Текст книги "«Пьяный вопрос» в России и «сухой закон» 1914-1925 годов. Том 2. От казенной винной монополии С.Ю. Витте до «сухого закона»"

Председатель Совета министров И.Л. Горемыкин и десять его членов (морской министр – И.К. Григорович, государственный контролер П.А. Харитонов, министр путей сообщения С.В. Рухлов, главноуправляющий землеустройством и земледелием А.В. Кривошеин, министр иностранных дел С.Д. Сазонов, Председатель Государственного совета И.Г. Щегловитов, министр торговли и промышленности С.И. Тимашев, министр народного просвещения Л.А. Кассо, министр финансов П.Л. Барк и помощник военного министра В.А. Сухомлинова А.П. Вернандер) полагали, что прочное утверждение трезвости в населении не может быть достигнуто путем одних только запретительных, в области потребления каких бы то ни было крепких напитков, постановлений. Напротив, нельзя было не опасаться, что слишком решительные меры могут привести к совершенно обратным последствиям. Так, с одной стороны, огульное запрещение всех без исключения содержащих в себе алкоголь привычных для населения предметов потребления легко может вызвать недовольство в широких кругах населения и тем самым нарушить столь необходимое между правительственной властью и общественным самосознанием «взаимодействие, при отсутствии коего сколько-нибудь прочное укрепление начал трезвости недостижимо». С другой стороны, нельзя не считаться и с тем обстоятельством, что слишком резкий переход от свободной торговли – как хлебным вином, так и прочими крепкими напитками – к совершенному запрещению продажи каких бы то ни было питей, заключающих в себе хотя бы минимальное содержание алкоголя, повлечет за собой опасное развитие тайного винокурения, со всеми отрицательными его последствиями, не говоря уже о возможности усиленного распространения потребления всевозможных суррогатов спиртных напитков: денатурированного спирта, эфира и т. д.

Некоторая постепенность в деле насаждения трезвости сулила более верный успех, чем коренная ломка вековых привычек широких кругов населения. Поэтому, запрещая продажу хлебного вина, необходимо не было запрещать потребления хотя и спиртных, но менее вредных напитков, способных до некоторой степени заменить в обиходе водочные изделия и тем предотвратить неизбежные в противоположном случае поиски суррогатов хлебного вина. При таких условиях не было достаточных оснований к запрещению продажи пива, являющегося по своей относительной слабости – в сравнении не только с хлебным, но даже и с разрешенным к продаже виноградным вином – почти «безвредным». Тем не менее в видах «вящего предотвращения неблагоприятного для народной трезвости влияния пива» Министерством финансов были намечены некоторые меры, направленные к понижению крепости допускавшихся в продажу пивоваренных изделий, повышению их продажной стоимости, строжайшему контролю за пивной промышленностью и торговлей и установлению для потребления пива условий, препятствовавших возникновению пьянства. При этом И.Л. Горемыкин и те, кто его поддерживал, полагали возможным несколько облегчить предполагаемые в отношении пивоварения крайние, по своей строгости, ограничительные постановления. Так, образованная при Министерстве финансов Междуведомственная комиссия хотела понизить крепость выпускавшегося в продажу пива до 2,5 % содержания алкоголя. По мнению «пивного» лобби в правительстве по техническим условиям производства, перевозки и хранения, а также в силу вкусовых требований – приготовление пива такой крепости являлось для тогдашней пивоваренной промышленности, по единодушным отзывам ее представителей, неосуществимым. Поэтому председатель правительства считал необходимым установить нормальную крепость для пива в 3,5–3,75 % содержания алкоголя. Также И.Л. Горемыкин не мог не принять во внимание, что на пивоваренных заводах и на складах скопились весьма значительные запасы пива, оплаченные акцизом. Крепость этого пива большей частью не превышало 3–4 % и лишь незначительное количество было с несколько повышенным содержанием спирта. «Надлежащее контролирование степени крепости означенных запасов, разлитых уже и вполне готовых к продаже, представляется, однако же, невозможным. Вместе с тем и переработка их, в видах понижения крепости до ныне устанавливаемой нормы, является по техническим условиям недостижимой». Поэтому И.Л. Горемыкин полагал возможным уполномочить Министра финансов разрешить выпуск на рынок наличных на заводах и складах запасов пива прежних варок вне зависимости от процентного содержания в них алкоголя. По мнению председателя правительства, это являлось жизненным вопросом для нашей пивоваренной промышленности, переживавшей тяжелое положение, так как убыток одних только пивоваренных заводов достигал 80 млн руб.326326
  РГИА. Ф. 1276. Оп. 20. Д. 75. Л. 88–94.


[Закрыть]

Учитывая огромное значение винокуренной промышленности для сельского хозяйства и неминуемость ее ликвидации в случае отказа в приеме подлежащего выкурке спирта, – Министерство финансов решило полностью принять от заводчиков все договоренное на 1914 г. и разверстанное на 1915 г. количество спирта, не делая разницы между поставками, основанными на окончательных договорах или на предварительных соглашениях. В соответствии с этим Главному управлению неокладных сборов и казенной продажи питей при почти полном отсутствии сбыта предстояло принять, – сверх имевшихся в наличии запасов в 43 млн ведер – 30 млн ведер спирта поставки 1914 г. и 94 млн ведер разверстки 1915 г.; между тем емкость имевшихся в распоряжении данного Управления помещений допускала возможность принять не свыше 11 млн ведер. В связи с этим министр финансов П.Л. Барк представил свои предположения: 1) владельцам и арендаторам винокуренных и дрожжево-винокуренных заводов предоставлялось право отказаться, полностью или частично, от поставки спирта, при этом в пользу отказавшихся от поставки отчислялось из полученных ими от казны задатков по 15 коп. за ведро сорокаградусного спирта – при выкурке из хлебных припасов и по 25 коп. за ведро такого же спирта – при выкурке из картофеля или кукурузы; 2) льготы не распространялись на заводы, не производившие винокурения в период 1913–1914 гг.; 3) спирт, подлежавший поставке в 1914 г. владельцами и арендаторами заводов, не пожелавшими отказаться от таковой поставки, принимался не позднее 1 января 1915 г; 4) цены варьировались следующим образом: а) от заводов, которым была разрешена поставка не свыше 50 000 ведер (в Сибири – не менее 12 500 ведер) – 35 % с поставки, но не менее половины предоставлявшейся им без разверстки, по назначенным министром финансов ценам, поставки, б) от 50 001 до 100 000 ведер – 30 % с предоставлявшейся разверстки и не менее 17 500 ведер от каждого завода, в) от 100 001 до 200 000 ведер – 25 % поставки и не менее 30 000 ведер от каждого завода, г) от заводов с поставкой свыше 200 000 ведер – 20 % поставки и не менее 50 000 ведер по каждому заводу; 5) в случаях, когда подлежащий приемке спирт был, по соглашению с поставщиками, оставлен у них на хранение, – под спирт этот выдавался аванс, в размере 90 % установленной цены; при этом на покрытие трат по оставленному на хранение спирту отчислялось от его стоимости 0,4 % в год; 6) выдача вновь возникающим винокуренным заводам разрешений на поставку спирта в казну по назначаемым министром финансов ценам временно повсеместно прекращалась, за исключением лишь тех случаев, когда строительство заводов было начато еще до соответствующего постановления.

Совет министров согласился с мнением П.Л. Барка о том, что «впредь до окончательного выяснения, в связи с упрочением трезвости в населении, будущего нашей винокуренной промышленности, надлежит избегать таких мер, которые могли бы неблагоприятно на ней отразиться и тем подорвать эту первостепенной важности для нашего сельского хозяйства отрасль производства». Министр финансов объяснил, что «вверенное ему ведомство имеет в виду употребить все зависящие меры к принятию в течение наступающего года возможно большего количества разверстанного спирта». П.Л. Барк считал, что западные государства, потреблявшие значительное количество спирта для технических целей и сократившие во время войны свое производство, «заявят крупный спрос на русский спирт». Таким образом, этот продукт, хотя бы на первое время найдет сбыт даже в том случае, если существовавшее запрещение продажи хлебного вина полностью сохранит свою силу. Далее будут изысканы способы для развития потребления спирта в технических целях. Совет министров предписал министру финансов принимать спирт 1915 г. производства до 1 января 1916 г., с тем, чтобы не менее 1/3 было принято не позднее 1 сентября 1915 г., а остальные 2/3 – в течение последних четырех месяцев327327
  РГИА. Ф. 1276. Оп. 20. Д. 76. Л. 68–72.


[Закрыть].

Один из активистов трезвеннического движения Д.Н. Бородин разразился по этому поводу гневной тирадой: «Грозные попытки со стороны пивоваров и виноделов добиться разрешения продажи пива и виноградного вина – угрожают позиции, отвоеванной нами у народного пьянства. Запрещение казенной продажи спиртных напитков должно быть закреплено и по отношению к пиву и виноградным винам и тем более прочно, чем грознее и опаснее они представляются в руках врагов народного отрезвления… Пивовары и виноделы, распространяя в широком масштабе Записку Совета Съезда промышленников с изложением мнения Медицинского Совета о безвредности 3 % пива, основанного на заключении академика Данилевского, добиваются вселить в населении научную неправду о безвредности пива и виноградного вина и тем достигнуть своих, плохо скрытых алчных целей – разрешения продажи этих, якобы безвредных напитков для спаивания русского народа. Попытка эта зловещая, враг трезвости вооружился, а потому все, кому дорого отрезвление русского народа должны мобилизовать все силы, чтобы раздавить врага и доказать всю фальшь и лицемерие мнимых радетелей русского народа… Запрещение должно быть абсолютно и всякое шатание в сторону, всякие вылазки для возврата к пьяному прошлому – нарушение жизненных интересов русского народа. Совершенно непонятны нам колебания в сторону представителей наибольшего стремления вернуть нас к пьяному разгулу и хулиганству. В Петрограде, например, некоторое время ни водка, ни вино, ни пиво не продавалось нигде, кроме первоклассных ресторанов. Затем нашли это почему-то неудобным и пошли на компромисс: из ресторанной продажи изъяли водку, водочные изделия, коньяк, ликеры и крепкие вина и разрешили погребам продавать легкое виноградное вино, а некоторым ресторанам и многоградусное пиво. Спустя короткое время и этот новый порядок подвергся изменению: признали возможным наряду с легким вином допустить и крепкое, до 16 градусов. С нижних ступеней лестницы (легкое виноградное вино), поднялись на средние (крепкие, по большей части фальсифицирования вина), а там, смотрим, из-за хересов, мадер и портвейнов выплывет знакомый призрак водочных изделий, которые также могут быть крепостью не свыше 16 градусов. Ко всему этому, если удовлетворить домогательство пивоваров и допустить продажу их безвредного 3,7 % пива, то знакомая картина пьяного разгула будет блестяще восстановлена»328328
  Бородин Д.Н. В защиту трезвости (По поводу домогательств пивоваров и виноделов). Петроград: Типолитография М. Виленчик, 1915. С. 1–3.


[Закрыть].

Таким образом, полного повсеместного запрета реализации алкогольной продукции не было. Распоряжения о полном запрете оборота алкоголя принимались в отдельных регионах России местными властями. В частности в высочайше утвержденном Положении Совета министров от 10 октября 1914 г. «О сроках прекращения торговли крепкими напитками по ходатайствам о том сельских и городских общественных управлений» говорилось: «Волостным, гминным, станичным, сельским, селенным, хуторским, аульным и другим заменяющим их сходам и сборам, а в городах и посадах – городским думам и заменяющим их учреждениям, предоставляется возбуждать, установленным порядком, выраженные в законносостоявшихся постановлениях и приговорах, ходатайства о воспрещении в состоящих в их ведении местностях, а также на расстоянии ста саженей от границ означенных местностей, – продажи крепких напитков»329329
  Цит по: Авербах О.И. Законодательные акты, вызванные войною 1914–1915 гг. … Т. 1. С. 331–332.


[Закрыть]. Первыми на эту инициативу откликнулись Петроградская и Московская городские думы, добившись полного прекращения всяких спиртных напитков. Но в целом полная продажа спиртного коснулась только 22 % губернских городов и половины уездных – в остальных была разрешена реализация вина крепостью до 16^о и пива. Продажа водки была разрешена в прифронтовой зоне – ею снабжались солдаты и офицеры.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что в России произошла победа «сухого», трезвенного движения, причем в самый неподходящий для этого момент – в период первой мировой войны, когда крах российского бюджета был как никогда опасен. Нехватка денежных ресурсов, да еще в период войны – финансовая и, как следствие, военная катастрофа. При этом следует отметить, что бороться с пьянством необходимо, нужно заменить доходы от водки, чем-то другим, что не приносит столь отрицательного последствия, как алкоголь, например доходами от легкой промышленности и т. д. Однако на это требуется длительное время, возможно, десятилетия, так как нужно перестраивать экономику, с помощью антиалкогольной пропаганды изменить психологию людей. Вводить «сухой закон» во время войны, когда торговля водкой приносит четверть годового государственного бюджета – форменное самоубийство. Однако политическая элита России на это пошла. В связи с этим возникает вопрос: почему? Что касается либералов, то здесь нет особых загадок. Они всегда выступали за поражение нашей страны в любой войне: Крымской 1853–1856 гг., русско-японской 1904– 1905 гг. и т. д., так как надеялись после проигранной войны продавить очередной проект прозападных реформ. Логика была простая: если мы проиграли войну, то в стране что-то не в порядке, значит, нужно проводить реформы и учиться у Запада, как наиболее передовой части света. Если же мы войну выигрывали, то нам и реформы не нужны, так как у нас и так все в порядке. Поэтому, продавливая идею «сухого закона», они прекрасно понимали, что в финансовом смысле они обрекают Россию на поражение, более того, они этого поражения и жаждали. Что же касается патриотических сил, то здесь данные веяния, как правило, поддерживали те, кто был тесно связан с существовавшим политическим режимом – чиновниками и священниками (по сути теми же чиновниками только от духовного ведомства). Сам же политический режим возглавлял Николай II – фигура крайне непростая, в отношении него может действовать следующая шутка: против Николая II сложился широкий заговор, во главе которого находился… он сам. Казалось бы, парадоксальная ситуация, она совершенно противоречит логике, но в жизни такие ситуации случаются (вспомним того же М.С. Горбачева, который фактически сам себя сверг, да еще в кратчайшие сроки). Вполне возможно, что Николай II хотел превратить абсолютную российскую монархию в конституционную, как, например в Англии, а для этого нужен был повод – проигранная войны. Возможны и другие причины. Мы сейчас все знаем, царя и его семью расстреляли, но он-то на это не рассчитывал. Вероятно, у него были другие, более радостные представления о будущем, в которые расстрел не входил. Таким образом, «сухой закон» стал последней серьезной глупостью, который привел «неудачного», лукавого и слабого царя в подвал Ипатьевского дома, где он был казнен по приговору Уральского Совета.

4. Действие «сухого закона» (1914–1925 годы)

4.1. Борьба с «зеленым змием» в годы Первой мировой войны на территории Европейской России и в Сибири

По мнению министра финансов П.Л. Барка, введение «сухого закона» вызвало одобрение по всей стране: «Решение государя закрыть питейные заведения во время войны встретило всеобщее одобрение по всей стране. Даже депутаты кадетской партии выказали удовлетворение и поздравили правительство, чего раньше никогда не бывало. Один из их лидеров, Шингарев, который после революции стал министром финансов Временного правительства, произнес следующую речь: „В начале войны правительство приняло важнейшее решение: винные лавки и кабаки, которые были под контролем правительства, были закрыты указом. Это решение принесло большую пользу народу, населяющему империю. Однако оно вызвало уменьшение доходности на сумму в 800 млн руб. Я должен подчеркнуть, что все ответственные и производительные народные силы России приветствовали этот указ с большим удовлетворением. Это является первым шагом мудрой финансовой политики: государство не пользуется более прибылью от народного порока. Наша казна потерпела большой урон от этого мероприятия, и до сего времени не было еще примера, подобному этому, в продолжении финансовой истории России. Нельзя найти подобного примера и в мировой истории с самого ее начала – и во время войны, когда воюющие должны были искать денег всякими способами в их распоряжении – иногда честными, а иногда и сомнительными. Они имели возможность прибегать к добровольным займам, к пожертвованиям со стороны населения, но иногда и к конфискации частной собственности. Но, как бы вы тщательно ни просматривали мировую историю, вы не найдете примера, подобного этому, – чтобы государство отказалось от наиболее постоянного источника дохода с началом войны. Ни одно правительство никогда не принимало такого замечательного и смелого решения. Закон, проведенный сейчас в России, показывает не только смелость правительства, но и то, что государство поняло, какой ущерб и разложение наносило пьянство нашему народу, и что правительство имеет полную веру в конструктивные способности народа, который сам по себе, по натуре, воздержанный и упорный в работе. Эти факты требуют доверия к правительству. Изучение психологических и практических проявлений нормальной интеллектуальной и экономической деятельности нашего народа показывает громадную разницу того, что было до и после этого мероприятия. Число преступлений уменьшилось в поражающей пропорции. Статистические данные, опубликованные по этому поводу министром юстиции, показывают самые низкие цифры по количеству преступлений, как-то: драк, убийств и нападений во всех губерниях. Теперь мир и тишина воцарились повсюду – в семье и в более широких кругах социальной жизни. Экономические результаты также удивительны. Статистика, взятая в 40 губерниях, показывает, что убытки от пожаров уменьшились на 56 % , а количество пожаров – на 46 % . Вы знаете, господа, что потери, вызванные пожарами в России, исчислялись миллионами рублей в год. Производительность труда в промышленных предприятиях и на фабриках сильно поднялась. Общество мануфактур и промышленностей в Москве публикует обзор по этому вопросу, из которого вытекает, что человек показывает значительно большую производительность, а число отлучек, штрафов и недоразумений тоже уменьшилось. Фактически – обильно доказано, что запрещение спиртных напитков имеет самое благотворное действие на народ в смысле нравственном, политическом и экономическом“»330330
  Барк П.Л. Воспоминания // Возрождение (Париж). 1965. № 158. С. 86–87.


[Закрыть].

Подводя итоги годового опыта трезвости, доктор медицины А. Мендельсон писал: «Более 8 лет тому назад, когда о прекращении пьянства в России путем запретительного закона, никто кроме "апостола трезвости" М.Д. Челышева, и мечтать не смел, профессор П.П. Мигулин в докладе "Борьба с пьянством и винная монополия" восставал из теоретических соображений против целесообразности запретительной системы как меры борьбы с алкоголизмом: "Сколько-нибудь блестящих практических результатов запретительная система до сих пор нигде не дала; потребление алкоголя продолжается, несмотря на всякие запреты". "Опыт показывает, что при полном воспрещении потребление спиртных напитков значительно возрастает. Даже проповедь абсолютного воздержания оказывает обратное действие, как это видно из примера Швеции и Америки". Возражая докладчику, мы без обиняков высказали положение, которое тогда, 23 января 1908 г., могло казаться утопическим: "Только полное устранение спиртных напитков, прекращение продажи и потребления их, – единственный путь, по которому можно идти в борьбе с пьянством. Очень может быть, во Франции, Англии, Дании, где душевое потребление очень высоко (привычное потребление напитков народом) запретительный закон встретит огромное противодействие со стороны населения, но как раз в России, где душевое потребление очень небольшое (нет привычного, ежедневного поглощения алкоголя), в этом отношении запретительный закон не встретит большого сопротивления. Вести борьбу против потребления спиртных напитков в России будет гораздо легче, не будет взрыва всенародного негодования, а большей частью народ скажет спасибо, раз негде будет достать водки". Эту же мысль мы высказали в 1911 г. на международном съезде по борьбе с алкоголизмом в Гааге. Действительность вполне подтвердила истину наших слов. 18 июля прошлого 1914 г. по случаю мобилизации в России последовало повсеместное запрещение продажи казенного вина и всех вообще спиртных напитков. Произведен небывалый в истории человечества опыт внезапного отрезвления многомиллионного народа, и результаты этого эксперимента, длящегося уже более года, поразительны: сотни миллионов рублей, раньше пропивавшиеся русским народом, потекли в сберегательные кассы; по отзыву министра финансов покупательная сила русского народа и продуктивность труда заводских рабочих увеличилась в чрезвычайной степени, что дает возможность провести в ближайшем будущем крупные финансовые реформы. Словом, мы только теперь начинаем знакомиться с истинною мощью русского народа в экономическом отношении; с другой стороны, только теперь, при полном отрезвлении народа, этого великого молчальника, перед нами выступает его нравственная физиономия, его настоящая, не затуманенная алкоголем психика… В нашем распоряжении имеются данные по Спасской части, наиболее пьяной, как показали наши прежние статистические исследования. В среднем за 10 лет (1899– 1908 гг.) в полицейском доме Спасской части подвергалось вытрезвлению круглым счетом по 11 тыс. человек в год, или 10 % местного населения. В 1914 г. число вытрезвлявшихся достигло лишь 5 749 человек, причем на первое полугодие падает 4 894 человек, а на 2-е приходится только 855 чел.; если принять первую цифру за 100, то на 2-е полугодие приходится 17, другими словами, число арестованных в пьяном виде упало на 83 %… Таким образом, падение в Петрограде случаев острого опьянения – вне всякого сомнения. Куда-то исчезли и хронические алкоголики, те сотни и тысячи пьяниц, которые давали зарок не пить и регистрировались в Александро-Невском обществе трезвости, пропали также алкоголики и запойные, обращавшиеся ежегодно в числе 1,5–2 тыс. человек в амбулатории Попечительства о народной трезвости… Эти цифры красноречиво доказывают, что в Петрограде прежние алкоголики, составлявшие значительный процент среди пьющего населения, вернулись к трезвой жизни. Доставляемые же ныне в полицию и Обуховскую больницу пьяные принадлежат в огромном большинства к сравнительно небольшой группе пропойц, которые уже неспособны к нравственному возрождение, иначе их по-прежнему приводили бы жены и матери к священнику у Варшавского вокзала для дачи обета трезвости или в амбулаторию – для лечения от неудержимой, болезненной страсти к вину… По статистическим данным, около 38 % мужского населения России по возрасту пригодны для несения военной службы; к концу 1914 г., по мнению М. Фигурина, к отбыванию военной службы из этой категории лиц было призвано около 12 %; отсюда получается вывод, что из-за одной только войны, независимо от изъятия спиртных напитков, количество преступлений должно было сократиться на 8 %; таким образом, все же на долю трезвости падает уменьшение преступности на 14 %… в нашей столице наблюдается значительное ослабление нищенства: в распоряжение Особого присутствия по разбору и призрению нищих за первые 3 месяца трезвого 1915 г. поступило 944 мужчин, за те же 3 месяца 1914 г. – 4 161 мужчина… за второе трезвое полугодие 1914 г. прирост денежных вкладов в сберегательных кассах Российской империи достиг 70,4 млн руб., тогда как за второе полугодие 1913 г. он равнялся лишь 17,3 млн руб. … Общая же сумма всех денежных вкладов в государственные сберегательные кассы к 1 июля 1915 г. превысила 2 миллиарда (2,143,7 миллиарда руб.), тогда как до сих пор общая сумма этих вкладов не достигала в прежние годы и одного миллиарда… Итак, полное запрещение продажи спиртных напитков должно остаться в силе навсегда»331331
  Мендельсон А. Итоги принудительной трезвости и новые формы пьянства. Доклад противоалкогольному совещанию Общества русских врачей в память Н.И. Пирогова в Москве. Петроград: Российское общество борьбы с алкоголизмом, 1916. С. 2–11.


[Закрыть].

Не столь оптимистично высказывался заведующий Лечебницей для алкоголиков и нервнобольных Московского столичного попечительства о трезвости И.Н. Введенский: «Отравление денатуратом и другими суррогатами, представлявшее до войны явление сравнительно редкое, сразу резко возросло с первых же дней трезвости и имеет, по-видимому, склонность все увеличиваться… До запрещения продажи водки в первые 2 недели июля, число пьяных, доставленных в Обуховскую больницу, колебалось от 100 до 105 в неделю. С 22 по 28 июля количество опьяневших упало до 19. До 23 августа количество отравлений не превышало 29 в неделю. С 23 августа, когда была разрешена продажа виноградного вина и денатурированного спирта, по 30 августа оно уже достигло 59. В следующую неделю число отравлений достигло 87, затем – 88 и в третью неделю сентября – 115, т. е. даже превысило число поступлений пьяных до запрещения продажи водки… Наряду с употреблением суррогатов стремление обойти запрещение выражается в тайном винокурении, приготовлении (среди крестьян) хмельной браги, домашнего пива и различных национальных напитков (кумыса, "кумышки" и т. п.). О степени развития тайного винокурения можно судить по тому, что за вторую, половину 1914 г., по сведениям министерства земледелия, обнаружено 1 825 тайных винокурных заводов, из которых 160 оказались технически хорошо оборудованы; 92 завода специально для очистки политуры и лака и 60 для очистки денатурированного спирта»332332
  Введенский И.Н. Опыт принудительной трезвости. М.: Моск. столичное попечительство о нар. трезвости, 1915. С. 14–16.


[Закрыть].

П.Л. Барк считал, что известие о введении в России «сухого закона» вызвал неоднозначную реакцию за границей: «22 августа (4 сентября) последовало краткое правительственное сообщение о том, что казенные винные лавки и питейные заведения будут оставлены закрытыми не только в течение мобилизации, но на все время военных действий. Этим скромным сообщением ограничилось правительство, осуществившее в действительности необычайную реформу всего бюджета, на которую до этого времени не хватало смелости ни у одного русского министра финансов и о которой лучшие умы Запада могли лишь мечтать, не располагая силами и средствами для проведения ее в жизнь. Вскоре, в сентябре 1914 г., государь, отвечая на телеграмму почетного председателя Общества трезвости, великого князя Константина Константиновича, упомянул, что он предрешил запретить навсегда продажу водки. Решение принятое государем в области питейного дела произвело ошеломляющее впечатление за границей. Вначале многие не хотели верить появившимся в печати сведениям, что Россия во время тягчайшей войны, требующей напряжения всех финансовых сил, отказалась от главного источника своего бюджета и что русское правительство, по повелению монарха, решило пожертвовать огромными питейными поступлениями, во имя утверждения в народе трезвости и подъема народного благосостояния. Когда же сведения по проверке оказались правильными, вопрос этот стал горячо обсуждаться в печати всех стран, и по нему образовалась целая литература. Многие заграничные органы посылали специальных корреспондентов в Россию для ближайшего ознакомления на месте со всеми обстоятельствами, вызвавшими принятое решение, и с последствиями проведенных в жизнь мероприятий. Из самых отдаленных частей света как, например из Австралии, стали поступать ко мне запросы, действительно ли мне удалось осуществить на деле закрытие питейных заведений и в какой мере это отразилось на жизни и благосостоянии народа. Особенный интерес к этому вопросу проявили общественные круги Соединенных Штатов и государственные деятели в Англии. Во время моих трех поездок в Париж и Лондон в течение 1915 г. и 1916 г. мне приходилось давать подробные ответы на целый ряд вопросов, которые мне задавались журналистами, общественными деятелями и членами правительств союзных и нейтральных стран по поводу осуществления у нас питейной реформы. Даже в тех государствах, которые сами имели богатый опыт в деле борьбы с алкоголизмом и где строжайшими мерами, направленными к сокращению потребления вина, были достигнуты огромные результаты по искоренению пьянства, интерес к нашей реформе был очень велик. Так, например, при проезде моем через Норвегию во время краткой остановки в Христиании один местный журналист имел со мной продолжительную беседу на эту тему и просил разрешения изложить ее с большой подробностью в своей газете. В Англии Ллойд-Джорж высказал мне свое восхищение по поводу проведенной нами меры и искренне сожалел, что влиятельные круги в парламенте очень заинтересованы в поддержании винокуренной промышленности, вследствие чего он не имеет никакой надежды провести через Палату общин какие-либо решительные мероприятия для сокращения потребления спиртных напитков и может лишь ограничиться самыми скромными попытками в деле борьбы с этим губительным народным злом. В своей речи в Палате общин Ллойд-Джорж выразил свое восхищение нашим усилием в следующих выражениях: "Одним росчерком пера Россия в начале войны необычайно увеличила свои ресурсы, прекратив продажу спиртных напитков. Трудно себе представить, что благодаря этому она увеличила свою продуктивность на 30 и даже на 50 процентов, как будто бы прибавился целый миллион рабочих рук к ранее существовавшим и это без увеличения расходов на их содержание. Каковы бы ни были разрушения в стране в связи с войною, Россия более чем предупредила урон от них актом национального героизма и жертвенности". Другой выдающийся государственный деятель, лорд Рэдинг, в то время министр юстиции (впоследствии вице-король Индии), поздравил меня с успехом и сказал мне, что в Англии благородный почин России произвел большое впечатление и король Георг V захотел показать личный пример в воздержании от крепких напитков, отказавшись от их потребления при дворе на время военных действий; этот красивый жест, однако, нашел мало подражателей в стране и, по его, лорда Рэдинга, мнению, едва ли в Англии возможны какие-либо радикальные меры по борьбе с пьянством. В стане наших противников коренная реформа нашего бюджета произвела, конечно, обратное действие страшного недовольства. Еще до войны мне неоднократно приходилось видеть в различных немецких юмористических журналах крайне оскорбительные для русского самолюбия изображения нашего "пьяного бюджета". Русский мужик непристойного вида, с бутылкой водки в руке – вот было обычное изображение государственного и народного хозяйства России. На этой бутылке водки, совращающей и управляемых, и управителей, основывалась, между прочим, главная надежда германцев на быстрое окончание войны на восточном фронте. Быстрота нашей мобилизации, блестяще проведенной отчасти благодаря запрещению продажи водки, явилась для них откровением, а засим решение правительства не возобновлять продажу крепких напитков лишала их надежды на дезорганизацию русских рядов алкогольным ядом. Германская пресса не могла скрыть своего негодования по поводу принятых в России мероприятий, разбивавших германские иллюзии, и в разных органах появились самые нелепые статьи с критикой по адресу русского министра финансов. Эти нападки в корне противоречили предыдущим (еще в мирное время) осуждениям нашего "пьяного бюджета" и ставили германскую прессу в щекотливое положение, явно обнаруживая озлобление немцев оттого, что их расчет на пьянство во время мобилизации и в дальнейшем во время военных действий не оправдался»333333
  Барк П.Л. Воспоминания // Возрождение (Париж). 1965. № 158. С. 81–83.


[Закрыть].