Текст книги "Письма. Том III (1936)"

217
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману

25–27 ноября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 119

Родные наши Зин[а], Фр[анис], Амр[ида] и Мор[ис],

На Ваш телеграфный вопрос о соглашении мы немедленно телеграфировали Вам, спрашивая мнение Брата, а также перечисляя самые главные пункты. Если Брат полагает, что теперь остается путь какого-то достойного соглашения, то, конечно, следует из текущих условий избрать наилучшие. Наверное, Брат со своей специальности видит и такие соображения, которые Вам не очевидны. Как всегда, мы готовы ради пользы дела обсуждать и оберегать культурные задачи. Конечно, всякий такой процесс весьма затяжной. Если даже учреждение Общества потребовало годового срока, то можно себе представить, в какие сроки может выливаться весь процесс, в котором мы все встречаемся с преднамеренною ненавистью и всякими злоумышлениями. Все это глубоко прискорбно и ложится на сердце болезненно. Трудно Вам найти встречи с некоторыми полезными людьми, например, с Баттлем. Из писем видим, что он недосягаем почти в течение целого года. А ведь беседа с таким человеком, в свое время давшим очень громкие формулы, могла бы затронуть и выяснить какие-то совсем новые обстоятельства. В таких беседах очень часто упоминается нечто такое, о чем иначе никогда не удалось бы узнать. Во всем нашем деле так и осталось неизвестным, в чем же, наконец, нас всех кто-то обвиняет. А ведь невозможно же оставаться в какой-то полнейшей неизвестности и быть преследуемым лишь какими-то злобными и предумышленными восклицаниями. С нашей стороны ведь все является совершенно ясным. Не будем вновь перечислять все то, что содеяно злоумышленниками против всех нас. Если Вы сложите вместе как наши, так и Ваши письма, то об этих разрушительных злодеяниях со стороны трио получится целый огромный том. Делается ясным, что кто-то таинственный точно бы желает разрушения всех культурных дел. С какими-то совершенно неведомыми темными целями производятся вандализмы. Ведется целая всемирная кампания посредством каких-то таинственно-конфиденциальных писем, чтобы все бывшее ниспровергнуть и разрушить дотла. Каждый преступный проступок злоумышленников, казалось бы, совершенно ясен – взять хотя бы похищение всех наших шер. Ведь это обстоятельство настолько подтверждено всякими подписанными бумагами и удостоверениями, что, казалось бы, и говорить не о чем. Или разве возможно считать несуществующей нашу торжественную декларацию 1929 года? Опять перехожу на повторение, но невозможно не повторять о том, что так ясно и глубоко запечатлелось. Если год тому назад друзья наши возмущенно восклицали о преступнейшем брич оф трест, то ведь за целый год такое благородное негодование должно было лишь возрасти. Только один человек, Гл[иин], уверял, что он устал от культурных идей. Но ведь [не все] такие слабые поборники культуры. Кроме того, и этот-то человек возымел какие-то особые соображения под разными темными воздействиями. А ведь борьба за культуру, труд на культурной пашне, бесконечны. Никто не может устать от такого труда, ибо это есть жизнь, непрекратимая во всех состояниях.

Время поистине армагеддонное. Светик только что читал в амер[иканском] журнале об участившихся взрывах звезд. Вот в каком космическом размахе развертывается скрижаль Бытия. Не будем повторять о том, что творится на земном плане, ведь каждая газета приносит потрясающие сведения. Неужели могут быть люди, не осознающие таких чрезвычайных обстоятельств? Форман отметил в своей книге сказанное мною ему одиннадцатое июня[597]597
  12 июня 1936 г. был опубликован проект новой Конституции СССР, который в течение последующих шести месяцев обсуждался на всех уровнях.


[Закрыть], а сегодня пишем это тоже в день огромного значения[598]598
  25 ноября 1936 г. И.В.Сталин зачитал доклад о новой Конституции СССР на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов. В этот же день в Берлине Германия и Япония заключили международный договор (пакт), создавший двусторонний блок этих государств, направленный против Коммунистического Интернационала (Коминтерна).


[Закрыть]. Многое делается, может быть, не так, то есть не таким способом, как ожидали бы люди, но оно творится еще более чудесно, нежели воображение человеческое может себе представить. И вот в дни таких неслыханных сдвигов и напряжений приходится встречаться тоже с неслыханно мелкою ненавистью, за спиною которой стоят служители [тьмы]. Посмотрите, как многие из друзей подвергаются странным воздействиям. Вы чувствуете, что каналы этих воздействий чрезвычайно разнообразны. Единичные факты прямо даже необъяснимы ни с какой точки зрения. Например, письмо с портретом. Конечно, можно предполагать какое-то кощунственное намерение. Но спрашивается, зачем тогда посылать на учреждение, где письмо могло быть вскрыто и остаться в руках совершенно не имеющего касания к делу служащего. Но, во всяком случае, даже и в таком единичном факте Вы чуете злобную преднамеренность. Узнайте о намерениях Крафт. Хотя сие звучит как-то уж очень мало правдоподобным. Но именно в такие дни общемирового смятения всякие странности возможны. Вероятно, и Фосдики, и некоторые другие друзья ведут полезные записи – дневники. Какая эпопея обозначается, и какое выявление ликов явлено!

При обсуждении соглашения, о котором Вы телеграфировали, конечно, не будет забыто, что не один Хорш являлся жертвователем. Конечно, он являлся крупнейшим денежным жертвователем, но ведь и все остальные Трэстис вносили в дело и все свои профессиональные познания, и лучшие годы своего труда, и денежные пожертвования. Если даже денежные размеры этих пожертвований не могли быть так велики, то ведь не одними же деньгами стоит мир, и в некоммерческих культурных предприятиях не может ценность измеряться лишь денежно. Знание и профессиональный труд являются неоспоримыми ценностями, и эта аксиома не должна быть забыта. Также не нужно забыть, что кроме всех вкладов со стороны всех Трэстис были и многие другие жертвователи, помогавшие культурному делу и в крупных суммах, и в своем постоянном благодетельном участии. В журналах и списках Учреждений имеются списки и упоминания о таких доброхотных жертвователях, и это обстоятельство, во всяком случае, не должно быть забыто или умалено. Все Вы помните, как в свое время мы писали Вам о том, что каждое пожертвование, хотя бы оно заключалось в одном долларе, должно быть и записано, и сердечно оценено. Этим подчеркивалось, что не только количество денежных знаков, но и сопровождающее их сердечное благопожелание имеет незабываемую ценность. В силу всего этого правосудие не может иметь в виду лишь одно пожертвование Хорша. Ведь если собрать воедино все внесенное всеми остальными Трэстис, а также всеми доброхотными жертвователями и сотрудниками, то соотношение этих ценностей будет весьма показательным в нашу и всех прочих жертвователей и сотрудников пользу. Все это настолько очевидно, что лишь особо злая воля закроет глаза на эту неоспоримую истину. В течение последних полутора лет со времени пресловутого вольт-фаса трио все время бросалось в глаза, что речь шла лишь о денежном пожертвовании Хорша, совершенно игнорируя все внесенное в дело со стороны целой многочисленной группы лиц. Знает ли Комитет бондхолдеров о таком соотношении ценностей, внесенных в Учреждения? Ведь каждая такая ценность прямо или косвенно ограждала и интересы бондхолдеров. Было бы в высшей степени несправедливо все время говорить лишь об одном лице, когда следовало бы оценить труды и приношения целой многочисленной группы. Кроме всего прочего, ведь именно Хорш всегда заведовал всею денежною частью Учреждений.

27. XI.1936. Очень просим Вас перевести это письмо, чтобы у каждого из Вас четверых была бы в руках копия по-английски. Сейчас получено письмо Фр[ансис] от 10.XI с описанием чудовищно ложного аффидевита, сфабрикованного тремя злоумышленниками. Все пункты, упоминаемые Фр[ансис], настолько лживы, что неужели могут найтись люди, которые не возмутятся этим нагромождением безобразных измышлений. Взять хотя бы позорный аффидевит Эстер Лихтман, где, как Фр[ансис] сообщает, преступница уверяет, что все ее прежние указания лживы сознательно. Спрашивается, какой же судья, адвокат, юрист не усумнится, где же вообще ее правда? Так бесстыдно лгать о болезни Е.И., будто бы несуществующей, может лишь отъявленная беспринципная преступница. Прилагаю при сем две копии заявлений Эстер Лихтман, а также в оригинальном манускрипте ее рукой ее заявление официальному представителю правительства. Неужели она хочет сказать, что она вводит и правительство в заблуждение, при этом ссылаясь на [свои] медицинские познания, приобретенные в Германии и в Америке? Кроме этих трех приложений мы имеем целое множество ее писем и телеграмм из Наггара ко мне в Европу и Пондишери, в которых описываются состояния здоровья, деталированные точными описаниями сердечных припадков и прочих опасно-болевых фаз болезни Е.И. Хочет ли Эстер Лихтман сказать, что она лгала целые годы, – какая же вера может быть дана ее показаниям вообще? Если для юристов нужно, мы можем сделать выписки и со всех прочих ее писем и телеграмм. Конечно, все это имеется в так называемой визной, которая находится в Учреждениях в Нью-Йорке. Вероятно, Вы знаете, где этот файл находится. Если он не в Ваших руках – ведь как Вы сообщали, многое захвачено злоумышленниками, – то телеграфируйте нам, и мы сделаем выписки отсюда. Кроме некоторых оригиналов, остальное у нас в копиях с точно пронумерованным оглавлением. Поистине, злоумышленники обезумели. Неужели Хорш доходит до такой несказуемой низости, что собирается объявить подпись под документом об аннулировании всего фальшивою… Затем, где же эти культы, о которых, по словам Фр[ансис], поминает чудовищный аффидевит? Правда, когда-то мы слышали, что миссис Хорш в каком-то престранном обряде ходила вокруг козы. Но ни мы, ни Вы и понятия об этом «культе» не имеем и никакого «культа» не устанавливаем. Работа по культуре и этике не есть культ, но есть долг каждого образованного просвещенного человека. Мои статьи «Борьба с невежеством» и «Знак Эры», которые Вы по-английски имеете[599]599
  См. примечание 1 на с. 269 и примечание 1 на с. 303.


[Закрыть], достаточно ясно говорят о нашем отношении к науке, к познаванию, так благодетельному для эволюции человечества. Достаточно каждый из нас читал о кострах и пытках, которым подвергались мученики науки. И вот сейчас перед нами в отношении нас самих же встает такое же преследование. Спрашивается, где же все экспедиционные суммы, ибо экспедиция была от амер[иканских] Учреждений? С какими подтасовками и подделками мы все сейчас встретились. Как печально, что некоторые художественные советы обзавелись такой председательницей, наверное, Фр[ансис] об этом предмете узнает и еще многое любопытное. Также, наверное, многие оценили бы таинственные маскарады Гл[иина]. Ведь это обстоятельство указывает на существование какого-то недопустимого заговора. Конечно, если бы Кузен знал всю правду, то многое бы преобразилось бы. Но спрашивается, кто же может довести до сведения твердо, независимо и справедливо? Не является ли у Вас на этот предмет каких-либо соображений?

Пришло письмо Зины от 11 ноября со вложением чудовищного аффидевита. Между прочим, письмо носило следы вскрытия. Одна печать была сломана и сильно обмазана клеем, так что часть страницы осталась приклеенной к конверту. О чудовищном аффидевите можно лишь сказать, что преступники впали в последнюю степень злоумышления. Вероломство белокурой неслыханно. Иуда-предатель, совершив свое злодейство, все же устыдился и повесился, но современные его последователи поступают иначе и, видимо, наслаждаются своим безобразием и мерзостью. Посылаем Вам копии писем и телеграмм белокурой 1930 года. Кроме того, посылаем копии свидетельства известного французского доктора Лапэра, в делах было и свидетельство д-ра Лозины, кот[орый], во всяком случае, не родственник наш. Мы с ним познакомились впервые в Париже перед нашим отъездом в Наггар. Как Вы знаете, Лозина по паспорту итальянец. Первоначально предполагался доктор-француз, и лишь ввиду непредвиденных семейных обстоятельств, удержавших его, произошло приглашение Лозины. Когда к посылаемым сейчас копиям писаний белокурой Вы прочтете адвокатам уже ранее Вам посланные семнадцать ее писем от 1935 года, написанные ею по пути в Америку, то каждый судья должен опорочить такого недобросовестного свидетеля. Конечно, Вы прочтете эти ее письма и Сток[су], и Сутро, и всем, кому полезно знать истинную сущность злоумышленников. Если белокурая лгала и американскому, и здешнему правительству, то почему же она лгала и своему будущему покровителю Хоршу (среди посылаемых писем Вы найдете и копии ее письма к нему)?

Как всегда, в нужный момент является неожиданное обстоятельство. Нежданно приехал в наши края и поселился поблизости медикал оффисер[600]600
  Medical officer (англ.) – врач, медицинский офицер.


[Закрыть] – врач старого Кашгарского русского консульства, славившийся там своею опытностью, с которым мы встретились еще в нашу бытность в Кашгаре. Вы понимаете, насколько такое соседство ценно для нас. Он уже установил некоторый режим для Е.И. Обратимся теперь к той части аффидевита, где преступник пытается ниспровергнуть нас, намекая о каком-то вымогательстве. Прекрасно, что Вы, трое основных зачинателей с нами дела, находитесь в Нью-Йорке. Вы знаете, как Хорш подошел уже к готовому делу, как мы же его поставили сперва казначеем, а потом председателем, предоставили ему полное распоряжение всею финансовою частью и непосредственными действиями, дав ему ото всех нас полнейшее доверие. Неужели же наше общее служение Культуре может считаться чем-то предосудительным? Неужели открытие Школы или обмен художественных ценностей, выставки, лекции, устройство содружеств и кооперативов – все это является чем-то предосудительным? Научный институт, издательство, охранение культурных сокровищ – неужели все это есть нечто осуждаемое? Вы помните восклицание мистера Шоллэ, когда он, ознакомившись с нашими программами, сказал: «Какие блестящие достижения могут быть с такими идеями!» Наши адвокаты должны помнить, что буквально каждая подробность наших программ не является чем-то беспочвенным, но проверена на долгом опыте. Не только в других странах, но и в самой Америке многочисленные успешные подражания нашему делу показывают жизненность и основательность этих идей. Вы также знаете, что пресловутый резиновый миллион значится за Учреждениями, и потому его ложные обвинения о каких-то суммах, данных мне частным образом, совершенно отпадают и лишь еще раз свидетельствуют о беспринципности Хорша. Пусть г-н Хорш припомнит, чем он был в 1922 году при своем миллионе и какое положение он получил сейчас благодаря данным ему культурным идеям! Упоминать о каких-то спиритических сеансах тем более нелепо, что в настоящее время, как Франсис правильно говорит, изучение метафизики даже входит в университетский курс. Беспрепятственно существуют Аркэн Скул[601]601
  Arcane School (Школа Арканов) – школа, основанная Алисой Бейли в 1923 г. в Нью-Йорке.


[Закрыть] и Тэмпль Артизан[602]602
  Temple Artisan – журнал, издаваемый общиной Храм Человечества (The Temple of the People, основана Франчиа Ла Дью и ее сподвижником Уильямом Дауэром в 1898 г. в г. Алсионе, шт. Калифорния, США).


[Закрыть], где, между прочим, участвовал и Глиин. Престранен весь темный маскарад Глиина, наверное, об этом маскараде знают и Брат, и многие другие. Ведь такого замаскированного Спарафучиле и полиция когда-нибудь может арестовать. С честными намерениями маски не надевают!

В каком же виде протестовать против чудовищного аффидевита, который является неслыханным, преднамеренно преступным действием? Надеемся, что Общество уже собралось. Именно такое общественное учреждение может выражать общественное мнение и протестовать против всяких вандализмов и покушений на все светлое и чистое. Не знаем, как Вы распределите всех оффисеров Общества, но если бы секретарем оказался Д.Фосд[ик], то пусть он не забудет адреса инд[ийского] журнала, где были его статьи, для сохранения добрых связей. Порадовались мы успеху Зины с приглашением Хиггинса – прекрасное решение, лишь бы он удержался. Такие два столпа, как Фокин и Хиггинс, могут сильно поднять [авторитет] Школы. Оберегите их всеми силами, так же как и всех друзей. Мало ли какие шероховатости могут происходить при работе и обсуждениях – найдите в себе силы преобороть все эти маленькие препоны, лишь бы охранить культурное строительство. Конечно, Вы можете себе представить, как повлиял чудовищный аффид[евит] на сердце Е.И. Злоумышленники не только сатанисты, но убийцы, ибо именно белокурая знала истинную степень болезни и напряжения сердца. Посылаем письмо к Пл[ауту] – передайте его ему, когда найдете нужным. Напишите, имеются и много ли жильцов в доме и каков уровень их? Сколько учащихся в их Школе, удастся ли Вам побеседовать с Баттл[ем]? Как Фокины, и получил ли он посланную книгу, так же как и Моск[ов] и Греб[енщиков]? Итак, в разгар битвы шлем Вам все мысли бодрости, сердцем и духом всегда с Вами.

Р[ерих]

218
Н.К.Рерих – Г.Плауту*

30 ноября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Уважаемый г-н Плаут!

Ваше письмо от 31 октября передо мной. Я уже писал Вам ранее, что состояние здоровья г-жи Рерих не позволяет мне надолго покидать Наггар. К несчастью, эти обстоятельства не меняются, ибо, если бы здоровье г-жи Рерих улучшилось, я бы уже приехал в Америку. Все последние несправедливые нападки значительно усугубили ее стенокардию, и Вы понимаете, насколько это серьезно. В 1934 году состояние здоровья г-жи Рерих было намного лучше[603]603
  В другой редакции письма (от 27 ноября) эта и предыдущая фраза отсутствуют.


[Закрыть].

Однако я вполне готов в любое время предоставить любые необходимые засвидетельствованные подтверждения известных мне фактов, если Вы определенно наметите требуемые вопросы. По счастью, в Нью-Йорке есть еще три свидетеля: супруги Лихтман и мисс Ф.Р.Грант, которые полностью осведомлены обо всех делах экспедиции. Все доказательства наших прав настолько очевидны, что я не сомневаюсь в том, что очень скоро Вы успешно восстановите справедливость.

Искренне Ваш.

219
Н.К.Рерих – А.М.Асееву

4 декабря 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

ДОВЕРИТЕЛЬНО

Дорогой Александр Михайлович,

Спасибо за Ваше письмо к Елене Ивановне и ко мне и за клише картины для Святослава Николаевича. Спешу Вас предупредить, чтобы Вы ничем не заканчивали Ваших переговоров с Музеем. В настоящее время председатель нашего Общества в Загребе сенатор Мажуранич назначен председателем Сената, и потому через него будут сделаны новые расследования. Все это дело чрезвычайно деликатно. Ведь статус картин был санкционирован покойным королем, и потому в данном случае нет речи о вкусах директора музея. Во всем этом чувствуется какая-то иная подоплека. Не сомневаемся, что преступная амер[иканская] тройка продолжает рассылать наветы, – к чему имеем доказательства. Но странно подумать, чтобы клевета нью-йоркского брокера могла быть существенной для целых стран. О дальнейших наших расследованиях своевременно сообщу Вам. Точно так же непонятно замечание о Загребе – ведь я состою почетным членом Академии, и, казалось бы, такое положение к чему-то кого-то обязывает. Так же точно и звезда Саввы[604]604
  Орден Св. Саввы I степени (государственный орден Королевства Сербии, учрежден в 1883 г., назван в честь святого Сербской православной церкви Саввы; присуждался за достижения в области культуры.


[Закрыть] все же является в стране известным рангом. Все Ваши осведомления чрезвычайно ценны. Боже сохрани Вас печатать в журнале пресловутое постановление Собора. Ведь это значило бы обрушить на себя целую свалку мусора. Конечно, следует осведомляться и собирать для будущего весь этот неслыханный материал. Чудовищно подумать, что в наш, казалось бы, культурный век может существовать подобная темнота невежества. В ней кроются корни всего злого.

Что касается до Р.О.Ц. в Шанхае, то мы получили следующее разъяснение от нашего корреспондента, суждения которого до сих пор оказывались весьма правильными: «Также образовалась некая новая группа “Оккультный Центр”, выпустившая даже журнал “Огонь”, но, кроме самого названия, ничего “огненного” в нем нет. При более внимательном рассмотрении всех причин организации такого “центра” нетрудно понять, что руководители его желают “заработать на оккультизме”. Во главе стоит некий К.Батурин». Как видите, это определение соответствует с характером письма и Вами полученного. До чего приходится быть осторожным со всякими такими подкрашенными группами. Хейдоку мы не пишем по его адресу, а все посылаем на имя Туркиной, ибо ее местное положение более нейтрально.

Е.И. скоро Вам напишет. Она безмерно занята, да и здоровье ее сейчас опять нехорошо. Столько пространственного напряжения, и армагеддонные дни доходят до апогея. Вполне понимаем Ваши мысли о торгашах и всяких невеждах-разрушителях. Не имели ли новых сношений с Ел[еной] Фед[оровной]? Цитируемое Вами письмо из Калифорнии лишь показывает, как много шатающихся людей в мире. Много в мире смятения. Получили ли [ «Нерушимое», а также «Культуру» Рудзитиса? Всего светлого].

Сердцем и духом с Вами.

220
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману

5–7 декабря 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 120

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и Мор[ис],

Подошли письма Зин[ы] от 12 по 15 ноября, и Мор[иса] по 17 ноября, а также вести об аррогантности трио. Письма Ваши – опять целая страница неслыханной эпопеи. Конечно, для нас извещаемая Вами аррогантность не была новостью, ибо методы этих личностей и их беспринципность за все это время достаточно выразились. Конец Вашей телеграммы порадовал нас. Именно только единением можно достичь справедливости и успеха. Глубоко ценно все участие Брата – верим в его опытность и доброжелательство. Так ему и скажите. Надеемся, что публишеры теперь будут с ним в лучшем сотрудничестве. Очень важно, что и Стоу еще раз убедился в методах и лживости трио. Какие новые мерзостные выдумки готовят трое преступников! Хотя я уже много раз писал об экспедиционных суммах, но хочется еще раз повторить бросающееся в глаза соображение. Итак, если даже выслушав цифры Леви, окажется, что шестилетняя экспедиция стоила 113 000 плюс 151 000, то есть всего 264 000, то все же вследствие этого в Музее оказалась тысяча картин, иначе говоря, на круг получается по 264 доллара за картину. В то же время Вам известно, что некоторые картины очень больших размеров, а многие ценились по 10 000 долларов каждая, как, например, «Мадонна Лаборис»[605]605
  См. примечание 3 на с. 117.


[Закрыть], которая была так оценена в мое отсутствие Советом Трэстис согласно минутсам. Любой посетитель Музея, если Вы ему назовете цифру в 264 доллара на круг с картины, найдет такую цифру вообще неприемлемо низкой. Это следует не забыть. Надеемся, что все друзья знают эти соображения, а также и цены на Зулоаго и др. Теперь на минуту предположим и другое. Хотя всему миру известно, что экспедиционные суммы налогам не подлежат, но допустим на минуту, что Леви как мой доверенный почему-то предполагал, что и эти суммы должны подлежать налогу. В таком случае разве он, как мой доверенный и как президент учреждения, не должен был произвести этот платеж вовремя? Ведь все суммы находились в полном его распоряжении в Нью-Йорке, тогда как я был далеко и часто недосягаем и находился в полной уверенности, что мой доверенный действует как необходимо. Конечно, мы знаем, что Леви отлично знал, что экспедиционные суммы не подлежат налогам, и теперь преднамеренно вводит в заблуждение и правительство. Если указанная сумма не была потрачена как на приготовление, так [и] на проведение и ликвидацию этой шестилетней экспедиции, то, спрашивается, на какие же другие суммы экспедиция действовала шесть лет? Кроме всех прочих расходов почему же люди не принимают во внимание хотя бы одни потребные художественные материалы для сотен картин? А провоз? Пусть Зина и с этими всеми обстоятельствами при случае ознакомит пианист[ку], ведь она может, если захочет, сделать из этого прекрасный разговор где следует. Знает ли она и о пресловутых маскарадных посещениях через черный ход – такая тема кого-то может навести на мысли?

Чудовищно подумать, что белокурая пишет в своем лживом аффидевите, что она «Ай эм но парти»[606]606
  I am no party (англ.) – я не участница.


[Закрыть]. Каким образом она может утверждать это, когда и она, и Хисс, и Ньюбергеры подлежат судебному взысканию как незаконные Трэстис? Одно это ложное аффидевит много стоило сердцу Е.И. Именно никто, как белокурая, должна знать ту опасность, в которой постоянно находится Е.И. Но ведь их первая задача есть наше физическое уничтожение. Ведь это прежде всего входит в программу темных. Конечно, и Ст[окс], и Флор[ентина], и все друзья обо всем этом знают и Вы их своевременно осведомляете. Наверное, судьи, когда они узнают все ее писания, противоречивые с ее же аффидевитом, то она должна быть навсегда заклеймена и признана негодным свидетелем. Пусть все друзья и публишеры ознакомятся с ее письмами 1935 года, которые она писала Е.И. на пути в Америку.

Зина пишет о присылке книг Рудзитисом. Это очень хорошо – ведь у вас находятся тысяча книг «Чаша Востока»[607]607
  См. примечание 1 на с. 251.


[Закрыть] и 800 кн[иг] второй части «[Листов] Сада М[ории]», значит, таким обменом можно дать распространение этим лежащим без употребления книгам. Столько приходит запросов об «А[гни] Й[оге]», что в Риге будут печатать второе издание[608]608
  Второе издание книги «Агни Йога» вышло в Риге в 1937 г.


[Закрыть]. Также много запросов о «Чаше Востока». И как всегда, спрос не встречается с предложением. Не мало ли Рудз[итис] прислал своих десять книг для раздачи? Ведь если возьмем хотя бы самых ближайших, то и то их не хватит (четверо Вас, Греб[енщиков], Моск[ов], Фокин, Шахов[ской], пианистка, Каун, Балакшин, Дехтерев, Форман, Муромц[евы], Колок[ольникова] – даже уже на этих всех не хватает), – а ведь и Балакшин, и Форман должны получить. Порадовались, что бумаги об учреждении Общества уже подписаны. Вы сами видите, насколько существование такой организации повелительно необходимо. Ведь первым же действием этого Общества должна быть рассылка соответственных писем в Париж, г-же де Во, кн[ягине] Четверт[инской], Тюльпинку, в Ригу, Литву, Асееву, многим хонорари адвайзерам (Вы поймете, кому именно) и всем полезным друзьям. Можете прислать нам сюда десяток таких писем, подписанных Вами, а имена адресатов будут вписаны здесь. В письме этом Вы прежде всего извещаете об открытии Общества с новым Президиумом, пишете о желательности сотрудничества, сообщаете о Школе, и о бюллетене (если таковой состоится), и о Музее, которым заведует М.Лихтман. Думается, что в этом первом письме не нужно затрагивать имен трио и включать об идущем судоговорении. Письмо должно быть культурно строительно. Вы понимаете, что чем скорее такое извещение появится, тем большее и лучшее впечатление произведется. В то время, когда трио рассылает клеветнические письма, от Вас изойдет культурно-созидательный призыв. Относительно де Во можем сказать, что она пишет нам довольно часто в таких дружеских тонах, что прямо не верится, чтобы она могла выражать симпатию трио. Нет ли тут тоже какой-то подтасовки? Ждем с нетерпением обещанных ближайших сведений об этой переписке.

7. XII.1936. Сейчас пришли письма от 18 ноября и от Мор[иса] от 18–19 ноября с добрыми приложениями привета от друзей и минутсов от Совета Факультета. Также пришло и отличное письмо Д.Фосдика. Вот если бы еще несколько таких же горячих сотрудников. Зина пишет о том, что Плаут получил от адвокатской ассоциации удостоверение, доказывающее, что поступок фирмы Эрнста безнравственен, если они ведут дело против своих же клиентов. Это сообщение чрезвычайной важности. Пусть друзья и пианист[ка] знают об этом. Ведь в разных разговорах такой факт весьма может пригодиться. Понимаем, что Плаут хочет приберечь это оружие до какого-нибудь решительного момента. Весьма вероятно, что в минуту особенного нападения со стороны фирмы Эрнста весьма эффектно перед судом предъявить такое удостоверение. Рады были слышать о Муромцевых. От них письма мы не имели и адреса их не знаем – пожалуйста, сообщите его. Посылаю знак для гал[ереи] Кл[айд], просим Мориса передать Кл[айд] и Дор[ис] наши сердечные приветы и благопожелания их успехам. Наверное, от Кл[айд] будут ближайшие сведения о ее планах с гал[ереей]… Охотно верим сообщениям Мориса о том, что Кл[айд] сумеет устроить все самым достойным образом. Благодарим Дор[ис] за присланные параграфы Учения и копию переведенной Морисом и ими (а может быть, м-ром Гартнером) статьи «Врата в Будущее»[609]609
  Рерих Н. Врата в Будущее // Рерих Н. Врата в Будущее. Rīgā: Uguns, 1936. С. 312–319. На англ. яз.: Roerich N. Gateways to the Future (Diary Leaves) // The Scholar. Palghat, 1938. Vol. 13, Aug., No. 11. P. 547–553. То же: // Flamma: A Quarterly. Liberty, 1938. Winter, No. 3–4. P. 1–7.


[Закрыть]. Между прочим, Морис мог бы прочесть эту статью на собрании Совета Факультета. Ведь в ней заключается школьная программа, годная для всех времен. Будет большая радость, если Совет Факультета сохранит свой энтузиазм и единение. Ведь это тоже есть голос общественности. Очень хорошо, что Зине удалось объединить эту группу. Пусть и единение алумни укрепляется. В истории человечества опасные и напряженные моменты обычно способствовали единению. Пожалуйста, передайте прилагаемое письмо чэрмену Совета Факультета. Также прошу Мор[иса] передать д-ру Кахану прилагаемое письмо. Морис знает, с какими комментариями его лучше передать. Вероятно, Морис видал и еще достойных людей в разных организациях, и таким образом голос общественности должен укрепляться. Со следующей почтой пошлем и наш привет друзьям, отметившим 17 ноября. Если бы только Общество уже состоялось и голос его доказывал жизнеспособность. Наверное, Вам придется ввиду особой полезности некоторых лиц за труды, ими принесенные, избрать их без членского взноса. Может быть, и чэрмен Совета Факультета должен быть в таком же положении – Вам на месте виднее. Для начала Общества нужно привлечь друзей и пойти им навстречу, чтобы даже неимущие все же могли принять участие в культурном деле. Отчего не было Москова, Народного и еще некоторых бывших в прошлом году?

Зина поминает о харбинской брошюрке Юрия Лукина. Ничего не стоящая книжонка, направленная против якобы масонских знаков, является трепыханием мракобесов, значения никакого не имеет, но лишь дала мне повод еще раз сказать несколько слов о знаке Пакта. Такие пигмейские гримасы совершенно теряются в нагромоздившихся мировых событиях. Вы сами видите хотя бы по газетам, как неслыханно напряжен конец этого знаменательного года. Сколь многое уже выявилось и совершилось в предуказанных направлениях. Часто люди лишь после долгих сроков начинают понимать совершившееся.

Не было ли сообщения между Зиной и Зюмой? В Риге получились весточки из города, где она живет, в ответ на посылку туда книг и журнала. В руках адвокатов действительно находится такая масса ценных доказательств в Вашу и нашу сторону, что в нужные моменты они могут извлекать из этого архива необходимое. Скажите Брату наш самый сердечный привет. Как бы ни ухищрялась тьма, но правда все-таки должна выявиться. Берегите друг друга. Собирайте друзей – при образовании Общества это будет еще легче.

Все мысли с Вами – в сердце и в духе,

Р[ерих]

Письмо Совета преподавателей Мастер-Института Объединенных Искусств Н.К.Рериху от 11 ноября 1936 г.