Текст книги "Избранный светом. Песни хищных птиц"

– Более чем.

У меня не было ни малейшего желания играть в ее игры. Оптимальным решением было бы сжечь эти путы магией, а Сейлан вынести вместе с дверью одной мощной вспышкой. Но с этим были явные проблемы. Я только слышал и читал о магии, которая может блокировать другую магию, а теперь испытал ее действие на себе.

Сначала я не понял, что что-то не так. Особого дискомфорта блокатор не доставлял. Но когда я пытался создать заклинание, ничего не выходило. Энергия текла слишком слабо, медленно. Аура сжалась вокруг меня и застыла, словно капелька янтаря.

Вроде как такой эффект вызывали не самые жесткие блокаторы, но не то чтобы я разбирался. Кстати, их использование, кроме как при захвате преступников, было незаконно. Но на фоне похищения и насильственного удержания – такая мелочь.

– Я буду задавать вопросы, а ты отвечай на них так, чтобы я осталась довольна.

– Хорошо, постараюсь полностью вас удовлетворить. – Я улыбнулся. Она попыталась сделать вид, что не смутилась.

– Ты правда избранный?

– Что, вот так сразу к главной интриге?

Боль вспыхнула резко, словно в ледяную воду окунули. В ответ на нее энергия внутри меня ринулась вперед так сильно и зло, что чуть не оборвала цепь, на которую ее посадило заклятье-блокатор, но освободиться не вышло. Тем не менее зона, которую занимала моя аура, немного расширилась. И я быстро прикинул, как этим можно воспользоваться.

– Я жду ответа.

Правда ли я избранный? Отличный вопрос. Сам его себе регулярно задаю. И, отвечая, я еще ни разу не был «достаточно убедителен». Но сейчас лучший момент поверить в себя. Когда еще, если не под угрозой смерти.

– Да, я правда избранный.

Сейлан посмотрела на меня внимательно, словно ожидая, что я вот-вот умру. Какая-то часть меня тоже этого ждала. Но нет. Неплохое начало, давайте следующий вопрос.

– Тебя избрала сама Эрна?

– Откуда мне знать? – тут же переспросил я и быстро продолжил: – Может, они решили это на совете богов общим голосованием. Может, это было единоличное решение. Вы задаете неправильные вопросы.

Она поджала губы, обиженно, почти по-детски, и скрестила руки на груди.

– Откуда ты узнал, что ты избранный?

– Мне сказали.

– Правда? – саркастично спросила она.

– Вашему кинжалу лучше знать, нет?

Снова вспыхнула боль. Моя энергия рванулась еще отчаяннее и злее. Освободиться полностью было почти нереально, но главное – аура еще немного расширилась и едва-едва соприкоснулась с аурой Сейлан. Вряд ли она сейчас это заметит, слишком занята допросом.

Дело было за малым, осталось только через это крохотное соприкосновение как-то воздействовать на Сейлан и убедить ее, что отпустить меня – лучшее, что она может сделать. Всего-то.

– Легенда гласит, что нового избранного можно призвать только на месте гибели Рейденса, – заговорила Сейлан. – Но призвать откуда? Почему его нужно призывать? Что ты вообще такое?

Не ожидал, что нечто подобное однажды спросят у меня, но, полагаю, сразу несколько заданных вопросов означали, что я могу ответить на любой.

– Меня призвали из другого мира, – сказал я, будто озвучил нечто совершенно обыденное.

Сейлан впилась в меня взглядом, будто после этих слов у меня должны были вырасти рога. Она выискивала любые признаки инаковости, а я лишь продолжал спокойно улыбаться. В конце концов, она посмотрела на кинжал, удивляясь тому, как это он еще не разорвал мне грудь.

– Хорошо, – выдохнула она, – допустим.

И пока Сейлан не успела отойти, я перехватил инициативу:

– Как видите, я говорю чистейшую правду. Я действительно человек из другого мира, которого призвали сюда лишь с одной целью – оживить Сердце. И я выполняю свое предназначение. Поэтому, когда вы обвиняете меня в сговоре с Великим Лордом, в создании фальшивого конца света, я не могу ничего вам ответить. Я просто не понимаю, о чем вы. Не понимаю, на чем вы основываете свои подозрения.

Я говорил так вдохновенно, строил такие честные глаза, что в какой-то момент Сейлан забыла, что должна была держать строгое и надменное лицо. Черты ее смягчились, став куда приятнее, подозрительность сменилась вниманием. Я же тем временем пытался вспомнить все, что слышал о Сейлан. А это на самом деле довольно много.

Всю мою компанию она сильно раздражала. Особенно Аин. А когда кто-то раздражает Аин, она готова рассказать тебе об этом человеке все, чтобы при встрече ты сразу был нацелен его разорвать. Но такой подход не годился. Я вспомнил слова Фреи о том, что влияние светлой ауры работает в обе стороны. Так что мне предстояло полюбить Сейлан, чтобы она в ответ полюбила меня.

– Я понимаю, что семья Стормланнов в первую очередь заботится о безопасности страны, – говорил я, не давая Сейлан до конца опомниться, – о безопасности мира в целом. Все же вы потомки одного из великих героев. Но если вы продолжите задавать мне вопросы, на которые я не знаю ответов, мы не сможем друг другу помочь.

Мне все еще хотелось разнести тут все к чертям, но я затолкал свою злость подальше. Я заставил себя думать, что передо мной стоит девушка, которая искренне верит, что делает все правильно и во имя общего блага. В каком-то плане она была куда большим героем, чем я, ведь я думаю об общем благе в последнюю очередь.

– Хорошо. Я объясню. Слышал что-нибудь о секте Повелителей теней?

– Читал немного, – ответил я. – Это ребята, которые поклоняются какой-то Третьей и верят, что Моркет – лучшее, что может случиться с Фритом.

– Да, но дело не только в этом, а в том, что они правда умеют открывать разломы и управлять моркетской энергией.

– Но многие маги Бентской республики тоже умеют это делать, – возразил я.

Сейлан замялась так, будто собиралась сказать что-то стыдное. Что именно, я понял даже раньше, чем она открыла рот.

– Ваши маги переняли эту технологию у них.

Она кивнула, снова скрещивая руки на груди. Несколько раз она нервно притопнула носком высокого сапога.

– После войны за Пустые земли Леди Хелл каким-то образом узнала секреты их магии и научила этому магов Сторграда. Так что теперь в каждой гвардии есть несколько магов, обученных в Сторграде. Передавать знания кому-то вне столицы им запрещено. Довольно удобный способ следить за всеми, правда? И показывать всем только ту версию, которую они хотят.

Для успокоения Сейлан я на всякий случай кивнул. Осталось подключить мои довольно скромные знания о войне за Пустые земли (лучше бы я о ней почитал побольше), чтобы восстановить полную картину. Воссоздать в голове логику этой теории заговора. И почти совсем окончательно простить Сейлан.

– И ты считаешь, что это странно. Леди Хелл смогла заполучить магию управления разломами, а Леди Йарн – нет. Хелл могла поделиться ею, а не оставлять только для своих магов. – Судя по тому, как оживленно загорелись глаза Сейлан, я попал в точку. Она даже не заметила, что я перешел на ты. – А еще ты думаешь, что, имея такую магию, Сторград вполне мог создать видимость угрозы, потом устранить ее и возвыситься за счет этого. Если знать технологию, то почему бы не создать видимость вторжения Моркета, правда?

На самом деле все было даже логично. Леди Хелл получает технологию, с помощью которой можно открывать разломы. Потом обученные этому люди под предлогом защиты от тьмы направляются во все города, а там сами же начинают создавать угрозу. И вот конец света наступает. Столица якобы призывает героя, он побеждает марионеточных врагов, и все счастливы, а Сторград возвращает монархию, потому что все невероятно благодарны и не могут слова поперек сказать.

Именно так это и видела Сейлан. Она свято верила, что раскрыла теорию мирового заговора и вот-вот свергнет тайное правительство. Если бы в последние пару лет я не наслушался подобных теорий в огромных количествах, может, и поверил бы. Но Сейлан готова была говорить со мной, а не только агрессивно переубеждать. Это заставило почувствовать хоть немного расположения к ней. Я полностью сконцентрировался на этом ощущении, передавая его и Сейлан.

«Давай, – думал я, – расслабляйся, я не нападаю, я готов тебя слушать, готов говорить с тобой».

– Ты уловил суть, – произнесла она почти отчаянно-радостно. У меня же болезненно сжалось сердце, и на этот раз кинжал тут был ни при чем. – Почти все слепо поверили Сторграду, но моя мама куда умнее всех Флеймстоков вместе взятых. Она разгадала их замысел, а они за это спустили на нас всех собак. Может, они не показывают этого так уж открыто, но я-то знаю, что в Сторграде только и мечтают о падении Урадерна и возвращении полного контроля над страной. Вступать с нами в войну сами они не хотят, потому используют Рейнгард, натравливая его на нас. Мы же лишь хотим освободить страну от диктатуры Сторграда!

Это была бы более чем достойная цель, но за все то время, что я провел здесь, не заметил никакой диктатуры Сторграда. Большинство решений принималось на совете двенадцати лордов, где единственным преимуществом Сторграда было два голоса вместо одного. Города и принадлежащие им области имели собственный бюджет и могли самостоятельно вести торговлю с другими странами. Уверен, что замечал далеко не все тонкости, но, по крайней мере сейчас, о какой-то диктатуре вряд ли могла идти речь.

Сейлан вдруг показалась мне такой невероятно одинокой. Девочкой внутри осажденной крепости, вокруг которой лишь враги. Но я с трудом одернул себя. Потому что это все светлая магия. Нельзя позволить себе полностью раствориться в эмоциях, так можно из сострадания и правда встать на сторону той, кто ударил Рейнеке, а меня связал и затащил в подвал.

– Я хочу задать еще пару вопросов. – Вся надменность исчезла, теперь Сейлан говорила со мной как с равным. – Ты правда сам решил, что сопровождать тебя будут только Фрея, Анс и Аин? Мама была одной из тех, кто настаивал на том, что сопровождать избранного должен представитель от каждого правителя, но Великий Лорд сказал, что такая команда – твое решение.

Мне было абсолютно плевать, что отрицательный ответ лишь усилит веру Сейлан в ее теорию. Собственно, информация о том, что мне полагался выбор, оказалась, мягко говоря, довольно неожиданной. Но думать об этом не было времени. Нужно как можно быстрее убедить Сейлан, что я не опасен, и свалить отсюда. Я собрался сказать, что моя рейд пати[8]8
  Имеется в виду игровой термин raid party – группа игроков, собирающаяся для прохождения (рейда) подземелья.


[Закрыть] – настоящая команда мечты, но нет, сам я ее не выбирал.

Но не смог.

Горло сдавило, словно обручем. От него по телу расползся холод, затмивший собой даже ледяные укусы кинжала. Сначала я запаниковал, но, рвано вздохнув, понял, в какую ловушку попал.

Клятва.

«Поклянись, что ни словом, ни делом не опорочишь мое имя и имя моей семьи», – прозвучал в голове голос Великого Лорда Руэйдхри.

Я не мог сказать: «Лорд соврал мне и вам», «У меня не было выбора» или что-то еще. Не мог намекнуть даже на свою скованность клятвой. Мне просто перекрыли воздух. В то же время фраза с любым другим посылом была бы ложью. А значит, смертью.

«Да ладно, один раз на экзамене же наговорил на пятерку, абсолютно не зная темы. Заболтать Сейлан не должно быть сложнее», – попробовал подбодрить себя я. Но это было сложнее.

– Я полностью доволен теми, кто окружает меня, и не хотел бы видеть рядом с собой кого-то другого, – хотя бы это было чистой правдой.

Мне показалось, что этим ответом Сейлан удовлетворилась. Она с уверенным видом взялась за рукоять кинжала и потянула его на себя, собираясь вытащить. Но вдруг что-то в ней изменилось. Глаза стали холоднее, внимательнее, взгляд – острее. Само ощущение от ее ауры будто исказилось, как если бы она вдруг стала не совсем собой. Словно почуяв скрытую за правдой ложь, Сейлан вцепилась в нее как в единственную возможность вывести меня на чистую воду. Когда она открыла рот, со мной будто заговорил другой человек:

– И все же. Изначально сам ли ты отобрал людей в свой отряд: да или нет?

– Те, кто сейчас со мной, были слишком хороши, я просто не мог выбрать кого-то другого. – Я понадеялся, что Сейлан зацепится за последнюю фразу, но она пропустила ее мимо ушей. Передо мной уже не было ярой фанатки-теоретика, ее заменил кто-то расчетливый и холодный. Опасный.

Сейлан снова вогнала кинжал глубже, усиливая и так пробиравший меня до дрожи озноб.

– Да или нет? – повторила она, неотрывно глядя мне в глаза своими, темными, как надвигающийся шторм. Еще минуту назад они были намного светлее.

Я судорожно пытался расшатать блок магии, энергия бушевала внутри, но не могла вырваться. Сердце колотилось в агонии, как если бы на иглу насадили еще живую бабочку и оставили умирать под стеклом.

Все, кроме правды, каралось смертью, но одно короткое «нет» было невозможно выдавить из себя чисто на физическом уровне. Я так уверенно ходил по этой тонкой грани между враньем и честностью, а теперь явно с нее соскальзывал. Прямиком в бездну.

* * *

В кабинете лекаря, как и всегда, пахло травами, но в этот раз аромат душил и кружил голову. Свет настенных ламп казался слишком резким, делавшим черные разломы на коже Фриг еще темнее.

Она сидела на кушетке, свесив с нее ноги. Подол платья, который Фриг сама отрезала выше колен одним легким движением магии, валялся на полу. Белые ступни, исполосованные черным, на фоне темно-красного шелка казались болезненно худыми и слабыми.

Уртика подала Фриг дымящуюся чашку. Та потянулась к ней, схватилась за ручку, но чуть не выронила. Рука Анса легла сверху дрожащей ладони Фриг и помогла донести чашку до рта. Она приоткрыла рот, и уголок губ вдруг лопнул крохотной трещиной.

Фриг трясло, как от лютого зимнего холода, хотя сама Фрея задыхалась от сухого тепла камина и влажного пара, шедшего от котелков. Осушив чашку парой больших глотков, Фриг отставила ее в сторону и подняла глаза на Уртику. В отсветах камина они пылали ярко, как горящие угли, но под ними уже залегли пепельно-серые тени.

– Теплее, – коротко бросила Фриг в ответ на вопросительный взгляд.

Уртика нахмурилась, но кивнула. Ее темно-зеленые глаза, ярко очерченные светлой полоской у края радужки, блуждали по кабинету, не останавливаясь ни на чем. Это метание многое говорило Фрее. Главный лекарь Рейнгарда, возможно, лучший лекарь в стране, совершенно не знала, что делать.

– Может, дать ей что-то, усиливающее светлую магию? – спросила Фрея, не особенно надеясь вдохновить на хорошую идею.

– Нельзя, – отрезала Уртика, – мы и так дали ей уже слишком много. Если дисбалансируем ее магию еще сильнее, ни к чему хорошему это не приведет.

– Я вообще-то еще здесь… – Последний звук перешел в тихий свистящий стон, и Фриг сильнее сомкнула пальцы на ладони Анса.

– Разорви связь с барьером. – В голосе Анса читалась неподдельная паника, и Фрею брала дрожь. – Ты можешь погибнуть, если это не прекратится.

Фрея не понимала всех тонкостей работы сторградского барьера, но кое-что все же знала. Барьер был неразрывно связан с посохом Леди Андрейст, он служил проводником для энергии мира, которой и питалась вся магическая формула. Но сколько энергии стоит забрать, может решать лишь хранитель посоха, ориентируясь на состояние барьера. Поэтому все, что происходит с барьером, хранитель чувствует на себе. Энергия мира, до которой может дотянуться посох, тоже не бесконечна. Она иссякает и восполняется, но для этого нужно время. Так что Фриг приходилось отдавать и свои собственные силы тоже.

– Это не прекратится. – На губах Фриг застыла улыбка, больше похожая на оскал раненого животного, решившего, что оно во что бы то ни стало убьет охотника. – И если рухнет барьер, то погибнуть может весь город.

– Ты не должна жертвовать собой, – продолжал настаивать Анс.

– Я не жертвую, я сражаюсь, это разные вещи! – Фриг смотрела прямо перед собой, словно видела своего врага, словно бросала ему вызов. И в лихорадочном блеске ее алых глаз Фрее виделись отсветы далекой битвы.

– Фрея, скажи что-нибудь! – Анс обернулся к ней, и в его взгляде читалась мольба о помощи.

Сейчас ему не было дела до Сторграда, до его жителей. Не будь Фриг в опасности, Анс сражался бы за город отважнее многих гвардейцев, но сейчас… Сейчас он терял самое дорогое, что у него есть. И без раздумий бы отдал тысячи городов на съедение Моркету, только бы Фриг осталась цела.

Эта всепоглощающая любовь восхищала и пугала Фрею в равной степени.

– Я… – выдохнула она, и собственный голос показался ей задушенным, хриплым.

Фриг тоже была для Фреи если не всем, то многим. После смерти матери она была той, кто протянула ей руку. Кто подняла ее на ноги и заставила стоять ровно и гордо. Не чувствовать себя чужой в Сторградском замке. Но в то же время Фрею учили – нет ничего важнее страны и Сторграда. Неважно, что будет с нами, стены города должны стоять. Каждый боец должен знать свое место на поле боя и придерживаться его. Иначе они потеряют Фрит. Фрея должна сражаться. Но если сейчас она применит магию камня, рискует только нарушить равновесие магического фона и навредить. Почему-то магия посоха и меча никогда не уживались друг с другом.

– Я… – повторила Фрея. Почему сейчас она должна была выбирать между Фриг и Сторградом? Если бы Фрея только могла занять место сестры, все было бы намного проще. – Я согласна с Ансом. Ты должна разорвать связь.

Фриг перевела на нее свой невидящий взгляд, и Фрея продолжила:

– Если ты умрешь сейчас, посох Леди Андрейст останется без хранителя. Барьер уже невозможно будет восстановить. А город все равно останется беззащитным. Но пока ты жива, мы можем создать его заново.

Она опустилась рядом с Фриг, обнимая ее за плечи. Улыбка Фриг стала чуть мягче. Ее израненная дрожащая рука опустилась Фрее на голову, проведя по волосам.

– Вы оба слишком рано ставите мне ристеель, это жутко обидно.

Анс поднялся с кушетки, чтобы в следующее мгновение опуститься на пол у ног Фриг.

– Хорошо, – сказал он, ловя ее взгляд. В его словах звучала мрачная решимость. – Если ты такая упертая, я помогу тебе.

– Ну давай, чародей, спаси свою бедную принцессу. – В ее улыбке на мгновение промелькнуло что-то такое, почти безумное, опасное.

– Ты об этом пожалеешь.

– Если мне хватит на это времени.

Фрея не знала, о чем они, но ей стало страшно. На них обоих словно нашло помешательство. В выражениях их лиц ничего кардинально не поменялось, но появилось что-то, чему Фрея не могла дать названия. Но она вдруг подумала, что именно с такими лицами совершают двойное самоубийство.

Анс поднес руку к одной из самых глубоких ран. Казалось, она вот-вот расколет ногу пополам, как пролом на мраморной статуе. Фрея хотела попросить Анса остановиться, что бы он ни собирался сделать. Но Фриг мягко качнула головой. В этом жесте было столько уверенности, что протест затих, так и не прозвучав.

Серебристая нить сверкнула между пальцами, и Фрея поняла, что случится дальше. Она молча сжала дрожащую ладонь Фриг.

Нить легко вошла в кожу на одном краю раны, вышла из другого и потянула края друг к другу. Из раны, из разлома прямо на коже Фриг потек серый туман и черная кровь. Она крупными каплями стекала на красный шелк. Нить сделала еще один стежок и еще.

Анс протянул Фриг свободную руку, и она впилась в нее ногтями, вряд ли понимая, что причиняет боль. Вряд ли сам Анс замечал это.

Он потянул нить, плотнее смыкая края раны. Кровь потекла сильнее, и Фриг закричала.

Руки Анса не дрожали, делая новые стежки. Ногти Фриг уходили все глубже под кожу. Фрее хотелось плакать от бессилия, но глаза ее были сухими.

* * *

Земля иссохла и посерела, как после долгой, многовековой засухи. Зеленые холмы под Сторградской стеной превратились в пустошь. В туманную землю, полную разломов и моркетских тварей. Одна из них, отдаленно напоминающая огромного волка, сейчас скалилась на Руэйдхри Флеймстока, Великого Лорда Сторградского обеими своими пастями на двух вытянутых мордах.

По движениям живых существ можно предугадать их следующий шаг. Так, хищники всегда пригибаются перед броском. Но монстры, выходящие из разломов, были лишь сгущенной моркетской энергией, и действия их были непредсказуемы.

В одно мгновение монстр еще стоял на месте, а в следующее – сделал стремительный рывок. Руэйдхри оказался лишь чуть быстрее. Меч прошел сквозь тело без сопротивления. Тело твари распалось на две половины. И тут же срослось вновь.

Это было все равно что разгонять дым, махая мечом. Магия тоже помогала все хуже и хуже.

Сбоку раздался вскрик. Разлом раскрылся прямо под ногами у гвардейца, тьма поглотила его почти мгновенно. Кто-то бросился ему на помощь, но полезшие откуда-то из недр твари тут же перекрыли путь.

Зубы щелкнули в паре сантиметров от плеча Лорда. В следующий раз они сомкнулись уже на мече и сильно дернули его в сторону, чуть не вырвав. Клыки и когти у этих тварей были куда реальнее и осязаемее, чем тела.

Магия вспыхнула, огненно-красной волной прокатилась по полю, повинуясь взмаху меча. Несколько моркетских тварей распались туманом. Но Руэйдхри знал, на их место придут новые. Еще больше, еще сильнее, еще голоднее.

Его люди гибли. Валились в разломы. Попадали под клыки и когти. Окинув поле боя взглядом, Лорд заметил не меньше десятка истекающих кровью тел стражников. От скольких его людей не осталось даже этого? Его личная гвардия пока держалась и продержится еще долго, но и поток моркетских тварей не иссякал.

Взгляд Руэйдхри остановился на одном из гвардейцев, еще совсем мальчишке. Одна рука его была исполосована длинными рваными ранами, но он будто не замечал этого. Упрямо пытался оттащить подальше потерявшего сознание мага – измученного, бледного до такой степени, что кожа его казалась сероватой.

В их сторону бросилась моркетская тварь, но Руэйдхри перерубил ее одним ударом пылающего меча. Мальчишка-гвардеец поднял на Лорда взгляд, полный удивления и благодарности. Но вместе с тем где-то на дне его глаз тлел ужас и немой, невысказанный вопрос: «Что же происходит? Почему? Почему им нет конца?»

На это Руэйдхри Флеймстоку, Великому Лорду Сторградскому нечего было ответить, и он отвернулся.

Поле боя было ярко освещено магическим светом, но за пределом этого круга стояла непроглядная тьма. Сколько еще чудовищ крылось в ней? Сколько еще могло выйти из глубины Сторского леса, из недр Моркетской пади?

Бледная, тускло-серая луна то появлялась, то исчезала с сумрачного неба. Ночь и не думала близиться к концу.

– Вы, никак, утомились, Лорд?

Обратив туманом тело очередной моркетской твари, Руэйдхри резко обернулся. Он не заметил чужого приближения, не услышал шагов, не ощутил присутствия. Ведь ничего этого не было.

Темная фигура вырастала прямо из разлома за его спиной. Все ее тело было окутано плотным серым туманом, словно плащом. Из-под капюшона струились бесконечно длинные волосы цвета пепла, ярко контрастирующие с кожей, что была чернее угля. Лицо то ли женское, то ли мужское, начисто лишенное каких-либо запоминающихся черт, смотрело на Лорда двумя белыми вытянутыми зрачками на черных белках. Но по-настоящему жутким был третий глаз на лбу, серый, с красным квадратным зрачком.

Это существо было безумно похоже на одну из марионеток Ансельма и в то же время отличалось от них.

– Что ты такое? – спросил Руэйдхри, отводя меч для замаха. Существо перед ним не обратило на это внимания.

– Память у людей неужели настолько короткая? – Оно говорило, странно искажая слова, словно перекатывая их на языке, меняя тональность ничего не выражающего голоса. Его речь сопровождало разноголосое эхо. И порядок слов. Так строились фразы на языке офо, не на лирейском, потому, чтобы понять, приходилось напрягать слух и внимание.

– Не трать мое время.

– В руках у меня время мира все есть. Все время, пока гончие мои твой город, как оленя на охоте загнанного, рвут.

– Как бы им не угодить к нему на рога.

Резкий выпад мечом, со свистом разорвавший воздух, заставил существо растаять. Разлететься дымом. Разлом тут же закрылся, но что-то было не так. Присутствие этого существа, раньше не ощутимое, теперь чувствовалось так явно, словно они стояли лицом к лицу. Оно было везде, справа и слева, сзади и спереди, далеко и близко.

Руэйдхри усилил щиты. Озираясь, он ожидал удара отовсюду, но даже моркетские твари теперь обходили его, бросаясь только на щит и гвардейцев.

– Так бояться меня не нужно, Лорд Города Солнца. – Голос обтекал его, обволакивал, как шелест листвы, принесенный ветром. – Я пришла, чтобы с теми поговорить, кто правда что-то решает.

– Так говори со мной. В этом городе нет слова выше моего.

Тени скользили по земле, образуя круг. Сцепив руки, они танцевали вокруг Руэйдхри странный танец. За пределами безумной окружности мир становился все туманнее, все тише. Только голос и ощущение опасности все набирали силу.

– В городе этом, может, и да, – говорило существо, завывало, почти пело своим ничего не выражающим голосом и еще на сотню голосов сразу, – но так много мест под солнцем и луной, где слово ваше – всего лишь в кроне древесной листок.

Это существо, кем бы оно ни было, погружало Руэйдхри в морок. Отрезало от настоящего мира. Тянуло время. Он попробовал сделать шаг за пределы круга, но ноги словно пристыли к земле.

– Слово ваше не ценнее слова Эрны, темной ее половины или мертвого божества, живого героя или даже полумертвой девочки, чье тело сейчас мои гончие терзают. Не ценнее последних слов, которые ваши люди произносят, прежде чем моими стать. Не тратьте время мира на их страдания, дайте мне с теми говорить, с кем мне есть о чем говорить. Откройте ворота, и я одна войду.

– Кто же сам впускает ядовитую змею в свой дом? – усмехнулся Руэйдхри. Он уже прекрасно понял, за кого это существо выдает себя, так же, как понял, что оно – лишь фальшивка. Ведь настоящая Хозяйка секты Повелителей теней давно мертва.

– Вы одну змею в дом все же впустили, Лорд. – Морок немного рассеялся, а голос зазвучал четче и громче, так что несколько гвардейцев невольно обернулись на него. – Одна змея на груди жены вашей пригрелась. Но вы жене не помогли. Вы ее змее скормили.

Несколько вспышек пламени рассекли воздух. Но голос не исчез, наоборот, зазвучал еще громче. Он будто раздавался из каждого разлома. Из пасти каждой твари. Из-под самой земли.

– Вы боялись, что Леди Хелл Флеймсток, законная хозяйка Города Солнца, у вас власть отберет, когда вы ей надоедите. Поэтому вы ее убили и тело змее отдали, клятвой ее связав. Ручная змея взбалмошной жены лучше.

Существо засмеялось тысячей голосов. Смехом, похожим на скрип сухих ветвей, на лязг стали о сталь, на скрежет ржавого железа.

Фигура в темно-сером плаще вновь возникла перед Руэйдхри. Тонкие почти белые зрачки хищника смотрели прямо в его глаза. Третий глаз прищурился.

– С чудовищами лучше договариваться, пока они предлагают. Пока первая ваша дочь еще может дышать. Пока вторая ваша дочь о том еще не узнала, чем обернется клятва, ею данная. Пока настоящее имя вашей немертвой жены еще не произнесено. Пока у ваших людей еще есть шанс.

Это существо могло угрожать чем угодно, но оно выбрало правду. Хотя не должно было знать даже о существовании этих тайн.

Черная монолитная тень леса пришла в движение. Вся разом хлынула к городу, скалясь тысячей тысяч пастей, сверкая бесконечным множеством туманно-серых глаз. Лес завыл, так отчаянно громко и леденяще, как воют только посреди самой темной и длинной ночи самой голодной зимы. И в этом вое Лорд различил лишь одну фразу:

– Открой врата, Лорд.

Существо подняло черную ладонь с серыми отросшими ногтями. Пальцы едва заметно перебирали по воздуху, словно пытались нащупать в нем что-то.

– Открой врата, пока я сама это не сделала! – Рука сжалась в кулак, и Руэйдхри чуть не оглох от звенящего треска, словно посреди пустой залы рухнула хрустальная люстра.

По барьеру прошла крупная черная трещина, а у Великого Лорда перехватило дыхание.

– Открой врата!

* * *

– Да или нет? – повторила Сейлан.

От клинка по всему телу растеклась холодная боль. Это очень-очень мешало думать. Особенно когда думать пытаешься быстро.

Я не знал, как еще выкрутить этот вопрос. Сам ли я набирал свой отряд? Да какая ей, к черту, разница?! Нужно же было уцепиться за такую мелочь. И вот теперь из-за лжи Лорда, из-за данной ему клятвы, из-за одержимости Сейлан я здесь умру? Серьезно? Вот так просто?

А потом Сейлан обвинят в убийстве избранного и казнят? Или решат, что плохой из меня избранный, раз умер от руки не какого-то там хтонического чудовища, а фанатичной леди? А потом что? Призовут нового избранного? Или это уже все? Конец света, Апокалипсис, Рагнарек?

Вопросы бились в голове, как обезумевшие птицы, мешали сосредоточиться даже больше, чем боль. Ее-то после сумрачных ран, после приступов я уже научился терпеть.

– Я жду.

Сейлан перехватила рукоять поудобнее и принялась поворачивать. Медленно. По часовой стрелке. Будто я был механической игрушкой, которую можно завести, чтобы она заговорила.

Это ощущалось уже почти совсем как настоящая боль от настоящего лезвия. Так горячо и холодно, что стало трудно дышать. Теперь, если бы у меня был ответ на ее вопрос, я бы все равно не смог выдавить из себя ничего, кроме крика.

– Если так и продолжишь молчать, я…

Резкий и звонкий щелчок раздался где-то у ее уха. Сейлан вздрогнула, ее глаза удивленно расширились. Она собралась обернуться, резко, рефлекторно, но так и замерла на середине движения.

Потому что ей приказали.

Я не смог сказать, чей это голос, он будто шел отовсюду сразу и отдавался эхом прямо внутри головы.

Тело Сейлан словно сковало льдом, она смотрела в стену остекленевшим взглядом, по которому было понятно – она уже не здесь. Если этот кто-то, кто отдавал ей приказы, пришел спасти меня, то пока я был скорее напуган, чем рад.

– Убери кинжал и отойди, – еще один холодный приказ из-за спины Сейлан.

Она подчинилась беспрекословно. Клинок выскользнул из раны почти безболезненно и тут же скрылся в ножнах, потом Сейлан сделала шаг назад.

– Дальше, – еще шаг, – к стене.

Сейлан сделала еще несколько широких шагов, пока не уперлась спиной в каменную кладку и не замерла, прильнув к стене, прямая и оцепеневшая, словно статуя.

Я ожидал, что теперь увижу своего таинственного… эм… спасителя? Но не увидел никого. Лишь темноту. Но стоило всмотреться внимательнее, я понял, что эта темнота немного иная. Она словно бы шла рябью или чуть смазывалась, как если бы за ней было что-то еще.

Например, рука, вынырнувшая вдруг из пустоты и мрака, как из-за невидимого занавеса. Смуглая кожа при здешнем освещении казалась сероватой. Рука приподнялась, вцепившись в кусок темноты, как в ткань, и потянула, сдергивая капюшон.

Пара флуоресцентно-ярких желто-зеленых глаз смотрела на меня не отрываясь. В другой руке, тоже вынырнувшей из тьмы, тускло сверкнуло лезвие ножа.