Текст книги "Избранный светом. Песни хищных птиц"

– Я не нервничаю, – перебил его Сивиз, – я жду, когда она придет сюда, и злюсь.

– А уж я-то как злюсь. – Слова, сказанные низким женским голосом, пронеслись по комнате, как порыв жалящего ледяного ветра. Йарн имела обыкновение появляться неожиданно, эффектно и без стука. – Оставь нас.

Она махнула рукой в сторону Нарро, но он лишь поднялся, чтобы согнуться в вежливом поклоне, и не сдвинулся с места. Йарн, Леди Урадернская, героиня Вольного города и первый рыцарь Бентской республики, обернулась, чтобы смерить Нарро тем самым взглядом, который заставлял других усомниться в желании существовать. На лице Нарро не отразилось ничего, кроме вежливого безразличия.

Сивиз прекрасно знал, что Йарн мечтала избавиться от него вовсе не из-за слухов.

– Нарро, – позвал он, и взгляд, сделавшийся упрямо-тревожным, тут же метнулся к нему, – пожалуйста.

Нарро едва заметно поджал губы, но снова вежливо поклонился. И все же, прежде чем исчезнуть из комнаты, он обменялся с Йарн взглядами, обещавшими другому самую жуткую из смертей.

– И что же на этот раз вывело тебя? – Сивиз качнул в пальцах трубку с преувеличенным интересом, рассматривая ее.

– Я говорила тебе не курить в моем доме. – Звук уверенных шагов матери замер рядом с подоконником, на котором Сивиз устроился.

«В ее доме», – мысленно повторил Сивиз. Он вряд ли уже когда-то сможет вернуться в этот замок как полноправный член семьи. Как наследник уж точно никогда. Его мать скорее восстанет из мертвых или обретет секрет бессмертия, чем позволит ему унаследовать не то что Урадерн, хотя бы ложку из фамильного сервиза.

Йарн отмахнулась от дыма резким и хлестким жестом. На ее красивом лице застыло выражение глубокого отвращения. И дело было вовсе не в табаке. Конечно, не в нем.

– Напомни, почему ты так упорно возвращаешь меня сюда, если само мое существование тебе противно?

– Я хочу знать, чем ты занимался в Рейнгардском замке. – Ее светлые глаза цвета морской волны впились в него, как острые когти. Сивиз почти чувствовал, как рвется его кожа.

– Ты и так знаешь, что я ездил туда забрать своего слугу и проверить, не умер ли еще Райн от твоей заботы, – ответил Сивиз, не разрывая зрительного контакта.

Каждый раз, глядя на Йарн, он понимал, что от нее ему не передался только цвет волос. Черные, как корабельная смола, локоны были отличительной чертой Йарн и Айрен. Все остальное: разрез глаз, резкие черты лица, четко очерченные скулы и узкий подбородок, пластика движений, даже некоторые жесты – все это передалось ему от матери. Будто кровь Стормланнов изничтожила чужие гены, не дав и шанса чертам его отца.

Даже Сейлан была похожа на нее в разы меньше. Сивиз думал, что, будь они одного пола, он был бы точной копией Йарн. Может, из-за этой внешней схожести она и считала, что Сивиз воплотит в жизнь все ее амбиции? Станет покорным продолжателем всех ее начинаний? Как же больно ей было разочароваться в итоге.

Именно из-за этих мыслей он ненавидел смотреть в лицо матери.

– Мне больше нет дела ни до Райна, ни до моей слабохарактерной сестрицы, – отмахнулась Йарн, – они безнадежны. Если хотят прогибаться под Сторград – пускай, я потеряла к ним интерес.

– Да, потому что под тебя они не прогнулись. – Сивиз выпустил в комнату очередной клуб дыма. После этой фразы его мог ожидать удар, но Йарн сегодня неплохо держалась. Лишь отвращение на ее лице смешалось с презрением во взгляде.

– Что ж, раз у вас такая прекрасная дружба против меня, то передай им, что они абсолютно не умеют выбирать друзей, я ведь все равно узнаю и разрушу все ваши планы, – произнесла она с холодной усмешкой.

Конечно, она узнает, подумал Сивиз, но только когда он ей это позволит. Всем птицам, которые могли что-то напеть Йарн, он лично подрезал крылья.

– А когда я узнаю, я буду действовать, и ты знаешь мои методы. Я защищу эту страну, даже если мне придется противостоять собственной семье. Но я в последний раз предлагаю тебе передумать и перестать быть марионеткой Сторграда.

– Чтобы снова стать твоей?

– Я никогда не использовала тебя. – Ее взгляд смягчился, она подошла ближе, положив руку Сивизу на плечо. – Ты знаешь, как сильно я всегда ценила твою помощь.

Ее руку хотелось оттолкнуть. К ее руке хотелось прижаться.

– Твой магический талант уникален и незаменим. – Сивиз чувствовал, как вместе со словами его окутывает и светлая аура, словно дурманя. – Особенно когда…

– Особенно когда нужно найти лучшие точки для нанесения магических ударов по городу, да, мама? – Он сбросил ее руку с плеча.

– Ты опять об этом. – Йарн утомленно вздохнула, словно он жаловался ей на погоду. – Ты прекрасно понимаешь, что без этих ударов по опорным точкам противника город было не взять. Эльфы с их осторожностью не могли вернуть Альбис десятилетиями. А с этой тактикой мы справились за девять дней.

– Десятки мирных жителей погибли.

– И сотни были спасены, – отрезала она.

Каждый раз, заговаривая об этом, Сивиз надеялся найти в матери хотя бы немного раскаяния и сомнений, но никогда не находил.

– Мне было семнадцать.

– Именно. Много времени прошло, пора отпустить это, – холодно отрезала она, но потом ее голос снова стал мягче. Почти таким же, каким в детстве она пела ему колыбельные. – Ты ни в чем не виноват. Так было нужно, ты ведь знаешь, что другого выхода не было.

Ее аура полностью охватила его теплом. Это было страшной способностью всех светлых магов, они могли ломать твою волю иллюзией любви. Но худшим всегда оказывалось то, что отчасти ее слова все же были правдой. Даже спустя столько лет Сивиз не смог найти ответа на вопрос: был ли другой выход? Другой способ освободить город, не принеся еще больше жертв и наказав тех, кто прикрывался беззащитными?

Он осуждал мать не столько за это решение, сколько за то, что, увидев вместо точек на карте разрушенные дома с телами под завалами, она не почувствовала и капли той ненависти к себе, которую ощутил Сивиз.

– И сейчас, по-твоему, тоже нет другого выхода, кроме как развязать войну со Сторградом?

В тепло ее ауры хотелось укутаться. Но в нем можно было лишь утонуть, чтобы остаться погребенным на дне навечно и никогда не увидеть солнца.

– Только если Сторград меня вынудит, – проговорила она так, будто на самом деле ей этого не хотелось.

– Я не куплюсь на это снова. – Сивиз усмехнулся. – Признай, ты ведь просто не можешь жить без сражений? Не думаешь, что это трагично?

Ее аура отстранилась. И волна обжигающего холода обрушилась на Сивиза следом, разбив его, словно корабль о скалы.

– Скажи мне об этом, когда научишься жить без тайн.

Бросив это, Йарн, резко развернувшись, направилась к двери. Даже ее каблуки стучали по паркету с особенной раздраженной интонацией.

– Ты пожалеешь о том, что вовремя не выбрал правильную сторону.

Сивиз затянулся так глубоко, что чуть не закашлялся.

– Мам, – выдохнул он, – мир правда разрушается, разваливается на части у нас на глазах, и уничтожение Сторграда или Рейнгарда только усугубит этот процесс. Все, что ты делаешь, лишь приближает нас к концу.

Леди Йарн не обернулась, даже не замедлила шага. Она крутанула дверную ручку и бросила:

– Я тебя предупредила.

– Я тебя тоже, – едва слышно сказал Сивиз захлопнувшейся двери.

Чужое тепло коснулось плеча, но в этот раз в нем не было ничего магического, просто Нарро прижался своим плечом. Когда хотел, он умел появляться мгновенно и совершенно бесшумно.

– Я не понимаю, зачем ты каждый раз говоришь с ней. – Тон Нарро был ровным, но вот взгляд тяжелым и темным.

– Может, надеюсь, что однажды она услышит. Она же все-таки моя мать.

– Она просто пытается сломать тебя. – Глаза Нарро вспыхнули злостью и одновременно с тем ярким желто-зеленым огнем, словно сжегшим разом всю серость. – И она не смеет!..

Сивиз прервал его, коснувшись рукой плеча.

– Пусть делает что хочет. Мне все равно.

Где-то в глубине души он знал, что заслуживает этого.

Нарро выдохнул, а потом развернулся и, взяв лицо Сивиза в ладони, заставил смотреть в свои глаза, горящие гневом и неким иным чувством, которому Сивиз не мог дать названия.

– Мне не все равно. Я пообещал, что не дам ей больше использовать тебя и причинить такую же сильную боль. Никому не дам.

Он действительно обещал. В тот день, когда Сивиз увидел разрушения, в тот день, когда сам был разрушен этим, почти убит, Нарро пообещал, что это никогда не повторится больше. Сивиз не просил его об этом, его слова не были скреплены магической клятвой, и оттого в мире не было ничего прочнее этих слов. Ничего, чему Сивиз бы верил больше.

– И если, чтобы сдержать это обещание, мне нужно будет свергнуть Йарн и упрятать ее в самую надежную тюремную камеру, я сделаю это.

– Не сегодня, – улыбнулся ему Сивиз.

Нарро прикрыл глаза, успокаиваясь. Когда открыл, они снова были бесцветно-серыми, словно зимнее море после отступившего шторма.

– Только потому, что ты так хочешь.

Он отстранился, чтобы пройти в глубь комнаты и зажечь камин, пламя которого разогнало промозглую серость сгущающегося вечера.

* * *

Званый ужин проходил на закате. Просторный зал через панорамные окна озарял оранжево-золотистый свет заходящего солнца. Такого же цвета была и вода, которая, казалось, вот-вот перельется через раму и потечет по полу из серо-синего камня.

Во главе стола сидела Леди Йарн, по правую руку – ее муж, по левую – Сейлан. Мужем Леди Йарн оказался мужчина лет сорока со светло-золотыми волосами до плеч, в которых уже поблескивала седина. Вероятно, когда-то он был невозможно красив. Но сейчас его лицо посерело, вокруг его глаз прорезались морщины, а сами глаза, светло-светло-зеленые, казались выцветшими. Его улыбка выглядела приветливой, но изнуренной.

– И как вам в нашем мире? Не чувствуете себя незваным гостем? – спросила Леди Йарн, отпивая красное вино.

«То есть мы вот так сразу и без прелюдий?» – мысленно усмехнулся я.

Стол был расположен так, что море находилось прямо за спиной Леди Йарн. Закатное солнце высвечивало ее силуэт пылающе-красным ореолом. А напротив него сидел я и отчаянно пытался не щуриться от бьющего в глаза света.

– Довольно неплохо, я уже успел освоиться, – ответил я.

– Довольно неплохо в умирающем мире – это интересно. – Улыбка Леди Йарн казалась спокойной, но в ней все равно чувствовалась угроза.

Я понял, что прокололся. Воображаемая шкала индикатора, показывающая вероятность моего выживания, поползла вниз, опасно приближаясь к красной зоне. Фрея, сидевшая справа от меня, ощутимо напряглась.

– Думаю, я свыкся с мыслью, что мне придется его спасти.

– Значит, изначально свою избранность было тяжело принять? Сомнительность и нерешительность – не лучшие черты для избранного.

Раньше я думал, что у Сейлан, Сивиза и Райна довольно цепкие взгляды. Но в сравнении с тем, как умела смотреть Леди Йарн, это было такой мелочью. Она буквально раздирала глазами на части, будто желала погадать на твоих внутренностях и так узнать правду.

– Это огромная ответственность, и наивен тот, кто сразу же ринется в бой, – я упорно продолжал выдерживать взгляд Леди Йарн.

– Вы рассудительны, – Леди Йарн сделала еще один глоток вина, – но я видела многих людей, которые прятали за рассудительностью трусость.

– Иногда рассудительность вместе с трусостью все же лучше, чем полное ее отсутствие.

Наблюдая за лицом Леди Йарн, я понял, моя шкала выживаемости только что ушла в красную зону.

Аин выдохнула и демонстративно отпила из бокала. Я бы последовал ее примеру, но мне ничего в горло не лезло. Фрея посмотрела на меня с одобрением и некоторой жалостью. Анс же переводил взгляд с меня на Йарн и обратно с видом сдержанного интереса. Сивиз крайне одобрительно хмыкнул. Сейлан побледнела.

– Надеюсь, вы не располагаете только вторым при отсутствии первого, – холодно сказала Йарн.

– Йарн, пожалуйста, – выдохнул ее муж.

Леди Йарн повернула голову по-птичьи стремительно, буквально резанув взглядом по воздуху. Но ее муж не испугался, даже в лице особенно не изменился. Но в его глазах, обращенных к жене, читалась некая просьба, которую Йарн проигнорировала. Тогда лорд посмотрел на Сивиза. Но тот лишь едва заметно повел плечом, как бы спрашивая, что он вообще может сделать? Сейлан потупилась, глядя в стол.

Стормланны явно могли общаться без слов. Они постигли высший, недостижимый для других уровень в искусстве семейных ссор.

– Итак, как же вы собираетесь спасти мир? – Йарн снова вернулась к главному блюду, то есть ко мне.

Я понятия не имел, что ответить на ее вопрос. Сердце мира было настолько загадочным артефактом, что никто не знал ни как оно выглядит, ни тем более как работает. Возможно, это тоже был какой-то кристалл-накопитель, глобальное вместилище энергии. Меня заверяли, что избранность подскажет, что делать. Но не отвечать же Леди Йарн: «Сейчас я без понятия, но потом на меня непременно снизойдет». Так я точно без головы останусь.

– Я доберусь до Сердца мира и передам ему свою энергию, – сказал я первое, что пришло в голову и звучало убедительно, – в подробности же я не имею права вас посвящать.

Леди Йарн многозначительно хмыкнула. Ее взгляд стал оценивающим. И это было настолько неприятно, будто она прикидывала, за сколько бутылок вина готова сдать меня в первый попавшийся бордель.

– Сомневаюсь, что вам хватит сил, – подвела она итог оценки.

– Сомневаясь во мне, вы сомневаетесь в решении Эрны, – напомнил я.

– Если она действительно хоть как-то причастна к вашему появлению во всей этой истории, – парировала Леди Йарн.

Солнце за ее спиной село, и зал погрузился в фиолетово-алый полумрак. По серовато-синим стенам качались едва заметные водные блики, так что казалось, будто мы сейчас где-то на морском дне.

– Полагаю, чтобы узнать правду, вам придется переговорить с самой Эрной.

Не завидую богине, если Леди Йарн таки добьется аудиенции. А она может.

– У меня есть много способов узнать правду.

– И сколько из них приведут к разрушениям? – Если Йарн и не ожидала, что я отвечу вопросом на вопрос, то виду не подала.

– Любой путь к правде по определению является правым. – В голосе Леди Йарн звучали показательное превосходство и нравоучительность.

– Так вы рискуете остаться в одиночестве на пепелище.

– Это лучше, чем жить во лжи.

– Те, кто погибнет из-за ваших поисков, тоже так считают?

В тот момент, когда я начал задавать вопросы, я перехватил инициативу. Теперь я сам направлял этот разговор в нужное мне русло. Наверно, я мог бы обратить его в мирно текущую реку, но я уже не мог остановиться и гнал его к водопаду.

– Умереть за правду – что может быть почетнее? – Она вскинула голову, в ее светлых глазах отражались красноватые блики заката. – К тому же я не собираюсь нести смерть, я лишь хочу помочь остальным отделить правду от лжи.

Я подумал о том, что когда человек считает, будто во всем железно прав, – это еще не катастрофа; катастрофа случается тогда, когда он начинает считать святым долгом убедить в своей правоте всех остальных.

Алый свет лился на меня из-за ее спины, и я захлебывался в нем и в непередаваемом чувстве скольжения по краю бушующей бездны. Я готов был сделать шаг вниз.

– А если вы неправы, Леди Стормланн, что, если вы ошибаетесь? Скольким придется заплатить за вашу ошибку?

Тишина в зале была такой, какой, наверно, бывает только на морском дне, под сотнями метров воды без тепла, света и воздуха. Что-то холодное обвило шею. Леди Йарн продолжала смотреть мне в глаза. Я – в ее.

– Стольким же, скольким придется заплатить за твою.

Леди Йарн действительно была крайне умелым фехтовальщиком и отлично знала, куда стоит бить. Но и я успел кое-чему научиться. Как минимум – предсказывать удары.

– Я знаю об этом, миледи, поэтому сделаю все, чтобы не допустить ошибки. Не ради себя, но ради других я не ошибусь. А в противном случае первым же поплачусь за это.

– Твоя жертвенность достойна избранного. Но знай, мальчик, за свою правду я тоже готова платить.

Платить, но не каяться. Наверно, это тоже что-то вроде семейной черты.

– Тогда, полагаю, нам не удастся переубедить друг друга? – спросил я. Сердце в груди стучало на удивление медленно, совсем спокойно, хотя мне казалось, что я был крайне близок к смерти всего минуту назад.

– Думаю, так и есть, – кивнула Леди Йарн, на мгновение прикрывая глаза. Ощущение неприятного холода на шее исчезло. – Но ты хорошо говоришь и быстро думаешь. Не будь ты ручной птицей Сторградского Лорда, я бы позвала тебя к себе. Но я уважаю твою преданность. Так что ты убедил меня как минимум выпустить вас из замка.

То есть она до этого не планировала, да? Даже захотелось поднять голову, чтобы проверить, не подвешен ли над ней меч.

– Благодарю вас, миледи, – получилось у меня действительно искренне.

Остальная часть ужина прошла так же напряженно. Леди Йарн закидывала меня вопросами о двух мирах сразу, пытаясь, видимо, подловить на лжи. Время от времени Сивиз отвлекал ее внимание на себя, сбивая ее с мысли и давая мне время подышать. Удивительно, что Леди Йарн сдержалась и не метнула в него ножом. Но вот я был ему искренне благодарен.

Пару раз в разговор вступала даже Сейлан, стараясь ненавязчиво перевести тему. Получалось у нее не очень, но это было неожиданно мило с ее стороны. Только Лорд Урадернский так больше и не подал голос. И вот его мне было действительно жаль.

Когда все закончилось, я чувствовал себя выпотрошенным. Леди Йарн словно выпила всю мою энергию вместе с вином. На ужине я не съел практически ничего, но чувства голода не было. Я в принципе уже ничего не чувствовал, кроме сильнейшего желания спать. Удивительно, как я из зала вообще вышел.

Думал, меня оттуда вынесут. Вперед ногами, да.

– Неплохая вышла дуэль, – улыбнулся мне Сивиз, вслед за мной выйдя из зала. Вид у него тоже был не самый бодрый. – Я думал, моя мать тебя съест, но ты, оказывается, не так прост.

– Иногда я тоже умею выпускать когти, – усмехнулся я. – Но вообще-то я пацифист.

– Все мы пацифисты, пока кто-то не нападает на нас с мечом. – Было в этой фразе что-то обреченное, что-то, с чем я не мог спорить. – Но ты правда хорошо держался.

Я благодарно кивнул.

Вот так мы с Сивизом Стормланном перешли на ты.

* * *

Сейлан отстукивала неровный ритм каблуком по паркету, а пальцами вцепилась в подлокотник дивана. Сегодняшней ночью, как и три ночи до этого, она вряд ли сомкнет глаза. Вряд ли даже дойдет до постели. Все равно ее там никто не ждет.

Она прекрасно знала, что муж изменяет ей с одной из фрейлин, но Сейлан было все равно. Она великодушно делала вид, что ничего не замечает, позволяя Эсуджениусу хоть здесь считать себя победителем. Сейлан в принципе много чего знала и про своих фрейлин, и про мужа. Все же она была Стормланн, а значит, не дурой, как бы другим ни хотелось видеть ее таковой.

– Как все прошло? – осторожно спросила Лейси.

– Как обычно, – выдохнула Сейлан, – Сивиз был невыносим, мама злилась, отец от этого страдал.

Так проходил любой их семейный ужин последние лет десять. Обычно после Сейлан не чувствовала ничего, кроме злости на Сивиза. Но сегодня она попробовала отстраниться и посмотреть на свою семью как бы чужими глазами. Теперь ей хотелось разрыдаться.

– А избранный? – Голос Лейси стал еще тише, словно они говорили о чем-то запретном.

– Держался весьма достойно. Хотя я думала, в конце ужина мама все же вырежет ему сердце, – усмехнулась Сейлан и осеклась.

Она впервые сказала что-то такое о матери. Посмеялась над ней, почти упрекнула в излишней жесткости. Подобные фразочки были характерны для Сивиза, но не для нее. Лейси сделала вид, что ничего не заметила. Все же она была крайне понятливой и очень тактичной.

– Вы… вы выглядите грустной, миледи, – все же сказала она после недолгого молчания, – могу я что-нибудь сделать для вас?

Сейлан понятия не имела, что бы могло помочь ей сейчас. Кажется, она всю жизнь не имела об этом понятия.

– Просто посиди со мной.

Щеки Лейси мгновенно вспыхнули. Но она одернула свое скучное платье горничной и, несмотря на смущение, довольно уверенно села рядом. Сейлан положила голову ей на плечо и замерла в приятном ощущении чужого тепла. Она все еще думала об ужине. О словах избранного. О том, говорил ли он искренне или просто притворялся. О словах матери. О том, что нести правду людям – это неплохо, но действительно ли она права? Этим вопросом Сейлан тоже задавалась впервые в жизни, и ей было от этого страшно.

– Вы очень боитесь своей матери, миледи? – неожиданно спросила Лейси, но тут же сбивчиво продолжила: – То есть я не это хотела сказать… я…

– Ты права, – ответила Сейлан, едва успев задуматься. – Я боюсь. Но не того, что она ударит меня, а того, что разочаруется. Вдруг я не окажусь ее достойна.

– А что если она окажется недостойна вас? – Дыхание Лейси шевелило волосы на макушке Сейлан. Ее голос вдруг обрел ту уверенную силу, которой Сейлан давно не слышала.

– Разве такое возможно?

– Если возможна гибель мира, то и все остальное – тоже. – Лейси сжала ее руку.

– У обоих моих детей какое-то странное пристрастие к прислуге.

Сейлан и Лейси отпрянули друг от друга, как только услышали звук шагов матери, но она все равно успела заметить. Не стоило так ослаблять бдительность, ведь в этом замке не было двери, которая не распахнулась бы перед здешней хозяйкой.

– Ты все не так поняла, – попыталась оправдаться Сейлан. Она чувствовала себя так, будто ее застали за чем-то непристойным.

– Мне без разницы, милая, – отмахнулась мама, – лишь бы это не вредило твоему браку.

Сейлан подумала, что ее браку вредит лишь само существование этого брака.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказала мама, занимая место напротив нее, – а ты кыш-кыш отсюда.

Она несколько раз махнула рукой в сторону Лейси, и та, теперь резко побледневшая, все же бросила вопросительный взгляд на Сейлан и лишь после короткого кивка исчезла. Маме представление не понравилось, но она едва показала это.

– Ну давай, расскажи мне, правильно ли я поступила, решив отпустить избранного? – Мама улыбнулась даже почти тепло.

На самом ли деле маму интересовало ее мнение? Каждый раз, когда мама спрашивала ее о чем-то, Сейлан чувствовала себя невероятно значимой и в то же время никогда с ней не спорила. Но имела ли ее точка зрения смысл, если Сейлан всегда лишь соглашалась?

До ужина она уже говорила с Сейлан в надежде разузнать что-то об избранном, но не была удовлетворена. О том, что он прибыл из другого мира, мама и так знала от Леди Хелл, правда, сказала, что не верит «этой лисице» на слово и рада получить подтверждение от Сейлан. Отношения у матери и Леди Хелл складывались довольно странные. Они точно не были подругами, но регулярно обменивались информацией. Специфика этого обмена состояла в том, что мама не могла почувствовать, когда Леди Хелл ей врет, слишком та была хороша. А сама Леди Хелл, зная это, развлекалась тем, что врала маме так же часто, как говорила правду.

– Ты правильно поступила, что отпустила его. Избранный никак не замешан в делах Сторграда. Он ничего не знает, – сказала Сейлан, ощущая внутреннюю дрожь, хотя не врала ни единым словом.

Мама нахмурилась, но кивнула. Она была недовольна результатом, но не Сейлан. Сейлан сделала все правильно. Тут же захотелось обрадовать ее, доказать свою значимость.

– И еще, – Сейлан почувствовала, как внутри все леденеет, – я сумела расположить к себе избранного. Так что он пригласил меня вступить в свой отряд. Я соглашусь и смогу узнать всю правду изнутри.

Те несколько секунд, которые мама смотрела на нее, Сейлан думала, что умрет. Ей казалось, мама вот-вот скажет: «Все не так», «Ты врешь мне». Она будет разочарована. Она отречется от Сейлан так же, как от Сивиза.

– Ты умница, Сейлан, – мама улыбнулась по-настоящему тепло. А самой Сейлан показалось, что она вот-вот упадет в обморок от облегчения.

Мама села рядом с ней и обняла, тепло ее ауры окутывало, словно мягкое одеяло в зимнюю стужу. Сейлан уткнулась ей в плечо, чувствуя свежий и терпкий запах ее духов. Мама провела ладонью по ее волосам, таким же прямым и гладким, как у нее самой. Сейлан всегда нравилась эта их схожесть, жалко только, что цвет не передался. Остальными чертами Сейлан пошла в отца.

– Я так горжусь тобой. Ты станешь моими ушами и глазами, моим карающим мечом. Я всегда знала, что могу на тебя положиться. Ты моя единственная настоящая радость в жизни, ты понесешь мою волю и мою правду, – говорила мама мягким убаюкивающим голосом. А Сейлан разрывало на части от круговорота противоречивых чувств.

* * *

Абсолютно вымотанный ужином, я собирался упасть на кровать и уснуть, но в дверь постучали. Причем так тихо, что в четвертой комнате стук услышал только Рейнеке. Он тут же сорвался с места и побежал проверять, кого там принесло.

В коридоре стояла Сейлан. Никогда бы не подумал, что она умеет так деликатно стучать. Мне-то казалось, обычно она выбивает дверь с ноги, если ее предварительно не распахнут и красную дорожку не расстелят. Вид у Сейлан был измученный, но решительный.

Я без слов пропустил ее в комнату, и она, быстро оглянувшись, вошла, тут же закрыв за собой дверь. Она щелкнула задвижкой замка, но посмотрела на него недоверчиво. Потом перевела взгляд на меня.

– Ты не против звукоизоляционной магии?

Ну ничего себе, леди начало волновать мое мнение.

– Если только ты не собираешься меня убивать или пытать, – хмыкнул я.

– Не сегодня, – ответила Сейлан и быстрым отработанным движением вывела в воздухе магическую печать.

В комнате стало до неприятного тихо, будто за стенами образовалась бесконечная космическая пустота.

– Так ты подумала над моим предложением?

– Да. – Сейлан поправила ворот рубашки, одернула рукава. – Но если это как-то навредит Урадерну…

– У меня нет ни малейшего намерения вредить ни твоему городу, ни любому другому, я просто хочу спасти мир, так же, как и ты, – спокойно сказал я. Мой тон немного уменьшил нервозность Сейлан. – Но я напоминаю, что это все еще очень опасное дело.

– Я хочу знать правду, – сказала она с уже угадываемым упрямством, – настолько хочу, что готова рискнуть ради нее жизнью. Когда происходит что-то настолько масштабное, я просто не могу остаться в стороне.

Я с трудом удержался от вздоха. Отчасти я ее понимал. Но все же это не сложный ивент[11]11
  Ивент – игровое событие.


[Закрыть] в игре, тут реально можно умереть реальной смертью. Впрочем, втолковывать это ей не в моих интересах.

– Поклянешься? – спросил я. В то, что сама по себе Сейлан неплохой человек, я верил, так же как верил и в то, что ее мать оказывает на нее некое воздействие, с последствиями которого я не хотел разбираться.

Сейлан нахмурилась, нервно потеребила рукав рубашки.

– А ты умеешь составлять магические клятвы?

Нет.

– Конечно.

Я задумался, подбирая наиболее удачную формулировку.

– Поклянись, что не будешь мешать моим действиям и действиям моих союзников ни одним из возможных способов или способствовать вмешательству извне, ну и помогать по мере сил и желания. Все это в рамках спасения мира, конечно.

– Неплохо. – Лицо у Сейлан было очень противоречивым, она явно мучительно пыталась найти подвох. Я почти ощущал себя демоном, готовым забрать ее душу. – Ладно, – наконец решилась Сейлан, – клянусь.

Когда я случайно принес клятву Сторградскому Лорду, мне будто горло ледяным обручем сдавило. Сейчас же все было наоборот, но еще более странно. Мне показалось, что прямо в руке возник ключ от замка, я ощутил его вес и холод металла. А в следующее мгновение все исчезло.

Наша клятва была скорее подтверждением доверия Сейлан ко мне. Я не был специалистом, так что Сейлан, вероятно, смогла бы ее нарушить, если захотела. И это уже было подтверждением доверия с моей стороны.