Текст книги "«Пьяный вопрос» в России и «сухой закон» 1914-1925 годов. Том 2. От казенной винной монополии С.Ю. Витте до «сухого закона»"

Постепенно отрицательные последствия «сухого закона» увеличивались. Так, на заседании Совета министров 19 декабря 1914 г. Министр торговли и промышленности С.И. Тимашев указал на то, что за трехлетие 1910–1912 гг. при производстве спирта в 117 млн ведер ежегодно 77 % расходовалось на питьевое потребление, вследствие чего, несмотря на ряд принятых мер к поддержанию винокуренных заводчиков, не может не возникать опасение в неизбежном сокращения производства спирта, имевшего столь существенное значение для сельского хозяйства. В еще худшем положении оказалась пивоваренная промышленность. В связи с совершенным запрещением торговли пивом в сельских местностях и почти повсеместным прекращением продажи его в городах, пивоваренные заводы, оставшись с 20 млн ведер запаса готового и не находящего себе сбыта товара, по всей вероятности, вынуждены будут совершенно ликвидировать свою деятельность, тем более, что предоставление общественным учреждениям право произвольно устанавливать запрещение торговли всеми крепкими, не исключая пива, напитками лишает эту отрасль производства должной устойчивости и обеспеченности. Между тем число пивоваренных заводов уже в 1912 г. достигало 1 017, причем общее количество вложенных в них капиталов достигло 200 млн руб. при годовом производстве на 150 млн руб. Если прибавить к этому, что данные заводы ежегодно перерабатывали свыше 14 млн пудов ячменя и 155 тыс. пудов хмеля, уплачивали акциз в сумме около 23 млн руб. и обеспечивали заработок до 24 000 человек рабочих, не считая владельцев и служащих в 53 000 существовавших пивных лавках, всего, по подсчетам промышленников, до 325 000 человек, то следует признать за ними права отказаться от заключенных различного рода договоров и контрактов и возмещения им уплаченных казенных налогов, а также земских и городских сборов.

Отмечая ущерб, нанесенный запрещением продажи крепких напитков винодельческой промышленности, министр торговли и промышленности указал, что стекольными заводами в 1912 г. было изготовлено бутылочных изделий на сумму свыше 13 млн руб., причем в 1913 г. потребность в стеклянной посуде для нужд одной только казенной продажи питей выразилась в сумме свыше 5 350 000 руб. При этом существовавший на рынке спрос на оконное, зеркальное и другие сорта стекла вполне обеспечивался приспособленными для этих разновидностей производства заводами, вследствие чего специализировавшиеся на выделке бутылочного стекла предприятия должны были неизбежно ликвидировать свою деятельность. По сведениям промышленников, насчитывалось уже до 15 закрывшихся стекольных предприятий, сверх ряда заводов, сокративших свое производство, из которых только на одном было уволено свыше 1 000 рабочих. В нелучшем положении находилось 21 предприятие по выделке пробочных изделий с годовой суммой производства в 8,5 млн руб. и с числом рабочих в 4 500 человек. Огромные убытки терпели предприятия трактирного промысла, доходность которых основывалась преимущественно на продаже напитков. Число этих заведений, по большей части вынужденных закрыться, достигала 21 000, к ним нужно было прибавить еще до 3 200 ренсковых погребов и других, специализировавшихся на выносной торговле питиями, предприятий. Большинство этих заведений было расположено в наемных помещениях, нередко по заключенным на продолжительные сроки контрактам, следствием чего являлась необходимость облегчить владельцам данных предприятий возможность освободиться от принятых на себя непосильных обязательств. Возник и вопрос о возмещении всем этим торговцам уплаченных ими государственных, земских и городских сборов. Ссылаясь на огромное количество всех оставшихся в связи с запрещением торговли спиртными напитками без определенного заработка мелких торговцев, служащих и рабочих, С.И. Тимашев пришел к заключению о желательности образовать Междуведомственное совещание, с привлечением представителей торгово-промышленных организаций для всестороннего обсуждения условий, могущих способствовать облегчению ликвидации вышеперечисленных промышленных и торговых предприятий.

Главноуправляющий землеустройством и земледелием А.В. Кривошеин заявил, что предоставленное органам общественного самоуправления право запрещения продажи крепких напитков на практике было истолковано многими городскими учреждениями с чрезмерной широтой и в целом ряде местностей установленные запретительные меры коснулись не только действительно вредных, с точки зрения охранения народной трезвости, продуктов, но и напитков безвредных, а в некоторых отношениях даже полезных. Следствием отмеченного явления оказывается, что разрешенное, на основании высочайше утвержденного, 13 октября 1914 г. Положения Совета министров, пиво, крепостью не свыше 3,7^о, а также легкое виноградное, не свыше 16^о, вино, допущенное к продаже согласно положению Совета министров от 9 августа 1914 г., во многих местностях изъято из употребления. Это обстоятельство, по мнению главноуправляющего землеустройством и земледелием, не могло «не возбуждать весьма серьезных сомнений». Будучи давним и решительным противником усиленного извлечения доходов посредством казенной продажи водки А.В. Кривошеин, полагал, что, именно в целях прочного укоренения трезвости, разрешение торговли легким виноградным вином и пивом, – «при должном надзоре за правильностью таковой торговли, при ограничении ее исключительно городскими местностями и при полном и безусловном воспрещении торговли водкой и водочными изделиями», – является одним из наиболее верных способов борьбы с развитием тайного винокурения, а также с заметно усиливающимся распространением всяких суррогатов (эфира, одеколона, политуры и денатурированного спирта). Поэтому все внимание должно быть сосредоточено лишь на упорядочении торговли виноградными винами и на мерах настойчивой и беспощадной борьбы с их фальсификацией и подмешиванием алкоголя свыше установленной нормы. Потребление же натуральных виноградных вин, а также легкого пива едва ли может и должно быть воспрещаемо. Нельзя упускать из вида и того обстоятельства, что полное запрещение продажи вина и пива грозит разорением двух немаловажных отраслей народного хозяйства, какими являются пивоваренная промышленность и в особенности виноделие. В южных губерниях, в Крыму, на Кавказе и в Туркестане виноградарством и виноделием живет значительная часть населения; под виноградниками находится свыше 230 тыс. десятин, представляющих ценность в полмиллиарда рублей и дающих ежегодно до 75 млн пудов винограда, две трети которого перерабатывается на вино. Во всяком случае, вопрос о полном запрещении продажи пива и виноградных вин настолько сложен и важен, что разрешить его, в том или ином смысле, может только правительство. Нельзя допускать, чтобы вопросы столь крупного общегосударственного значения решались в зависимости от изменчивых и случайных настроений тех или иных местных общественных групп, вне общего соображения с интересами обширных районов нашего отечества. Еще менее допустимо, чтобы один и тот же вопрос о продаже легкого вина и пива разрешался различно для соседних местностей, ибо при современной быстроте сообщений такая бессистемность мер борьбы с нетрезвостью ведет лишь к бесчисленным обходам и лишает это важное дело всякого значения и устойчивости334334
  РГИА. Ф. 1276. Оп. 20. Д. 81. Л. 15–20.


[Закрыть].

14 апреля 1915 г. было принято постановление Совета министров «О некоторых льготах владельцам винокуренных, водочных и спиртоочистительных заводов и оптовых складов, находящихся вне района казенной продажи питей», которое гласило: 1) предоставить министру финансов в местностях, находящихся вне района казенной продажи питей: а) освобождать винокуренные, водочные, фруктово-водочные, виноградо-водочные и спиртоочистительные заводы, а также оптовые склады вина и спирта, от уплаты акциза за траты спирта, не превышающие 0,4 % в год на все количество находящегося на хранении заводчика или владельца склада продукта, с соответственным уменьшением отчисления на траты в зависимости от числа дней хранения этого спирта и с тем, чтобы применение данной меры допускалось лишь в отношении к опечатанным акцизным надзором запасам спирта; б) освобождать представленные в обеспечение рассроченного акциза спиртоочистительными заводами и оптовыми складами залоги; в) возвращать винокуренным и спиртоочистительным заводам и оптовым складам акциз, уплаченный за спирт, состоящий в наличности в заводских подвалах и оптовых складах, с тем чтобы суммы возвращаемого акциза определялись местным акцизным управлением по соглашению с подлежащей контрольной ставлением предусмотренных пунктами 1–3 льгот, необходимые для обеспечения сохранности спирта меры; 2) отпустить из средств Государственного казначейства, на расходы по возврату акциза, не свыше 2 млн 200 тыс. руб.335335
  РГИА. Ф. 1276. Оп. 20. Д. 87. Л. 141–143.


[Закрыть]

Октябрист Н.В. Савич вспоминал, как непросто осуществлялся «сухой закон»: «Наступил страшный 1914 г., немцы объявили нам войну. Первой мерой власти было запрещение продажи вина в момент объявления мобилизации. Эта мера была встречена сочувственно. Все еще помнили пьяные дебоши в момент частичных мобилизаций 1904–1905 гг. Но мобилизация давно кончилась, а мера эта не отменялась… Барк сразу, как только началась война, использовал это обстоятельство для начала осуществления плана введения cyxoгo режима, временная мера начала превращаться в постоянную. Общественное мнение это приветствовало. Когда Барк заговорил открыто о проведении законопроекта, имевшего целью ввести сухой режим навсегда, это известие было встречено сочувственно, особенно на левых скамьях. За эту меру были все левые, все наше духовенство, это уже составляло больше 40 % Государственной думы. Наконец, очень мнoгo людей, еще недавно относившихся отрицательно к этой мере, теперь гoтовы были ее принять. Одни – потому, что считали себя обязанными поддержать меру, предложенную от имени государя и им явно патронируемую, другие – потому, что не хотели создавать конфликта с верховной властью в момент войны. Война резко изменила психологию многих думцев. Думали только о войне, о борьбе с неприятелем, все остальные вопросы, заботы отошли на задний план. Когда же стало известным, что царь очень дорожит законопроектом, что отклонение последнего создало бы острый внутренний кризис, то большинство депутатов центра махнуло рукой, peшило, что создавать конфликт с короной по этому поводу нeвозможно, что это помешало бы успешному ведению войны. Прохождение законопроекта о сухом режиме вдруг стало вне сомнения. Любопытно, как в это время менялись люди. Приведу, как пример, тот факт, что Председатель Государственной думы Родзянко, еще недавно относившийся скептически к Челышеву, в своей речи при открытии одной из сессий Думы сказал фразу: "И пьянство, павшее по манию царя". Еще более страстным защитником законопроекта вдруг оказался левый октябрист Годнев. Годнев был полной противоположностью Челышева. Maленький, толстый Годнев и по характеру своему больше походил на обрусевшего азиата, чем на славянина. По крайней мере отличительной чертой eгo была крайняя злобность, eгo маленькие, раскосые глазки отражали хитрость и злость, даже eгo симпатии к чему бы то ни было выражались в проявлении лютой ненависти к тому или тем, кoгo он считал враждебным предмету eгo симпатии. Он был плохим оратором, занимался главным образом в Комиссии по исполнению росписи, со сметой государственного котроля. Эта работа больше вceгo отвечала eгo характеру, ибо самым большим удовольствием eгo было кого-то ущемить. Теперь он вдруг проникся озлоблением и к винной монополии, и к ее творцам. Как врач по профессии, он считал себя наиболее подготовленным для тoгo, чтобы быть докладчиком по законопроекту, внесенному Барком, о воспрещении продажи и потребления вина. Под eгo редакторским пером законопроект принял крайние формы, принцип cyxoгo режима доводился до предела, до абсурда. Противники не считали нужным бороться против этих крайностей, они говорили, что прохождение закона обеспечено, что мера эта настолько резко расходится с народной психологией и вековыми нравами населения, является таким ярким примером насилия правительственной власти, что долго она существовать не может. Пока идет война, народ, быть может, будет еще мириться с этим нарушением eгo понятий и вековых привычек, но затем всеобщее возмущение должно все равно снести эту новеллу. Крайности закона лишь скорее выявят eгo абсурдность. Таким образом законопроект попал в общее собрание Государственной думы в редакции автора под титулом закона "О воспрещении пьянства навсегда". В таком виде он и был принят. Сухой режим водворился в России. Население тотчас и резко реагировало. Несмотря на сочувственное отношение нашей общественности, поддержку всей прессы, всюду началось пассивное сопротивление закону. Народ начал пить денатурат, несмотря на массовые случаи слепоты как следствие потребления примешиваемого к денатурату пропилового спирта. Пришлось даже в силу распоряжения принца Ольденбургского изменить состав примесей, чтобы избегнуть этих печальных последствий. В деревнях скоро начали гнать caмогон, население отравлялось отвратительным пойлом, вpeдным для eгo здоровья и дававшим большой доход распространившемуся шинкарству. Высшие классы тоже пили, нaxoдили возможность получать вина в любых количествах, только попойки стоили дороже. Нижние чины, лишенные обычной чарки вина, с завистью и негодованием смотрели на то, как начальство находило возможность выпить каждый раз, когда этого хотело. Словом, с первых же шагов стало ясно, что закон встретил общее противодействие, что ликвидация eгo вопрос времени. Но скоро начало выявляться еще нечто, чего не ожидали авторы закона. Лишенное привычного напитка население начало роптать – сперва, раздражаться – потом. Энергия, привыкшая находить выход в потреблении алкоголя, должна была направиться по другому направлению. Она и выливалась в усилении тoгo общего недовольства и раздражения низов против верхов социальной лестницы, которые так ярко проявились в момент наступившего революционного движения»336336
  Савич Н.В. Воспоминания… С. 136–138.


[Закрыть].

П.Л. Барк полагал, что сторонники «сухого закона» и особенно либералы опасались разворота назад: «Энтузиазм, вызванный императорским указом, постепенно охлаждался, и некоторое беспокойство начало чувствоваться в кругах, особо затронутых запрещением, чувствовалось, что сильное давление будет пущено в ход, чтобы повлиять на министра финансов и изменить его политику, как только война будет окончена. Я чувствовал это беспокойство в особенности среди членов Государственной думы – независимо от принадлежности их к той или другой партии. Депутаты часто высказывали мне сомнения в искренности кабинета относительно запрещения спиртных напитков. Они дали мне понять, что многие из числа членов Совета министров говорили им в частном порядке, что меры, принятые во время войны, слишком строги, чтобы остаться в силе после ее окончания, когда условия станут нормальными. Вопрос должен будет обсуждаться снова, и менее связывающие решения должны будут вводиться. Депутаты настаивали на том, чтобы министр финансов предложил Думе безотлагательно закон, который пояснял бы предположение императорского указа и имел бы постоянный характер. Интересно отметить, что либеральные элементы Думы с наибольшим энтузиазмом поддерживали полный запрет продажи спиртных напитков»337337
  Барк П.Л. Воспоминания // Возрождение (Париж). 1965. № 158. С. 81–83.


[Закрыть].

П.Л. Барк пытался образовать Комитет по борьбе с пьянством во главе с А.П. Ольденбургом или С.Ю. Витте, который бы занимался пропагандой трезвого образа жизни, но эта идея провалилась: «Я часто обсуждал этот вопрос с его величеством. Я считал, что самым лучшим было бы это дело разделить на две части. Первое – уменьшить число питейных заведений и, следовательно, уменьшить доход от винной монополии, возместив его из других источников. Второе – это конструктивный план, включающий меры и пропаганду, рассчитанные на перемену отношения русского народа к спиртным напиткам и ослабление его пристрастия к вину. Ясно, что закон только запретительный не может изменить народной привычки, привитой ему в течение столетий. Настойчивые усилия должны быть предприняты в этом направлении для поднятия культурного уровня народа и для обучения его тому, как использовать свои досуги наиболее разумным образом. Об этом моем плане я уже говорил раньше, но считал, что это не дело министра финансов, и поэтому предложил императору создать Специальный комитет, возглавляемый наиболее выдающимися и известными членами Государственнаго совета для выработки разумного плана. Лично я бы приветствовал назначение принца А.П. Ольденбургского или графа Витте в качестве председателя такой организации. Принц А.П. Ольденбургский, хотя и был уже старым человеком, был известен своей неутомимой энергией и упорной деятельностью в различных самых достойных отраслях. Он был инициатором создания и постройки в Петербурге большого здания, известного под название "Народного Дома", где театральные представления давались по доступным для народа ценам. Крупные лаборатории для научных изысканий были построены на его личные средства, и он был попечителем различных учебных заведений и обществ трезвости. Во время войны император поручил ему контроль над всеми госпиталями. Что касается графа Витте, то он не потерял еще ничего от своей прежней энергии и не был доволен той праздностью, на которую он был обречен как член Государственного совета, участвовавший лишь в общих собраниях. Я говорил о моем плане несколько раз с Председателем Совета министров Горемыкиным, который прекрасно знал вопросы гражданского управления. Горемыкин был хорошо расположен ко мне, и мы оба имели взаимное тяготение, потому что были назначены на свои посты одновременно. Он всегда был готов дать мне совет, но был очень сдержанным относительно запрета вина, так как не был оптимистом по этому вопросу. Он предупредил меня, что будет очень трудно убедить государя назначить Витте. Председателем такого Комитета, какой я имел в виду. Деятельность Витте в течение беспокойного периода после Манифеста 17 (30) октября 1905 г. и до открытия Первой Государственной думы оставила неприятное впечатление у его величества. Его доверие к Витте было подорвано, и Горемыкин не думал, что государь согласится на мое предложение. Естественно, война отодвинула на задний план вопрос о Комитете и общий вопрос об организации борьбы с алкоголизмом»338338
  Барк П.Л. Воспоминания // Возрождение (Париж). 1965. № 158. С. 81–83.


[Закрыть].

Вдохновленные благостной картиной отрезвления, члены Московской городской думы на заседании 19 августа 1914 г. подняли вопрос о полном запрете до конца войны всего спиртного – от водки до пива. «В течение месяца, когда приостановлена продажа водки, – задал тон обсуждению председатель собрания О.В. Воскресенский, – по всей России заметны улучшения, которые всем очевидны. Не только у нас в Москве, но и по маленьким городам и деревням замечается, что русский народ как бы переродился, стал более вдумчиво и сознательно относиться к своим обязанностям. Те люди, которые не думали о труде, в настоящее время трудятся. Даже Хитров рынок преобразился: не видно ни нищих, ни полуодетых несчастных, подверженных страсти спиртным напиткам. Поэтому стремление всей России к тому, чтобы продолжить запрещение продажи спиртных напитков до окончания войны, можно только приветствовать». Коллегу с энтузиазмом поддержал гласный Н.И. Астров: «Мы присутствуем при исключительном, небывалом и величественном зрелище. То, с чего начал свой доклад председатель, представляет редкое явление: от целого ряда организаций и общественных кругов мы получили заявление о том, что нужно прекратить продажу крепких напитков. Это – не единичное явление: в этом же зале недавно присутствовали городские головы, собранные со всей России, и единогласно заявили то же самое. Те же городские головы представили об этой печали русской земли государю императору. Заговорила совесть народная, это – общее мнение, это – общая печаль и нужда. Наше постановление будет внушительнее, будет более соответствовать значению, моменту и предмету, если мы из нашего постановления, из нашей формулы исключим все подробности и детали, т. е. не будем говорить о 1-м или 3-м разряде, не будем перечислять все виды ядов, которыми отравлялась Россия, а постараемся выработать такую формулу, которая разрешила бы весь вопрос. Я бы предложил такую формулу: "Московская Городская Дума ходатайствует о полном воспрещении продажи спиртных, крепких и хмельных напитков". Сюда подойдут все виды, о которых мы говорим». Присоединившись к общему мнению, гласный Н.В. Щенков обратил внимание на явление, мешавшее полному отрезвлению народа: «Московской городской думе следует наконец твердо заявить о прекращении продажи не только водки, но и виноградных вин, а также нужно ходатайствовать о том, чтобы и денатурированный спирт продавался с разрешения полиции. Сегодня мне передавали, что вчера и третьего дня у винных лавок стояли целые вереницы и покупали денатурированный спирт. Нашлись лица, которые умеют уничтожать скверный запах этого спирта: прибавляют в него красный перец, лимонную корку и горячую воду. Люди начинают пить этот спирт, и в эти дни появились на улицах пьяные. В нашем ходатайстве, безусловно, следует указать и на это обстоятельство. Если мы не примем решительных мер против денатурированного спирта, то отравлений будет масса, и пьянство, которое затихло, возвратится еще в большей степени, и мы будем иметь дело с рядом острых отравлений». В конечном итоге городская дума единогласно решила: обратиться к верховной власти с предложением полностью запретить в Москве продажу всех видов спиртного339339
  Кокорев А., Руга В. Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта в период Первой мировой войны. М., 2011. С. 211.


[Закрыть].

По инициативе членов Государственной Думы крестьян И.Т. Евсеева и П.М. Макогона в Государственную думу внесено законодательное предложение «Об утверждении на вечные времена в Российском государстве трезвости» (оно так и не было реализовано). В объяснительной записке к законодательному предложению его авторы писали: «Высочайше утвержденным Положением Совета министров 27 сентября 1914 г. городским думам и сельским общинам, а Положением 13 октября того же года – и земским собраниям на время войны предоставлено было право запрещать торговлю спиртными напитками в местностях, находящихся в их ведении. Волею государя право решения вопроса быть или не быть трезвости во время войны было предоставлено мудрости и совести самого народа. Сказка о трезвости – этом преддверии земного рая – стала на Руси правдой. Понизилась преступность, затихло хулиганство, сократилось нищенство, опустели тюрьмы, освободились больницы, настал мир в семьях, поднялась производительность труда, явился достаток. Несмотря на пережитые потрясения, деревня сохранила и хозяйственную устойчивость и бодрое настроение, облегченный от тяжкой ноши – пьянства, сразу поднялся и вырос русский народ. Да будет стыдно всем тем, которые говорили, что трезвость в народе немыслима, что она не достигается запрещением. Не полумеры нужны для этого, а одна решительная бесповоротная мера: изъять алкоголь из свободного обращения в человеческом обществе и перенести его в аптеки и специальные склады, как лекарственное средство и продукт, пригодный для хозяйственных и технических целей»340340
  Цит. по: Мендельсон А. Итоги принудительной трезвости и новые формы пьянства. Доклад противоалкогольному совещанию Общества русских врачей в память Н.И. Пирогова в Москве… С. 52.


[Закрыть].

Сущность самого законопроекта состояла в следующем: «Воспрещается продажа спирта, водочных изделий, виноградных вин, пива и прочих содержащих алкоголь опьяняющих напитков. Виновные подвергаются заключению в тюрьме от 4 месяцев до 1 года; во второй раз – заключению в исправительных арестантских отделениях от 1 года до 3 лет; в третий раз – ссылке на поселение. Необходимое для лечебных, хозяйственных и технических надобностей количество всякого рода спирта изготовляется с разрешения и по разверстке правительственной власти и отпускается из аптек, казенных лавок или специальных складов по рецептам врачей или особым разрешениям, выдаваемым общественными учреждениями. Необходимое для лечебных целей и при отправлении богослужения количество виноградного вина отпускается из аптек, казенных лавок или специальных складов, в первом случае – по рецептам врачей, а во втором – по разрешениям, выдаваемым духовною властью. Врачи и вообще лица, пользующиеся правом прописывания рецептов, за злоупотребления в выдаче рецептов из корыстных или иных личных видов, подвергаются лишению практики и заключению в тюрьме от двух до шести месяцев. Содержатели аптек обязаны вести запись об отпуске спирта и вин. За отпуск без соблюдения правил вина и спирта аптекари подвергаются заключению в тюрьме от двух до шести месяцев и лишаются права содержать аптеку и специальные склады. Денатурат и всякого рода материал, изготовляемый на спирте, допускается в продаже только по разрешительным свидетельствам или книжкам. За появление где-либо в нетрезвом виде виновные подвергаются аресту от семи до тридцати дней, во второй раз – от одного до трех месяцев и в третий раз – тюремному заключению от одного до трех лет. При министре народного просвещения утверждается особый комитет из представителей земских и городских самоуправление, а также представители ведомств для разработки мероприятий для утверждения трезвенных начал в народной жизни и всякого рода содействия начинаниям местных общественных учреждений и организаций»341341
  Цит. по: Мендельсон А. Итоги принудительной трезвости и новые формы пьянства. Доклад противоалкогольному совещанию Общества русских врачей в память Н.И. Пирогова в Москве… С. 53–54.


[Закрыть].

П.Л. Барк считал, что провести «сухой» законопроект через Государственную думу будет тяжело: «Все национальные усилия были сосредоточены на войне, и мне казалось неблагоразумным поднимать этот вопрос в 1914 г. и в начале 1915 г., однако на мне все же лежала трудная задача приготовить закон, включающий пожелания государя, выраженные в императорском указе относительно продажи спиртных напитков, и провести закон через палаты. В течение второй половины 1915 г. я говорил несколько раз об этом с моими коллегами по кабинету, но мои предположения оставались без ответа. В этот период с 1914 г. было много перемен в кабинете министров и оставалось только два министра из тех, которые присутствовали в Москве, когда император просил правительство высказаться по вопросу об алкоголе. Председателем Совета министров был в то время Горемыкин. Теперь его сменил Штюрмер, который совсем не интересовался этим вопросом. Вследствие этого было нелегко заставить моих коллег обсудить закон, который министр финансов предлагал представить на обсуждение в Государственной думе. Я оказался в трудном положении. Один из моих сотрудников, Хрипунов, который был директором Департамента монополий и косвенных налогов, предложил мне остроумную процедуру. Закон о некоторых изменениях в применении винной монополии, подготовленный моим предшественником и рассматривавшийся сначала Думой и затем в Государственном совете в 1913 г., с тех пор застрял в многочисленных думских комиссиях. Закон дал повод графу Витте, который в свое время ввел винную монополию, с большой силой осудить министерство финансов. Он заявил, что когда ввел монополию, заменившую предыдущий порядок, он имел намерение уменьшить потребление водки и увеличить производительность страны. Когда он покинул министерство финансов, та цель, которую он преследовал при введении монополии, оказалась все же недостигнутой. Дальнейшие усилия министерства были направлены к тому, чтобы увеличивать доход и, конечно, число винных лавок увеличивалось, против желания населения и губернаторов. Граф Витте сравнивал монополию с Мефистофелем, который управлял министром финансов и его сотрудниками и ввел в заблуждение. Государственный совет предложил ввести разные поправки в закон. Затем он был предложен на утверждение Думы, а оттуда опять в парламентскую комиссию. Хрипунов вошел в контакт с одним из депутатов, Годневым, который был страстным поборником запрета и устроил, что закон с большими поправками снова бы поступил на рассмотрение Думы. Я доложил его величеству о всех этих прениях. Государь сказал мне, что он считает, что потребление водки стало настоящим злом в России, но что, с другой стороны, он хотел бы оберечь интересы виноделов, чтобы виноградное вино продавалось при некоторых формах контроля. Я сказал государю, что Дума предполагает предложить облегчения для винодельческих областей России, с тем, чтобы местное производство могло найти сбыт. Я добавил, что французское правительство несомненно выразит неудовольствие, так как ввоз иностранных вин будет запрещен. Окончательное рассмотрение закона состоялось летом 1916 г. и он был утвержден Государственной думой. Я находился в это время в Париже и, как я и предполагал, французское правительство не скрыло своего неудовольствия по поводу изъятия с русского рынка иностранных вин. Министр финансов Рибо, защищая передо мною интересы французских виноторговцев, просил меня приложить все усилия и мое влияние при рассмотрении закона в Государственном совете по моем возвращении в Россию для допущения французских вин на русский рынок. Я сказал Рибо, что охотно исполню его просьбу, но зная настроение верхней палаты в этом деле, сомневаюсь в успехе. Я намеревался предложить некоторые поправки, но не был уверен в согласии Государственного совета. Я не ошибся. Несколько месяцев прошло, прежде чем дело поступило на рассмотрение в Государственный совет. Я вернулся в Россию во время роспуска палат. Новая сессия должна была открыться осенью. Закон же о запрещении продажи спиртных напитков должен был пройти в январе 1917 г. Он поступил на рассмотрение комиссией и прошел единогласно на первом же заседании. Общее же собрание для его окончательного утверждения должно было состояться 27 февраля (12 марта). Но революция положила конец этой благодетельной реформе»342342
  Барк П.Л. Воспоминания… С. 86–89.


[Закрыть].

В Петрограде и Москве по инициативе местных властей «сухой закон» принял более жесткие формы, чем в целом по империи: с осени 1914 г. установился тотальный запрет на продажу всех видов алкогольной продукции, не исключая виноградное вино и пиво, во всех торговых заведениях, не исключая первоклассные рестораны. Но в то же время в большом городе существовало огромное количество каналов его обхода. Столичные жители очень скоро приспособились к существующим условиям и изобрели огромное множество способов добывать алкоголь для питья легальным, полулегальным, а чаще противозаконным способом, благо непоследовательный, ограниченный, непродуманный закон и аналогичное исполнение предоставляли широкое поле для деятельности. В качестве заменителя водки в ход пошли всякого рода спиртосодержащие жидкости: денатурат, политура, одеколон, «киндер-бальзам», серный эфир и т. д. В обиходе военного времени прочно обосновалось слово «ханжа» – обозначение смеси разведенного денатурата с различными добавками. Например, в Москве на Хитровке, где, по сообщению врачебного надзора, к концу 1914 г. число обитателей ночлежек заметно сократилось, но пьянство не уменьшилось, «ханжу» предпочитали готовить на клюквенном квасе. «Ханжа», уже почти забывшееся народом слово и бывшее отголоском китайской экспедиции и японской войны, где русские имели случай познакомиться с ужасным дальневосточным "ханшином", приобрело популярность на берегах Невы и Москвы не меньшую, чем на Амуре и Печилийском заливе. Многие пили денатурированный спирт, ничем его не сдабривая. В таком употреблении оно носило простые имена: «горючий спирт», «синяя водка». Особенно страстно преданные ему любители звали его ласково: «винотурка» (де-натурка – денатурат), т. е. вино, валившее с ног, как лихой турка. Из политуры путем недолгой отгонки изготовлялась «болтушка». Вспомнил народ и давно забытые «бражку» и разные сорта водки «самогонки» и «самосидки»: «Первак», «Друган», «Третьян». От калмыков переняли их мутную, вонючую «кумышку», а также «арыку» из простокваши». Также существовали такие напитки, как «лиссабончик», «союзная мадера», «лапландский антитрезвин», «кишмишевка», «калья-малья». Вместе с названиями новых «вин» в обиходе появились новые глаголы: «Болтухнем, брат, что ли? Н-да, пора "подлиссабониться". Где прежде "хареса размадеривали", теперь станут "винотурку антитрезвить"»343343
  Кокорев А., Руга В. Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта в период Первой мировой войны… С. 211.


[Закрыть].