Текст книги "Господа Игры, том 2"

– И как? С кем-нибудь познакомилась, пообщалась?

– Не-а. Меня Наставник вчера только в одиннадцать ночи с занятий отпустил, так что сразу спать.

– Опять двадцать пять! – Хи тяжело вздохнула. – Пора мне заняться твоей личной жизнью.

– Увольте, – Тайра криво улыбнулась. – Меня все и так устраивает.

– Что – все?

– Морг, мертвяки и мудрый Мерлин, – Тайра не удержалась и снова рассмеялась.

Хидамари покрутила пальцем у виска, допила «колу», прошлась до туалета и выкинула банку.

– Тебе от Аиши привет, – Хи вернулась в комнату. – Вы когда последний раз виделись?

– Не помню, – Тайра покачала головой. – Очень давно.

– Они с мужем месяца три назад к родителям приезжали, я тогда у деда была, – сказала Хи. – Она про тебя тоже мало слышит. Я так поняла, в ее доме о тебе говорить не сильно-то принято. Ты, наверно, и фоток с ее свадьбы не видела?

Тайра молча кивнула.

– Она по тебе скучает. Но против свекрови не попрешь. Особенно против ее свекрови. Такая бабища, весь гарем в кулаке держит. Считает меня придурочной.

Тайра улыбнулась.

– Чего ржешь? – обиделась Хидамари. – Поддерживаешь, значит, вражину?

Тайра смеялась уже открыто.

– А девки две другие, ну жены то есть, ничего, нормальные. Старшая бухгалтер, занимается семейными счетами. Лошадьми-верблюдами, что они там разводят, я не знаю… Младшая вся в благотворительности. Сестра милосердия или типа того. Красный полумесяц, короче.

Тайре внезапно стало грустно. Она не знала даже этого, хотя то, что рассказывала Хидамари, было всего лишь общей информацией.

– Я вот не понимаю, как они все уживаются. Хотя у них у каждой свой дом, правда, на одной улице, – Хи пожала плечами. – Я, кстати, у нее как-то спросила, они в постели все вместе пробовали или как, полдня у нее ответ выбивала, прикинь.

– Ну ты нашла что и у кого спросить, – поразилась Тайра.

– А что тут такого? – не поняла Хи. – Короче, она сказала, что все традиционно. Скукотища, блин.

– А сама Аиша как?

– А ты не знаешь?

– Нет, – Тайра внутренне напряглась, ожидая худшего.

– Расслабься, – Хи уловила ее настроение. – Счастлива, аж не верится. Улыбается во всю пасть, – Хидамари выдержала паузу. – У нее ребенок будет. Ближе к лету, видимо.

Тайра промолчала. Ей стало еще грустнее, чем было до этого.

– Мустафа сказал, что мальчик, – продолжила Хи. – Говорит, Мерлин твой определил, а он, говорят, не ошибается.

– Не ошибается, – медленно повторила Тайра.

– Да чего ты? – Хи пододвинулась к краю дивана, чтобы быть ближе к подруге. – Не рада, что ли?

Тайра не знала, как объяснить Хидамари то, что она чувствовала на самом деле, но попытаться стоило, иначе Хи могла перевернуть все с ног на голову.

– Я живу словно в другом мире. Ты рассказываешь обычные вещи, а для меня это все в недосягаемости. Не знаю, как тебе объяснить.

– Не объясняй, – Хи махнула рукой. – Сама себе сложности создаешь. Будь проще.

– Это как?

– А это уже я тебе объяснить не могу. С Ави познакомишь?

– Ее тут не будет, – с сожалением сказала Тайра. – Это не ее профиль.

– А что хоть за лекции? Может, мне тоже сходить?

– Разные лекции, – уклончиво ответила Тайра. – А насчет сходить… У тебя же самолет через пять часов, куда ты собралась?

– А ты меня через портал переправишь!

– Я сегодня не колдую, – напомнила Тайра.

– Ну и хрен с тобой, – обиделась Хи. – Когда надо, ты никогда не колдуешь. Какой ты, к едрене-фене, маг тогда?

В дверь постучали.

– Ждешь кого-нибудь? – спросила Хи, но на всякий случай уселась на диван как нормальный человек, опустив ноги на пол.

– Никого, – пожала плечами Тайра. – У меня свободных всего два часа, туда еще около часа на такси добираться. Никого я не жду.

Стук повторился.

– Да открывай уже, – Хи с нетерпением кивнула в сторону двери. – Может, это подарочную бутылку шампанского принесли!

Тайра открыла дверь и с удивлением увидела на пороге Айгера.

– Ну ты и забралась, – сообщил очевидный факт Айгер. – Повыше этажа не было? Привет, что ли.

– Привет… Ты что тут делаешь?

– Работа у меня тут неподалеку. До вечера совершенно свободен. Изучаю местность.

– А тут как оказался?

– Секрет. Войти пригласишь?

– Входи, – Тайра посторонилась, пропуская его внутрь.

Айгер закрыл за собой дверь, чуть приобнял ее одной рукой и слегка чмокнул в щеку. Тайра все еще не решила, как вести себя в ответ, хотя он делал так уже в третий раз.

Ван Хинкес заметил сапоги и сумку, которых он раньше не видел, заглянул в огромное, во всю стену, зеркало, в котором отражалась изрядная часть гостиной, увидел Хидамари и расслабился.

– Я не вовремя? – осведомился он.

– Да почему не вовремя, – Тайра смутилась еще больше. – Просто неожиданно.

– Ну знакомь тогда, – предложил Айгер, снял дубленку и повесил ее на крючок возле входной двери.

Он прошел в гостиную, Тайра остановилась в дверях, чтобы было удобнее наблюдать за реакцией подруги.

Столько эмоций Хидамари не проявляла уже давно. Она медленно подняла взгляд на Айгера, и Тайра услышала, что ее сердце перестало биться, а потом сорвалось в галоп. Хи почти что сползла с дивана и крадущимися шагами подошла к ван Хинкесу. Айгер молчал и слегка улыбался. К подобной женской реакции он уже привык, хотя она все еще ему не надоела и доставляла огромное удовольствие. Тайра внутри тихонько посмеивалась над обоими.

Хи замерла прямо пред ним и смотрела на него полными восторга и восхищения глазами, и Тайра подумала, что Хи наконец-то видит перед собой полное воплощение своих детских и юношеских фантазий и поэтому не может поверить, что все это происходит здесь, сейчас и с ней.

– Он настоящий? – Хи на секунду оторвалась от созерцания Айгера, чтобы взглянуть на Тайру. – Или он мне кажется?

– Настоящий, – Тайра усмехнулась. – Говори по-английски.

Она прошла чуть вперед, чтобы оказаться на одном расстоянии от Айгера и Хидамари, и подумала, что пора бы их друг другу представить. Эта процедура всегда казалась ей неестественной.

– Хидамари, это Айгер. Айгер, это Хидамари. Заочно вы уже слегка знакомы.

– А потрогать можно? – перейдя на английский, спросила Хи.

– Можно, – Айгер усмехнулся и протянул ей руку.

Хи осторожно положила ладонь на его бицепс, провела вдоль руки, потом переместила кисть на его грудь, все еще не веря, что это возможно, медленно съехала до пояса и чуть дольше, чем было прилично, задержала указательный палец на ремне его джинсов, в итоге все же с трудом оторвав от него руку.

– Ну как? – снисходительно спросил ван Хинкес. – Настоящий?

– Терминатор, блин, – шепотом произнесла Хидамари.

– Рад, что тебе понравилось, – Айгер смотрел на нее с некоторым вызовом.

– Еще как, – в тон ему ответила Хи. – Главное, чтобы тебе было приятно.

Айгер усмехнулся, прошелся по комнате и сел на диван.

– Ты где его нашла? – Хи уселась рядом с ним, продолжая не стесняясь пялиться на его тело и мысленно пуская слюни до колен.

– Это он меня нашел, – ради справедливости поправила Тайра.

– Так это ты ей голову снести обещал?

– Я, – Айгер кивнул.

– И у тебя есть огромный меч?

– Почти двухметровый, – Айгер улыбнулся Хидамари улыбкой, которую Тайра раньше за ним не замечала. В ней был некий подтекст, который Хи уловила еще несколько фраз назад и на который Тайра сначала не обратила никакого внимания. Теперь ей показалось, что они друг с другом заигрывают, и от этой мысли ей почему-то стало неприятно.

– Я смотрю, у тебя все немаленькое, – Хи окинула его взглядом с головы до ног и снова вернулась к его глазам.

Они некоторое время откровенно пялились друг на друга, играя не то в гляделки, не то в поддавки, и Тайре, в дополнение ко всем остальным эмоциям, стало еще и неловко, словно это она, а не Хидамари, не скрывала своих потаенных желаний. Тайра уже хотела кашлянуть или как-то иначе напомнить о своем присутствии, но позади ее спины тихонько запищал телефон. Хи вздрогнула и вернулась в реальный мир.

Тайра прошла в прихожую и сняла трубку.

– Мисс аль-Кхасса, – прозвучал в трубке мягкий женский голос. – Это портье, извините за беспокойство. Тут двое молодых людей весьма экстравагантного вида. Говорят, что пришли к вам.

– И в чем проблема?

– Прошу прощения, но служба безопасности против того, чтобы они поднимались в ваш номер.

– Ничего, сейчас спущусь, – Тайра кивнула, хотя это было необязательно.

– Еще раз прошу прощения, – искренне извинилась девушка и повесила трубку.

Тайра несколько секунд стояла, размышляя. Бросать один на один Айгера и Хидамари по не до конца понятной причине не хотелось, но выбора она себе не оставила.

– Я скоро вернусь, – сказала Тайра с порога гостиной. – Надо спуститься в холл к портье. Не скучайте.

– Да уж не будем, – пообещала Хидамари.

Тайра покинула номер, и входная дверь тихонько щелкнула у нее за спиной.

Дэвида она заметила сразу. В его иссиня-черные волосы были вплетены какие-то перья и металлические бусины, а с пояса почти до колен свешивались разной толщины железные цепи. За его спиной по длинной, почти что волочащейся по полу юбке, угадывалась Артемизия. В отличие от Дэвида, который с вызовом смотрел на проходящих мимо бизнесменов и женщин в дорогих классических платьях, Тэми чувствовала себя не в своей тарелке и стояла, прячась за Вермином и старательно разглядывая орнамент мраморного пола, переходящий в огромный ковер. Тайра помахала им рукой еще от лифта, но Дэвид, несмотря на то что прекрасно ее увидел, выждал, пока она приблизится, после чего демонстративно расцеловал ее в обе щеки и с презрением посмотрел на девушку за стойкой портье.

– Привет, – сказала Тайра, отводя его и Тэми подальше от стойки.

– И тебе привет, – наконец улыбнулся Дэвид.

– Вы что здесь делаете?

– Удивлена? – с торжеством в голосе спросил он.

– Безмерно. Так сроду никто в гости не зайдет, а сегодня просто ажиотаж какой-то. Как вы меня нашли?

– Я сказал Фэйту, что ты мне срочно нужна, Фэйт спросил Змея, ну а тот дал твои координаты.

– Вот так просто Змей сдал мои координаты Фэйту? – не поверила Тайра.

– Ну не так просто, – Артемизия, как обычно, меланхолично вздохнула. – Но Фэйт и мертвого разговорит, если ему что-то надо узнать.

– Мы просто убедили обоих, что нам очень надо тебя увидеть, – добавил Дэвид.

– Значит, вы по делу?

– У нас для тебя кое-что есть, – Дэвид подмигнул и огляделся по сторонам, как киношный шпион. – Ты должна это увидеть!

Тайра пару секунд внимательно смотрела на него, не понимая, разыгрывает он ее или у него действительно есть нечто, что она должна увидеть именно сейчас, когда Хи осталась наедине с Айгером, и в итоге сдалась.

– Ладно, показывайте.

– Где мы можем поговорить? – все еще не выходя из образа, спросил Вермин.

Тайра указала на один из диванчиков, в изобилии расставленных в огромном холле гостиницы.

– А почему не у тебя в номере? – поинтересовалась Тэми.

– У меня в номере Айгер ван Хинкес. Он будет явно лишним, если у вас и правда есть, что мне сказать.

– Ван Хинкес, – Дэвид усмехнулся. – Ну-ну…

– Что «ну-ну»?

– Да как-то странно, если ты действительно с ним встречаешься и если все, что про него Ксандер рассказывал, правда.

– А что про него рассказывал Ксандер? – с интересом спросила Тэми.

– Дэвид тебе потом расскажет, – Тайре не хотелось продолжения этой темы. – А еще я с ним не встречаюсь!

– Ну если он у тебя в номере, то дело за малым, – снова усмехнулся Вермин.

Тайра не ответила. Она прошла к диванчику и дождалась, пока Дэвид и Артемизия подойдут следом.

– Ну и что я там должна увидеть?

Тэми порылась в своей большой черной холщовой сумке и извлекла из нее завернутый в платок с черепами и розами прямоугольный предмет. Дэвид перехватил сверток, жестом фокусника сорвал платок и показал содержимое Тайре.

– Вот это! – торжествующим шепотом произнес он.

Тайра рассматривала предмет у него в руках. Это была старинная книга в кожаном переплете, окрашенном темно-зеленой краской. Местами краска была почти черной, по краям обложки вился когда-то бывший золотым, а теперь выцветший до желтого, выполненный в исламской традиции растительный орнамент. Из-под обложки беспорядочно торчали пожелтевшие листки, которые не выпадали только потому, что Дэвид крепко зажал старинный фолиант в обеих руках. В центре, заключенное в круг, каллиграфически в единое целое было свито слово, знакомое каждому востоковеду.

– Коран, – вслух произнесла Тайра и посмотрела на Дэвида и Тэми. – Не хочу вас обидеть, но старинных Коранов я навидалась достаточно.

– Успеешь ты к своему Айгеру, – с укоризной сказал Дэвид. – На вот, полистай. Суры в этом Коране уж больно интересные.

Тайра взяла у него из рук рассыпающуюся книгу и открыла где-то ближе к началу. Аккуратные рукописные строки были обрамлены в широкие рамки с растительным узором. Тайра пробежалась глазами по арабской вязи, слегка нахмурилась и отлистала несколько страниц назад, пока не обнаружила заголовок.

– «Маруф-башмачник», – прочитала Тайра и взглянула на Вермина.

Тот почти что торжествовал.

Тайра принялась перекладывать листы дальше, бегло читая то, что было на них написано, и по-настоящему удивляясь. Такое она видела впервые. Через десять страниц обнаружилась неплохо выполненная миниатюра, на которой длинноногий аист в тюрбане и богато расшитом халате стоял на валуне посреди водного потока. На соседней странице начиналась другая сказка – «Калиф-Аист». Тайра бегло пролистала книгу до конца. Кое-где попадались миниатюры, некоторые даже были прикреплены к соседним листам и потому не потерялись. Многие листы оказались испорчены водой, тушь растеклась, и прочесть, что написано на страницах, было невозможно.

– «Калиф на час», «Волшебная лампа Аладдина», «Волшебный кувшин», – Тайра снова посмотрела на Дэвида и Артемизию. – Что это такое?

– Это «Тысяча и одна ночь», судя по всему, – пояснила Тэми и так очевидную вещь. – Какие-то отдельные сказки. Мы с Дэвидом сверяли с классическим вариантом книги, эти истории выбраны в случайном порядке.

– И кто из вас знает арабский?

– Я учу, – признался Дэвид. – Ну как?

– Интересно. Почему это в обложке от Корана?

– Нам тоже было интересно.

– Может, расскажем по порядку? – предложила Тэми.

– Было бы неплохо, – согласилась Тайра.

– Мы позавчера напросились на экскурсию в запасники, – начала Артемизия. – Всегда хотелось там побывать. В общем, Дэвид сказал, что учит арабский, и читал все, что мог прочесть, как ребенок, короче… И нам разрешили кое-что посмотреть, даже в руки взять. Сказали, что эти книги нуждаются в реставрации, но до них нескоро дойдет. Там было много Коранов, но Дэвид вытащил именно этот, и оказалось, что это вообще не Коран.

– И мы его сперли. На время, – ради справедливости добавил Дэвид.

– Я вам руки оторву сейчас, – спокойно заявила Тайра. – Вы вообще в курсе, что такие древние артефакты выносить из хранилищ нельзя?

– Уймись, госпожа Куратор, – Дэвид улыбнулся. – Сама бы ее сперла, если бы знала о ее ценности.

Тайра не ответила.

– Мы сначала думали, – продолжила Тэми, – что это какая-нибудь средневековая барышня, чтобы не читать на ночь суры, заказала переплести сказки под обложкой от Корана. Эта версия нам очень нравилась, но потом Дэвид сказал, что ей бы точно всыпали плетей, или как там наказывали, если бы кто-нибудь обнаружил такую подмену, и пришлось согласиться, что Дэвид прав. А потом, когда мы вытащили все страницы…

– Они вообще спокойно из обложки выпадают, – вставил Дэвид.

– …то оказалось, что они никогда с этой обложкой скреплены и не были.

– То есть? – уточнила Тайра.

– То есть, – Артемизия пододвинулась чуть ближе, – кто-то просто разорвал две книги и листы от одной спрятал под обложкой другой. Причем наспех, потому что это просто варварство какое-то.

– Допустим, – Тайра неторопливо перекладывала страницы. – Непонятно только, зачем прятать сказки в обложке Корана.

– Нам этот вопрос тоже покоя не давал, – тоном ученого сообщил Дэвид. – Кто-то точно сделал это специально и совсем не в развлекательных целях. И мы стали искать.

– Искать что? – спросила Тайра.

– А ты всегда знаешь, что ищешь? – скривился Вермин. – Просто стали искать. И нашли. Тэми нашла.

Дэвид переложил десяток листов и ткнул пальцем в один, бывший когда-то миниатюрой. Краски растеклись по странице, и понять, что изобразил на ней художник, сейчас было абсолютно невозможно. Тайре показалось, что на рисунок выплеснули стакан воды, после чего книгу просто захлопнули. Краски пропитали так же и соседнюю страницу, смешиваясь с тушью и стекая вниз. Единственное, что чудом сохранилось на миниатюре нетронутым, было изображение ладони с гипертрофированно длинными и тонкими, почти женскими пальцами. Жест был необъясним без контекста или оставшейся части рисунка, и Тайре вспомнились средневековые европейские миниатюры, где с таким же положением руки изображались святые, благословляющие паству.

– Какие тонкие пальцы, – с нежностью произнесла Тэми, разглядывая рисунок. – Как у женщины.

– Это мужская рука, – сказала Тайра. – Женщина не имела права демонстрировать запястье, а тут ничего не скрыто.

– Это во-первых, – радостно подтвердил Дэвид. – А во-вторых, этот рисунок вообще не из этой книги!

– И как вы это узнали? Тут даже не видно, что нарисовано.

– Это все Тэми, – с гордостью сказал Дэвид. – Будет реставратором, как предки!

– Во-первых, лист по структуре совсем не такой, как остальные, ты потрогай, – Артемизия осторожно потерла лист между указательным и большим пальцами. – Миниатюры в те времена рисовались на заказ, потом их вшивали в книги, и бумага для рисунков отличалась от основной. Этот рисунок вообще не отсюда.

– Во-вторых, – Дэвид перехватил страницу, – видишь этот кант по краям листа?

– Вижу остаток.

– Он черный, – Дэвид, как сказочный ворон, сверкнул глазами. – А на всех остальных миниатюрах он зеленый с позолотой. Не интересно почему?

– И вообще, – Тэми забрала страницу обратно. – Изображенный жест для исламской миниатюры довольно странен. Слишком трагичен, что ли…

Дэвид с Тайрой переглянулись. Тайра была не сильна в исламской миниатюре, так же как и Дэвид, так что приходилось верить выросшей среди художников Артемизии. Тэми подняла листок над головой и посмотрела сквозь него на свет огромной хрустальной люстры посреди потолка.

– На, посмотри, – она передала листок Тайре. – Видишь что-нибудь?

Тайра с интересом воззрилась на залитый краской лист, но, как ни старалась, увидеть что-нибудь, кроме засохших лет триста или более назад потеков краски и туши, не могла. Она уже собиралась вернуть листок Артемизии и признать свое поражение, как заметила, что в двух точках, почти под пальцами сохранившейся на рисунке кисти, свет люстры просачивается чуть ярче.

– В общем, я знаю, что тут было нарисовано, – сообщила Тэми, увидев, что Тайра наконец-то заметила то, что она хотела ей показать. – Я набросала примерно по тем контурам, которые удалось просветить.

– Просветить?

– Есть технологии восстановления картин… Долго объяснять. В общем, вот, – Тэми достала из сумки скрученный в трубочку альбомный лист. – Коряво, конечно, и в карандаше, но лучше я пока не умею.

Тайра развернула лист.

Она никогда раньше не видела такой иллюстрации. Посреди листа был изображен помост, на котором, зажав похожий на волчий клык нож в высоко поднятой руке, с искаженным гневом лицом стоял человек в одежде воина. В другой его руке на раскрытой ладони лежал похожий на камень предмет, с которого крупными каплями стекала влага, и Тайра знала, что капли эти должны быть красными. За помостом виднелся шатер паланкина и упавшие на колени, закрывшие головы руками четверо носильщиков и спрятавшаяся за шатром служанка. Из складок паланкина выглядывала рука с большим, легко узнаваемым перстнем на указательном пальце. Он указывал туда, где возле ног воина на помосте лежало то, что можно было принять за груду одежд или женское тело. Чуть поодаль от помоста, прямо у левого края листа, стоял человек в тюрбане и длиннополом халате, левой рукой прижимая к груди отрубленную женскую голову. Правая рука была занесена над ней, чтобы навсегда закрыть ей глаза.

– Твоя предшественница, – после длинной паузы сказал Дэвид.

Тайра оторвалась от рисунка и взглянула на Вермина.

– Откуда ты знаешь?

– Что ты некромантесса? – Дэвид абсолютно спокойно выдержал ее взгляд. – Догадался. Фэйт не раз намекал. Ксандер тебе музей оставил и тот страшный артефакт, помнишь? Тэми ты тогда напугала до полусмерти… Наставник у тебя рыбок разводит… Да и с чего бы ваш ужасный Змей из своего междумирья за тобой бы следил? Неспроста все это. В общем, я у Фэйта однажды о тебе напрямую спросил, и отпираться ему было бессмысленно. Такие дела. Тебя это расстраивает?

– Да.

– Мы тебя не боимся, и ты нас не бойся.

Тайра смотрела на Дэвида и думала о том, что парень плохо понимает, чем может обернуться для него это знание, но сейчас проводить воспитательную беседу не хотелось, да и было, наверное, поздно. В конце концов, раз они молчали до этих пор, будут молчать и дальше, а когда-нибудь и все остальные узнают, кто она такая на самом деле.

– Что? – он не выдержал молчания.

– Ничего, даже хорошо. Теперь вы точно можете предположить, чего от меня можно ожидать.

– Видишь, – Артемизия совместила свой рисунок и миниатюру, – у Зулейхи были стерты глаза. Так в древности делали. Подтирали то, что не нравилось, и перерисовывали. Лица царских наложниц, например, или самих царей. В зависимости от того, кто захватил библиотеку, где хранились книги… Кто-то, вероятно, хотел перерисовать ей глаза. Изменить цвет, как Дэвид думает. Убрать красный и заменить на ее родной цвет. Только это был непрофессиональный художник, потому что очень уж грубо стерта изначальная краска и структура бумаги повреждена.

– Значит, – Тайра потерла висок, голова начинала болеть, – кто-то спрятал этот рисунок сначала в книге сказок, а потом и под обложкой Корана…

– Потому что Коран – книга священная, ее бы точно никто не тронул, – закончила Тэми ее мысль.

– А это в свою очередь значит, – многозначительно сказал Дэвид, – что эту миниатюру кто-то очень упорно искал.

– Она неканоническая, – согласилась Тайра. – Возможно, вообще единственная в своем роде. Эту сцену никогда не изображали, у нас во всей Библиотеке нет такой картинки. У нее должна быть особенная ценность.

– Какая?

– Не знаю точно, надо показать кое-кому и миниатюру, и рисунок, так что книгу придется у вас забрать.

– Да мы тебе и принесли, – Артемизия передала ей платок с черепами. – Кстати, знаешь, почему окантовка рисунка черная?

– Потому что Зулейху убили, – предположил Дэвид.

– Потому что это ее отрезанные косы, – поправила его Тэми. – Вот такой символизм.

Тайра вздохнула и разложила на коленях платок, собираясь завернуть в него книгу.

– Это еще не все, – Дэвид перехватил ее руку. – Смотри.

Он ткнул пальцем в нижний угол обложки, в спрятанное среди растительного орнамента изображение голубя, свитое из каллиграфически выписанных знаков.

– Как думаешь, что здесь написано?

– Пока не знаю, – честно сказала Тайра. – Такую тугру55
  Тугра (араб.) – персональный знак правителя (султана, халифа, хана), содержащий его имя и титул. Наибольшее распространение получил в Османской империи, где ставился на всех государственных документах, иногда также на монетах и воротах мечетей.


[Закрыть] сразу не прочтешь. Ну раз ты спросил, наверное, не часть молитвы.

– Точно! – радостно сказал Дэвид. – Это имя владельца Корана: Фараз ибн Хусайн ибн Яхья ас-Салах аль-Фаси.

– Ты уверен?

– На все сто! Я на всякий случай спросил у наших музейных арабистов. Они прочли так же. Так что не сомневайся. Этот Коран принадлежал родоначальнику бин Салах.

– С ума сойти, ребята, – Тайра завернула книгу в платок. – Вы даже представить себе не можете, что раскопали.

– Ну покажешь своему учителю…

– Наставнику.

– Не важно, он-то точно умнее тебя, – Дэвид ухмыльнулся.

Тайра улыбнулась в ответ.

– Ладно, мы пойдем, – Тэми поднялась с дивана. – Будем рады, если помогли неизвестно чему.

– Ах, да! – Дэвид взял Тайру за руку и простейшим заклинанием рассек ей подушечку указательного пальца.

– Спятил, что ли? – Тайра облизала порезанный палец. – Или колдовать наконец научился, придурок?

– Не вопи, – Дэвид протянул ей лейкопластырь. – Заклей.

– Какого черта?

– Не знаю, – Дэвид довольно улыбался. – Змей сказал Фэйту, чтобы Фэйт сказал мне, чтобы я сказал тебе, что твой главный колдун просил так сделать.

– А что ж мой главный колдун сам мне не позвонил? – Тайра злилась.

– Не знаю. Спроси у него при встрече.

Дэвид еще раз поцеловал Тайру в обе щеки, и они с Тэми покинули холл отеля. Тайра прижала книгу к груди и вызвала лифт.

Она вставила в замок пластиковую карточку, дверь тихонько щелкнула, открываясь в полутьму коридора. Тайра шагнула внутрь и тут же попала в мир звуков и эмоций, причастной к которым не должна была быть. Она застыла на пороге, придерживая рукой с зажатой в ней древней книгой дверь, чтобы она не захлопнулась и не выдала нежданного гостя, и старалась не дышать. Надо было уйти, но Тайра не могла сделать и шага, намертво зацепившись взглядом за отражение в зеркале прихожей.

Она не должна была и не хотела этого видеть, но моргнуть не получалось, и она смотрела, чувствуя, как где-то внутри просыпается обида и боль, еще далеко, но уже заметно и ощутимо. Айгер так и сидел на диване, только теперь его одежда валялась на полу рядом. Стройная обнаженная спина Хидамари не позволяла Тайре увидеть его лицо. Одной рукой он сжимал ее ягодицу, словно направляя ее движения, другой крепко обнимал за талию. Хи обвивала руками его шею, и Тайра чувствовала, что Хи не контролирует свое желание, оставляя на плечах и спине Айгера розовые царапины от коготков.

Когда дышать стало совсем нечем и глаза заболели от отсутствия влаги, Тайра тихонько, как вор, подтянула к себе лежащие на коридорной тумбочке возле телефона блокнот и ручку, чиркнула несколько слов и вернула блокнот обратно, положив сверху электронный ключ. Сделала невесомый шаг назад, сняла с вешалки свое пальто, сумку и спиной вышла из номера. Дверь все так же едва слышно щелкнула теперь уже перед ее носом, Тайра медленно развернулась и направилась к лифту. Последние метров двадцать она пробежала, и те пятнадцать секунд, которые лифт ехал до ее этажа, показались ей пятнадцатью часами ожидания.

Когда створки лифта наконец-то захлопнулись, Тайра почувствовала облегчение, будто оторвалась от погони. Она спрятала книгу в сумку, поставила ее на пол, надела пальто, обмотала вокруг шеи легкий вязаный шарф и повесила сумку обратно на плечо. Полная боевая готовность. Она хотела улыбнуться, но ничего не получалось. Из зеркала в лифте на нее смотрела Зулейха. «Что ты знаешь о жизни вне Ишанкара? Что ты знаешь о предательстве, о лжи? Что ты знаешь о жизни?» Тайре казалось, что Зулейха в ее мозгу успела повторить это не один десяток раз, и когда лифт выпустил ее на первом этаже, вышла в холл, старательно сдерживая себя, чтобы не расплакаться и не побежать.

Она села на заднее сиденье пойманного швейцаром такси и прислонилась виском к стеклу. Одна слезинка все же умудрилась выползти из-под века и обожгла щеку, как раскаленная смола. Тайра несколько раз глубоко вдохнула и закрылась, спрятав свои эмоции как никогда раньше.

– Ну и где ее носит? – с недовольством спросила Хидамари. – Нам тут вечность торчать?

Айгер оторвался от окна, в которое смотрел уже минут десять, и взглянул на Хи. Она лежала на диване, обессилевшая и довольная, как сытая кошка. Единственное, что мешало ее счастью, это долгое отсутствие подруги.

– Спущусь, посмотрю, – сказал он, отворачиваясь от окна. – Опять, наверное, встряла в неприятности. Она это умеет.

Айгер вышел в прихожую, но кроме своих и Хидамари вещей, больше ничего не обнаружил. Ни ее пальто, ни сумки. А ушла она точно без них… Он включил свет и увидел, что блокнот открыт на первой странице. Айгер почувствовал, как в голову ударила горячая волна предчувствия катастрофы, но все же протянул руку и взял лежащую поверх блокнота пластиковую карточку электронного дверного ключа. Надпись он осознал не сразу. «Ключ потом сдадите портье». И ее фирменная альфа чуть ниже, вместо подписи.

Потом сдадите портье. Потом… Это слово говорило много больше, чем все остальные, которые она смогла себе позволить. Потом сдадите портье… Айгер повернулся на девяносто градусов: в идеальной поверхности огромного зеркала отражалась лежащая на диване блаженно улыбающаяся Хидамари. Он на пару секунд закрыл глаза, представляя, что же Тайра могла увидеть в этом чертовом зеркале, потом вздохнул, вернулся в гостиную к Хи и присел на краешек дивана.

– Она не вернется, – сдержанно произнес Айгер и на вопросительный взгляд Хидамари протянул ей блокнот.

Хи прочла оставленные Тайрой строки и абсолютно спокойно, Айгеру даже показалось, что с некоторым торжеством, произнесла:

– Что ж, она всегда была умной девочкой.

Айгер забрал у нее из рук блокнот и отвернулся к окну.

Ангерштайн неизменно пролистывал свежие номера газет и периодически потягивал уже негорячий кофе: для коньяка было слишком рано. Он наблюдал за Геертом с утра. Тот всерьез вознамерился отловить Йенову Ученицу: то ли потому, что ему и правда было интересно, что же ′т Хоофту удалось вырастить из мелкого монстра, то ли потому, что ему хотелось взять у Йена реванш за кладбищенское приключение, а Йен карт не раскрывал, хотя девчонку и не прятал.

Было бы гораздо проще потребовать списки расселенных по отелям студентов, но это было неинтересно, поэтому Редегер даже не стал рассматривать такую возможность. Он предпочел играть с Йеном честно, хотя сам Марк никогда бы такой глупости не совершил: поступать честно с Ишанкаром он считал абсолютно лишним, с ними надо было играть в их чудовищную игру. Если же девчонка была в курсе спора своего Наставника и Редегера, то вполне могла подыграть одной из сторон, и Ангерштайн на сто процентов был уверен в том, какой именно.

Геерт неплохо прятал свой азарт, но Марк слишком хорошо чувствовал его настроение, и в конце концов ему самому стало интересно посмотреть на девчонку, из-за которой Ишанкар пошел против всего магического сообщества. Он раз за разом сканировал всех собирающихся в конференц-зале студентов, но результатов это не приносило. Марк знал, что энергетика некромантессы должна была существенно отличаться от всего, что он видел и чувствовал ранее, уж некромантов-то он навидался за свою жизнь столько, что и не сосчитать, но он не ощущал даже намека на ее присутствие. Он видел каждого из парней-некромантов, чувствовал их энергию, их баланс, их настроение, их симпатии и амбиции по отношению друг к другу, но никаких следов некромантессы засечь не получалось. Если бы она сотворила хоть какое-нибудь заклинание, Ангерштайн не пропустил бы всплеска: пространство должно было взорваться от ее минимального вмешательства в магическую ткань, но девчонка не колдовала. В общем-то, у нее не было повода, а просто так меряться силой с другими магами ишанкарцам было строго запрещено. Марку нечего было сказать Редегеру, поэтому он прятался за газетными страницами, хотя смысл прочитанного почти сразу выветривался из его головы.