Текст книги "Господа Игры, том 2"

– С чего ты взяла?

– Морис сказал, что глаза у Зулейхи были синие. Голубые, если убрать Гиваршев поэтический компонент.

– Голубые? – переспросил ′т Хоофт.

– Голубые, – Тайра кивнула и через пару секунд добавила: – Как у Рании.

Тайра понимала, что Наставник смотрит на нее как на полоумную, но взгляда не отводила. Эта мысль поначалу казалась слишком смелой даже ей самой, но теперь она была почти уверена, что права. Хет Хоофт сосредоточенно размышлял, прикидывая вероятность такого события, и наконец сказал:

– Это слишком, слишком невероятно, для того чтобы быть правдой.

– Я тоже не верила, но Морис утверждает, что с таким фактом ошибиться не может, и я решила проверить. Я спросила Зулейху, какого цвета глаза у меня. Она не ответила сразу, тянула время, а потом сказала, что глаза у меня цвета кофе. То есть черные.

– Кофе, вообще-то, не черный.

– Когда Зулейха была жива, кофе в Османской империи только появился, его завезли из Йемена. Его долго варили и подавали в маленьких стаканчиках, без всякого сахара и молока, и он был горький и совершенно черный. Для Зулейхи цвет кофе – это черный цвет, сэр. Когда она смотрела на мои глаза, она не видела их настоящего цвета. Я была за Гранью, я пошла к ней мертвой, чтобы Змей не смог меня отследить и не помешал до нее добраться. Глаза у меня были зелеными, но Зулейха сказала – цвета кофе, потому что она до сих пор смотрит на мир через красный маркер, а сквозь красную линзу зеленый видится черным. Она безумна и в смерти, хотя иногда кажется, что рассуждает она здраво, но главное то, что карий – это не настоящий цвет ее глаз. Это красный маркер, проявившийся поверх зеленого. Зулейха видит все в красных тонах, она даже на солнце смотрит, не прищуриваясь, а цвет радужки изменился, потому что ее тело начало отказывать. Изменения были необратимы. Она никогда не вышла бы из своего безумного состояния, – может, поэтому она согласилась на казнь, если хотя бы немного соображала. А первоначально глаза у нее были голубые, тут я Морису верю на сто процентов. И это единственное, что может объяснить странности с Ранией и колдовство Зулейхи.

– И как же?

– Зулейха колдует не через мое тело, ей до него не добраться. И постэффект у меня наступает по графику потому, что мое тело использую только я. Я бы почувствовала изменения, сэр, невозможно не заметить лишнюю дозу магии, какой бы малой она ни была, я вас уверяю. Зулейха использует тело Рании, потому что Рания ее родственница в каком-то там поколении, у них общая кровь и ее тело Зулейхе подходит. Пусть и ненадолго, но она может направлять магию через него. Рания этого, скорее всего, не осознает, но чувствует дисгармонию: Зулейха-то и в смерти нестабильна, так что и магия ее несбалансированна. Оттуда все эти необъяснимые перепады настроения Рании, которые ей совершенно не свойственны.

– Это слишком невероятно, – повторил хет Хоофт, – но, однако, возможно.

– Они родственницы, сэр, я голову свою заложу, что это так!

– У Зулейхи не было родственников. Вернее, я не так выразился. Нам ничего не известно о ее родственниках. Он же была рабыней. Ее купили на каком-то невольничьем рынке или просто забрали из дома в одном из завоевательных походов. В общем-то, не так важно, как она оказалась у Хатидже, но о семье ее нам точно ничего не известно.

– Но должны же быть какие-то личные дела, как сейчас. В них же указываются родственники.

– У личных дел есть срок давности. Двести пятьдесят лет, если я правильно помню. Потом их уничтожают.

– Вы думаете, ее дело тоже уничтожили?

– Сомневаюсь, сказать честно, – признался ′т Хоофт. – Но если ее личное дело и сохранилось, то Хранители так упрятали его в Архиве, что сами не сразу найдут.

– Я хочу посмотреть ее личное дело. Путь ищут.

– Это приказ? – усмехнулся маг.

– Вы же знаете, что Саид мне ничего не даст! Он мне отказался дело Рании показать, а по поводу Зулейхи мне к нему вообще подходить не стоит.

– Хочешь, чтобы я попросил ее дело?

– Хочу. Только он и вам ничего не даст, так что, полагаю, просить не имеет смысла.

– И что ты предлагаешь? Ограбить Архив?

– Такая мысль меня посещала, – призналась Тайра.

Йен в удивлении поднял бровь.

– Я смотрю, у тебя в памяти все еще свежо воспоминание о том, как вы с Сэлом пытались ограбить Национальный Музей. Лично я грабить Архив не пойду, – решительно отказался он, – хотя бы потому, что это идея изначально обречена на провал. Кроме Хранителя и Архивариусов в их системе никто не ориентируется. Там можно годы провести, только расшифровывая их знаки, а о том, чтобы что-нибудь найти, и говорить нечего.

– Лично я тоже идти грабить не собиралась.

– А кто собирался?

– Пока никто. Я думала попросить Змея. Ему проще всех будет найти это дело. Он же видит сквозь стены и на расстоянии. Он мог бы поискать, а потом просто взять его на какое-то время. Саид бы ничего не заметил.

– Изумительно, – после небольшой паузы с сарказмом произнес хет Хоофт.

Тайра промолчала. ′Т Хоофт с интересом ее разглядывал.

– Я так понимаю, сэр, это означает «нет», – осторожно предположила Тайра.

– Ты меня удивляешь. Ты думаешь, Змей бы согласился?

– Не знаю, сэр.

– А я знаю, что он бы тебе отказал, несмотря на его к тебе отношение. Потому что он в своем уме, а еще потому, что воровать в собственном доме неприлично.

– Но это не воровство. Я бы все вернула!

– Ты бы ничего не вернула! – строго сказал Йен. – Возвращать пришлось бы Змею! Ты бы просто подставила его. Думаешь, Саид совсем идиот? Он господин Хранитель Закона Ишанкара. Если твое предположение по поводу родственной связи Рании и Зулейхи верно, Саид с этого дела глаз не сводит. Я тебе более того скажу, он мог уже сто раз просить того же Змея упрятать оба этих дела в недосягаемость, и Змей мог это сделать, потому что Змею плевать на наши игры. Он в Дар Элайя не играет. Его интерес – это Ишанкар. А тут приходишь ты и ставишь его в двусмысленное положение: просишь его украсть то, что он сам и спрятал.

– Но вы же не знаете, так это или…

– Я предполагаю. Саид тоже умеет просчитывать ходы! – ′т Хоофт разозлился. – Подставлять Змея я тебе запрещаю! Я запрещаю даже говорить с ним на эту тему! Ты меня поняла, Тайра?

– Да, сэр.

– Отлично!

Он встал, взял чашки и заварил еще чая. Тайра молчала. Было понятно, что Наставник ее идею не одобрит, но попытаться стоило. Подставлять Змея, действительно, было нехорошо, тут сэр хет Хоофт был полностью прав. Тайра просто не рассматривала свои действия с этой стороны.

′Т Хоофт поставил чашки на блюдца и опустился в свое кресло.

– И часто ты общаешься со Змеем? – уже спокойно спросил он.

– Разве что в последнее время, а так не очень. Он всегда занят, да и я тоже. Он иногда звонит, просто поговорить.

– Просто в жизни ничего не бывает.

– Мне его не хватает, – призналась Тайра. – Когда он пропадает надолго, я скучаю.

– Он тоже по тебе скучает, – сообщил ′т Хоофт.

– Правда? – Тайра испугалась, что ее вопрос прозвучал уж очень эмоционально.

– Правда, – Йен сделал вид, что не заметил этого ее радостного всплеска. – Так что мы там о Рании?

– О Рании? – Тайра еще не переключилась с мыслей о Змее.

– Ты предполагала, что Рания в каком-то там поколении имеет с Зулейхой общую кровь, и это, по-твоему, объясняет странности в ее поведении.

– Не все, но многие. Например, становится понятно, почему она так стремилась выйти замуж за Мустафу.

– Чтобы проклятье наконец-то исполнилось?

– Она сказала, что не верит в проклятья.

– Но Мустафа верит.

– Рания сказала, что хочет бросить учебу, уйти из Ишанкара. Сказала, что хочет завести семью. И это была правда. Если Рания имеет родственную кровь с Зулейхой, логично, что за прошедшие пятьсот лет были и другие люди с той же кровью, но ни одного из них Зулейха не вычислила, потому что все они были очень далеко от Ишанкара. Где бы ни была Зулейха, она рядом с Ишанкаром, по трейсерским меркам или буквально, но она рядом, поэтому она смогла почувствовать Ранию. Сестру Рании Зулейха не чувствует, даже если и знает о ее существовании. Рания стремилась выйти замуж за Мустафу, чтобы уйти из Ишанкара и освободиться от Зулейхи.

– Странная логика, – не согласился ′т Хоофт. – Ну вышла бы она за него замуж. За брак из Ишанкара не выгоняют. Она бы осталась тут, училась бы дальше.

– Она бы не осталась.

– Прости меня, Кхасси, – Йен хмыкнул, – но или я сегодня туго соображаю, или ты перечитала дешевых розовых романов, которые тебе Гу подсовывает.

– Она мне только классику подсовывает, – не обиделась Тайра.

– Так и?

– Это же Дар Элайя, сэр ′т Хоофт! Ну как вы не видите!

– Не вижу, хоть убей.

– Я тоже не сразу партию прочла, потому что на классическую партию это не похоже. Мы к таким простым не привыкли. Ну смотрите. Мустафа взял бы Ранию в жены и в первую же ночь обнаружил бы, что она не невинна.

– Я тебя умоляю… – ′т Хоофт скривился.

– Я вас понимаю, сэр, и согласна, что никакой трагедии, если все по любви или по согласию, в потере невинности до брака нет. Думаю, и для Мустафы это не было бы неожиданностью. Брачные простыни на всеобщее обозрение он выносить не обязан, а что между ними в спальне происходило, никого бы не касалось. Это если бы все было по-человечески. Но это партия, и Мустафа какой-никакой, а шейх, так что он без промедления обнародовал бы, что его жена не невинна, был бы скандал. Мустафа тут же дал бы Рании развод, и она благополучно отправилась бы к своему парню в Лигу, попросила у маршала Фогеля покровительства и больше никогда не вернулась в Ишанкар, в досягаемость Зулейхи.

Тайра замолчала, давая Наставнику время обдумать свои слова.

– Мустафа не жертва, как я думала сначала, – продолжила Тайра. – Он полноправный участник. Они с Ранией договорились обо всем заранее, поэтому оба так упорствовали, несмотря на все доводы. Они оба прекрасно знают, что из себя представляет Зулейха. Мустафа готов был рискнуть своим родом, а Рания – пожертвовать своей честью, чтобы сохранить мне жизнь.

– Сохранить тебе жизнь? Она же тебя убить хотела, разве нет?

– Хотела бы – уже бы убила. На тренировке, например, могла снести мне голову, и Гюнтер бы ничего сделать не успел. Я у нее поединок никогда не выигрывала, она же фурия, а не воин. Это Зулейха хотела меня убить, но руки коротки, а с помощью Рании, которая собиралась принести присягу и стать Стражем, это стало бы возможно. Рания это понимала, поэтому изводила меня, надеясь, что я прогоню ее до присяги. Сама она уйти не могла – это дело чести. Она не могла выглядеть трусихой и предательницей в глазах Ишанкара, так что присягу она приняла, и у нее появилось законное право снести мне голову, если бы я дала повод. Надо было только этот повод найти, Зулейха ждала, но Рания повода для моей смерти никак не находила, и Зулейху это злило. А Рания даже не думала искать этот повод, она не хотела меня убивать, она хотела быть моей Стражницей. Уйти до присяги у нее не получилось. Прогони я ее, она бы бросила Ишанкар еще тогда, якобы из-за обиды на меня, а так ей пришлось придумывать другой способ сбежать от Зулейхи, и она сговорилась с Мустафой. Но я опять все испортила, найдя Мустафе третью жену, и Рания осталась тут. Зулейха поняла, что Рания провалила оба ее задания. Не знаю, был у них разговор или нет, припугнула ее Зулейха или нет, но Рания все-таки оставила Ишанкар, чтобы Зулейха больше не могла ее достать. Даже если Рания ушла из-за страха перед Зулейхой, она все равно защитила меня, пожертвовала своей жизнью, своим будущим. Вот как все было, сэр ′т Хоофт.

– А почему Рания просто не рассказала обо всем этом? О том, что ее донимает Зулейха? Я бы разобрался с этим в два счета, и не надо было бы огород городить со свадьбой и номинальным сохранением чести.

– Не знаю, почему она вам ничего не сказала, сэр. Может, думала, что Зулейха залезла ей в голову и все видит и слышит. Боялась, вероятно, что просто не успеет ничего сказать, что Зулейха убьет ее раньше, чем она сможет что-то сообщить, поэтому ничего прямо сказать и не могла, а с намеками у Рании всегда было плохо.

– М-да… Если смотреть со стороны Рании и если принять, что она все еще считает себя твоей Стражницей, то твое объяснение выглядит складно, – признал ′т Хоофт. – Если смотреть со стороны Мустафы – не совсем, но мне его кодекс чести не вполне понятен в целом, не то что в частностях, так что допустим, что и с ним ты не ошиблась.

– Все нюансы можно будет узнать, только если поговорить с Ранией.

– Навряд ли она будет с тобой говорить в ближайшее время.

– Я это понимаю, сэр. Она на меня очень зла: из-за меня и Зулейхи ей пришлось отказаться от своей мечты и от Ишанкара.

– А как Рания вообще узнала про проклятье бин Салах?

– Да Зулейха ей и сказала, – Тайра устало потерла висок. – Рании тогда лет шестнадцать стукнуло. Зулейха рассказала ей о том, кто она такая, и о том, что Рания должна за нее отомстить, исполнить предначертанное. Рания вроде как согласилась: формально делала то, что Зулейха от нее и хотела – собиралась замуж за мужчину из бин Салах, но на самом деле цель у нее была другая.

– Подожди-ка. Зулейха же сказала, что не знает никого по имени бин Салах. Да и на казнь она пошла сознательно и ас-Салаха не проклинала.

– Это так. И с родом бин Салах она незнакома, и ас-Салаха не проклинала. Для времени до казни это все справедливо. А что потом было, мы не знаем. Зулейха, вполне возможно, знала ас-Салаха под другим именем, под его настоящим именем, а не под лакабом. И тот, кто его проклял, тоже знал его под его настоящим именем. Для них не было никакого рода бин Салах. Проклятье перешло к Мустафе и его семье по наследству вместе с патронимом.

Йен подобрал со стола мундштук, сделал затяжку и положил мундштук обратно.

– Что-то кальян сегодня не расслабляет. Надо было другой табак забивать, наш, голландский… Я не поспеваю за твоей логикой, Тайра. Допустим, ты и тут права… И как же Зулейха связалась с Ранией, если Зулейха там-не-знаю-где, а Рания в Ишанкаре?

Тайра не ответила. ′Т Хоофт поставил руку на подлокотник и подпер щеку рукой. Он созерцал Ученицу секунд десять, а потом, сделав единственно верный вывод, со вздохом снова произнес:

– Изумительно!

– Змей в этом не виноват, – предупреждая его реакцию, сказала Тайра. – Зулейха вытащила Ранию к себе так же, как и меня, без тела. Призвала то есть. И потом, вероятно, призывала ее тем же образом неоднократно. Так часто, что Рания перестала выдерживать эту магию и решилась на побег. А Змей, вы сами говорили, только живых может отслеживать, а Ранию считать живой в состоянии отсутствия тела нельзя. В конце концов, Змей в то время ваше прямое указание выполнял – следил за мной, не до Рании ему было. Он, конечно, эту аномалию заметил, только опознать Ранию не смог: она же не совсем живая была, а он не некрос.

– И почему он никому об этом не сказал?

– Потому что он одиночка и своими проблемами сам ни с кем не делится, а спрашивать его никто не спрашивает.

– А почему он ничего не сделал? Их там двоих никак не должно было быть.

– Их там было не двое. Трое. Третьей была Аиша, которая мне про проклятье и рассказала.

– Та самая Аиша, которая сейчас третья жена Мустафы?

– Да, сэр.

– А она-то как туда попала?!

– Собственно, в тюрьме у Зулейхи она не была. Она по улице шла, когда у нее видение случилось. Змей ее первую почувствовал, потому что она была живая. Увидел ее трек возле темницы Зулейхи. Вернее, не трек, а его отражение. Сказал, первый раз такое видел. Он и среагировал на этот трек только потому, что такого быть не могло. Еле успел Аишу из-под машины выхватить. Она же в трансе была, сама двигалась, а думала, что подсматривает из-за угла. Я вам рассказывала, помните?

– Помню.

– А в эти секунды, пока он Аишу спасал, Зулейха Ранию отправила обратно, поэтому когда Змей вернулся, ловить было уже некого.

– И зачем все же Зулейхе требовать от Рании выйти замуж за Мустафу? Зачем ей спустя пять столетий приводить проклятье в действие, если она сама легла под меч того мужчины из бин Салах и никаких претензий к нему не имела?

– Этого я не знаю. Может, Зулейха не понимает, что творит, а может, наоборот, узнала про ас-Салаха что-то, что изменило ее к нему отношение. Может, не простила ему, что он принял перстень от Хатидже-султан как награду за ее убийство.

– А откуда Зулейха вообще знает о проклятье, если не она этого ас-Салаха проклинала?

– Я не знаю ответа, сэр.

– М-да, – после некоторого раздумья произнес ′т Хоофт.

– Простите, сэр, – Тайра смотрела на Наставника. – Я бы рассказала это все раньше, но мне нечего было рассказывать.

– Так и я хорош, – хет Хоофт грустно усмехнулся. – Я ведь всей этой исходной информацией владел, как и ты, ну за исключением подробностей про Змея и родственные связи Рании и Зулейхи, а выводов правильных не сделал. Почему мы не сложили все это раньше?

– А как это можно было сложить раньше? Если бы Морис не сказал, что у Зулейхи глаза были голубые, мы бы так и гадали, с чего у нас такие странности происходят. Это был тот самый недостающий кусочек пазла, после которого он наконец-то начал складываться. Вот если бы с Ранией поговорить… Пусть не мне, но вам-то она не откажет. Только как ее найдешь теперь… Покровительства Лиги Рания все еще не попросила, раз Саид спрятал ее личное дело и биокарту и до сих пор выжидает. К образцу ее крови у нас доступа нет, так что Мориса привлечь не выйдет, да и Змей ее не нашел.

– Ересь, – с уверенностью заявил хет Хоофт. – И Морис, и Змей могут найти любого живого человека. Морис без приказа Бергера Ранию искать не станет – не видит партии. А Змей ее или не искал, или сказал, что не нашел.

– Выходит, он мне солгал?

– Выходит, так.

Тайра отвернулась к окну. Уж от Змея она такого не ожидала.

– Не расстраивайся, Кхасси, – попытался успокоить ее ′т Хоофт. – У него была веская причина проигнорировать твою просьбу. Он защищает Ранию. Он не знает, что Ишанкар может придумать насчет ее судьбы, а сторонником отрубания голов до полуденного азана он никогда не был. К тому же он в хороших отношениях с Гуэррой, и, если тот попросил его оставить Ранию в покое, Змей, скорее всего, согласился.

– Я в последнее время много слышу об этом Гуэрре.

– Он первый заместитель Маршала Штернфогеля, Третий Триумвир Триумвирата Лиги. Глава их разведки и неплохой трейсер. Они со Змеем, можно сказать, коллеги.

– Понятно. А госпожа Гу, значит, у Фогеля второй зам?

– Именно так. По воспитательной работе, – ′т Хоофт усмехнулся. – И Второй Триумвир. Потому не стоит обижаться на Змея.

– Теперь его защищаете вы, – с недовольством заметила Тайра.

– Есть такое дело, – не стал спорить хет Хоофт. – Не тебе одной он симпатичен.

Тайра почувствовала, что краснеет.

– Так как мужчина Рании из Лиги, – продолжил Йен, снова сделав вид, что не заметил ее смущения, – то там ее и надо искать. Гудрун много знает про своих людей, да и просмотреть Ранию с ее неземной красотой просто невозможно. Кто-нибудь ее все равно видел. Правильнее всего будет спросить Гу.

– Спросите.

– Но это имеет смысл только в том случае, если ты права и Рания и Зулейха действительно родственницы, а в этом надо стопроцентно убедиться.

– И как, сэр? Вы же запретили грабить Архив.

′Т Хоофт некоторое время смотрел на Ученицу, размышляя, произнести вслух то, о чем он думал, или не стоит, и все же сказал:

– Тебя пани Эдвина, когда ты у нее в послушницах ходила, огород копать заставляла?

– Чего? – не поняла Тайра.

– Ты копать умеешь?

– Копать? – Тайра еще не успела оценить его фразу, но по спине уже пополз отвратительный холодок.

– Копать, – абсолютно спокойно подтвердил Йен. – Надо бы раскопать Зулейху.

– Раскопать Зулейху?!

– Раскопать, разрыть, произвести эксгумацию, – пояснил маг. – Вытащить кость и извлечь ДНК. Распалась она еще не полностью, так что у нас есть все шансы получить то, что нам необходимо. А потом определить ДНК Рании. Вещи-то ее все еще в комнате, хоть один волосок мы должны будем найти. И сравнить их. Тут все элементарно, дело техники.

– Раскопать могилу?! – все еще не верила Тайра.

– У тебя есть другие варианты? – поинтересовался Йен.

Тайра отрицательно покачала головой.

– Тогда договорились, – хет Хоофт радостно потер руки. – Давно так не развлекался!

Было самое время усомниться, нормально ли у Наставника с головой, потому что сама Тайра никогда не назвала бы раскапывание могилы развлечением, но в заднем кармане джинсов завибрировал мобильник.

Тайра взглянула на экран, но номер не отображался.

– Это Змей, – сообщила она ′т Хоофту.

Тот кивнул, встал и деликатно удалился к своему столу. Тайра раскрыла телефон.

– Здравствуй, Кхасси, – бархатным голосом прошелестел Змей.

– Привет, – Тайра невольно улыбнулась.

– Не сильно занята?

– Вообще-то, почти свободна.

– Тогда, может, ты меня полечишь? – осторожно поинтересовался Змей, словно опасаясь, что она откажет.

– Полечишь? – переспросила Тайра. – Ты в порядке?

– Не совсем, – честно признался Трейсер, – но это не смертельно. Пока что.

Тайра обернулась к ′т Хоофту, который, уловив ее эмоции, смотрел на Ученицу, и пояснила:

– Он сказал, что его надо полечить.

– Где он? – спросил ′т Хоофт.

– Где ты? – Тайра передала Змею его вопрос.

Змей пару секунд помедлил.

– Как насчет вашей веранды?

– Спускайся.

Тайра закрыла телефон и снова взглянула на Наставника.

– Обычно он помощи не просит, – пояснил маг. – У него своя регенерация всем бессмертным на зависть.

Тайра бросилась вверх по лестнице, вдруг по-настоящему испугавшись, Йен пошел следом.

Змей лежал на присыпанном тонким слоем снега каменном полу верхнего этажа Башни, занимая его почти полностью, и неярко светился всем телом изнутри рваных ран. Тайра замерла у выхода, не зная, как обойти его кольца, но он незаметно перенес ее в самый центр, и она оказалась возле его носа. Змей весь был окутан тягучим молочным туманом, истекающим из его ран. Он смотрел на Тайру своими колдовскими очами и молчал. Она дотронулась до его спины, там, где туман был особенно густой и плотный, и пальцы тут же обожгло холодом, и они засветились серебряными и голубыми искрами его волшебной крови, а через мгновение мир окрасился в зеленый и Тайра увидела, что серебряных и голубых искр было в разы меньше, чем черных и фиолетовых.

– Теперь понятно, почему он прошляпил твое сегодняшнее путешествие в запретный город, – заметил ′т Хоофт, критически оглядывая Трейсера.

– Маленький мой, – Тайра хотел погладить его по носу, но остановилась: еще не хватало, чтобы он умер от ее прикосновения. – Кто же тебя так?

– Это некромантия, – послышался за спиной голос ′т Хоофта. – Хорошая работа. И кто же тебя так?

– Спросить не успел, – усмехнулся Змей. – Уж извините. Считывайте так.

– Нам считывать не надо, мы такое и сами умеем, – сообщил ′т Хоофт.

– Опять не удалось принести пользу науке, – он снова усмехнулся и взглянул на Тайру. – Ты не замерзнешь?

Тайра не чувствовала холода. Она вообще забыла, что на ней летняя майка.

– Давай-ка вниз, – мягко скомандовал Йен.

– В морг, сэр? – спросил Змей, и хет Хоофт хохотнул. – Больше нигде я у вас не помещусь.

– У нас второй этаж абсолютно пуст. Как раз для такого случая берегли. Спускайся.

Змей подернулся молочной дымкой и растворился в воздухе.

Хет Хоофт и Тайра спускались обычным способом.

– Сэр ′т Хоофт, он жить будет?

– Не знаю. Смотря как будешь лечить.

– Я?!

– Ну он же не меня просил. Так что ты, больше в Ишанкаре некросов нет.

Иногда невозмутимость Наставника Тайру невероятно злила.

Змей ждал внизу, и за эту минуту светлый паркет второго этажа оказался весь залит плотным туманом, сверкающим искрами некромантского колдовства. Тайра знала, что убирать такие раны сразу нельзя, нужно действовать медленно и осторожно, чтобы Змей не потерял сознание от боли и новой порции магии смерти. Он и так пребывал в сознании только из-за своей силы воли… Еще умудрялся шутить…

Она провела рукой вдоль его тела, распределяя магические потоки и нейтрализуя некромантию внутри него, и постепенно черные искры начали тускнеть и исчезать. Змей прикрыл глаза, и Тайра осыпала его зелеными и голубыми блестками, вливая в его израненное тело свежую силу и забирая боль. Запахло озоном и летним ливнем, Змей чуть передвинул морду и улыбнулся. Тайра вытягивала из него фиолетовые искорки, собирая их на одной ладони в блестящий, вроде новогоднего, шар.

– Что это? – спросил Змей.

– Фокус.

Когда последняя искра притянулась к остальным, Тайра накрыла шар другой ладонью, что-то сверкнуло, и, когда она сняла руку, шар переливался голубым и серебряным. Тайра поднесла его к лицу, коротко дунула на него, как настоящий фокусник, и шар рассыпался тысячами блесток, на пару секунд ослепив и ее саму, и с интересом наблюдавшего за ней Змея. Блестки проникали сквозь его чешую, и она снова приобретала то неповторимое свечение, от которого даже в тенях становилось светлее.

– Как ты это делаешь? – спросил Змей.

– Голова не кружится? – вместо ответа спросила Тайра.

– Немного…

– Скоро пройдет, – подал голос хет Хоофт.

Он сидел на лестничной ступеньке и наблюдал за ними обоими.

– Чуть позже она тебе жизни отольет, – добавил он. – Минут через десять. А то ты светишься пока лишь снаружи. Только осторожно, – он строго посмотрел на Ученицу. – С постоянной скоростью и полным контролем, да?

– Так точно, сэр, – Тайра кивнула.

– А что, с этим есть проблемы? – Змей скосил глаза в сторону ′т Хоофта.

– Есть. А то она отольет. Не только ты светиться будешь, Башня станет маяком еще лет на триста.

Тайра тихонько засмеялась.

– Полежи пока, – предложил ′т Хоофт.

– Пока что? – уточнил Змей.

– Пока моя Ученица расскажет мне, что она только что с тобой делала. Будем считать, что я ничего не понял, и мне требуются объяснения.

Спорить Змей не стал. Он чувствовал себя вымотанным, да и перечить Некроманту было бессмысленно: если он решил устроить для Тайры внеочередной зачет, стоило отойти в сторону и переждать, пока они закончат говорить на своем непонятном тайном языке. Когда хет Хоофт наконец удовлетворенно кивнул, Змей увидел, что зеленый маркер с глаз Тайры уже исчез. Он подвинулся поближе и толкнул ее носом под руку, намекая, что его неплохо было бы погладить, и Тайра, преодолевая смущение, положила ладонь на его мягкую белоснежную гриву. Она бы обняла его, но при сэре ′т Хоофте делать это было неловко.

– А теперь рассказывай, – хет Хоофт поудобнее устроился на ступеньке, привалившись спиной к каменной стене, и приготовился слушать.

– Рассказывать, в общем-то, нечего, сэр, – сказал Змей. – Ничего нового я не узнал. Мы все на том же месте.

– А потрепали тебя не как раньше.

– Ему каждый раз так достается? – удивилась Тайра.

– Так – впервые. Раньше было иначе и некромантией его не лупили. Хотя я бы ему тоже двинул, – маг многозначительно посмотрел на Трейсера. – Знаешь за что, Змей?

– Рискнуть стоило, сэр, – он явно знал, о чем говорил ′т Хоофт.

– Не объясните? – предложила Тайра.

– Да, может, объяснишь, Змей? – хет Хоофт говорил спокойно, но по его интонациям Тайра поняла, что Наставник ему бы и правда двинул. – С чего тебя понесло на Нижние Галереи?

Тайра с удивлением и испугом посмотрела на Змея.

– Ты ходил на Нижние Галереи? С ума сошел? Туда даже мы просто так не суемся. Это территория мертвых. Оттуда далеко не все некроманты возвращаются, – Тайра была поражена.

– Никто и не вернулся.

– Почему ты меня не позвал? – строго спросил маг. – В прошлый раз вдвоем еле ноги унесли. Без некроманта на Нижних Галереях делать нечего! Соваться туда живым тебе в реальной физической оболочке – верх неосмотрительности!

– Я все рассчитал…

– Это тебя рассчитали! – повысил голос хет Хоофт.

Тайра все ждала, когда же он начнет высказываться. Видимо, после их беседы про ее выходки времени, чтобы окончательно разозлиться на Змея, сэру ′т Хоофту надо было во много раз меньше.

– Гиварш тоже говорит, что мои ходы просчитываются наперед, сэр, – спокойно сказал Змей. – Но если все вокруг такие отменные игроки, почему никто из вас не поделится со мной своими соображениями?

– Чтобы делиться соображениями, – гневно сказал маг, – надо иметь хотя бы общее представление о том, что ты там задумал! А тебя, верно сэр Котца говорил, на Совет из теней калачами не выманишь! Кто знает, что тебе придет в голову?

– С Галереями все вышло очень даже неплохо, – настаивал на своем Змей. – Никто, кроме некросов, там нормально функционировать не может. Трейсеров я ликвидировал без труда.

– А некросы без труда отыгрались на тебе!

– Не согласен, сэр, – Змей мотнул головой, чуть не выскользнул из-под Тайриной ладони и снова вернулся в прежнее положение.

– Так вы считаете, сэр, – подала голос Тайра, – что его там ждали?

– Это вполне вероятно, – начал успокаиваться хет Хоофт. – У нас складывается впечатление, что противник всегда находится в состоянии боевой готовности, и, как только наши бессмертные застревают в тенях, их боевая группа занимает все возможные позиции, так что какой бы ход Змей ни сделал, им есть чем ответить.

– Как можно настолько просчитать партию, чтобы всегда знать, что ответить?

– Не знаю.

– Несколько некромантов одновременно на Нижних Галереях именно в то время и именно в том месте не могут быть случайностью.

– Не могут, – поддержал ее хет Хоофт. – Да и в случайности я не верю.

– Может, у них там был свой интерес, не связанный со Змеем, а он им просто помешал?

– Интерес у них, однозначно, был, но какой?

– Этим они со мной тоже не поделились, – Змей ухмыльнулся, Тайра улыбнулась и погладила его по голове.

– А Гиварша куда понесло? – через некоторое время уже спокойно спросил хет Хоофт.

– Откуда вы знаете, что это был Гиварш?

– Остальных Лея загрызет, если они нос из особняка покажут. Ну так и куда?

– В Берлин.

– Зачем?

– Он не сказал, сэр. Я думаю, они с Бергером что-то задумали.

– Ну и ладно, скоро увидим, чем все кончится.

– Значит, и вас они в известность не поставили? – полуутвердительно спросил Змей.

– Я в чужие партии стараюсь не вмешиваться. Надо будет – скажут. А то, вполне вероятно, и сам догадаюсь. Сейчас я об этом думать не хочу.

Змей кивнул, удовлетворенный его ответом, и повернулся к Тайре. Хет Хоофт тоже посмотрел на Ученицу и, обращаясь только к ней, сказал:

– А мероприятие наше придется отложить, пока Змей окончательно в себя не придет. Нам без него точно не обойтись.

Тайра почувствовала облегчение: к раскапыванию могилы надо было еще подготовиться.

– Какое мероприятие? – насторожился Трейсер.

– Мы тебе позже расскажем, а пока отдыхай.

′Т Хоофт поднялся, застегнул китель и слегка размялся.

– Вы как хотите, а я домой, – сказал он и чуть поклонился, приложив руку к сердцу.