Текст книги "Избранный светом. Песни хищных птиц"

– Но люди видят, что стены Сторграда стоят и щит над ними цел по-прежнему. Это вселяет надежду. – Фриг довела линию и отошла, спокойно улыбаясь. – Твоя задача сейчас важнее столицы, важнее страны. – Фрея допустила, что сестра видит ее насквозь. – Ты должна оставить мысли о них и думать только о Фрите. А Сторград – это моя забота, и поверь, я смогу его защитить. Чего бы это ни стоило. И начну я, пожалуй, с безупречного внешнего вида на предстоящем приеме.

С этими словами она взмахнула рукой, отсекая ткань выше линии.

Лорд Руэйдхри однажды сказал, что секрет успешной битвы – в четком следовании распределенным ролям. Боец на передней линии прикрывает того, кто сзади. Второй ряд пытается ослабить противника и вовремя упредить его маневр. Если каждый будет метаться по полю, не доверяя своим соратникам, то любая битва превратится в безнадежный хаос. Но вот как это применить к сражению за целый мир?

– Ну вот, – улыбка Фриг снова стала беззаботной, и Фрея отвлеклась от тяжелых мыслей, – осталась всего пара штрихов.

Фрея бы вздохнула, снова услышав про «пару штрихов», но побоялась уколоться. И не удивилась тому, что стоять неподвижно и дышать аккуратно ей пришлось еще часа три. А ближе к вечеру еще грядет подбор прически, но даже мысли об этом вызывали головную боль. Однако куда больше Фрею волновало другое. Она верила, что Фриг сможет защитить Сторград. Но какой ценой? Когда Фриг об этом говорила, то становилась страшно похожей на Лорда, а он не терпел полумер. Фрее было бы спокойнее, если бы сестра осталась в столице. Там были крепкие стены, верная гвардия и Фэй. Но Лорд Руэйдхри слишком хотел показать, как надежен и безмятежен его город. Что бояться ровным счетом нечего, даже хранительница посоха, на котором были завязаны почти все чары, защищающие Сторград, могла покидать город, ничего не опасаясь. Все под контролем. Раньше Фрея никогда не сомневалась в поступках Лорда. Он всегда был тем самым бесконечно мудрым взрослым, на которого стоит равняться. Но разве сама она не была свидетельством того, что Лорд Руэйдхри может ошибаться? Фрея не была слепой и видела, что Фриг слабеет.

И вообще, вокруг нее в последнее время развелось многовато тех, кто говорит, что с ними все хорошо, а потом без сил падают в обморок. Откуда вообще взялась убежденность в том, что если ты замалчиваешь свои проблемы, то о тебе никто не волнуется? По их мнению, все вокруг с завязанными глазами ходят?

Задумавшись об этом, Фрея случайно задела кого-то плечом. Этот кто-то отскочил от нее так резво, что чуть не ударился о противоположную стену узкого коридора.

– Простите, я… – начала Фрея, обернувшись, но осеклась. – Лейси?

Она медленно и внимательно осмотрела девушку в невзрачном платье горничной, стоявшую напротив. За прошедшие годы Лейси изменилась, но не слишком. Она стала выше, лицо перестало быть по-детски округлым, но его черты так и остались мягкими, нежными. Небольшой рот с полными губами сейчас был удивленно приоткрыт, а глаза цвета карамели казались еще круглее. Темно-каштановые кудри никак не желали лежать в строгой прическе.

Лейси несколько раз хлопнула длинными ресницами, а потом все удивление сошло с ее лица, сменившись совершенным спокойствием.

– Да, это я, Леди Фрея.

Лейси склонилась в вежливом полупоклоне.

А Фрее захотелось развернуться и бежать. В ужасе. Или проснуться. Или встряхнуть Лейси пару раз, чтобы она перестала так шутить. Может, это моркетские чары? Да что угодно, только не реальность! Потому что Лейси, ее лучшая подруга, с которой они вместе бегали в лес ловить фей, с которой дрались плечом к плечу с мальчишками и мечтали отправиться в путешествие к Сердцу мира, теперь стояла перед ней, холодная и вежливая. Совершенно чужая. Они не виделись столько лет. Она могла хотя бы обрадоваться.

– Так ты теперь работаешь здесь? – спросила Фрея, пытаясь хоть как-то наладить диалог.

– Я работаю на семью Стормланнов, – ответила Лейси тем же вежливо-бесцветным голосом. Даже глаза ее будто дымкой заволокло.

– Почему мы не встречались раньше?

«Ты специально избегала меня?» – чуть не выпалила Фрея.

– Я всего лишь скромная служанка и обычно никуда не выезжаю. – Лейси снова поклонилась. – Простите, меня ждут дела, так что если вы позволите…

– Да, конечно…

Фрее показалось, что на нее вылили ведро ледяной воды. А потом надели это ведро на голову и несколько раз с силой ударили. Гул в ушах стоял такой, что последних слов Лейси она почти не различила, как и ее удаляющихся по коридору шагов. Сама Фрея позабыла, куда шла. Она прислонилась спиной к стене, устремив бессмысленный взгляд в высокое стрельчатое окно. Почему-то, она сама не понимала, почему ей вдруг захотелось расплакаться. Но она уже давно разучилась это делать.

Да и глупо было бы плакать здесь. В коридоре, где сновала прислуга, где в любой момент мог пройти кто-то, знавший ее. Глупо и опрометчиво было даже стоять тут. Фриг бы никогда не позволила себе такого. Что угодно, только не показывать слабость на людях. Но Фрея будто приросла к месту, бессмысленно глядя в окно.

«А вот когда мы станем взрослыми, года через два, – говорила Лейси, расхаживая по классной комнате, которую их заставили отмывать в качестве наказания, – мы найдем огромный корабль и команду, а потом уплывем куда-нибудь далеко. На Драконьи острова, например. И будем жить там вместе, и никто не будет указывать нам, что делать».

Но через два года мама Фреи умерла, и ее жизнь пошла совсем не так, как они с Лейси когда-то планировали.

– Если ты тоже не можешь поверить, что солнце почтило своим присутствием этот город, то уверуй и возрадуйся, оно действительно там. Не иначе как благословение самой Эрны.

Фрея оторвала невидящий взгляд от неба и обернулась.

– Рада тебя видеть, Сивиз.

– Пожалуй, ты единственная в этой стране, кто говорит это искренне и так улыбается мне при встрече.

Улыбка самого Сивиза тоже показалась Фрее настоящей. После формальной вежливости Лейси это вдруг стало особенно ценным.

Сивиз сделал легкий жест рукой, приглашая Фрею пройтись с ним. И, словно подхваченная этим движением, она оторвалась от стены, сделав пару уверенных шагов вперед. Конечно, Сивиз не мог не заметить состояние Фреи, поэтому она была благодарна ему еще и за отсутствие расспросов.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь. Многие без ума от тебя.

– К несчастью, моя дорогая Фрея, я преуменьшаю, – трагический вздох, – а слепая любовь «многих» не замена той любви, которую я действительно хочу получить.

– Нарро снова сбежал от тебя? – с усмешкой спросила Фрея.

– О Всесветлая богиня, да. Я ищу его уже больше часа.

– У вас довольно похожие привычки. Иногда полезно посмотреть на себя со стороны.

Сивиз приложил руку к сердцу, словно Фрея только что ранила его туда.

– Как всегда безжалостно прямолинейна.

– Но за это ты меня и любишь. – Улыбка Фреи сделалась чуть более веселой и чуть менее доброй.

– И еще за то, что могу тебе проигрывать.

За разговором Фрея и не заметила, как они вышли в анфиладу, тянущуюся вдоль сада. Несмотря на солнечную и теплую погоду, воздух все равно наполнял густой запах влажных прелых листьев, смешанный со сладковато-горьким ароматом последних цветов. Фрея впервые за несколько дней поймала себя на мысли о том, как быстро проходит время и как ей от этого страшно.

– Кстати о моих проигрышах, – Сивиз будто уловил перемену в ее настроении и тут же продолжил прервавшийся было разговор, – если ты найдешь время, чтобы составить мне компанию хотя бы на один бой, я стал бы счастливейшим человеком в этом мире.

Они были спарринг-партнерами уже долгие годы, и Фрея не могла сказать, что ей когда-либо доводилось сражаться с кем-то сильнее Сивиза, если исключить Фэя, конечно. У него была довольно необычная манера боя, совмещающая в себе несколько разных стилей. Никто в Бентской республике больше не сражался так, поэтому, выигрывая у Сивиза около половины боев, Фрея начинала чувствовать себя спокойнее и увереннее. Она не могла судить точно, но полагала, что Сивиз тоже ощущает нечто подобное.

– Я бы с радостью, но сейчас у меня… некоторые проблемы со временем.

– У всего мира сейчас некоторые проблемы со временем, – усмехнулся Сивиз, – но я готов ждать тебя даже до следующей жизни и немножко дольше.

Было в этих словах нечто жутковатое, но Фрея не хотела сейчас углубляться в это, когда ее настроение только-только выровнялось.

– Не думаю, что мне хватит терпения ждать еще целую жизнь.

– Тогда буду надеяться, что твое нетерпение сыграет мне на руку.

– А есть что-то, что не играет тебе на руку?

В ответ Сивиз лишь обезоруживающе улыбнулся.

* * *

– Ты пытаешься научиться телепатии или убивать взглядом? – поинтересовался Анс как бы между прочим, пока мы сидели под могучими ветвями, поросшими мхом. Он почесал роскатта за ухом и погладил между рогов, будто вообще не обращая внимания ни на что вокруг.

Стоило нам закончить тренировку, как Рейнеке тут же забрался Ансу на плечи и теперь уютненько сидел там, обвив его шею хвостом. Изменник. Он вообще питал странную страсть к тем, кто умел изящно меня избить.

Анс умел, мог и практиковал. За почти два часа непрерывных боев я не выиграл ни разу. С другой стороны, я не то чтобы пытался обрушить на противника всю мощь своей магии, скорее уж наоборот. И то, что мне не сорвало тормоза, можно было считать победой.

Мы бы и дальше проверяли мой самоконтроль на прочность, но тут я заметил силуэт Фреи в оконном проеме над старым вязом. И Фрея была не одна.

– В теории я мог бы научиться стрелять световыми лучами из глаз, но не думаю, что это безопасно для окружающих, – ответил я.

Ненадолго пропав из поля зрения, Фрея в итоге вышла в анфиладу, тянущуюся вдоль сада. Шла она, увлеченно с кем-то разговаривая и не обращая на нас совершенно никакого внимания. А мы были не так уж и далеко, но нас скрывала густая растительность.

– Зрение испортишь, – сказано это было то ли про мою идею, то ли из-за того, что я следил за Фреей, почти не моргая.

Сначала человек, похитивший все ее внимание, показался мне незнакомым. Но потом я пригляделся, вспоминая всех, кого успел узнать за последние месяцы. У меня отличная память на лица, проблема в том, что я не всегда могу соотнести их с именами. Но вот его я вспомнил.

Сивиз Стормланн. Представитель, как меня просветили, одной из самых влиятельных семей в стране, если не в мире. Парень от силы лет на пять старше меня, который при первой встрече показался похожим на корсара. Даже сейчас с его кожи так до конца и не сошел ровный морской загар, а выгоревшие серебристые волосы на свету отливали золотым. Расслабленные жесты, пружинистая походка человека, привыкшего держать равновесие при качке. Для завершения образа ему ужасно не хватало абордажной сабли. И широкополой шляпы с красными перьями.

Казалось бы, у Фреи не должно быть с ним так уж много общего, но разговаривали они как старые друзья.

– Со стороны ревность выглядит довольно забавно, не находишь?

Я обернулся на звук голоса, но оказалось, что Анс говорит не со мной, а с Рейнеке. Роскатт, в свою очередь, изобразил задумчивость на совершенно бесстыжей морде и только потом с умным видом кивнул. Еще и несколько раз, для весомости.

– Я не… – возмутился я, но осекся. И поднял руки, признавая капитуляцию и правоту Анса.

Потому что я да. Если это не самая настоящая ревность, то что тогда? Идет вот человек, разговаривает с другим человеком и, подумаешь, тебя, придурка, не замечает, что такого? Чего завелся-то?

Как назло, вспомнились слова Аин, сказанные еще в Сторграде, о том, что у Фреи есть некий воздыхатель. Если подумать, то Сивиз был на том же вечере. Я, конечно, не видел их вместе, но…

– У него такое лицо, будто перед ним только что разлом открылся. – То, что Анс и Рейнеке полностью выкинули меня из своего разговора, тоже было обидно. Особенно если учесть, что Рейнеке не мог разговаривать.

– Ты когда-нибудь ревновал Фриг? – спросил я, чтобы отвлечься. И напомнить, что я все слышу.

– Нет. – Анс перебирал шерсть Рейнеке почти тем же движением, что и нити. – В случае с Райном меня злило то, что кто-то нарушает свободу ее воли. В остальном же она вольный человек. Если она захочет уйти, то уйдет. У меня нет права ее удерживать.

– Это, конечно, правильно. Ревность можно контролировать, но вот заставить себя не чувствовать ее совсем – довольно сложно, – сказал я, который вот прямо сейчас пытался вырвать это поганое чувство, словно сорняк, но выходило плохо.

– Дело в самоконтроле. И доверии.

Почему в последнее время все стало сводиться к этому?

Я снова перевел взгляд на Фрею и Сивиза. Они, как назло, еще и решили остановиться, причем прямо напротив нас, но разговор шел так оживленно, что они бы и товарный поезд не заметили.

Ревность была для меня не новым, но хорошо забытым чувством. В последние годы люди приходили и уходили. Мне было в целом плевать, где они и с кем, когда не со мной. Я никогда не писал никому первым, не звал в кино, не устраивал вечеринок. Если куда-то звали меня, соглашался через раз. У меня была целая толпа знакомых, неплохих, в сущности, людей, которых я готов был отпустить на все четыре стороны в любой удобный для них момент и ни разу не пожалеть об этом. А тут вдруг ревность.

Это чувство стоило бы изучать и препарировать. Но меня подмывало придушить либо его, либо себя.

– Если так хочешь влезть в их разговор, то пойди и влезь, – голосом Анса сказали мои внутренние демоны.

– В смысле, поступить как полный придурок?

– Да. Делай то, в чем силен.

Теперь придушить захотелось еще и его.

– Ну нет, я уважаю личное пространство Фреи и…

– А вот он никого не уважает, – хмыкнул Анс, провожая взглядом стремительно удаляющееся рыже-бурое пятно.

В какой момент Рейнеке успел соскочить с плеча Анса и побежать в сторону Фреи, я не уловил. Зато у меня появился повод. Возможно, Рейнеке не такой уж и предатель.

– Развлекайтесь. Только постарайтесь без крови. Фрея этого не любит. – Анс махнул рукой и направился в противоположную сторону. А я побежал следом за роскаттом.

Рейнеке не имел и малейшего представления о том, что такое уважение личных границ, да и просто уважение. Подбежав ближе, он с разгона сделал невероятный пружинистый скачок и полетел прямо на Фрею, как белка. Он бы вцепился ей в одежду, но она ловко перехватила его на лету. Сделав это скорее рефлекторно, Фрея теперь удивленно смотрела на Рейнеке, весело размахивающего хвостом туда-сюда.

– Прости за это, – сказал я, отдышавшись, удивленный взгляд тут же переместился на меня. – Кажется, он по тебе соскучился.

– Мы же виделись вчера вечером, – напомнила Фрея то ли мне, то ли роскатту.

– Ну, ты же знаешь его, он такой привязчивый, – усмехнулся я, а Рейнеке фыркнул.

Я сообразил, что как-то долго игнорирую присутствие Сивиза, но только открыл рот, чтобы поздороваться, случилось странное. Рейнеке бросил на него косой взгляд и вдруг дернулся, словно его ошпарило кипятком. Он вывернулся из рук Фреи, чуть не поцарапав ее, мгновенно взлетел ей на плечи и выгнулся дугой. Для полноты образа он еще и хвост распушил, неистово зашипев.

Рейнеке вел себя так от силы пару раз, когда считал, что нам угрожает смертельная опасность и нас надо срочно защитить. Но что заставило его рычать на Сивиза? Не моя же тупая ревность?

– Простите, я правда не знаю, что с ним, – искренне извинился я, пытаясь снять роскатта. Но Рейнеке вцепился в плечи Фреи так, словно от этого зависела ее жизнь.

Сивиз удивления не выразил. Казалось, что его разговоры с кем-то регулярно прерывают злобные роскатты.

– Ничего страшного, – спокойно заверил меня он, – некоторые животные реагируют на меня так. Думаю, с этим ничего не сделать.

– И некоторые эльфы тоже. – Голос Фреи почему-то был радостно-издевательским.

– Ну по больному-то зачем? – На лице Сивиза отразилось искреннее страдание, но Фрея проигнорировала его и задала свой вопрос:

– Кстати, Дей, Си, вы знакомы?

«Отлично, она зовет его краткой формой имени. Все потеряно, отправляйся выть на болото неудачников», – зашипела из темного угла моя ревность.

«Она бы и тебя так звала, но твое имя сокращать уже некуда, – тут же запротестовало здравомыслие. – Ты совсем дурак, из-за такого заводиться?»

– Да, – ответил я то ли Фрее, то ли себе.

– Познакомились на приеме в Сторграде. Где-то между моими побегами от родственников. – Улыбка Сивиза была настолько располагающей, что я, к своему ужасу, обнаружил – от злости на него не осталось и следа. Я даже чуть-чуть растерялся.

Но Рейнеке зарычал еще сильнее и потянулся лапой в мою сторону. Этот жест явно значил: «Отойди от него подальше! Куда лезешь? Не видишь – опасно!»

Обычно Рейнеке нравились все, кто нравился мне. Даже Райна он довольно быстро простил. Там не обошлось без подкупа вкусняшками, но буквально вчера я видел, как роскатт носился по коридорам, играя в догонялки с собакой Райна. В случае же с Сивизом мы впервые не сошлись во мнениях. Причем довольно кардинально.

– Думаю, мне лучше уйти и не раздражать его, – Сивиз кивнул на роскатта, и тот еще сильнее вздыбил шерсть.

– Еще раз прошу прощения за него. – Мне действительно было дико неловко.

– Ничего страшного, – отмахнулся Сивиз, – я все равно собирался пойти… кое-кого поискать.

– Передавай привет Нарро, – Фрея помахала, одновременно пытаясь перекрыть Рейнеке обзор. Но он все равно высунулся из-за ее ладони, чтобы злобно пялиться вслед Сивизу.

– Так Нарро – его слуга? – спросил я, когда Сивиз скрылся за поворотом анфилады.

– Скорее помощник, – Фрея задумалась, – или сообщник. Не знала, что вы знакомы.

– Пересеклись один раз случайно.

О том, что Нарро заставили гоняться за Рейнеке, я решил не рассказывать.

Я наконец смог снять роскатта с Фреи. Он все еще был очень напряжен, но согласился перелезть на мои плечи, свернулся на них клубком и обиженно засопел.

– Я, кстати, клянусь всеми богами, что абсолютно непричастен к его вспышке ярости.

– Верю. В последнее время некоторые животные правда странно реагируют на Си, когда впервые видят, потом привыкают. Си объяснял, что подобное как-то связано с его магическим талантом. Даже Равн при первой встрече чуть его не затоптал.

Я присвистнул. Конь Фреи всегда был образчиком душевного равновесия и спокойствия. Он даже на Беса действовал дисциплинирующе.

– Хотя, знаешь, я и сама с утра какая-то нервная, – продолжила Фрея. Мы пошли с ней бесцельно по пустой, залитой солнцем и запахами трав анфиладе. И вроде ничего не предвещало, но от ее слов мне тоже сделалось неспокойно. – Глупо будет, если я скажу, что не хочу оставлять тебя одного?

Недавно на общем «мини-совете», на котором тем не менее присутствовали представители двух крупнейших городов страны, было решено, что мне на прием идти совершенно необязательно. Большинство из гостей не знали о том, кто я такой и в чем моя великая цель. А накручивать на мою личность еще один слой лжи казалось всем довольно бесполезным делом. И сказать, что я был рад этому решению, ничего не сказать.

В конце концов, это для них праздники колеса года были настолько важными, что даже конец света не был достаточной причиной для их отмены. Для меня же Равноденствие – всего лишь момент, после которого темноты становится больше, чем света.

– Защищать меня, конечно, твоя работа, но это не значит, что ты должна быть со мной круглосуточно. В смысле, я спокойно посижу в своей комнате, как очень хороший мальчик, и не создам ни единого катаклизма. Даже махонького, – клятвенно пообещал я.

– Я просто привыкла, что ты все время рядом, – от этих слов в душе будто что-то теплое разлилось, – так что мне было бы спокойнее, будь ты с нами на балу.

Да это был не просто прием, а еще и бал. А танцы такого рода были тем, что я ненавидел еще больше, чем неудобную одежду и формальности.

«Она будет танцевать с Сивизом», – опять зашипела заткнувшаяся было ревность.

«Давай начистоту, кто бы в здравом уме отказался с ним танцевать?» – Мое здравомыслие пошло с козырей, так что крыть ревности было нечем.

– Я ненавижу балы всей душой. Я был на нем всего один раз в школе и остался травмирован на всю жизнь.

Я почесал Рейнеке за ухом, чтобы проверить, злится ли он еще. Роскатт зафырчал и несильно ткнул меня рогом. Обычно это значило: «Ты меня еще бесишь, но не останавливайся». И я послушно продолжил гладить его.

– Ты отдавил ноги не только своей партнерше, но и всем соседним парам, за что был изгнан с позором? – предположила Фрея.

– Так вот что надо было вытворить, чтобы меня прогнали…

На самом деле, школьный бал на выпускном – тот еще бред. Считается, что это должно быть весело. Но нет. Твое время, занятое на подготовку к экзаменам, тратят еще и на разучивание вальса. На поиск пары в классе с неравным количеством учеников.

– Если так не хотел в этом участвовать – просто не пришел бы, – пожала плечами Фрея.

– Дело в том, что была одна девочка… – начал я.

Да, была одна девочка. Не то чтобы мы с ней сильно общались. Так, вечные товарищи по олимпиадному несчастью. Ну и иногда списывали друг у друга: она у меня – русский, а я у нее – физику. Можно сказать, симбиоз. Но дело не в нем. А в том, что все ее почему-то считали страшненькой. Может, из-за плохой кожи или слишком высокого роста. Может, из-за того, что обидно, когда девчонка лучше тебя понимает в физике и забивает тебе голы на физре. Словом, из-за каких-то таких глупостей ее бы и не позвали, навсегда испортив ей значимое событие, ведь ей хотелось. Очень хотелось. Я видел, как вспыхнула искорка в ее глазах, когда нам в первый раз сказали о бале, и как быстро эта искра угасла, когда она поняла, что ее не пригласят. Тогда я перегнулся через парту, дотянулся до ее плеча и позвал.

Это была не жалость. Хотя лучше бы, наверно, она. Все дело в том, как искрились ее глаза. Против такого я всегда оказываюсь беспомощен.

– Дай угадаю, ты в нее влюбился?

– Конечно, я в нее влюбился. Невозможно же было не.

Над нашей парой посмеивались. Особенно один парень, с которым мы вообще-то очень душевно, даже почти беззлобно до этого обменивались подколками. Он танцевал с самой красивой девочкой класса, но почему-то на нас смотрел больше, чем на нее.

А мне было плевать на всех, потому что у меня была лучшая на свете партнерша. Я влюбился в нее так сильно, что мне было плохо. И хорошо. И снова плохо. Потому что я знал: еще каких-то пара месяцев – и мы разъедемся по разным городам, чтобы никогда не увидеть друг друга.

– Нельзя было разъехаться вместе?

– Нет. Мы давно уже все решили, и оба были слишком целеустремленными, чтобы взять – и все переиграть.

Так она сама мне сказала. После того как мы станцевали этот проклятый вальс на выпускном. После того как я поцеловал ее в самом конце. После того как она поцеловала меня в ответ. Прямо перед тем, как мы навсегда расстались.

– В общем, меня бросили. И я решил, что напьюсь с горя, благо было с кем.

Решить-то я решил, даже пошел бродить по ночному городу в компании одноклассников и десятка бутылок чего-то спиртного. Но быстро понял, что пить я не хочу абсолютно. Потому что кто вообще драматично напивается с горя в компании веселых до неадекватности подростков? Да и дома бы за такое все мозги выполоскали. Так что я вместе со своим разбитым сердцем, как пастушья собака, следил за стадом баранов. Чтобы никто из этих баранов на дорогу под машины не вылез или с моста в реку не упал.

Один, правда, все же упал. Не с моста хотя бы, но в полупустую чашу фонтана, хорошо так уходившую вниз. Что не расшибся – чудо. Хотя пьяные подростки неуязвимы, что уж там.

– Доставать его пришлось мне как самому трезвому в компании.

– Представляю, как это было весело. – Фрея улыбалась, и даже намеки на тревогу ушли из ее глаз.

– О нет, и близко не стоит с твоими представлениями.

Ведь дальше началось самое интересное.

Потому что в фонтан свалился тот самый парень, что доставал меня из-за бала. Потому что он поссорился со своей самой-красивой-девочкой и напился до состояния нестояния. Ну и потому что высота чаши этого фонтана была выше моего роста, но понял я это только когда спрыгнул вниз.

Надо было бросить этого придурка там, в застоялой холодной воде, ночью. Но мне стало его жалко. Мы же вроде как даже ладили. Он мне вроде как даже нравился. Я ему вроде как тоже.

Именно это он мне пытался объяснить, пока мы таскались по фонтану в поисках места, где можно было бы вылезти. Мне казалось, что должна быть специальная лестница, ведь в фонтан спускались чистить, но в полутьме я никак не мог найти. Этот придурок мне не помогал. Более того, он, повиснув на мне, как смертельно раненый, путаясь в ногах и словах, пытался донести нечто важное. Но терял мысль на полдороге.

В общем, помощи от него не было никакой. А меня дико бесило бродить в холодной грязной воде, еще и таская на плечах пьяное тело и слушая его путаные душеизлияния. Тогда я поставил его перед выбором: либо он затыкается и помогает мне, либо я сделаю что-нибудь такое, чего тот никогда не забудет.

Кто же мог подумать, что он ответит: «Давай»?

А я свои угрозы всегда выполняю. Сказал и сделал. Обстановка располагающая – ночь, затхлая вода, фонарный свет и пьяные крики на фоне.

Но самое забавное было даже не это. А шок какого-то левого парня из компании, который решил проверить, чего мы так долго в фонтане делаем. Он, кажется, даже протрезвел.

Зато мы лестницу быстро нашли. Когда чуть на нее не упали. Вылезли из фонтана. Я сдал пьяного придурка на руки его друзьям и свалил домой, очень собой довольный. Потому что это не мне с утра перед протрезвевшими приятелями оправдываться. Я вообще через десять часов улетал на другой конец страны. Такая вот сволочь.

– А что конкретно ты сделал? – спросила Фрея.

Я огляделся с наигранной тревогой, а потом поманил Фрею к себе, сам наклоняясь к ней.

– Ужасно страшную вещь, иди сюда, шепну по секрету.

Всей серьезностью ситуации она не прониклась и только смехом залилась после раскрытия моей страшной тайны.

– Весело и глупо, – подытожил я, пока Фрея смеялась.

– И грустно немного, – добавила она.

– Совсем чуть-чуть.

Только если задуматься, что вся моя жизнь – цепочка нелепых случайностей. Цепочка мест, в которых я не могу остаться. Цепочка людей, которых я бросаю, едва успев сблизиться. Та цепочка, которая становилась все длиннее против моей воли.

– Я пытаюсь ни к кому не привязываться, но почему-то не выходит, – неожиданно честно сказал я.

– Почему-то? А ты правда не понимаешь?

Я мотнул головой.

– Специфика светлой магии. Она не только заставляет окружающих немного влюбляться в мага, но и чуть-чуть влюбляет его самого. Не всегда дело только в магии, конечно, продолжительную привязанность одним колдовством создать сложно – человек почувствует подвох. По крайней мере, Фриг объясняла это так. – Фрея посмотрела на меня с некоторой долей сочувствия.

Побочные эффекты, значит. Ну, тогда я точно обречен.

– Ты катастрофа, Дей, правда. – Фрея все еще улыбалась.

– Это плохо?

– Нет, знаешь, в твоем случае это почему-то хорошо.

* * *

Леди Сейлан Стормланн знала, что ей предстоит тяжелый и нервный вечер, поэтому пыталась хотя бы утро провести спокойно. Компания фрейлин казалась ей лучшим вариантом для создания равновесия.

Три девушки готовились к приему, примеряли платья и обсуждали прически, Лейси же бегала по комнате, подавая один наряд за другим. Сейлан не слишком вслушивалась, но подобная болтовня всегда расслабляла ее. Ей нравился этот маленький кукольный мир, в котором не существовало политики, интриг и семейных дрязг. Он был настолько же скучным, насколько и уютным.

– Стоит ли надевать его? – проговорила Ильва, глядя на алое платье, расстеленное на кровати, и задумчиво накручивая на палец тугой черный локон. – На Равноденствие хорошо быть в красном, это очень осенний цвет. Но еще это цвет Сторграда.

– Неужели думаешь, что обидишь этим нашу госпожу? – рассмеялась Фантин. Лейси как раз помогла ей одеться. Ее выбор пал на платье кофейного цвета с пышными юбками, напоминающими взбитые сливки. Легкая полнота и невысокий рост делали Фантин в этом наряде похожей на пирожное. Сейлан находила это очаровательным.

– Наша госпожа не настолько мелочна, – улыбнулась Ильва, и Сейлан кивнула в ответ. – Но я заказала это платье, когда еще не знала, что Леди Фриг будет на приеме. Боюсь, если она тоже наденет красное, я стану ее бледной тенью.

«Бледной тенью» Ильву было назвать сложно. Смуглая кожа, густые черные волосы, карие глаза и плавные округлые формы гибкого тела явно выдавали в ней южную кровь. Тем не менее красоту Фриг действительно сложно было затмить.

– Удивительно, что она вообще здесь, – сказала Фантин, пока Лейси зашнуровывала платье на ее спине. – Ведь дела в Сторграде вовсе не так хороши, как они хотят показать. Я слышала, что они отзывают свои гвардии, ранее направленные в другие города. Говорят, что около Сторграда открывается все больше разломов. Хорошо, что в Урадерне никогда не было сторградских гвардейцев, Леди Йарн прекрасно справляется со всем и без подачек столицы.

«Хорошо, что люди думают так», – отметила про себя Сейлан. На самом деле в рядах гвардии Урадерна, как и во всех других городах, были сторградские маги. Правда, мама считала, что от них больше вреда, чем пользы. Если бы не отец, она бы давно выслала их из города.

– Не люблю сторградских гвардейцев, они всегда такие скучные и серьезные. – Ильва жестом попросила Лейси передать ей алое платье. – Хотя вы видели того рыженького, который крутится около Леди Фреи? Он вроде тоже из гвардии, но я никогда его не видела. Никто не знает, как его зовут?

– Это тот, у которого ручной роскатт, – добавила Фантин. – Такой забавный.

– Парень или роскатт? – усмехнулась Сейлан.

– Да оба, – разулыбалась Фантин, крутясь перед зеркалом. – Мы с ними поболтали немножко, но имен так и не узнали. Но роскатт правда чудо. Никогда не видела, чтобы их как домашних зверьков держали.

– Но разве Великий Лорд бы тогда отпустил Леди Фриг сюда, если бы все было так плохо? – осторожно спросила Тилли, возвращая разговор в прежнее русло. Она была самой младшей из них, к тому же ужасно скромной. Худенькая и бледная, она чаще молчала, теряясь на фоне своих подруг.

– Ты не понимаешь, Тилли, – взволнованно зашептала Фантин, – они хотят создать видимость того, что все хорошо. Показать, что Сторград и Рейнгард – союзники, но на самом деле их альянс вот-вот развалится, и расторжение помолвки – прямое тому свидетельство.

– Да и в Рейнгарде все не так уж и хорошо, – Ильва понизила голос до замогильного шепота. – Говорят, что около болот видели таких чудовищ, каких не встречали с первого нашествия Моркета. Правда, от народа это тщательно скрывают. Хорошо, что в Урадерне таких проблем нет. Леди Йарн прекрасно справляется с ситуацией, в отличие от…