Текст книги "Господа Игры, том 2"

– Интересно, – повторил де Гранж. – Даже очень.

Горан промолчал. На месте монсальватца, получив подобную ноту, он как минимум был бы удивлен и обеспокоен.

Де Гранж, не отводя взгляда от посетителя, подождал немного – из-за двери стала еле слышна легкая музыка Вивальди, которую слушала секретарша, – и снова придвинулся к столу.

– Значит, Ишанкар утверждает, что Ноэль удерживает у себя души давно и не так давно умерших последователей Темных Наук, – произнес он. – И что эти специалисты Дрездена работают на благо Третьей Стороны.

– Да, – коротко подтвердил Горан.

– А Ангерштайн или Редегер знают, что Ноэль призвал их умерших выпускников?

– Нет. С ними мы на эту тему не общались.

– А почему, смею поинтересоваться?

– Потому что Ангерштайн и Редегер, получив эту информацию, без раздумий призовут своих живых выпускников, и начнется полномасштабная война, – Горан начал раздражаться. – Вы хоть приблизительно себе представляете, что некросы делают со своими, потревожившими покой мертвых? Нет? Вот этим бы лучше поинтересовались, хоть у того же Ангерштайна, – не удержался от ехидства Горан и, чтобы смягчить свое высказывание, добавил: – Мессир. Это во-первых.

Де Гранж молчал, ожидая продолжения.

– Во-вторых, – не заставил себя ждать Горан, – Дрездена сейчас вроде как официально не существует, по вашему, между прочим, настоянию, так что, если бы мы обратились к Ангерштайну и Редегеру, после бойни с Ноэлем всех выживших вы бы упрятали в Эвиан, а после – спровадили за Границу. Я не прав? – спросил Горан и снова добавил: – Мессир.

– Вероятно, так бы мы и поступили, – не стал возражать де Гранж.

– Тогда что вас удивляет?

– Ну хотя бы то, что вы не стали разбираться с Ноэлем сами, – де Гранж сплел пальцы рук и чуть улыбнулся. – У Ишанкара ведь к нему имеется и свой интерес в виде сэра Эвана Макалистера. Да и признаться честно, учитывая ваш знаменитый нейтралитет, ни за что не поверю, что вы решили заступиться за Дрезден.

– В подобных случаях, мессир, нейтралитета вообще-то не существует, – сказал Горан. – Да и Дрезден не нуждается в заступниках. Зато и Дрезден, и Ишанкар, и Третья Сторона очень нуждаются в законном решении проблемы, поэтому без Монсальвата нам не обойтись.

– Значит, вы не хотите военного конфликта? – уточнил де Гранж. – А как насчет того, что ваш трейсер отправляет в иной мир людей Ноэля без суда и следствия?

– Наш Трейсер защищает наши границы, – жестко сказал Горан. – И всякий, кто непрошеным суется на нашу территорию, прекрасно знает, что его ждет. Мессир. А чтобы Змей не отправил в иной мир без суда и следствия самого Ноэля, – а у Змея, тут возразить сложно, есть очень весомый повод, чтобы отправить туда всю Третью Сторону, а не только их Кайзера, – мы держим его за хвост всем Ишанкаром, но наши силы уже на исходе. Так что разумнее для Монсальвата будет вмешаться в ситуацию, пока она не стала неконтролируемой.

– Вы мне угрожаете? – прищурился де Гранж.

– Да ну что вы! – Горан улыбнулся в стиле Гиварша. – Я? Ни в коем случае. Если кто вам и угрожает, то это Ишанкар целиком. Мессир.

Де Гранж пару секунд внимательно смотрел на Горана, а потом рассмеялся:

– Интересная у вас манера просить помощи!

– Рад, что повеселил.

– Вот что я скажу, – уже серьезно продолжил де Гранж. – Монсальват не откажет в подобной просьбе, к тому же дело сохранения мира и порядка в магическом сообществе – наша прямая обязанность. Однако есть кое-какие обстоятельства, которые ставят меня, мягко говоря, в тупик. И я намерен вас с ними ознакомить.

Де Гранж сделал изящный жест рукой, достал из воздуха свиток, подобный предыдущему, и протянул Горану.

– Читайте, – предложил ректор. – Думаю, это, по крайней мере, забавно.

Горан развернул пергамент и уткнулся в строчки. Де Гранж с интересом за ним наблюдал. Горан хмурился все больше с каждым прочитанным словом, и, когда он, старательно сдерживая себя, положил пергамент на ректорский стол рядом со своим, де Гранж понял, что Горан в гневе.

– Шарман, – коротко резюмировал Горан. – Это еще что за бред?

– Заявление не бредовее вашего, – справедливо заметил де Гранж. – С моей стороны кажется именно так.

– Насчет «кажется» спросите Лероя, – огрызнулся Горан. – Я ему уже раскрыл секрет, что в таких случаях делать. Мессир.

– Как вы понимаете, – де Гранж пропустил шпильку мимо ушей, – Монсальвату все равно придется стать арбитром, но мне не нравится уже сама перспектива, потому что я не воспитатель детского сада, а Ишанкар и Третья Сторона далеко не дети малые, но, как вы видите, ситуация складывается по типу «кто-первый-успел-нажаловаться-тот-и-победил». А первым успел Ноэль. Вышел отсюда за минуту до вас, – де Гранж кивнул на вторую дверь из своего кабинета. – И ладно бы, если бы ваши взаимные обвинения совпадали, но вот в ноте Ноэля нет ни слова о Дрездене и ваш сэр Макалистер выглядит далеко не жертвой.

– Мы не утверждаем, что Макалистер жертва, но это полный бред, чтобы ишанкарский Трейсер, полжизни прослуживший бок о бок с ′т Хоофтом, мечтал быть призванным и возвращенным после смерти! И чтобы он сознательно отказывался от покоя! И еще и обучал людей Ноэля!

– Почему же бред? У него, насколько мне известно, уже был такой опыт.

– Да ну? – Горан вконец разозлился.

– Ну да, – де Гранж остался спокоен. – Он ведь обучал Змея после своей смерти? И возвращал его как раз тот самый ′т Хоофт, с которым Макалистер прослужил полжизни бок о бок.

– Сэр хет Хоофт, – раздельно произнес Горан, – его не возвращал. Он его просто задержал, а это совсем не то, что возврат. Мессир. Он не нарушил ни одного запрета, и именно потому ни ему, ни Ишанкару не было предъявлено никаких обвинений.

– Я сейчас не о хет Хоофте, а о Макалистере, – терпеливо пояснил де Гранж. – Я о том, что все, о чем заявил Ноэль, вполне допустимо, учитывая прошлые события, так что мне это бредом не кажется.

– А как, позвольте узнать, Ноэль объяснил, что он вообще делал на Нижних Галереях?

– Он хотел призвать Рихтера.

Горан чуть не открыл от удивления рот.

– Призвать Рихтера, – с недоверием повторил он.

– Да, Ноэль честно признался в этом проступке и…

– И вы спустили ему это с рук, – перебил его Горан.

– Да. Признание вины облегчает…

– У вас что, сезон амнистии объявлен? – Горан снова не дал де Гранжу договорить.

– Такого сезона у нас нет, – де Гранж, к его чести, на выпады не реагировал. – Однако этот поступок не имел никаких результатов и…

– Мессир де Гранж, – чеканя каждое слово, сказал Горан. – Какие результаты, к чертовой матери? Никаких результатов быть просто не могло, потому что Рихтера нет на Нижних Галереях! Рихтера! Вообще! Больше! Нет! Вообще нет! Потому что его лишили посмертия! Он не существует ни в какой ипостаси! И Ноэль об этом прекрасно осведомлен!

– А вы-то откуда знаете?

– Потому что его убрали наши некроманты!

Де Гранж помолчал, оценивая информацию, а потом сказал:

– Я смотрю, этот конфликт у вас давний.

– Не отрицаю.

– Ну тогда, – де Гранж поднялся из кресла, и Горан встал вслед за ним, – полагаю, надо покончить с этим как можно скорее. И лучше будем разбираться на месте.

– Давно пора, – буркнул Горан, но почему-то ему казалось, что он уже опоздал.

Тайра вошла в тени и чуть не потеряла сознание. Она никогда не совалась в тени под постэффектом и потому не представляла, как для нее в этом состоянии будет выглядеть межреальность. Тьма мерцала зеленым, и в ней, как в сыре, были проделаны дыры, похожие на обычные порталы, только они вели неизвестно куда и светились не голубым, а зеленым. Кое-где пространства накладывались одно на другое, как слоеный пирог, или пересекались, или извивались и перекручивались, как ленты Мебиуса, и от неспособности понять, как это возможно и где в данный момент находится она сама, становилось страшно. На страх выползали различные потусторонние сущности, видимые или только ощутимые, тьма оживала, становилась неприятно теплой и начинала хаотично вспыхивать, подбирая за Тайрой осыпающиеся с нее зеленые искры. Тайра, даже не оборачиваясь, видела за собой шлейф из неизвестно кого или чего, но отвязаться от межмировой дряни была не в силах: малейшее колдовство могло стоить ей жизни, а ей, пусть и на Грани, обязательно нужно было остаться в сознании и своем теле, чтобы встретиться и поговорить с Наставником.

Ближе к Ишанкару стало спокойней, и постепенно голодная нечисть отстала и растворилась во тьме, зеленые дыры исчезли, наступила тишина. Тайра наконец-то почувствовала себя дома. Она хотела остановиться и позвать Змея, но он появился перед ней раньше, чем она успела открыть рот, настороженный и готовый атаковать, и от окружающей его магии ей стало плохо, откуда-то издалека поплыл смешанный с колокольным звоном запах ладана, голова закружилась, Тайра почувствовала, что теряет сознание, но Змей метнулся к ней и обвил ее своим телом, не давая упасть.

Она хотела крикнуть, чтобы он не прикасался, но голос куда-то пропал. Ей стало страшно, и по глазам Змея Тайра поняла, что ее ужас, разлившись вокруг, передался и ему, но она не была в силах закрыться. Она смотрела в его волшебные очи и, слыша, как убегающие секунды молотком отдаются у нее в груди, ждала, когда магические потоки на дне его очей остановятся и потухнут, одновременно молясь всем возможным богам, чтобы этого не произошло.

– Кхасси, – бархатно прошелестел Змей, – что случилось?

Она услышала его голос не сразу и потому не ответила, только смотрела, как магия в его очах продолжает течь, но гораздо медленнее, чем обычно.

– Кхасси, – он толкнул ее носом в щеку.

Его прикосновение вернуло ее в реальный мир. Она вытянула руку и внимательно рассматривала свою кисть. Все было как всегда: некромантия зеленоватыми потоками стекала с ледяных пальцев, искрясь зеленым бисером.

– Ты зеленый, – она снова посмотрела ему в глаза. – Ты светишься зеленым…

– Я такой, как обычно, – он на всякий случай окинул взглядом свое тело.

– Ты живой?

– Да что случилось-то?

– Почему ты не умер? – Тайра осторожно дотронулась до его морды, сначала одним пальцем, потом ладонью. – Ты должен был умереть…

– Я как-то об этом не подумал, – он усмехнулся. – Можешь закрыться? А то мне не по себе. А если совсем честно, то мне страшно.

Тайра сконцентрировалась, сосчитала до пяти, спрятала свои эмоции и свернула потоки. Стало оглушающее тихо и снова запахло ладаном.

– Кхасси, – она снова услышала голос Змея. – Посмотри на меня, пожалуйста.

– Почему ты не умер? – повторила она.

– Я должен был?

– По всем правилам, должен.

– Из всех правил есть исключения.

– Есть. Сэр ′т Хоофт – потому что некрос, Морис – потому что нежить, и еще Горан, но тут я причины не знаю, – перечислила Тайра. – Вот все мои исключения до сего момента. Хотя сэр ′т Хоофт и Морис даже не исключения.

– Про Горана не знал. Про себя, впрочем, тоже. Просто не успел подумать, что могу умереть.

Тайра, все еще не веря в произошедшее, медленно гладила его по морде.

– Я сейчас за Гранью, – полушепотом сказал она. – Под постэффектом. Я дышу по инерции, воздух мне вообще-то не нужен. Я сейчас нежить. Любой, кого я в таком состоянии коснусь, сейчас же умрет. Даже сэра ′т Хоофта мое прикосновение выбивает за Грань. Почему ты жив?

– Понятия не имею, – Змей чуть шевельнул мордой, подставляя ее под Тайрину руку. – Меня больше интересует, почему ты в таком состоянии? Вчера я отпустил тебя живой и здоровой, без намека на постэффект.

– Странно, – Тайра на пару секунд перестала его гладить. – А я думала, и Ишанкару досталось. Странно, что ты ничего не заметил.

– Я заметил. Сложно было не заметить. Но смысла происшедшего не понял, а Ксандер молчит как рыба. Может, ты скажешь мне, что случилось?

– Если только он все откаты на себя замкнул…

– Кто – он? Сэр хет Хоофт?

– Мне нужно его увидеть. Мы с ним вчера друг друга очень сильно не поняли. Я должна ему все объяснить. Найди его, пожалуйста. Я сама не могу.

– Мне это не нравится, – нахмурился Змей. – С чего бы два наших некроманта стали выяснять отношения подобным образом?

– Змей…

Он медлил, ожидая хотя бы минимальных объяснений.

– Змей, милый, – Тайра снова погладила его по носу. – Мне нужно с ним объясниться. Мне плохо. Еще немного – и я брошу свое тело и уйду в свой лабиринт, далеко и надолго, а мне нужно поговорить с сэром ′т Хоофтом как можно раньше. Ну пожалуйста.

– Мне это не нравится, – повторил Змей. – И я хочу, чтобы ты это знала.

Он отвернулся в сторону и затих, какими-то своими, неведомыми Тайре способами, пытаясь отыскать ишанкарского Некроманта.

– Не вижу, – через какое-то время сообщил он.

– Не пугай меня, – Тайра почувствовала, как позвоночник сковывает холод. – Что значит – не вижу? Если бы он ушел, я бы почувствовала. Может, он опять на Нижних Галереях?

– Ну там-то я его, вероятнее всего, не увижу, – сообщил Змей, но все же предпринял еще одну попытку.

Он колдовал мягко, стараясь не задеть ее, но чем дольше он молчал, тем сильнее чувствовал страх, который с каждой секундой становился все ощутимей.

– Кхасси, – не отрываясь от поисков, произнес Змей, – не бойся. Все с твоим ′т Хоофтом в порядке. Просто искать на Галереях мне очень сложно. Там же все мертвые, а я не вижу мертвых, я просто трейсер. Но я стараюсь. Там много помех. Хет Хоофт однозначно не ушел насовсем, так что я его найду. Не бойся только и не злись, мне эти твои чувства мешают.

– Это не мои чувства, – шепотом сказала Тайра. – Я закрыта. Ты чувствуешь не меня.

Змей оторвался от поисков, перетек в другую позу, не выпуская, однако, Тайру из своих колец, и насторожился.

– А кого тогда я чувствую?

– Их…

Змей проследил за направлением ее взгляда и мягко утащил Тайру в ближайшую тень. Она прикусила губу, чтобы остаться в сознании, но снова затошнило и запахло ладаном. Тайра видела происходящее, как сквозь изморозь на стекле, а может, фигуры были нечеткими из-за постэффекта.

– Это Дрезден, – сообщил Змей. – Цвет Дрездена, я бы сказал. Я считал их легендами. Жалел, что не довелось учиться ни у одного из них.

– Что они здесь делают? Он же должны быть у Ноэля.

– Они вообще должны быть внизу, – Змей внимательно следил за каждым из посетителей. – Что он делает?

– Кто? Ноэль?

– Сэр Макалистер. Он сделал поправку… Они все привязаны к нашему Первому Рубежу. Без разрешения Ноэля он бы это не провернул. А еще он закрыл контур… Они не выйдут отсюда, если я их не выпущу. Но зачем они мне все тут нужны?

– Тебе не нужны. Нужно, чтобы эти души не разлетелись по другим теням и не попали навстречу кому-нибудь еще, кто пообещает им вечную жизнь или что там им надо, пока сэр ′т Хоофт не отправил их вниз и не упокоил.

– Есть одна сложность, – Змей посмотрел на Тайру. – Сэр ′т Хоофт и правда сам на Нижних Галереях, а тебе такое сейчас колдовать нельзя.

– Я попробую.

– Тебе нельзя колдовать, даже пробовать нельзя.

– Я своего предела не знаю, могу и попробовать. Если что не так пойдет, сэр ′т Хоофт появится быстрее, чем я… – она не договорила. – К тому же, если он внизу, то есть вероятность, что он мне поможет. Мое дело всю эту компанию туда довести.

– Я предположу, что они явно не горят желанием туда вернуться.

– В этом вторая сложность. Придется заставить. К тому же есть вероятность того, что, раз Ноэль их всех сюда отправил, можно ожидать продолжения.

– Я тоже об этом подумал.

– Поэтому обойдемся без очередного сюрприза.

– Ну ладно, – согласился Змей. – От меня что надо?

– Держи их вместе для начала, а потом тебе придется доставить нас всех вниз. Дальше буду работать я.

– Я тебя им не покажу. Потому что, если они тебя увидят, их точно никто вниз не загонит. Ты для таких, как они, слишком лакомый кусочек, так что будешь колдовать из параллели. Ясно?

– Разумеется. Я сама туда не полезу. В моем нынешнем состоянии мне с некросами и трейсерами, даже мертвыми, сталкиваться не стоит.

– Ладно. Держись. Я пошел.

Змей еле заметно коснулся носом ее щеки, что можно было бы воспринять как поцелуй, если бы он был человеком, и исчез во тьме. Внешне ничего не происходило, но Тайра чувствовала, как пространство начинает искажаться, сжимаясь, и как Змей мягко и почти незаметно, чтобы не спугнуть незваных гостей, перемещает часть межреальности к назначенной точке. Тайре было плохо. Она легла на то, что было в тенях вместо земли, и закрыла глаза. Голова болела, во рту все явственней ощущался вкус железа. Она попробовала сделать что-нибудь простое, но тело отозвалось болью, а в голове застучали отбойные молотки. Но прекращать было нельзя. Надо было преодолеть это отвратительное состояние бессилия и боли, ведь колдовала же она под постэффектом однажды раньше… Надо было только перетерпеть сейчас, создать еще несколько постепенно усложняющихся бесполезных в данной ситуации заклятий, перейти какую-то пока неопределенную черту, и тогда станет легко и любая магия покажется просто детской игрой. Перебросить Дрезден за Границу, из-за которой без посторонней помощи они уже не вернутся, надо было с первого раза: на второй ее вряд ли хватит.

Постепенно Тайре становилось лучше, она почти не чувствовала своего тела, пальцы больше не были холодными, и сила струилась с них черно-фиолетовыми потоками и разливалась темной лужей на плоскости межреальности. Пространство начинало вибрировать, и незаметно и лукаво приходило ощущение всемогущества и желание колдовать и не останавливаться. Никогда не останавливаться… Тайра встала, стряхнула с кистей излишки силы, но через секунду они снова наполнили руки теплом и покалыванием, и когда она наконец сказала Змею уходить, не узнала своего голоса. Змей плавно перетек еще глубже в подпространство, и, как только реальность сомкнулась за его хвостом, Тайра сплела потоки и толкнула его временных пленников в сторону вечного покоя.

Граница отозвалась гулким эхом, колыхнулась, прорывая ткань соседних пространств, и разумно и направленно отразила Тайрин удар в нее саму. Ее выбило еще дальше за Грань, в глазах потемнело, она удержалась на ногах, и тут же следом пришел откат. На пару секунд Тайра перестала видеть и слышать и только чувствовала, как Змей с недоступной ей скоростью закрывает контуры, отсекая ее и дрезденских магов от соседних подпространств. Когда зрение начало возвращаться, мир все еще светился зеленым, и это обнадеживало.

Тайра снова сплела магические потоки, просчитывая на ходу возможный откат и постэффект при неудаче, и, убедившись, что никаких ошибок в ее действиях нет, запустила заклинание еще раз.

Второй откат был сильнее предыдущего. Ее отшвырнуло назад, сквозь пространство, в груди что-то неприятно заворочалось, словно кто-то пытался достать из нее сердце, бьющееся и живое, но Тайра знала, что сейчас ее сердце не билось. Это было ужасно больно, так же как и вчера. Тайра дала откату стихнуть, поднялась на четвереньки и потом медленно встала. Был бы у нее посох, она никогда не упала бы на колени.

Пробовать то же самое третий раз Тайра не стала. У нее появилась еще одна идея.

– Что происходит, Кхасси?

Тайра обернулась и увидела Змея. Местами шкура его была вспорота и сочилась бело-голубым туманом. Откаты коснулись и его.

– Ты вообще раньше это делала?

– Делала, успокойся, – Тайра создавала новые заклинания. – Я сейчас попробую по-другому. Войду туда сама и затяну их за собой.

– А почему так не выходит?

– Потому что он меня не пускает! Но я сильнее. Он со мной не справится.

– Перестань колдовать, – Змей, не отрываясь, смотрел, как вокруг нее заплетаются сложные, переплетающиеся черным, зеленым и фиолетовым, узоры. – ′Т Хоофта тебе сейчас не победить.

– Неужели, – Тайра криво усмехнулась, продолжая плести сеть.

– Кхасси. Тебе больше нельзя колдовать. Тебе надо остановиться.

– И кто меня остановит? Я хочу доделать дело. Сэр ′т Хоофт не пускает меня вниз потому, что вбил себе в голову, будто я хочу уйти и утащить с собой Горана, но это не так! Я хочу, чтобы он это узнал! Он должен знать, что я в своем уме!

– Таким способом ты его в этом не убедишь.

– Уйди, Змей, если не хочешь оказаться внизу раньше времени.

Трейсер пару секунд помедлил, а потом исчез во тьме.

Кайо в нетерпении ходил по рабочему кабинету, ожидая якобы нежданных гостей, и минуты текли для него слишком медленно, однако он готов был ждать столько, сколько потребуется, лишь бы посмотреть на то, чем все сегодня завершится.

Горан все-таки сунулся в Монсальват… Интересно, это была его идея или они выбрали такой вариант всем принимающим решения Ишанкаром? Впрочем, Кайо было все равно: идиотом, конечно, окажется Горан, но ему не привыкать, а сожалеть об ошибке явно придется всем и отнюдь не сразу, и вот это радовало больше всего.

Де Гранж, конечно, обратится к Лиге, а еще обязательно перестрахуется и поставит в известность Ангерштайна и Редегера, и те тоже присоединятся к общему веселью. Когда Кайо доложили, что к нему пришли, он с облечением улыбнулся.

– А вы не заставили себя долго ждать, – Кайо почти тепло приветствовал расположившихся в гостевом холле его научного центра посетителей. – Так что мое почтение, мессир де Гранж.

– Я бы пока не сильно радовался, герр Ноэль, – ответил тот. – Если вы полагаете, что мы пришли за сэром Макалистером, то это только половина правды.

– Неужели, – Кайо понадобился весь его актерский талант, чтобы выразить настороженное удивление. – И в чем тогда причина?

– Ишанкар сделал заявление вслед за вами, герр Ноэль, и оно встречное.

Ректор чуть кивнул, и Лерой протянул Кайо копию ишанкарской бумаги. Кайо читал внимательно, ему было интересно, до какой степени Ишанкар в курсе происходящего. Да, дураками они явно не были… Тем интереснее получалась партия.

– Оригинально, – Кайо вернул бумагу Лерою.

– Не то слово, – с полуулыбкой согласился Ангерштайн.

– Лига уже работает, и если вы или ваши специалисты действительно имеете отношения к тому, в чем вас обвиняет Ишанкар…

– Вы вправе проверить, – согласился Кайо, – однако мне не нравится, что меня не поставили в известность о планируемых действиях. По правилам вы должны были предупредить, вручить официальное извещение.

– Вот ваше извещение, – де Гранж еще раз кивнул Лерою, и тот отдал Кайо другой документ. – Эта мера была вынужденной. А вдруг вы успели бы замести все следы? Если, конечно, вы действительно виноваты.

Кайо даже не взглянул на бумагу и забросил ее в Арсенал, не разворачивая.

– Я не буду единственным, кто думает так же, – Ангерштайн спокойно сидел в кресле, но было заметно, что он зол, – но я скажу это вслух. Даже если Ноэль… О, простите… Герр Ноэль и его люди и сотворили то, о чем заявляет Ишанкар, то никаких следов, господин де Гранж, вы не найдете, и знаете почему? Потому что первое, чему учат некромантов, это убирать не только за собой, но и за другими. Тут все идеально вычищено. Можете отзывать своих экспертов.

– Вы, не пойму, – Кайо все же не сдержал улыбки, – нас в этом обвиняете, или, наоборот, это можно воспринимать как комплимент?

– Воспринимать это как предупреждение было бы точнее, – пояснил Ангерштайн. – Но, чтобы вам не казалось, что предметом моего недовольства, которого я, впрочем, не скрываю, являетесь только вы, герр Ноэль, могу сказать, что в той же степени оно касается и Ишанкара. И знаете почему? – он посмотрел на Горана.

– Уж потрудитесь, – Горан был мрачен.

– Да мне это особого труда не составит, – Ангерштайн так же угрожающе-ласково обратился к Горану. – Так вот потому, что у герра Ноэля нет таких специалистов, которые могли бы поднять тридцать лет Дрездена, заявление Ишанкара кажется мне абсурдным. Это во-первых.

– Именно поэтому, я полагаю, – Кайо ехидно усмехнулся, – от Ишанкара мы имеем честь видеть только Горана.

– Ты имеешь что? – нарочито заинтересованно спросил Горан.

– Брэйк, господа, – Редегер, до этого разглядывавший разнообразно цветущие кактусы, наконец-то отвлекся от оранжереи.

– Во-вторых, – не меняя тона, продолжил Ангерштайн, – если, ко всеобщему неудовольствию, информация Ишанкара окажется правдой, то лучше бы Ишанкар поделился ей сразу же, как только она стала ему известна.

– Для кого лучше, сэр? – Горан не удержался и в этот раз.

– Для вас, полагаю, уж точно хуже бы не было.

Препираться с Ангерштайном дальше Горан не стал – не видел смысла.

– Вообще, – Кайо занял одно из кресел, так, чтобы не выпускать из поля зрения ни одного из собеседников, – я мог бы оскорбиться, но не буду эскалировать и без того назревающий конфликт. То, что Ишанкар у меня как кость в горле, новостью ни для кого не станет, однако и я для Ишанкара предмет вечных претензий.

– С вечностью ты поторопился, – заметил Горан.

– Вы не обращали внимания, – Ноэль якобы не услышал его слов, – что, как только Ишанкар сдает позиции или сам становится причиной чьего-то недовольства, он сразу же находит повод обвинить кого угодно в чем угодно?

– И когда же в последний раз мы кого-то обвиняли? – поинтересовался Горан. – Тем более в чем угодно?

– А вот к словам цепляться не стоит, – Ноэль холодно улыбнулся. – Кажется, это я мечтаю о том, чтобы вы забрали своего трейсера домой.

– Дома он нам как-то не нужен, – парировал Горан. – А вот вам, смотрю, он пришелся кстати. Будешь отрицать, что он обучал твоих людей?

– И не собираюсь, – спокойно ответил Ноэль. – Он обучал моих ребят. Должен же я был чем-то его занять, к тому же он сам был не против.

– А почему, смею спросить, – как бы извиняясь, поинтересовался Ангерштайн, но этим его тоном никого было не обмануть, – вы не сподобились отправить его на Нижние Галереи или вообще ликвидировать?

– Ну вы же сами сказали, герр Ангерштайн, что у меня нет таких специалистов, чтобы справиться с самим, пусть даже умершим, Трейсером Ишанкара.

Горана начинало злить спокойствие Ноэля и его откуда-то взявшаяся способность складно врать при ответах на всевозможные вопросы.

– А обратиться за помощью к нам, например, или к тому же Ишанкару, тоже специалистов не нашлось? – не отставал Ангерштайн.

Кайо усмехнулся.

– Я, сказать честно, все собирался, но, сами понимаете, когда в сеть попала крупная рыба, какой рыбак будет тут же выбрасывать ее за борт? А вдруг она умеет исполнять желания? На худой конец ее можно просто съесть.

Возражений не последовало, и Кайо с чистой совестью продолжил:

– Ишанкар, к слову сказать, вместо того чтобы сочинять небылицы, лучше бы поинтересовался, как их сэр Макалистер вообще оказался у меня.

– Интересуюсь, – зло сказал Горан.

– Так он сам к нам напросился.

– Вместо Рихтера, полагаю, – Горан смотрел на Кайо, желая услышать, как он отобьется от этого обвинения.

– Оттмара Рихтера? – насторожился Ангерштайн. – Причем здесь он?

– Герр Ноэль, – пояснил де Гранж, – говорит, что наткнулся на сэра Макалистера, придя за Рихтером.

– Герр Ноэль разве не знает, – Ангерштайн посмотрел на Ноэля, – что Рихтер лишен посмертия?

– Теперь знает, – Ноэль вздохнул.

– И раньше знал, – Горан злился. – Все знали, что Рихтера уложили без посмертия!

– В это было трудно поверить, – сказал Ноэль. – Насколько я знаю, последними людьми, кто видел Рихтера живым, были ваша ведьма тогда еще в нежном возрасте и дрезденский недоучка Александр Дарнелл. Дарнелл, и это установлено следствием, Рихтера не убивал. Девчонка тоже.

– А почему вы так уверены насчет девчонки? – Горан не отрывал глаз от его лица.

– Потому что Йен хет Хоофт хоть и слывет в определенных кругах ненормальным, не настолько ненормален, чтобы учить аль′Кхассу подобной магии прежде, чем Ишанкар официально признал бы ее своей студенткой. Не представляю, чтобы она владела такими техниками на тот момент.

– Вы вообще плохо представляете, чем она владеет, – огрызнулся Горан.

– Я вас не понимаю, – улыбнулся Ноэль. – Если Рихтера уложила девчонка, почему она еще не наказана? Кажется, лишение посмертия без существенной на то причины является серьезным проступком. Вы хотите, чтобы Дрезден потребовал сатисфакции?

– Вообще-то, на тот момент Рихтер был вашим человеком, – заметил Ангерштайн.

– Но он был нашим выпускником, – возразил Редегер, и Ангерштайн удостоил его взгляда, подобного молнии.

– А вот защищать ее не стоит, – так же мягко попросил он.

– Ее вообще не стоит защищать по этому поводу, – сказал Горан. – Рихтера уложила не она, Ноэль прав.

– Вот видите, – развел руками Кайо, обращаясь к де Гранжу, – Ишанкар, конечно, признал, что смерть Рихтера – их рук дело, но запутал все так, что и сейчас не может с уверенностью сказать, кто был исполнителем. Девчонка сделать этого не могла, Йена там не было, Сэл вообще не колдует. У меня были все основания предполагать, что, возможно, и со смертью Рихтера не все чисто. Может, он вообще все еще существует в какой-нибудь иной форме. Я должен был проверить.

– Странно, что эта мысль пришла вам в голову только сейчас, – заметил Редегер.

– Почему же сейчас? – не согласился Кайо. – Еще пять лет назад.

– Значит, – де Гранж прищурился, – сэр Макалистер гостит у вас уже пять лет.

– Пять лет, – Ноэль кивнул.

– А как вам, – Ангерштайн снова взялся за Ноэля, – без наличия специалистов, удалось вытащить самого ишанкарского Трейсера, пусть даже умершего, с Нижних Галерей?

– Я же уже сказал, – снова улыбнулся Кайо, – он сам был не против, так что… Сложностей не возникло. Он нам даже содействовал. Если не верите, – Ноэль посмотрел на Горана, – можете спросить его лично.

– Спросим обязательно, – уверил его де Гранж.

– И насчет того, что он не хочет нас покидать, это тоже чистая правда. Тоже можете спросить.

– А с чего бы, – не отставал Ангерштайн, – герр Ноэль, вы решили избавиться от сэра Макалистера сейчас, если вы устраивали друг друга и ваше сотрудничество было весьма плодотворным?

– Вы детективом работать не пробовали? – Кайо засмеялся.

– Пробовал. Утомляет. Так и?

– Да все просто. Сэр Макалистер стал опасен. Он решил развлечь своего ученичка, используя для этого моих ребят. Змей ни одного со своей территории не выпустил. Я потерял слишком многих. С меня хватит. К тому же я не хочу конфликта с Ишанкаром. Мне нравится интеллектуальное противостояние.

Горан хотел было пройтись по поводу интеллекта, но Ангерштайн его опередил. Видимо, он намеревался допросить Ноэля по всем правилам.

– А что, ваши ребята, в отличие от вас, герр Ноэль, не обладают достаточным интеллектом, чтобы не вестись на подначки сэра Макалистера и не соваться к Змею?

– Это же трейсеры, – Кайо грустно усмехнулся. – Юность, честолюбие и гордыня. И иллюзия абсолютной власти… Кому же не хочется похвастаться тем, что он победил ишанкарского Змея? Не так ли, герр Редегер?

– Бывает, – согласился тот. – В смысле юности и честолюбия. А к Змею все же суются только самонадеянные идиоты.