Текст книги "Единственное желание. Книга вторая"

***

Ворон шёл рядом, освещая путь, и молчал до самой комнаты. Их тихие шаги разносились по сонным коридорам замка.

Настя толкнула дверь, ныряя в низкую арку проёма и сладко зевнула. Время позднее, за окном уже светает, и серые предрассветные сумерки заползли в комнату. Эливерт поставил канделябр на туалетный столик, прикрыл дверь, прошёлся по комнате, оглядывая незамысловатый интерьер.

– Садись! – Настя указала пальчиком на низкий пуф у окна. – Давай посмотрим, что там у тебя!

Дэини хотела зайти ему за спину и помочь снять рубашку, но атаман остановил её, поймав за руку.

– Не надо! С повязкой всё хорошо, – тихо сказал Эливерт, нашёл вторую руку, притянул ближе, вынуждая остановиться прямо перед ним.

Настя посмотрела сверху вниз, покачала головой умилённо, словно улыбаясь шалостям ребёнка.

– Так ты нарочно это сказал? Чтобы увести меня оттуда?

Эл поднял лицо, глаз не пряча и даже чуть с вызовом, кивнул согласно:

– Нарочно! Не оттуда… От него!

Он осторожно коснулся губами её правой руки, потом так же бережно поцеловал пальцы левой.

– Сердишься на меня?

Замер, ожидая ответа, отвёл в сторону прозрачные, сияющие серебром, глаза.

– Нет! – честно ответила Настя.

Она не злилась, скорее всё это её забавляло.

Его тонкие пальцы отпустили запястья, скользнули на её бедра. Эливерт подался вперёд, прижимаясь лицом к её животу. Сквозь тонкую ткань платья она ощущала его дыхание и нежные чувственные прикосновения губ.

Вот теперь это не забавляло – тело отозвалось знакомой мучительно-сладостной истомой, мурашки пробежали вверх по позвоночнику, и шнуровка декольте внезапно стала слишком тесной для трепетно вздымавшейся груди. Всё-таки Ворон обладал каким-то странным, иррациональным, необъяснимым притяжением – каждая клеточка Анастасии реагировала на его близость!

Но сегодня всё было как-то иначе… Тело таяло в руках атамана, а душа ещё не покинула холодного северного Побережья. То, что связало её сегодня с Кайлом, не отпускало. Слишком яркими и болезненными эмоциями напоил полукровка сердце Насти.

Да и сам Эливерт… Сегодня он другой.

Настя коснулась его волос, погладила нежно и осторожно, как ребёнка… Ребёнка…

Да, вот что изменилось! Сегодня он был похож на дитя, что ищет ласки и утешения. Никогда прежде Рыжая не видела разбойника таким!

Она чувствовала кожей безграничное одиночество, переполнявшее его, и столь непривычную для этого мужчины уязвимость, что желание обнять, согреть, пожалеть внезапно стало почти непреодолимым. И самой себе в этот миг Анастасия показалась сильной, мудрой, взрослой женщиной, словно ей досталась частица могущественной силы Великой Матери.

А Всеблагая не прощает обмана и лицемерия…

– Можно я останусь? – шепнул Эливерт, ластясь щекой нежно, как котёнок.

Настя перебирала пальцами его волосы, не спеша ответить.

– Нет! Уходи, Эл! – наконец произнесла она решительно. – Ступай-ка лучше спать!

Он посмотрел на неё исподлобья выжигающим душу серебряным взглядом, медленно поднялся, замер так близко, почти касаясь её лица, и чуть слышно выдохнул, коснувшись губами виска:

– Светлой ночи, Дэини!

– Светлой ночи! – ответила Настя, опуская глаза.

Она сжала кулаки, пытаясь загасить в себе безумное желание – невыносимо хотелось обнять его сейчас за шею и целовать, целовать, целовать, самозабвенно и сладко!

Скрипнула тихо дверь за ушедшим Эливертом, а Настя всё продолжала стоять у окна, до боли вонзив ногти в собственные ладошки.

***

Проснулась Настя рано, несмотря на то, что улеглась уже на рассвете. На сердце было тоскливо, саднило, как от долгих слёз. Рыжая долго валялась в постели, размышляя, стоит ли вообще выходить сегодня к обеду.

Может, притаиться в комнате, сказаться больной и рефлексировать на тему, как жить дальше…

Странно, ведь ничего постыдного вчера она не совершала, а на душе кошки скребли. Почему?

Кайл вчера открыл ей душу, и это дорогого стоило!

Но как теперь себя вести, что говорить, как поступать?

Сделать вид, что всё как всегда, и он решит, что для неё это вовсе никакого значения не имело, и будет разочарован. Дать понять, что он для неё не чужой человек, и она на всё готова ради него, так ведь… Ничего по сути не произошло! Ну, поговорили по душам, и что дальше? Люди иногда и не такое рассказывают, вообще посторонним, например, случайным попутчикам…

Про то, как вести себя с Эливертом, думать не хотелось вовсе. Поздно сетовать! Надо было раньше головой пользоваться, до того, как подпустила его слишком близко! И даже ночь на мельнице не самое главное в этой запутанной истории.

Он ведь тоже открыл ей душу… Постепенно, с опаской, сам того не желая. А она приняла это как данность! Приручила зверя, позабыв старую как мир истину – мы в ответе за тех, кого…

И, если сейчас отпустить его на волю, он, конечно, не пропадёт, приспособится. Эл – парень крепкий! Станет, правда, ещё злее и циничнее, но, что поделать, иначе не выжить! Только вот Настя не сможет себе этого простить, ведь это будет предательством. А атаман, при всех его недостатках, не заслужил такой подлости с её стороны!

И что делать?

Бывает же такое – никому ни жена, ни невеста, а в любовный треугольник влипнуть угораздило! Может, она слишком много значения всему этому придаёт? Но как иначе? Сердцу не прикажешь, и эмоции пульсируют и горят, как оголённый нерв.

Надо идти к людям! Прятаться глупо! Чем дольше позволяешь этим страхам и сомнениям в душе твоей хозяйничать, тем большую власть они обретают. А потом в один, далеко не прекрасный, день, ничего кроме этих страхов не останется, и жизнью своей ты уже управлять не сможешь.

«Пусть всё идёт, как идёт! – рассудила Настя. – Жизнь всё по местам расставит. Время, немного времени… И Кайл всё поймёт, и Эл всё поймёт, и я сама тоже всё пойму!»

С этой обнадёживающей мыслью Романова поднялась с постели и поспешила к умывальнику.

***

В обеденный зал она явилась последней из гостей.

Поздоровалась с искренней улыбкой, и получила в ответ такие же добрые приветствия. Всё не так страшно!

Насте почудилось, что во взгляде Кайла сегодня особенно много света, а ещё что-то вроде нежности и благодарности.

А Эливерт? Привычная лукавая улыбка, в серых прозрачных глазах – озорные искорки. Ни ревности, ни обид! Это хорошо. И выглядит сегодня живым человеком, а не ходячей мумией – явно идёт на поправку. Это тоже отлично!

Эрид уже здесь – светло-золотое облако кудрей, ажурного жокрета и золотых украшений. Драгоценностей для утра уж слишком много. Юная кокетка! Открыв рот, слушает болтовню атамана и Наира.

Кайл и Далард обсуждают какие-то дела Орсевилона.

А где же хозяйка?

Миледи Вилирэн явилась в особенно радостном расположении духа.

– День добрый, гости мои дорогие! А что же стол ещё не накрывают? – она обернулась назад, крикнула в коридор. – Самир! Самир, распорядись – пусть обед подают!

Улыбаясь, Вилирэн проследовала к столу, благодушно кивнула мужчинам.

– Милорд Элиол, дорогой мой! – неожиданно владетельная миледи Орсевилона склонилась над креслом, где сидел разбойник, и, приобняв его за плечи, смачно поцеловала в макушку. – Благодарю от всего сердца, мальчик мой!

Всеобщее недоумение на лицах читалось так отчётливо, что хозяйка звонко рассмеялась, глядя на это замешательство. Похоже, сам виновник удивлён был не меньше других.

– Миледи, весьма признателен! – широко улыбнулся вифриец, заглядывая через плечо на всё ещё стоявшую у него за спиной Вилирэн. – Мне лестно знать, что я сумел доставить Вам радость! Но только вот не возьму в толк, чем заслужил?

– Довольно скромничать! – хозяйка похлопала его по плечу и направилась к сыну, сжимая в руке небольшой потрёпанный кожаный кошель. – Рада вам сообщить, друзья мои, что нынче утром, едва рассвело, милорд Клаф поспешно оставил наш замок! Он передал через Баарда, что неотложные дела требуют его немедленного возращения домой.

– Ах, вот что! – довольно мурлыкнул Эливерт.

– Милорд Клаф благодарил нас за гостеприимство и просил прощения за свой скоропалительный отъезд, – продолжила Вилирэн. – А на вопрос Баарда, когда его снова ждать в гости, ответил, дескать, пока у него нет никакой возможности порадовать нас визитом, и, видимо, такая возможность появится ещё нескоро.

– Так вот отчего тебе не спалось вчера ночью? – шепнула Настя разбойнику, с трудом сдерживая улыбку. – Прогуливался до Южной башни? Доброе неугомонное приведение Орсевилона, изгоняющее непрошеных гостей!

– А, кроме того, он просил передать это, – Вилирэн положила кошель на стол пред Далардом. – Это те самые двадцать фларенов, что ты имел неосторожность одолжить ему в прошлом году, сынок! Представляете, какое чудо?

Вилирэн снова обратилась к вифрийцу:

– Я не знаю, как это тебе удалось, милый мой Элиол, но не забуду этой услуги до конца своих дней!

– Миледи Вилирэн, да стоит ли об этом? – Эливерт смущённо улыбнулся. И Настя могла поклясться, что смущение не было притворным! – Мне это никаких хлопот не доставило. Просто хотелось отблагодарить Вас за заботу и доброту!

– Может статься, для тебя это мелочь, а для меня сегодня настоящий праздник! – рассмеялась Вилирэн.

– Матушка, а давайте вечером устроим торжество! В благодарность милорду Элиолу и в честь его выздоровления! – лучезарно улыбнулась Эрид.

– У вас и так каждый ужин, как королевский пир! – покачал головой Эливерт. – Не стоит!

– Почему бы и нет? – благодушно согласилась Вилирэн. – Не так часто этот замок видит гостей. Тем более, столь приятных моему сердцу! Решено – вечером устроим праздник! Милорд Кайл нам на келлроу поиграет, да? Эрид споёт. Ещё пара дней, и вы снова нас покинете… А мне так отрадно видеть вас всех здесь, дети!

***

Вечером снова шёл дождь. Тихо-тихо шуршал по крыше, стучался в окна. Снова пылал камин. И ароматы множества изысканных блюд благоухали в обеденном зале, смешиваясь с запахами дыма и вечерней свежести дождя.

И в памяти Насти Орсевилон навсегда остался таким, как в этот вечер – уютным, добрым, наполненным теплом и любовью.

Они сидели у камина, словно одна большая семья. И слушали душевные баллады, что пели под келлроу.

Чаще других Кайл. Тот, кто слышал хоть раз голос полукровки, уже не желал слушать никого больше! Да и тексты его песен брали за душу и уже не отпускали…

Одна ещё долго не шла из памяти Насти…

Песня Севера, рождённая на берегах Спящего моря, пришедшая из сурового Герсвальда. Эту песню Кайл пел вместе с Эливертом, и лишь в самом конце атаман умолк, удивлённо покосившись на Северянина.

Видимо, изначально финал звучал как-то иначе…

 
Ты был рождён в краю ветров,
В краю суровых скал.
С морских солёных берегов
Ты путь свой начинал.
И вместо матери родной,
И доброго отца
Обласкан кружевом дорог
И бисером песка.
Ты слышал с детства звон мечей,
Ты помнишь дым костра.
В твоей душе, как вязью рун,
Начертаны слова,
Те, что превыше всех других,
Слова, что есть ты сам:
Война, Свобода, Кровь и Дом…
Дом – вот твоя мечта!
Когда поля кровавых сеч
Темны от воронья,
Когда как пепел седина
Белеет на висках,
На бесконечном полотне
Исхоженных дорог
Одну мечтаешь ты найти —
Ту, что ведёт домой!
Она забыта навсегда,
Потеряна навек.
И, может, нет уж очага,
Что в памяти горит.
И, может быть, твоя жена
Давно живёт с другим.
Но воин верит, воин ждёт…
Когда исчезнет дым,
Последней битвы стихнет гул,
Последняя стрела
Умчится в синеву небес,
Растает в облаках,
И меч последний опустив,
В последний миг войны,
Вдруг кто-то скажет:
«Всё! Домой! Довольно с нас борьбы!»
Но гонит вновь дорога прочь!
Проклятая судьба —
Брести без цели и мечты
Неведомо куда!
Я знаю, где-то земли есть,
Где кончилась война.
Мать Мира в светлый час зари
Всех позовёт туда.
А ты покинул отчий дом,
Избрав удел иной:
Попутчик-ветер за спиной,
Дождей косые стрелы…
Весь мир тебе, но ты – никто!
Что есть твоя стезя?
Если захочешь знать ответ,
Спроси о том Творца!
И, если хочешь знать ответ,
Спроси о том отца!
Да, если хочешь знать ответ,
Спроси о том отца!44
  стихи автора


[Закрыть]
 

Гроза

Отпускает ночь цветные сны,

Обнажая полный лик луны

Отделились тени от стены —

Это значит, в дом пришли Они.

Их глаза светлы и холодны,

Там горят болотные огни.

Лора Бочарова

Бархатно-плюшевый лес, покрывающий ближайший холм, тянется до самого горизонта. А по обе стороны от дороги пенное облако разнотравья. Над ним гудит рой мошкары – развесёлая мелкота хаотично снуёт от цветка к цветку. Воздух пропитан тяжёлым приторным ароматом. Небо на горизонте отсвечивает золотом, а духота по-прежнему такая, будто солнце ещё в зените.

Нестерпимо хочется закат, вечер, привал, райскую ночную прохладу…

– Надо искать ночлег! – Наир, пристально вглядывающийся в порыжевший горизонт, обеспокоенно спросил Кайла: – Здесь есть, где остановиться?

– Не припомню. Я в этих краях не был пару лет, – пожал плечами полукровка.

– Трактиров и дворов постоялых мы здесь не найдём точно. Глушь лесная кругом, – заверил Эливерт со вздохом. – Деревня здесь вроде была недалеко… Как её… Вертится на языке… Зар… Заря… Подскажи, милорд Далард! Соседи твои, всё-таки!

– Откуда мне знать? Я на север от Орсевилона никогда не забредал. Что мне тут делать было, на самой окраине?

– Заринка! – вдруг выдал Кайл. – Точно, атаман! На берегу реки она, так? Да только это не близко… Вот там, южнее, за холмами.

Настя бросила отчаянный взгляд, куда указал Северянин. Сил на то, чтобы преодолеть такое расстояние не оставалось. И не только у неё. Адская жара нынче доконала всех.

– Такой крюк! Не по пути совсем… – скривился Далард. – Давайте в лесу расположимся!

– Я – за! – кивнул Эливерт. – Ручей бы только какой найти. Умыться. У меня такое чувство, будто нас весь день на вертеле коптили.

– О, да! – мечтательно протянула Рыжая. – Ручей! Или озерцо…

– Нельзя сегодня в лесу ночевать, – неожиданно возразил лэриан. – Крышу искать надо! И срочно. Пока не стемнело.

Все уставились на Наира в недоумении, но объяснений не последовало.

– Чего это вдруг? – не удержался Ворон.

Атаман, зная Наира достаточно хорошо, понимал, если того не спросить, он так и будет молчать, думая, что всем и так всё ясно – типично лэгиарнское заблуждение!

– Гроза будет ночью, – спокойно пояснил тот.

– Да брось! – не поверил Первый рыцарь. – Небо чистое, как платье невесты – ни одной крохотной тучки! Откуда дождю взяться?

Далард был прав. Высокое синее небо чуть дрожало в раскалённом за день мареве воздуха, и лишь у самого горизонта его начинала заволакивать лёгкая туманная дымка.

– Ничто не предвещает грозы… – хмыкнул Эливерт. – На вашем месте, милорды, я бы всё-таки поверил нашему Ушастику! Так, на всякий случай… У лэгиарнов с чуйкой всё гораздо лучше, чем у нас – людишек.

– Думаю, Далард, он прав. Я тоже в воздухе что-то такое улавливаю. Быть дождю!

– Не в первый раз. Нас таким не испугать, – пожала плечами Романова, тоже подключаясь к разговору. – Давайте найдём укрытие получше, под каким-нибудь густым деревом!

– Не поможет! Гроза будет такая… – Наир пытался подобрать слова. – Не позавидую я путнику, которого она в пути застанет! Воздух дрожит, земля дрожит, неужели не чувствуете?

– Ничегошеньки мы не чуем, толстокожие смертные! – Эливерт хлопнул лэгиарна по плечу. – Но если ты говоришь, грядёт ненастье небывалое, я склонен тебе верить. Что делать будем, други?

– Заринка? – лаконично уточнил Кайл, оглядев всю нахмурившуюся компанию.

– Едем! – согласно кивнул Далард.

– Поторопимся – до темноты успеем, – пообещал Северянин.

– Дэини, солнце моё, ты как? Доживёшь до деревни? – оглянулся Эливерт на Настю, измученную жарой и продолжительной дорогой. – С лошади не упадёшь?

– Куда я денусь? – вздохнула девушка и дала Искре шенкелей, подгоняя. – Свалюсь – подними, будь любезен!

***

К тому времени, как добрались до окраины Заринки, в прогнозе Наира уже никто не сомневался.

Тучи, внезапно обложившие горизонт, расползались по небу стремительно, словно чернила каракатицы в лазурной глубине моря. Ураганные порывы ветра гнули до земли старые раскидистые деревья вдоль обочины дороги. Жалобно трещали ветви, вихрь срывал с них листву, горстями швырял прочь изумрудное резное конфетти. Поднятая в воздух пыль нещадно хлестала в лицо, впивалась в глаза, засыпалась за ворот, скрипела на зубах. Лошади нервно вздрагивали, заслышав отдалённые раскаты грома где-то там, у самого горизонта.

Первые ослепительно-яркие трещины молний раскололи беспросветный занавес надвигавшегося ненастья. Закатное солнце утонуло в этой зловещей трясине. Огненные линии вырисовывали на тёмном небе причудливые узоры цвета расплавленного серебра.

И Настя каждый раз вздрагивала от этих мертвенно-бледных вспышек, косилась на них настороженно, прищурив глаза от бьющего в лицо неистового ветра. Тревога охватывала девушку всё сильнее. Беснующаяся на горизонте буря приближалась намного стремительнее, чем далёкие, растянутые по всему речному логу, огороды Заринки.

Рыжая впервые видела в Кирлии столь странное поселение. Обычно все городки и деревни придерживались традиционной для средневековья схемы застройки: по периметру непременно стена, лучше каменная, или высокий частокол, а уже за ним – дома, лавки, постройки для скота. При нападении врагов всё население быстренько прячется внутрь такой крепости, запирает ворота и насмешливо показывает языки с безопасных высот. Может, кстати, и не языки… Тут уж всё от воспитания осаждённых зависит.

В центре такого селения желательно иметь ещё какое-нибудь дополнительное укрепление, на случай, если разгневанные непочтительным приветствием захватчики всё-таки смогут преодолеть стену и ворваться внутрь.

Заринка противоречила всем представлениям Романовой о правильном градостроении в эпоху феодальных междоусобиц. Никаких неприступных стен. Зато заборов сколько!

Впечатление создавалось такое, словно кто-то собрал в одну хаотичную кучу отдельные небольшие хуторки или наоборот неудачно размазал правильные деревенские улочки по всему склону левого берега заболоченной речушки.

Земли тут было вдосталь: обширные огороды раскинулись на много рильинов, до самой кромки леса. Все они были очерчены разнообразными невысокими, но прочными изгородями, призванными защищать посадки от вторжения посторонних хвостатых и копытных недругов. Но для людей подобные заборы помехи не представляли.

А вот дома, разбросанные на значительном расстоянии друг от друга, прятались за высокими оградами так, что только маковка крыши торчала. Видно, в этих диких краях мирным крестьянам всё-таки было от кого защищаться, но делали они это не сообща, а каждый сам по себе, как умел, возводя вокруг своего дома невзрачные деревянные крепости.

Большая часть Заринки находилась на другом берегу реки. Здесь же, со стороны дороги, Настя насчитала не более пяти дворов, да маленький мрачный погост у самого леса.

Хлипкий мост-переправа прятался в камышах, но всё равно был замечен зоркими глазами Северянина. Однако расстояние до него сейчас казалось бесконечным, а неистовый ветер будто пытался разорвать путников на клочки. Время от времени Рыжая чувствовала на разгорячённой коже первые капли дождя.

Мужчины без лишних споров направили лошадей к первому же дому на окраине деревни. Переправляться на тот берег и выбирать презентабельное место для ночлега было уже некогда. Пустили бы под любую крышу, да и ладно!

***

Дом выходил на улицу одной глухой стеной без окон, отчего показался совсем неприветливым. Довершала впечатление покосившаяся калитка и мощные ворота, прорезанные в глухом двухметровом заборе, за которым раздражённо и надрывно тявкал пёс.

В ответ на настойчивый стук Эливерта собака залаяла ещё громче, а вот хозяева появиться на пороге не спешили. Атаман отступать не собирался, и, наконец, его упорство было вознаграждено – покосившаяся калитка заскрипела жалобно и в образовавшуюся щель высунулась голова женщины, покрытая светлым платком.

На вид ей было лет за шестьдесят. Она подозрительно оглядела непрошеных гостей, оставаясь по ту сторону забора. Широкое суровое лицо не выражало ни капли радушия.

– Вечер добрый, почтенная эрра! Да благословят Светлые Небеса Ваш дом!

Эливерт обаятельно улыбнулся, несмотря на хлещущий в лицо ветер. Его лучезарная ухмылка должна была растопить любое сердце, но каменный лик хозяйки дома не смягчился.

– Кто такие? Тарабанишь чего? – строго вопросила женщина в ответ на его любезное приветствие.

– Простите за беспокойство! – если Ворона и передёрнуло в душе от подобного хамства, то внешне он это никак не выказал. – Мы всего лишь путники, что ищут ночлег. Ненастье надвигается, сами видите… Не откажите, любезная эрра, в милости, дозвольте в Вашем доме остановиться! А уж в долгу мы не останемся.

Женщина обвела блеклыми глазами всю компанию и снова остановила свой колючий бесцветный взгляд на разбойнике. И был этот взгляд такой… Нехороший. Как будто он всю её родню только что убил!

– Ты чего городишь? – хмыкнула мрачная хозяйка мрачного дома. – Всяких пришлых в свой дом пускать? Нашёл дуру! У нас тут не постоялый двор. Езжайте прочь отсюда! В нашей деревне вашу кодлу никто на постой не возьмёт. Мы тут всякую шушеру не привечаем!

– Да как ты смеешь, женщина! – вспыхнул Далард, крутанувшись на своей серой кобыле.

Ворон остановил его коротким жестом.

– Эх, мать, не стыдно?! Зачем на добрых людей напраслину возводишь? Ну, какая мы шайка? Мы на службе у короля нашего, Кенвила ар Лоннвина, между прочим, состоим. А ты нас в грабители записала, даже имени не спросив, куда едем, не узнав. Разве так можно!

– Мне знакомства с вами без надобности. Коли зря оскорбила, прощения прошу! Да только будь вы хоть лиходеи, хоть рыцари – всё одно – в доме не приму! Да и не больно-то на благородных вы походите… Вон, вся морда в шрамах, а эти вовсе – нелюди, и девка ещё. Она тоже рыцарь, чё ли?

– Неужто ты, славная женщина, до таких лет дожила и не знаешь, что по лицу о людях не судят? – покачал головой Эливерт, тон его по-прежнему был любезен и спокоен, но Настя видела, что он с трудом сдерживает желание придушить противную бабёнку.

Атаман хотел добавить что-то ещё, но в небе над головой громыхнуло так оглушающе звонко, что на мгновение все умолкли, вжимая головы в плечи. Хозяйка тотчас сделала попытку юркнуть во двор, но Эл упёрся в калитку рукой.

– Постой, постой, добрая женщина! – взмолился он.

Кайл спрыгнул с седла и поспешил ему на помощь.

– Почтенная эрра, где же Ваше милосердие? – быстро и убедительно заговорил Северянин. – Поверьте, мы не стали бы Вам досаждать понапрасну! Но сами видите, сейчас гроза начнётся, не оставите же Вы людей на улице в такую непогоду! Мы на оплату не поскупимся! Да и Великая Мать Вас за доброту вознаградит! Только одна ночь…

Женщина прекратила отчаянные попытки захлопнуть дверь перед носом непрошеных гостей.

– Да как же я вас пущу? – вздохнула она. – Хозяина дома нет, а без него я своевольничать не могу. Я – честная женщина! Что люди скажут, коли я, пока мужа дома нет, пришлых привечать стану.

На миг Эливерт не смог совладать с собой – вопрос: «Да ты себя видела, старая карга?» был написан на его лице слишком отчётливо. Но то была лишь минутная слабость. Глубоко вздохнув, атаман продолжил убедительную речь:

– Да кто посмеет в Вашей честности усомниться? Скажут соседи, что доброта Ваша границ не знает, вот и всё. Да и хозяин наверняка Вам под стать: будь он дома, он бы нас на улице не оставил. Не думаю, что он Вас за заботу о странниках упрекнёт. Может, он скоро домой вернётся? Вы нас только под крышу куда-нибудь пустите, а мы подождём!

– Не будет его, – покачала головой женщина. – На охоту ушёл. Все мужики ушли. Во всей деревне одни бабы да ребятишки остались, потому никто вас не пустит. Побоятся.

Женщина вдруг испуганно зажала рукой рот.

– Ой, язык мой – враг мой! Ишь, разболталась! – она снова недобро зыркнула в сторону полукровки и разбойника. – Да вы только не думайте… У нас и бабы за себя могут постоять! Только сунься – вилы в бок получишь!

– Да я не сомневаюсь даже, мать! – в тоне Эливерта появились ноты сочувствия. – Мы понимаем, что тут, на окраинах Кирлии, вам надо ухо держать востро. Всеблагая только того хранит, кто сам себя оберегает. Но не тех ты испугалась, поверь!

– Почём мне знать – у вас на лбу не написано!

– Парни, едем! Бесполезно это, – окликнул их Далард.

– Сейчас дождь польёт, – поторопил Наир. – Давайте в другом доме спросим.

– Да никто не пустит вас, – снова повторила женщина, покачав головой. – Бабы у нас пришлых боятся, а гнева своих мужиков ещё больше. Впрочем, вон спросите в соседнем подворье, – хозяйка махнула рукой напротив. – У самого берега реки. Там Эулина живёт, вдова. У неё в доме хозяина нет, спрашивать некого. Да и мужиков в дом эта потаскуха пустить не постыдится…

Атаман и Северянин переглянулись – ситуация досадно напомнила Ялиол. Настоять на своём или ехать дальше? Казалось, ещё немного, и неприступная, как крепость, хозяйка уступит, но времени-то как раз нет. Может быть, действительно лучше попытать счастья в другом месте?

– Матушка! – юный женский голос долетел со двора. Позади женщины мелькнуло хорошенькое девичье личико. – Кто там, матушка?

– Чужие, – откликнулась женщина. – Уезжают уже.

– Кайл, едем! – снова окликнул Первый рыцарь.

– Подожди! – Северянин предпринял последнюю отчаянную попытку. – Эрра, двенадцать фларенов! Это большие деньги. Подумайте!

– Ой, здрасьте! Матушка, а что же Вы милордов на пороге держите?

Девица, выглянувшая из-за плеча суровой хозяйки дома, была полной противоположностью последней. Она разглядывала гостей с неподдельным любопытством и приветливо улыбалась.

– Скройся с глаз, бесстыжая! – заворчала на неё старшая. – Ступай в дом немедля! Ишь, выскочила! Пока мужа нет, она тут на пришлых пялится. Нашла милордов – голодранцы всякие!

– Эрра, мы не голодранцы… – глубоко вздохнул Эливерт. – Это, между прочим, Первый рыцарь Его Величества, а это милорд Кайл…

– Северянин? – выдохнула недоверчиво и восхищённо миловидная девица, снова на минуту показавшись в брешь между воротами и их непреклонной стражницей.

– Северянин… – растерянно подтвердил Эливерт.

– Ах ты, дрянная девка! – хозяйка развернулась, намереваясь отвесить оплеуху непослушной дочери, но та ловко увернулась от занесённой руки. – Постыдилась бы! Пузо до земли, а всё глазками стреляет! Скройся в дом!

– Матушка, ну, чего Вы! Это же они… Матушка, дайте поглядеть!

Жалобный голос долетел приглушённо, издалека.

Взбешённая поведением юной девицы, хозяйка утратила последнюю любезность, бросив короткий гневный взгляд на Кайла и его компанию, она изрекла:

– Некогда мне тут с вами! Всё, уезжайте! И денег ваших нам не надо…

Хозяйка уже готова была захлопнуть ворота, а атаман и полукровка, скрипнув зубами, готовы были развернуться и уйти…

Но тут откуда-то снова возникла та самая улыбчивая девчонка, она вцепилась в плечо женщины и потащила её в сторону, напористо приговаривая:

– Матушка, матушка, погодите! Да разве так можно! Пойдите сюда, пойдите! Мне сказать Вам надо! Матушка, ну, два словечка! Только два словечка!

Кайл и атаман вернулись в свои седла. В распахнутую калитку было видно, как худощавая светловолосая девица что-то торопливо шепчет на ухо второй женщине, сжимая той руку. Другая ладонь её покоилась на выпиравшем из-под одежды округлившемся животе. Бросив прощальный взгляд на беременную молодку и её суровую мамашу, друзья стали разворачивать лошадей. Те пошли неохотно – они уже чуяли притягательные запахи: хлева, сена, сухого уютного стойла и не желали уходить обратно, в пугающее ненастье.

– Погодите!

Сначала в окрик, долетевший им в спину, просто не поверилось.

Все обернулись.

Хозяйка дома выскочила на улицу, замерла соляным столпом. За спиной её внезапно распахнулись ворота. Беременная девица, пыхтя, открывала тяжёлые створки, но продолжала улыбаться, довольная своей победой.

– Добро пожаловать в наш дом, милорды! И миледи тоже! – неожиданно для всех непреклонная хозяйка сдержанно улыбнулась.