Текст книги "Письма. Том III (1936)"

213
Н.К.Рерих – Р.Я.Рудзитису

19 ноября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Дорогой Рихард Яковлевич, родной наш,

Сейчас получено Ваше письмо от 11 августа, как видите, побившее рекорд скорости. На это письмо, так же как на предыдущее, по всем затронутым Вами вопросам ответит Вам Елена Ивановна. Мне же хочется предупредить Вас, что части книги «Аум», Вам посылаемые, отнюдь не представляют из себя всей книги. Поэтому все постепенно Вам пересылаемое с пометкой «для печати» складывайте в одну папку. Когда же придет последняя часть с надписью о том, что она представляет собою окончание всей книги, тогда можно начать и печатание. Посылаю маленькую добавку к статье «По лицу земли»[588]588
  См. примечание 1 на с. 432.


[Закрыть]. Прошу Вас поставить эту выдержку из Пифагора в самом конце, с б´ольшими полями (направо и налево), нежели остальной текст.

Вы пишете, что из Шанхая выписано 80 книг Учения. Даже и в случае дружественной выписки поставьте дело на прочных деловых основаниях. Особенно это нужно сейчас, когда мир находится в таких потрясенных условиях и трудно говорить о безопасности ближайшего времени. Не хотелось бы, чтобы издательство могло страдать от каких-либо внешних условий. С большим нетерпением ждем от Вас сообщений о Швеции – о чем писал Вам Влад[имир] Анат[ольевич] еще 29 июня. Большое спасибо за Ваше сведение, что ответ на это письмо придет очень скоро. Действительно, мы его ожидаем чрезвычайно. И в моем письме был очень нужный вопрос о способе пересылки книг и журналов туда же. Обо всем – и о пересылке книг и журналов, и сообщении письмами, нужно иметь данные очень спешные. Вы сами видите, какие спешные сдвиги совершаются. Происходит именно Предуказанное. Ввиду всяких чрезвычайных событий нужно выяснять и пути сообщения, и вообще быть в курсе всего происходящего.

Спасибо за копию письма Турк[ин]ой из Харб[ина]. Письмо очень хорошее, но Вы правильно замечаете – оно не прибавило никаких новых сведений. Остается непонятным, почему местные жители не могут справиться в магазине Зайцева сами или же через другие книжные магазины. Например, там имеется так называемая «Маньчжурская Книготорговля» – лавка вполне дружественная, не проще ли всего через нее запросить, в чем дело. Ведь хлопочу я не как автор, но чтобы злоумышленники не создавали бы какой-то легенды о таинственном вывозе книги. По нынешним временам нужно проявлять во всем чрезвычайную осмотрительность и зоркость. Ведь злоумышленникам нужны не факты, а легенды, ими же самими изобретаемые. Итак, будем очень ждать Ваших спешных сведений о Швеции. Впрочем, вероятно, они уже летят на следующем аэроплане. Пришлите также и Ваш проект предисловия к «Нерушимому».

Все мы шлем Вам, Вашей супруге и всем друзьям сердечный привет.

Сердцем и духом с Вами.

214
Н.К.Рерих – Р.Я.Рудзитису

20 ноября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Дорогой Рихард Яковлевич,

Сердечно благодарим Вас за письмо от 8–11 ноября. Рад слышать, что статья моя о незабвенном Ф.Д. Вам по сердцу. Если хотите, в свое время ее можно дать и в «Сегодня» по-русски. В статье о Ф.Д. включено и вдохновенное письмо Е.И., ибо, как Вы знаете, она сейчас фактически не отходит от письменного стола весь день, от раннего утра до вечера. Ведь не только нужно прокорректировать конец первого тома «Т[айной] Д[октрины]» и весь большой второй том, но и нужно еще переписать и проверить копию. Вы понимаете, насколько сейчас занята Е.И.

Сеплевенко известил и нас о том же. Для Вашего и всех друзей сведения посылаю Вам копию постановления Совета в Женеве, а также копию моего письма члену Т[еософского] О[бщества], живущему в Италии[589]589
  Имеется в виду письмо Н.К.Рериха Е.Ф.Писаревой от 19 ноября 1936 г.


[Закрыть]. Из этих приложений Вы можете видеть и нашу реакцию к происходящему. Также посылаем Вам отпечатки моих статей в «Теософисте» за август и сентябрь со статьей редактора[590]590
  Roerich N. Panacea // The Theosophist. Adyar; Madras, 1936. Vol. 57. Aug. P. 385–389. Roerich N. Unknown Artists // The Theosophist. Adyar, 1936. Vol. 57, Sept., No. 12. P. 500–503.


[Закрыть]. Конечно, Вы крайне удивитесь, что, с одной стороны, приглашают в журнал и высказываются редакционно так звонко, а в то же время на лекциях произносятся сообщения явно клеветнического характера. Во всяком случае, с нашей стороны было выражено достаточно доброжелательства, а если некие господа поступают таким непозволительным их положению способом, то пусть это останется на их совести. Особенно прискорбно, что именно русская А.А.К. приняла во всем этом такое участие. Но мы уже привыкли ко всяким факелам дикарей. Конечно, Ал[ександр] Ив[анович] не должен писать в бомбейский журнал. Также и Вы не посылайте Ваших прекрасных книг в Женеву – не в коня корм. Брошюру Савицкого мы имеем. В «Нерушимое» вклеим пять дополнительных листов. Попросите переплетчика вклеить остальные возможно тщательнее. Не лучше ли обрезать книгу по краям, чтобы не было заметно вклейки?

Очень рады будем слышать о судьбах Ваших посылок в Шв[ецию]. Из их разной судьбы можно делать соответственные выводы. Конечно, общение с молодежью, если даже оно будет происходить в частных собеседованиях или в маленьких детских праздниках и представлениях, всегда будет полезно. Перемена заглавия статьи в «Сегодня», в конце концов, не имеет значения. Получилось даже неплохо, что таким образом имена Пурвита и Рылова упомянуты в заглавии. Хорошо, если бы статья дошла до последнего. Вероятно, в пути находятся еще несколько вырезок из этой газеты. Будет радостно получить Вашу «Культуру». На первое время тридцати экземпляров совершенно достаточно. Наверное, Вы ее пошлете по имеющимся у Вас адресам, и скажите нам, куда именно ее пошлете, чтобы мы не посылали дважды. Пусть магазин, который распространяет книгу, постарается, чтобы они были включены в каталоги новых изданий. Иначе они не проникнут широко. Поистине, мир нуждается в мире. И Вы все теперь видите, что означает Армагеддон. Какое единение сил Добра требуется! Будьте бодры и мужественны. Е.И. и все мы шлем Вам, Вашей супруге и всем содружникам сердечный привет. Наверное, Вы уже получили и вторую посылку следующей части первого тома «Т[айной] Д[октрины]». Теперь просматривается последняя часть этого тома. Итак, радостно идите в Великом Служении.

Сердцем и духом с Вами.

215
Е.И.Рерих, Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману

23 ноября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 118

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и Мор[ис],

Пришли письма Зины и Мор[иса] от 31 окт[ября] до 2 ноября. Опять целая эпопея, только подумать, какие потрясающие сведения останутся в анналах! Судя по письму Мор[иса], им никакой решающей бумаги на предмет «Пэнтингс Корпорэшен» не подписано. Это очень хорошо, ибо если там было трое основателей в лице Леви, Фр[ансис] и Мор[иса], то, значит, большинство остается ненарушенным. Странно новое соображение о приезде. Мы ведь посылали Вам семь пунктов против этого требования. С тех пор ни один из этих семи пунктов не улучшился, и можно лишь удивляться, что все эти обстоятельства кем-то не принимаются в соображение. Мало того, что ни один из семи пунктов не улучшился, но пусть будет мне позволительно прибавить еще и восьмой, а именно, что и мое здоровье вовсе не превосходно. Впрочем, какое дело публишерам до здоровья и думают ли они вообще о том, что доедет ли кто-либо или не доедет. Странно, что еще недавно упоминавшаяся возможность показаний перед консулом как-то опять забыта.

Очень прошу Вас из денег, посылаемых Флор[ентиной], удержать одну тысячу на легал фис[591]591
  Legal fees (англ.) – судебные издержки.


[Закрыть], о чем посылаем Вам и телеграмму. Вообще, вопрос денежного положения чрезвычайно остер. Может быть, кто-то все еще не знает или не хочет знать, что художник живет от продажи своих произведений и в этом единственная возможность заработка. Кроме нужд прямого существования не забудем, что для платежа одному М[ану] нужно 200 долларов в месяц. Одно время Стокс посылал половину этой суммы, но и то за последний текущий год мы получили лишь 600 за одиннадцать месяцев, так что, как видите, даже и половина М[ану] далеко не оплачена, а между тем д-р К[ёльц] (служащий в Агр[икультурном] Деп[артаменте]) находится здесь и получает какие-то инструкции; значит, сейчас совершенно невозможно изменять статус кво. Вот каково положение, а ведь кому-то по неведению может казаться, что здесь можно жить без расходов.

С прошлою почтою пришло очень сердечное письмо Клода Брэгдона. Хвалит полученные оттиски из здешних журналов и жалеет, что в Америке мои писания не изданы. Между прочим сообщает, что Норман Бел Геддес получил за одну свою фильму 165 000 долларов, а сейчас уже занят следующей. Любопытно отметить, что никто не считает эту цифру чрезмерной, а в то же время тысяча картин и целый ряд лет трудов, две экспедиции, повреждение здоровья – все считается не заслуживающим сколько-нибудь значительных цифр. Также Брэгдон сообщает, что, хотя обычное его издательство и готово уплатить ему за следующую книгу, но он ищет еще лучших условий, а предварительно содержание книги продано для серии статей одному журналу. Видимо, кто-то получает и за книги, и за статьи. Неужели опять возникают суждения о том, [что] суммы, истраченные на почти шестилетнюю экспедицию, не есть экспедиционные суммы? Неужели же кому-то еще не ясно, что такая злостная подтасовка со стороны Леви есть акт величайшего злоумышления? Вы достаточно знаете, что я лично никакой собственности вообще не имею. Вы знаете уже издавна, что картины, писанные мною, принадлежат Елене Ивановне. Вы имеете к тому неоспоримые доказательства. Не только на самих картинах была об этом надпись, но и в монографии 1916 года[592]592
  См. примечание 1 на с. 138.


[Закрыть] имеется целый ряд картин, находящихся в Музее, с совершенно ясным указанием, что они являлись собственностью Е.И. Такое свидетельство ограждает и ее картины на четвертом этаже. Конечно, именно Вы трое, бывшие временно с экспедицией и в Монголии, и в Сиккиме, знаете все обстоятельства экспедиции. В лице Вас троих само Провидение приуготовило законное число свидетелей, которые как очевидцы могут опрокинуть все злоумышления. Мы отлично понимаем, что публишеры опять говорят о приезде, чтобы в случае своей неудачи свалить что-нибудь на нас. Но ведь Вы – трое живых достовернейших свидетелей, а в случае крайней нужды ведь можно мне дать показание перед консулом, хотя это и связано с громадными расходами и трудностями.

Вы сообщаете о том, что в Музее царствует тьма. Неужели посетители не протестуют? Если бы уже было оформлено новое Общество, то из членов его кто-либо мог справедливо возмутиться, что Музей таким образом недоступен для обозрения. Мы рады слышать, что бумаги по Обществу, как Вы пишете, закончены, значит, и само физическое возникновение, может быть, уже совершилось. Такой голос общественного мнения, как Вы сами убеждаетесь, с каждым днем делается все более необходимым. Только подумать, сколько полезных осведомлений таким путем могло бы произойти и Тюльпинку, и многим другим, затуманенным злобными воздействиями. Чуется, что широко поставлены эти преступные воздействия и нуждаются они в твердых отражениях, письменных.

Также Общество может благотворно воздействовать и против злоумышлений об экспедиционных суммах. Все члены Общества знают, что экспедиция была от Учреждений. Мор[ис] может осведомить всех членов о том, что расходы производились именно из этих, а не из других сумм, ибо других вообще не было; Зина, так же как и Мор[ис], осведомит Общество о своих свидетельствах о Монголии; Фр[ансис] и Зина расскажут о своей поездке в Дарджилинг. Нельзя не вернуться к тому потрясающему вопросу, что злоумышление против экспедиционных сумм в своей абсолютной очевидности должно же потрясти каждое справедливое сердце. Можно ли предположить на минуту, чтобы могли существовать где-либо какие-то судьи, которым в их юридической опытности не стало бы очевидным неслыханное злоумышление, подготовленное преднамеренно и злостно выполняемое сейчас против всех нас? Ведь нельзя же предположить, чтобы можно было широко объявлять об экспедиции от Учреждений, оповещать, что она происходит на американские средства Учреждений, а затем по щучьему велению пытаться делать все бывшее небывшим. Конечно, повторяю об этом невольно уже много раз. Будущие читатели наших архивов, наверное, удивятся этим повторениям, но происходящее настолько чудовищно и бесчеловечно, что нельзя не говорить об этом же опять и опять. Само сердце твердит все о том же, ибо за пределами личной боли уже испытывается какое-то общественное поношение, какое-то всенародное издевательство над справедливостью. И на каких таких весах взвесить весь вред, производимый злоумышленниками? Они ведь действуют не только против всех нас лично, но происходит потрясающий вандализм, разрушающий культурное учреждение. Происходит злодеяние, пытающееся разложить молодежь, подорвать образовательное дело и показать с наглой усмешкой, что злоупотребление доверием вовсе не есть такое тяжкое преступление. Нам могут сказать, что зачем мы все доверяли трем злоумышленникам? Но разве можно было на минуту предположить всю бездну их мрачной преступности, готовой на всевозможные недопустимые с общечеловеческой точки зрения злодеяния? Разве брат мог предположить всю бездну преступности своей бывшей сестры? Разве можно винить брата в том, что он не предполагал, что его сестра преступница? Если бы мы все могли предполагать о злонамеренности трех лиц, оказавшихся злоумышленниками, то ведь вообще мы все не могли бы никогда иметь с ними общего дела. Стокс, как человек справедливый и непосредственный свидетель происходящего, правильно сказал, что в основе всего лежит ужасное злоупотребление доверием – брич оф трест, совершенное тремя злоумышленниками. Но должна же быть на свете справедливость.

Рады слышать о благоприятных сведениях от Зейдель – она истинная добрая душа. Наконец получили мы книгу Формана в лондонском издании[593]593
  См. примечание 1 на с. 417.


[Закрыть]. Книга очень интересная, конечно, в такую большую тему могли бы до бесконечности входить новые интересные данные, но, во всяком случае, и в этом объеме книга толкнет человеческое мышление серьезнее отнестись к первопричинам и основам. Воображаем, какая напряженнейшая битва у Вас сейчас происходит. Ведь злоумышленники будут пытаться затемнять всеми уловками, подделками – словом, всеми неправдами. Если злоумышленник пошел даже на такую явную нелепость, показывая экспедиционные суммы каким-то моим частным капиталом, то куда же дальше идти? Когда уже давно мелькало какое-то предположение о соглашении, то, конечно, и это обстоятельство об экспедиц[ионных] суммах тоже должно быть аннулировано. Ведь донос ложный и мерзкий был сделан определенным лицом, значит, из того же источника последствия доноса и должны быть пресечены. Ужасно подумать, до какого состояния могут доходить люди, чтобы изрыгать такую бездну лжи. Ужасно подумать, что злоумышленник даже намеревался Вас арестовывать, о чем при свидетелях кричал полицейскому. Ведь об этом недопустимом превышении власти был составлен акт, подписанный достоверными свидетелями. Что обо всем этом думают и Брат, и лицо, разбирающее дело? Конечно, при всех обстоятельствах остается неотложным учреждение Общества. Как бы что-то ни оборачивалось, следует иметь за собою общественное учреждение, которое ведут люди почтенные и честные. Такое Общество опять может работать в согласии с культурными группами. Ведь всюду вспыхивают весточки и знаки от каких-то неизвестных новоявленных друзей. В журнале «Маха Бодхи» появилась большая статья о Пакте одного бомбейского писателя[594]594
  Shah Hiraral Amritalal. Roerich Pact // The Maha Bodhi. 1936. Vol. 44. № 11. P. 1–9.


[Закрыть], подал дружеский голос Преображенский из Польши. В Литве и Латвии все время развивается прекрасная деятельность. Асеев со своей стороны зорко смотрит, а с Даль[него] Вост[ока] постоянно поступают интересные письма.

Да будет у Вас светло. Единение преодолеет тьму. Скажите наше самое сердечное послание всем друзьям, вспомнившим 15-летие[595]595
  Имеется в виду 15-летие со дня основания Мастер-Института Объединенных Искусств (17 ноября 1921 г.).


[Закрыть], – Брату и всем борцам за правду.

Сердцем и духом с Вами,

Е. и Н. Р.

216
Н.К.Рерих – М.Лихтману

25 ноября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

ДОВЕРИТЕЛЬНО

Родной М[орис],

Сперва о галерее. Мы имели телеграмму от Кл[айд], спрашивавшей об имени галереи. Телеграфно предложили ей название АРСУНА – что значит «Искусство едино», АРС УНА[596]596
  Ars Una (лат.).


[Закрыть]. Именно этим выражением начиналось наше мотто для Мастер-Института. Таким образом сохранится единство принципа. Такое латинское название очень звучно, легко произносимо и имеет ясное внутреннее объединительное значение. В той же телеграмме Кл[айд] просила о высылке [вещей] в Т[ульсу]. Мы ей ответили, что о [вещах] пишем, и Вы ей можете передать следующее соображение. В настоящее время Вы уже имеете от Мэри семьдесят вещей. Из них, как уже было написано, две остаются как подарок Фл[орентине] и Ст[оксу]. Из остальных Фл[орентина] выбирает на пять [тысяч]. Остальное же может идти уже в Т[ульсу]. Конечно, Вы нам напишете, что именно выбрано как в подарок, так и для пяти, и сколько таким образом может быть свободным для Т[ульсы]. Кроме того, имейте в виду, что Мэри дала доверенность на Амр[иду], и, таким образом, и для Вашего удобства имеется в Вашем же городе доверенное лицо, не входящее в другие корпорации. Кроме того, в Вашем же городе имеется транспортная контора, которая уже исполнила удачно поручение. Таким образом, получилось удачное обстоятельство, которое будет благоприятным и для Т[ульсы]. Конечно, эти последние сведения только для Вас и Аниты – а то, что можете сказать и Кл[айд], отмечено сбоку карандашом. Если что-либо из указанного распределения Вам неясно, то запросите нас. В зависимости от количества вещей, которое останется для Т[ульсы], а также от открытия самого помещения можно думать и о последующих посылках. Но, вероятно, будет и какое-то новое соглашение с Адрианом – обо всем этом Вы, конечно, нас известите.

Теперь что касается до Вашей вчерашней телеграммы, а также и телеграммы от всех, Вы уже имеете телеграфный ответ, запрашивающий мнение Брата обо всех условиях соглашения, которое, конечно, должно быть достойным. Не буду здесь перечислять эти условия, ибо Вы их знаете из телеграммы. Нужно надеяться, что опытность Брата вместит наилучшую форму соглашения. Конечно, на первый взгляд невозможно даже предположить, какие соглашения могут быть с тиграми. Но будем брать вещи в их полной реальности. Если мы встречаемся не только с отъявленными предателями и похитителями, но, кроме того, возникают и еще множества всяких посторонних условий, то ведь нужно именно взять вещи так, как они есть, и лишь стараться из существующего положения сложить наиболее приемлемую форму. Конечно, чудовищно подумать, что вместо выяснения правды и справедливости, которая всецело на нашей стороне, мы вынуждены допускать возможность соглашения. Но ведь нужно принять во внимание всякие соображения. Если даже, казалось бы, нетрудное обстоятельство учреждения Общества потребовало столько времени, то ведь многие человеческие психологии требуют гораздо больших усилий, да и то, как Вы видите, преломляются своеобразно.

Конечно, Вы будете читать это вместе с Анитой. Ее письма, полные сердечной боли, так много говорят о различных человеческих психологиях, о разных таинственных воздействиях. В наших прошлых письмах мы уже неоднократно поминали о повелительном условии единения. Если так или иначе оно существует лишь формально, то и внутренние воздействия этой огромной силы тоже будут неполны. Кроме того, всякие умолчания или умаления, ползающие, как малые ехидны, тоже делают свое разлагающее последствие. Итак, из всех обстоятельств следует избрать наилучшее. Если факт, казалось бы, такой ясной правды в окаменелых глазах недостаточен, то будем ожидать, что предложит братская опытность. Можно бы написать еще одно письмо Кузен[у], но именно сейчас ввиду идеи о соглашении нужно избрать наилучший момент, а прежде всего вырешить, какие именно лица передадут письмо со своими комментариями. Будьте очень бережны с Миллер[ом]. Вполне понимаем Ваши соображения, но именно ввиду последних нападений на философию такой человек, как он, может осветить эту сторону лучше публишеров. Вообще, необходима чрезвычайная бережность ко всем, и мы очень рады видеть в письмах Аниты готовность к такому широкому применению. Не следует показывать своего беспокойства, хотя бы даже в очень серьезные моменты. Ведь Соломон говорил – «и это пройдет».

Просим Амр[иду] выбрать себе на память что-либо из имеющихся у нее вещей. После этого остальное по мере надобности и на основе будущего соглашения с Адрианом может идти в Ту[льсу]. Получили телеграмму о высылке денег Флор[ентины]. Наверное, в письмах будет обозначено, что именно она выбрала. Когда будем знать эти сведения, напишем ей доброе письмо – она верный друг. Не видал ли Морис Сток[са]? Вполне естественно ему повидать его и побеседовать по душам? Давно не слыхали о его настроениях? Указано не обращать внимания на некоторые странные выражения Милл[ера], знаем и о воздействиях, и тем осторожнее нужно обращаться с этой группой. В беседах с ним не выказывайте беспокойства и излишней настойчивости. Насиловать никого нельзя, если сознание в данный момент чего-то не принимает еще. Лучше выждать другое настроение. Он человек спокойный и своеобразный и не любит упорных воздействий. Конечно, это письмо прочтете и Амридочке.

Все наши мысли с Вами. Передайте Клайд наш самый сердечный привет, пошлем знак ей – знак для Галереи. Пусть строит под этим благим знаком. Обнимаем Вас, родные, – под Щитом ничего [не страшно].