Текст книги "Господа Игры, том 2"

Love actually

Год 4-й ректорства сэра Бергера, зима

Гудрун поправила юбку и взяла себя в руки, как школьница, которую впервые вызвали к директору. Она не знала, почему Маршал действует на нее именно так, он никогда ее не ругал, и конфликтов она тоже припомнить не могла, но каждый раз, когда он вызывал ее к себе в кабинет, волновалась, как девчонка, и боялась, что это будет заметно окружающим. Она постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла.

– Вызывали, господин Маршал?

Штернфогель оторвался от созерцания своей уже давно недействительной карты и приветливо улыбнулся, предлагая ей присесть.

– У меня к тебе пара вопросов, Гу, – Фогель обошел стол и сел напротив Гудрун. – Насколько правда то, что Айгер встречается с аль′Кхассой?

– Нинасколько, – Гу положила перед собой записную книжку из крокодиловой кожи, так ее и не открыв. Маршал иногда поражал ее своими вопросами.

– Это точно?

– Точно, – с недовольством ответила Гу. – А что, есть сомнения?

– Есть, – Фогель был серьезен, и Гудрун это очень не понравилось. – Он встречался с ней пять раз за последний месяц.

– Они просто пообедали пару раз и прошлись по улице, – отмахнулась Гу. – Это не называется «встречаться».

– А как это называется, Гу?

– А что вас так напрягает, сэр? – не выдержала Гудрун. – Хотите, чтобы я запретила ему к ней приближаться? Боюсь, в этом вопросе я для него не авторитет. Обратитесь к сестре Агате… Или Агнессе… Не помню.

Фогель чуть улыбнулся. Последние годы вывести Гудрун из себя было гораздо легче, чем раньше. К тому же она ревновала Айгера к воспитавшей его сестре Агате… Или Агнессе… Маршал тоже не помнил. Гудрун вынула из Арсенала пачку сигарет и прикурила. Маршал разрешал ей курить, где захочется, зная, что разделить ее и сигареты невозможно.

– В конце концов, – уже спокойно сказала Гу, – раз хет Хоофт не реагирует на их встречи, почему это должно волновать меня, или вас, или Лигу в целом?

– Йен – умный мальчик, – Фогель все же улыбнулся по-настоящему. Гудрун умиляла эта его особенность называть более чем взрослого некроманта мальчиком. – Он, конечно, не лезет в чью-либо личную жизнь, но он игрок, и об этом нельзя забывать.

– И что вы хотите сказать, сэр?

– Не думаю, что он будет спокоен, если рядом с его девочкой будет Айгер.

– И?

– Да так, – Фогель вздохнул, – подумал, что он ей не позволит.

– Да вам-то что? – снова возмутилась Гу. – Позволит – не позволит… Она ему не дочь!

– Она его собственность, – весомо сказал Маршал. – На время обучения, по крайней мере, точно. Она будет делать то, что он скажет.

– Если вы подзабыли, сэр, – Гу ткнула сигаретой в направлении его любимой старой карты, – сейчас не Средние Века, когда можно было сказать: «С этим я тебе встречаться запрещаю – и точка».

– Если ты подзабыла, – не остался в долгу Штернфогель, – то это Ишанкар, а у них там со свободой выбора гораздо хуже, чем в Средние Века.

Гудрун усмехнулась. Она была уверена, что Фогель заблуждался, но переубеждать его не было никакого желания, да и смысла тоже не было.

– Я все еще не понимаю, что вас настораживает, сэр.

– А насколько правда то, что у ван Хинкеса на Кхассу заказ?

– На все сто, – с уверенностью сказала Гу. – Вернее, я уверена на все сто. Точной информации у меня нет.

– И у меня, но я тоже уверен, что это так.

– Тогда зачем спросили?

– А если это так, то скажи мне, Гудрун, почему твой обожаемый хет Хоофт не реагирует и на это? – Фогель испытующе посмотрел на Гу.

– Во-первых, с обожанием – это вы хватили лишку, господин Маршал, а во-вторых, была бы я на месте Йена, я тоже была бы морально готова к тому, что за моей Ученицей рано или поздно начнется охота. Не вижу никакого несоответствия.

– Ну так смотри, – Штернфогель загадочно улыбнулся. – Если Айгеру действительно заказали аль′Кхассу, то их отношения, в общем-то, довольно строго регламентированы. Он Охотник, она Жертва.

– Нашли жертву, – недобро усмехнулась Гу.

– И эти отношения не подразумевают дружбу, – казалось, Фогель не заметил ее фразы. – Но Айгер ведет себя очень странно. Он не ищет повод, чтобы снести ей голову, он ищет повод, чтобы остаться с ней наедине. Просто пообедать и погулять, как ты говоришь. Он хоть с какой-нибудь девушкой поддерживал отношения дольше, чем неделю?

– Понятия не имею.

– Не верю, Гу. Ты знаешь, что нет. И все они начинались в постели и там же заканчивались.

– И что вы хотите сказать?

– Что он, скорее всего, влюбился.

– Да вы романтик, господин Маршал, – Гудрун засмеялась. – Я вот думаю, что это всего лишь симпатия и не больше.

– Это больше, чем симпатия.

– Мне плевать! – строго сказала Гу. – Личная жизнь моих студентов и моих подчиненных меня не касается. И вам бы поменьше обращать на это внимания, сэр. Они взрослые люди, как-нибудь разберутся со своими предпочтениями без вашего и ′т Хоофта вмешательства.

Фогель несколько секунд смотрел ей в глаза, но Гу знала, что никакого подтекста или скрытого смысла он там не увидит: она сказала то, что думала на самом деле. Маршал вздохнул, поднялся и подошел к своей карте. Обернулся к Гудрун и сказал:

– Айгер хороший парень, и аль′Кхасса никакой не монстр. Лично мне будет очень жаль, когда у них ничего не получится. И я не знаю, кого из них мне будет жаль больше.

Гудрун некоторое время ожидала продолжения, но Штернфогель замолчал, видимо, окончательно.

– Если у вас ко мне все, сэр, – сказала она резче, чем требовалось по обстоятельствам, – то меня ждут дела.

Фогель кивнул, Гудрун забрала записную книжку и быстро удалилась.

′Т Хоофт толкнул двери небольшой кофейни где-то посреди Истикляль, задержался на верхней из трех ступенек, ведущих внутрь, застегивая пальто, и неторопливо шагнул в наконец-то свободный от разноязычных туристов Стамбул. В два часа ночи все здесь выглядело иначе: многочисленные лавочки и магазинчики были закрыты, в окне одной лавки, засунув голову под крыло, спал большой белоснежный ара, сливаясь с налипающим на стекло витрины мокрым снегом.

Йен шел по улице, с удовольствием наступая на еще никем не испорченный снег, оставляя после себя черные проталины следов. Он не был в Стамбуле уже лет пять, была ли тут когда-нибудь Тайра, он даже не спросил, но полагал, что нет. Караджаахмет44
  Караджаахмет – турецкое историческое кладбище, расположенное в районе Ускюдар в азиатской части Стамбула. Появление кладбища датируется XIV веком. Это самый старый и самый большой некрополь в Стамбуле. Общее число захоронений неизвестно, поскольку первые упорядоченные записи стали вестись только в 1937 году.


[Закрыть] для первого посещения было не самой лучшей достопримечательностью, но теперь уже выбирать не приходилось.

Ему было семнадцать, когда сэр Морган привел его на старое кладбище, устав наблюдать, как Йен, наконец-то дорвавшись до Библиотеки, все свободное время разглядывает ее портреты. Сэр Морган и сам был не против красивых женщин, но ему, в отличие от Йена, нравились живые. Никаких симпатий к Зулейхе он не испытывал даже в нежном юношеском возрасте, а Йен мог смотреть на нее часами просто наслаждаясь ее миндалевидными с поволокой глазами и перекинутыми через плечи черными косами толщиной в женское запястье. Нет, он не был влюблен, тут сэр Морган ошибался абсолютно. Йену казалось удивительным, что настолько красивая женщина когда-то ходила по знакомым ему местам и что такая красота вообще возможна. Он вглядывался в ее изображения, пытаясь угадать, где же художники соврали, что добавили, что исказили, и раз за разом приходил к выводу, что Зулейха была именно такой, какой он видел ее пятьсот лет спустя, и пятьсот лет спустя она все равно была совершенством.

Однажды Йен спросил сэра Моргана, почему ее похоронили на Караджаахмет, и Наставник сказал: «Потому что так ближе к Медине». Он еще хитро улыбнулся при этом, и Йен понял, что в этой фразе был скрыт двойной смысл. Для обывателей так было спокойней: ближе к Медине – меньше вероятность того, что Зулейха вернется, как и обещала. Может, именно поэтому имамы разрешили ее здесь похоронить… Сам же Йен думал, что Зулейхе, пусть и в смерти, но должно было перепасть хотя бы немного покоя и благодати, и если близость к Медине могла ей это обеспечить, то кроме Караджаахмет в Стамбуле искать было нечего.

Йен дошел до поворота на тихую маленькую улочку и открыл портал.

Семьсот пятьдесят гектаров земли Караджаахмет располагали к очень долгим поискам, но ′т Хоофт хорошо помнил координаты. Ближе, чем на километр, подойти к ее могиле было нельзя, и от однажды определенной магическим сообществом черты идти до надгробного камня приходилось пешком. Надгробие было единственной видимой частью охранно-защитной системы. Зулейха была заключена в мраморный саркофаг, со всех сторон обложенный каменными плитами и защищенный заклятьями, от которых Йену становилось дурно. Разобраться, что же в самом деле наворочено на несчастные кости, ему всегда было недосуг: слишком дорого было собственное время, да и в то, что Зулейха однажды могла восстать, Йен ни на секунду не верил.

Хет Хоофт знал, что Редегер заметил его сразу же, как только он вышел из портала. Может, заметил и раньше, – в конце концов, Йен именно для этого наведывался в Стамбул дважды за последнюю неделю. Геерт должен был клюнуть, но так ли это было на самом деле, Йен специально не проверял. Встречи все равно было не избежать.

Он осторожно прошел между древних могильных камней, стараясь не задеть ни один, без труда отыскал нужный и некоторое время стоял, разглядывая высеченные на нем строки из Корана, часть из которых из-за налипшего снега была не видна, затем смахнул снег с лежащего рядом невесть откуда взявшегося валуна, сел, вынул из кармана, видимо, вечную пачку сигарет, щелкнул зажигалкой и прикурил, выпуская дым в сыплющее белым лиловое небо.

– Не спится? – вместо приветствия произнес Редегер, мягко выходя из теней и опираясь локтем о могильный камень.

– Как видишь, – ответил Йен и с удивлением услышал в своем голосе печаль.

– Неприятности или влюбился на старости лет? – серьезно спросил Редегер, и ′т Хоофт, не удержавшись, криво улыбнулся.

– А ты так и живешь между двумя этими вариантами.

– Могу предложить еще несколько, но в остальных случаях ты не куришь. Я не прав?

– Как жизнь? – вместо ответа спросил Йен.

– Так же, – Редегер смахнул снег с могильного камня, и строки Корана обнажились полностью. – Все так же охраняю вашу безумную Зулейху.

– Я про жизнь спросил, а ты говоришь о службе, – Йен затянулся посильнее, ожидая, когда же в голову ударит туманная волна.

– Все так же, – Редегер усмехнулся. – Дети выросли, старший уже развелся. Линда мужественно терпит меня по редким семейным праздникам, так никого себе и не нашла. Все по-прежнему, Йен. А ты как?

– Неплохо, – честно сказал ′т Хоофт.

– С кем воюете?

– Мы еще не воюем. Пока только Змей развлекается.

– Змей огребает, чего с ним сроду не было.

– Когда-то надо и огребать, – философски заметил Йен.

– Ты думаешь, это связано с ней? – Редегер кивнул в сторону Зулейхи.

– Нет, не думаю, – ′т Хоофт последний раз затянулся и выкинул бычок.

– Тогда почему ты ходишь по кладбищу в полтретьего ночи и лишаешь меня личной жизни?

– Какая у тебя личная жизнь, Геерт? – Йен снова криво улыбнулся. – Ты даже на вопрос о ней ответил с подсказки. Вся твоя личная жизнь – это пустые коридоры Академии и ночные посиделки с Ангерштайном. Уже давно собрали бы ректорат, сделали новый набор и послали к чертовой матери де Гранжа со всем Монсальватом, вот тогда я бы еще допустил, что у тебя есть личная жизнь.

– Много ты знаешь о личной жизни.

– Одноразовые женщины – это точно не личная жизнь.

– И единственная женщина за тридцатник – тоже, – не остался в долгу Редегер.

Они некоторое время смотрели друг на друга, а потом Редегер рассмеялся. ′Т Хоофт искренне улыбнулся и достал еще одну сигарету.

– Что ты тут забыл, Йен? – снова спросил Геерт.

– А что, разве это запрещено? Это кладбище, и это нормально, когда некромант гуляет по кладбищу. Разве нет?

– Нет. Гулял бы ты где-нибудь еще, я бы слова не сказал, но мне не нравится, когда кто-то из Ишанкара приближается к вашей недопомершей девице.

– Я не собираюсь ее поднимать, Геерт.

– Еще бы ты собрался…

Йен не ответил. Он молча курил, разглядывая снежинки, падающие на пальцы.

– Как твоя младшая? – спросил Редегер.

– Вроде бы нормально.

– Хоть бы показал. Фогель говорит, ты придумал для нее какой-то комплекс, что ее облик невозможно считать с того, кто видел ее живьем.

– Это Сэл.

– Что – Сэл? – насторожился Геерт.

– Сэл придумал. Комплекс. А живьем ее кто только ни видел. Пол-Лиги точно.

– Пол-Лиги от нее получили, – Редегер усмехнулся.

– Не надо лезть без повода. Тут она полностью права.

– Так ты ее мне покажешь?

– Так сильно хочешь ее увидеть?

– Рано или поздно вам все равно придется ее показать.

– Мы ее уже давно не скрываем. А вы с Ангером могли ее опознать еще тогда, когда допрашивали Александра Дарнелла насчет гибели Оттмара Рихтера-старшего. Но вы не стали ее искать.

– Мы приняли правила твоей игры. Было интересно посмотреть, чем все кончится.

– Есть вероятность, Геерт, что, чем все кончится, ты не увидишь. У Тайры фора по возрасту. Она еще, возможно, тебя переживет. И Ангера тоже. А искать вы ее не стали, потому что вам нечего было ей противопоставить. Где была Академия? Вы поддались Монсальвату и почти пропали. Кто бы пришел воевать с некромантессой? Вы с Марком и еще человек двадцать старой армии? – Йен хмыкнул. – Вы не опознавали ее сознательно, и сознательно не рассказывали о ее существовании своим парням, чтобы не потерять тех, кого удалось сохранить после монсальватского произвола. Так что не надо мне тут… А вообще, давай-ка я ее к тебе на открытые лекции пришлю. Пусть послушает умного человека, ей не повредит.

– Да ну? – не поверил Геерт. – Пришлешь аль′Кхассу на Рождественские чтения?

– Что тебя так удивляет?

– А если я возьму ее пленницей?

– И что ты с ней будешь делать?

Редегер задумался и не ответил.

– Впрочем, – Йен усмехнулся, – это будет забавно. Взять в плен человека, умеющего ходить по теням. Глупость несусветная, еще и от тебя.

– Она будет вынуждена соблюдать Конвенцию, так что никуда не удерет.

– Она понятия не имеет про Конвенцию и про обычай брать пленных, – Йен сделал глубокую затяжку и выбросил и спалил в полете второй бычок вслед за первым. – Я ей об этом еще не рассказывал. Хотя, если поймаешь – она твоя.

– В смысле – поймаешь? – не понял Редегер.

– Ну на лбу у нее «Я Тайра аль′Кхасса» не написано, – Йен явно веселился. – Сумеешь опознать и поймать – бери ее в плен сколько тебе угодно. Я хоть недельку отдохну.

– Это вызов? – Редегеру тоже было весело. – По рукам!

Геерт с ухмылкой протянул Йену ладонь, и тот с удовольствием ее пожал.

– А теперь что будешь делать? – Редегер присел на валун рядом с ′т Хоофтом.

– Подожду, – Йен посмотрел на часы и, встряхнув кистью, спрятал их в рукаве пальто.

– Подождешь чего?

Йен не ответил, лишь молча кивнул в сторону могильного камня. Редегер проследил за его взглядом и, ничего не увидев, снова повернулся к магу.

– У тебя точно все нормально?

– Точно, – спокойно сказал Йен, глядя в исходную точку.

Редегер вздохнул, окинул взглядом панораму теряющегося в падающем снегу кладбища и отвернулся от ′т Хоофта. Он остановился на куполе одного из древних полуразрушенных мазаров и внезапно почувствовал, как по спине пополз неприятный холодок.

Он сотню раз видел этот чертов могильный камень и помнил эту картинку наизусть до незначительных деталей, но сейчас, поворачивая голову, краем глаза он увидел то, чего там никогда раньше не было и сейчас быть точно было не должно. Геерт с усилием оторвал взгляд от мазара и вернулся обратно к могиле Зулейхи.

У него перехватило дыхание.

…Она стояла там, чуть дальше камня, и смотрела на него с едва угадываемой полуулыбкой, и он не мог отвести взгляд от ее широко распахнутых глаз. Легкий ветер чуть приподнимал от плеч ее волосы, сама она была неподвижна, словно высеченное из камня свое собственное изображение…

– Мать твою! – Редегер сорвался с валуна, одновременно бросив в ее сторону целую сеть сложнейших заклятий, откат от которых существенно задел Йена и чуть не скинул его с камня.

Женщина мгновенно провалилась в разверзшиеся недра межреальности, воздух возле могилы дрогнул и зазвенел тяжелым гудящим звуком. Редегер выкинул вперед обе руки, запечатывая могилу сверху и со всех остальных сторон, и Йен почувствовал, что ему становится плохо. Он с трудом поднялся и в прыжке бросился на друга, сбивая его с ног и прижимая к земле.

– Ты что творишь? – закричал Йен и основательно приложил Геерта затылком о мерзлую землю. – Верни ее обратно! Немедленно!

– Это еще что за чертовщина?! – Редегер тоже был не намерен сдерживать эмоции.

– Это моя Ученица!

– Это Зулейха, мать твою! Как она вылезла?!

– Это моя Ученица!!! – заорал Йен. – Моя Ученица!!! Ты только что засунул в могилу мою Ученицу! Вытащи ее оттуда немедленно!

Геерт размахнулся, со всей силы двинул ′т Хоофту в челюсть и сбросил его с себя. Теперь Йен оказался на спине, и Редегер всем весом навалился ему на шею, блокируя дыхание.

– Вытащи ее оттуда! – сдавленно прохрипел ′т Хоофт.

– Спятил, мать твою, чертова нечисть!!! Я щас тебя за ней отправлю!!!

Йен ударил Редегера в печень, освободился от его захвата, вскочил на ноги, добавил ему существенный пинок в ребра, вцепился в отвороты воротника его пальто и резким движением поднял с земли.

– Вытащи, я сказал!!! – заорал Йен ему в лицо. – Немедленно!!! Это аль′Кхасса!!!

Редегер безумными глазами смотрел на ′т Хоофта.

– Геерт, – еле сдерживая себя, сказал Йен. – Ради бога, вытащи ее оттуда! Это моя Ученица. Это не Зулейха. Слово Некроманта Ишанкара.

Он разжал пальцы, выпустил его пальто и отошел на пару шагов назад.

Геерт медлил еще пару секунд, а потом воздух снова зазвенел и завибрировал, заставляя клетки тела неприятно резонировать. Когда Редегер оторвал взгляд от Йена и обернулся к подножию могильного камня, он увидел только обернутые истлевшей сероватой материей тонкие кости.

– А вот это точно Зулейха, – не отрывая взгляда от погребального савана, констатировал ′т Хоофт.

– Где она? – плохо двигающимися губами спросил Редегер. – Где твоя младшая?

– Не знаю, – Йен медленно покачал головой, все еще продолжая созерцать саван.

– Какого черта она там стояла?! – Редегер толкнул Йена в плечо.

– Потому что я не дал ей разрешения подойти ближе.

– Куда она делась?! Куда она могла свалить?!

– В Башню, вероятно, – Йен оторвался от костей и взглянул Геерту в лицо. – Сними защиту, я уйду отсюда.

– Давай, проваливай…

Йен сделал шаг назад и растворился в ночи. Редегер вернул Зулейху на место, перекрестился и восстановил над могилой все снятые за минуту до этого заклинания, добавив новые убойные комплексы. Поставил защитный контур, помедлил, прислушиваясь к окружающей тишине, перекрестился еще раз и тоже шагнул в тени.

Геерт вошел в каминный зал, резко скинул пальто на какое-то из кресел, размашистым шагом прошел до стола и залпом осушил налитый себе Ангерштайном бокал коньяка. Коньяк был теплый и пах миндалем. До того как Геерт тремя глотками залил его внутрь, он минут двадцать простоял возле камина, собирая тепло огня стеклянными стенками бокала. Геерт налил себе еще, явно больше того, что было положено правилами этикета, и отошел к окну.

Ангерштайн услышал его шаги, еще когда Геерт был этажом ниже. Не надо было быть некромантом, чтобы почувствовать, что Редегер напуган и разозлен, а по тому, как он швырнул свое пальто и набросился на его коньяк, можно было сделать вывод, что ′т Хоофту в очередной раз повезло.

Он дочитал абзац, свернул газету и положил ее на стол.

– Ну и что? – меланхолично поинтересовался Ангерштайн.

– Ничего! – зло рявкнул Редегер. – Я только что чуть не убил Йенову девчонку! Представить страшно, что бы он со всеми нами сделал!

– Убить некромантессу еще надо суметь, – так же меланхолично заметил Ангерштайн. – И как же ты умудрился?

– Затолкал ее в могилу к Зулейхе.

Ангерштайн на секунду опешил, медленно снял очки и с недоверием взглянул на Редегера.

– Ты с ней сделал, прости, что? – переспросил он.

– Закинул ее в саркофаг к Зулейхе, – почти спокойно повторил Геерт.

– Зачем?

– А что я должен был делать?! – снова завелся Редегер. – Я чуть с ума не сошел, когда ее увидел! Мило болтал с Йеном о жизни, – и тут она! Стоит возле своей могилы и смотрит на меня! Как бы ты себя повел? Платье черное и волосы чуть ниже плеч! У меня ее отрезанные косы прямо перед глазами появились! Что я должен был делать?!

Ангерштайн промолчал.

– Я и зашвырнул ее от всей души туда, откуда она выкопалась, – Геерт сделал пару глотков. – Я и подумать не мог, что это не Зулейха. Откуда мне было знать, что Йен посреди ночи притащит на кладбище свою ученицу?

– М-да, – после некоторой паузы произнес Ангерштайн. – Значит, ты спутал ее с Зулейхой?

– Да.

– И что, она так же красива?

– Да не помню я! – Геерт поставил на подоконник уже пустой бокал и сел в кресло напротив Ангерштайна. – Ничего не помню, только глаза ее… Чем они их там в Ишанкаре подводят?

– Сурьмой, – услужливо подсказал Ангерштайн.

– Глаза у нее красивые. Остальное не помню. Йен меня до полусмерти напугал. Я, если бы его девчонку и разглядел, сразу бы и забыл.

– И, как я понимаю, раз ты еще жив, девчонку ты обратно достал?

– Нет. Сама ушла, – ответил Геерт, и на вопросительный взгляд Ангерштайна пояснил: – Йен начал учить ее ходить по теням.

Ангерштайн снова не ответил, взял со стола очередную газету, надел очки и углубился в чтение. Геерт смотрел, как пляшут в камине язычки пламени, и медленно приходил в себя. Когда он ощутил, что тепло от коньяка наконец-то разлилось по телу, Ангерштайн выглянул из-за газетной полосы и спросил:

– Значит, ты закинул его ученицу прямо в саркофаг к Зулейхе?

– Тебе еще раз повторить? – с раздражением уточнил Редегер.

– Да нет, – Ангерштайн опустил газету, чтобы лучше видеть друга. – Я вот что хотел спросить. Если ты и правда закинул ее в саркофаг, можешь объяснить мне, идиоту, как необученная девчонка-некромантесса выбралась из-под всего, что десятки поколений сильнейших магов и ты, гений комбинаторики, навешали на эту проклятую могилу? Лично я бы оттуда не выкопался никогда, да и Йен со всем его трейсерским опытом, полагаю, тоже.

Ангерштайн молчал и смотрел на Редегера поверх очков, ожидая не то объяснений, не то очередного всплеска эмоций, когда до Геерта наконец-то дойдет, что ′т Хоофт обвел его вокруг пальца.

Редегер полминуты смотрел куда-то в пространство перед собой, а потом, еле сдерживая гнев, сквозь зубы произнес:

– Змей, мать его…!

Ангерштайн поправил очки и, удовлетворенный произведенным эффектом, снова скрылся за газетой.

′Т Хоофт повесил пальто на вешалку, поднялся на второй этаж и сел в уже приготовленное для него Змеем кресло. Змей лежал, как и прежде занимая почти весь этаж, заключив Тайру в свои сверкающие бело-голубые кольца, и они оба молчали, ожидая реакции некроманта.

Йен еще какое-то время выждал, запоминая эту странную и одновременно печально-очаровательную картинку: сверкающего снежного дракона и девушку в простом черном платье, а потом чуть улыбнулся и спросил:

– Ну? Успела?

Тайра раскрыла ладонь, и ′т Хоофт двумя пальцами аккуратно взял небольшую тонкую косточку, некоторое время рассматривал ее, а потом спрятал в свой Арсенал.

– Средняя фаланга указательного пальца, – тоном эксперта заявил он. – Нам хватит.

– А сэр Котца говорил, что вы никогда не раскапывали могил, сэр, – бархатно подначил его Змей.

– Я и не раскапывал, – усмехнулся хет Хоофт. – Всегда находил другие, более изящные варианты. Да ты сам все видел, так что все вопросы к Редегеру. Это он ее из-под земли достал.

– А я думала, что копать придется по-настоящему, – призналась Тайра.

– Это бесполезно, – Змей фыркнул. – Ни один инструмент землю вокруг не возьмет, даже тяжелая техника. Да и заклятий там столько, что я бы год без перерыва работал, чтобы их просто понять.

– Поэтому вы использовали герра Редегера? – Тайра посмотрела на Наставника.

Йен кивнул.

– А кое-кто говорил, – Тайра легонько ткнула Змея в бок, – что его лучше не злить.

– Выбора не было, – пояснил ′т Хоофт. – Редегер – один из сильнейших трейсеров, к тому же в некотором смысле гений. Сейчас он контролирует Зулейху и все подходы к ее последнему земному дому. Он единственный может разобраться в системе заклинаний, которые навешаны на ее могилу.

– Разобраться? – усмехнулся Змей. – Он снял их за три секунды. Я перед ним после такого просто преклоняюсь.

– Это неудивительно. Удивительно, что он их за десять секунд обратно повесил, да еще и добавил наверняка какую-нибудь неудобоваримую импровизацию. Учись, Змей, авось пригодится.

– Легко сказать. Он теперь тоже запишется в число охотников за моим хвостом.

Йен довольно хохотнул.

– Это было круто, сэр, – наконец сказала Тайра. – Высший пилотаж. Так все рассчитать!

– А в челюсть он все же получил, – с той же бархатной подначкой заметил Змей.

′Т Хоофт воззрился на Змея, пряча улыбку за показной строгостью.

– Виноват, сэр, – Трейсер чуть опустил голову. – Не сдержался. Больше не повторится, сэр.

– Это было частью плана, – шепотом сказал Йен и в полный голос добавил: – В конце концов, имею полное право подраться со старинным другом.

Тайра и Змей промолчали, соглашаясь с его доводами.

– А она нам доверяет, – хет Хоофт взглянул на Змея. – Я бы ни за что не позволил засунуть себя в могилу, из которой сто процентов невозможно выбраться. Просто исходя из здравого смысла.

– Я вам честно скажу, – признался Трейсер, – я не был уверен, что у меня получится ее оттуда забрать. Герр Редегер все-таки и правда гений. Моя сила против его опыта – слабый аргумент.

– Я сам боялся, – вздохнул ′т Хоофт, – но получилось же.

Они вдвоем смотрели на Тайру, и ей вдруг стало по-настоящему страшно.

– Лучше бы вы этого не говорили, сэр хет Хоофт, – честно сказала Тайра.

– Может, вы хоть теперь расскажете, зачем вам понадобились ее кости? – спросил Змей. – Или я так и умру от руки Редегера в полном неведении, за что умер?

– Извини. Сейчас мы тебе ничего рассказывать не будем. Еще рано. И, понятное дело, что это все остается между нами, – Йен заговорщицки посмотрел на Трейсера, и тот кивнул.

– Змей-то промолчит, – предположила Тайра. – А что мешает промолчать герру Редегеру?

– Во-первых, надо иметь определенную смелость, чтобы во всеуслышание заявить, что ты раскопал Зулейху. Во-вторых, чтобы раскопать Зулейху, нужен весомый повод, а у Редегера такого повода мало что нет, так он еще и не знает нашего. В-третьих, Геерт ни за что не признает, что снова мне проиграл. Ну и в конце концов, он просто хороший друг. Должен же он понять, что просто так я ни тобой, ни Змеем, ни им рисковать бы не стал. Позлится и перестанет, не в первый раз, так что о Редегере я не беспокоюсь.

Змей насторожился, чуть приподнял морду и довольно улыбнулся.

– Что? – спросил ′т Хоофт.

– А вот и ваш старинный друг, – сообщил Трейсер. – Спорю на что угодно, что он хочет поговорить не со мной.

Хет Хоофт посмотрел на часы.

– Семнадцать минут спустя. Без Ангерштайна явно не обошлось.

Змей молча ожидал команды.

– У него нет моего номера, – пояснил ′т Хоофт. – Обычно мы связываемся телепатически.

– Перевести звонок на ваш мобильный?

– Ответь ему сначала сам, – предложил Йен.

– Подставляете, сэр, – с укором произнес Трейсер и переключился на Редегера. – Слушаю вас, герр Редегер.

Тайра и ′т Хоофт молча смотрели на Змея. Тайра не видела мобильного, но, видимо, Змею вообще не нужен был телефонный аппарат.

– Нет, герр Редегер, – бархатно отозвался Змей. – Не уверен… Не знаю, я просто выполнял свой Долг. Да, герр Редегер… Девчонка? – Змей вопросительно посмотрел на Тайру своими восхитительными очами, и она подумала, что сейчас уж точно растает. – Она стоит много большего. Просто поверьте.

Он перевел взгляд на ′т Хоофта.

– Ответьте, сэр. Теперь это вас.

Хет Хоофт, старательно сдерживая улыбку, достал из Арсенала мобильник и поднес к уху.

– Да, Геерт, – спокойно произнес он.

Он некоторое время слушал Редегера, потом улыбнулся и сказал:

– И не собираюсь ничего объяснять.

Послушал еще полминуты и добавил:

– Марку привет.

И с чувством выполненного долга сбросил звонок.

Хидамари ввалилась в номер, безжалостно грохнула об пол сумкой с ноутбуком, двумя ловкими движениями скинула сапоги и сжала Тайру почти в медвежьих объятьях.

– Тебя фиг найдешь, подруга! – Хи стукнула ее кулаком по спине, что должно было означать высшую степень радости от встречи. – Шестнадцатый этаж! Город, небось, как на ладони! Я тебя полгода не видела! Совсем, что ли, из своего заповедника не вылезаешь?

Тайра знала, что Хи надо выговориться и выплеснуть все эмоции, поэтому не прерывала ее монолог.

Хи прошла в комнату и критически осмотрела номер.

– Ни фига себе! – она с разбега плюхнулась на диван. – Это что, люкс какой-нибудь?

– Да нет, – Тайра смутилась. – Тут все номера такие. Это же пять звезд.

– Сроду не была! – с восхищением сказала Хи и, безошибочно определив, где находится бар, вытащила себе банку «Кока-колы».

– Я тоже впервые пятизвездочную гостиницу вижу, – Тайра присела на краешек огромного кресла.

– А чего так вырядилась? – Хидамари, склонив голову на бок, с интересом разглядывала ее деловой костюм. – Прямо жена президента на выезде.

– Это публичная открытая лекция, по протоколу так положено.

– Мы на свои конференции можем и в джинсах приходить, – скривилась Хи. – Тоже мне – протокол… Я вообще думала, что вы все в своих нарядах средневековых припретесь, с мечами и в латах. Вот было бы интересно посмотреть.

Тайра засмеялась.

Хи соскочила с дивана, деловито прошествовала в спальню, разлив на почти идеально белый ковролин несколько капель газировки, опробовала кровать, включила и выключила плазменную панель в полстены и вернулась обратно в гостиную.

– Обалдеть, – заявила она. – А я все время попадаю в какие-то бюджетные варианты, типа улучшенных ночлежек, с утешительным «Милки вэем» на покрывале. И откуда у тебя такие бабки?

– Это командировка. Я со своим бюджетом к этой гостинице на километр бы не подошла. Университет оплачивает.

– Да-а? – не поверила Хидамари. – И всегда у вас такая роскошная жизнь?

– Я не знаю. Меня первый раз куда-то отправили. Но наши говорят, что на Рождественских чтениях просто уровень такой. Все стараются соответствовать. Обычно все намного проще.

– Ну конечно, – Хи закинула ноги на спинку дивана. – Торчать в морге с полуразложившимися мертвяками и мудрым Мерлином куда интереснее, чем ездить на конференции! Слушай, а правда, – Хи задумалась. – Зачем тебе гостиница? Ты же можешь за секунду оказаться там, где тебе надо.

– Во-первых, – терпеливо пояснила Тайра, – когда можно не колдовать – я не колдую. Во-вторых, это дурной тон, появляться к началу. Подразумевается, что люди должны знакомиться, общаться.