Текст книги "«Пьяный вопрос» в России и «сухой закон» 1914-1925 годов. Том 2. От казенной винной монополии С.Ю. Витте до «сухого закона»"

В 1914 г. после введения «сухого закона» торговля алкогольными изделиями была прекращена. На территории Европейской России возникла целая отрасль подпольного самогоноварения. Такая же ситуация была и в Сибири, где самогоноварение особенно внушительными темпами развивалась в глухих таежных губерниях, откуда «хоть тридцать лет скачи, ни до какого государства не доскачешь». Например, по свидетельству одного из инструкторов по кооперации Мариинского уезда Томской губернии, в данной местности был, что ни дом, то завод для производства самогонки: «Гонят в тайге, гонят на пашнях и в банях… Урядники берут от 10 до 25 руб. за сокрытие и не составление протокола. В местной «потребилке» (потребительском кооперативе – прим. автора) разговоры не о кооперации, а о самогонке. В большом ходу товар: белая жесть (на трубы для перегонки), ведра и дрожжи… Сплошь гонят…По захолустным тропинкам к населенным местам провозятся запасы выработанной самогонки. Часть этой самогонки потребляется на месте, часть везется на продажу скупщикам, которые ездят по деревням… Работают… на Мариинский рынок, а через него и на Томский»361361
  Морозов К. Текущая жизнь (Борьба с «зеленым змием»)… С. 92.


[Закрыть].

Скупщики, развозившие водку по местам потребления, пользовались для этого самыми разнообразными способами. Например, в Боготоле, где существовало 52 самогонных завода («наперечет известных обывателям») и которые работали на «внешний» (Красноярский) рынок, преобладала крупная «посуда» – дегтярные бочки; в Канске, где было много «пришлого элемента» и потребление происходило прямо на месте, господствовали «домашние» способы перевозки. По железной дороге мелкие партии «самосядки» перевозились в корзинах с разливной посудой, в подушках и матрасах. Десятки «сбытчиков», нагруженных тюфяками, подушками, дорожными корзинками, доставляли «товар» до места. В вагонах данный «багаж» обычно размещался в разных «углах» и в случае «беды», т. е. обнаружения полицией, хозяина было найти невозможно. Что касается крупных партий нелегального спиртного, то следует отметить, что без содействия служащих железной дороги перевозить их было бы невозможно. Поэтому между Тулуном, Черемховым, Зимой, Иркутском и другими сибирскими станциями поддерживались весьма оживленные связи «по транспорту» и распределению «товара». В целом же «весь кипучий сбыт» сибирской самогонки редко проникал дальше г. Новониколаевска. В начале Первой мировой войны в западных и южных районах Томской губернии производства самогонки почти не существовало, так как открытый, степной характер местности затруднял ее «выгонку». Это было «царство медового пива». Однако самогоноварение стало проникать и сюда – местное население научилось гнать напиток «Арачка» из обрата (обезжиренного после сепаратора молока) или простокваши362362
  Там же. С. 96.


[Закрыть].

Сортов самогонки и суррогата согласно газете «Новый колос» было множество: 1) «ханжа»; 2) спирт-денатурат с примесью перца, табака и белены; 3) шипучка со спиртом-денатуратом; 4) хлебный солод с хмелем и денатуратом; 5) спирт-денатурат с солью; 6) хлебный мед; 7) брага; 8) фруктовое вино; 9) хмельное пиво; 10) одеколон; 11) лак; 12) политура; 13) эфир; 14) древесный спирт; 15) бензин; 16) «капли Иноземцева»; 17) «киндер-бальзам»; 18) водка из сушенного изюма; 19) настойка из черники с жженым сахаром, уксусом и перцем; 20) «медаш»; 21) «пчелка»; 22) «звычай»; 23) спирт домашнего приготовления. Один из мариинских купцов даже изобрел «конъяцкий порошок», который высыпали в купленную самогонку, и «трехзвездный» коньяк был готов. Во многих случаях производство самогонки в Сибири приняло характер такой «правильной фабрикации», что она мало отличалась от казенного производства: все функции процесса («самосядочное» дело, выработка, транспорт, сбыт) было доведено до автоматизма; оборудование подпольных «заводов» по производству кустарного спирта ничем не отличалось от промышленных предприятий. При этом следует отметить, что в разных губерниях уровень качества производства самогонки был разный. Так, в Томской губернии «выгонка» самогонки носила кустарный характер и лишь возникало «культурное» производство. Поэтому муторный запах гари и дороговизна данного «товара» удерживали покупателей от его употребления; в Иркутской и Енисейской губерниях на тот момент уже существовали десятки предприятий «явно капиталистического типа» со штатом наемных рабочих и с дорогостоящими машинами. В большинстве случаев на каждом таком заводе было по 5–6 аппаратов по производству самогонки. Одновременно с этим существовало и несколько крупных заведений. Например, на одном заводе было 19 аппаратов, каждый из которых стоил по 200–250 руб. и был оснащен стеклянными «гоночными» трубами, которые поглощали запах пригари. Крупные предприятия постепенно вытесняли мелкие363363
  Новый колос. 1916. (31 мая).


[Закрыть].

Цены на самогонку, несмотря на большой риск по ее производству, затраты по транспортировке, всякие другие «накладные» расходы, связанные с опасностью «предприятия», тем не менее были относительно низкими. Так, оптовая цена на ведро «вольной водки» в г. Мариинске была 22 руб. за ведро, в г. Новониколаевске – 40 руб. Розничные цены были выше. Например, в г. Красноярске «такса» на самогонку была следующая: на местную – 1,5–2 руб. за бутылку, на канскую – 2–2,5 руб., на иркутскую – самая лучшая, крепостью 70–75^о, стоила 3 руб., средняя – 2–2,5 руб., «низшая» (желтая, с запахом пригари) – 1 руб. 20 коп. На постоялых дворах Мариинска бутылка водки стоила 2 руб., в Томске – до 3 руб. Администрация Сибири относилась к проблеме самогоноварения по-разному. Так, высшие слои писали грозные циркуляры; средние (например приставы) придерживались (в зависимости от качеств человека) противоположных позиций: или принимали решительные меры к закрытию тайных заводов и аресту самогонщиков и скупщиков, или благодушно смотрели на это сквозь пальцы, будучи чем-либо «задобрены». Низшие административные власти (урядники, стражники) в большинстве случаев старались не замечать «самогонных дел» либо из-за боязни озлобить население (в д. Хаю, Пинчугской волости Енисейского уезда Енисейской губернии стражник арестовал приезжего спекулянта спиртом, в результате этого вся деревня восстала, и стражника спас от расправы только приезд пристава из с. Богучанского), либо – тоже из-за взяток. Священники в ряде мест боролись с данным положением дел «словом», кое-где пили самогонку вместе с крестьянами, а иногда и сами ее гнали. Так, священник Григорий Климовский рисовал следующую безрадостную картину борьбы с «зеленым змием», которая сложилась в Енисейской губернии после принятия «сухого закона»: «там псаломщик при свадьбе выпрашивает самогонку; там учитель строит „каверзы“ священнику в его стараниях в борьбе за трезвость; там становой пристав проиграл в карты неизвестно откуда добытые десятки рублей; там акцизный собирает вино и самогонку по „добрым знакомым“; там старшина и волостной писарь со всем волостным штатом открыто распивают самогонку в здании волостного правления; там понятые и городовые не только попивают конфискованную водку, но и продают ее; там полная телега солдат везет, поднятую вверх, четверть самогонки и с пением проезжает мимо полиции по главной улице города». Происходили и еще более дикие случаи. Например, зимой из г. Канска в свою сельскую резиденцию выехал один из крестьянских начальников вместе со своей женой. По дороге они оба замерзли. Во время следствия выяснилось, что они просто «опились»: купили в г. Иркутске «целую батарею различных вин», по дороге «перепили излишнее; перепившись уснули». Первым умер крестьянский начальник и «своим грузным телом придавил пьяную жену, которая задохнулась»364364
  Морозов К. Текущая жизнь (Борьба с «зеленым змием»)… С. 97.


[Закрыть].

По признанию одного акцизного чиновника, борьба с самогоноварением напоминала «работу Сизифа». Пока он искал и «накрывал один завод, в это время возникало тридцать новых». Облавы на станциях и других местах не достигали цели. Вылавливалась «мелкая сошка», а «крупные» производители и сбытчики, предупреждаемые ранее, успевали спрятать как «орудия производства, так и гонимый продукт». А когда власти слишком досаждали, то «предприятие» переводилось в «более укромное место». Обычно обнаружение подпольного завода по производству самогонки происходила следующим образом: «Приезжает акцизный. Выискивает "языков". Обычная цена за "язык" – трешница. Затем – понятые и объезд. Обычно хозяева удирают, а "каштак" остается… его торжественно бьют. Если есть водка, то акцизный разрешает понятым напиться допьяна (это помогает лучше трешницы). Затем – протокол». Опытные и неподкупные акцизные уничтожали "каштаки" сотнями, однако в этом случае им грозила опасность. Например, одного акцизного в Зырянской волости Мариинского уезда Томской губернии убили, другому (в Чумале) – стреляли ночью в окно. Арест самогонного завода в селе Стрелка Енисейского уезда Енисейской губернии сопровождался убийством пристава и самоубийством владельца "предприятия". В результате многие крестьяне из этого села понесли тяжелое наказание. Тем не менее в близлежащих селах (например Маклаково) привычная жизнь никак не изменилась. Там даже арестовали десятского И. Ковальского, который распивал водку вместе с крестьянином Т. Бабкиным365365
  Морозов К. Текущая жизнь (Борьба с «зеленым змием»)… С. 101.


[Закрыть].

Не так благостно обстояло дело, как сообщалось в официальных отчетах, и с «казенной» водкой. Так, в Енисейской губернии при открытии Канского отделения Красноярского общества трезвости священник отец Григорий Климовский сообщил следующие факты Министерству финансов России о том, что потребление «натуральных» (т. е. произведенных промышленным способом – прим. автора) вин и водочных изделий не уменьшилось. Более того, продолжалось поступление в нашу страну алкогольной продукции из-за границы. При этом «официально» нигде нельзя было купить даже рюмку водки. Продажа ее велась либо «секретно» в отдельных кабинетах ресторанов, либо практически открыто в залах в «замаскированной посуде» под видом сельтерской воды, лимонада и пр. (для каждого алкогольного напитка устанавливались соответствующие тайные названия). В Красноярском общественном собрании, например, желающих выпить также сажали за определенные столики. Узнав об этом, енисейский губернатор приказал принять меры, и при обыске у буфетчика был найден солидный запас спиртного, которое было конфисковано, а на буфетчика был наложен штраф в 3 000 руб. Посетители данного заведения благородно разделили с буфетчиком выплату этого очень крупного по тем временам денежного штрафа. Происходило это потому, что государство только отказалось от обложения спиртных напитков акцизным сбором, но изымать алкоголь из оборота не стало, так как в законодательстве было оставлено множество лазеек, позволявших употреблять спиртные напитки. В частности, запрещалось торговать алкоголем, но производить его разрешалось; нельзя было держать его в магазинах, но можно было хранить на заводах, складах, лавках. Кроме того, отпуск крепких напитков мог производиться с разрешения полиции или военных властей. Также вино (по дюжине бутылок в неделю) разрешалось приобретать подданным Франции и Италии. Очень скоро данные разрешения не безвозмездно были переданы виноторговцам (в результате этого в практически легальный оборот был пущен коньяк). Помимо этого спирт был необходим в медицинских целях, под видом этого аптеки стали заказывать его в огромных количествах; лазареты и лечебницы стали приобретать спирт по льготной цене на казенных складах в размерах, которые в десятки раз превышали их лечебные потребности (например, один лазарет при наличие 15 раненых заказал 300 ведер спирта). Спирт и спиртные напитки необходимы были и на фронте (в окопах, на перевязочных пунктах), в результате этого в местах боев развернулась бойкая торговля алкоголем. «Фронтовые» разрешения торговать алкоголем продавались и тыловикам, которые пользовались ими вдалеке от военных действий. Сверх того, на винокуренных заводах спирт аккуратно «усыхал», «утекал», исчезал при перевозке («билась посуда»)366366
  Морозов К. Текущая жизнь (Борьба с «зеленым змием»)… С. 98.


[Закрыть].

Огромной проблемой стал поиск замены почти четверти бюджета, который давала продажа спиртных напитков. П.Л. Барк считал, что этого добиться так и не удалось: «В результате решения государя закрыть питейные заведения – министру финансов пришлось взяться немедленно за работу для замены доходов от продажи алкоголя другими налогами… проекты же налогов я намеревался подвергнуть предварительному рассмотрению в небольшой комиссии под председательством Государственнаго контролера П.А. Харитонова… П.А. Харитонов согласился быть председателей комиссии, в которую, кроме графа С.Ю. Витте, были приглашены министры: земледелия А.В. Кривошеин, путей сообщения С.А. Рухлов, торговли и промышленности С.И. Тимашев, член совета министра финансов П.П. Мигулин и бывший товарищ министра финансов, специалист по налоговым вопросам, член Государственнаго совета Н.И. Покровский. В виду спешности дела заседания происходили несколько раз в неделю, по вечерам, на квартире П.А. Харитонова и вследствие привычки всех участников к продуктивной работе совещание быстро рассмотрело и одобрило предположения Министерства финансов о новых налогах, которые вносились много, отдельными записками, изготовлявшимися к каждому заседанию… Питейный доход был так велик потому, что налог на крепкие напитки захватывал огромное большинство населения, а так как это большинство с закрытием кабаков освободилось от падавшего на него обложения, то представлялось вполне целесообразным привлечь именно это большинство к уплате какого-либо другого налога, более равномерно распределяемого и более справедливого, но захватывающего всю толщу населения. Вследствие сего надлежало обложить такие предметы, которые насущно необходимы в каждом, даже самом скромном обиходе. Граф Витте указывал на то, что каждый человек должен непременно питаться и одеваться, и в поисках за крупными бюджетными поступлениями государство должно изобрести такие налоги, которые захватывали бы продукты питания и одежду. Из продуктов питания граф Витте предложил обложить хлеб, одежду же предполагал обложить при продаже тканей… После весьма обстоятельных прений выяснилось, что большинство нашей коллегии против обложения хлеба каким бы то ни было способом… Что же касается другой его мысли – об обложении одежды, то она встретила, наоборот, всеобщее сочувствие… По моему же мнению, подоходный налог должен был стать краеугольным камнем при перестройке нашей податной системы и к проведению этого налога были направлены все мои помыслы… другой мой проект – относительно обложения военных прибылей акционерных и других предприятий, коему в Государственном совете была подготовлена очень недружелюбная встреча… Интересно отметить, что Государственная дума за все время войны не удосужилась рассмотреть ни одного из моих налоговых мероприятий… Даже к рассмотрению законопроекта о подоходном налоге, на срочном обсуждении коего я энергично настаивал в своем выступлении летом 1915 г., как только возобновилась сессия, Государственная дума приступила крайне неохотно и так тянула с этим делом, которое лежало в Думе с 1907 г., было рассмотрено в бесконечном количестве комиссий и могло быть проведено в несколько дней, что законопроект не был своевременно передан в Государственный совет и был рассмотрен им только весной 1916 г. Вследствие такой потери времени Министерство финансов лишилось этого дохода в 1916 г. и могло внести свои первые исчисления подоходного налога лишь в бюджет 1917 г.»367367
  Барк П.Л. Воспоминания // Возрождение (Париж). 1965. № 161. С. 87–97.


[Закрыть].

Недополученные многомиллионные доходы от казенной винной монополии начали интенсивно компенсировать повышением налогового бремени на спички, соль, дрова, лекарства и пр. Например, табачный доход в 1914 г. достиг 92,8 млн руб., а в 1917 г. наметился к 252,8 млн. За тот же период времени сахарный доход возрос от 139,5 млн до 231,5 млн руб. Придумали чайный налог с бюджетным поступлением в 23 млн руб. Увеличились пошлины с пассажиров и грузов – от 31,4 млн до 201,7 млн руб. возросли цены и на продукты питания. Например, в августе 1914 г. в Архангельской губернии за один русский фунт (490,51241 г) цена говядины 1 сорта определилась в 20 коп., в Петрограде – 27 коп., в Новгороде – 20 коп., в Череповецком уезде Вологодской губернии – 13 коп. Яйца куриные за десяток стоили 22 коп., масло сливочное – 45 коп., сахарный песок – 13 коп., треска – 8 коп. В целях восполнения утраченной винной доходности министром финансов в 1915–1916 гг. последовательно, четырежды увеличивался объем бумажных денег (эмиссия), что привело к падению покупательной способности руб. к 1917 г. на одну треть в сравнении с 1914 г. К 1914 г. Российская империя накопила свыше 1 533 тонн золотого запаса, из которых треть находилась в обращении монетами у населения, а к 1917 г. в Банк Англии наша страна перевела 498 тонн драгоценного металла. Из них 58 тонн были проданы, а 440 тонн «лежали в сейфах Банка Англии в качестве обеспечения» полученных кредитов. Вдобавок население России перестало пускать в обращение золотую монету, что лишило казну еще свыше 300 тонн368368
  Калачев Б.Ф. Миф о «сухом законе». Как министр финансов П.Л. Барк российский бюджет опустошил. URL: http://eto-fake.livejournal.com/633178.html


[Закрыть]. Финансовый эксперт от партии кадетов А.И. Шингарев, подсчитал, что к середине 1917 г. «сухой закон» лишил казну 2,5 миллиарда руб. дохода, что составляло около 10 % затрат на войну. Как признался П.Л. Барк царю Николаю II в октябре 1916 г., у правительства ушло два года на компенсацию потерь от запрета продажи спиртного.

Отрицательным последствием введение «сухого закона» был искусственный рост цен на товары народного потребления, который осуществлялся для того чтобы компенсировать «испарившиеся» доходы от водки. Сама же борьба с «зеленым змием» носила противоречивый характер: небольшая часть населения действительно перестала пить спиртное, а часть – употребляла денатурат и другие суррогаты алкоголя. Эффект был кратковременным, а возможно, его вообще было – просто для того, чтобы подсчитать последствия, требовалось время, и в этот момент появились «пропагандисты трезвости», которые стали приукрашивать действительность. Но время все расставила на свои места: водку заменил денатурат, самогонка, одеколон и др. Пить меньше не стали, просто качество алкоголя стало хуже, а государству был нанесен колоссальный финансовый урон, который пошел в карманы спекулянтов и самогонщиков. К тому же рост цен на продукты вызвал социальное недовольство, приведшее к двум революциям.

4.2. Февральская революция 1917 года – курс на продолжение «сухого закона». Начало погромов винных складов

К 1916 г. на винных складах сконцентрировался двухлетний запас спирта. Ситуация начала становиться все более взрывоопасной. Необходимо было принимать меры. Ссылаясь на значительность скопившихся в распоряжении казны запасов спирта и указывая на нежелательность, с точки зрения интересов народной трезвости и «охранения общественной тишины и спокойствия, сбережения спирта на частных винокуренных заводах», министр финансов пришел к заключению о необходимости совершенно запретить в течение 1916–1917 гг. производство спирта на всех винокуренных и дрожжево-винокуренных заводах России. С этим предложением он вышел в Совет министров. Оно вызвало яростные споры. Министры юстиции, внутренних дел, торговли и промышленности, народного просвещения, а также Государственный контролер заявили, что «поставленная Министерством финансов на очередь мера, несомненно, в корне подорвет винокуренное производство в России, а в особенности, если принять во внимание одновременно с тем возбужденное предположение о выдаче ссуд владельцам винокуренных заводов, в видах приспособления этих последних на иные цели». Не говоря уже о значении данного производства в интересах сельского хозяйства, не следовало также упускать из вида и все усиливавшееся с каждым годом потребление спирта для всякого рода технических надобностей. Правда, это последнее не исчерпывало всей производительной мощности винокуренных заводов и в течение двух слишком лет свободно может быть покрыто скопившимися в распоряжении Министерства финансов запасами готового спирта. Нельзя, однако, было не считаться с целым рядом данных, обещавших, весьма значительное расширение сбыта русского спирта. Так, предстояло ознакомление с результатами международного конкурса, объявленного в целях выяснения новых областей технического применения спирта, возможных усовершенствований существующих способов его использования для технических надобностей и наилучших приемов денатурации спирта для предотвращения возможности питьевого его потребления. Также финансовым ведомством были испрошены средства на постройку завода для выделки из спирта искусственного каучука. Наконец, нельзя было упускать из вида возможности серьезного спроса на русский спирт на иностранных рынках, так как в Америке наблюдалось значительное падение добычи нефти и потому следует ожидать соответственного стремления на западе к замене ее спиртом. При таких условиях едва ли целесообразно было совершенно прекращать дальнейшее в России винокурение, рискуя тем самым в корне подорвать соответствующее производство, тем более что и потребность в спирте для первостепенной важности нужд государственной обороны представлялась довольно высокой. Поэтому, имея в виду, что приостановка заводского винокурения при наличии значительных запасов спирта и возможности тайной его выкурки едва ли сама по себе могла обеспечить интересы народной трезвости и охраны общественной тишины и спокойствия, поэтому нужно было продолжать винокурение хотя бы в столь скромных, как в предшествующем году, размерах, ликвидируя скопившиеся в распоряжении казенного управления запасы спирта с известной постепенностью и сохраняя от несомненного в противном случае упразднения хотя бы части существующих ныне винокуренных заводов для неизбежного в будущем развития их деятельности. Доводы были достаточно убедительными, тем не менее 26 августа 1916 г. Совет министров принял Постановление «О воспрещении в 1916–1917 гг. производства спирта на всех винокуренных и дрожжево-винокуренных заводах империи», которое гласило: «В течение периода 1916–1917 гг. производство спирта на всех винокуренных и дрожжево-винокуренных заводах воспрещается»369369
  РГИА. Ф. 1276. Оп. 20. Д. 117. Л. 117–119.


[Закрыть].

Однако обстановка продолжала накаляться. Осенью 1916 г. губернаторы ознакомили под грифом «секретно» начальников полиции с правилами, утвержденными Министерством внутренних дел 29 августа 1916 г. «О порядке уничтожения при наступлении чрезвычайных обстоятельств крепких напитков, принятые как казне, так и частным лицам с практическими указаниями о технологических приемах уничтожения означенных напитков». Было отмечено, что в казенных и частных местах выделки, хранения спиртных напитков ввиду воспрещения свободной торговли скопилось громадное количество напитков, что в случае возникновения каких-либо беспорядков, особенно в районах их хранения, представляет громадную опасность в отношении охраны государственного порядка и общественного спокойствия. МВД сочло, что обязательства по устройству приспособлений для уничтожения спиртных напитков властью губернаторов должны быть возложены на частных владельцев. Необходимо было устроить приспособления для спуска самотеком спирта и других напитков в водоемы (реки и т. д.), в каналы, колодцы или овраги, для чего должны были быть проложены в земле трубопроводы или закрытые желоба. Частные владельцы обязаны были дать подписки и предоставить полиции наблюдать за работами по тайному уничтожению спиртных напитков. Заметим, что в правилах специально оговаривалась необходимость привлечения к работам по уничтожению спирта преимущественно женщин. Местные исправники подтверждали важность этого мероприятия, так как «за отсутствием винных лавок – все внимание населения, возвращающихся по окончанию войны, будет устремлено на запасы спирта»370370
  Цит. по: Щербинин П.П. Алкоголь в повседневной жизни российской провинции в период Первой мировой войны 1914–1918 гг. … С. 62–72.


[Закрыть].

К 1917 г. в России сложилась революционная ситуация. Причины были следующие: потери в войне, неспособность военной промышленности обеспечить армию вооружением, спад производства (в 1915 г. – 19 % по отношению к 1914 г.; в 1917 г. – 36,4 % по отношению к 1916 г.). Долг России за годы войны вырос в 4 раза – с 8,5 до 33,5 млрд руб. Уровень жизни рабочих снизился в 2 раза, ощущалась нехватка продовольствия. С 1916 г. в ряде городов России начали вводиться карточки на отдельные виды продуктов. С января 1917 г. в стране была введена продразверстка (скупка продовольствия по твердым ценам). Все перечисленное усугублялось нестабильностью правительства (за годы войны сменились четыре председателя Совета министров, шесть министров внутренних дел, четыре министра юстиции). 1 августа 1915 г. в годовщину начала Первой мировой войны в Петрограде открылась очередная сессия Государственной думы. На этом заседании представители оппозиционных либеральных партий потребовали создания ответственного перед Думой министерства. Требование правительства доверия сплотило либеральные партии и 9 августа 1915 г. было подписано соглашение о создании Прогрессивного блока, куда входили представители шести партий – от умеренных (прогрессивных) националистов до кадетов (236 депутатов из 442).

По воспоминаниям последнего директора Императорских театров В.А. Теляковского, дворянская аристократия, на которой держалось самодержавие, при Николае II стремительно вырождалась: «Стремление к аферам, финансовым и коммерческим комбинациям особенно ярко обнаружилось в царствование Николая II. Начались хитрые заклады и перезаклады имений в различных банках, носивших названия дворянских, крестьянских, земельных и вовсе безземельных, а просто услужливых и приветливых. Проводились через имения не столь стратегические, сколь одному владетелю имения выгодные, а всем другим совершенно не нужные железнодорожные ветви. Получались различные темные концессии. Именитые титулованные аристократы стали занимать места членов правлений разных международных и русских, учетных и ссудных, внешних и внутренних, торговых и совсем не торговых банков, страховых обществ, с самыми разнообразными наименованиями, до "Саламандры" включительно. Японская война была вызвана главным образом участием в разработке лесных богатств в Восточной Сибири представителей нашей высшей аристократии – их и туда, даже на Дальний Восток, потянуло… В сущности некоторые представители русской родовой аристократии обратились постепенно в лавочников или приказчиков разных наименований, но при этом хотели сохранить и преимущества верных, бескорыстных и почетных слуг царя и отечества. Многие из них даже совсем не служили – эта прежняя основная привычка дворянства казалась им устаревшей и ненужной: она слишком много отнимала у них дорогого времени, с пользой употребляемого на личные дела. Тем не менее они получали придворные звания, чины и ордена за особые, выдающиеся услуги, состоя в должностях разных опекунов, попечителей, руководителей и прямо благотворителей различных обществ красного, синего, белого, зеленого креста и т. п. учреждений, действительное существование которых вызывало зачастую большое сомнение. В важных случаях они, однако, не оставляли высшее правительство без мудрых советов, и им часто удавалось спихнуть, так или иначе, настоящих честных и бескорыстных правительственных слуг, занимавших самые ответственные посты. В исключительно важное время они даже сами выставляли свои кандидатуры на посты спасителей Отчизны. Самопожертвование, способность открыто высказывать свое мнение, неугодное монарху, совсем почти вышли из привычки сих гордых, самоуверенных аристократов. Личные дела и выгоды, извлекаемые из своего исключительного положения, – вот что особенно стало цениться и что стало особенно заметным во второй половине царствования Николая II. Интерес к деньгам, к рублю отодвинул на задний план все другие интересы»371371
  Теляковский В.А. Воспоминания. Л.-М.: Изд-во «Искусство»,1965. С. 60.


[Закрыть].

С ним соглашался известный судебный оратор и писатель Н.П. Карабчевский: «Официально считалось, что русское дворянство – надежнейшая опора престола. Но о нашем, так называемом, дворянстве говорить нельзя иначе, как с величайшими оговорками и в этом, опять таки, великий грех Великого Петра. Как никак, но древнее боярство имело свои корни, свои заслуги, свою историю, свой авторитет у народа. Оно барахталось и мужественно проявляло себя даже при Иоанне Грозном. Правда, оно не сумело сделать государственного дела, как это сделало английское дворянство, захватившее своевременно всю власть в свои руки и не во имя своих кастовых интересов, а во имя блага страны. Но все же в боярстве были и близость к народу и кое-какие нравственно-бытовые устои, которые беспощадно смела все та же европейская метла Петра Великого. Созданное им и его потомками наше служилое дворянство, за небольшими исключениями, все пошло от прислужников и авантюристов, нередко иноземного происхождения, от любовников наших цариц, от сводников, наушников и прочей царской челяди, искавшей только подачек у подножья трона. Наследственность довольно сомнительная. Чего же было ждать от такого "сословия"?! При этом при заверениях в своем "патриотизме" при официальных случаях, полное отсутствие любви и всякой связи с родиной. Одаренные выше меры за счет России, они проживали эти состояния, большею частью, за границей, забывая о России, картавя, коверкая и портя родную речь. У трона, оттеснив родовитое дворянство, в последнее время теснилась стая случайных людей, стоявшая плотной стеной между царем и народом, и не было лжи и подвоха, к которым эти молодцы не прибегали бы, чтобы ослепить царя своими заверениями о "благополучии России"… В подготовлении русской революции участвовали несомненно не одни революционные элементы, которым она снилась, как источник свободы, медовых рек и кисельных берегов и которые считали период войны единственно подходящим для ее успеха. Кроме них едва ли не видели в революции спасения, с совершенно иной точки зрения, все реакционеры, германофилы и изнервничавшееся, интеллигентное еврейство, желавшее, наконец, стряхнуть с себя ярмо неравноправия… германофильство царило во всех ближайших к престолу сферах (не говорю уже о Распутине), и несчастному Николаю II, безвольному, но честному, приходилось барахтаться в этой удушливой атмосфере ежеминутно, ежесекундно. По свидетельству всех союзных послов и военных агентов, его одного нельзя было заподозрить в эти трудные моменты, в двойной игре; он до конца хотел остаться верным союзникам… На протяжении почти всей войны через Копенгаген и Швецию шныряли вражеские агенты в Россию и обратно. Они свили гнезда шпионажа и в Копенгагене и в Стокгольме. В Копенгагене эти господа чуть не открыто торговали изменой России в пользу врагов… С удалением великого князя Николая Николаевича от главнокомандования все это смелее подняло голову и готово было лучше сосчитаться с русской революцией, нежели дождаться поражения Вильгельма II и абсолютизма. Время, выбранное для революционного выступления, было таково, что всякие подозрения возникают невольно. В самом начале войны еще в августе 1914 г., когда меня с моей семьей застигла война в Германии (в Гамбурге), в немецких газетах уже появлялись известия о революции в России. Рисовали именно эту картину, которая наступила лишь в феврале 1917 г.: Финляндия объявила себя независимой, Кавказ передается туркам, всюду пожары, волнения и революционные эксцессы…. Для меня несомненно, что "великая русская революция" вытекла не из недр российских, а совершилась на вражеские авансы, не в русских интересах»372372
  Карабчевский Н.П. Что глаза мои видели. М., 2011. Т. 2. Революция и Россия. С. 5–11.


[Закрыть].