Текст книги "Письма. Том III (1936)"

221
Н.К.Рерих – Д.Мобли*

7 декабря 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Мой дорогой г-н Мобли!

Премного благодарен за Ваше письмо от 18 ноября, приветственный адрес от 11 ноября от преподавателей и минутсы от 4 и 11 ноября. Мне доставило большое удовольствие видеть во всех этих сообщениях глубокое чувство единения, которое цементирует работу Факультета. Я прошу Вас как Председателя Совета передать всем преподавателям благодарность и приветствия от г-жи Рерих и от меня. Успехи в культурной деятельности Института приносят нам истинную радость. С древних времен дошли до нас предписания: «In concordia parvae res crescent, in Discordia magnae dilabuntur»[610]610
  «При согласии малые государства растут, при раздорах великие разрушаются» (лат.).


[Закрыть]. Действительно, согласие – это жизненная сила любого творческого построения. И мы твердо верим, что Вы как Председатель Совета будете охранять это драгоценное качество, под знаком которого ‹…›[611]611
  В оригинале пропуск.


[Закрыть].

Нам также радостно узнать, что выпускники поддерживают контакты со своей альма-матер. Так формируется отклик общественного мнения, что чрезвычайно ценно в культурной общественной деятельности. Конечно, и каждый преподаватель, и каждый выпускник имеет связи с другими образовательными организациями и может в частных беседах и лекциях распространять информацию о нашей культурной программе. Я попросил г-на М.М.Лихтмана прочитать Совету мою статью «Врата в Будущее»[612]612
  См. примечание 1 на с. 511.


[Закрыть], в которой я вспоминаю начало наших Учреждений с их разносторонней образовательной программой.

Еще раз я прошу Вас передать наши сердечные чувства всем преподавателям, и мы будем счастливы услышать о Вашем дальнейшем развитии и успехах.

Сердечно Ваш,

Президент-основатель Мастер-Института Объединенных Искусств

222
Н.К.Рерих – Р.Я.Рудзитису

7 декабря 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Родной Рихард Яковлевич,

Спасибо за письмо Ваше от 25 ноября. Вы совершенно правы, что в настоящее время обе моих книги уже разосланы, и потому печатание карточки в данный момент не требуется. А в будущем увидим, как лучше. Весьма рады слышать о получении Вами от президента Республики благодарности за поднесенные ему книги. Все эти ценные исторические документы должны храниться в архиве Общества на почетных местах. Также рады мы слышать о получении из с[еверного] г[орода][613]613
  См. примечание 1 на с. 421.


[Закрыть] письма и будем рады узнать подробности. Таким образом, Вы постепенно выясните, как именно и куда лучше доходят книги и журналы. Хотя бы кратко сообщите нам, где именно воспринято, а где отклонено. Первые под знаком плюса, а вторые под знаком минуса. Посылаем Вам на тот же предмет три номера журнала, а Е.И. посылает отдельно исправленный экземпляр «А[гни] Й[оги]» – она сама пишет Вам подробности. Будет прекрасно, когда выйдет исправленная «А[гни] Й[ога]» – затем, после второго тома, Бог даст, выйдут и письма Е.И. Также имейте в виду, что на имя д-ра Гар[альда] Лукина только что нами выслана посылка с лекарственными растениями. Так как посылка идет медленно, то в следующем письме к Г.Лукину напишем о распределении содержимого, – что именно для него и что для Швеции. Очень сочувствуем Вашим перипетиям с книжными магазинами. У нас самих за парижскими магазинами, по-видимому, окончательно пропала значительная сумма, а за последнее время они даже вообще не дают никаких расчетов. Видимо, д-р Асеев испытывает то же самое. То же я слышал и о книгах Краснова. Поэтому Ваше предположение о прямом контакте с читателями-заказчиками является наилучшим выходом. По сообщениям из Харб[ина], там осталось всего лишь несколько экз[емпляров] «Свящ[енного] Доз[ора]» (продаваемых там тайно). Но кто получил деньги [за] все это издание, и вообще получил ли, остается загадкой. Может быть, книжные магазины между собою рассчитываются обменом книг.

Как прекрасно вышла Ваша книга «Культура», только что полученная. Складывается как бы целая серия общедоступных культурных вестников. Посылаю новую статью «Толстой и Тагор»[614]614
  Рерих Н.К. Встречи со Львом Толстым и Рабиндранатом Тагором (листы из дневника) // Сегодня. Rīgā, 1937. 17 янв., № 17. С. 4; Рерих Н.К. Толстой и Тагор (листы из дневника) // Рассвет. Чикаго, 1937. 14 сент., вторник; 15 сент., среда; на англ. яз.: Roerich N. Tagore and Tolstoy // The Twentieth Century. Allahabad, 1937. Feb. Р. 394–405.


[Закрыть], поступите с нею по Вашему усмотрению, как полезнее. Из Польши сообщают, что в то время, когда я помянул Рущица, он скончался в Вильне. Не подумал ли и он тогда обо мне? Нет ли ответа от Пурвита? Сколько смущения во всем мире. Поистине, год Армагеддона, и странно видеть, что некоторые близорукие люди не замечают небывалой экстраординарности событий. Требуется необычайное единение всех культурных сил. Будьте и Вы все крепки и объединены.

Сердечный привет Вашей супруге, Вам и всем друзьям.

Сердцем и духом с Вами.

223
Н.К.Рерих – С.И.Лю

10 декабря 1936 г. Naggar, Kulu, Punjab, Br[itish] India

Дорогой Сергей Иванович,

Большое спасибо Вам за Ваши книги, которые нам обоим так полезны. Кроме того, нам ценно сохранить в нашей библиотеке Ваш автограф, ибо Ваши широкие просвещенные взгляды так близки нам. Приятно видеть, что и в текущие смущенные дни выходят такие серьезные труды, ибо во всем мире во всех делах от мала до велика сложилось совершенно невозможное положение. Отовсюду приходят вести о всевозможных трудностях. Кроме того, каждый настолько хочет, чтобы все совершалось только по его методу, что даже нечто весьма положительное готов отрицать, ибо не усматривает в этом своей буквы. Кроме того, совершенно утрачивается в мире благожелательство и человечность, а что же Вы сделаете без этих краеугольных понятий? Из Харбина нам прислали отвратительные газетные вырезки, направленные против митр[ополита] Сергия. Можно лишь удивляться, до какой бездны мерзости может доходить печатное слово. Мы все, по обыкновению, за работою. Работа, притом работа творческая, является лучшим противоядием против наскоков сил темных. Вероятно, та же самая образовательно просвещенная работа помогает и Вам успешно преодолевать всякие смущения. Шлем Вам и Вашей семье лучшие пожелания.

Духом с Вами,

Н.Рерих

224
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману

11 декабря 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 121

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и Мор[ис],

Только что пришли Ваши письма: Зин[ы] от 21–23 ноября, Мор[иса] [от] 24 ноября, от того же числа Франсис с приложением отличных сведений из Бостона. От того же 24-го долетело и сердечное письмо от Д.Фосдика – если бы для нашего Общества ко всему прежнему составу добавить еще десяток таких преданных молодых сердец. Чудовищно Ваше сведение о фальшивом клейме, поставленном в ночное время на обратной стороне картин Музея. Конечно, мы знаем, что злоумышленники будут употреблять самые отвратительные методы против Музея и картин. Но воровское клеймо, поставленное в ночное время, конечно, превышает всякое воображение. Ведь этак каждую ночь кто-то может забираться в Музей и клеймить картины невесть какими надписями. Конечно, всякому ясна такая воровская попытка, но ведь была же «Пэнтингс Корпорэшен», учрежденная для охраны картин. Не следует ли понять из происшедшего, что Леви какими-то махинациями исключил Франсис и Мориса из «Пэнтингс Корпорэшен» и самовольно передал все своей же жене? Но не забудем, что кроме «Пэнтингс Корпорэшен» существует и Декларация 1929 года, в которой имеются и собственноручные подписи четы Хоршей, которые вместе со всеми Трэстис признавали музейные картины собственностью нации. Не будем опять рассуждать о самой процедуре этой декларации, остается НЕОСПОРИМЫМ, что чета Хоршей признала картины СОБСТВЕННОСТЬЮ нации. Что бы ни измышляли затем злоумышленники, все же эти подписи их существуют, Вы имеете эти фотостаты, и не может человек, признавший и оповестивший мир о собственности нации, затем провозглашать это самое собственностью своей жены. Ведь об этой декларации в свое время широко заявлялось во всяких репортах. Будем твердо помнить это ненарушимое обстоятельство. Общество в качестве общественного мнения может мощно протестовать, узнавая о таком злоупотреблении собственностью нации. Если человек признал нечто собственностью нации, то это его решение остается незыблемым. Как хорошо, что Мор[ис] с друзьями открыл это новое клеймо на картинах с именем жены Хорша и составил соответствующий аффидевит. Как видите, теперь каждый день можно ожидать всяких подделок и преступлений, и потому Мор[ис] как заведующий Музеем с друзьями должен особенно усиленно удостоверять положение вещей.

В репорте Хорнеру, как Вы знаете, упомянуты и четыре тысячи, внесенные Вами в начале учреждения. Значит, если бы чеки на эти 4000 были похищены злоумышленниками во время вторжения в Школу, то репорт Хорнеру, заверенный самим Хоршем, является верным доказательством. Также удивительно и сообщаемое Вами о Дж[ессе] Шн[ейдере] – ведь этот человек в прошлом сезоне был на Вашем собрании, подписал приветствие нам – куда же дальше идти. Если бы постепенно выяснилась теперешняя его деятельность, о которой Фр[ансис] пишет, то это внесло бы в дело еще один признак существования какой-то целой шайки. Действительно, по разным признакам чувствуется существование какой-то организованной банды, и Вы легко усматриваете уже несколько сочленов этого мрачного товарищества.

Не понимаем, почему публишеры допустили такое затягивание дела о клевете. Ясно, что люди, повинные в этом преступлении, за все это долгое время продолжают собирать искривленные вымыслы. Предупредите Пл[аута], чтобы не произошла еще какая-то подтасовка и культурная деятельность не была бы назвала политической. Вы пишете, что некто справляется в разных странах. Действительно, в разных странах можно убедиться в нашей чисто культурно-образовательной деятельности. Все наши культурные центры, общества, содружества, кооперативы не имеют ничего общего с политической деятельностью. Но ведь если на картинах может быть проставляемо фальшивое клеймо, то и любой культурно-образовательный акт можно злоумышленно перелицевать во что-то политическое. Пусть наши адвокаты очень зорко следят, чтобы и в этом случае не обнаружились какие-то подставные махинации со стороны злоумышленников. Если бы адвокаты заметили хоть какое-нибудь поползновение злоумышленников в этом направлении, пусть немедленно известят Вас, а Вы напишете нам о таких проделках, чтобы немедленно же искоренять предумышленное злодеяние. Можно себе представить, сколько гадких подделок совершается по всему миру. Особенно было бы прискорбно, если культурно-образовательная деятельность посредством каких-то злоумышленных махинаций стала бы быть истолкована как нечто политическое. Неужели адвокаты даже в «WHO is WHO»[615]615
  См. примечание 1 на с. 149.


[Закрыть] не прочли мои биографические сведения, казалось бы, столько биографий напечатано? Лучше бы они поинтересовались биографией и образовательным цензом самого Леви. Вы знаете, где он именовался Гейдельбергским доктором. Если его адвокаты в такой непозволительно грубой форме считают возможным на суде осведомляться о наших биографиях, то ведь наш адвокат запросит его об образовательном цензе, а также и об образовательных цензах самозваных членов совета. Из приложенной копии части репорта Хорнеру (который у Вас уже имеется) Вы можете видеть и Ваше пожертвование, упомянутое самим Леви, а также и весь пресловутый миллион, который сейчас употребляется на все случаи жизни. Вообще, совесть людей стала резиновой, что еще раз доказывается и фальшивым клеймом, самоуправно поставленным на обороте картин Музея. Если бы адвокат Леви опять стал спрашивать наши биографии и характеристики, то покажите ему прилагаемый при этом письме адрес самого Хорша, произнесенный им во время празднования десятилетия учреждений. В нем сам Хорш достаточно высказывается после десяти лет сотрудничества. Значит, или Хорш бесстыдно лгал в течение всех четырнадцати лет, или он бесстыдно лжет теперь. Не может быть иного выхода из этой альтернативы. К тому же ни Вы, ни мы ни в чем не изменяли нашей культурной деятельности, и это обстоятельство должно быть всемерно подчеркнуто. Также для вразумления адвоката Хорша прилагаю список всяких членств и отличий. Конечно, все эти сведения для Вас не новы, но, может быть, не все адвокаты их усвоили. Когда мы встречаемся с такой бесстыдной наглой ложью, то полезно при всяком удобном случае восстанавливать и подчеркивать истину. Слава Богу, мы все можем со спокойным сердцем дать наши биографические сведения и образовательные цензы. Неужели же судьи не будут потрясены таким явным несоответствием образовательных цензов обеих сторон? Подчеркните это обстоятельство всем. Имейте наготове Ваши дипломы и свидетельства; несколько моих дипломов находится, по счастью, у Вас.

Успех лекции Франсис в Бостоне напоминает нам одно место из давнишнего моего записного листа об Акбаре[616]616
  Рерих Н. Действие // Рерих Н. Пути Благословения. New York – Paris – Riga – Harbin: Alatas, 1924. С. 77–81.


[Закрыть]. Помните, когда Акбар спрашивает Бирбала, как уменьшить линию, не трогая ее? Мудрый советник провел около этой линии еще большую и тем уменьшил первую. Именно только проведением еще большей культурной линии можно твердо установить победу. Против неоспоримой культурной деятельности никакие подвохи и подлоги не могут вредить. Помните также и то чрезвычайно важное обстоятельство, что чета Хоршей пришла к нам, а не мы к ним. Затем Хорши приезжали к нам на Монхиган, а вовсе не мы к ним на дачу. Также пусть все твердо запомнят, что Хорши подошли к уже готовому делу, а не учреждали его. Также подчеркните всем, что и сейчас они действуют в их пресловутом департаменте искусства и науки по нашим же программам. Даже мембершип[617]617
  Membership (англ.) – членство.


[Закрыть] в десять долларов, объявленный этим же самозваным депаратментом, есть не что иное, как преступная перелицовка нашего же Общества. Таким образом, они хотят грабить на всех перекрестках. Очень хорошо, что Морис с друзьями имеет такое неусыпное попечение за картинами музея. Просим Мориса передать Кл[айд] наши самые сердечные приветы и уверенность, что новый культурный центр вырастет в прекрасное древо и в эту чашу сложатся многие сокровища духа. Имейте в виду, что завещания Е.И. и мое здесь сделаны заново и подписаны свидетелями. Пожалуйста, передайте Форману две моих русских книги – «Врата [в Будущее]» и «Нерушимое». На имя миссис Су[тро] посылаем привет всем собравшимся у нее друзьям 17 ноября. Ценно видеть ее сердечное отношение. Культурные дела можно продолжать и укреплять лишь при содействии таких прочных друзей. Сама она много работала в общественных организациях, и потому отлично понимает сложности и неожиданности таких аппаратов. Мысль Франсис о выставке в будущем году в Бостоне – будет ли это в библиотеке или в Арт-клубе – очень хороша, и можно постепенно думать в этом направлении. Вообще, давайте всеми силами проведем черту деятельности еще большую. Не забудем, что наглость и аррогантность преступной шайки кроет в себе и трусость, и для них самым большим ударом есть и будет продолжение образовательной и культурной деятельности. Пусть Морис (если он не был еще) посетит консула Янковича и дружески побеседует с ним. Там, наверное, были произведены безобразные наскоки. Также что Баттль, Вагнер, Копленд, Блум и другие, мнение которых может быть ценным? Имели ли Вы хотя бы телефон с Теоф[илом] Шн[ейдером]? Видали ли предс[едательни]цу Шексп[ировского] Общ[ества]? Словом, сейте правду везде где можно. Странно, что не имел весточки на книги, посланные отсюда Греб[енщикову], Моск[ову], Фок[ину]. Не буду повторять о ЕДИНЕНИИ, ибо только под этим щитом все станет прочно. Почему не слышно о Народном, Меррите, Вооне, Джайльсе и др[угих]? Шлем всем друзьям и соратникам культурного похода сердечные мысли.

Всегда в духе с Вами,

Р[ерих]

225
Н.К.Рерих – Е.Ф.Писаревой

16 декабря 1936 г. Naggar, Kulu, Punjab, Br[itish] India

Дорогая Елена Федоровна, наш истинный друг,

Письмо Ваше от 5 декабря глубоко нас тронуло. Всем сердцем чувствуем Вашу дружбу, то содружество, которое может создавать общую работу. Ваша программа о будущей издательской деятельности, конечно, являлась и нашей программой. Естественно, такие широкие посевы в доступной благозвучной форме должны проникать широко. Народные массы должны слышать о добротворчестве, и Ваши две прекрасные общедоступные книжки, которые мы так ценим, конечно, были бы отличным вступлением в благовестительную серию. А рассвет уже не за горами – каждая почта приносит знаменательные сведения. Казалось бы, именно в такие дни должно бы всюду проявляться то содружество, которое горит в Вашем сердце. Между тем люди так много говорят о единении и взаимопонимании и дружбе, а на деле прилагают все свои усилия, все свое недоброжелательство, чтобы хоть чем-нибудь отягчить путь Культуры.

Вы называете пресловутое постановление неудачным. На месте лица председательствовавшего я бы никогда не допустил вообще такого постановления, особенно же зная, [что] существует переписка с Вами, которая может достигнуть самых благожелательных результатов. Точно бы темные силы хотели подбросить ядовитую бомбу, чтобы помешать доброму единению. Согласитесь сами, что добрые, хорошие люди так не поступают. У Вас имеются мои книги и теперь уже целый ряд моих писем, за каждое слово которых я отвечаю и не отступлюсь. Спрашивается, каким же образом, несмотря на мое точное указание, что все мои книги подписаны, все-таки, как Вы подчеркиваете, это не принимается во внимание. Зачем же в хорошее культурно-этическое дело допускать такое преднамеренное разложение? Вы правильно почувствовали всякие последствия недоброго постановления. Приведу Вам еще одно сведение, относящееся к периоду уже после конгресса: «У нас был г-н Арундель со своей супругой Рукмини Дэви. В программе один-два часа было посвящено вопросам и ответам. Среди вопросов некоторыми членами были заданы и вопросы, касающиеся нового учения. Я приведу его ответ. Он сказал, что Учение А[гни] Йог[и] он знает, но книг, изданных Вами (т. е. нами), он не читал, и, насколько ему известно, в этом Учении Вел[икие] Уч[ителя] не участвуют. Затем он сказал некоторым: Рерихи относятся отрицательно к Тео[софскому] Об[ществу], и их работа – без благословения Вел[иких] Уч[ителей], и хотя их движение разрастается сильно, но в нем мало Света. Также получилось письмо от Джинаражадазы, которое отвечает в том смысле, что нужно быть очень осторожными, ибо Вел[икие] Уч[ителя] не имеют участия».

Не буду приводить и других сообщений, в которых весьма почтенные люди искренно сожалеют как о «постановлении», так и о последствиях его. Не имею ничего против, что Вы переслали мое письмо к Вам тем, кто на него может и, думаю, должен ответить. Ведь нужно использовать все возможности для Истины. Если даже предположить, что лицо, которому Вы переслали мое письмо, действовало под чьим-то давлением, то ведь во благо такое давление должно быть вскрыто. Вы совершенно правильно называете Ваши соображения сверхличными. Поверьте, что и я говорю все это именно сверхлично. Никакие постановления, никакие наветы не могут остановить духовно-культурную работу. Но «неудачные» (употребляю Ваше выражение) постановления являются настолько прискорбным фактом в общекультурной жизни, что можно искренно сожалеть о случившемся. В подобных постановлениях прежде всего не должно быть неправды. Всякая ложь не может иметь место среди собрания людей, желающих идти по пути духовности. Если написано, что психизм есть антипод духовности, то ведь каждый, прочитавший эти слова, не может говорить о предпочтении психизму. Но для правды нужно знать, нужно дать себе труд прочесть, и прочесть добросовестно, без предрассудочного желания что-либо очернить. Когда же вместо добросовестности кто-то оставляет в пространстве зловреднейшие формулы о том, что можно упоминать нечто и не читая о нем, то, согласитесь сами, такое заявление не служит доказательством основной правдивости утверждений этого лица. Вы дали себе труд прочесть мои книги и просмотрели часть воспроизведений с моих картин. Скажите же, разве все Вами прочитанное и увиденное, разве оно располагает к формулировкам пресловутого постановления?

Увы, мы, русские, очень привыкли ко всяким разрушениям. Застрелили Пушкина и Лермонтова, пытались изгнать из Академии наук Ломоносова и Менделеева, пытались продать с торгов Ростовский Кремль – словом, и в давних, и в близких временах синодик расточений и разрушений чудовищно велик. Нельзя быть такими расточителями. Культурная прослойка всегда была тонка, и тем бережнее и обдуманнее нужно относиться ко всему, что может быть полезно на пашне культуры. Да будет стыдно всяким разрушителям, в каких бы городах они ни жили. В прошлом письме я уже скорбел о том, как часто русское дело подрывается русскими же руками. Но если так было, то ведь так не должно быть. Последняя почта принесла сведения о реставрации Софийского собора в Киеве[618]618
  Этому событию Н.К.Рерих посвятил очерк «Софийский собор». См.: Рерих Н. Листы дневника. М.: МЦР, 1995. Т. 2. C. 58–61.


[Закрыть]. Об открытии древних замечательных фресок. Мне это сведение втройне радостно. Значит, народ обратился к истинным ценностям, значит, начинают вскрываться под спудом лежавшие сокровища и, значит, мое указание, сделанное еще в 1908 году, правильно. Тогда я указывал в моих писаниях для московской печати, что не только весь Киев лежит в подземных развалинах, но именно Софийский собор еще даст замечательные открытия. И вот мы видим, что путями неисповедимыми опять подходим к строительному периоду, и все, что было творимо во имя Русского дела, потребуется. И вот в такие важнейшие дни, когда каждый должен принести свое всемерное даяние в народную сокровищницу, какое-то недоброжелательство опять пытается внести свой ехиднин яд. Хотелось бы спросить председателя, откуда у него после Женевы сведения о нашем недоброжелательстве? Ведь не испанцы поспешили просветить его в этом направлении! Ну а если это были именно русские, тогда что же остается сделать? Запросить ли через поверенного председателя об источнике его сведений или таким же формальным путем запросить автора постановления? Но сжимается сердце за русское дело, если бы пришлось прибегать к таким мерам. Недавно нам сообщали из Франции о ссоре двух хороших людей, получилась какая-то гоголевщина, и только «гусак» не был произнесен. Полагаю, что Вы, конечно, получите оттуда, из недр Совета, исчерпывающий основательный ответ. И таким путем ложь будет искореняема. Вас они должны не только уважать, но и почитать. Именно Вы за Вашу долголетнюю деятельность вносили в Р[оссийское] Т[еософское] О[бщество][619]619
  Е.Ф.Писарева, писатель и переводчик, была председателем Калужского отделения Теософского общества и вице-президентом Российского Теософского общества (ликвидированного большевиками в 1918 г.), живя в эмиграции, участвовала в работе Русского Теософского общества вне России под председательством А.А.Каменской. Вместе с супругом организовала первое в России издательство теософской литературы («Лотос»), работала в редакции журнала «Вестник» (Женева, 1924–1940).


[Закрыть] атмосферу знания, начитанности, интеллигентности, без которых не может строиться духовно-культурная работа.

Наверное, Вы уже получили и рижский сборник со статьей «Служение Человечеству», а также новую книжечку Рудзитиса «Культура». Поистине, радуют люди, работающие благожелательно без темных предрассудков. Такой тонкий поэт, как Рудзитис, и вся возглавляемая им группа работают не за страх, а за совесть. Для таких светлых работников всякие «постановления», направленные к разложению, конечно, есть душевная боль. Плачевно, если и в Латвии [придется] сожалеть о происхождении всяких постановлений, не отвечающих истине. Вы пишете, что «к сожалению, Ваши (т. е. мои) подписанные книги вызывают менее интереса, чем окк[ультная] литература, приписываемая Вам». Уже в прошлом письме я писал, что авторство есть вещь священная, и скажу лишь еще раз, что у меня нет ни анонимных, ни псевдонимных книг. Осужденный «постановлением» валерьяновый чай, конечно, нужно пить, хотя слабый раствор валерьяна не повредит и в виде примочки. Также осужденный мускус широко употребляется в Индии, а вовсе не принадлежит только бывшим расам. Говорить против таких исконных целебных веществ уже будет авидья[620]620
  Авидья – в индийской философии – незнание или исходная омраченность сознания, причина искаженного восприятия мира, противоположность знанию.


[Закрыть]. Маленькие приемы мускуса были бы Вам весьма полезны. Вообще, всеми мерами берегите Ваши силы. Именно Вы можете вносить то убедительно культурное влияние, которое сейчас так нужно. Берегите себя, когда говорю это, то не только твержу из дружеской заботливости, но и утверждаю во имя самого Дела, во имя великого Служения, которому Вы отдали столько сил. Елена Ивановна всегда мечтала именно о сотрудничестве с Вами. Ваш прекрасный слог и точность переводов незаменимы, а теперь, когда люди, и, увы, наши соотечественники, расточили так многое, то каждая такая большая культурная сила, как Ваша, должна быть особенно бережно хранима.

Радуюсь, что Рудзитис не только прислал Вам книгу, но и душевное письмо. Именно на душевности и духовности стоит мир. Именно осознание красоты спасет. Именно не только сама красота, но осознание ее облагородит человечество. А ведь это так нужно, так неотложно нужно. Не устыдимся твердить призывы о Благе и содружестве. За осознанием сотрудничества встанет и идеал Братства.

Шлем Вам наши самые сердечные мысли.