одном жалею, рыцарь: что вообще с твоей ненаглядной связался! Надо было сразу её послать в Бездну! Если бы я сейчас между Хикланом и Лиэлид мог выбирать, то предпочёл бы виселицу.

Нарвавшийся на грубость Далард насупился, окинул атамана презрительным взглядом и молча уехал вперёд.

Сия неприятная сцена разыгралась у всех на глазах буквально час назад. И, судя по лицу Ворона, с тех пор мало что изменилось. Вот поэтому Настя предпочла бы сейчас находиться подальше от атамана, но Наир был иного мнения.

– Посмотри! Может, посоветуешь что-нибудь, – Наир выпрямился, уступая место разбойнику.

– Да что я понимаю? Вроде это ты у нас в родстве с целителями, – Эливерт опустился на колени возле Насти, и стало ясно, что ворчит он больше так, для порядка.

– Да ты побольше моего знать должен, – возразил лэгиарн. – Почти год у Миланейи провалялся, пока она с тобой нянчилась. За это время от скуки все её зелья должен был выучить, лучше самой сестры.

– Провалиться мне в Лидонское ущелье! – разбойник покачал головой, уже не слушая приятеля. – Да, Рыжая, красиво она тебя раскроила!

Эл коснулся глубокой красной борозды предельно осторожно, но Настя всё равно зашипела и ойкнула.

У костра тотчас вскинул голову Кайл. Посмотрел сочувственно, но встревать не стал.

Далард делал вид, что занят будущим ужином. Он в делах целительства чувствовал себя совершенно никчёмным. А, кроме того, испытывал некий брезгливый страх, в чём, разумеется, и под пыткой бы не признался. Калечить у Первого рыцаря выходило много лучше, чем лечить, потому он благоразумно держался в стороне. К тому же, с его точки зрения, пялиться на голые девичьи ноги было верхом непристойности, даже если того требовали обстоятельства.

Разбойник бросил на Рыжую короткий хмурый взгляд, пальцы его снова скользнули вдоль раны.

– Здесь вроде затянулось. А тут, смотри, как припухло и покраснело! – указал он Наиру.

– Думаешь, гной? – обеспокоенно склонился над Настей лэгиарн.

И сама девчонка подалась вперёд, испуганно рассматривая глубокие царапины.

Эл пожал плечами.

– Промыть, пожалуй, надо! Тащи сюда наш узелок с лекарствами! Там от Соур такая чудная дрянь осталась – всю грязь убирает за один раз. И мазь эрры Луввир, что мне миледи Вилирэн вручила на дорогу, давай!

Наир немедля направился к сложенным под деревом седельным сумкам.

– Как бы шрама не осталось, – вздохнул Эл, продолжая отстранённо изучать рану.

Настя хотела поймать его взгляд, хотя бы на один миг, но атаман ни разу не взглянул ей в лицо. Романова открыла было рот, но тут вернулся Наир.

– Это? – спросил он, извлекая из холщового мешочка знакомую белёсую жидкость.

Настя похолодела, вспомнив реакцию Эливерта на это зелье в Алру, тогда он чуть лавку не раздробил голыми руками.

– Не боись, рана уже подзатянулась, сильно гореть не должно! – привычно читая её мысли, успокоил атаман.

Дэини не очень-то ему поверила. И когда разбойник аккуратно капнул немного снадобья на багровую ссадину, убедилась, что не зря. Нет, конечно, не так больно, чтобы заорать в голос. Но зажгло так, что она негромко взвыла и вцепилась атаману в плечо. Из глаз непроизвольно потекли слёзы.

– Ой, не надо больше! – взмолилась Настя.

– Да уже всё! – успокоил Наир, протянув Эливерту кусочек белой ткани. – Грязь стереть осталось.

Разбойник промокнул рану.

– А мазь где?

Наир всплеснул руками и снова умчался к сумкам.

Эливерт продолжал бережно очищать царапины с какой-то отчуждённой деликатностью.

– Эл! – окликнула Настя, дождалась, пока он поднял на неё взгляд, и спросила тихо, но решительно: – Ты на меня злишься?

Пару секунд он буравил её прозрачным льдом своих глаз, затем спокойно вернулся к изувеченному колену.

– Если бы я на тебя злился, я бы сейчас твою ногу отрезал, а не лечил, – буднично заметил разбойник.

Рыжая прыснула в кулак.

– Что смешного? – удивился Ворон, глянул исподлобья. – Это не шутка вовсе!

Но Настя продолжала улыбаться, глядя на его серьёзное лицо.

– Ты такой забавный, когда ревнуешь!

Блеснувшая в ответ усмешка мгновенно осветила привычное живое лицо Эливерта, разбила вдребезги чужую каменную маску.

– Это мои слова! – негромко упрекнул Ворон.

– Я помню, – многозначительно заверила Рыжая. – Я их украла.

Наир подскочил с небольшой склянкой, где хранились остатки мази. Хотел помочь, но Ворон забрал лекарство и сам продолжил обрабатывать рану. И Насте вдруг пришло в голову, что это не от недоверчивости – для вифрийца это просто возможность под благовидным предлогом побыть с ней рядом, и даже иметь возможность прикоснуться, снова ощутить её кожу кончиками пальцев. Наверняка так и есть! Достаточно понаблюдать за тем, как он не спешит отнять свои руки, хоть мазь уже давно нанесена и пора бинтовать. Настя заглянула в сумрачное лицо Эливерта, да он, похоже, просто задумался над чем-то. Ворон и сам уже очнулся, понял, что слишком долго возится.

– Давай бинты!

Наир растерянно поглядел по сторонам.

– Сейчас!

– Ушастик, ты голову в Заринке не оставил? – сердито бросил Эливерт ему вслед.

Настя видела, как лэгиарн снова полез в вещевые мешки. Кайл спросил у него что-то, торопливо подскочил, дабы помочь, извлёк из своей сумки аккуратно свёрнутую в ролик белую ленту. Настя засветилась против воли. Невелика забота, но всё равно приятно.

Улыбка бесследно исчезла с лица, как только она встретилась глазами с Эливертом.

– Я не злюсь на тебя, – тихо сказал он, глядя на неё снизу вверх, пристально, с вызовом. – Я злюсь на себя. Ведь зарекался бабам не верить! И снова… Ну, как пень тупой! Уже который раз… Когда я только поумнею?

– Эл, – тихо молвила Настя, испуганная его холодным сдержанным гневом, – я никогда тебя не предам! Поверь!

Изумление в его глазах вытеснило и горечь, и злость.

– Да ведь ты уже это делаешь! – только и смог растерянно добавить Эливерт.

Ответить Настя ничего не успела. Вернулся Наир. И атаман замолчал надолго.

А, закончив перевязку, он также, не говоря ни слова, ушёл к костру, оставив Рыжую наедине с невесёлыми мыслями.

***

– Эл, глянь-ка! Это что?

Наир пристально всматривался в синюю заплатку небес над своей головой. Они расположились на ночлег на небольшой полянке посреди леса. Этакая прогалинка среди деревьев и зарослей орешника. Едва различимая тёмная точка в подсвеченных закатом облаках не сразу была замечена Настей.

А вот атаман аж подскочил, запрокинув голову вверх.

– Птица… – Кайл не понял, чем вызван переполох.

– Да, ясно-понятно, что не дракон! – усмехнулся Эливерт, но совершенно добродушно. – Только это особая птица… Это ворон. Сечёшь, рыцарь? Ворон это! Весточка из дома – вот, что это такое!

На лице атамана расцвела улыбка от уха до уха.

Теперь уже все видели, как крупная чёрная птица спикировала на ближайшую сосну. Пронзительно вскрикнув, ворон захлопал крыльями и, пролетев совсем низко, умостился на вытянутую руку Эливерта, словно ловчий сокол.

– Ну, здравствуй, брат! – разбойник осторожно пригладил нервно вздрагивающие крылья.

– Надо же, где нас отыскал! – покачал светлой головой Наир.

– Это что за диковинка? – Далард удивлённо взирал на угольно-чёрную птицу.

Ворон раскрыл клюв и громко каркнул – наверное, обиделся на «диковинку».

– Это посланец сестры моей, – с улыбкой пояснил лэгиарн.

– А чего он тогда к атаману уселся? – не понял Первый рыцарь.

– Потому что мы с ним одна стая, – ухмыльнулся вифриец и добавил, уже обращаясь к птице: – Пойдём, друг, поговорим по душам! Подальше от этих бескрылых. Я скучал по тебе, брат!

И разбойник гордо удалился, а чёрный ворон восседал на его плече, с видом не менее надменным и кичливым.

– Это сейчас он так шутил? – не понял Далард.

– Нет, они друг друга понимают, – невозмутимо пояснил Наир.

– Но как?

– Откуда я знаю? Я же его не понимаю, – пожал плечами брат Миланейи. – С этой птицей умеет говорить только Эливерт, и ещё моя сестра. Наверное, переживает за нас, вот и отправила своего приятеля на поиски.

Слова Наира мало что прояснили Первому рыцарю, и тот на время замолчал, осмысливая происходящее.

– Я считал, это всего-навсего красивая байка – про дружбу ворона и Эливерта, – покачал головой Кайл. – Впервые своими глазами такое вижу. В самом деле, как им это удаётся?

– Ну, я ведь как-то вас понимаю, и вы меня… А, по идее, тоже не должны, – рассудила Настя.

– Но ты ведь не птица, – улыбнулся Наир.

– Но я не знаю языка Долины Ветров. Я русская!

– Русская? – повторил полукровка. – Я же спросить хотел, да не было момента. Русские – это кто? Ты там, в Заринке, сказала…

– Это народ такой.

Романова вздохнула.

– Великий народ! Сильный, мужественный, великодушный. Несчастный только! Столько бед да напастей пережил! Мой народ. Так мы себя называем там, откуда я пришла: русские.

Кайл задумчиво кивнул:

– Значит, я верно подумал тогда. Удивительно… Из другого мира, из других земель ты пришла, а клич почти как наш…

Настя посмотрела на Северянина удивлённо.

– Девиз моего отца был: «В беде своих не бросай!», – объяснил полукровка.

– Наверное, он в душе тоже был немного русским, – улыбнулась Настя.

– Пожалуй, так! – ответная улыбка осветила лицо Северянина, и в глазах промелькнула светлая тень воспоминаний о тех безоблачных днях, когда милорд Ратур был с ним рядом.

***

Тёмная точка растворилась в облаках у самой кромки горизонта.

– Ну, вот и всё, – невесело улыбнулся Эливерт. – Прощай, дом! Впереди земля нам враждебная.

– Что ты сказал на прощание ворону? – поинтересовался Наир, тоже провожая взглядом улетающую вдаль птицу.

– Передал поклон от нас твоей сестре, милорду Финризу и своим приятелям. Поблагодарил за добрые вести из дома, за приветы от Дунада, Грана и Фрейи. Я в своих ребятах не сомневался, ясно-понятно, но мне отрадно, что они за вольницей должным образом приглядывают. Приятно знать, что дома всё ладно и славно! – ответил атаман. – Ещё велел нас больше не искать, даже если Миланейя отправит. Слишком опасно. Слишком далеко от дома. Ворон донесёт в Лэрианор, что видел нас в Северном Пределе. И там будут знать, что мы пересекли границу и отправились в Герсвальд. А дальше… Если Мать Мира будет к нам милостива, мы вернёмся и сами расскажем, что видели на Севере. А если сгинем там без вести… Ну что ж, так, знать, написано на роду!

– Нет, друг, так не годится! – покачал головой Первый рыцарь. – Сгинуть на чужбине – хуже не придумаешь! Это для тебя да Кайла Север – родимый край. Почитай, домой возвращаетесь. А я вдали от своего замка не согласен голову сложить. Хочу, чтобы кости мои в родном Орсевилоне лежали, рядом с могилой отца. А потому, не знаю как вы, а я твёрдо намерен вернуться в Кирлию!

– Так разве я против, милорд рыцарь? – усмехнулся Эливерт. – Я лишь про то, что это был последний привет дому. Мы вступили на самую окраину Кирлии. Скоро достигнем крепости Филофдор, где Надзор Северного Предела размещён. Ещё день или два, и окажемся мы в Чужих Землях.

– Да только до родных северных берегов, как ты изволил выразиться, Далард, путь ещё до-о-о-о-олгий, – покачал головой Кайл. – И любой из нас может до границы Герсвальда не дотянуть. Средние Земли – место гиблое.

– Чушь! – хмыкнул Ворон. – Помереть можно в любом месте… На любой дороге, в любом городе, и даже в родном доме пришить могут, в любой день и час. Что же теперь всю Долину Ветров объявим гиблым местом? Жизнь, вообще, такая пакостная штука – от неё все умирают!

– Так, друзья мои, прекратите! – встряла Рыжая. – Что за унылые речи? Мы едем побеждать и мир спасать! Никаких разговоров о гибели и пути без возврата я слышать не желаю!

– Не смеем перечить Вашему желанию, миледи! – великодушно рассмеялся Далард.

Дорога, петлявшая меж каменных уступов, наконец-то с трудом достигла вершины холма.

– Светлые Небеса! – атаман, осадив жеребца, громко присвистнул. – Вот это да!

От открывшейся панорамы на пару мгновений у всех дух захватило.

Дорога, скользнув по крутому склону, ныряла в изумрудную долину, рассечённую надвое узким лезвием реки. Западнее, частоколом в сизые небеса, воткнулись острые шпили скал, тёмных и хмурых, как осенние ели. Они вздымались до самого горизонта бесконечным, ощетинившимся хребтом гигантского дракона. На чёрных голых пиках льдисто сверкали белые шапки вечных снегов.

За рекой, далеко на востоке, тянулась цепь холмов более пологих и округлых, а пространство до них словно выстлали мягким бархатным зелёным полотном.

На ближнем берегу раскинулся во все стороны городок, обнесённый крепостной стеной. Судя по всему, довольно развитой и многолюдный.

Настя взирала с изумлением на ошеломительную картину: она не ожидала таких масштабов от последнего северного форпоста Кирлии, а уж от красоты здешних гор просто потеряла дар речи.

– Вот и он – Филофдор, ворота на Север! – объявил Эливерт. – Полюбуйтесь, это начало знаменитого горного хребта Карсил. А там, на востоке, вдали, горы Малькти и непроходимые Соланские болота, плавно перетекающие в болота Эсендарские, откуда берет своё начало Сола, приток реки Лидоны. И единственный путь в Герсвальд проходит именно здесь, ровно между бескрайними трясинами болот и неприступными пиками скал Карсил.

– Соланская переправа? – уточнил Наир.

– Она самая, – кивнул Кайл. – Здесь Сола протекает по равнине, а дальше она впадает в Лидону, и через несколько рильинов от Филофдора от медленной заболоченной реки не остаётся даже воспоминаний. Там начинается то самое Лидонское ущелье, которое так любит поминать Эливерт.

– Точно! Там Река Скорби несёт свои стремительные ледяные воды во тьме бездонной пропасти. Говорят, этот разлом в скалах невозможно преодолеть… А ещё говорят, что Лидонское ущелье ведёт прямо в Бездну!

– Если верить преданию, именно здесь некогда сражались лэдрау и лэдэины, – добавил Северянин. – И магический кристалл Вэйканарифь рассёк эту землю, навеки разделив земли Севера и Юга.

– Ого! Так мы увидим легендарные места, о которых ты рассказывал в Жемчужных Садах? – воскликнула радостно Настя. – Последнее поле битвы времён Войны Бессмертных… Место, где навеки исчез камень Королевы Лэдрау…

– Нет, миледи Дэини, – качнул головой полукровка. – Так далеко мы не станем заходить. Лидону ты увидишь лишь издалека. Её берега малопригодны для путешествий.

– Сегодня нас ждёт Филофдор, – кивнул Эливерт, соглашаясь с Кайлом. – Последний южный город. Признаться, с тех пор, как я был здесь последний раз, он сильно подрос и весьма преобразился.

– Отсюда, с холма, его не узнать, – согласился Северянин. – Поглядим поближе, что там нового появилось?

И подстегнув лошадей, путники устремились вниз по крутой горной тропе.

***

До величественных городских стен оставалось уже совсем немного, когда навстречу им попался конный разъезд. Всадники преградили дорогу. И один из них, молодой мужчина лет тридцати пяти, на красивой вороной, подъехав вплотную, грозно спросил:

– Кто такие? Куда направляетесь?

– Милорд Далард ар Тануил, владетель Орсевилона, – чуть высокомерно представился Первый рыцарь, ехавший на своей серой кобыле во главе отряда, продемонстрировал перстень с королевской печатью. – Мы держим путь к Соланской переправе.

Всадник, отдавая честь, кивнул в ответ коротко, но почтительно. Бесспорно, он понимал, кто перед ним. Выражение сурового лица неуловимо изменилось. Светлый взгляд внимательно пробежался по всей компании, с интересом задержался на полукровке.

– А Вы, должно быть, милорд Кайл? – рискнул предположить незнакомец.

Северянин кивнул, подтверждая догадку.

– Добро пожаловать в земли Филофдора, милорды! Большая честь для нас принимать здесь героев Эсендарской Битвы!

– Благодарим, милорд… – учтиво откликнулся Первый рыцарь.

– Эрр Фархольт, сотник Надзорного Гарнизона Северного Предела, – поспешно представился незнакомец, отвечая на незаданный вопрос хозяина Орсевилона. – Я не благородных кровей, милорд Далард!

– Для тех, кто стережёт северные рубежи нашей страны, доблесть важнее знатной крови, не так ли? – благосклонно улыбнулся Кайл.

– По мне, милорд, доблесть для любого воина должна быть превыше всего! – дерзко отвечал сотник. – Однако что привело вас в эти края?

– Дела королевские… – уклончиво пояснил Северянин.

– Понимаю, – кивнул Фархольт. – И не стану лишних вопросов задавать. Но вам следует быть готовыми к тому, что на них всё-таки надо будет отвечать. Здесь, в Северном Пределе, у нас для всех один закон: будь ты хоть нищий бродяга, хоть знатный владетель. Каждый, кто покидает страну и желает Соланской переправой воспользоваться, должен прежде предстать пред Королевскими Смотрящими и получить их дозволение. Пока у них не приобретёте предельную подорожную, лучше к переправе даже не суйтесь! Согласно королевскому указу любого, кто попытается границу без разрешения Надзора перейти, на месте казнят. И оправданий слушать никто не станет.

– Спасибо за предостережение, эрр Фархольт! – поблагодарил Кайл. – Но мы люди законопослушные и несклонны приказы Его Величества нарушать. Если надо пойти в Надзор Северного Предела – мы пойдём. И все бумаги нужные получим, даже не сомневайтесь!

– Это славно! – обрадовался сотник. – Я бы проводил вас, господа, но служба…

Вороная кобылка под ним затанцевала – ей не терпелось в путь.

– Трое Смотрящих принимают в самом центре Филофдора. Держитесь главной улицы и мимо не пройдёте! Красивый большой дом с золочёной крышей. На первом этаже трактир «Королевская трапеза» – самый роскошный в городе, а на втором и третьем – приёмная Надзора и личные покои Смотрящих. Они там целые дни напролёт проводят. Только в «Трапезу» и спускаются на обед. Рядом есть хороший постоялый двор, «Приют у Солы». Цены там кусаются, как и в «Королевской трапезе», но передайте от меня поклон хозяину, эрру Дару, и он даст вам лучшие комнаты за полцены.

– Спасибо, эрр Фархольт! – учтиво поклонился Северянин.

– Благодарим за помощь! – не смог остаться в стороне и Эливерт. – Но мы в Филофдоре только на одну ночь. Спешим очень.

– Здесь никто задерживаться не собирается, да как знать, как знать… – загадочно обронил сотник Гарнизона. – Я в Надзоре служу и лишнего болтать мне не положено. Но, из уважения к вам, скажу: запасайтесь терпением, не всё так просто в Филофдоре! Я так думаю, мы с вами ещё свидимся, милорды! Послушайте доброго совета: о ночлеге всё-таки сперва договоритесь, а уж потом на аудиенцию ступайте! Ну, доброго дня!

Дозорный чуть пришпорил свою кобылку, и та охотно рванула вперёд. Следом за старшим потянулись и остальные конники, молчаливые спутники приветливого филофдорца.

Фархольт обернулся, уже отъехав немного, крикнул издали:

– Смотрящих зовут милорды Флоу, Хлудо и Харлу. Флоу – тот, что с бородой, Хлудо – самый большой, Харлу – старший из трёх. Обращайтесь только по имени и не перепутайте, а то вовек вам подорожных не видать!

Всадники Гарнизона Северного Предела умчались вдаль, только клубы пыли взметнулись над дорогой.

– Ох, чует сердце моё какой-то подвох! – грустно вздохнул Эливерт.

– Странные какие-то намёки… Он нас будто припугнул… – нахмурился Первый рыцарь. – Кайл, ты имена запомнил?

– Вроде бы, – кивнул полукровка. – Едем, покуда не забыл! Парень, впрямь, чудной. Но я бы его послушал… Давайте сначала в «Приют у Солы», а потом уже делами займёмся.