Текст книги "Письма. Том III (1936)"

180
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман

28 сентября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Родная Радночка,

«Кокс и Кинг», Карачи, известил нас, что два ящика (один с четырьмя картинами, другой с рамами) должны прибыть в Нью-Йорк 3 ноября на америк[анском] пароходе «Президент Ван Бюрен». Конечно, это предполагаемое число, ибо пароход «Монтгомери» с книгами Юрию должен был прибыть 22-го, а прибывает 27-го с[его] м[есяца]. Все документы о двух ящиках «Кокс и Кинг» высылают возд[ушной] почтой на имя Корбетта. Пусть он твердо знает, что ящик с картинами для Флор[ентины], а меньший ящик с рамами на имя Инг[еборг] Фричи, – так на ящиках и написано. Таким образом, вещи, прибывшие парселями, можно вставить в рамы и застеклить и только потом показать Флор[ентине]. Полагаем, что из 66 вещей с легкостью можно выбрать на двадцать тысяч для обеспечения десяти тысяч. Конечно, Вы сделаете все лучшее – в этом мы уверены.

Ваше сердечное письмо глубоко трогательно. Именно таким несломимым пониманием сущности вещей и можно продвигаться. Всюду появляются новые обстоятельства. Сатанинские действия злоумышленников лишь доказывают, что они являются действительными доверенными самого сатаны – до такой степени они стараются затемнить все возможности текущего замечательного года. Радуемся единению Вас четверых, ибо только этим путем можно мыслить о победе.

Сердцем и духом с Вами,

Р[ерих]

181
Н.К.Рерих, Е.И.Рерих – М.Лихтману, К.Гартнер и Д.Кербер

[Август – сентябрь 1936 г.] [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Наши славные Морис, Клайд и Дорис, надеемся, что это письмо еще застанет Вас в Белых горах. Радостно было получить Ваши милые письма и с цветочками, и со снимками Ваших трогательных алтарей. Рады были видеть, что и параграфы из «Аум» уже переводятся. Видя, как прекрасно г-н Гартнер переводит, мы перешлем ему весь манускрипт «Аума», как только эта книга будет закончена, что произойдет, вероятно, скоро. Латвийское Общество ожидает получения манускрипта, чтобы спешным порядком печатать его. Они очень чувствуют всякую необходимость спешности. Впрочем, и каждый читающий газеты видит, что происходит.

Очень ценно видеть, что Клайд постоянно думает о планах будущей своей галереи. Конечно, после основания галереи создадутся и сношения с разными странами. Для этого прежде всего нужно иметь вполне добросовестных корреспондентов в разных центрах, а это может образовываться лишь постепенно, когда имя самой галереи тоже будет импонировать. Так, например, из Китая всегда можно иметь множество местных поделок, но следует иметь в виду, что именно в Китае необычайно развиты новейшие подделки. Таким образом, местный корреспондент должен быть не только добросовестным человеком, но и понимать хотя бы некоторый толк в самих вещах. Кроме того, нужно уметь и покупать на местах. Так, например, в китайских магазинах запрашива[ют] большие цены, а затем оказывается, что можно предлагать за эти вещи одну треть или даже четверть. Само собою разумеется, что действовать через местные правительства ввиду их постоянных смен совершенно невозможно. К тому же правительство может поручать это дело своим консулам, а Вы, увы, сами знаете об их свойствах. Но, во всяком случае, предположения Клайд имеют полное основание и всякие такие отношения постепенно могут налаживаться. Для начала же создайте и среди местных художников друзей. Если по каким-либо недоразумениям местные художники вообразят, что галерея будет лишь для иностранного импорта, они, наверное, отнесутся недоброжелательно, а творить врагов не следует. Кроме того, действительно положение начинающих художников бывает так тяжко, что к ним следует отнестись со всевозможною сердечностью.

Наверное, найдется какая-то группа молодежи, которая присоединит молодой сердечный энтузиазм к этому очагу культуры. А молодые сердца имеются. Вот мы только что получили диссертацию Пэлеана, за которую он сделан доктором философии. Очень трогательно было видеть, с каким вниманием и тщательностью он изучал предмет своего труда, и таким образом получилось ценное исследование. А ведь таких устремленных молодых людей всюду немало, и именно для них такие культурные очаги являются благодетельными маяками, к которым они соберутся. Главное, собирайте НОВЫХ и молодых. Будьте близки школам. Найдите туда доступ в виде отдельных лекций или отдельных выставок, сопровожденных беседами. Помните наши мотто, данные Мастер-Институту и «Корона Мунди»[547]547
  См., например, очерк Н.К.Рериха «Звезда Матери Мира» 1924 г., вошедший в его книгу «Пути Благословения»: «“Master Institute of United Arts” и Международный Центр Искусства “Corona Mundi” в Нью-Йорке имеют на щите своем утверждения: “Искусство объединит человечество. Искусство едино и нераздельно. Искусство имеет много ветвей, но корень един. Искусство есть знамя грядущего синтеза. Искусство – для всех. Каждый чувствует истину красоты. Для всех должны быть открыты врата “священного источника”. Свет искусства озарит бесчисленные сердца новой любовью. Сперва бессознательно придет это чувство, но после оно очистит все человеческое сознание. И сколько молодых сердец ищут что-то истинное и прекрасное. Дайте же им это. Дайте искусство народу, которому оно принадлежит. Должны быть украшены не только музеи, театры, школы, библиотеки, здания станций и больницы, но и тюрьмы должны быть прекрасны. Тогда больше не будет тюрем”. ‹…›
  “Предстали перед человечеством события космического величия. Человечество уже поняло, что происходящее не случайно. Время создания культуры духа приблизилось. Перед нашими глазами произошла переоценка ценностей. Среди груд обесцененных денег человечество нашло сокровище мирового значения. Ценности великого искусства победоносно проходят через все бури земных потрясений. Даже “земные” люди поняли действенное значение красоты. И когда утверждаем: Любовь, Красота и Действие, – мы знаем, что произносим формулу международного языка. Эта формула, ныне принадлежащая музею и сцене, должна войти в жизнь каждого дня. Знак Красоты откроет все “священные врата”. Под знаком Красоты мы идем радостно. Красотой побеждаем. Красотой молимся. Красотой объединяемся. И теперь произнесем эти слова не на снежных вершинах, но в суете города. И, чуя путь истины, мы с улыбкой встречаем грядущее”».
  В 1922 г. в очерке «Новая Эра», вошедшем в книгу «Пути Благословения», Н.К.Рерих писал: «Многие спрашивали меня в течение этого года, что за причина основания в Нью-Йорке Института Соединенных Искусств и международного художественного центра “Corona Mundi”. Конечно, лицам посвященным основание этих учреждений не случайно. Оба учреждения отвечают нуждам времени. Меня просили дать девизы этих начинаний, и я избрал две цитаты из моих лекций. И твержу, что в дни международных недоразумений и острой борьбы оба учреждения жизненно практичны.
  Смысл цитаты для Института Соединенных Искусств, что Красота должна сойти с подмостков сцены и проникнуть во всю жизнь и должна зажечь молодые сердца священным огнем.
  Для Международного Художественного Центра было указано, что реальная победительница в жизни – Красота. И единственная прочная ценность заключена в произведениях искусства, тогда как денежные знаки превращаются в хлам. Любовь, Красота и Действие!»


[Закрыть]. Все эти годы лишь подтвердили, насколько несменно нужны эти заветы культурных ценностей и красоты. Хотя заветы о красоте не новы, но даже в лучших духовных и философск[их] организациях они начинают применяться лишь сейчас. Сколько времени должно было пройти в цементировании пространства, чтобы это простое явное соображение заняло место, ему предсужденное, – место реального двигателя! В разных странах, например в Эстонии, в Латвии, в Литве, – всюду вдруг вспомнили о ценности молодых и красоты. Именно сейчас мы получаем доказательства этих устремлений. Получаются письма о необходимости создания домов Культуры и центров искусства как очагов для собирания вокруг них молодежи, тут же присылаются «Воззвания к Женщинам», которые могли бы более всего способствовать идее таких добрых собирательных очагов. Для всего этого ведь не нужны особо огромные средства. Каждый мирный очаг создается как малое плодотворное се[мя], лишь бы только жизнеспособность этого семени была бы доброкачественной и растущей.

Как замечательно, что г-н Гартнер знает языки! Ведь это тоже одно из самых необходимых объединительных средств. Кроме того, мы видим, что некоторые языки как-то предсужденно распространяются, и в этом тоже предуказывается сотрудничество некоторых наций. Будем очень внимательно следить за всеми растущими сочетаниями и обстоятельствами. Невежды могут пренебречь самыми ценными данными, но мыслящие устремленные люди будут неутомимо собирать, как целебные цветы на весеннем лугу, все полезное. Всегда будем рады слышать о применении задуманных планов.

Шлем Вам, всем нашим близким, лучшие мысли и сердечные пожелания. Сердцем и духом всегда с Вами,

Н. и Е. Р.

182
Е.И.Рерих, Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман

[Сентябрь 1936 г.] [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

ДОВЕРИТЕЛЬНО

Родная наша Радночка, спасибо Вам за все Ваши хлопоты с Флор[ентиной]. Сделаем все так, как лучше. Надеемся, что Флор[ентина] понимает, какие трудности нужно преодолеть при отправках. Ведь только ее адвокатше, вероятно, совсем недопустимо представить себе, что консула здесь нет, что парсели посылаются только до известного размера и веса, а при получении пароходных ящиков у Вас на месте могут возникнуть всякие нежданные трудности. Мы послали Флор[ентине] телеграмму, благодарили ее за аванс и сказали, что пошлем для выбора ее вещи разных размеров. Конечно, пошлем разными посылками и на разные адреса. Если первый пароходный ящик дойдет благополучно, то можно будет послать и втор[ой] ящик тем же порядком. Невозможно рисковать единовременною ценною посылкою нескольких ящиков. Сперва, кроме двух парселей, посылаем ящик с двумя большими и двумя немного меньшими. Две больших, больше размером Хиссовской и Палмеровской, картины, а средние – б´ольшие размерами, нежели находящаяся у Флор[ентины]. Кроме того, оба парселя (в общем 64, из них две – подарок Флор[ентине] и Стоксу) представляют большое тональное и экспедиционное разнообразие, давая возможность широкого выбора. Впрочем, одни две большие картины уже превышают сумму, но, принимая во внимание дружеские отношения, предлагаем ей самой отобрать. Повторяю, что, когда ящик с большими вещами дойдет благополучно и Вы нас об этом известите, мы пошлем еще двадцать вещей таким же порядком, которые уже могут пригодиться и для Адриановой комбинации. Во всяком случае, выбор большой.

Пошлем Вам спрашиваемый Биль оф Сэл. Не знаю, так ли он сформулируется, как на месте желательно, но, во всяком случае, выразим сущность совершения. Пока мы получили письмо и телеграмму о том, чтобы дизрегард ранее присланный агримент. Вполне понимаем это соображение, ибо какое же юридическое значение может иметь агримент, в котором несколько пунктов не отвечают действительности. Вещи не страхованы, число вещей совсем иное, и размеры их будут зависеть от предоставленного выбора. Конечно, мы вполне понимаем, что для спокойствия Флор[ентины] нужно не это не отвечающее действительности соглашение, а прежде всего нужны сами вещи, из которых она при Вашем участии может выбрать. В условии был еще один совершенно нелепый пункт о торгово-рыночной цене. Конечно, в художественном мире такая цена устанавливается не выносом вещи на базар, но нормируется по ближайшим бывшим продажам. Такие бывшие ближайшие продажи весьма показательны. Цену Хиссовской картины Вы знаете лучше кого-либо другого, также и цену Палмеровской картины и некоторых других. Конечно, мы понимаем, что соглашение, которое нам предложено, следует дизрегард, ибо оно ни в чем Флор[ентину] не охраняет, но если бы с самой Флор[ентиной] за это время что-либо случилось, то в других руках такое соглашение могло бы вызвать величайшие неприятности. Итак, по доверию мы предоставляем Флор[ентине] выбор из разнообразных вещей. И по тому же доверию с ее стороны к нам она, конечно, понимает, что мы-то хотим сделать как можно лучше во всех отношениях. Посылаем парсели на деревенский адрес, иногда такое местонахождение упрощает. Большой ящик рискнем послать по указанному адресу Конторы. Надеемся, что Брат окажет свое содействие по знакомству. Второй ящик пошлем с одними маленькими рамами для парсельных вещей. Удивляемся, что такие маленькие рамы на месте должны стоить по три доллара. Как бы такой экспорт маленьких дровяных рам из Индии не возбудил чье-то любопытство. Может быть одно объяснение – что Флор[ентина] для какой-то своей коллекции пожелала иметь местные рамы.

Безмерно рады слышать о Вашем обновленно укрепленном единении. Действительно, разъединение, которое уже без того много навредило, привело бы сейчас к такой катастрофе, перед которой всякие проделки трио побледнели бы. Выказать взаимное терпение, принять во внимание особенности характера, улыбнуться там, где еще вчера была бы гримаса, – все это будет настоящим преуспеянием. Столько говорено о расширении сознания, [что] подобное применение его будет благодетельным достижением.

В общем письме достаточно пишем о том, чтобы всем адвокатам была разъяснена гибельность их идеи о приезде. Все время повторяется о намерении, о главной задаче темных разрушить авторитет. Заманить в уготовленную западню будет сильнейшей победой темных. Как Сказано: «Правильно замечать подпольную работу черной ложи. Они понимают, как можно нанести решительный удар. Они давно наблюдают и умеют подползти. Так они заботятся о том, чтобы заманить. Уже достаточно сказано»[548]548
  Запись в дневнике Е.И.Рерих от 5 сентября 1936 г. (в другой редакции) // ОР МЦР. Ф. 1 Оп. 1–2. Д. № 120.


[Закрыть]. Что же можно к этому еще добавить? Также было Указано, что услышите разные суждения, странные и чуждые, от друзей. Не есть ли сообщаемое Зиной об адв[окате] одно из них? Нужно помнить, что Милл[ер] Указан и полезен, но и на него могут быть странные давления и воздействия. Обережем его. Главное, удержать от нанесения удара по авторитету. В наше время ореол мученичества уже померк. Разве не показательна была пониженная реакция на крик моего сердца, прочтенный в собрании друзей?! Некоторые тонкие и близкие души очень почувствовали это. Итак, ввиду слабости публишеров Совет – затягивать дело. Обнимаем сердцем и шлем физический и духовный мускус.

Сердцем и духом,

Р. Е. и Н.

183
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман

1 октября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

ДОВЕРИТЕЛЬНО

Родная наша Радночка, сейчас получили Ваше письмо от 17 сент[ября] – благодаря «Гинденбургу» необыкновенно быстро. В общем письме мы затронем все другие вопросы, а может быть, и оба парселя: первый в сорок две и второй – двадцать две вещи. Четыре больших картины идут пароходом «Президент Ван Бюрен» и должны, если без опоздания, прибыть в Нью-Йорк третьего ноября. Как мы уже писали, четвертый ящик с картинами мы пока не высылаем, чтобы удостовериться, насколько без осложнений придут посланные четыре вещи. Думается, что для выбора на пять тысяч и в этих трех посылках, уже находящихся в пути, достаточно вещей, даже с избытком. Уже из телеграммы Вы знаете: мы предоставляем выбор из этих вещей на соответственную сумму самой Флор[ентине], конечно, при вашем участии. Само собою разумеется, до этого выбора условие, поставленное г-жою Рок, не может быть подписано, ибо оно абсолютно не отвечает действительности по многим пунктам. Пункты о футах, о числе, о страховке, о прибытии картин – все это должно быть изменено, если условие это все же нужно. Спрашивается, должны ли мы вычеркнуть на условии все эти пункты и после выбора вставить новые? Ведь Милл[икан] и Вы все отлично понимаете – невозможно подписывать бумагу, во всех пунктах не отвечающую действительности. Особенно сейчас мы должны быть в этом отношении особенно осторожны: ведь достаточно мы слышали укоров и удивлений в том, что мы по требованию Леви подписывали какие-то бумаги. Теперь же будто бы требуется какое-то условие, которое заведомо со стороны двух сторон не отвечает действительности. А ведь в животе и смерти Бог волен. И мало ли какие еще Роки выявятся! Самое простое: деньги даются за вещи, и когда вещи прибудут, то само лицо может в них удостовериться уже не с АРШИНОМ, но с глазами. Ведь не забудем, что в пресловутом условии имеется и еще какой-то крайне сомнительный пункт – о рыночной цене. Мы-то понимаем, что под такой ценой подразумевается последняя бывшая цена, но для Роков она может быть именно базарной ценой текущего дня и часа. Вы уже имеете наше письмо о достойном показывании картин. Конечно, если неосмотрительно попросту раздать картины в частные гостиные, то это может губительнейшим образом отразиться на достоинстве и ценах искусства. Все можно делать, но вовремя и к месту, и с определеннейшими людьми. Ведь никто не станет без обеспечения раздавать Рембрандтов! Конечно, идея о достойной выставке в Холливуде хороша, ибо это место близко искусству и нами еще не было затронуто. Словом, все хорошо в хорошем месте. Как мы уже писали, все вещи, оставшиеся после выбора Флор[ентины], могут быть потом использованы для комбинации Адриана. Но, конечно, картины не могут быть отданы без соответственного обеспечения, и мы уже писали, что их можно выдавать постепенно и соответственно получаемым от него суммам. Конечно, между нами говоря, его условие довольно на воде вилами писано. Сами обстоятельства покажут, насколько это деловито осуществимо. Предполагается, что Кл[айд] Адриана знает и за это время Морис с Кл[айд] достаточно обсудили все детали этого обстоятельства. Вполне естественно, что до получения вещей и рам Вы не покажете и списка картин Флор[ентине]. Можно показывать в рамах и под стеклом. Только исключительным знатокам не нужны всякие параферналии.

Вы совершенно правы относительно остальных трех с половиной тысяч. Ведь все это время мы почти в каждом письме писали о труднейшем положении, и это читалось всеми Вами и переводилось кому следует. Что же еще можем мы сказать к этому трудному денежному положению? Разве только для Вас можем прибавить, что Стокс, по-видимому, прекратил высылку, ибо за десять месяцев получено лишь шестьсот долл[аров], т. е. как бы за шесть месяцев. Если кто-то думает, что с адвокатами не следует себя обеспечивать никакими соглашениями о гонорарах, то, вероятно, это лицо и предполагает взять на себя все хлопоты в случае этих гонорарных неприятностей – ведь гонорар в понимании адвокатов может вырастать в беспредельность. Частным порядком в хорошую минуту посоветуйте Фр[ансис], чтобы ее брат Давид нашел бы возможность выяснить вопрос гонорара с Плаутом, а может быть, в этом поможет и Стокс, который, по-видимому, так стоит за Плаута. Во всяком случае, должно быть совершенно ясно – и Вы, и мы этим вопросом очень беспокоились, понимая, к каким новым осложнениям недоговоренность может вести. Покупка вещей совершена в Индии – об этом свидетельствует счет в получении задатка, здесь подписанный. Ценим все Ваши заботы и понимание необычайного времени накануне великих подвижек. Вы понимаете, как нужно оберечься от всяких вреднейших покушений, которые могли бы принести непоправимый вред перед продвижением. Нужно дотянуть! Обнимаем Вас, родная наша, будьте спокойны и тверды.

Сердцем с Вами.

184
Н.К.Рерих, Е.И.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману

1 октября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 105

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и Мор[ис], сейчас получено письмо Зиночки от 17 сент[ября], дошло так быстро благодаря «Гинденбургу», а также от Мор[иса], Кл[айд] и Дор[ис] от 9 сент[ября]. Вполне понимаем беспокойство Зиночки о соглашении с другом Кл[айд]. Мы уже так много писали Вам о критическом денежном положении, что и прибавить к этому уже нечего. Будем надеяться, что Кл[айд] хорошо знает своего друга, ибо условие, составленное его адвокатом, почти ни к чему не обязывает, а с нашей стороны предусматривает несколько опасных пунктов. Например – там не сказано, что имеется в виду доллар нынешнего дня – ведь никто не знает, во что превращается денежный знак в течение четырех лет. Кроме того, вещи могут быть выдаваемы пропорционально взносам, а не все сразу за первую четверть всей уплаты. Ведь все ходят под Богом. И кто знает, какие новые люди могут появляться.

Как стоит дело с выяснением гонорара Плаута? Судя по письмам Вашим, он уговаривался о пяти тысячах за оба дела (шеры и налоги) с Франсис. Но ведь это был лишь устный разговор, по-видимому, нигде не закрепленный. А Вы знаете, насколько цифры могут быть растяжимы, и это в конце концов может грозить большими неприятностями. Уже достаточно мы все пострадали от всяких вынужденных недоговоренностей со стороны Леви, лишь бы опять в той или иной степени не повторилось то же самое. Может быть, и Дэвид или Стокс могли бы помочь для установления яснодоговоренности. Мы отлично понимаем, что в разгар битвы нужно быть очень осторожными, чтобы не обескураживать защитников, но все же приходится заглянуть и в будущее, иначе недоговоренность может распуститься в опасный цветок. Неужели публишеры все еще не понимают невозможность приезда? Помимо всех прочих, уже давно перечисленных обстоятельств нужно иметь в виду психологию не только одной страны, но [и] международную, и нельзя допустить непоправимый вред для продвижения.

Сейчас получили сведения, что пианистка возвращается в Ам[ерику]. Хорошо, если бы Зиночка до приезда ее успела запросить ее письмом, в какой форме было ей сказано о запрете приезда на всю семью. Ведь письмо из Парижа говорило об этом весьма определенно, и такое обстоятельство не следует оставлять в пространстве невыясненным. Впрочем, вероятно, Зиночка уже запросила пианистку об этом и, может быть, уже имеет от нее ответ. Если бы оказалось, что нам из Парижа было сообщено не так, как было в действительности, то и такое обстоятельство нам нужно знать вполне достоверно. Ведь и там могут быть весьма любопытные вещи. Если публишеры все еще не понимают повелительных препятствий к приезду, то совершенно не понимаем, как они могут нас всех защищать. Понимают ли они накопления всего злоумышления Леви? Адвокаты должны понять, как давно готовилось злоумышление, задолго до 1934 года. Как искался наиболее благоприятный момент, чтобы присвоить шеры, и это произошло сейчас же по окончании реорганизации. Понимают ли адвокаты, что мой доверенный, имевший полную доверенность, воспользовался именно моим отсутствием, чтобы осуществить весь свой преступный план? Понимают ли адвокаты, что до сих пор я не знаю, в чем меня обвиняют злоумышленники? Оценивают ли адвокаты всю предумышленную подлость газетных заметок, появившихся накануне разбора дела? Если нас и Вас обвиняют в какой-то перемене отношения к делам, то пусть же, наконец, формулируют, в чем эта перемена выразилась. Если бы злоумышленники сказали, что они вообще были против наших мыслей о культурных кооперативах, то и сам Уоллес не стал бы делать взнос на Кооператив. Ведь с нашей стороны не только все было сделано, но, можно сказать, больше: маслоделательный сельскохозяйственный кооператив, конечно, в малом размере, но все же существует. Жизненность кооперативов так ярко изображена в последней книге Уоллеса, что можно легко подумать, не из наших ли доводов он почерпнул свою преданность кооперативному началу.

Посылаем Вам ревью за сент[ябрь] месяц, из него Вы видите, что Высшая школа Св. Миры просила мой портрет для Зала Героев. Не удивительно ли, что в то время, когда в одной стране меня именуют «спай» и «фрод», а в другой стране именно сопричисляют к героям мира. А вот такое обстоятельство тоже адвокатам ничего не говорит? Туман неосведомленности может быть опасен. Неужели они не видят жестокую несоизмеримость происходящего? Может быть, Вы уже слышали, что Билибин по приглашению уехал на родину. Сколько удивительных подвижек! О деятельности за сент[ябрь] не пишу, ибо она рассказана в прилагаемом ревью. Надеемся, что Общество уже инкорпорировано, это так важно! Если мудрое протяжение дела советуется для суда, то для Общества и культурных дел необходима была и есть всякая поспешность. Характерен поступок Мордкина – все это из той же Кауновской и Бринтоновской оперы. Недавно я послал Фокину «Врата в Будущее», также Москову и Гребенщикову.

Будьте в единении прочном, не дайте врагу торжествовать. Один за всех и все за одного.

Сердцем и духом с Вами,

Н. и Е. Р.