Текст книги "У мести горький привкус"

Даже у такой глупой девицы, какою считалась Патриция, хватило ума понять, что она, возможно, переборщила, надев украшения и платье, слишком торжественное для подобного случая, чем вынудила свою бабку открыть от удивления рот. Ничего такого она вовсе не хотела, и вышло все чисто случайно. Когда Патриция одевалась, ее воспаленный мозг не давал отчета в своих действиях. Служанка, помогавшая ей, промолчала, робко исполняя приказания своей госпожи.

– Что у тебя за повод, моя милая, раз ты так расфуфырилась? – со спокойным равнодушием полюбопытствовала Циния, когда ее первоначальный шок прошел. – Намечается какое-то торжество, о котором я не знаю?

Она задала вопрос без особой надежды, поскольку привыкла к тому, что ее полоумная внучка может просто и не услышать ее, вращаясь в своем особом мирке, куда никому иному не было доступа. Однако Патриция, казалось, уловила, чем интересуется ее бабка. По крайней мере, ее ответный взгляд был весьма осмысленным.

– Я жду, – только и сказала девушка.

Брови Цинии поползли вверх.

– Ждешь? Чего же?

– Когда явится моя сестра.

– Да? – не переставала удивляться мать верховного правителя. – Может, тебе еще известно, где она?

Патриция отрицательно покачала головой.

– Я не знаю, где она, правда, зато знаю, что она скоро снова окажется здесь. Я подготовилась к встрече с нею.

Начав верить в проблески разума у старшей внучки, Циния, в конце концов, поняла, что рано обрадовалась. Патриция так и оставалась сумасшедшей. Она несла откровенную чепуху.

– Присядь, дитя мое. – Циния указала на стул с резной спинкой неподалеку от себя. Когда внучка повиновалась, она впилась в нее своим острым жгучим взглядом. – Тебе что-либо известно о Шинед, Патриция? Поделись со мною. Куда она подалась?

Старшая дочь Валентина смотрела вперед, на собеседницу, но ее глаза казались стеклянными, и она совсем не замечала старуху, будто ее и не присутствовало в гостиной.

Вскоре возникшее молчание стало тяготить Цинию. Патриция, эта проклятая сумасшедшая! Она снова не в себе. Как Циния вообще могла поверить в ее разумность?

– Я видела, как сестра ссорилась с отцом, – вдруг произнесла Патриция, словно очнувшись, выйдя из оцепенения. – Она полагала, что я сбежала, оставив их вдвоем, но нет, я пряталась за колонной и все видела. Шинед не просто покинула дом, она ушла, чтобы никогда не возвращаться.

Циния не отпускала цепкого взгляда с невыразительного лица старшей внучки, пытаясь распознать, придумывает ли та небылицы или говорит настоящую правду.

– Продолжай, дитя мое.

Но Патриция, кажется, снова утратила связь с реальностью – в ее глазах перестал отражаться разум. Эти внезапные перемены в настроении внучки выводили Цинию из себя. Ну, почему она так часто переходила из разумного состояния в нечто отвлеченное, эфемерное, неподдающееся объяснению? От кого она унаследовала данное психическое расстройство? Ее собственный мир грез… Циния с отвращением отвернулась. Похоже, из девчонки каждое слово придется вытягивать клещами. Как же это утомительно!

В очередной раз, заглянув на дно кубка и обнаружив его пустым, Циния издала горестный звук. Из-за несносной внучки у нее разыгрался аппетит.

– Я никогда не видела ранее, чтобы Шинед демонстрировала свою силу, но в ту самую ночь… она настолько сильна… просто невероятно… Она сумела победить великого владыку…

– Что ты мелешь, Патриция? – вдруг вспыхнула Циния, забыв о своем неутолимом желании насытиться очередной порцией крови.

– Я не лгу! – в страстном порыве воскликнула девушка, вскочив на ноги. Глаза ее пылали. – Шинед бросила вызов отцу и легко одолела его. Я видела неподдельный страх на лице родителя… Он очень боялся темной силы Шинед.

– Как бы ни так! Чтобы мой сын испугался родной дочери…

Размышляя вслух, Циния все-таки не могла поверить. Неужели девочка настолько повзрослела, что стала могущественнее своего отца? Выходит, пророчество – не просто выдумка! Шинед являлась той самой фигурой, что сумеет объединить силу двух родов, Аростидов и Каритханов, став существом, по силе и мощи которому не найдется равных. Нет, это уж слишком! Это не может быть правдой! Циния не верила и не хотела верить.

Патриция стояла перед нею в выжидательной позе, словно понимала, какой эффект произвела на свою вечно сомневающуюся бабку. И была довольна тем, что посеяла в родственнице семя страха.

– Ступай к себе, – произнесла вдруг строго Циния и отвернулась, давая понять, что не желает более разговаривать.

Ей и в самом деле нечего было сказать внучке, к тому же она не могла уже спокойно смотреть на девицу, которая наслаждалась едва не победой и глядела на бабку, как садист смотрит на жертву, подвергая ее мучительным пыткам. Может, она даже испытывала некое возбуждение… Вон, как страстно, точно в лихорадке, горели ее глаза, волосы выбились из аккуратно уложенной прически. Кто знает, что происходило в полной сумбура голове не совсем психически здоровой дочери Валентина?

С видом побитой собаки, понурив голову, девушка направилась к выходу, но на полпути обернулась. Неожиданно ее губы растянулись в торжествующую улыбку, а лицо просияло.

– Когда Шинед вернется домой, мы все начнем дрожать от страха. Ты, бабушка, поймешь тогда, насколько ужасна твоя любимая внучка в гневе. Каждому из нашей семьи она отомстит за презрение и жестокость. Ее уже ничто и никто не остановит…

Циния услышала чей-то ужасающий вскрик, похожий на отчаянный вопль, и не сразу поняла, что это ее собственный голос.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Не сводя немигающего завороженного взгляда с девушки, которая вызывала восхищение, точно богиня, лорд Зул сидел на возвышении в центре зала, большая часть которого утопала во тьме. Лишь сам лидер оппозиционного течения был освещен мягким светом нескольких сотен свечей, установленных на огромной круглой люстре, свисавшей с потолка прямо над его головой. Мрачное помещение, похожее на древний склеп, давило толщиной своих стен, высокими потолочными сводами, угрюмыми статуями, величественно застывшими у входных дверей.

Скорее всего, это была одна из тайных резиденций рода Клареонов или же их родовой замок. Шинед не приходилось бывать в гостях у лорда Зула, и она не знала, как могло выглядеть династическое гнездо Клареонов, этот рассадник порока и зла. Как и ожидала, она вскоре очутилась перед лордом Зулом, но не предполагала, что ее родной дядя окажется столь циничным, что будет держаться рядом с врагом, да еще и склонившись перед ним в угодливой позе. Сводный брат ее отца – предатель! Даже мысль об этом невыносима.

А Зул, этот холеный напыщенный сановник, окруженный блеском драгоценностей, сидел с довольным видом на троне, будто это трон Принца Темного Собора, и торжествовал, глядя на плененную дочь своего оппонента. Насколько же приятно будет сбить довольную ухмылку с ненавистного лица этого лорда! Шинед представила, как хватает Зула за горло и с легкостью ломает шейные позвонки. Она даже воочию ощутила хруст ломаемых костей. Ей бы только освободиться от электронных наручников, которыми в мерах предосторожности приказал сковать ее запястья Зул. Тогда не поздоровится ни главе вампирского клана Клареонов, ни ее достопочтенному дяде Сириусу.

Шинед стояла перед Зулом, как простая служанка, невольница, как его подданная, в то время как он сидел на троне, точно властелин. Похоже, он ни во что не ставил дочь верховного правителя и не опасался наказания, которое последует за арест принцессы. С чего это лорд Зул стал таким бесстрашным?

Перед тем, как привести ее сюда, девушку долго наряжали две малоприятные служанки-вампиры с тощими угловатыми телами и злобными ухмылками. Сначала Шинед отчаянно сопротивлялась, не позволяя надеть на себя слишком яркое платье, которое казалось ей совсем неуместным. Но когда отвратительные женщины зашипели на нее, пригрозив рассказать обо всем милорду, и пусть он сам решает, как приструнить девицу, она решила сдаться. Силы ей понадобятся, надо беречь их, а не растрачивать попусту.

Платье выглядело и впрямь вызывающе ярким – из шелка жгучего огненно-рыжего цвета, с длинными рукавами-буфами и манжетами, обрамленными великолепным тонким кружевом ручного плетения. Широкий пояс подчеркивал тонкую талию Шинед. Глубокий квадратный вырез платья обнажал слишком много кожи, но дорогое колье, украшавшее шею, прятало излишне открытые участки тела. Это колье – великолепное произведение ювелирного искусства, представлявшее собою огромный цветок с драгоценными камнями, на длинной утолщенной цепочке – было преподнесено девушке в подарок. Однако Шинед позволила надеть его на себя лишь под давлением злобных служанок. Ее длинные волосы уложили в красивую высокую прическу, скрепив полученные хитросплетения шпильками и украсив искусственными цветами. Легкий макияж на лице, не соотносившийся с вульгарно открытым платьем, заставил ее кожу сиять. Красавица Шинед стала выглядеть еще более ослепительно, и лорд Зул просто не мог отвести от нее восхищенного взгляда.

В последнее время Шинед совсем не носила ни платьев, ни юбок, и потому чувствовала себя сейчас не совсем уютно. Несмотря на красивый наряд и украшения, надетые на ней, она не переставала забывать, как очутилась в темнице Клареонов, и что теперь являлась пленницей. Сталь крепких наручников с электронным замком впивалась в кожу запястий. Все-таки Зул опасался ее!

Шинед смотрела на одного из лордов-советников Темного Собора с отвращением. С еще большим отвращением и ненавистью она глядела на родного дядю, оказавшегося предателем. Тот стоял возле царственно восседавшего Зула не как представитель одного из древних вампирских родов, к тому же ныне правящего, а будто верный слуга, которому за верную службу была обещана достойная награда. Любопытно, что же ему посулил лорд Зул за то, чтобы он стал его преданным псом?

По другую сторону от главы рода Клареонов стоял невысокого роста мужчина с маленькими крысиными глазками. Он имел совершенно невыразительную, малоприметную внешность и, судя по тому, как держался, приходился то ли слугой Зула, то ли поверенным в его делах. То, как он смотрел на Шинед своими крошечными глазками, не нравилось девушке, даже приводило ее в некоторое замешательство. Будто он знал о ней какую-то тайну.

Шинед решила, что достаточно скрывать карты.

– Так что же, милорд Зул, вот, наконец, я и увидела вас. Я ждала этой встречи с самого начала, едва попав в застенок, – заговорила она легко и непринужденно, будто находилась в гостях, а не в плену. – Какие у вас планы насчет меня? И к чему весь этот маскарад? – Девушка взмахнула кистями в наручниках, показывая, насколько могла, на свой изысканный яркий наряд.

Зул смотрел на нее, облизываясь, и не скрывая своего восхищения. Кажется, даже слюна потекла из уголка его губ. Заметив это, Шинед испытала глубокое отвращение. Она не понимала, на что он надеется.

– Милая девочка, я так рад, что вы… ты очутилась в моих руках, – плотоядно усмехаясь, произнес Зул, не выразив никакого почтения дочери верховного повелителя. Он вел себя с нею, точно старый приятель. – А ведь для этого даже не пришлось ничего делать. Авария на шоссе, в которую ты угодила со своим… другом, оказалась так к месту…

Взгляд, которым наградила его Шинед, заставил лорда замолчать.

– С каких это пор род Клареонов начал править? Разве скончался последний представитель дома Аростидов? Лорд Зул, вы забываетесь! – Она гордо вскинула голову, и вопрос о том, кто из них кто, отпал сам собою. – Я вам не «милая девочка»! Я дочь верховного повелителя вампиров! Если станет известно, что я попала в темницу в вашем доме… Кто ввел вас в Темный Собор, милорд? Благодаря кому вы сейчас у руля власти, возглавляете целый клан, в котором, между прочим, еще недавно верховодил ваш старший брат Рейнальд? Как же коротка ваша память, лорд Зул! Может, стоит напомнить вам, как мой отец поступает с предателями и смутьянами? – Она перевела взгляд на дядю Сириуса. – Особенно с теми, кто предает семью и очерняет ее доброе имя, являясь частью этой семьи?

На лице дяди отразился настоящий ужас. Глаза его бегали, губы дрожали. Он выглядел настолько жалким и никчемным, что в нем невозможно было признать одного из представителей, пусть и не самого лучшего, правящей семьи. Шинед мысленно задалась вопросом, как этот безвольный тщедушный вампир вообще может считаться Аростидом? Верно, что его кровь была разбавлена кровью другого рода, не столь знатного и древнего. Но все же он являлся Аростидом, рос и воспитывался вместе с Валентином. Как же так вышло, что один брат предавал другого брата без стеснения, без угрызений совести, без сожаления?

– В гневе ты еще прекраснее, Шинед, это платье, особенно его пламенный цвет, тебе так к лицу, – проговорил Зул, мягко поглаживая подлокотники трона, инкрустированные золотом и драгоценными камнями. – Напрасно ты считаешь, будто я забыл, чьей дочерью ты являешься. Нет, я не забыл, и с готовностью верну отцу дочь, если он пойдет на мои условия.

– Что, вы еще и торгуетесь? Это неслыханно!

– У меня есть отличное деловое предложение твоему отцу, Шинед. Думаю, он согласится. Ты, кстати, напрасно так уповаешь на благосклонность Валентина. Когда ему станет известно, с кем ты сбежала из дома, полагаю, он точно не обрадуется этому. Как бы не пришлось пожалеть, что я передам тебя отцу, возможно, ты сама пожелаешь остаться здесь, в безопасности.

Шинед стиснула зубы, сжала кулаки. Потом выкрикнула:

– Этому никогда не бывать!

Зул переглянулся с Сириусом и Нуком и заулыбался, когда получил от них ответные взгляды. Все трое ухмылялись, видя, как негодует дочь Принца Темного Собора, в бессилии пытаясь сорвать наручники.

– Милая, ты преступила закон, – начал довольно мягким голосом Сириус, подобострастно глядя то на племянницу, то на своего нынешнего хозяина. – Что тебя ждет…

– Замолчите, вы! – прошипела девушка. – Я не желаю слушать предателя.

Тот сразу умолк.

– Не будь столь резкой, Шинед, иначе тебя точно никто не спасет. – Голос Зула звучал жестоко и бесстрастно. – Неужели ты думаешь, что удастся скрыть, кем является твой спутник? Кстати, кто он тебе?.. Ты позоришь свою семью, девочка, как когда-то ее опозорил твой брат. – Он уловил в глазах Шинед толику сомнения, чуточку страха, и это придало ему храбрости. – Только не говори, будто не знаешь, что он человек. О, моя дорогая дочь Валентина, Принца Темного Собора, дочь верховного повелителя, а ты далеко не столь безупречна, какою всегда казалась. Если всем станет известно, что за подвиг ты совершила…

– Да? И что же такого особенного я совершила?

Все-таки Шинед нелегко было запугать.

– А ты смелая, да, но поплатиться все равно придется. Ты связалась с человеком… ради чего? Что вас объединяет? Любовь? Или корысть? Вы задумали заговор? Расскажи, Шинед.

Девушка бросила недоверчивый взгляд на дядю.

– Я стану говорить только, когда этот предатель покинет зал, – в ее голосе ощущалось столько твердости, что противоречить ей не стоило.

Лорд Зул указал Сириусу на дверь. Весь аристократический лоск живо слетел с брата Валентина, точно шелуха. Он побрел к выходу с видом, будто его избили и публично унизили.

– И когда уйдет ваш слуга, – добавила Шинед.

Нуку также было указано на дверь.

Когда посторонние личности покинули тронный зал, и у входных дверей осталась лишь стража, Шинед приготовилась схлестнуться с давним врагом в словесной битве. Теперь ей не нужно было опасаться произнести лишнее, поскольку они остались вдвоем.

Взгляд Зула говорил красноречивее любых слов – у него созрел план, и дочь Принца Темного Собора являлась неотъемлемой частью этого плана. Глаза его пылали жгучим пламенем, когда он смотрел на девушку.

– Знаешь, что я сделаю с твоим другом, милая? – Оскал хищника исказил правильные черты его лица. – А я ведь могу сделать с ним все, что угодно. Он – пустое место, ничто, бесправное животное, пригодное разве что в пищу, и пропажу эту никто не заметит. Я отдам его на растерзание своим верным слугам или же сам выпотрошу его. О, должно быть, у него реально вкусная кровь, раз дочь верховного повелителя удостоила его своей привязанностью!

Хохот лорда звенел в пустом зале, точно гром. Шинед невольно отшатнулась, когда представила ужасающую картину, которую нарисовал глава рода Клареонов. Алекс… Он вступался за нее неоднократно, рисковал своей жизнью, не зная, что ей ничто не грозит, ведь она бессмертна. Шинед также не должна позволить ему погибнуть.

– Если хоть одна капля крови покинет жилы Алекса, вы немедленно отправитесь в преисподнюю, – спокойным тоном произнесла она, изо всех сил стараясь держать себя в руках.

Снова смех, в этот раз еще оглушительнее и дольше. Но у Шинед почему-то возникло впечатление, что за этим смехом лорд Зул тщательно прятал свой страх.

– У тебя отличное чувство юмора, принцесса. – Лорд потер кончик носа. – Ты меня уморила.

– Разве я сказала что-либо смешное? – В голосе Шинед сквозил лед. – Вы нездоровы, милорд, только сумасшедший может похитить дочь своего господина и осмелиться выдвигать условия ее освобождения, при этом еще и угрожать ей… Повторяю: если вы или кто-либо другой из вашей шайки нападете на моего… да, черт возьми, на моего друга, вы лишитесь жизни. Клянусь вам!

– Твои угрозы – не более чем просто слова. Это песок, что сыплется сквозь пальцы. Что ты сделаешь, Шинед, будучи несвободной? Я прикажу заковать тебя в кандалы, посажу в темницу. И как ты, в таком случае, поможешь своему человеку?

По лицу дочери своего оппонента он понял, что оказался прав, и ее слова выглядели не более чем бравадой.

– Ты сказала, что его зовут Алекс? Как интересно! Почти, как твоего брата. Сдается мне, что ты вынашиваешь план мести своему отцу, Шинед, хочешь поквитаться с ним за казненного братца… Так ведь, малышка? О, как все прозаично! Мне, наверное, следует познакомиться с этим Алексом, пока его не прикончили мои воины.

На губах Зула играла насмешка, однако в глазах читалась неумолимая жестокость. Он жаждал расправы. Жаждал крови. Шинед стало страшно за Алекса. Если вскоре она не найдет способа освободиться, молодому человеку угрожает реальная опасность.

Выходит, он все-таки еще жив. У Шинед отлегло от сердца. Вампиры, конечно, перевязали ему раны, иначе он скончался бы от потери крови. Оставалось выяснить, где его содержат.

– Как долго вы собрались прятать меня под замком, милорд Зул?

В чистых глазах Шинед отражались искорки пламени. Был ли это всего лишь отблеск от света люстры? Однако частички пламени разгорались все сильнее.

Зул начал ерзать на троне, словно тот нагрелся под ним, точно печь.

– Все будет зависеть от Валентина, твоего отца, и от тебя самой, Шинед. Поверь, лично мне не очень приятно прибегать к подобным крайним мерам, но, что поделаешь, если твой отец узурпировал ту часть власти, что ему не принадлежит. Он вышел за границы своих полномочий, необходимо остановить его.

– Ложь! – вскрикнула Шинед. – Мой отец никогда не был узурпатором! Вся власть к нему перешла по наследству. Вас снедает зависть, Зул. Ведь не Клареоны, а Аростиды получили законное право престолонаследия. Мы оба прекрасно знаем, о чем вы давно мечтаете – о титуле Принца. И мой отец стоит у вас на пути.

– Как складно у тебя получается, Шинед! Похоже, ты все расставила по своим местам.

– Для этого не надо обладать особой прозорливостью, – парировала девушка.

– О, да! Как бы там ни было, ты все равно очень умная, Шинед, и… несчастная. Вскоре тебе доведется увидеть, как падет дом Аростидов и возвысится дом Клареонов. Ведь если в одном месте убывает, в другом – непременно прибывает. Баланс нерушим. Я лично сброшу Валентина с пьедестала, точно статуэтку, разнесу его в клочья, а ты будешь только наблюдать. А потом ты станешь принадлежать мне. Мне!

Возможно, она чего-то не поняла или вовсе ослышалась. Этот напыщенный лорд-советник сказал «принадлежать мне»? Серьезно? Да как он смеет! Шинед сделала пару шагов к сидевшему на троне Зулу.

– Стой, где стоишь! – жестом остановил он девушку. – Иначе я прикажу страже увести тебя в камеру. Ты еще пытаешься давить на меня? Нет, право, это же смешно, Шинед. Лучше веди себя прилично, а не то я огорчу тебя до невозможности.

Шинед нехотя повиновалась. Но каких же трудов ей стоило сдерживать свои эмоции, которые хлестали через край!

– Да, вот так, послушная девочка…

Лицо Зула светилось от радости. Ему удалось заставить повиноваться непокорную дочь Валентина! Шинед, в свою очередь, думала, что пусть он считает, будто бы она смирилась, пусть заблуждается, сколько хочет, так даже лучше.

Она облизнула пересохшие губы, и лорд Зул, похоже, заметил этот неосторожный жест. Он негромко хлопнул в ладоши. Откуда-то из мрака сию же минуту вынырнула низкорослая фигура, которая несла в руках поднос с двумя кубками на высоких резных ножках. Одетая в длинный с капюшоном балахон, фигура, казавшаяся бесплотной, словно парила над полом, передвигаясь медленно и бесшумно. Она остановилась перед лордом, подождав, пока тот возьмет кубок, а потом направилась к пленнице. Ничем не выдавая своего желания, Шинед в полной тишине взирала на кубок из чистого золота, доверху наполненный кровью. Неожиданный ход со стороны Зула! Сказать, что она была удивлена, значит, ничего не сказать.

– Ну же, малышка Шинед, угощайся! – подбодрял ее лорд из рода Клареонов. – Не надо бояться, кровь не отравлена.

Испытывая жгучий голод при виде свежей крови, запах которой щекотал ноздри, девушка все равно оставалась непреклонной.

– Когда ты в последний раз питалась, Шинед? – спросил вдруг Зул, жадно отпив из своего кубка.

Не отдавая себе отчета, Шинед уставилась на губы лорда, испачканные кровью. Он пил неаккуратно. Капли стекали по его острому подбородку, и дочь Валентина, сама того не сознавая, следила немигающим взглядом за тем, как тонкая струйка крови оставляет на коже красный след. Похоже, контроль над собою девушка начала понемногу утрачивать. Ее лицо превратилось в застывшую маску, завороженную зрелищем, в глазах отражался хищнический запал, который не остался незамеченным лордом Зулом. Клареон торжествовал. Он нашел способ заставить Шинед стать покорной, как жертвенный агнец.

– Пей, ну же! – едва не приказывал он. – Если ты не будешь повиноваться мне, я заморю тебя голодом, аростидка!

Шинед мгновенно изменилась в лице, сбросив с него маску. Магия крови больше не действовала.

– Вы не посмеете, милорд! Не забывайте, кто я!

Не выдержав, Зул поднялся с трона, взмахнул черной накидкой и, не торопясь, подошел к пленнице. Шинед спокойно выдержала его жесткий взгляд, способный прожечь дыру в бетонной стене. Ее хладнокровие раздражало лорда. Схватив с подноса кубок, он изо всех сил швырнул его себе под ноги. Кровавое пятно быстро растеклось по гладкой поверхности пола. В продолжающемся порыве ярости Зул схватил незнакомца в балахоне, принесшего поднос, за шиворот и с силой толкнул его куда-то во тьму.

– Мне нравится твоя смелость, Шинед, ты храбрее большинства моих воинов, это бесспорно, – произнес он, немного успокоившись. – Только это не спасет ни тебя, ни твоего друга-человека, ни твоего отца, ни всю твою семью. Я осуществлю все, что задумал, и никто, слышишь, никто не остановит меня. Мне жаль, правда, что ты стала разменной монетой в моей размолвке с Валентином, однако я должен действовать наверняка, а, используя тебя, как щит, как залог, я способен добиться большего успеха. Могу пообещать тебе, Шинед, следующее: если ты станешь мягче, будешь послушной, ты не испытаешь никаких тягот в своем недолгом заточении, и я, возможно, сохраню жизнь твоему парню.

Шинед смотрела ему прямо в глаза и понимала, что тот лжет.

– Алекс останется в живых? – переспросила она.

Лорд Зул замялся, что говорило в пользу того, что он нагло обманывал ее.

– Проклятье, я пообещал отдать его в награду своим солдатам, – прошептал он едва слышно, выдав мысли. Потом добавил вслух: – Девочка моя, все будет зависеть от твоего поведения…

Шинед подняла вопросительно бровь.

– Выходит, вы ничего не можете мне предложить? Как же так, лорд Зул?

– Мы не договорились, а жаль. – Зул отвернулся.

– Мне не о чем с вами договариваться, милорд! – не смогла удержаться от всплеска гнева Шинед. – Не смейте поворачиваться к дочери Принца Темного Собора спиной! Вы откровенный мерзавец, Зул! Узнав о вашем предательстве и о вашей низости, мой отец отдаст вас под суд.

Гневные слова Шинед вызвали у Зула неожиданную реакцию – он звучно расхохотался.

– Как ты напугала меня, девочка, я ведь и впрямь подумал сначала, что Валентин, пожалуй, прикажет испепелить меня, заперев в башне Смерти… Но все это смешно и наивно. У меня в руках такой козырь, который заставит Принца быть сговорчивее. К тому же, как ты уже наверняка поняла, кое-кто из Аростидов перешел на мою сторону. И не только брат Валентина. Сириус слаб, и я терплю его лишь из-за его дипломатических качеств… О, Шинед, ты даже не догадываешься, кто в твоей гнусной семейке настоящий перебежчик, и его предательство куда страшнее, чем предательство твоего дяди.

Лицо девушки стало мрачнее тучи. Неужели кто-то еще из родственников переметнулся во вражеский лагерь? Но кто?

Довольный тем, что причинил пленнице моральные страдания и заставил терзаться сомнениями, лорд Зул вернулся обратно на трон и уже оттуда взирал на девушку с торжествующим видом. Глядя на него, Шинед мечтала сорвать веселую маску с его лица и зубами вгрызться в его тонкую аристократическую шею. Кровь сородичей было запрещено пить, однако Шинед с готовностью нарушила бы это табу.

Зул позвал стражу.

– Советую хорошенько подумать, Шинед, над моим предложением. У тебя есть несколько ночей, чтобы договориться со своею совестью. Я подожду, конечно, это для меня важно, но терпение мое небезгранично. Помни об этом.

Стражники, высокие могучие вампиры с рельефными мускулами, хорошо выделяющимися из-под туник, сшитых из тонкого черного полотна, вооруженные до зубов мечами, кинжалами и огнестрельным оружием, схватили девушку чуть выше локтей и потащили к выходу. Шинед не оглядывалась, ощущая спиной, как лорд Зул провожает ее жгучим взглядом.

Очутившись в темнице, ставшей для нее настоящей тюрьмой, Шинед первым делом сорвала с шеи драгоценное колье и распотрошила прическу. Весь этот сияющий лоск и изысканность были ей сейчас не нужны.

В ее жилах яростно бурлила кровь. Какой же сильной ненавистью она пылала к лорду Зулу! Самое страшное было то, что этот самодовольный вампир решил использовать ее, дочь верховного повелителя, в своих династических и политических играх. Она считалась не более чем приманкой для своего отца, которого глава дома Клареонов задумал уничтожить. Шинед понимала, что, несмотря на разногласия с отцом и последний неприятный разговор между ними, переросший в конфликт, Валентин на все пойдет ради освобождения своей дочери и сохранения целостности и непрерывности рода. Ведь именно Шинед Принц Темного Собора считал своей преемницей, а не старших сыновей, как полагали многие. Но девушка не могла пойти на то, чтобы отец расстался с властью, которую с таким трудом заполучил, и передал титул Клареонам из-за нее. Нет, она лучше придумает, как вырваться на свободу. Должен же быть какой-нибудь иной выход, чем безропотно сдаться на милость победителя. Нет, Клареонам не править всеми вампирами.

Меряя шагами комнату, такую же пустую, как и в первый раз, когда она оказалась здесь, Шинед лихорадочно соображала, пытаясь составить план побега. С другой стороны, она прекрасно понимала, что сделать это будет крайне трудно. Резиденция Зула хорошо охранялась. Уйти незамеченной практически не имелось шансов.

Замерев на месте, она оглядела свою темницу и вдруг съежилась от страха. Шинед опасалась, как бы это мрачное место не стало ее настоящей могилой, в которой она будет заживо гнить долгие годы, века, тысячелетия… Если ее будут кормить, конечно…

Смерти она не боялась, а больше всего страшилась клетки. Нет, она не собиралась всю свою бессмертную жизнь провести в заточении. Уж лучше пусть ее сожжет утреннее солнце, которое всегда побеждало тьму, а та, в свою очередь, одолевала свет.

Коварный лорд обещал в случае сопротивления уморить ее голодом… Нет, она не станет сидеть, сложа руки. Надо поскорее выбираться из этой камеры и успеть освободить Алекса до того, как головорезы Зула начнут высасывать из него кровь. Образ молодого человека довольно ясно предстал перед глазами девушки – вот он сидит взаперти в маленькой темной камере или прикованный цепями висит на стене, а его тело терзают кровожадные твари, вытягивая из артерий кровь, каплю за каплей, каплю за каплей… Черт, воображение рисовало ужасную картину! Надо что-то делать!

Она глубоко задумалась, нахмурившись и сведя брови к переносице. А ведь это она виновата в том, что Алекс стал заложником и пленником рода Клареонов. Если бы Шинед не дала себя уговорить и не взяла молодого человека с собою…

Внезапно Шинед хлопнула себя по щекам, да так сильно, что вздрогнула от боли. Да что с нею такое?! Как она переменилась, черт возьми! Она думала об этом Алексе больше, чем о своей семье, честь которой обязалась оберегать и отстаивать. Кто он для нее, что она так сопереживает? Ни брат, ни друг, ни возлюбленный… Просто человек, чьей кровью питались вампиры. Человек, относившийся к самому бесправному роду на земле. Человек, который дважды вставал на ее защиту, хотя в этом не было особой нужды, и можно верить, что встал бы еще не один раз. Человек, который не боялся рисковать своей жизнью, и рискнул бы, не задумываясь, всем ради нее. Человек, чья улыбка завораживала и дарила тепло, а сердце было большим и добрым. Человек смелый и вместе с тем безрассудный. Простой смертный, в конце концов…

Продолжительность человеческой жизни была столь мимолетна, что, казалось, ее течение невозможно было даже проследить. Что такое сто-сто двадцать лет в бесконечной жизни вампира? Это всего лишь миг, секунда, щелчок пальцев, мимолетное движение, точно порхание крыльев бабочки. Это мгновение неуловимо и неосязаемо, за ним трудно проследить, тем более – распознать его в круговороте точно таких же весьма коротких мгновений, составляющих бессмертную жизнь вампира и влияющих на его судьбу.

Нельзя было Шинед сильно привязываться к Алексу, если она не хотела стать слабее, чем есть сейчас, если не хотела стать зависимой от своих чувств. Алекс – всего лишь человек, смертное существо, он ни в коей мере не достоин, чтобы вампир сходил по нему с ума. Это, в конце концов, противоестественно. Однако она ясно сознавала, что как бы ни противилась этому обстоятельству, время давно потеряно, и за переживаниями о судьбе молодого человека скрывалось нечто большее, которое она уже не в состоянии была контролировать.