Текст книги "«Пьяный вопрос» в России и «сухой закон» 1914-1925 годов. Том 2. От казенной винной монополии С.Ю. Витте до «сухого закона»"

В.Ф. Джунковский вспоминал о мобилизации несколько подругому: «Вообще все распоряжения по мобилизации и условия, при которых она совершалась, нельзя было не признать правильными, только одно распоряжение, на которое я и указал во всеподданнейшем отчете, – это невнимательное отношение со стороны органов, заведовавших передвижением войск. Маршруты составлялись часто небрежно, и не обращалось должного внимания на распределение пищи; так, в 6 маршрутах, просмотренных мною, пять раз назначалась горячая пища по ночам, не считая дней выступления, когда неминуемо приходилось кормить людей в 4–5 часов утра. Это, конечно, вызывало неудовольствие. На продовольственном пункте в Орле, помню, был такой случай. Перед обедом большая часть запасных умоляла заведующего пунктом разрешить купить водки, говоря, что им надо опохмелиться, другие, что пища не полезет в рот без водки и т. д. Заведующий обратился ко мне по этому поводу. Принимая в соображение, что по дороге на станцию имелось три лавки с продажей водки, и опасаясь, как бы запасные, если им запретить, не ослушались, да и находя их просьбу уважительной, я решил взять на себя и, взяв слово с них, что они будут вести себя чинно, приказал открыть одну казенную винную лавку на полчаса. Запасные очень остались довольны, отлично пообедали и в большом порядке дошли до вокзала. Вообще было заметно больше беспорядков там, где во время мобилизации закрывали винные лавки, это всегда возбуждало запасных, и они готовы были идти на эксцессы. В своем всеподданнейшем отчете я тоже указал на некоторые дефекты по вопросу о призрении семейств нижних чинов, возвращавшихся по болезни на родину, а также и о неправильных действиях некоторых воинских начальников, отправлявших раненых не прямо на родину, а этапным порядком. По прошествии некоторого времени я узнал, что все мои замечания приняты были в соображение и по Военному министерству были сделаны соответствующие распоряжения, что дало мне большое удовлетворение»215215
  Джунковский В.Ф. Воспоминания. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1997. Т. 1. С. 112.


[Закрыть].

В тылу находилось множество ресторанов и трактиров, предлагавших большое количество различных блюд и алкогольных напитков. Некоторые были без названия, некоторые имели звучные вывески, например в Ляояне один ресторан назывался «Chateau des fleurs», дворец цветов. Участники войны в своих воспоминаниях оставили описания таких тыловых ресторанов. В.В. Оболенский приводит на станицах своих мемуаров рассказ об одном из китайских заведений Харбина: «В ресторане, довольно чистом, мы заняли отдельный кабинет, с мягкими канами (напоминают наши лежанки) с пуховыми матрасиками и круглыми подушками. На круглом столе, уже заранее сервированном, стояли маленькие чашечки для подогретого «ханша», маленькие тарелочки для предстоящего обеда и коллекция палочек из черного дерева вместо ножей и вилок. Пришлось сначала брать уроки пользования палочками для еды и во время обеда мы владели ими не хуже китайцев. Вот что нам подали к обеду: ханшин теплый с розовым маслом (неочищенная водка), тухлые яйца (яйца, пролежавшие в известке до пяти лет), китайская ветчина, легкое козы под соусом, плавники акулы, морская капуста с зародышами креветок, трепанги (морские черви) с тертыми грибами и курицей, желудок барана, сухожилие теленка (внутреннее сухожилие), рубленая курица с пряностями, ласточкины гнезда, цыпленок жаренный кусками, рис к нему, суп из баранины, суп из свинины, суп из курицы, суп из овощей»216216
  Оболенский В.В. Записки о войне офицера запаса. М., 1912. С. 128–129.


[Закрыть].

Командование армии пыталось бороться с проблемой чрезмерного потребления спиртных напитков. В тылу были выпущены приказы, по которым вводились серьезные ограничения на продажу водки. Этот запрет обходили или не обращали на него внимания. В Харбине, например, в заведениях подавали водку в лимонадных бутылках217217
  Чернов Л.А. Питание офицеров русской армии в Маньчжурии в период русско– японской войны 1904–1905 гг. // Историческая и социально-образовательная мысль. 2013. № 1. С. 49–51.


[Закрыть]. Об этом сообщил поручик А. Лохвицкий: «После годичного плена в Японии (по сдаче крепости Порт-Артура) и приехав в Харбин, я, конечно, пожелал развлечься. Отправившись компанией втроем в „Зоологический сад“ (ресторан в Харбине), я был прежде всего удивлен, что у входа этого кабака стояли парные часовые. Войдя в громаднейший сарай с наставленными в нем столиками и переполненный офицерами всевозможных чинов и родов оружия, а также раскрашенными кокотками в бриллиантах и золотых побрякушках, я не мог опять-таки не удивляться, что вся эта веселая и милая компания пьет „лимонад“. Как оказалось (в чем и я сам принял потом участие) пили не лимонад, а водку в лимонадных бутылках и пили ее стаканами. А на стенах красовались крупные объявления приказа генерала Надарова, что за продажу водки хозяин заведения подвергается штрафу в 3 000 руб. Как мило и как наивно! Лимонад требовали, не стесняясь, даже командиры отдельных частей и, следовательно, генерал не мог не знать, что он покровительствует наглому вымогательству денег, так как за „лимонад“ брали по 6 руб., только благодаря вывешенному приказу (водка в Харбине была дешевле, чем в России – 45 копеек бутылка в продаже). Неугодно ли вам полюбоваться счетом, который нам втроем пришлось уплатить по таксе, утвержденной генералом Надаровым: „лимонад“ 2 бутылки – 12 руб.; паюсная икра 1/4 порции – 8; 4 порции телячьих котлет – 20; 2 порции рябчика – 8; 2 бутылки красного вина (Удельного ведомства) – 24; 3 яблока и кисточка винограда – 15; 2 бутылки шампанского – 50; кофе – 12; ликера 1/4 л. – 18; 2 коробки конфет – 60; лакею на чай –10; всего – 237 руб. И так с женщиной (100 руб.), которую еле-еле за эту цену пришлось уговорить, так как, по ее словам, какой-то полковник из пограничной стражи предлагал ей больше, каждому из нашей скромной братии пришлось заплатить за удовольствие провести несколько приятных часов с „красавицей“ по 192 руб. Я краснею, конечно, от стыда, вспоминая теперь свое времяпровождение в этот памятный для меня вечер под защитой „парных часовых“ в тылу армии, но краснеет ли генерал Надаров, создавший с отеческой заботливостью о своих подчиненных подобное положение вещей, шайки организованных грабителей, разврат и кутежи под защитой „парных часовых“ (наблюдавших эти картинки)? Думают ли генерал дать отчет в этом перед своею совестью, перед обществом? Добавлять что-нибудь мне уже не приходится!»218218
  Лохвицкий А. Письмо // Купчинский Ф. «Герои» тыла (Очерки преступной деятельности чинов интендантского ведомства во время русско-японской войны). СПб.: Книгоиздадельство «Молодая мысль», 1908. С. 25–26.


[Закрыть].

Самим офицерам за пьянство грозил арест на 30 суток. Однако многие соглашались отсидеть положенный срок, чем находиться в это время на позициях в окопах или палатках. Также были введены ограничения по ввозу спиртных напитков на территорию Маньчжурии. Торговцам, желавшим привезти на театр военных действий алкоголь, было необходимо получить специальное удостоверение, в котором прописывалось место хранения алкогольной продукции и срок действия выданного документа. Журналист Ф. Купчинский считал, что «начиная с начала войны, когда к русскими станциям тыла только еще стали съезжаться офицеры, чиновники, дельцы и подрядчики всех типов – уже обнаружилась большая необходимость в спиртных напитках. Огромному количеству людей, бездействовавших в тылу, "прикомандированных", "находящихся в распоряжении" и т. д., требовались развлечения. Партии за партиями прибывали ящики с винами. Армии за армиями привозились особыми "скупщиками" живого товара и съезжались самостоятельно – женщины всех рангов. Женщины спешили обирать офицеров всех чинов, положений и возрастов. В короткий срок многие уезжали из Харбина с крупными бриллиантами и большими деньгами в чеках китайского банка в 1 классе экспрессов в роскошных нарядах, тогда как сюда в Харбин и Ляоян едва доехали в 3-м на последние гроши. В любое время дня и ночи можно было видеть в бесчисленных притонах "развлекавшихся" поручиков, капитанов, полковников и генералов. В безумных оргиях, в пирушках, попойках и всяческих развратных дорогих забавах проводили время те, которые были посланы спасать Россию от обрушившегося на нее позора… Помню один генерал, уволенный из интендантского ведомства за растраты денег (Воронин), умер от пьянства и разврата в одном из Ляолянских притонов, где утром нашли его посиневший труп вместе с обезумевшей от ужаса женщиной-проституткой. Передавали невероятные подробности этой смерти… этой "гибели" как говорили офицеры… "бесславной гибели". Тем не менее генерала хоронили с подобающими его чину почестями… Я в то время сам был в Ляояне и хорошо помню ужасное впечатление от этой смерти. Но… мертвым нет срама!.. Потому вернусь к живым. Пьянство разрасталось все шире и шире, захватывая большие и большие круги… Менее всего пьянствовали солдаты, которым это запрещалось под очень строгим наказанием. Мне случалось видеть совершенно пьяных офицеров, ругавших совершенно трезвых солдата, как они, такие-сякие (ругательство), посмели напиться? Нельзя было придти на вокзал, чтобы но случилась какая-нибудь история… пьянствовали везде, и в вагонах, и в притонах, и в ресторанах, и в "столовых" и в гостиницах… Дни и ночи на многих Ляоянских и Харбинских улицах стоял гул хрипло кричавших голосов… Но особенно пили на станциях; больше простую водку. С 6–7 часов вечера уже начинались оргии… Я видел солдат, которые, выходя с вокзала, снимали картузы, крестились и отплевывались, не зная, как и чем выразить то возмущение, которое их обуревало. Помню бесчисленные дикие сцены… стоит ли их описывать?.. не знает ли их каждый бывший на Востоке!»219219
  Купчинский Ф. «Герои» тыла (Очерки преступной деятельности чинов интендантского ведомства во время русско-японской войны)… С. 29–30.


[Закрыть].

Подобная история приключилась и с самим Ф. Купчинским: «Ляоянский буфет служил центром сбора. Здесь сходились офицеры, врачи, сестры милосердия, купцы, вольноопределяющиеся, "охотники-добровольцы", корреспонденты, больше иностранные, и прочий люд, выплеснутый войною из России… Иностранцы с любопытством прислушивались и приглядывались, как маленькое и большое русское начальство пило, ругалось, сердилось, кричало, шалило, ссорилось, смеялось, засыпало, дебошировало, веселилось… Как лились рекой дорогие вина, недопитыми разбивались бутылки и расплачивались посетители пачками разноцветных кредиток, не считая и не глядя усталыми красными от вина глазами на аршинные счета. Нередко и сестер милосердия можно было видеть в этих веселых компаниях. Но чаще всего, конечно, грубо наряженных публичных женщин. В буфете офицеры напивались до потери рассудка; сколько раз бывали случаи, что, выпив изрядное количество шампанского, кто-нибудь из компании укладывался под стол… а другие благополучно уходили пошатываясь… Однажды некий полковник Л. при виде такой сцены, возмущенный, что покинули пьяного товарища, лежащим на полу, должен был выдержать целую бурю пьяных окриков пока не убедил компанию взять с собою и безгласное тело пьяного товарища. Все это было всем известно и… препятствий не ставилось! Однажды на Ляолянском вокзале, куда я зашел голодный поесть, я был окружен совершенно незнакомыми офицерами, требовавшими, чтобы я пил с ними, когда я отговаривался шутками и стал есть при них, один, усевшись, напротив, с откупоренной бутылкой, заявил мне громко с пьяным криком, что заставит выпить… Я принужден был приказать человеку убрать вино с моего прибора, что в конец взбесило поручика. Некий полковник Генерального штаба, свидетель всей истории сделал поручику замечание: "Не извольте приставать к корреспонденту; человек устал, хочет есть… что вам от него нужно". "А вам какое дело?". Полковник встал и едва сдерживаясь, сказал: "Извольте оставить вокзал, а завтра я доложу о вас, куда следует". Поручик не слушался – вмешался еще офицер. Полковник грозил позвать солдат… Окончив есть, я вышел среди шума и говора столпившихся офицеров. От этих сцен оставалось тяжелое чувство. Неблагополучно было в армии – это сказал бы каждый посетивший хоть раз развратный Ляоян, или Вавилон-Харбин… Неблагополучно было в армии и тяжко сказалось это неблагополучие в бесчисленных незабываемых поражениях… Все крупные передвижения войск выбалтывались вперед в пьяной болтовне станционных вокзалов. О "внезапных" движениях в Сандепу, рейде Мищенки, о приготовлениях к ним – в буфетах перед толпами чужих людей говорилось, как в своем кругу полкового собрания. И с этим не боролись… Неблагополучно было в армии на войне и – спрошу – что из этого неблагополучия исчезло, умерло, чтобы не воскреснуть более, излечено до наших дней? Где были попытки к этому? Их не было на войне, их нет и во дни мира»220220
  Купчинский Ф. «Герои» тыла (Очерки преступной деятельности чинов интендантского ведомства во время русско-японской войны)… С. 31–32.


[Закрыть].

Французский журналист Л. Нодо в разговоре с французским лейтенантом Бюртэном сказал: «Русские офицеры – славные ребята. Жаль лишь, что их единственное наслаждение – глотать спирт. С ними нельзя иначе сойтись, если не со стаканом в руке». Вот еще один случай с Л. Нодо: «16 января. Провел 2 часа в Мукдене в лавочке устроившегося там купца. Беспрерывное шествие офицеров: "У вас есть шампанское?", "У вас есть коньяк?". Шампанское и коньяк! Они ничего не покупают, кроме этого»221221
  Нодо Л. Письма о войне с Японией. СПб., 1906. С.129.


[Закрыть]. Российский журналист Немирович-Данченко вторил ему: «Настоящий тыл армии. По вечерам кафешантаны открыты, там – адская музыка, визг и вопли певиц) пьяное оранье арифметических пионеров, отводящих свою грубую наживную душу на дурацком и нелепом разгуле. „Сотельныя“ летают как плебейские канарейки, отвратительное шанхайское шампанское („шипишипи“, как прозвали его китайцы) оценивается по пятнадцати руб. бутылка, голенищами дуют это пойло – точно они годами бродили по безводной пустыне и только сейчас дорвались до живоносных источников»222222
  Немирович-Данченко В.И. На войну. От Петербурга до Порт-Артура (Из писем с дороги). М.: Тип. Т-ва И.Д. Сытина, 1904. С. 117.


[Закрыть].

23 апреля 1904 г. на Ляодунском полуострове высадилась 50-ты-сячная японская армия, которая начала движение к Порт-Артуру. С мая 1904 г. Порт-Артур был блокирован японскими войсками. Осада продолжалась 7,5 месяцев, за это время он выдержал 6 штурмов. Полковник М.И. Лилье вспоминал, что когда А.М. Стессель возглавил оборону Порт-Артура, то «одним из первых распоряжений генерал-лейтенанта Стесселя по крепости при объявлении ее на осадном положении было воспрещение продажи спиртных напитков не только нижним чинам гарнизона, но даже и жителям города. Этот приказ и строгое его исполнение имели самые благоприятные последствия. Пьянство и неизбежно связанных с ним безобразий в крепости почти не встречалось. Сам генерал-лейтенант Стессель почти ежедневно по утрам верхом объезжал город и осматривал санитарное его состояние, на которое им также было обращено особое внимание. Горе тому, кого генерал Стессель встретит пьяным или даже слегка выпившим. Обыкновенно таких несчастливцев ожидала довольно неприятная участь: их через полицию посылали на несколько дней либо чистить улицы, либо на оборонительные работы крепости. Простолюдины и, впоследствии особенно мастеровые порта, всячески избегали попадаться на глаза генералу Стесселю и предпочитали при встрече с ним поскорее юркнуть в первый попавшийся переулок». Тем не менее «…это не помешало одному штаб-офицеру, командиру отдельной части, напиться пьяным и после изрядной перебранки заснуть в самом растерзанном виде под скалой и проспать там до самого наступления дня… Пьянство и азартная игра между офицерами сильно увеличивается… В разных местах крепости, несмотря на неоднократные приказы и строгие меры, пьянство и карточная игра по-прежнему процветают. Недавно один офицер, молодой зауряд-прапорщик З., отправляясь на позицию, попросил меня одолжить ему карты. Позиция его находится всего в 500 шагах от японцев. На мой вопрос, зачем ему карты и время ли о них теперь думать, он беспечно ответил мне: "Знаете, в окопах скучно, а будут карты, все в них перекинемся"». Употребление спиртного нередко приводило к гибели: «Из расспросов солдат я узнал подробности смерти штабс-капитана Соловьева. Оказывается, что в передний левый окоп за старшего был назначен старший унтер-офицер из запасных, Дмитриев. Будучи уже сильно выпивши, он взял с собой в окоп еще водки и начал там пьянствовать с остальными солдатами. Благодаря этому японцам удалось незамеченными подкрасться к окопу и неожиданно ворваться в него. Наши побежали… Штабс-капитан Соловьев выругал унтер-офицера Дмитриева и сам лично повел контратаку, где и был убит». Впрочем, напивались не только русские, но и японцы: «Как уверяли меня участники боя, большинство японских солдат сильно пьяны, это явление наблюдалось и у японских матросов, находившихся на брандерах… Взято в плен только двенадцать. Все пленники были сильно пьяны и от долгого пребывания в воде имели очень жалкий вид. Их обогрели и положили спать. Один же из японцев, снятый с бонного заграждения, был настолько пьян, что даже холодная ванна его не отрезвила. Только на другой день он очнулся и, заметив, что попал в плен, быстро схватился за тоненький шнурок, находившийся у него на шее; еще минута – и японец задушил бы себя собственными руками, но подоспевшие солдатики перерезали шнурок и этим спасли фанатику жизнь». Особенно пьянство усилилось после решения А.М. Стесселя о сдаче Порт-Артура: «В город японцы вошли небольшими партиями и тотчас же начали в нем хозяйничать. Прежде всего они быстро поставили телефонный провод. Наши же солдаты первым делом начали пьянствовать и безобразничать. Я удивлялся, где только они успели добыть водки… Все правительственные учреждения в городе были закрыты. Японцы группами разъезжали и расхаживали по нашему Артуру. Среди наших солдат еще днем началось повальное пьянство и неразлучно связанные с ним безобразия и буйства. К вечеру и особенно ночью бесчинства, творимые солдатами и матросами, достигли угрожающих размеров. Проезжая вечером по Новому городу, я слыхал в разных местах крики и выстрелы. Ночью наши солдаты подожгли казармы 10-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, которые и горели целую ночь. Днем матросы и солдаты разбили типографию "Нового края" и уничтожили находившийся там склад газет за пять лет. Самому беспощадному разграблению подвергся магазин Чурина. Материи рвались тут же на улице на куски… Все эти безобразия принуждали японцев поспешить с выводом нашего гарнизона из крепости»223223
  Лилье М.И. Дневник осады Порт-Артура. М.: Центрполиграф, 2002. С. 131–171.


[Закрыть].

Сражение под Мукденом стало самым крупным сухопутным сражением русско-японской войны. Оно началось 5 февраля 1905 г. и продолжалось 20 дней, происходило на участке фронта длиной 100 км, с обеих сторон в нем участвовало свыше 660 тыс. человек при 2 500 орудиях. 14–15 мая 1905 г. у острова Цусима произошло самое крупное на тот момент морское сражение между русским и японским флотами. Силы были неравными: против 30 русских кораблей японцы выставили 120. В результате 19 кораблей из состава нашей эскадры были потоплены, три корабля ушли в Манилу, четыре корабля прорвались в сторону г. Владивостока, до него добралось только три, один же из-за технических неполадок дойти до города не смог и выбросился на российский берег, а команда пешком добралась до Владивостока. Всего же в Цусимском сражении из 14 тыс. моряков русской эскадры погибло 5 тыс., было ранено 800 человек и 5 тыс. (включая контр-адмирала З.П. Рожественского) попало в плен. Однако, несмотря на ряд поражений, к августу 1905 г. российскому командованию удалось сосредоточить на Дальнем Востоке около 1 млн солдат. Япония же, исчерпав людские и материальные ресурсы, дальше воевать уже не могла. Тем более, что Англия и США отказывали ей в новых займах. В связи с начавшейся в России революцией Николай II согласился заключить с японцами мирный договор, который был подписан 23 августа 1905 г. в г. Портсмуте (США). Россия уступила Японии в аренду Ляодунский полуостров, южную часть Сахалина, часть КВЖД, японские моряки получили право ловить рыбу у российских берегов. Кроме того, Япония утвердилась в Корее.

В связи с введенной винной монополией несомненный интерес представляет отношение самого С.Ю. Витте к этому мероприятию. Он отмечал, что главным недостатком монопольной системы являлось стеснение частной собственности. «Однако по отношению к производству некоторых продуктов, а именно более или менее вредных для народного здравия, многими отдается предпочтение монопольной системе: преимущество монопольной системы заключается, во-первых, в большой продуктивности этой формы обложения; во-вторых, в возможности оказывать государственное воздействие на характер и размеры потребления продуктов; в-третьих, в возможности обеспечить доброкачественность продуктов… Правительственная… монополия дает уверенность в том, что налог поступает именно только тогда, когда у плательщика имеются в наличности денежные средства, так как при продаже спиртных напитков исключительно из казенных лавок, казенными служащими, не заинтересованными в количестве сбыта, не может иметь, место корыстное спаивание народа»224224
  Витте С.Ю. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве… С. 431.


[Закрыть].

При этом С.Ю. Витте считал, что казенная винная монополия правильно функционировала только при нем: «Должен сказать, что в течение всего моего управления, питейная монополия, по завету покойного императора Александра III, имела главным образом в виду возможное уменьшение пьянства. Я говорю "возможное" – поскольку это уменьшение может быть достигнуто путем механическим, полицейским и путем регламентации; так как не подлежит никакому сомнению, что общее отрезвление народа, прочное его отрезвление – возможно и мыслимо только посредством широкого распространения культуры, образования и материального достатка… Главный недостаток России, по моему глубокому убеждению, заключается в отсутствии народного образования, – в таком отсутствии, какое не существует ни в одной стране, имеющей хоть какое-нибудь притязание быть цивилизованным государством. Нигде в цивилизованных странах нет такого количества безграмотных, как у нас в России. Можно сказать, что русский народ, если бы только он не был народом христианским и православным, – был бы совершенно зверем; единственно, что отличает его от зверя – это те основы религии, которые переданы ему механически или внедрены в него посредством крови. Если бы этого не было, то русский народ при своей безграмотности и отсутствии всякого, самого элементарного образования был бы совершенно диким… Я каждый год старался ездить именно по тем губерниям, в которых вводилась эта новая реформа, и при всех моих объездах, внушал акцизному ведомству, что реформа эта вводится не с целью увеличения дохода, а с целью уменьшения народного пьянства и что действия чинов акцизного ведомства будут цениться совсем не в зависимости от того, какой доход от этой реформы получается, и исключительно с точки зрения благоустройства, порядка и уменьшения народного пьянства… К сожалению, когда началась японская война и министром финансов сделался Владимир Николаевич Коковцев, то он… несколько изменил то направление питейной монополии, которое было дано императором Александром III, по его приказанию, мною, а по моему приказание Марковым и всеми чинами акцизного ведомства. Владимир Николаевич обратил внимание на монополию главным образом с точки зрения фиска, дабы извлечь из этой реформы наибольший доход, а потому не только не были предприняты дальнейшие меры, так сказать, к механическому, полицейскому воздействию на уменьшение пьянства, но наоборот, питейный доход стал служить одним из мерил достоинства акцизных чиновников; неуменьшение пьянства ставилось и ставится акцизным чиновникам в особую заслугу, а увеличение питейного дохода»225225
  Витте С.Ю. Воспоминания. СПб., 2003. Т. 1. Кн. 1. С. 459–460.


[Закрыть].

В качестве доказательства этого, С.Ю. Витте приводил эпизод из поездки президента Франции в Россию, когда один из французских чиновников похвалил его за хорошее проведение винной реформы: «Когда в Poccию приезжал президент Французской республики Фор, то после его отъезда остался один из инспекторов французского финансового ведомства, который сопровождал Фора и который должен был сопровождать и меня в предстоящей моей поездке по губерниям, где вводилась питейная монополия, а именно в губерниях Смоленской и Могилевской… Я спросил этого француза, как я уже говорил весьма почтенного деятеля, носящего древнюю дворянскую фамилию (он, между прочим, был родственник графа Монтебелло), что он думает по поводу питейной монополии? Его послал со мною Фор, предполагая, что ту же самую реформу можно ввести и во Франции. Француз на это дал мне весьма умный ответ: он находит, что эта реформа с точки зрения государственной превосходная и что она должна дать самые благие результаты. Реформа эта могла бы дать столь же благие результаты во Франции, но, для того, чтобы такую реформу ввести, необходимо прежде всего одно условие, – чтобы та страна, в которой она вводится, имела монарха неограниченного, и мало того, что неограниченного, но и с большим характером. Действительно, если бы император Александр III не обладал этим свойством, то и реформу я никогда бы не был в состоянии ввести. При парламентарном режиме вообще, а при республиканском в особенности введение такой реформы почти немыслимо, так как она задевает столько интересов высших лиц и вообще лиц с достатком, что по нынешнему времени никакой парламент такой реформы не пропустит»226226
  Витте С.Ю. Воспоминания…. С. 458–459, С. 565.


[Закрыть].

Похвалы французского чиновника для западника С.Ю. Витте было достаточно, чтобы считать себя наиболее успешным реформатором и организатором казенной винной монополии. Вместе с тем следует отметить, что сама идея монополия была выдвинута не самим С.Ю. Витте, в чем он откровенно признается в своих мемуарах, а князем В.П. Мещерским – представителем совершенного другого политического лагеря – патриотического. А С.Ю. Витте пришлось проводить эту реформу ради карьеры, так как до назначения на пост министра финансов он был не слишком известным деятелем из железнодорожной сферы. А Александру III эта идея понравилась и перечить ему он не мог, так как был относительно молод. К тому же в деле введения винной монополии был заложен ряд просто «детских» ошибок, которые дискредитировали ее в глазах значительной части населения. В частности цена на водку повысилась, к тому же покупать ее нужно было в основном в запечатанном виде, а распивать дома. Это вызвало к жизни уличное пьянство. Со временем эти ошибки были исправлены, но неприятный осадок от реформы остался. Борьба за трезвость, которую С.Ю. Витте решил финансировать за счет доходов от водки, носила в основном декоративный характер и не принесла значительного результата. Мероприятие для «галочки» и только. Также неизвестно если бы у него было право выбора, то стал бы он вообще вводить в России казенную винную монополию или нет, хотя именно она дает государству набольшую прибыль. Скорее, что нет. Об этом говорит та роль, которую сыграл С.Ю. Витте в ее отмене и введении «сухого закона», который он поддержал практически сразу же, не пожалев свое «детище».

Из каждых собиравшихся 5 525 пудов хлеба 221 (4 %) употреблялся на изготовление водки. В 1910 г. в России было 2 816 винокуренных заводов, на них было выкурено 106 443 000 ведер водки. В этом же году существовало 26 556 винных лавок, 46 181 пивная и 38 690 «прочих мест продажи спиртных напитков», то есть 111 427 заведений. В 1902 в России было выпито 68 млн ведер водки (1 казенное ведро – 12,3 л), 1907 г. – 76 млн, 1908 г. – 84 млн, 1912 г. – уже 96 522 429. В 1908 г. на Нижегородской ярмарке выпили 235 тыс. ведер водки (на 100 тыс. человек). В 1913 г. все население России выпило 2 000 100 000 бутылок водки. Каждый житель России к концу казенной винной монополии выпивал в среднем в год 12 бутылок водки (5 руб. 4 коп.), 10 бутылок пива (1 руб.) и 3 бутылки (68 коп.) виноградного вина, то есть тратил в год на алкоголь 6 руб. 72 коп. при среднегодовом доходе в 60 руб. 48 коп., таким образом, на каждого действительно пьющего взрослого мужчину приходилось ежегодно 1 ведро и 16 бутылок водки, 1 ведро и 10 бутылок пива и 9 бутылок виноградного вина (из них в деревне выпивалось 1,5 ведра водки, в городе – 4, а в Санкт-Петербурге и Москве – по 7)227227
  Беляев М.М., Беляев С.М. Сборник задач противоалкогольного содержания. М., 1914. 48 с.


[Закрыть]. В 1895 г. от казенной продажи алкоголя было получено дохода 23 262 000 руб. ассигнациями (бумажными деньгами), 1896 г. – 64 877 000, 1897 г. – 119 463 000, 1898 г. – 227 818 000, 1899 г. – 247 312 000, 1900 г. – 272 742 000, 1901 г. – 384 026 000, 1902 г. – 488 028 000, 1903 г. – 540 969 000, 1904 г. – 546 705 000, 1905 г. – 611 591 000, 1906 г. – 695 438 000, 1907 г. – 706 528 000, 1908 г. – 708 768 000, 1909 г. – 720 413 000, 1910 г. – 764 434 000, 1911 г. – 782 077 000, 1912 г. – 819 788 000, 1913 г. – 899 000 000228228
  Русский рубль. Два века истории. XIX–XX вв. М.: Прогресс-Академия, 1994. 336 с.


[Закрыть]. В 1880–1882 гг. потребление алкоголя из расчета на чистый спирт на душу населения в России составляло 3,9 л; 1893–1895 гг. – 2,8 л; 1895 г. – 2,6 л; 1896 г. – 2,5 л; 1897 г. – 2,4 л; 1898 г. – 2,5 л; 1899 г. – 2,7 л; 1900 г. – 2,6 л; 1901 г. – 2,4 л229229
  Дмитриев В.К. Критические исследования о потреблении алкоголя в России. СПб., 1911. С. 31.


[Закрыть]. Душевое потребление алкогольных напитков в России в 1906–1910 гг. составляло 3,41 л, а в 1913 г. – 4,7 л. Таким образом, уровень пьянства в России в период казенной винной монополии С.Ю. Витте, несомненно, возрастал, увеличивались и доходы, которые достигли четверти годового бюджета страны. Возникала совершенно патовая ситуация – с одной стороны, население начинало спиваться, причем довольно быстрыми темпами, с другой стороны – государству требовалось все больше расходов: на поддержание золотого рубля, столыпинскую аграрную реформу, перевооружение армии и т. д. Остановить маховик спаивания населения было нельзя – это привело бы к финансовой катастрофе России, но и продолжать также было нельзя – «пьяный бюджет» не мог затыкать финансовые дыры бесконечно. Требовалась кропотливая работа на десятилетия, которая могла бы в конечном итоге заменить доходы от продажи водки на доходы от реализации более «безопасных» товаров, но для этого надо было очень долго развивать как легкую, так и тяжелую промышленность. А времени на это не было, впереди была Первая мировая война.