Текст книги "«Пьяный вопрос» в России и «сухой закон» 1914-1925 годов. Том 2. От казенной винной монополии С.Ю. Витте до «сухого закона»"

На местах власти, вполне осознавая опасность продажи алкогольных изделий в период проведения мобилизации запасных нижних чинов, применяли репрессивные меры к нарушителям. Но многие торговцы все же стремились выгодно реализовать ходовой товар, пользовавшийся в эти дни повышенным спросом. И несмотря на официально закрытые лавки, запасные при желании всегда находили выпивку. По окончании мобилизации к губернаторам стали обращаться буфетчики и другие торговцы спиртным с просьбой разрешить снова открыть продажу спиртных напитков. Получив отказ, некоторые из них заявляли о добровольном закрытии торговых заведений и прекращении продажи вина, однако сами осуществляли подпольную торговлю. За подобные нарушения власти приговаривали виновных к штрафу 3 тыс. руб. или трехмесячному заключению. Для многих пойманных на нарушении торговцев более приемлемым было второе наказание. Водочные спекулянты предпочитали ограничение свободы финансовой потере, заботясь о сохранении средств и развитии другого бизнеса344344
  Щербинин П.П. Алкоголь в повседневной жизни российской провинции в период Первой мировой войны 1914–1918 гг. // Вестн. Челяб. ун-та. Сер. История. 2003. № 2. С. 62–72.


[Закрыть].

Местная экономическая элита в лице крупных торговцев предпринимала попытки саботажа сухого закона в органах местного самоуправления. Губернаторы и акцизные чиновники получили дополнительные указания удовлетворять все просьбы населения о запрете на торговлю спиртным. Разрешение «принимать решение на местах» относительно винной и пивной торговли было отчасти продиктовано реалистичной позицией правительства, которое считало, что полный сухой закон может работать лишь при поддержке населения. Региональные городские думы не имели единой позиции по запрещению продажи алкогольных напитков. На деле это привело лишь к усугублению ситуации с продажей алкоголя: виноградные вина разбирались публикой нарасхват, несмотря на высокую цену – 20 руб. ведро. Жители и торговцы начали изготавливать на основе виноградных вин суррогаты, сдабривая их табаком или другим дурманом.

Для привыкших в выпивке актуальным являлось не теоретизирование о вредности или полезности водки, а поиск ее заменителей. Повсеместно регистрировалось потребление различных суррогатов. Учащались и случаи отравления этими алкогольными аналогами, которые, по отзывам современников, уже в сентябре 1914 г. стали бытовым явлением. Самым популярным «опьянителем» стал денатурат. Вообще денатурированный спирт предназначался для освещения и отопления. Спрос на него определялся и потребностями беженцев, которые использовали его в домашнем обиходе в качестве согревательного и осветительного материала, но главным было все же употребление его населением в качестве напитка в сдобренном различными ослабляющими его вкус и запах веществами. Несмотря на все меры властей, денатурат все же попадал на рынок, продаваясь там тайно по немыслимой цене – до 60 руб. за ведро. Часто пили бражку, смешивая ее с денатуратом, отчего, по признанию одного из выпивох, «Целую неделю ходил без памяти. Кругота в голове. Идешь и не знаешь куда, а ляжешь – не поднять ни заду, ни головы. Не дай бог, кто ее и пьет». Одна из женщин, бывших в услужении у священника, рассказывала, что когда она сходила в акцизное управление и взяла по специальному разрешению денатурат, то по дороге к ней, увидев бутылку, приставал крестьянин, умолявший продать эту бутылку за любые деньги, давая 3–4 цены сверху. Отмечались случаи, когда прислуга промышляла тем, что, выкрав несколько талонов на получение денатурата, перепродавала их особо «страждущим». Иногда пьяницы давали прислуге разбитую бутылку, предлагая купить целую, а «барыне» объяснить, что разбила и что купит новую на свои деньги. Часто прислуга просила платить ей жалованье не деньгами, а денатурированным спиртом. Имелись и специальные посредники, которые, состоя вне подозрения, получали право на покупку денатурированного спирта с исключительной целью его перепродажи по более высокой цене. В Московских казенных лавках денатурат продавался легко: около лавок всегда можно было встретить лиц, продававших за 20–25 коп. талоны на его покупку345345
  Щербинин П.П. Алкоголь в повседневной жизни российской провинции в период Первой мировой войны 1914–1918 гг. … С. 62–72.


[Закрыть].

Денатурат использовали даже в армии. Прапорщик Д.П. Оськин рассказал об одном из способов очистки денатурата. Об этом ему сообщил его сослуживец: «"Сильно портят противогазы… Знаешь, кто портит?". Боров осмотрелся кругом и, приблизив лицо ко мне, шепотом произнес: "Командный состав армии портит". "Что ты чушь мелешь?". "Не чушь, а факт. По армии издан приказ: замечено, что солдаты во многих частях используют противогазы для очистки через активированный уголь, в них содержащийся, денатурата, лака и других спиртовых суррогатов. Предлагается командному составу установить наблюдение и не использовать противогазов для очистки спиртовых суррогатов". "Ну что ж, приказ вполне законный". "Эх, какой ты дурень! Сразу видно – кацап. У нас в полку никто этим не занимался, так как никто не знал, что противогаз может служить хорошим фильтром для очистки денатурата, а как прочли приказ, теперь все, кто достает денатурат, очищают его через противогаз. Понял?"»346346
  Оськин Д.Р. Записки прапорщика. М.: Воениздат, 1998. С. 15.


[Закрыть].

Способы добывания алкоголя были самыми изощренными. Например, работники винокуренных заводов наливали бражку в свои карманы, а потом, выйдя их завода, отжимали и пили ее. Другие процеживали денатурат через горячий черный хлеб, обрезав у него корки, потом кипятили его в самоваре с гвоздикой, корицей, луком или с лимонной кислотой. Часто бутылку денатурата смешивали с двумя бутылками воды и пили. Такой напиток приводил к галлюцинациям, временному помешательству, но пьяницы не могли удержаться от денатурата, даже рискуя ослепнуть или умереть. Власти приказали даже наклеивать на емкости с денатуратом этикетки, разъясняющие его пагубность, но это мало помогало. Потребление всевозможных суррогатов в деревне и городе резко отличалось. В то время как в деревне охмеляющим напитком служили почти исключительно изготовляемые домашним способом изюмовый квас, брага и самогонка, городские жители предпочитали всевозможные суррогаты в виде одеколона, эфира, политуры, лака и денатурированного спирта, который потреблялся преимущественно в смеси с квасом или фруктовой водой. Жителям городов, привыкшим к алкоголю, пришлось вместо водки употреблять древесный спирт, киндербальзам и другие спиртосодержащие препараты, которые продавались в аптеках.

Для якобы лечебных целей в аптеках (цены на препараты с содержанием алкоголя в аптеках в первый месяц войны выросли на 25 %) можно было приобрести некоторое количество алкогольных напитков – спирт, водку, коньяк, виноградные и фруктовые вина; спиртосодержащих лекарственных препаратов – гофманские, калганные, анисовые капли, детский и рижский бальзамы и все прочие препараты, приготовленные на спирту. Без рецепта можно было получить не более 15 г лекарственных средств для приема внутрь и не более 30 г для наружного употребления. Все остальные препараты из аптек выдавались покупателям исключительно по рецептам, заверенным печатью и подписью врача. Оговаривалось и предельное количество веществ, отпускаемых аптеками в одни руки: винный спирт – не свыше 200 г; коньяк, ром, французская водка – не свыше 150 г, или 1/4 бутылки; крепкие виноградные вина – не свыше 400 г, или 1/2 бутылки; легкие виноградные вина и шампанское – не свыше одной бутылки. Врачи «широкой рукою подписывают рецепты на спирт и крепкие напитки, выписывают последние в значительных количествах, якобы для надобностей лазаретов и лечебниц (где они совершенно не нужны), используя их для себя, своих друзей и знакомых. Многие предприимчивые представители этой почтенной профессии сделали из выписки рецептов на алкоголь источник дохода и неплохо на этом заработали347347
  Чагадаева О.А. «Сухой закон» в Российской империи в годы Первой мировой войны. По материалам Петрограда и Москвы. М., 2016. С. 131.


[Закрыть].

Получив рецепт у врача за материальное вознаграждение или по причине реального недуга, обыватель направлялся в аптеку. Причем между так называемыми «врачами-кабатчиками» и аптекарями со временем установилась взаимовыгодная связь: спирт можно было получить во всякое время и в любой аптеке, если обратиться к «их» врачу. Тот брал за визит 3 руб. и прописывал рецепт на спирт и еще на какое-нибудь лекарство, которое стоило около 4 руб. Таким образом, 200 г спирта (бутылка водки) обходились в 7 руб., что было недорого: другие способы требовали более существенных материальных затрат. Горожанам, не посвященным в эти тонкости, приходилось отстаивать огромные очереди, часто безрезультатно, потому что вина, коньяки, спирт, да и лекарственные средства на спиртовой основе заканчивались молниеносно. Излюбленным «напитком» обывателей среднего достатка становился одеколон. Приобрести его можно было в аптеках и аптекарских магазинах поначалу практически беспрепятственно. Одеколон этот, пользовавшийся особым спросом городских обывателей, обладавший слабым запахом и весьма умеренной крепостью, вытеснил на многих парфюмерных заводах всю остальную продукцию348348
  Там же. С. 132.


[Закрыть].

Впоследствии местным властям пришлось запрещать продажу одеколон, который можно было пить. Например в «Русских ведомостях» была такая статья: «Вчера и третьего дня по распоряжению градоначальника генерал-майора Е.К. Климовича чинами полиции был опечатан в лавках одеколон, годный для питья. Одеколон этот был выпущен в продажу московскими фабрикантами и в изобилии закупался крупными и мелкими аптекарскими магазинами, а также писчебумажными и табачными лавочками, в которых разрешена продажа цветочного одеколона и владельцы которых, воспользовавшись этим, ввели у себя в продажу одеколон не цветочный, а годный для питья (без запаха, без эфирных масел и бесцветный, не дававший белой мути при смешивании с водой). Вчера такой одеколон был изъят из продажи, причем все имевшееся в наличности количество одеколона было опечатано и оставлено под расписку владельцев магазинов у них на хранении»349349
  Русские ведомости. 1915. 14 июля.


[Закрыть].

Несмотря на это, спрос на одеколон продолжал расти. «В числе разного рода суррогатных спиртных напитков, усиленно потребляемых ныне населением, одно из первых мест принадлежит, бесспорно, одеколону, спрос на который за истекший год, по имеющимся сведениям, заметно увеличился», – констатировал Департамент полиции в январе 1916 г. Был сделан запрос о количестве спирта, отпущенного парфюмерным заводам в 1913 г. и 1915 г. Для выделки парфюмерных и косметических изделий, согласно сведениям управляющего акцизными сборами по Московской губернии, московскими казенными винными складами отпущено было ректификованного спирта: в 1913 г. – 201 270 225 ведра в 40^о, в 1915 г. – 3 039 588 625 ведра. Таким образом, в Московской губернии в военное время спрос на одеколон увеличился на 50 %. Особенно интересен тот факт, что в Москве и Петрограде на протяжении всего военного времени в большом количестве открывались все новые и новые косметические и парфюмерные заводы, несмотря на то, что одеколон вряд ли можно отнести к продуктам первой необходимости.

Искали и легальные способы добычи алкоголя. В акцизные управления поступали многочисленные просьбы выдать водку для «технических надобностей»: духовенство просило ее для очистки куполов и для сладких пирогов, парикмахеры для приготовления из спирта духов, свечной завод для изготовления свечей, помещики для обтирания собственного тела и лошадиных ног, военные просили спирт для перевязки раненых. Вероятно, водка находила другое применение, однако такие выдачи продолжались. Для лечения больных в военное время должны были выдаваться специальные разрешения губернатора на получение по рецептам коньяка, рижского бальзама или спирта для лечебных целей. Однако и эти преграды обходились нуждающимися в алкоголе, когда удавалось договориться с аптекарями или врачами.

В целях опьянения использовались и, казалось бы, совершенно «несъедобные» вещества. Так, сухой спирт, на покупку которого особого разрешения не требовалось, так как его «невозможно без помощи лаборатории привести в жидкое состояние», все же умудрялись употреблять внутрь. «Потребители» его разогревали и после того, как он расплавится, смешав с квасом, выпивали. Иногда спирт, действительно, не поддавался плавлению и при нагревании только размягчался, но любители спиртом этим, как маслом, намазывали хлеб и с удовольствием съедали. Съеденная «сухая ханжа» вызывала такое же опьянение, как и выпитая. Особо отъявленные пьяницы по всей стране изобретали различные примеси для достижения более «качественного» опьянения: «В омскую химическую лабораторию поступает много образцов браги домашнего изготовления. В пробе, присланной из Иссык-Куля, обнаружен гашиш… В некоторых рудниках Пермской области был обнаружен такой суррогат водки: смесь красного вина с раствором динамита и курительной махорки»350350
  Чагадаева О.А. «Сухой закон» в Российской империи в годы Первой мировой войны. По материалам Петрограда и Москвы… С. 135.


[Закрыть].

Алкоголь превратился во что-то наподобие «валюты», без которой не решалось ни одно дело. Прапорщик Д.П. Оськин описал одну историю: военным потребовался вагон и они обратились к начальнику станции: «"Голубчики, все разбито, требует ремонта. Мастерские не работают, к тому же сейчас рождественские праздники". "А если мы сами организуем ремонт вагона, то вы нам позволите воспользоваться?". "Пожалуйста". "Может быть, вы дадите нам записочку, к кому можно обратиться с вашим разрешением". "Сделайте одолжение". Начальник станции набросал записку к какому-то мастеру. Узнав, где его найти, мы отправились по путям в небольшие мастерские. Мастерские пусты. Старшего слесаря нам удалось разыскать в небольшой будочке шагах в двухстах от мастерских. Он сидел в компании двух рабочих, они выпивали. Услышав нашу просьбу о ремонте вагона, мастер воодушевился: "Сколько платите?". "А сколько хотите?". "Три бутылки коньяка, и через три часа вагон будет готов". "Отлично. А где можно найти коньяк?". "Это, голубчики, вы уж сами ищите. Если бы я знал, то и без вас бы выпил". "Делайте, мы принесем". "Как принесете, так и делать начну". Пошли обратно в город. "Знаешь что, – сказал я Святенко, – по-моему, коньяк можно достать у Вулкамича. У него в гостинице наверняка запасы имеются". Приходим к Вулкамичу: "Для того чтобы вагон был прицеплен, его надо смазать, а смазка требует не менее пяти бутылок коньяка. Не можете ли вы нам одолжить?". "Дешево вам обходится выезд. А не думаете, что кроме кишиневской станции вам придется смазывать и на других?". "Возможно", – согласились мы. "Вы были приличными постояльцами и становитесь еще более приличными, поскольку покидаете мою гостиницу. Я вам с удовольствием дам, понятно за плату, пять бутылок коньяка и на всякий случай четверть спирта". "Очень вам благодарны"… С тремя бутылками коньяка мы снова отправились на вокзал. Мастер и бывшие с ним двое рабочих немедленно взяли инструменты и отправились вместе с нами разыскивать подходящий вагон. Через четыре часа вагон был готов. Осталось найти технического надсмотрщика, который засвидетельствовал бы пригодность его для движения. Пришлось и ему дать немного спирта»351351
  Оськин Д.Р. Записки прапорщика… С. 188.


[Закрыть].

Начиная с осени 1914 г. из деревни стали приходить почти ежедневные сообщения, что тяга к опьяняющим напиткам в русском народе не умерла. Например, село Лунино Мокшанского уезда Пензенской губернии всегда славилось своим пристрастием к водке, и после запрещения виноторговли здесь стало развиваться квасоварение. В Лунине квас варился бочками до 80 ведер, каждая чайная продавала квас по 40–60 ведер за базар. Некоторые занимались оптовой торговлей и варили его до 100 ведер к каждому базару. Что же пили в деревне? Обычно изготавливали брагу, добавляя в нее куколь, варили квас под названием «воронок», в который добавлялся отвар табака. В обиход также входил «сычной квас», он изготовлялся из отбросов при промывке пчелиной вощицы. Отличался он сильным опьяняющим свойством, что 2–3 стакана валили с ног даже сильного, здорового человека. Обыкновенный хмельной квас приготавливался из воды с примесью пшеничной муки, дрожжей, сахара и хмеля. А некоторые добавляли туда для крепости денатурированный спирт и табак. Хмельной квас вошел в широкое употребление в деревне. Прежде всего, в праздники квасом упивалась молодежь и алкоголики. О положении «пьяного вопроса» в деревне можно было судить по письмам обывателей, поступавших в редакцию газет. Например, житель села Дарьино Саранского уезда сообщал: «Прежде всего, в каждой деревне есть 2–3 шинка, которые снабжают все население деревни медовым квасом. Новобранцы гуляют по целой неделе, при их проводах готовится большое количество кваса, еще добавляют туда табак с перцем, чтобы крепче был». «В нашем Наровчатском уезде на смену водки явилась пьяная бражка. Пьют почти поголовно. Бабы не отстают. Особенно распространена бражка в с. Кавендре. Продают по 1 руб. 50 копеек за четверть. Один ухитрился за Рождество продать 12 ведер. Как-то посадили двух баб на 1 месяц под арест, но они не тужат, у них в семье еще свекровь осталась, она теперь занимается варкой и продажей», – писал местный житель. Сообщение из с. Голицино Нижнеломовского уезда: «Стали изобретать «самогонку» – самодельный спирт. В близлежащих селах почти в каждом доме занимаются добыванием «самогонки», и не только для себя, но и на продажу, за 1 бутылку по 1 руб. или по 1 руб. 50 коп. Когда полиция все же стала преследовать этих винокуров, они из домов сбежали в лес. Около города есть гора, покрытая лесом, там устроили несколько «винокуренных заводов». Вырывали яму – «горонок», ставили котел и горшок и дело готово, сообщает корреспондент Вестника Пензенского земства352352
  Юдин С.О. Реализация антиалкогольной политики в Пензенской губернии в годы Первой мировой войны (июль 1914 г. – февраль 1917 г.) // Первая мировая война в истории российской нации. Пенза: Изд-во ПГУ, 2014. С. 187–191.


[Закрыть].

Радовало то, что в воюющей с нами Германии с алкоголем были тоже проблемы. Так, «Русские ведомости» писали: «Нашим врагам тоже приходилось несладко. Летом 1915 г. в Германии разразился пивной кризис. Из германской действительности. Пивной кризис. "Кельнер, кружку пива!". "Простите, пива нет". "Как нет? Что такое? Так еще рано, а пиво уже вышло?". Такую картину из берлинской жизни рисует "Beгlineг Tageblatt" в начале июля. "Владелец пивной с радостью отпустил бы сколько угодно пива, если бы только у него было пиво, – продолжает газета, – Давно уже надвигался на Берлин роковой час, и теперь он настал. Нехватка пива становится для нас фактом. А лето, как нарочно, такое знойное, такое засушливое. Вечно синее небо, жгучие лучи солнца, – и жажда непомерная». Еще с первого марта производство пива сокращено в Германии на 40 % ради экономии в ячмене… Для армии пиво требуется действительно в громадном количестве: в Баварии реквизируется 20 % производства; в других частях Германии пиво для армии пока закупается, но ходят слухи, что и здесь скоро придется прибегать к реквизиции"»353353
  Русские ведомости. 1915. 15 июля.


[Закрыть].

В октябре 1916 г. Совет министров решил запретить свободную продажу денатурата. П.Л. Барк в преамбуле Постановления указал: «Воспоследовашее с объявлением мобилизации повсеместное воспрещение продажи вина, спирта и водочных изделий, благотворно отразившись на всей хозяйственной жизни страны, в то же время, однако, повлекло за собой довольно значительное развитие в некоторых слоях населения потребления всякого рода суррогатов спиртных напитков и в том числе, между прочим, приготовляемых из спирта и отбросов спиртоочистительного производства лака и политуры. Озабочиваясь возможным пресечением указанного явления, министр финансов приходит к заключению о необходимости положить предел свободной продаже означенных изделий, поставив таковую под ближайший контроль чинов акцизного надзора». Наряду с этим П.Л. Барк предложил: «В видах действительного соблюдения проектируемых правил отпуска спиртосодержащих лака и политуры, равно как и воспрещенного уже к свободному обращению денатурированного спирта, установить надлежащую денежную, за нарушение соответствующих постановлений, ответственность».

Данное постановление гласило: 1) продажа лака и политуры, приготовленных из спирта или отбросов спиртоочистительного производства, допускается, по предварительному в том заявлению местному управляющему акцизными сборами: а) из лавок, открываемых для продажи только этих изделий, б) аптекарских магазинов, в) москательных лавок. Министром финансов по ближайшему с министром торговли и промышленности соглашению может быть разрешаема в отдельных местностях продажа означенных изделий, с соблюдением требования предварительного о том заявления управляющему акцизными сборами, а также из других, кроме перечисленных торговых заведений; 2) министру финансов предоставляется: а) издавать правила о порядке учета и хранения на лаково-политурных заводах и в торговых заведениях лака и политуры, изготовляемых из спирта или отбросов спиртоочистительного производства, а также о передвижении этих изделий из данных заводов в торговые заведения и из одних заведений в другие, б) определять условия отпуска лака и политуры, с допущением свободной их продажи, отпуска по особым личным разрешениям, либо на иных основаниях; 3) должностным лицам акцизного надзора предоставляется право свободного доступа во все торговые заведения и склады, в которых производятся продажа или хранение лака и политуры; 4) владельцы или арендаторы заводов и заведений, виновные в нарушении изданных министром финансов правил учета, хранения, передвижения и отпуска, изготовленных из спирта или отбросов спиртоочистительного производства лака и политуры, а также денатурированного спирта, подвергаются: в первый и второй разы – денежному взысканию в размере не свыше ста рублей, и в третий раз – денежному взысканию в размере не свыше ста рублей и, сверх того, лишению права на получение спирта и отбросов спиртоочистительного производства для изготовления лака и политуры, а равно денатурированного спирта, и на торговлю означенными изделиями354354
  РГИА. Ф. 1276. Oп. 20. Д. 120. Л. 69–70.


[Закрыть].

Многие недостатки, которые были свойственны русскому населению Европейской России, в Сибири приобретали еще более существенный размах. Это касалось и пьянства, которое в Сибири развивалось более значительными темпами. Причин для этого было много: 1) уголовная ссылка, из которой формировалась существенная и не самая лучшая (в смысле потребления алкоголя) часть населения; 2) географическая удаленность от метрополии и масштабы самой окраины, что ослабляло «присмотр» за населением со стороны полиции и церкви; 3) относительно высокий, по сравнению с крестьянством центра страны, уровень жизни, позволявший тратить на алкоголь больше средств; 4) Челябинский тарифный перелом, который ставил барьеры на вывоз сибирского хлеба за Урал, что, в свою очередь, создавало переизбыток зерна в Сибири, которое в результате шло на производство водки; 5) отсутствие хороших дорог между центрами производства зерна и рынками его сбыта, толкавший местных крестьян, которым было экономически невыгодно везти зерно на продажу (дорожные издержки себя не оправдывали), также производить водку домашним способом у себя в хозяйстве; 6) тяжелое материальное положение переселенцев (особенно в столыпинский период), многие из которых пошли по пути нелегальных заработков, производя кустарную водку на продажу. Особенно этим делом злоупотребляли переселенцы из западно-российских губерний, где особенно было развито сельскохозяйственное винокурение355355
  А.Б. Самогонка // Сибирская деревня. 1914. № 11. С. 10.


[Закрыть].

В целом «пьяный» вопрос в Сибири всегда стоял остро, но особенно он усилился во второй половине девятнадцатого века. Так, по свидетельству Канского уездного исправника И.А. Хмелевского (Енисейская губерния), в данный период сибирскому мужику «жить было можно: земли было вволю, леса сколько угодно, рыбная ловля, звериный и ореховый промысел – некий клад; заработки на золотых промыслах – бешенные, а главный Сибирский тракт – дойная корова». Благодаря этому «денег в народе была масса; от избытков все находились как в чаду, а в воздухе стоял какой-то неумолкаемый и безалаберный гул». Однако прошло время, и все изменилось: «в земле ограничили, пользоваться бесконтрольно лесом стало нельзя, кедровники сами же истребили, зверь ушел в глубь тайги, на золотых промыслах домывают последние «жилы», а о главном почтовом тракте (после строительства Транссибирской магистрали – прим. автора) осталось одно воспоминание». Таким образом, «золотое» время прошло, все «денежные избытки» были пропиты и «ушли в кабак», однако «неудержимая наклонность к пьянству» осталась. Кабаки же (несмотря на экономические трудности) не только не исчезли, но и «возросли в числе, а операции их расшились», даже в самые неурожайные годы они работали с прибылями. Основания для этого были следующими: 1) кабак был практически единственной «утехой» в деревне и его посетителями часто были местные «почтенные лица и заправилы»; 2) по финансовым оборотам этих злачных мест податные чиновники могли судить о благосостоянии крестьян (если дела в них шли плохо – значит, население действительно обнищало, а если – хорошо, а налоги при этом задерживались, то делался вывод, что происходило это намеренно и, соответственно, предпринимались необходимые меры для того, чтобы заставить крестьян уплатить недоимки); 3) каждый год бывало по 2–3 «съезжих» (старинный местный обычай) праздника, каждый из которых длился по три дня; 4) свадьбы (даже на самом бедном мероприятии данного типа выпивалось по 5–6 ведер сивухи); 5) традиция пить на сельских сходах или после окончания их работы (здесь пропивалось от 100 до 500 руб. в год), где даже существовали тайная статья и специальные «сальные» книги (тщательно скрывавшиеся от государственных чиновников), в которых записывались расходы на водку и «сладкие заедки»: конфеты, пряники, осетрину; 6) привычка оплачивать чьи-либо услуги водкой (нанять ямщика стоило ведро водки, сельского писаря – два ведра, выдать приговор сельского общества или удостоверение – ведро, принять или уволить крестьянина из общества – ведро или два) и благодарить за предоставление работы (например, пастухи, нанимаемые сельскими сходами, обязаны были «выставить по ведришку»)356356
  Записка канского уездного исправника И.А. Хмелевского // Енисейская губерния. СПб.: Тип. И. Гольдберга, 1903. – С. 117–121.


[Закрыть].

Только по официальной статистике, в 1906 г. в Сибири было выпито 6 046 000 ведер водки, в 1907 г. – 5 986 000, в 1908 г. – 6 385 000, в 1909 г. – 6 403 000, в 1911 г. – 6 188 000, в 1912 г. – 6 546 000. В целом потребление алкоголя в Сибири была несколько выше, чем на территории Европейской России. Так, по данным за 1908–1910 гг., среднее потребление на одну населения в центре страны составляло 0,595 ведра водки, а в Сибири – 0,713. При этом Западная Сибирь на душу населения (Тобольская губерния и Акмолинская область – 0,619 ведра, Томская губерния и Семипалатинская область – 0,633) потребляла алкоголя несколько меньше, чем Восточная (Забайкальская область – 0,620 ведра, Енисейская губерния – 0,761, Иркутская губерния и Якутская область – 0,864). Даже в голодный для Сибири 1911 г. тенденция опережения в «пьяном» вопросе центра страны (хотя и в меньшем масштабе) сохранялась. Так, в этом году на территории Европейской России было выпито 84 124 498 ведер водки или 0,603 ведра на душу населения, а в Сибири – 6 189 835 и 0,633 соответственно. Статистика тех дней показывала, городское население Европейской России выпивало водки в 5 раз, а столичное – в 7 раз больше, чем деревенское. Например, за период 1904–1908 гг. в городах центра России пропивалось в среднем на душу населения по 12 руб. 07 коп. в год, в уездах – 3 руб. 66 коп. Такая же тенденция сохранялась и в Сибири. Так, за тот же период в сибирских городах на спиртное было потрачено 25 руб. 47 коп. в год, в уездах – 5 руб. 83 коп.357357
  Д.С. «Пьяный» вопрос // Сибирские вопросы. 1912. № 9–10. С. 7–21; Морозов К. Текущая жизнь (Борьба с «зеленым змием») // Сибирские записки. 1917. № 1. С. 89–109.


[Закрыть]

Таким образом, сибирское потребление спиртных напитков на душу населения имело тенденцию «расти по направлению к востоку». Происходило это по следующим причинам: 1) в Забайкальской области заканчивалась территория, на которую распространялась казенная винная монополия и дальше продажа водки находилась в частных руках. В связи с этим алкогольные напитки здесь продавались не только в специализированных заведениях, а и в винно-бакалейных лавках, т. е. практически везде; 2) близость границы с Китаем, которая составляла до 3 тыс. км и охранялась всего 200 объездчиками и 50 контролерами, спровоцировала ввоз в российские пограничные области контрабандного спирта из Маньчжурии. Этот спирт был очень дешевым и поэтому пользовался популярностью среди населения Сибири. Причем причиной резкого увеличения спирта из Маньчжурии послужили неумелые действия российского правительства, которое при строительстве Транссибирской магистрали решило завоевать новые рынки сбыта и стало выдавать премии за вывоз спирта в Китай для их «внутреннего» употребления. При этом почти весь ввезенный в данную страну спирт «стекался» в Маньчжурию. Китайцы, в свою очередь, решили отправить данный спирт обратно в Россию, и, используя контрабандистов, они наладили поставку этого «русского иностранца» на нашу территорию. Из центра контрабанды, г. Харбина, ежегодно в Приморскую область вывозилось 750 000 ведер спирта, а в Забайкальскую – 270 000. Вместе с тем следует отметить, что Западная Сибирь (из-за значительно большего количества населения) по общему количеству в целом потребляла около двух третей приходившейся на Сибирь водки. Например, за 6,5 лет (в 1906–1912 гг.) она пропила 387 656 000 руб. В восточных районах Азиатской России чемпионом по потреблению алкоголя был Приамурский край, где за тот же период времени полмиллиона населения потратили на спиртное 57 330 000 руб.358358
  Морозов К. Текущая жизнь (Борьба с «зеленым змием»)… С. 89–109.


[Закрыть]

Пьянство в этот период было распространено не только среди русских, но и среди нерусского населения. В частности, согласно данным корреспондента «Сибирской деревни» А. Макарова: «Пьянство среди инородцев Минусинского уезда процветает. Каждое торжество, каждый праздник не проходит без приношения обильной жертвы "пьяному богу веселья". Умер кто-нибудь в семье инородца, нужно свершить поминки. Сейчас же начинают «сидеть» домашнюю водку из хлеба, «самосядку», которую обыкновенно приготавливают в большом количестве. Известие об этом быстро распространяется по всему улусу, и любители выпить понемногу сбираются в юрту усопшего. Здесь начинается попойка, пьют все без исключения, от малого до великого. Когда запас "самосядки" иссякнет, начинают ходить из юрты в юрту, ища водки и продолжая попойку». Когда в русских деревнях и селах устраивались базары, то в этот день, согласно А. Макарову, «бывает невозможно пройти по улицам, особенно около монополии (места продажи водки – прим. автора). Инородцы берут в винной лавке водку и затем размещаются на улице, на земле и начинают попойку. Крики и звуки заунывных татарских песен оглашают воздух»359359
  Макаров А. Пьянство среди инородцев Минусинского уезда // Сибирская деревня. 1914. № 20. С. 14.


[Закрыть].

Царское правительство предпринимало попытки спасти некоторые нерусские народы от пьянства. Логика была следующей: «водка вредна инородцу, следовательно, ему не нужно ее давать; кулаки, спаивая дикарей, обирают их – нужно воспретить им торговать водкой; если они ухитряются делать это вопреки воспрещению – нужно воспретить им ездить в землю инородцев». В связи с этим 6 июня 1904 г. было Высочайше утверждено мнение Государственного совета, согласно которому с 1 июля 1904 г. ввоз и продажа вина на территорию Туруханского края была строго запрещена. Однако уже через несколько лет оказалось, что «легко было издать запрещение, но трудно его выполнить». Количество водки в данной местности не уменьшилось: летом ее везли «на всех сплавных судах», зимой – «зимником на подводах». Надзор за ее провозом отсутствовал (не учреждать же таможню!); единственной мерой пресечения данного явления были обыски, которые иногда устраивали урядники. Но по мнению корреспондента журнала «Сибирские вопросы» В. Анучина, это было «одной комедией – урядник один на 700 верст и против него все жители поголовно, немного нужно хитрости, чтобы провести этого Шерлока…, где есть два или три русских дома, тут есть и кабак. Водку можно достать всегда и в любом количестве. Только один раз случилось, что на масленице водки не хватило, но и тут подоспел купец и "выручил"… Злосчастный инородец, в заботах о котором издано запрещения, пить не перестал, но платит дороже. Прежде, чтобы напиться до зеленого змия, ему нужен был один руб., теперь – три». Большинство туруханских инородцев (енисейцы, бишинцы, карасинцы, тазовцы и др.) были доведены до такой степени нищеты, что пропивать могли только ту пушнину и рыбу, которую утаивали от своих "обставителей" купцов. Последние получали все меньше доходов и давали инородцам все менее значительные кредиты. В результате этого инородцы вынуждены были «терпеть лишения: зимой… и летом они урезывают себя в пище и сидят впроголодь, чтобы достать лишнюю бутылку водки». Таким образом, от этого положения выиграли только торговцы алкоголем, так как после введения «сухого закона» на территории Туруханского края их прибыли выросли в 2–3 раза360360
  Анучин В. «Пьяный» вопрос в Туруханском крае // Сибирские вопросы. 1909. № 22. С. 14–19.


[Закрыть].