Текст книги "Письма. Том III (1936)"

101
Н.К.Рерих – Ф.Грант*

5 июня 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Моя дорогая Франсис!

Благодарю за прекрасные ревью Вашей книги. Я уже писал, что считаю эту книгу не только Вашим замечательным достижением, но и чудесным проявлением именно в это время. В Индии должно появиться несколько отзывов, и Вам надо подчеркнуть издателям, что это очень важно, ибо сам Восток глубоко ценит книги о Востоке. Так в темнейшие дни предательства, вероломства и грубого варварства появляются благие знаки. Можно только еще раз пожалеть, как много препятствий пытаются расставить предатели прямо на пути достижения – продвижения[358]358
  В оригинале слово написано по-русски.


[Закрыть]. Это весьма характерно для сатанинских сил.

Мы глубоко ценим все Ваши успешные действия в отношении Южной Ам[ерики]. Будем надеяться, что такой друг, как доктор Коэн, будет зорко оберегать дело Пакта в Буэнос-Айресе.

Я уже писал, что из Лондона пришло интересное предложение о проведении там моей выставки. Поистине, везде видны прекрасные знаки, которые встают над всеми нападениями воинствующей тьмы.

Мы очень высоко ценим Ваше предложение о Буффало. Если Инге или Эвелин получат две картины от Мэри, Вы будете знать, что это для Буффало. Но, возможно, Вы сочтете, что их лучше послать прямо в Буффало, и если так, то дайте нам знать обратным письмом и, пожалуйста, сообщите точное имя и адрес.

Наши адвокаты должны быть чрезвычайно бдительными также и в деле о налогах. Представляем, какой океан лжи выльют на нас темные силы. Мы уже отложили материал для Бостонской выставки. Пожалуйста, сообщите нам, когда его выслать отсюда.

Кстати, кто такая Лилиан Роджерс, которая недавно очень хорошо написала?

Продолжайте собирать всех друзей – участников Крестового Похода за Культуру. Вы совершенно правы – ни на минуту не следует терять энергию, слишком полагаясь на немедленную победу. Победа суждена, но ее нужно допустить.

Сердцем и духом с Вами.

102
Н.К.Рерих – Цай Юаньпэю*

5 июня 1936 г. Кулу, Пенджаб, Бр[итанская] Индия

Ваше Превосходительство!

Для меня огромное удовольствие сообщить Вашему Превосходительству, что на последнем собрании Совета Гималайского Института научных исследований «Урусвати» Вы были единодушно избраны почетным членом нашего Института.

Передавая Вам вышеизложенное, я выражаю надежду, что Вы любезно окажете нашему Институту поддержку своими бесценными рекомендациями и сотрудничеством на поле науки.

С самыми лучшими пожеланиями.

Искренне Ваш,

Президент-основатель

103
Е.И.Рерих, Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману

7–8 июня 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 72

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Ам[рида] и М[орис], вчера пришла Ваша телеграмма о возобновлении дела, и мы рады были видеть, что Брат наконец принимает более близкое участие и все советники одобрили такой новый шаг. Последнюю фразу телеграммы мы относим к Клайд, а впрочем, может быть, это что-то другое. Приветствуем энергичные действия. С противоположной стороны столько ярости, что для противодействия необходимо во всех направлениях опередить их. Получили мы с Дальн[его] Вост[ока] интересные сведения о том, что, как они пишут, карма уже настигает негодяев. Голицын вновь попался в шантаже и уже «изъят». Петерец в тюрьме, Шилов опился героином, мракобес Вас[илий] Иван[ов] не в фаворе у хозяев и пожух. Ряс. долго пробыл в полиции и вышел оттуда крайне угнетенным, очевидно, испытав местные методы. Ожидают ликвидацию Родз[аевского]. Таким образом, вся шайка получает по заслугам. При случае скажите это Греб[енщикову] и Моск[ову]. Очень хорошо, что наши друзья там вполне осведомлены и понимают сущность вещей. Поистине, всякое оскорбление культуры составит очень тяжкую карму, а в какой день начнет действовать эта карма и с какой стороны, не нам судить. Среди старых газетных и журнальных вырезок постоянно находим имена лиц, очень хорошо выражавшихся. Мы уже посылали такой список полезных писателей, и хорошо бы к нему прибавить все вновь вспоминаемые имена. Между прочим, помню, как хорошо писал Биби о моих книгах[359]359
  Beebe William. Painting in Prose. New York Herald Tribune. 1929. May 19.


[Закрыть], и его мнение упомянуто на лифлете[360]360
  Leaflet (англ.) – листок, брошюра.


[Закрыть] о «Сердце Азии». Пусть бы Народный обследовал его и наставил на путь истинный. Кто такая Лили[ан] Роджерс – ведь она очень хорошо писала? Каковы намерения Глэдис Бэккер – у нее были очень хорошие формулы. Прошу Франс[ис] передать ей мой привет. Хотели бы слышать об ее успехах. Очень интересно появление канадцев, о которых писала Франсис. Прекрасно издан лифлет выставки наших алумни в Вашингтоне. Именно такие неожиданные показательные выступления подтверждают жизненность дела. Прошу Зиночку передать им мой сердечный привет и поздравления. Характерно, что ответа от Маг[оффина] не было, этим порядком люди показывают свою истинную сущность. Значит, его ученость стоит далеко позади всяких этических принципов. Прошу Зину сообщить сентенции, слышанные ею об Ачаире. Наибольшая тактичность дает лучшие результаты, а нам так нужно знать о тех мес[тах].

8. VI.36. Сейчас получено письмо от Маг[оффина], копию которого Вам пересылаем. Если бы почему-либо нужен был и этот оригинал, то можем его выслать. Письмо это не только показывает нравственный уровень «ученого», но и дает явный ключ ко многому, задуманному злоумышленниками. Такие вещи нужно знать и быть готовым встречать всякие подобные злоумышления. Спрашивается, может ли называться человек ученым, если он отрицает то, чего он сам вообще не знает? Итак, по мнению этого «ученого», нельзя касаться предметов, существующих в мироздании. Теперь, когда существуют тысячи Обществ психических исследований и изучающих философии, более чем странно звучит голос злобного невежественного ученого, который, как попугай, способен повторять наветы злоумышленников. Откуда же у него сведения только об ударах стола, а почему же он не говорит о всех прочих [сп]особах, сообщениях и автомат[ических] писаниях и о яснослышании и ясновидении? Ясно одно, что невежда повторяет нашептанное ему злоумышленниками. Не забудем, что Франц[узская] Академия назвала Эдисона шарлатаном за его фонограф, ведь Вы знаете, как длинен список подобных позорных, невежественных для ученых суждений. Теперь Вы еще раз видите, почему так нужен Милликан, который вполне подготовлен, чтобы говорить о философских и прочих духовных предметах. Понимаем, что сейчас нет средств, чтобы оплатить привлечение и этого адвоката к делу. Но кто знает, может быть, он согласился бы пока принять [в] обеспечение картину или две картины, которые потом могли бы быть выкуплены от него. Как видите, пис[ьмо] Маг[оффина] полно мерзких угроз, а его предложение способствовать вывозу всех Вас из здан[ия] и нагло, и возмутительно в высшей степени. Он намекает на свое участие в Комитете бонд[холдеров], но ведь Фрид[а] именно в этом Комитете имеет большое влияние и вряд ли что-либо без н[его] может быть сделано. Во всяком случае, Вы видите, что это мерзейшее письмо открывает некоторые горизонты, и это обстоятельство нужно принять к ближайшему сведению. Недаром Милл[икан] был Указан. Ведь в вопросах высшей духовной философии нужно быть сердечно подготовленным, чтобы отвечать темным невеждам. На чем осталось дело с Ч.Крэн[ом]? Говорили ли ему или Броди о том, что под картины мог бы быть дан заем? Как видите, всеми силами думаем о денежной стороне.

Каким образом невежда может говорить о книгах, которых он вообще не читал? Наконец, кто же может найти в книгах Этики хоть что-нибудь дурное, аморальное или разрушительное? При издании книг «Мира Огн[енного]» в Латв[ийской] цензуре было сказано: «Какая интересная кни[га]». А ведь там сейчас цензура очень строга, выходит, что рижск[ий] цензор гораздо просвещеннее так называемого ученого-профессора. А какое сейчас движение такой философ[ии]! В Англ[ии] Алис[а] Бэйли рассылает двести тысяч лифлетов, и никто ее за это не преследует. Все письма нинкомпупов лишь показывают, на что именно нужно обратить особое внимание. Как Мимэ, они в своих письмах преждевременно выдают задуманные злоумышления[361]361
  Мимэ (Миме) – персонаж оперы Р.Вагнера «Зигфрид» из тетралогии «Кольцо нибелунгов» (1848–1874). Карлик-кузнец, растивший героя Зигфрида и мечтавший заполучить сокровища и волшебное кольцо, дающее власть над миром. После боя Зигфрида с драконом, сторожившим сокровища, Миме встретил героя с улыбкой и угодливыми речами, однако Зигфрид неожиданно услышал в его словах совсем иной, подлинный смысл: избавившись руками Зигфрида от дракона, коварный карлик замыслил избавиться и от него самого.


[Закрыть]. Надеем[ся], что наши адвокаты побывали у яп[онского] консула – теперь это было бы уже поздно, ввиду событ[ий], указываемых газетой. Напишите нам результаты этого визита – крайне важно.

Пожалуйста, соберите от Радосавл[евича] и от всех, кто знал Маг[оффина], сведения об этом «ученом». Если затесались подобные вредители, то нужно всячески осветить их нравственную сторону. Наверное, и кроме Радосавл[евича] и многие другие знают соответственные акты. Когда имеете дело не только с одержимыми, но и просто с преступниками, то нужно запастись всем соответственным вооружением против зла. Подобные темные личности могут измышлять решительно все, что для их мрачных махинаций им нужно. К этому следует подготовить не только наших адвокатов и советников, но и Миллик[ана], участие которого постоянно Подтверждается, – очевидно, ввиду его особых знаний по философии. Если рассуждать с точки зрения справедливости, то у Вас и у нас все обстоит прекрасно. Никто на свете не может говорить против образовательных учреждений, тем более что и у нас, и у Вас к этому был многолетний опыт. Никто не может говорить против экспедиции, ибо ежегодно посылаются и финансируются всевозможные экспедиции. Никто не может говорить против картин, ибо уже двадцатипятилетие моей художественной деятельности было отмечено в 1915 году и достаточно оценено прессою и критиками разных стран. Кто же может говорить против моих книг, содержание которых посвящено культуре, во всех ее аспектах, и тоже достаточно оценено в разных странах? И Ваша деятельность не может вызывать никаких недоумений и сомнений. Зина и Морис имели музыкальный институт и раньше, Франсис заведовала в «Музыкальной Америке»[362]362
  З.Г. и М. Лихтман имели собственную фортепианную школу в Нью-Йорке (The Lichtmann Piano Institute), которая в 1921 г. слилась с основанным Н.К.Рерихом Мастер-Институтом Объединенных Искусств. Ф.Грант работала критиком в журнале «Музыкальная Америка».


[Закрыть]. Словом, о чем бы ни заговорить, положение всех нас совершенно прочно и не может зависеть от злоречия какой-то маленькой нечестивой кучки невежд и преступников. Но возьмите опять для примера письмо Маг[оффина]. По его предумышленным намерениям оказывается, что картины мои и вся художественная репутация куда-то исчезли, мои книги вдруг как бы не существуют. Вся культурная образовательная деятельность будто бы и не существовала. Вот какие пределы тьмы показываются, когда темный предатель-преступник хочет завладеть чужою собственностью и опрокинуть все то, что ему же создало положение. Хотя мы уверены, что адвокаты достаточно понимают все сейчас сказанное, но все-таки они могут не знать всего, что сделалось в течение всей сорокалетней деятельности. Ведь адвокаты не могут знать и моего положения в России, не могут знать и всех выступлений в Европе. Ведь в Америку я был приглашен не как новичок, но именно вследствие уже бывшей широкой известности. Впрочем, в деле или в иске против клеветы адвокаты перечисляют мои титулы и звания – значит, они должны запомнить, о чем и о ком они ведут дело. Все это так, все это ясно как день, и все же перед нами лежит более чем показательное письмо Маг[оффина], в котором все бывшее, несомненное и подтвержденное многими странами вдруг точно бы каким-то мрачным колдовством стирается. При этом, как всегда это бывает, тьма предлагает свои условия – если мы не будем преследовать кражу шер, если все мы, как беззащитные барашки, позволим всех нас выбросить из нами же учрежденного Института, то в таком случае «ученый» Маг[оффин], пожалуй, готов переменить о нас свое мнение. Спрашивается, откуда же и когда именно тот же Маг[оффин] неожиданно «просветился» тьмою? Ведь еще недавно он же просил меня быть вице-президентом Археол[огического] Инстит[ута]. Он же чрезвычайно ценил получение в подарок моей картины, он же произносил определенные и напечатанные речи на разных наших собраниях и конференциях. Значит, еще недавно он знал и глубоко ценил все то, что для него сейчас является несуществующим. Над такими жизненными человеческими документами следует задуматься. Мы очень рады были получить этот документ – ведь прежде всего нужно знать, с кем имеешь дело, а кроме того, Мимэ выбалтывает то, что, может быть, и не хотел бы сказать.

Итак, будем необычайно, сверхчеловечески наблюдательны. Сохраним все необходимое для сотрудничества единение. Что бы ни происходило, какие бы сатанинские лики ни показались – все-таки будем на Священном Дозоре в единении и истинном сотрудничестве. Сказано – в этом единении единственное условие успеха. Все мы понимаем, что имеем дело с мрачнейшими служителями зла. Если мы знаем о вольт-фасе преступной четы, то еще больше ужасаемся поистине неслыханному предательству со стороны белокурой. Пределы ее злонамерения и предательства нельзя выразить никакими словами, но сердце содрогается, видя такое нравственное разложение. Знаем, что все это Вы чувствуете в сердце Вашем, и тем не менее каждый новый документ приносит потрясающую подробность злоумышленного заговора. Вот уж именно убийцы не только тела, но и духа! Для них нет ничего священного! По выражению Франсис, они хохочут, как гиены. Требуя возврата пожертвований на «Аг[ни] Й[огу]», не пытаются ли они создать прецедент возврата пожертвований вообще? Впрочем, мы уже писали, что полезнее начать нечто совсем новое, а старое отложить до победы. Но понимаете ли Вы, что в своем письме о возврате пожертвований Леви говорит о том времени, когда он был в деле, и не признает ли он тем самым свой выход из дела – для юристов этот пункт может быть показателен. К Клайд направлены мысли – ведь в ее деле заключается спасение. Итак, летнее время обещает быть особенно насыщенным. Сказано – каждое действие полезно, самое страшное – затишье. Вот почему мы так тревожились всяким отложением. Пришлите нам журнал заседания Друзей и постановления втор[ого] Комитета – этим Вы дадите нам возможность еще сильнее действовать. Поймите наше положение, ведь мы можем отвечать и в этом предлагать советы, иначе нас обвинят в каком-то давлении, которого никогда не было, что можно видеть из всей нашей переписки. Шлем Вам, родные, все мысли бодрости в разгар битвы. Пусть будет во всем действие и избегнуто затишье. Берегите друг друга, очень берегите!

Сердцем и духом с Вами,

Е. и Н. Р.

104
Е.И.Рерих, Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману

11–12 июня 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 73

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и М[орис]. Наверное, адвокаты вполне оценили письмо Леви о вещах Святослава. Если человек сам сознается, что он диктовал письмо и все-таки не знал его содержание, то одна такая формула в опытных руках юриста весьма значительна. Посылаем Вам статью «Борьба с невежеством»[363]363
  Roerich N. Combating Ignorance (Diary Leaves) // The Twentieth Century. Allahabad, 1936. July. P. 974–982. То же с сокр.: The Temple Artisan. Halcyon, 1936. Oct. – Nov. P. 49–50. На рус. яз.: Рерих Н. Борьба с невежеством // Рерих Н. Нерушимое. Rīgā: Uguns, 1936. С. 319–327.


[Закрыть]. Прочтите ее друзьям, ознакомьте с нею адвокатов, а по-русски поместите в «Рассвете». Хорошо бы иметь десять копий газетных. В случае атак на философию эта статья будет очень полезна. В ней высказывается суждение о широком познавании, и потому всякое глумление и невежество по отношению к опытам и наблюдениям должно быть достаточно обличено. Имейте в виду, что с этой стороны нужно очень твердо защититься. Ведь существуют же всякие философские и психических исследований Общества. Насколько яры и неустанны в своих действиях злоумышленники, Вы можете видеть из двух копий прилагаемых. И Меморандум Шкляв[ера], и письмо Кауна весьма показательны. Непременно попросите Кауна дать Вам или оригинал, или засвидетельствованную копию, или фотостат полученного им письма от Х[орша]. Скажите Кауну, что прочие друзья пересылали Вам подобные письма. В своем письме Каун достаточно ясно указывает на недопустимое содержание письма Х[орша]. Кроме того, там, очевидно, говорится о каких-то затруднениях с правительством. Весьма важно знать точное выражение и таких выдумок. Не пригодится ли такое сведение к делу против клеветы? Может быть, в этом письме заключаются и какие-либо другие клеветнические выпады. Очевидно, существуют разные варианты рассылаемых писем. Наверное, формула, посланная злоумышленниками в Ригу и Шкл[яверу], наименьшая, но, судя по письму Кауна, можно понять, что существует и гораздо более злоумышленная письменная формула. Не получал ли кто-либо из нью-йоркских Хонорари Адвайзеров[364]364
  Honorary Advisers (англ.) – почетные советники (Музея Рериха в Нью-Йорке).


[Закрыть] каких-либо таких же писем? Совет дан расспросить некоторых из знакомых адвайзеров. Странно, почему именно Каун получил бы такое письмо, если и другие не имели бы подобных клеветнических извещений? Все это требует глубокого расследования. Совет дан – очень осторожно разузнать о статусе корпорации Лиги Культуры[365]365
  Всемирная Лига Культуры (World League of Culture), основана 17 ноября 1931 г. в Нью-Йорке по инициативе Н.К.Рериха, секретарь – К.Кэмпбелл. См. письмо Е.И.Рерих американским сотрудникам от 24–27 декабря 1931 г.: «Пусть все Наши Учреждения и Общества сохраняются и развиваются, но поверх их пусть входит в жизнь Всемирная Лига Культуры. Пусть все члены Наших Учреждений будут вместе с тем и членами Всемирной Лиги Культуры. Знак Вл[адыки] золотом на пурпуре будет нагрудным знаком Лиги. Она вместит следующие отделы: первый – отдел мира; второй – духовного совершенствования; третий – науки; четвертый – искусства; пятый – материнства и воспитания; шестой – ремесел и труда; седьмой – кооперации и промышленности; восьмой – охраны безопасности; девятый – землеустройства и строительства; десятый – здравия охранения. Остальные войдут как части указанных отделов. Так справедливость найдет место в мире, войско – в охранении безопасности и казна – в сотрудничестве [и] кооперации. Конечно, духовное совершенствование вмещает религии и философии. Отделы предполагают советы и председателей» // Рерих Е.И. Письма. М.: МЦР, 2011. Т. I. С. 328.


[Закрыть]. Вероятно, Катр[ин], в руках которой находилось делопроизводство этой Лиги, помнит, как именно она была инкорпорирована. По-видимому, трио о ней пока забыло и потому не нужно, чтобы они вспомнили о ней. Но возобновить в памяти все о ней сведения и при случае отстоять ее необходимо, ибо в будущем такая Лига будет чрезвычайно нужной. И тот факт, что она существовала уже с 1933 года, тоже будет значительным. Ни разу не слышали от Вас о Теоф[иле] Шнейд[ере]. Если с ним трудно повидаться лично почему-либо, то хотя бы телефонный звонок к нему мог бы выяснить его отношение. Вы ведь помните его чрезвычайный энтузиазм и почитание. Прочтите некоторые сведения в «Литерари Дайджест» от 16 мая. Уже много раз попадалось на вид имя Кларенс Дэрроу – конечно, он стар, но может быть полезным его осведомить о происходящем вопиющем деле. Приведенные его слова о том, что «нет справедливости в суде и вне суда», весьма симптоматичны. Вообще, несмотря на наступающее обычное глухое летнее время, чувствуется, что злоумышленники именно теперь приложат свои особые усилия для нанесения нового вредительства. Для этого они могут избрать любое из наших дел. Если бы только наши адвокаты не допустили еще каких-либо ошибок! Ведь их будут прежде всего ловить на каких-то технических подробностях. Прямо невероятно подумать, что такое явное дело, где на весы положены столь несоизмеримые обстоятельства, не может найти прямую законную защиту. Также очень важно, не происходит ли подслушивание телефонов или какой-либо другой утечки. Все значительные телефоны, вероятно, невозможно давать из дома. Вообще, чувствуется неслыханная напряженность.

Протокол совместного заседания Комитета Защиты Музея Рериха и Комитета Друзей Музея Рериха от 9 июня 1936 г. за подписью и. о. секретаря Г.И.Фричи

Посылаем Вам копию статьи г-жи Хорш. Вот какие статьи она писала. Кто знает, может быть, для адвокатов такой ее стэтмент будет полезен. Имейте в виду, что оригинал статьи собственноручно ею подписан.

12 июня. Письма от Зины от 20-го по 25-е получены, а за три дня до этого пришло письмо Мориса уже за 26-е. Очень прискорбно, что дело С[офьи] М[ихайловны], по мнению адвокатов, безнадежно. Помнится, когда в Музее произошло столкновение из-за какой-то посетительницы, С[офья] М[ихайловна] тогда считалась Трэсти. Конечно, о тексте какой-то пресловутой отставки мы никогда не слыхали. Упоминание о какой-то подписанной бумаге об отставке мы слышали лишь в прошлом году от Зины. Вообще, все находится в совершенно невероятном состоянии. Адвокат Эрнст, оставаясь адвокатом Трэстис, ведет против них же дело. Существует какой-то самочинный совет Трэстис, никому не известный. Морис, состоя в этом совете, не знает всего состава этого совета. Разве все это не свидетельствует о чудовищном незаконном произволе; чего доброго, в каком-то тайном заседании самочинного совета или, вернее, части его будет исключен и Морис. Если когда-либо происходило так[ое] явное самоуправство, то пример его налицо. Также прискорбно сведение о Хиссе. Очевидно, он пришел для разговора с Зиной уже наученный выведать от нее все, что он может, а затем, как Морис убедился, немедленно побежал доложить. Жаль, что Зине не удалось ранее повидаться с его знакомой дамой или хотя бы с его женой и таким порядком ранее установить, каковы отношения Хисса с трио. В случаях сомнительных лиц всегда лучше предварительно около них нащупать их истинное настроение.

В сегодняшнем письме Амр[иде] Святослав напомнит все пункты, которые свидетельствуют о том, что его собственность находилась лишь на хранении[366]366
  Из письма С.Н.Рериха К.Кэмпбелл от 5 июня 1936 г.: «В 1931 г. перед моим отъездом № 1 (Л.Хорш. – Ред.) стал говорить, что о моих вещах необходимо позаботиться, и если я оставлю их в М[узее] Р[ериха], то они будут сохранены для меня, он продолжал повторять это до тех пор, пока я не поступил именно так. Он “живописал” мне, насколько безопасней доверить Музею присматривать за моим имуществом на время моего отсутствия, и т. д. и т. п. Перед своим отъездом я передал им 80 предметов искусств, картин старых мастеров и т. д.» // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 5–4. Д. № 74.


[Закрыть]. Пункты эти настолько ясны, что каждый адвокат должен с легкостью усмотреть бесспорность собственности Святослава. Не покажется ли странным, что все мы всё отдаем – Святослав свою всю собственность, включая и свои многочисленные картины, Е.И. отдает (будто бы дарит) весь литературный материал, собранный за 15 лет; неужели же адвокатам и прочим зрителям даже и в голову не придет, что Леви просто завладел всем этим совершенно так же, как он присвоил себе и все наши и Ваши шеры. Ведь за шеры Мастер-Института платилось деньгами Учреждений – Вы помните, что все эти траты были включены в пресловутый миллион. Помню, как в [19]29 году Морис говорил мне, что и все расходы, сделанные Леви в Париже по покупкам, были включены в ту же пресловутую сумму. Конечно, мы не имеем к этому документов, но, наверное, Морис, говоря об этом, имел к тому основания.

Очень прискорбно, что Греб[енщиков], как пишет Зина, рассказывает о том, что я спокойно сижу в Гималаях. Каким таким третьим глазом он узрел этот спокой? Неужели он, зная мою деятельность за целый ряд лет, не может понять или представить себе, какая напряженнейшая работа сейчас здесь происходит? Если на одном секторе фронта произошла измена, то ведь нужно укрепить все остальные секторы, – а Вы знаете, как их много и в какой постоянной заботе и питании они нуждаются. Леви по злобности способен думать, что, самочинно овладев домом в Нью-Йорке, он будто бы овладел уже всем сущим, но ведь это не так, и Греб[енщиков], как талантливый писатель, должен бы иметь более широкое представление. Прикладываем для Вас две формулы, сообщенные нам вчера из Парижа. Вы-то понимаете, такие формулы укрепляются, как и все продвижение, лишь упорной и напряженнейшей работою. Ведь только злобные идиоты могут злошептать, что это работа личная. Работа для общего блага может твориться лишь при достаточном авторитете и уважении. Потому-то темные силы, как Вы сейчас и убеждаетесь, прежде всего пытаются нарушить авторитет. Утверждение продвижения во благо общее есть основа всего. А Вы знаете светлое значение слова «продвижение». И всякое продвижение-прогресс тесно между собою связано, – ведь это сводится к преуспеянию всего. Конечно, Вы видели, что многими иностранцами это слово не понимается, но Вы-то, зная русский язык, чувствуете его значение общего прогресса. Тем более странно, что русский писатель этого не усматривает, и да будет стыдно каждому, кто будет шептать за углом о том, что я живу в полном спокое. По разным странам нужно водворить истинную точку зрения, а это обстоятельство, как Вы знаете, достигается продолжительной работой. Вы сами видите, что творится в мире. Все, что Зина пишет о некоей особе, которая отперлась в получении моего письма, более чем характерно. Если есть предатели, то существуют и полу– и четверть-предатели – степени их бесконечны.

По последней Вашей телеграмме от 4 июня, как явствует, что все советники и друзья одобрили новое движение дела. По телеграмме понимаем, что произошла не апелляция, но возобновление дела в том же суде; в таком случае надеемся, что и вопрос бонда, о котором пишет Зина, остался в прежнем положении. Неужели же Брат даже не поинтересовался, как именно представлено дело в суде? Ведь он как опытный человек отлично понимает, что все эти дела представляют из себя одно дело. Ущерб в одном есть уже и вред для другого, в котором он проявляет интерес. Ведь сейчас в ходу тринадцать вопросов. 1. Дело о шерах. 2. Таксы. 3. Дело о клевете. 4. Манускрипты. 5. Дело К[атрин]. 6. Дело Флор[ентины]. 7. Дело С[офьи] М[ихайловны]. 8. Собственность Святослава. 9. Книги Юрия. 10. Дело Фосд[иков]. 11. «Агни Й[ога] [Публикейшнс]». 12. Агрикул[ьтурный] Деп[артамент]. 13. Клайд и картины. Вот сколько основных вопросов, из которых каждый в каждую минуту может дать свой отзвук. С каждым из этих вопросов связана еще целая масса побочных и тоже очень крайних обстоятельств. И все это во всем своем многообразии представляет одну битву за Культуру.

Сегодня мы ожидали телеграмму – ведь на две наших мы не имеем ответа. А между тем все так напряжено и так неслыханно неотложно. Ведь дело стоит так, что если не произойдет чего-то нового, то скоро мы даже не [в] состоянии будем посылать телеграммы. А разве можно сейчас расстаться с полк[овником] М[аном], когда внизу у реки стоит доктор К[ёльц]? Кроме того, сообщаемое Зиной вторжение какой-то особы в помещение, где работает Моск[ов], более чем симптоматично. Будет справедливо прибавить четырнадцатым вопросом и этот насущный вопрос. С Парижем именно сейчас невозможно расстаться. Ведь из этого центра побежала бы волна страшнейшего вреда [для] общего дела, для продвижения. Темные только и мечтают пресечь всякое продвижение. Произошло ли какое-либо соглашение с Милликаном? Ведь он может быть так или иначе привлечен по всем делам, его знание философии поможет, когда поведется атака именно на эту сторону дела. Он может быть полезен и в деле собств[енности] Святослава. Вообще, все это, повторяем, одно дело. Посылаю для Вас и Ваших файлс копию письма к Флорент[ине]. С каждой почтой ждем журнала заседания Ком[итета] Друзей, это даст мне возможность еще писать Ф.Ст[оксу], уже на законном основании. Что случилось с журналом, что он не может дойти до нас? Чувствуем все Ваше напряжение, и Вы чуете наше такое же, без битвы не может быть и победы.

Сердцем и духом с Вами,

Е., Н. Р.